Глава 3
Утром двадцатого числа, когда она пришла на работу, ее успокоительными стали очень крепкий кофе, пузырек ибупрофена и натянутая улыбка.
Сегодня – или очень скоро – возвращается Аполло; он во всеуслышание объявит о своем решении. А ей придется встретиться с ним лицом к лицу впервые с того момента, как они… Впервые с того дня в номере отеля.
При одном воспоминании об их встрече ее лицо заливалось краской унижения. В тот день она лишилась рассудка. Произошло то, что больше не должно повториться. В конце концов, первые двадцать шесть лет своей жизни она обходилась без секса, обойдется без него и в ближайшие несколько недель. Позже, когда все успокоится, ко гда Аполло перестанет вмешиваться в их работу, угрожать ее сотрудникам и переворачивать ее жизнь с ног на голову, Эль постепенно смирится с тем, что нужно искать постоянного спутника жизни.
В том-то и трудность. Она просто слишком долго ждала и позволила своей страсти к Аполло так разрастись у себя в сознании, что теперь с ним не может сравниться никто другой.
Наконец-то она занималась сексом с Аполло. Наконец-то исполнилась ее мечта, напряжение спало. Она – современная женщина, и, уж конечно, не позволит ему заставить ее устыдиться своих действий. Хотя… он, судя по всему, старомоден во взглядах и, наверное, попробует ее пристыдить. Попробует таким способом поддержать свое превосходство.
Открывая дверь в свой кабинет, она чуть не разлила кофе, когда увидела, кто сидит за столом. За ее столом, между прочим!
– Ты занял мое место. – Против ее воли голос у нее сорвался.
– Я тоже очень рад видеть тебя, агапе.
– Знаешь, Аполло, – она решила сразу начать неприятный разговор, – не пробуй запудрить мне мозги только потому, что мы с тобой занимались сексом.
– Я о таком и не мечтал, – ответил он. Его губы расплылись в улыбке.
– Да, наверное. Ты ведь совершенно не умеешь льстить.
– Ты перевернула мой мир. Я видел Бога. Теперь остальные женщины для меня потеряны.
Почувствовав у себя внутри непривычное тепло, которое разливалось от его слов по всему телу, она сказала себе, что на это не купится, и сделала глубокий вдох, стараясь обрести уверенность.
– Все, что ты сказал, звучит забавно, но не вызывает доверия, – ответила она.
– Ты сегодня в своей обычной форме.
– Я всегда в форме. Между нами в последнее время все было довольно сложно, не правда ли? Хотя, думаю, не так сложно, как между тобой и моим отцом. Ты разговаривал с ним после того, как нанес ему удар в спину?
– О да. Конечно же мы разговаривали.
– Ты просто скотина. Как ты мог поступить так со своим родным…
– Он мне не родной. Мы с тобой не одной крови, любовь моя. И это хорошо, иначе то, что между нами произошло, было бы инцестом и, конечно, исключало будущее.
– Нет уж, спасибо. Я уж лучше засуну свои новые туфли «Джимми Чу» в шредер!
– Значит, вот как? Честно признаться, звучит не очень возбуждающе.
– Так и было задумано.
– Понятно. Скажи, Эль, как поживает моя мать? – спросил он.
Эль состроила удивленную мину:
– Когда ты в последний раз разговаривал с Мариам?
Он пожал плечами:
– Кажется, несколько месяцев назад. Она относится к моему предательству примерно так же, как ты и твой отец.
– И ты по-прежнему не чувствуешь себя виноватым?
– У меня на то есть свои причины, – холодно ответил он.
– Уверена, ни одна из причин не может быть достаточно убедительной ни для меня, ни для моих родных. И для твоей матери тоже, – заметила она. – Кстати, я только вчера разговаривала с ней. Послушай, а не пора ли нам перейти к делу?
– Согласен. Перед нашей встречей я просматривал прогнозы на текущий квартал. В самом ближайшем будущем тебе придется либо увеличивать рентабельность, либо сокращать расходы. – Он встал, положив ладони на стол.
Эль заставляла себя не забывать о злости. Она надеялась, что злость, кипящая в ней, окажется сильнее ее страсти к нему. Что с ней не так? Она думала, что совершенно исцелилась. Но она этого не чувствовала. И прививка, похоже, не подействовала.
– Никто не может гарантировать увеличение прибылей, – сухо произнесла она. – Но, поверь мне, если я продолжу двигаться в новом направлении…
– Сейчас речь не идет о вере. Самое главное – что получится в итоге. Эль, у меня гораздо больше опыта в бизнесе, чем у тебя.
Его слова больно ранили ее. Во-первых, потому, что были правдой, а во-вторых… если сейчас у нее ничего не получится, станет ясно, что она попала на высокий пост незаслуженно. Будь у ее отца выбор, он назначил бы на ее место кого-нибудь другого. И если бы Аполло не сыграл свою роль и не переметнулся в другой лагерь, в ее кресло, скорее всего, сел бы он.
«Сама же решила наплевать на все провалы, помнишь?»
– Наша компания мне небезразлична.
– Точно так же, как и мне. Она показывает практические результаты моей деятельности, а меня ничто так не волнует, как итоговая строка прибылей и убытков в годовом отчете.
– Ну, «Маска» стала тебе небезразлична только потому, что ты решил приобрести компанию, когда понял, что она идет ко дну. Ты знал, что приобретаешь.
– И без моего вмешательства компания, возможно, уже давно была бы на дне. Как и другие активы, которые я выкупил у твоего отца.
– Ты их добил.
– Я совершил убийство из жалости, – сказал он непререкаемым тоном. – Не возражай мне, Эль. Все это я делаю не для собственного развлечения. Если я добьюсь успеха, ты тоже его добьешься вместе со мной. Я не смертельный враг, каким ты меня представляешь.
– Да, но ты сказал, что уже готов окончательно перекрыть компании кислород, так что давай будем честны друг с другом. Ты и не спаситель.
– Я никогда и не утверждал, будто я спаситель.
– Тогда не прикидывайся, что ты не злодей.
– А я и не прикидываюсь. Я прекрасно понимаю, агапе, что играю здесь роль злодея. Увы. Тебе придется довольствоваться тем, что я прекрасно понимаю, какова моя роль в нашей маленькой пьесе. Как бы то ни было, нам вовсе не обязательно играть против друг друга. Я понимаю, что мое присутствие наводит ужас, и тут ты ничего не поделаешь. Но, пойми, я спасу «Маску», если такое вообще возможно.
– Разве ты приехал не для того, чтобы объявить о сокращениях?
– Как ни странно, нет. Я приехал, чтобы кое-что с тобой обсудить.
– Что? – недоверчиво спросила она.
– Я бы хотел, чтобы ты переехала в мою штаб-квартиру в Европе. Чтобы ты могла получить представление о том, как идут дела, побывать на нескольких совещаниях и поприсутствовать на нескольких благотворительных мероприятиях.
– Что?!
– Я намерен несколько оживить образ «Маски». Сделаю тебя публичной фигурой. Ты станешь, так сказать, лицом компании. С небольшой помощью ты сама сможешь придать компании обновленный вид. И тогда, возможно, нам удастся избежать сокращений.
Такого она не ожидала. Поняв, что он протягивает ей руку помощи, она потеряла дар речи. Она была готова к тому, что сгорит дотла. Еще совсем недавно она готова была погибнуть в пламени, если удастся утянуть за собой Аполло. Желательно обнаженного.
А теперь… теперь все круто изменилось.
– Ты ожидаешь, что я просто так сорвусь с места и полечу с тобой в Европу?
– Да. Не думаю, что у тебя возникнут серьезные возражения против того, чтобы провести со мной некоторое время в Греции.
– Твоя штаб-квартира все еще находится в Греции?
– Мои дела идут успешно по всему миру. Плохо я отблагодарил бы свою родину, если бы забрал у нее рабочие места и доходы просто из-за того, что там сейчас неспокойно.
– Только, пожалуйста, не говори, что у тебя есть сердце. Сам ведь сейчас подчеркнул, что твои решения основываются на практических результатах.
– А у меня нет сердца. Я просто очень люблю долму и узо.
– Вот теперь я тебе верю!
Он улыбнулся, и на мгновение ей показалось, что на нее смотрит мальчишка, которого она знала много лет назад.
Она задирала и мучила его язвительными замечаниями при всяком удобном случае. Напоминала, что он – не настоящий Сент-Джеймс. В конце концов, она была всего лишь влюбленной девчонкой.
Хотя их с Аполло отношения никогда не были простыми, он всегда был очень близок с ее отцом. Правда, все осталось в прошлом. Сейчас Аполло и ее отца разделяет пропасть.
Она оказалась между двумя альфа-самцами, которые уперлись рогами. Один защищает свою территорию, другой стремится ее захватить.
«Возьми себя в руки. Встряхнись!»
– Что ж, ничего не имею против бесплатных каникул. – Она старалась говорить спокойно. Она не собиралась показывать ему, насколько важно для нее его предложение. И не собиралась признаваться, что воспользуется его предложением, чтобы снова стать хозяйкой положения.
А заодно избавиться от своей зависимости. От него.
– Учти, мы едем не на каникулы, – ответил он, огибая стол и направляясь к двери. – Мы поедем в Грецию, чтобы там работать. Кроме того, в Афинах состоится благотворительное мероприятие, которое мы вместе посетим.
– Как деловые партнеры, – кивнула Эль. – Ведь так?
Она не могла себе представить реакцию отца, узнай он, что они с Аполло… Отец пришел бы в ярость.
При одной мысли о том, что она его разочаровала, ей стало не по себе. Она и подумать не могла о том, что потеряет еще и отца.
Ее мать ушла из семьи, когда Эль была совсем маленькой. Она ее почти не помнила, но в ее душе после ухода матери осталась огромная пустота, которую ничем не заполнишь.
Повторения она не переживет.
– Конечно, как деловые партнеры. – Аполло бросил на нее снисходительный взгляд. – Наша цель – закрепиться на рынке. Если кто-то хотя бы заподозрит, что мы…
– Нет никакой необходимости все время напоминать о том, что было.
– Ты сама все время пытаешься напомнить об этом.
Эль скрестила руки на груди и помотала головой. Ее хвостик качнулся из стороны в сторону. Он пристально следил за ней, а затем заметил:
– С распущенными волосами ты лучше выглядишь.
Она презрительно хмыкнула:
– Мне не нужны твои советы по внешнему виду и стилю!
– И все-таки выслушай. Тебе совершенно необходимо изменить имидж… – Он окинул ее критическим взглядом. – Ты должна выглядеть немного моложе. Не такой… выглаженной.
– Да, я глажу свою одежду.
– Я бы хотел, чтобы ты меньше походила на матрону.
Она нахмурилась:
– Я придерживаюсь классического стиля. Это модно.
– Ты умеешь подчеркнуть достоинства своей фигуры. – Он снова внимательно осмотрел ее с ног до головы. – Но для того, чтобы все запомнили твой бренд, нужно нечто большее.
– Я… не бренд, – с трудом ответила Эль. – Я женщина… Ты куда? – спросила она, видя, что он, обойдя ее, направился к выходу.
– Пожалуй, надо посоветоваться кое с кем из твоих сотрудников.
– Нет, – ответила она, догоняя его. – Я не хочу сталкивать тебя с ними. Не хочу, чтобы ты их запугивал, предупреждал, что многим грозит увольнение…
– Возможно, никого не придется увольнять, если ты перестанешь на каждом шагу вставлять мне палки в колеса. Всем нравятся публичные персоны, и здесь многое зависит от тебя. Если мы свяжем твой имидж с компанией, ты сама станешь брендом. Молодой законодательницей мод. Блестящей профессионалкой. Тебе это по силам.
Она закатила глаза:
– Совсем не похоже на…
– Я предлагаю тебе сделку. Либо ты идешь мне навстречу, либо я перехожу к запасному варианту, то есть к увеличению прибыли путем резких сокращений в компании.
Еле поспевая за ним, она возмущенно вздохнула:
– Пожалуйста, перестань все время убегать от меня!
– Мне нужно успеть в несколько мест. Я хочу понять, как работают некоторые отделы и кого можно безболезненно уволить.
– Но ведь мы сейчас разговариваем! – воскликнула Эль на бегу. – Ладно, я согласна ехать.
Он нажал на кнопку вызова лифта.
– Рад слышать. У меня сложилось впечатление, что иногда ты возражаешь мне просто из духа противоречия.
– А у меня сложилось впечатление, что ты издеваешься надо мной просто потому, что это доставляет тебе удовольствие.
Он тихо рассмеялся, а она успела вскочить в лифт в самый последний момент перед тем, как закрылись двери.
– Ну, в этом отношении ты, может быть, права. Вспомни, ты много лет издевалась надо мной просто потому, что тебе это доставляло удовольствие.
Она резко выдохнула и посмотрела на кнопки лифта, когда он пришел в движение. Она исподтишка покосилась на него, стараясь не обращать внимания на жар внизу живота. Не замечать охватившего ее острого желания.
Выйдя из кабины, Аполло понесся по коридору, словно ураган. Сотрудники, мимо которых он пробегал, смотрели ему вслед, и выражение покоя на их лицах сменялось ужасом.
– Вот видишь? Одно твое присутствие уже ведет к упадку боевого духа. Надеюсь, ты доволен.
– Меня боевой дух не волнует. – Он остановился у одного из столов. – Добрый день, – поздоровался он, включив свое фирменное обаяние. – Меня зовут Аполло Савас. Я – владелец этой компании. Чем вы тут занимаетесь?
Блондинка лет двадцати пяти, не больше, изумленно моргнула. Похоже, от его слов она оцепенела. Либо из-за того, что ее почтил своим вниманием сам владелец компании, либо из-за того, что он оказался безумно привлекательным. Да, с ним нелегко общаться! Эль даже посочувствовала блондинке.
– Я работаю в отделе продаж и отвечаю за линию косметики, – ответила та с ошеломленным видом.
– Устраивает ли вас объем продаж вашего продукта?
– В целом – да. – Блондинка принялась рыться в лежащих на столе документах. – В предыдущем квартале наблюдался рост доходов. И наши отношения с распространителями…
– Как вы планируете поддерживать рост доходов? Что, по вашему мнению, привлекает в вашем продукте покупателей? Почему они должны покупать именно вашу косметику, а не, скажем, губную помаду любой другой марки? Я мужчина, поэтому не очень хорошо понимаю, почему одна линия косметики может быть популярнее другой.
– Я… я…
– Хватит, – вмешалась Эль. – Хватит цепляться к моим сотрудникам.
Он повернулся к ней. Внезапно ей показалось, что в комнате, кроме них, никого больше нет.
Эль поняла: она вовсе не так невосприимчива к чарам Аполло, как ей бы того хотелось.
Аполло двигали эгоистичные и темные побуждения, точную природу которых он и сам еще не разгадал.
Он хотел убедить Эль в том, как важно для нее следовать его плану. Когда они расстались после… мягко говоря, неслыханной потери самоконтроля в его номере в отеле, он продумал шаги, направленные на то, чтобы улучшить положение ее компании. Не следует забывать, что ее журнал тоже является для него средством получения прибыли.
Возможно, им двигала мысль, что Эль стала случайной жертвой в войне, в которую он вовсе не собирался ее втягивать. Родной отец, Дэвид, поставил ее прямо на линию огня.
Аполло не считал себя добрым. По крайней мере, никто до сих пор не упрекал его в излишнем мягкосердечии. И он никогда не ставил себе целью таким казаться. Пока он рос, важными для него оставались очень немногие. А потом оказалось, что те, кто были ему небезразличны, уже давно предали его.
И тогда он отобрал у отчима его империю и начал ее разрушать. Он сам не знал, почему оставил Эль руководить «Маской». Ведь знал же, что в конце концов он уничтожит и журнал, и ее.
Может быть, он поступал так потому, что знал, как тяжело отвечать за грехи отца – ее отца и его. Может быть, он понимал, что Эль, хотя она часто издевалась над ним, неповинна во всем происходящем.
И вдруг… Словно пелена спала с его глаз. Ему придется использовать ее. Другого выбора нет. Уберечь ее не получится. Он все понял, когда овладел ею, прижав к стене.
Он раз и навсегда преодолел свое прежнее стремление уберечь ее от себя.
Он больше не мог игнорировать Эль. Больше не мог обходить вниманием тот факт, что ему придется вместе с отцом погубить и ее.
Он использует ее, а потом избавится от нее.
Снисходительность неприемлема. А месть… Месть сладка.
– Эль, будь добра, устрой мне экскурсию по отделу, – попросил он, обрывая свой поток размышлений.
– С удовольствием.
Они зашагали вдоль столов.
– Только, прошу тебя, не заговаривай больше ни с кем, – прошипела она.
– Почему ты считаешь, что можешь указывать мне, что делать, когда я нахожусь в своей собственной компании?
– Потому что начальник здесь – я, – ответила она слегка раздраженно. – Должно же это хоть для кого-то иметь значение.
– К несчастью для тебя, я – твой начальник. То, что ты руководишь большим количеством сотрудников, не добавляет тебе значимости. Последнее слово всегда остается за мной. Так что заруби себе это на носу, и так далее.
Она стремительно провела его по своему отделу.
– Ну вот, ты все и увидел. А теперь, наверное, тебе пора уходить.
– Нет, – ответил он, скрестив руки на груди. – Я пойду к тебе в кабинет и постараюсь за несколько часов разобраться с некоторыми делами. Я хочу поближе познакомиться с моими приобретениями.
Эль побледнела:
– Ты не можешь заняться этим в своем номере?
– Я мог бы. Но мне хотелось бы получить более полное представление о том, как здесь идут дела. В твоих же интересах держать меня в курсе происходящего. А вдруг «Маска» мне понравится? А вдруг я пойму, какие прекрасные профессионалы трудятся под твоим началом, – ты ведь все время об этом твердишь!
Она ничего не ответила, но в ее глазах мелькнуло страдальческое выражение. Они снова прошли через просторный зал с рядами столов и направились к лифтам. Она нажала на кнопку вызова.
– Если бы я так хорошо тебя не знал, я бы сказал, что ты хочешь как можно скорее от меня сбежать.
– Я и хочу, – ответила она, расплываясь в улыбке. В такой, которую ему тут же захотелось поцелуем убрать с ее хорошенького лица. Но он по-прежнему был занят подсчетами. Когда? Где? Что? Он не дотронется до нее, пока не примет важных решений.
Если вообще дотронется.
– Мне очень импонирует твоя честность, – сказал он вместо того, чтобы поцеловать ее.
– Что же он так долго? – Она нахмурилась и снова нажала на кнопку.
Наконец двери лифта открылись.
Прежде чем войти в кабину, она смерила Аполло уничтожающим взглядом. Двери сомкнулись.
Такого напряжения, какое возникло между ними, он еще никогда не испытывал. Скорее всего, потому, что Эль была единственной, перед кем он считал нужным устоять. Он очень хорошо помнил, когда в первый раз заметил ее как женщину: после ее семнадцатого дня рождения, когда ее резкие замечания и придирки начали не только раздражать его, но и возбуждать.
Влечение, острое, неожиданное, внушавшее ему отвращение, было подобно удару в солнечное сплетение. Он не ожидал, что ему придется подавлять в себе влечение к своей холодной младшей сводной сестре.
Еще тогда он чуть не поддался.
Он прекрасно помнил, как однажды, вернувшись домой из университета, увидел, как она выходит из бассейна в розовом бикини.
Он подошел к ней, и она, как обычно, отпустила какую-то колкость. И тогда он схватил ее за руку и притянул к себе. Ее зеленые глаза расширились, розовые губы приоткрылись, словно напрашиваясь на поцелуй.
Нет, тогда он не поцеловал ее. Глядя, как по ее шее и груди стекают капельки воды, он живо представлял, как будет слизывать эти капельки… Правда, и этого он тоже не сделал.
Он ждал. Ждал, пока ее глаза не потемнели от желания, она не задышала часто и неглубоко, а жилка у нее на шее не забилась с бешеной скоростью. Он не выпускал ее руки, пока не убедился, что завел ее. Пока не убедился, что маленькая ледяная принцесса полностью объята пламенем.
И тогда Аполло отпустил ее и отвернулся, твердый, как железо, представляя себе, что бы он мог с ней сделать.
Он взглянул на нее, на ее «конский хвост» – ему так и хотелось намотать его на руку. Посмотрел на ее длинную, красивую шею. Увидел нежный изгиб ее розовых губ. Внутри у него все сжалось. Оказывается, влечение не исчезло после того, как он разок прижал ее к стене…
– Будь добр, прекрати, – сказала она, нажимая на кнопку с номером этажа, где располагался ее кабинет.
– Что прекратить?
– Так пялиться на меня.
– Я стараюсь понять, как работают твои мысли, – ответил он. – Или, скорее, пытаюсь вспомнить, как ты выглядишь под одеждой. – Он понимал, что дразнить ее не стоит. Что тем самым он лишь снова подтолкнет их к обрыву, от которого ему хотелось держаться подальше.
«Ты не хочешь держаться от нее подальше. Ты хочешь снова раздеть ее, и чтобы она, как тогда, извивалась в твоих объятиях».
– Прекрати! – приказала она.
– Тебе так не терпится забыть то, что произошло между нами?
– Никому не хочется вспоминать о том, как низко можно пасть. Для меня тот раз с тобой был как прогулка по долине смерти.
– Весьма польщен.
– Я не собиралась тебе льстить. – Она выгнула дугой ухоженные брови, насмешливо скривила губы.
Его влекло к ней. Чем больше она его злила, тем больше он ее хотел. Он не мог проанализировать свое влечение к ней, подобно банковским активам. Он знал одно: завладевшее им чувство – не то, что заставляло его снимать женщин на одну ночь. То, что он испытывал, было гораздо, гораздо темнее.
Запретный плод. Он сам не позволял себе его сорвать.
Может быть, именно поэтому желание накрыло его теперь с такой силой. Такое объяснение казалось наиболее разумным. Великолепное райское яблочко, которое так и хочется отведать.
И почему он должен противиться своему желанию? Сейчас все причины, по которым он избегал ее, не имеют значения. Он не собирался выказывать уважение ее отцу. Так с какой стати отказывать себе в удовольствии?
– Я тебе не нравлюсь, – мрачно произнес он. – И все-таки ты меня хочешь.
– Только не рассказывай мне, что ты любил каждую женщину, с которой переспал. Мы оба знаем, что секс – это не любовь, – заявила она, поднимая подбородок.
Эль определенно играла роль опытной, искушенной женщины. Тогда она буквально горела у него в руках. И все-таки что-то в ней было не так. Не складывалось в целостную картину.
Правда, он ничего не собирался анализировать. Так или иначе, результаты все равно никак не повлияли бы на его действия.
– Возможно. Зато секс и ненависть обычно не сочетаются, – ответил он. – Ведь ты, по твоим словам, меня ненавидишь.
– Да, ненавижу, – ответила она, сверкнув зелеными глазами. – Ненавижу тебя за то, как ты поступил с моим отцом. Со мной.
– Не настолько, чтобы уйти из компании.
– Уйти – значит бросить все. Все, что он выстроил. Все, что пытался удержать, несмотря на твои действия. Нет, на это я не способна.
– Приятно слышать, что ты так предана отцу.
– Почему тебе нравится моя преданность? Ведь ты, судя по всему, понятия не имеешь о том, что это такое!
– Нам нравятся в других те качества, с которыми мы боремся в самих себе, разве не так? – улыбнулся он.
– Не знаю, не знаю. Мне почему-то не нравится ни одно твое качество.
Продолжая улыбаться, он развернулся к ней и мгновенно преодолел разделявшее их небольшое расстояние. Ее глаза расширились, она прижалась спиной к стене. Это живо напомнило ему о том, что случилось в последний раз, когда они остались наедине.
– Мне кажется, кое-что во мне тебе все-таки нравится, – заметил он, придвигаясь немного ближе. Ее глаза стали еще больше, зрачки расширились, а нежные губы разомкнулись, словно напрашиваясь на поцелуй. – Тебе определенно нравится, что я делаю с твоим телом. Мне кажется, мы оба это знаем.
– Я все-таки могу немного сдерживать себя, – ответила она дрожащим голосом.
– Правда? – спросил он довольно резко, неожиданно для себя. – Наверное, стоит проверить.
Он быстро нажал на кнопку остановки кабины и взял ее за руку, как в тот день, у бассейна.
– Ты меня хочешь, – прошептал он. – Ну, признайся!
– Нет! – Она оттолкнула его. Но ее ладонь задержалась на его груди. Когда она наконец подняла на него глаза, в них читался ужас.
– Ты даже сейчас меня хочешь, – сказал он.
И ей пришлось признать, что он прав. Она кончиками пальцев дотронулась до его груди, а затем схватилась за его рубашку. Потом рывком притянула его к себе и впилась в его губы долгим, страстным поцелуем.
Он ощущал ее гнев и стыд. Он прекрасно понимал, как эти два чувства могли сочетаться, потому что испытывал то же самое. Она застонала, внезапно отстраняясь от него, но он взял девушку за затылок, запустив пальцы в ее густые рыжие волосы.
– Ты хочешь меня, – проговорил он, – не отрицай.
– Хотеть и иметь – не одно и то же.
Свободной рукой он расстегнул верхнюю пуговицу на ее блузке.
– Для нас – одно и то же.
– Так не должно быть, – ответила она с отчаянием в голосе.
– А я думаю, что должно, – возразил Аполло. Он сам себе удивлялся.
Она опустила ладонь ему на брюки, нежно поглаживая ткань.
– Я мечтала о тебе, – вдруг тихо призналась она. – О том, как мы повторим…
– Я тоже. – Он положил руку на ее ладонь, усиливая давление. – Каждую ночь.
– У тебя были другие женщины с тех пор, как мы были вместе? – жарко прошептала она.
– Нет. – Он внезапно представил себе, как она касается так другого мужчины. – А у тебя – другие мужчины?
– Нет. – Она покачала головой, смыкая пальцы вокруг его отвердевшего мужского достоинства.
Хрипло вздохнув, он обнял ее. Он испытывал одновременно ярость и облегчение. Одна только мысль о том, что какой-то другой мужчина может дотронуться до Эль, приводила его в ярость. Он хотел ее. Ожидание слишком затянулось. Девять долгих лет его влекло к Эль Сент-Джеймс, пусть даже ее родственников он ненавидел. Несмотря ни на что, он хотел ее.
Он выжжет в себе эту страсть. Выжжет и освободится. После этого он сможет избавиться от нее, если захочет.
Он торопливо срывал с нее одежду, в спешке чуть не порвав тонкую блузку. Трусики он порвал точно.
Она не протестовала. Наоборот, вскрикнула от удовольствия, когда он сорвал с нее узкую полоску материи и запустил пальцы в ее влажную плоть. Она хотела его. В очевидности ее желания он убедился сам.
На этот раз он снял с нее все. Она предстала перед ним полностью обнаженной. Столько лет он пытался представить себе, как она выглядит без одежды. Размер ее груди, цвет сосков. Эти прелестные завитки соломенного цвета у основания ее бедер.
Теперь он знал. Но у него возникло ощущение, что она по-прежнему будет преследовать его в снах.
«Нет. Потому что ты будешь с ней до тех пор, пока не покончишь с ней».
Да, покончит. Даже если придется самому сгореть дотла.
Он снял пиджак и бросил его на пол кабины. Потом осторожно уложил ее сверху.
Времени для сомнений не оставалось – слишком сильное желание овладело им. Оно доводило его до безрассудства. И он обвинял во всем ее. С тех самых пор, как он сколотил состояние, как вырвался из нищеты, им никогда настолько не овладевали желание и безрассудство.
Он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра, и она затрепетала. Он поцеловал ее снова, с удовлетворением отмечая, как она дрожит от прикосновений его губ, пока он приближался к средоточию наслаждения.
– Мне так хочется попробовать тебя на вкус, – прошептал он.
Она прикусила губу, закрыла глаза и отвернулась, когда он резко провел языком там, где ей больше всего этого хотелось.
Он крепче обхватил ладонями ее нежные, округлые бедра. Чувствуя, как она уступает, он все глубже проникал в нее языком. Она извивалась, и он не понимал, пытается ли она ускользнуть от него или, наоборот, стремится прижаться теснее.
Он ввел палец глубоко внутрь, наслаждаясь тем, насколько все там было готово для него. До тех пор, пока он ее не попробовал, он не понимал, насколько ему не хватало ее сладости.
Он подключил второй палец, и она раскрылась перед ним, ее внутренние мышцы сомкнулись вокруг его пальцев, когда она, дрожа, достигла высшего наслаждения.
– Ох, Аполло… – простонала она.
– Ты готова, агапе?
Вместо ответа, она кивнула.
Он быстро скинул брюки и, не снимая рубашки, проник в нее на всю глубину. Она приняла его, и он с трудом выдохнул.
Да, ее сдержанность была для других мужчин. Лучших, чем он.
Он прижался к ней бедрами. Его лобок соприкасался с ее клитором всякий раз, как он глубже проникал в ее теплое лоно, с готовностью принимающее его. И он совершенно забыл о том, что они застряли в кабине лифта и что он собирался ее использовать. Ничто не имело для него значения, кроме того, что происходило между ними сейчас.
Он полностью отдался их слиянию, в отрывистых словах, которые слетали с ее губ, когда она хриплым шепотом умоляла его не останавливаться. Взять ее жестче, быстрее.
Он сдерживался, замедляя приход высшего наслаждения. Ему не хотелось ее опережать. Он хотел добиться большего, хотел, чтобы она кричала. Чтобы она так же отчаянно жаждала его, как он ее.
Ему не хотелось в одиночку переживать саморазрушение, свою одержимость. Он разрушит ее вместе с собой.
Эта мысль выкристаллизовалась в его мозгу, ясно и неожиданно, как только наслаждение волной захлестнуло его. А потом она выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом и крича от удовольствия, впиваясь ногтями ему в спину под рубашкой.
Конец ознакомительного фрагмента.