Ритуал
Варг очнулся в своем доме, на полу, в медвежьей шкуре. Все тело ныло от многочисленных ушибов. Он чувствовал себя так, словно на него упала целая гора. Он вспоминал вчерашний день момент за моментом. Было обидно до слез, но северяне воспитывали будущих мужчин с семи лет, как бестрашных воинов, а слезы – признак бессилия и слабости, – даже женщины-воительницы не позволяли себе плакать, а для мужчин это было все равно, что прилюдно обмочиться от страха. «Ни люди, ни звери, ни даже Боги не должны видеть твоих слез! Ты это запомнил Варг!?» Борг вбивал это в своего наследника постоянно в течение трех лет. Но только сейчас он понял смысл этого учения. Варг признался себе, что вчера он потерпел поражение, и по учениям отца ему нужны выводы… Но какие выводы, когда не то, что двигаться, – даже думать было больно. Он хотел поспать еще, но его путь в мир грез прервал знакомый голос:
– Ну что? Очнулся наконец-то! Слава Богам, а я уж думала, что уснешь вечным сном. Когда мне рассказали, что с тобой произошло, я уже не была уверена, что мои настои трав и мази тебе помогут… Но за Гретхилт тебе огромное спасибо, Варг… Она только и говорит о тебе и о твоей смелости.
Мягкий и в тоже время охрипший голос принадлежал местной шестидесятилетней ведунье Олге. Голос был не похож ни на один из существующих. Своим голосом она, казалось, могла бы успокаивать бури и грозы. Всем, а особенно детям, становилось спокойно в обществе этой старушки. Ее голос и темп речи приносили ощущение безмятежности. К тому же она любила иногда говорить загадками, если хотела навеять на детей сон. Эта женщина была родом из простых селян, которые потом отделились от остальных северян и держались особняком, поближе к лесу. Ее когда-то золотые волосы, собранные в косу, напоминали серебрянный канат, а голубые глаза поблекли и стали серыми и полупрозрачными, но они не утратили добро и силу, которые источал ее взгляд. Она всегда приходила на помощь к людям, даже, когда за ней не успевали отправить. Она просто каким-то чудным образом появлялась в нужном месте и в нужное время, чтобы оказать помощь. И этот раз не стал исключением. Варг сделал свое заключение в ответ на ее благодарность:
– Еще бы о силе говорила. Нам просто повезло. Кто это был? Он не был похож на имперца и говорит не как они…
– Лучше никому не знать этого человека… – и тут же старушка сменила тему. – …Тебя точно дракон своей кровью помазал. Ты очень легко отделался. Могло быть гораздо хуже. Хотя, что тебе говорить – ты никогда не берег себя. Очевидно, что есть по ком. – Заговорила она с улыбкой.
– Ты говоришь про отца?
– Борг тоже был страшным непоседой и вечно искал приключений на свою горячую голову.
– Вряд ли у него были приключения как мои вчерашние.
– Почему ты так уверен?
– Мой отец великий воин и герой деревни – он никогда не проигрывал!..
В ответ Олга тихо усмехнулась и, глядя в глаза Варгу, медленно помотала головой.
– Ты хочешь сказать, что моего отца побеждал кто-то?! Не может быть! Ты, наверное, имеешь ввиду кого-то другого.
– Твой отец не всегда был таким сильным. В твоем возрасте он был самым слабым среди ровесников. У него не было врагов, никто не ненавидел Борга. Просто всем нравилось самоутверждаться за его счет, напоминая о месте, которое он занимает. Делали они это безнаказанно. Однажды ему сильно досталось – куда крепче, чем тебе. Он решил больше не терпеть обиды других мальчишек. Когда они застали его одного возле леса, он взял дубину в руки и пошел на них… Но тогда у него не было навыков и силы биться с дюжиной более крупных недругов. Мальчишки тоже вооружились – кто дубиной, кто камнем. Когда его нашли, он еле дышал и плакал… С момента, когда он начал уверенно ходить и разговаривать, это был первый и последний плач в его жизни. Я до сих пор помню то, что видела в мокрых глазах… У него была чуть ли не половина костей переломана, но Борг плакал не от боли, не от телесных мучений… Нет… В этом плаче ребенка было рождение кровожадного монстра, который начал двигать Боргом. Он тренировался, словно был одержим злыми духами. Он тренировался каждый день и целый день… Он стирал руки в кровь, пока кожа не стала напоминать чешую дракона, у него рвались мышцы от напряжения, но его это не останавливало… Он постоянно повторял одни и те же слова во время тренировок, как одержимый. Он повторял их как заклинание, которое, несмотря на усталость и боль, двигало его вперед к новым тяготам и препятствием. Когда я смотрела на первые месяцы его тренировок, я думала, что он хочет просто побить в отместку тех задир. Я думала, что он ненавидит их. Но Борг был одновременно и умен, и безумен. Я поздно поняла это… Слишком поздно… Те глаза в слезах… В них горела нечеловеческая ненависть. И ненависть та была обращена вовнутрь. Борг ненавидел самого себя за слабость. Нет ничего страшнее, чем видеть, как добродушный ребенок превращается в чудовище. Его тренировки не прекращались. Было такое чувство, что он готовится к бою не с обидчиками и вообще даже не с людьми… было такое впечатление, что Борг хотел избить самих Богов! Его глаза пылали неиссякаемой злобой и силой. И он повторял свое заклинание:
«Кайнэ ангст… кайнэ щмерцен… кайнэ гнадэ… вэдэр файндэ… ной шелбшт…»6
– Что это означает, тетя Олга?
– Придет время, и Борг сам тебе объяснит тебе значение этих слов. А пока я закончу свой рассказ… Когда ему было пятнадцать, те же ребята решили снова отыграться на Борге…
Олга с грустью вздохнула и продолжила историю:
– Вывернутые суставы, переломанные кости, разорванные связки… Борг постарался на славу – он голыми руками нанес такие увечья, что не то, что местная знахарка, – лучшие лекари со всего Ирия не смогли бы собрать их обратно. Он оставил позади себя дюжину молодых калек и одного покойника. Он долго с ухмылкой рвал суставы, ломал кости и отрывал куски плоти своему главному обидчику, упиваясь его слезами и мольбами о пощаде, но неукротимая ярость и ненависть затмили его глаза и закрыли уши. Когда его главный недруг перестал кричать, он голыми руками оторвал ему голову вместе с верхней частью хребта. Тогда зверь впервые ощутил вкус людской крови и людской жизни. Ознаменовалось освобождение чудовища боевым кличем, хотя обычным криком я бы это не назвала, – это был рев медведя и громовой раскат одновременно. Я вспоминаю этот звук – даже мне, видавшей многое, он показался настолько страшным, что даже сейчас мурашки по коже идут, когда вспоминаю. А тогда у меня кровь в жилах леденела. Это была смерть Мальчишки-Борга и рождение чудовища, Борга-берсерка. Рождение воина из стали. Все легенды: про бой с медведем, про его ярость в битвах – это то, что хотят помнить все наши земляки. То, как твой отец плакал, и с упоением калечил и убивал своих обидчиков, люди помнить не хотят. Все выжившие калеки умерли рано – кто-то через пару дней, кто-то страдал годы. Люди это помнят, но предпочитают не ворошить прошлое.
Варг слушал рассказ Олги, открыв рот. Он впервые слышит такое о своем отце.
– Варг, мне нужно идти, а тебе нужно отдохнуть и восстановиться.
– Олга, а ты расскажешь мне еще что-нибудь интересное про отца? У меня много вопросов. Ты сегодня еще придешь?
– Ну… Менять перевязки сегодня перед сном нужно обязательно, а без меня тебя Борг замотает в повязки как пленника. Так что у меня нет выбора – я зайду, и, пока буду тебя мучать, расскажу еще кое-что интересное. А пока спи, набирайся сил.
Олга, несмотря на благородный возраст, оставалась жизнерадостной и подвижной старушкой, у которой на лице самые большие морщины из-за улыбки, которая была ее частой гостьей. Она быстро покинула дом Борга и ушла по своим делам, оставив Варга сгорать от ребяческого любопытства, ведь вечером его ждут новые рассказы и, чтобы быстрее дождаться вечера, ему лучше поскорее уснуть. И сын кузнеца это уловил сразу. Вообще, Олга во всем оказывалась права в конечном счете, и обладала даром убеждения. Каждый ребенок в деревне хотел бы, чтобы их мамы и бабушки были похожи на добрую знахарку-ведунью, что живет между лесом и деревней.
Варг пытался уснуть, но он услышал внизу тяжелые шаги. Это был Борг. Борг тяжело сел рядом с Варгом – доски на полу заскрипели под тяжестью массивного кузнеца. Он пришел с кожанным мешком эля. Эль помогал Боргу расслабиться, когда тот сильно нервничал. Огромным везением и счастьем для всех было то, что, когда Борг напивался, то не буянил, а напротив, – шутил, улыбался и громко смеялся.
– Ну? Как прошло твое знакомство с имперской армией?
Борг спросил с усмешкой, не глядя на сына и делая очередной глоток эля.
– Отец, ты сам видишь – КАК. Варг, сидя в постели, развел руками, делая жест, чтобы отец посмотрел с ног до головы и оценил.
– Я только вижу, что ты вернулся с поражением. – В ответе было осуждение.
– Да, отец, я проиграл. И единственные достижения с этой встречи, что не плакал, не сдавался и не просил пощады.
– Они оскорбили и унизили тебя, сын. Такое наш народ не прощает. Во всяком случае – не прощал в старые времена.
Через секунду в комнате буквально гудел тяжелый голос отца, а огромные руки, сжатые в кулаки, которыми он в порыве гнева едва не сломал дубовый пол одним своим ударом, напоминая рычащим басом про историю войны и на какие низости романы пошли, чтобы получить север почти даром.
– Эти крысы не умеют драться и боятся войны и открытого боя! Им честь неведома! Без подлых ударов из-за угла и магических предметов они дерутся не лучше, чем блудницы в их имперских кабаках! Сын, я категорически против того, чтобы ты был частью этой смердящей кучи обманщиков! Они взяли в заложники детей короля и генералов, и только так им был сдан Сталванд и весь Эвигефрост. Даже мечами не сверкнули эти трусы, только с кинжалом на детей идти могут! Чему ты у них там восемь лет учиться собираешься? Драться с самыми слабыми? Много принесет это богатства? Я уже не говорю о славе!..
– Нет, отец. Я не стану учиться и служить там, где могут драться только с самыми слабыми.
– Правильный ответ, сын… Это правильный ответ…
– Отец, если ты и твои друзья так ненавидите Империю, то почему в течение двенадцати лет так ни разу и не восстали?
– Собрать достаточно людей, при этом проверенных людей, чтобы все удержать в секрете до подходящего момента. Всего не перечислить – переворот такого масштаба требует очень долгой подготовки. Самое главное – это вы, новое поколение Севера. Нужно вырастить, подготовить и обучить вас. Если кто-то сейчас этим занимается, то услышим о тайных собраниях через несколько лет. Теперь ты понял?
– А почему ты, Дарт, Бьёрн или Тургрин эту организацию не создадите?
– Потому что пока везде полно шпионов Империи и мы рискуем вашими жизнями, а вы надежда Севера и его будущее – так рисковать мы, к сожалению не готовы.
И Борг неспешно сделал несколько глотков, предоставляя сыну возможность осмыслить услышанное.
– Значит, нам предстоит воевать против Империи?
– Рано или поздно грянет война. Варг, ты ведь знаешь нашу историю. Когда-то наши предки были обделены и всеми гонимы, и позднее мир вернул им долг сполна. Если сейчас Север под пятой Империи, то скоро Империя будет платить нам. Ну да ладно о войне – до нее еще годы. Я хочу обсудить с тобой вчерашний день и твои планы на будущее.
Борг смотрел прямо в глаза своему сыну. Варг в такие моменты в своей душе перебирал целую палитру эмоций, от страха до восхищения. Через минуту молчания Варг начал говорить:
– Мне нечего добавить, отец. Я с позором проиграл противнику, который слабее меня.
– Да, я знаю, как это произошло, – все детали. Как этот племянник наместника хотел на север посмотреть. Я не об этом. Я о твоем желании стать воином Империи, и твоем отношении к самому себе.
Что-то внутри Варга начало рушиться – он вспоминал унизительное отношение имперцев к себе и к своим землякам. Высокомерие имперцев просто не знало границ. Варг еще хотел стать воином, но уже не видел себя под знаменами Империи. Он испытывал отвращение к имперцам, как к испорченной еде или как к чьим-то экскрементам. Но было какое-то новое чувство, которого Варг еще не знал, оно наполняло его и жгло изнутри. Пискля дрался с ним нечестно, использовал магические фокусы и прятался за огромным охранником. Будь воля Варга, он бы… Отец все это прочитал в глазах сына и в ответ довольно усмехнулся, словно нашел то, что давно искал.
– Ты готов, сын. Твой дух и разум готовы. Осталось только подлечить тело, и можно начинать.
Он встал и пошел к выходу.
– Что начинать?
Борг с улыбкой ответил:
– Узнаешь, как поправишься. Пока ни о чем больше не думай, отдыхай. И да, Варг. Ты защитил ту девчушку, заступился своего сородича – ты молодец, сын. Отдыхай!
Закупорив мешок с элем, он вышел из дома и направился к своему горну. Он продолжил свою работу, выбивая искры из раскаленного металла и заставляя его звенеть на всю деревню.
Спустя несколько дней Варг уже ходил без хромоты, движения не причиняли боли, а рассечение на левой брови зарубцевалось, готовясь стать красивым шрамом на лице будущего мужчины. Отец подшучивал, что через несколько лет с таким украшением у него от девчонок отбоя не будет. Они этим утром шли в лес по замерзшей земле, которую мягко укутывал снег, падая крупными хлопьями.
– Куда мы идем?
– Варг, тебя разве не мучали вопросы, на которые ты хотел получить ответы? Так вот – мы идем за ответами.
Они углубились в лес на столько, что стволы хвойных деревьев скрыли обратную дорогу. Наконец, они пришли к скале, в которой зияла дыра по форме, близкой к овалу, высотой до двух метров шириной до полутора.
– Мы идем в эту пещеру?
– А тебе страшно, сын?
– Нет. Просто сегодня сплошные загадки и ни одного ответа.
– Внутри пещеры ответы.
Отец и сын спустились в пещеру по ступенькам, высеченным из камня. В пещере мерцал свет от факелов, лестница уходила вниз по спирали. Когда они спустились вниз и стояли в круглой комнате, Борг подошел к стене, на которой в свете факелов Варг увидел выгравированные в камне изображения древних северян о истории их народа, легендах о могущественных воинах и их подвигах. У северян, как и у многих язычников, были распространены обереги, с изображением животных. Существовали три основных оберега. Сокол – олицетворял всевидящего охотника и был оберегом для воинов-мастеров боя на дальних дистанциях. Волк – стайный хищник, его носили большинство нордов – универсальные бойцы и щитоносцы. Последний и самый грозный – медведь, хозяин северных земель, его носили берсерки – зверолюди.
Варг стоял посреди огромного зала и распахнутыми глазами смотрел на тотемы и изображения на стенах. В темноте все зашевелилось, и через секунду зажглось около двух сотен факелов. Вокруг стояли норды, покрытые шрамами и татуировками. Большая часть из них были мужчины, и горделивого вида женщины. Они напевали трехголосьем на незнакомом языке. Тем временем Борг занял место под статуей медведя и держал в руках секиру, под статуями сокола и волка встали еще две тени, – это были Бьёрн и Торгрин. Бьёрн держал щит и меч. А Торгрин лук и стрелы. Повисла тишина, прерываемая игрой огня на факелах.
– Отец, Бьёрн, Торгрин… Что это? Почему вы молчите?
Тишину прервал голос, стоящего посередине, огромного норда. Он был даже больше Борга. На голом торсе висела шкура медведя. На открытых участках тела виднелись шрамы и татуировки. Темнокаштановые волосы были выбриты на висках и затылке, а остальное было собрано в косу. Густая борода была с проседью. Он посмотрел из-подлобья на мальчика, вскинул руки, и зал задрожал от густого рыкающего баса:
– Эз лебе диэ Блутиге эрнтэ!7
– БЛУТИГЕ ЭРНТЭ!!!8 – Борг, Бьёрн и Торгрин разорвали тишину, подняв в правой руке свое оружие. Они гаркнули зверинным ревом так, что десятилетний Варг едва не обмочился с испугу. У него на какое-то время пропал дар речи. Он слышал иностранную речь ранее… На имперскую сосвем не похожа – та словно игра на лютне или как журчание ручья, а эта речь была боем больших барабанов или громовым раскатом, словно рты были как кузница – зубы и язык владельцев лязгали и звенели в сильных ударах, как молотом по наковальне. Эти звуки наполняли Варга одновременно и страхом, и силой.
– Уыр вартэн ауф ийрэ гэбюрт, сталкриигер! Уыр фраян унц ауф дайн эрвайен! Зи вурдэн геборен, ум дэн Тод ауф дэм щляхтфельд унд ан дэр гляйхен штелле зи иир лебен верлассен цу траген, мит милитярищен Руум бедект!!! Уыр бегрюфен зиы!!!9
И три война снова проревели:
– УЫР БЕГРЮФЕН ЗИЫ!!!10
У Варга бежали мурашки по коже – от воинственного боя барабанов и зверинного рева на непонятном языке у мальчика были странные чувства… Словно воздух был пропитан силой и яростью, и сейчас все это, словно вода в песок, проникает в Варга и заполняет собой каждую частицу тела от пяток до кончиков волос. Заполняют все мысли жажда битвы, жажда крови. Душа, словно раскаленный огненный шар, готова была выпрыгнуть и лететь, как огненная буря по свету, неся за собой смерть и разрушение.
Варг не заметил, как уже лежал на полу в небольшом углублении, вокруг которого горели факелы, а само углубление пола, где он лежал, наполнялось кровью, которая бежала с потолка тонкими струйками… Варг слышал шепот в своей голове:
«Убей их! Убей их всех! Заставь их страдать!» – Когда капля крови с потолка попала на бровь, он увидел, как его друзей имперцы избивают кнутами, как их сестер и матерей тащат в шатры, гадко улыбаясь и ехидно смеясь. Он увидел, как одному из его друзей отрубили голову, и над ней стоял тот самый пискливый племянник наместника и мочился прямо на отрубленную голову его друга, пискля смотрел на Варга и визгливо смеялся… Его мелкие глаза остановились на глазах Варга, чернота глаз пискли стала более глубокой и широкой, она заняла все глазное яблоко, затем лицо просело, проступили кости на лице и полумертвец кинулся в сторону маленького северянина и дальше тьма… Темно и мокро… Пахнет кровью, она везде… ее капли на губах и языке…
– Дайне зееле – диэ фламмэ! Иир блут – айс! Иир фляйхщ – рок! Дайн вилле – айн штурм!11
– КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!!12
Варг открыл глаза. Он стоял на холме, что рядом со своей родной деревней. Топот лошадинных копыт. На горизонте показалась огромная армия. Они шли на деревню. Варг хотел кричать, чтобы его односельчане спасались, но они как будто не видели ни армию, ни уж тем более сына кузнеца. Он побежал в дом отца, но того нигде нет. Кузница полна оружия, и его внимание привлекает секира с окованным топорищем и заостренным наконечником, как у алебарды. Оружие кажется легким, но тут его руку обвивает цепь, как змея, и в руку вместе с секирой тянет в горн. Варг чувствует жар, и, как рука, держащая секиру, сжимает пальцы все сильнее вопреки его воле. Он вырывается от горна… Его правое запястье и предплечье стали железными, и рука с оружием теперь были единым целым. Враги врываются в деревню, и он с диким воплем бросается на них с секирой. И, когда лезвие топора встретило шею врага, Варг проснулся… Он дома. Сын кузнеца пряподнялся со шкуры и встал. Он посмотрел на свою правую руку и улыбнулся:
«Вот приснится же бред иной раз! Откуда такие дурные сны?» Варг пошел к умывальнику, чтобы промыть глаза, нос, и прогнать сонливость. Он что-то почувствовал на своей груди. Легкое жжение. Сначала он не придал этому значение. Когда Варг развел огонь в очаге, чтобы дома стало теплее, он почувствовал, что на груди, слева, словно расскаленные угли начинали плавить кожу. Он снял ночную сорочку и посмотрел на больное место. Мальчик сначала не мог понять, а потом поверить, – на груди у него была татуировка. В темноте нельзя разглядеть, а на дворе уже первые лучи солнца. Как только Варг направился к двери, ему на плечо упала грубая ручища отца.
– Ну? И куда это ты собрался? Красоваться перед деревней?
– Отец, что это? Откуда это? Я сначала думал, что мне все приснилось? Что вчера была за пещера? Крики? Отец…
Кузнец присел на корточки перед сыном, держа его за плечи и слегка встряхнул.
– Варг, слишком много вопросов. Давай по-порядку. Но сначала ты оденешься и пообещаешь мне, что ни с кем, кроме меня, Бьёрна и Торгрина ты говорить о ней не будешь. И татуировку эту никто видеть не должен. Это ты понял?!
Борг встряхнул сына перед вопросом, делая акцент на том, что у них теперь есть очень важные секреты от остальных. Ребенок послушно кивнул. Несколько секунд между отцом и сыном была мертвая тишина, и Борг первым ее нарушил, растегнул рубаху и, сильно оттянув ворот, оставил открытым верхнюю левую часть торса, где Варг увидел такую же татуировку.
– Это наш знак, наш оберег и наше призвание. Треугольник – это знак Тандара, бога ветра, грома и войны. У него три зверя. Сокол – чтобы видеть все и всех, волк – чтобы быть везде, а медведь – чтобы быть сильнее всех. Ты хотел быть воином? Вот это есть начало – посвящение. Старик Дарт нанес тебе этот рисунок. Этот треугольник символ трех зверей и трех наших каст воинов. Он также накладывает на тебя три запрета.
– Запрета? Каких?
– КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!!
– Отец, я помню – тетушка Олга уже говорила эти слова и на таком языке вы вчера говорили. Но что это за язык? И что все эти слова означают?
– Нет страха! Нет боли! Нет пощады!.. Ни врагам!.. Ни себе!.. Запомни эти слова! Они всегда должны быть с тобой и в учении, и в сражении! В учении будет тяжело, но чем тяжелее в учении, тем легче в сражении. Не старайся это понять сейчас. Просто запомни, поймешь потом.
Внутри Варга шипели лед и пламя. Его посвятили в одну из самых почетаемых воинских каст. Они быстро оделись, когда в двери кто-то тяжело постучал. Борг открыл дверь и увидел на пороге Дарта, который держал на плече кожанный мешок и широко улыбался сквозь густые усы и бороду!
– Я пришел отметить с вами вчерашнее событие!!! – Сказал гулким и хриплым басом Дарт, и, ввалившись через порог, задев плечом нижнюю часть живота Борга, он остановился перед Варгом.
К слову о Дарте. Это был высокий (разумеется, для дворфа) мужчина, ростом где-то метр тридцать, в ширину он был как Борг, то есть в ширину был такой же, как в высоту. Среднего возраста – сто тридцать лет. Для дворфа это примерно как тридцать семь или тридцать восемь лет для человека. Зеленые глаза, густые коричневые волосы и борода, сплетенные в причудливые косы. Если Борг воевал в кольчуге и с секирой, то Дарт бился в пластинчатых доспехах с одноручным топором и большим щитом. Дарт был ворчуном и новатором. Как и многие подземные жители Дарт был закаленным воином. Он участвовал в трех великих кампаниях. В последней кампании, пятнадцать лет назад, он сражался бок о бок с Боргом, Бьёрном и Торгрином против Романской Империи. Вместе они были неразлучным квартетом. Они определили тактику боя: Борг и Торгрин сначала стояли сзади, а Дарт и Бьёрн закрывали всех четверых своими большими щитами от вражеских стрел и снарядов, а когда Борг вылетал вперед для разбивания вражеских порядков, Дарт семенил за ним на своих коротких ножках, рассыпая удары каждому, кто пытался ударить исподтишка. Он был лучшим другом Борга. Дарт очень уважал Борга за исполинскую силу, выносливость и, особенно, за храбрость и честность. Дворфы очень ценили свои бороды и любили эль. И в этих моментах Борг составлял Дарту достойную конкуренцию, что укрепляло их дружбу. Дарт по-братски любил Борга и готов был жизнь отдать за друга. Во время столкновения с ордой Дарксвампа был момент, когда Борг рубил врагов направо и налево в припадке дикой ярости, и не заметил, как из толпы на его спину выпрыгнул молодой орк с секирой в замахе, чтобы рассечь на две части Борга… Тогда Дарт в последний момент, одновременно отбиваясь от атаки орков щитом, подставил свое коренастное тело под удар… К счастью для всех и, особенно, для Дарта секира орка, притормозив о парирующий удар топорика Дарта, ударила в защищенное пластинчатой броней тело карлика… Хребет Борга был спасен и норд до сих пор считал себя в неоплатном долгу… Левая ключица Дарта в тот момент была разрублена топором орка, а грудная мышца вместе с тремя ребрами была разорвана и только ярость Борга и Бьёрна с меткостью Торгрина спасли квартет от потерь. Дарту пришлось долго отлеживаться у травниц – лезвие орочьего топора прошло в дюйме от легкого и сердца, разорвав множество сосудов. Он едва не умер от кровопотери. И, когда лекари дали разрешение Дарту на участие в боевых операциях, выздоровление низкорослого друга три норда отпраздновали с таким размахом, что сами едва не попали в лекарям с диагнозом сильного алкогольного отравления. Это были неразлучные друзья, братья по оружию и вере. Дарт был холост, не имел наследника и был названным дядей Варгу. Дарт сам поклялся Боргу в случае безвременной кончины воспитать отпрысков северянина в лучших традициях древних нордов. Варгу всегда очень нравилась компания низкорослого Дарта. Возможно, маленький рост их сближал. Дарт очень любил играть с Варгом, когда тот был в возрасте четырех-семи лет. И сейчас Варг прыгнул на Дарта.
– Дарт! Здорово! Ты давно не приходил – я соскучился!
– Варг! Эээй!.. Как ты быстро растешь! Чем папаша тебя кормит!? Какой кабан!.. Без обид – в следующем году ты на меня не прыгаешь, потому что будешь больше и раздавишь меня как жука! Ааа-ха-ха-ха!.. – Играючи, схватив Варга за ворот, Дарт усадил ребенка за стол и взмахом, и жестом руки позвал Борга принести три кубка. Через несколько секунд в кубках, раставленных Боргом уже была разлита рубиновая жидкость. Борг с задумчиво нахмуренными бровями нюхнул жидкость и изрек:
– Дарт… Это не вино, не эль и даже не наш еловый самогон…
– Эээ!.. Борг! Что ты меня обижаешь!? Неужели я к побратиму в такой знаменательный день пойду с дешевым пойлом! Это же эльфийский нектар! … Эх, я-то думал, ты знаток… оценищь…
– Мг-мг-мг-мг-мг…
– Э-эй! Борг! Верю, что понравилось! Только пей не спеша! Эльф мне говорил, что чтобы прочувствовать все, нужно пить не спеша.
– Мааааахахахааа!.. Дарт, ну, удружил! Делись! Где достал! Или мне снова тебя нужно перепить, чтоб ты секрет открыл?
– Эээ… Да какой тут секрет, дружище!? К остроухому Элвину только пойти с золотишком, и его длинный язык тебе новую легенду напишет! А-хах-ахахахэй!.. А чегой-то малой притих? Ну-ка!.. Варг! Поднял кубок!.. Ты теперь взрослый!
– Он еще взрослеющий, Дарт. Он не уверен – хочет ли облегчения от всех вопросов и проблем или нет.
Варг, недолго думая, пригубился и запрокинул годову с кубком, глотая сладкое эльфийское вино.
– Эй-эй-эй!.. Малыш! Так захмелеешь скоро! Куда так торопишься? Это нужно пить не спеша! Как будто в в любимую игру играешь. Не спеши – иначе зря добро переводишь. Понял? Вооот!!!
И Варг начал медленно смаковать рубиновый напиток, чувствуя, как жидкий огонь идет по животу вниз, а взрывная волна идет в голову и настигает цель.
Прогремело множество тостов, посвященных событиям далекого прошлого, близкого настоящего и туманного, но великого будущего… прежде чем изрядно захмелевший Варг свалился из-за стола без чувств, разлив остатки благородного напитка из своего кубка… За все время он и представить не мог, что его ждет впереди…
Варга разбудила ледянная вода со снегом, и для верности был легкий пинок под мягкое место. Мальчик вскочил, как ошпареный… Перед ним стоял отец с наклоненным кувшином, с края горлышка которого упала последняя капля ледяной воды.
– Хватит спать! С сегодняшнего дня тебя ждут тренировки! Быстро умывайся, и идем есть! После завтрака идем в зал древних нордов!
Варг был обескуражен поведением отца. Раньше Борг позволял высыпаться хоть до обеда, есть, когда Варгу вздумается, и после шли уже пара часов физических упражнений с нагрузкой на развитие силы и выносливости… Варг считал, что так с годами он вырастет в могучего война. Однако отец и, наверное, сама судьба готовили для Варга испытания, которые под силу пройти только богам…
Как только Варг запил молоком лосятину с похлебкой (порция была вдвое больше привычной), Борг хлопнул ладонями по столу и сказал выходить на улицу.
– Отец, мы идем в то самое место где… АУУУ!!!
Борг прервал вопрос сына легким выкручиванием уха и шепотом напомнил о секретности. Они продолжили свой путь. Отец и сын пришли в тот зал, где Варг проходил посвящение в берсерки. Там были Дарт, Бьёрн и Торгрин.
– С сегодняшнего дня…
Начал Борг.
– Ты, Варг, сын Борга Айсенханда…
Сказал Дарт.
– Будешь тренироваться, пока не сотрешь руки в кровь и не порвешь мышцы.
Добавил Бьерн.
– Пока душа не станет пламенем! Пока кровь не станет льдом! До поры, пока плоть не обратится в камень! Пока твоя воля не уподобится буре!
Закончил Торгрин. Они стояли в кругу вокруг Варга, и каждый оружием в правой руке или кулаком бил себе в щит или о доспехи рыча знакомые Варгу слова:
– КАЙНЭ АНГСТ! КАЙНЭ ЩМЕРЦЕН! КАЙНЭ ГНАДЭ!!! ВЭДЭР ФАЙНДЭ НОЙ ШЕЛБШТ!!!
Сначала Варг толго упражнялся с тяжеленным «опахалом» (рукоять, вбитая в бревно). Оно было в разы тяжелее обычного меча, топора или булавы. Продолжительность и нагрузка в физических упражнениях увеличивались. Отец взял с собой еды на обед. Держа еду уже смозоленными трясущимися руками, Варг спрашивал, когда они пойдут домой, на что мужчины негромко усмехнулись:
– Пока ноги не перестанут тебя держать, – ответил Бьёрн, неся у груди округлый валун. Размер валуна был такого же размера, как если бы Варг свернулся калачиком. Варга удивило то, как легко его нес Бьёрн. Но увиденное дальше его просто поразило.
– Эй, Борг! Не хочешь тряхнуть стариной? Покажи молодежи, почему тебя зовут Железноруким!
Бьерн поставил валун на пол и катнул его под ноги Боргу. Зал древних громко гудел, пока тяжелый камень не докатился по гранитному полу и не остановился о ботинок кузнеца.
– Ну, если что… Бьёрн, ты за меня в кузнице работаешь в этом году, – шутил Борг, хрустя суставами рук, собирая их в кулаки.
Он бросил толстую ткань на валун. Вокруг Борга в воздухе появилась рябь, как от костра. Воин покрылся прозрачной темноватой дымкой. Резко подскочил вверх и с громким рычанием нанес быстрый удар кулаком сверху в центр валуна. Гулкое эхо удара пробежало по залу. У Варга еда едва изо рта не выпала, – его отец голым кулаком разбил скалу на несколько частей.
– А эта красавица без тебя скучала, – сказал Дарт, неся два бревна: одно больше другого. То, что крупнее, покатилось в сторону Борга. Звук такой, как если бы бревно весило как сам Дарт (под сто килограмм).
Кузнец взял гигантское опахало и посмотрел на сына:
– Ты закончил есть?
– Да, отец.
– Тогда бери свое опахало и вставай вот здесь, рядом со мной. Со временем опахало будет расти в весе. Смысл такой тренировки в том, чтобы придать твоим ударам скорость молнии, силу, с которой на врага в одном ударе обрушивается целая гора. Но не всегда враги в страхе разбегаются, когда семерых одним ударом кладешь. Бывает часто, что бои длятся целые дни, и нужна огромная выдержка, чтобы выжить и победить.
Пока Борг все проговаривал, он показывал Варгу основные приемы боя двуручным оружием. Ребенок повторял каждое движение, каждое упражнение… Варг учился драться любым оружием и без него, стрелять из лука, метать копья и ножи, выживать в условиях, в которых обычные люди испускают дух. Он закалялся огнем, льдом и камнем. Он стирал руки в кровь и рвал мышцы в тяжелых физических упражнениях, пока все тело не стало как сталь. Со временем неуклюжий крепыш стал все болше напоминать Борга в его лучшие годы.