Испытание
Сегодняшнее осеннее утро готовило для Варга очередную тренировку, как он думал… На первом пуху из светлых усов и бороды играл солнечный свет. Тренировки-тренировки… Десять лет тренировок превратили Варга в разнестороннего человека. С утра и до вечера он занимался, пока не валился с ног от усталости. Это, в свою очередь, дало свои плоды, – двадцатилетний Варг стал двухметровым детиной с широкими плечами, огромными мышцами, которые не могла спрятать даже теплая толстая одежда. И да – отец Варга был прав. Длинный шрам поперек левой брови делал его более привлекательным для девушек, чьи улыбки ему часто удавалось улавливать, однако за ростом под два метра и мощным телом скрывалось нечто большее, чем мечта сладострастных девиц. Это тело ковалось для причинения боли и смерти на поле боя. К тому же режим дня не оставлял юному воину времени на личную жизнь. Варг стал очень быстрым, ловким и метким для своих габаритов, а главное – он обладал нереальной для человека мощью. Он мог перетянуть лошадь или быка. Он голыми руками давил кабана в лесу и нес тушу, которая была тяжелее его до лагеря, что недалеко от пещеры. В пещере, в зале тренировок, в углах были щепки от полен – результаты от таких упражнений, как скручивание (бралась палка толщиной с оглоблю и длиной по локоть, и нужно было скрутить ее). Так же он учился разбивать камни. Руки парня были, как молоты. За эти годы молодой воин научился владеть всеми известными видами оружия, а особенно секирой. Борг всегда говорил, что во время посвящения в Берсерки не человек выбирает оружие, а наоборот – оружие выбирает своего владельца. Кроме умения разрушать Варг был обучен грамоте, счету, письму, знал язык древних нордов и имперцев. Также от отца он научился кузнечному делу, от Дарта – химии, Бьёрн обучил навигации, а Торгрин, как профессиональный стрелок и мастер боя в тени, обучил своим хитростям и, главное, – медицине. Казалось, что юноша достиг предела – не было больше испытаний… Он ошибался.
– Ну, сын. Сегодня решится твоя судьба!
– Отец, не понимаю – что сегодня будет?
– Во-первых, изменим твой облик. Берсерки не носят длинных волос по всей голове. Садись! – Борг достал длинный изогнутый нож и указал сесть на ступень ниже.
– Сейчас немножко подтесаем тебя, и можно перейти к испытанию. – Борг срезал под корень волосы на висках и загривке, а то, что осталось, собрал в волчий высоко на затылке.
– О! Вот теперь видно, чей ты сын! – одобрительно смеялся Дарт, видя одинаковые прически у отца и сына.
– Варг, сейчас тебя ждет серьезное испытание. Я… Мы долго тебя готовили. Если ты его пройдешь, то в этом мире тебе будет трудно найти сильных врагов.
– Отец, я не понимаю. Ты опять говоришь загадками, как какой-то провидец…
Борг проигнорировал комментарий сына и продолжил:
– Истинный берсерк сильнее всех, даже хозяина лесов. Отправляйся в лес, найди взрослого медведя и убей его голыми руками… И не смотри на меня так удивленно. Я прошел это испытание, когда мне было семнадцать лет. Это наша традиция от первых северян – это наш уклад. Ты понял? Уходишь налегке и приходишь в шкуре медведя! Но будь осторожен – это тебе не с кабаном обниматься. Это третий и самый сильный зверь Тандара! Да помогут тебе боги, сын! Ступай.
Вне пещеры лил дождь. Варг остановился перед выходом, рядом стоял Торгрин. Он обнадеживающе улыбался:
– Лучше б тебя выбрал лук и стрелы – не пришлось бы с косолапым кулаками махать!
– Что можешь полезного посоветовать, Торгрин?
– Немного. Я же стрелок. Моя стихия – ветер. Мое оружие разит издалека. Я не дрался с медведем, но стрелять в него приходилось. Что могу сказать… Они очень сильные, выносливые и быстрые твари. Вооружены они когтями-бритвами и мощными челостями… Хотя есть у них слабые места. На двух лапах они долго не могут стоять. Попробуй это использовать в схватке.
Варг услышал мало полезного. Он еще раз посмотрел на ливень за пещерой. Решил, что лучше часть одежды будет сухой и теплой, когда он вернется, – он снял рубаху с ботинками и оставил ее Торгрину. Из одежды остались кожанные потертые штаны. На прощание он услышал:
– «КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!!»
– Ижь вюрдэ геборэн, ум ауф дэм щляхтфельд штэрбен, мит дэм блут дэр файндэ унд кампф руйм бедект!!!13
Стоявшие сзади отец и его друзья восхищенно улыбнулись и уважительно кивнули на ответ Варга. Это было немое пожелание удачи. Варг вышел из пещеры испытывать свою судьбу…
Сын кузнеца часами ходил по лесу, пока не увидел краем глаза движение за кустами. Он собирался пойти в сторону, где засек движение. Однако этого не пришлось делать. Из кустов навстречу Варгу наступал хозяин лесов. Когда он подошел на растояние нескольких шагов, он с ревом встал на задние лапы, демонстрируя молодому войну свои размеры и силу.
«Нет страха! Нет боли! Нет пощады!.. ни врагам!.. ни себе!..» Внутри сына кузнеца что-то сжималось и раскручивалось все быстрее и быстрее… Внезапно, у него зажгло на груди справа и на животе – медведь атаковал. Варгу повезло – когти распороли только кожу, мышцы, связки и крупные кровеносные сосуды остались целы. Юноша отскочил в сторону. Челюсти медведя клацнули по воздуху в дюймах от молодого северянина. Медведь продолжил атаковать, приподнимаясь на залние лапы для того, чтобы вбить Варга в землю. Но тот, что есть силы, ударил кулаком в мохнатое брюхо, медведь пошатнулся и попятился, опустившись передними лапами на землю. Медведь снова бросился на Варга, возвышаясь на полметра от головы воина. Юноша не успевал отступить, бросился в лобовую атаку, ударяя в бока зверю так, что чувствовал хруст под кулаками внутри огромной и мокрой шкуры. Удар в правое плечо откинул воина, он сгрупировался, и с переката уже снова встал на ноги, но медведь по-прежнему навязывает ближний бой и не дает обдумать дальнейшие действия. Из правого плеча текла кровь, когти прошли глубже кожи и повредили множество сосудов. Медведь снова поднялся перед берсерком, но тут случается то, что вообще повергло бы в шок любого наблюдателя, – Варг бросается на медведя, хватая за передние лапы, и начинает с боку бить ногой в коленный сустав зверю, тот теряет равновесие, и все триста килограмм начинают валиться на Варга. Молодой северянин дергает что есть сил на себя зверя, резко хватая за глотку и шкуру на животе, с силой переваливает огромную тушу через себя, ударяя зверя головой о твердую землю. И, пока лесной хозяин поднимается, Варг запрыгивает сверху, обхватывая ногами торс, а руками шею и начинает давить. В течение нескольких минут зверь метался и пытался сбросить с себя воина. Пока железная хватка, наконец, не принесла свои плоды, – зверю явно не хватало воздуха, он начал заваливаться на бок, прижав своим весом ногу воина, но Варг не собирался его отпускать сразу. Спустя минуту после последнего движения зверя, молодой северянин приступил к добиванию: он схватил медведя за верхнюю челюсть и шкуру на загрифке, и что есть мощи резко повернул морду зверя к земле. Раздался хруст, ознаменовавший серьезное повреждение шеи, несовместимое с жизнью. Зверь повержен… Осталось сорвать с него шкуру целиком. Дождь не прекращался. Огня не достать, а мерзнуть осенью дальше нет смысла.
Используя острый камень и богатырскую силу, Варг грубо вспорол медведя вдоль брюха, внутренней стороны лап и шеи. Несколько часов он сдирал шкуру, опасаясь окончательно испортить свой первый боевой трофей. Дождь смывал кровь с воина и шкуры. Когда Варг закончил – было уже темно. Нужно подождать утра. Он залез под сваленное дерево, наложил достаточно веток, чтобы не касаться сырой земли и не проснуться в луже, окончательно продрогнув. Варг лег на ложе, плотно закутался в медвежью шкуру, предварительно наевшись сырой медвежатины и напившись дождевой воды. Он ждал утра.
Проснулся Варг в каком-то доме. На животе, груди и правом плече повязки. Дом пахнул разнообразными травами и настоями. Держась за трость, к нему кряхтя, шла старушка Олга.
– Очнулся? Разбойник ты эдакий! Чего с косолапым не поделили? Зачем шкуру со зверя содрал? А!.. Весь по отцу пошел! Такой же обозленный дикарь! – Олга подошла к чану у камина и начала мешать свое варево.
– Как я сюда попал?
– На лошади тебя приволокла. Ты носилки сам же из веток смастерил. Только впрячь оставалось. Вот в дом тебя по ступенькам запинывать… Это да, покряхтела на славу… Благо, внучка помогла, – не отрываясь от котла, ответила старая ведунья.
– Тетушка Олга, Вам не стоило…
– Это тебе не стоило играть в воина! Когда я тебя нашла, на тебе живого место не было. Тебе повезло, что медведь с ТЕБЯ шкуру не содрал.
Только когда Варг попытался подняться с кровати, он почувствовал, что все тело ужасно ноет, а жгучая боль в плече, на груди и животе вспыхивала при малейшем движении. Все-таки медведь рассек мышцы и сосуды. Но слабость была самым большим беспокойством – он не мог встать.
– Если боль и слабость тебя не удерживают на кровати, то хотя бы своим срамом перед моей внучкой тут не размахивай!
Только после этого воин заметил, что под шерстянным одеялом, за исключением повязок на нем ничего не было. Олга продолжила:
– Твои портки и трофей выстираны и обсыхают. За них не переживай. Я уйду в деревню, надеюсь отыскать твоих четверых бунтарей. А ты лежи тут. Внучка приготовит обед, если ты проголодаешься. И еще, Варг, срамом перед ней не маши! – Олга расплылась в привычной улыбке, пригрожая пальцем Варгу.
Варгу стало не по себе – он был смущен. Его, здоровеного кабана, тащили через лес и затаскивали в дом две хрупкие женщины, одна из которых преклонного возраста. Его видели голым. Он не вернулся с трофеем. Отец, наверное, очень переживает.
Он окидывал комнату взглядом: тут все было одновременно и просто, и красиво. Дом был из камня с небольшими окнами с толстыми дубовыми ставнями, через которые в комнату проходил солнечный свет и свежий лесной воздух. Стол, стулья тут были сделаны из дуба, на века. Был большой камин и в нем висел котел, в котором готовился ужин. Комната была светлой. В отличие от его дома тут не пахло сыростью. Над печью сушились грибы и вялились рыба с мясом. За окном щебетали птицы. Кровать, на которой он лежал, была очень мягкой и удобной. «Так вот каким бы мог быть наш дом, если бы мама была жива»… Пронеслась грустная мысль в его голове. В детстве, когда он оставался наедине с собой надолго, и никто не мог его видеть, он позволял этой мысли вгрызаться в свой мозг, терзать душу и сильно увлажняться глазам. Он никогда не знал материнской любви и ласки, отец не мог заменить ему мать. Борг был хорошим отцом, и этого, казалось, достаточно, но не для Варга. Он тосковал по женщине, которую никогда не видел и не знал. Отец про нее говорил мало и не содержательно. Варг считывал адскую боль в глазах отца, и разговор тактично переходил на другие темы. Но Варг не переставал завидовать другим детям. А после того, как общался с тетушкой Олгой, его душу словно звери рвали.
Варг лежал, глядя в потолок, когда услышал быстрые и легкие шаги. Дверь открылась, и он увидел Гретхилт, внучку Олги. Он помнил Гретхилт плачущей восьмилетней худенькой девчушкой с широкорасставленными большими глазами и торчащими ушками, за которые ее дети дразнили, называя «Азе», что в переводе с языка древних нордов значило «заяц». Их знакомство десять лет назад можно было бы вписать в детскую сказку, если бы не вмешательство тучного имперца, из-за которого на мальчишке не осталось живого места. Но Варга отец воспитывал в своих лучших варварских традициях: «Сильный может защитить себя, а сильнейший защищает всех!» С тех пор при редких встречах она молчаливо улыбалась ему, стесняясь говорить. Вопросы и любопытство привели его к отцу за разъяснениями, но в ответ отец лишь рассмеялся, вороша его волосы на голове: «Ты завоевал будущую первую красавицу на деревне!..» Борг был прав. Десять лет очень щедро одарили Гретхилт. Огненно-рыжие волны были подобраны в косы, которые переливались огнем и золотом на солнце. Широко расставленные большие глаза были бирюзовыми. Правильный нос и пухлые губы делали ее красоту неземной. И все это завершал правильный овал лица и веснушки, разбросанные по щекам через переносицу. Она зашла, убрала шерстяной платок, который утеплял ее хрупкие плечи и голую шею. На ней было одето длинное зеленоватое льняное крестьянское платье, облегающее талию и верхнюю часть бедер.
– Здравствуй! Я Гретхилт – внучка Олги. Я пришла сменить повязки и промыть раны, – она застенчиво улыбалась и старалась спрятать глаза.
Варг сам чувствовал себя неловко и не знал что говорить.
– Нет… Со мной все в порядке. Я сам… если что…
В ответ, красавица молча подошла к его кровати, и Варг рефлекторно напрягся, ощутив боль по всему телу, которая отразилась на его лице. Она села рядом на кровать, по-прежнему стараясь не смотреть ему в глаза.
– Не нужно геройствовать, неужели в лесу не хватило? Тебе несказанно повезло, что мы проезжали мимо. Но скажи… Неужели ты правда все сделал голыми руками?
– Ну, только шкуру снимал с помощью острого камня… А так да… Я душил его и потом свернул шею… а перед этим мы обменивались ударами…
Варг не был опытным в разговоре с женщинами и не знал как себя вести, но он продолжал говорить, потому что видел, как Гретхилт улыбается, и он не мог оторвать от нее глаз. Сердце едва не подскакивало к горлу, когда она дотрагивалась до него своими нежными и хрупкими руками. Она взяла его за подмышки и помогла подняться на кровати, чтобы заняться ранами на груди, плече и животе… Верх ее платья не был полностью закрыт, и Варгу впервые на две секунды приоткрылись два нежных шелковых холма молодой девушки. От зрелища у молодого воина перехватило дыхание, и он почувствовал приятную тяжесть внизу живота. Девушка остановилась и отстранилась. Одеяло стояло колом. Варг готов был сгореть со стыда и сквозь землю провалиться. Ему хотелось встать и убежать поскорее отсюда домой или на поле боя, только бы не видеть осуждения в ее глазах.
– Прости, я… Никогда… Это… Не был…
Он смотрел в сторону в пол. Его попытки извиниться были прерваны громким хлопком дубовой двери, которая легко открывалась и закрывалась на хорошо смазанных петлях. Он один снова. Он чувствовал себя отвратительно. Варгу нужно было на что-то отвлечься, иначе он готов был сойти с ума! Он увидел в корзине бинты. Юноша начал сам выполнять процедуры, грубо срывая с себя старые повязки, пропитанные кровью и так же грубо, через боль, завязывал новые. Отлично! Физическая боль от процедур помогла отвлечься – ему стало легче на душе. Найти бы сейчас свои штаны с трофеем, и можно убираться отсюда…
Тем временем, Борг ходил по залу туда и обратно. Торгрин молча сидел на огромном опахале. Рядом Бьёрн посверливал острием меча каменный пол. Молчанию не давал появляться Дарт, который ворчал без умолку:
– Говорил же тебе что рано ему еще такое поручать! Так ты ж: «Мало времени! И так почти десять лет потратили! Он быстро развивается!» Ты сам тренировался более десяти лет для подобной миссии и я помню, что ты, Борг, был зол как черть!.. А это тоже многое решает! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты других по себе не мерил и учился слушать других!?
– Проклятье! Да когда же ты заткнешься!? Это мой сын! Слышишь!? Мой, и у меня по нему сейчас голова расскалывается! Не добавляй масла в огонь!
Тяжело дыша, дворф забасил с выпученными глазами, активно жестикулируя:
– Мне через пару месяцев сто сорок лет стукнет! И ты меня еще жизни учить будешь! Я с твоим отцом бок-о-бок стоял против орды Дарксвампа, и на смертном одре он завещал мне заботиться о его потомках! Я тебя растил и оберегал, как своего сына! И я с твоим малышом проводился едва ли меньше твоего, я люблю Варга, как собственного сына, невзирая на разницу расы, роста… и бороды!..
От последней фразы все улыбнулись, Дарт всегда умел неосознанно разряжать обстановку своей прямотой и гулким голосом ворчливого толстяка.
Заговорил Торгрин:
– Мы уже лес прочесали. Где он – непонятно. Но его работу видели – огромная туша медведя без шкуры с переломанными ребрами и лапами и с вывернутой шеей. Твой сын жив, он выполнил задание, но не вернулся! А куда он ушел или кто его подобрал и куда увез – дьявол его знает! Дождь ведь все следы смыл… Борг, может, поспрашиваем в деревне? Может, кто знает?
– Торгрин, очнись! В деревнях и городах везде купленные империей шептуны. Это даже не пробуем. Охота и выход в лес законны только с разрешения старосты деревни, а наш продался как бордельная мокрощелка!!!
Борг в ярости ударил огромную колонну, и от кулака закаленного воина кусок колонны мелкими осколками разлетелся по залу. Борг чесал бороду в раздумьях, пока его не прервал Торгрин.
– У меня есть вариант, но он только тебе не по душе Борг.
– Ты про местную ведунью?
– Одна она имеет право свободно ходить в лес и, возможно, у нее в доме сейчас отсыпается и откармливается Варг.
– Возможно, портит ее рыженькую внучку на стоге сена в конюшне, – вставил с довольной улыбкой Бьёрн, и уловил на себе сердитый взгляд Борга.
– Нет. Ну а что? Всяко лучше, чем стать медвежьим дерьмом или гнить в темнице у имперцев.
– Я бы предпочел темницу, чем этих женщин, – ответил Борг, готовясь идти с друзьями к Олге. Он всегда чурался травников. А с тех пор, как на руках у Олги после родов Варга умерла его жена, так он вообще на дух не переносил их. Только когда Варг был сильно болен или ранен, он подпускал ее к сыну, долго смотрел и удостоверялся, что можно ей доверить, а что нет, и только потом выходил по своим делам. Они вышли из пещеры и двинулись в сторону дома ведуньи.
Тем временем старушка Олга обходила деревню в поисках одного из четверых войнов. Хотя она понимала, что шансы малы, – ведь это неразлучный квартет: где один, там и все. Побродив по городу, она с ужасом слышала разговор двух местных выпивох и кутил:
– …Не… Борга и шайку его нужно сдать. Все равно их найдут и повесят, а так мы хоть золотишка поимеем.
– Я наслышан про Борга. Считаю слишком рисковано становиться его врагом.
– А что ты считаешь – лучше становиться врагом Империи?
Это были не северяне и не имперцы. Это были Ларс и Джоб – пришли с юга, когда Речные Долины были захвачены Империей. Два проходимца, два сплетника, которых никто и никогда не видел за работой. В деревне все говорят, что они назанимали денег, убежали от войны и выбрали глушь, до которой не добраться. Но в этой глуши их будет не сложно найти – выделяются. Они ниже ростом, хилая комплекция, кожа темная, все рано лысели и имели гадкую редкую растительность на лице. Их никто не любил за то, что они торговали информацией, а когда пришла Империя, они первыми вышли и едва ли не целовали сапоги имперцам. Они гордо звали себя торговцами. Хотя за прилавком их никто никогда не видел. Это были два пьяницы, два распутника, два шантажиста. Но в чем никто не сомневался – они умели наживаться на информации. И сейчас их жажда легких денег могла накликать беду на многих жителей деревни. «Нужно срочно отыскать Борга и предупредить! Но их нет в деревне. Скорее всего, Варг знает. Надо торопиться домой!» Она от души благодарила Богов и время за то, что в свои семьдесят лет она может бодро ходить, а не только ползать, еле переставляя клюкой… Спустя некоторое время Олга уже подошла к двери своего дома. Она открыла дверь и удивилась, обнаружив, что Варга нет, только старые окровавленные бинты на кровати. Олга пошла на задний двор, где сушились вещи Борга, но и их там не было.
– Фух! Ну, хоть не с голым естеством бегает. Варг! Ваааарг! О боги, что за день-то беспокойный! Гретхилт! Девочка моя, ты где? … О! Вот ты где! Стой! Почему на тебе лица нет? Где Варг?
– Он ушел…
– То есть… Как это ушел? На нем же живого места не было после драки с медведем…
– Одно место было…
Олга побелела:
– Он что… тебя…
– Нет, бабушка, нет… Просто у него…
И девушка резко согнула руку в логте и сжала в кулак. Олга залилась хохотом:
– Ой, дитя. Ну, раз у него…, – она повторила жест внучки, – значит, мы действительно зря беспокоились – выживет!
Олга заразила внучку смехом. Сзади раздался густой хриплый бас:
– Я тоже рад слышать эту новость, Олга. Где мой сын? – Подошел Борг с друзьями.
– О! Боги! Борг! У меня неприятные новости из деревни. Пройдем в дом. Гретхилт, принеси сталвандского.
Глаза мужчин округлились, так как если Олга сама несла хмельное на стол, то дело было серьезнее некуда. После глотка крепкого нордского самогона Олга рассказала мужчинам, что шептуны готовятся сделать донос на их квартет.
– Значит, нам нужно либо залечь на дно, либо убираться вообще из деревни! Над этим я позже подумаю – где мой сын?
– Я уходила за вами. Он проснулся и ушел.
– На месте встречи с медведем как будто ураган прошел. На постели где лежал Варг – куча окровавленных тряпок. По-твоему меня успокоят слова, что с ним все хорошо? – говорил Борг холодным железным тоном, полным уверености и спокойствия, только так он мог услышать желаемое от Олги, ну или, как минимум, долю правды.
– По крайне мере я нашла его с небольшими и неопасными для жизни ранами. Местами порвана когтями кожа, но мышцы и важные органы не задеты. Полно синяков, ссадин и ушибов, но хотя бы без переломов, как это было двадцать два года назад, – она говорила тоном, указывающим, что сын превзошел отца, и раз уж Борг пережил критические раны, то о Варге нечего беспокоиться. Борг встал из-за стола, сквозь зубы поблагодарил ведунью и дал знак товарищам выходить во двор.
– Предлагаю разделиться и искать Варга. Молю Богов, чтобы мой аболтус шел в зал тренировок. Не приведи случай ему в деревне показаться с медвежьей шкурой – нам всем будет несдобровать. Охота запрещена всем кроме Торгрина. За оружие или тренировки – казнь.
Тут рассуждения Борга прервал Дарт:
– Если это так, тогда давай я в зал пойду, – если он двинул туда, то мой неспешный шаг ничего не портит, а вот вы можете идти быстрее меня, и настигнете его быстрее, если он движется к деревне.
– Дарт дело толкует, Борг. – Сказал Бьёрн.
– Согласен! Пошли…
Варг достиг пещеры, оглянувшись и убедившись в отсутствии лишних глаз, как его учили – он спускался вниз, держа под мышкой шкуру медведя. Никого не было. Он постелил высохшую шкуру и улегся, позволив телу расслабиться после непродолжительного пути. Все тело ныло после боя с медведем, болело плечо, грудь и живот, где зверь оставил будущие украшения. Внизу живота поднывало. Мысли волей-неволей поворачивали к Гретхилт. Какая же она стала красивая! За нее можно было сражаться одному против сотни… Нет! Против миллиона врагов! Отец был прав – она стала очень красивой, и ее образ навязчиво лез в голову, как только Варг закрывал глаза…
– Эй! Вставай, маленький берсерк!
Варг вскочил тут же скорчившись от боли – спросонок забыл о ранах.
– Эээ… Да не корчись ты так – смотри, как ему досталось, и радуйся, что ты не на его месте, – Дарт был рад за успехи Варга, как родной отец.
Карлик осмотрел раны, и, сказав, что ничего серьезного не видит, принес Варгу его вещи. Варг оделся и укутался в шкуру, пока карлик рассказывал, что сын кузнеца пропустил за последнее время.
– Слушай, а ты видел внучку Олги, как ее, Гретхилт? Я не особо разбираюсь в человеческой красоте, но деваха ух какая!.. А губища, а глазища, а фигуристая какая!
– Да, Дарт, я видел. – Смущено улыбался Варг.
– Ооо, мальчик мой – а вот отсюда можно поподробнее! Понравилась тебе девчина? Ааа! Вижу, что по нраву она тебе! Ха-ха!
С улыбкой от уха до уха дворф пригубился к мешку с элем и, едва не захлебнувшись, продолжил:
– О! На радостях-то и забыл! Тебя же отец с Бьёрном и Торгрином ищут! Вставай, идем! Только шкуру здесь давай спрячем!
Пока они шли, Варг задал вопрос.
– Скажи мне Дарт, в деревне было много детей, которых империя не забрала. Почему только я один на Вас четверых?
– Во-первых, лучше в бою один медведь, чем армия щенков. Во-вторых, я уже все сказал в первом пункте. Еще вопросы есть?
– Да. А Гретхилт что-нибудь говорила… ну про меня?
– А-ха-ха! Эээй, Варг!.. Взрослеешь!
Дарт по старой привычке хотел по-дружески положить руку ему на плечо и встряхнуть, но замешкался, когда понял, что недотянется:
– Проклятье! Когда ты успел вымахать в такого огромного кабана? Весь в папашу! А-ха-ха!..
Когда Борг, Бьерн и Торгрин пришли в деревню, то сразу почуяли неладное… Вроде середина дня и погода солнечная, а деревня пустая, как вымерла…
– Отрос! Но дехес кюэ се эскапе!14
– Засада! Быстро к моему дому! – Рыкнул Борг. Засвистели стрелы, топот копыт наполнил улицы. Перед Бьёрном из-за угла выскочил молодой имперец и собрался пырнуть коротким мечом в живот северянина, но опытный боец увернулся, схватив имперца за вооруженную руку и ворот клепаной брони, и использовал свой вес, скорость и силу, – швырнул противника на несколько метров, сбив двух пехотинцев. На Борга летел всадник, выставив копье для удара, но Северный гигант перехватил копье, использовав скорость всадника, и отправил его в полет на несколько метров. Еще один мечник со щитом пытался преградить путь Торгрину, самому ловкому из квартета. Дорожная пыль с камнем заставили имперца закрыться щитом, сразу после камня пока имперец не успел опустить щит, Торгрин на полном ходу влетел в щит двумя ногами… Имперец в этот момент выглядел так, словно на него упала гора… Солдат кубарем летел под ноги своим товарищам, давая возможность северянам забежать в дом к Боргу, где над дверью у него был тайник с оружием. Схватив конец веревки, Борг дернул и, из раскрывшейся верхней части грубого дверного короба, выпало ранее аккуратно спрятанное оружие: щит и меч, лук, стрелы и его секира. Вооружившись, Бьёрн зловеще ухмыльнулся: «…Теперь не мы бегаем… Теперь от нас бегать будут!..» Первый же имперец с мечом и щитом, был отброшен ударом щитом плашмя и был добит мечом в глаз. Борг разрубал боевые порядки противника своей секирой, сея смерть и хаос. Торгрин прикрывал своих товарищей-штурмовиков, опустошая колчан, и периодически отбивался коротким боевым топором, предназначенным для Дарта. Как же им не хватало Дарта! Оглянувшись, они поняли, что это был их последний бой в жизни. Против них было около двухсот имперцев. В голове Борга молнией пронеслась мысль: «…Но просто так они не заберут их жизни. Уж они постараются, чтобы как можно больше имперских шлюх рыдали за своих выродков-сыночков, которые вдруг решили хозяйничать на чужой земле». Имперцы поняли, что перед ними не рассохшиеся или пьяные бунтари, а самые что ни на есть ветераны, и просто так эту троицу не возьмешь. Они уже за первые минуты потеряли свыше десятка человек убитыми и искалечеными, а на северянах ни царапины. Бьёрн спровоцировал активность империи, влетев в стену щитов. Он сбил двух пехотинцев с ног, ранил третьего, разрубив мышцу бедра, и отрубил четвертому голову. Улица наполнялась кровью. Торгрин в этот момент снял еще двух, пробив им головы. Борг устроил мясорубку, ни один пехотинец не мог увернуться от удара, а остановить щитом и подавно, – годы тренировок с огромными нагрузками всегда давали плоды. Удары Борга были слишком быстрыми для уклонения и слишком тяжелыми для блока.
На улице уже лежало тридцать трупов, и их количество росло, но у имперцев прибывали подкрепления из пехоты. Имперский командир ругался:
– Дондэ эста нуэстро аркьюэрос? Но ме импорта кьюэ но хаи марген дэ маниобра дэ ла кабалериа! Траеме сус кабезас аёра!!!15
– Сейчас тебе будет «эста-осто» тварь!!! – рычал Борг, разрубая еще двух пехотинцев.
Торгрин растрелял все стрелы, положив не менее двадцати человек, и присоединился к штурмовикам, взяв топор Дарта и щит. Не успел ловкач занести топор, как резко дернулся, в его спине торчала стрела… Через секунду в нем было около двадцати стрел, а три пехотинца, подобно стервятникам, вонзили в него с трех сторон мечи.
– Торгрииин!!! – закричал Бьерн, и полетел в толпу смерчем, в приступе безумной ярости пропуская лезвия мечей и копий, которые, к счастью для него, лишь задевали его, оставляя царапины и легкие порезы. За считанные секунды вокруг него появилось с десяток новых трупов. Но удача на этом заканчивается для воина севера… Из живота выпрыгивает с кровью острие имперского копья, к которому присоединяется десяток клинков имперцев…
Борг был неудержим: кто не успевал закрыться считом, того разрубало пополам, кто успевал, отлетал на своих товарищей, как правило, с переломами. В плече, бедре, животе и груди у Борга уже торчало с десяток имперских стрел, но он упорно продолжал рубить врагов и, харкая кровью, ревел демоническим рычанием:
– КАЙНЕ АААААНГСТ!!! КАЙНЕ ШМЕЕЕЕЕРЦЕН!!! КАЙНЕ ГНААААААДЭЭЭЭ!!! – Двое из имперцев обмочились и дезертировали прямо с поле боя, остальные продолжали окружать воина, пуская стрелы в его могучее тело… С тыльной стороны колена копье пробило ногу насквозь, он подкосился стоя, преклонившись на одном колене продолжать бить, но второе копье пробило его тело через правую лопатку и вышло через грудную мышцу, забрызгивая благородной кровью замерзшую землю… Боргу отрубили правую руку в предплечье, он выронил секиру. Через секунду он, с диким воплем хватая свою последнюю жертву за горло, одним рывком заваливает имперского, как оказалось, офицера, он добрался… он свернет ему шею даже одной рукой, ему не нужна вторая!.. Ему мешают десять лезвий имперских мечей в спине и боках… Бездыханное тело Борга падает на бок, и окровавленное лицо с открытыми глазами смотрит в небо… Перед тем, как выпустить последний вздох, мысли Борга обращаются к небу:
– Тандар, майн Ватер! Ижь комме цу дир им блут дэр файнде унд бекямпфунг дэр херлижкайт. Айнэ анфраге – махт гебен, ум майнен зойн фюр айнен зииг… Варг…16 – последнее слово замирает на едва шевелящихся губах… И навсегда умолкает могучее сердце в растерзанной груди…
— М-м! Мэмммм!!!
Варг лежал в высокой пожелтевшей траве гдядя на то, как его отец раставался с жизнью. Карлик чудом остановил молодого берсерка. Подскочив на бегу, пнул в тыльную сторону колена Варгу, налег сверху и зажал рот рукой, чтобы их не обнаружили. Карлик сам едва сдерживал слезы и чувствовал, как мокреют его пальцы на лице Варга от слез. Дворф понимал, что если бы они кинулись на помощь, то тоже бы погибли, но этого не понимал Варг, он злился на Дарта и считал трусом, сквозь мычание проклиная низкорослого воина. Минуты, которые Дарт потратил на то, чтобы успокоить Варга, показались карлику вечностью. Он едва уговорил его уйти по-тихому и отомстить, когда будут готовы.
— Ждем Ваших приказаний, капитан!
Капитан держался за горло и откашливался — еще бы чуть-чуть, и он стал бы восемьдесят пятым трупом со стороны империи в этой непродолжительной битве. Когда ему отчитались о потерях, приступ кашля стал сильнее. После услышаного он на секунду пожалел, что остался в живых. Но, глядя на разорванные трупы, он откинул мрачную мысль. Что вообще это было?.. Ему было приказанно маршем сменить дислокацию. При нем было двести человек… При следовании маршруту через одну из деревень ему пришло задание — взять живыми или мертвыми небольшую группу смутьян. Не стоит говорить, что капитан рассчитывал их просто арестовать, но они оказали сопротивление. Голову молодого командира романской империи раскалывали пугающие мысли: «…пока дюжина всадников и пехотинцев пытались взять их, подошли оставшиеся сто восемьдесят восемь человек. А минут через тридцать у него осталось восемьдесят три боеспособных солдата из двухсот!!! Его потери составили восемьдесят четыре трупа и тридцать три калеки!!! А им противостояло всего трое! Три человека!!! Бред какой-то… Кто они такие? А, может, они не люди вовсе? А, может, демоны какие… но, их удалось убить…»
Размышления капитана прервал солдат:
— Капитан, с Вами все нормально? Вы не ранены?
— Э-кхах!.. Нет, болван! Не видишь чтоли – я… кхах-кхух-эээкхах! Я занят! Кхах!.. Стой! Докладывай, что там еще?
— Что делать с убитыми?
— Сначала спасите раненых, окажите помощь, перевяжите и погрузите в обоз. Еще раз – сколько убитых?
— Восемьдесят четыре человека, господин капитан. Число может вырасти — многие раненные с тяжелыми, критическими и смертельными ранами.
Капитан вспотел, несмотря на холод и легкое обмундирование:
— Нет… Это бред какой-то! Не может быть! Да это не люди были, а какие-то демоны!
— Вы сами все видели. Вы были в первых рядах. Так что будем делать с убитыми, господин капитан?
— Как разберемся с раненными, начнем хоронить.
— А что с теми тремя животными?
— Прояви уважение, рядовой! Если бы в нашей армии были такие солдаты, то Ирий мы бы не за два года, а за пару дней на колени поставили! Отдайте местным и скажите, чтоб хоронили в своих традициях. Над трупами не глумиться.
— Вы уверены, господин капитан?
— Выполнять!!!
— Слушаюсь, мой господин!
Капитан смотрел на мертвое тело своего противника, Борга. Через несколько секунд ему начало казаться, что от тела идет нечто вроде пара. Воздух над телом давал оптический эффект, как пламя от костра. Тень от мертвого тела вытянулась и быстро поползла по земле, к выходу из деревни. Имперец сильно зажмурил глаза, потер их пальцами руки и встряхнул головой. «Показалось?..»