Глава четвёртая. Война с японцами
Соотношение сил сторон к началу войны. — Нападение японцев. – Бой у Чемульпо. – Гибель адмирала Макарова. – Бой на реке Ялу. – Цзиньчжоу и Вафангоу. — Оборона Порт-Артура. – Ляоянская операция. – Сражение на реке Шахэ – Мукденская операция. – Цусима. – Захват японцами Сахалина. – Деятельность Мотодзиро Акаси. — Портсмутский мир.
Соотношение сил сторон
к началу войны
Военно-морские силы
Итак, к началу 1904 года Россия оказалась на пороге большой войны с Японией. Последняя, начав подготовку к войне, учитывала превосходство русского флота и большую роль морских сил в будущей войне. Именно поэтому она особое внимание уделила усилению своего флота.
Так, в 1895 году японское правительство приняло первую программу усиления своего флота. Она была рассчитана на постройку к 1902 году кораблей всех классов и прежде всего эскадренных броненосцев, броненосных крейсеров и миноносцев, предназначенных для ведения активных наступательных действий. Не имея собственной достаточно развитой судостроительной промышленности, японцы разместили заказы на постройку новых кораблей за границей, главным образом в Англии. Кроме того, накануне войны были закуплены два современных броненосных крейсера, «Ниссин» и «Касуга», построенных в Италии для Аргентины.
В 1896 году японцы посчитали свою судостроительную программу недостаточной и дополнили её. Так, предусматривались постройка главным образом крейсеров и значительного количества истребителей-миноносцев, а также оснащение оборудованием военно-морских баз и портов, предназначавшихся для обеспечения боевой деятельности флота в Жёлтом и Японском морях. И в целом японцам удалось достичь поставленной цели.
К 1903 году Япония полностью выполнила свои судостроительные программы. При этом основные корабли японского флота – включая 6 эскадренных броненосцев: «Микаса», «Асахи», «Сикисима», «Хацусэ» «Фудзи», «Ясима» и 6 броненосных крейсеров – были построены в Великобритании, во Франции был построен броненосный крейсер «Адзума», а в Германии – броненосный крейсер «Якумо». Эти корабли по ряду тактико-технических данных (скорость, дальность хода, коэффициент бронирования и так далее) превосходили российские корабли соответствующих классов.
Японская корабельная артиллерия превосходила российскую по массе снаряда (того же калибра) и технической скорострельности, вследствие чего бортовой залп (суммарный вес выпущенных снарядов) японского Соединённого флота во время боя в Жёлтом море составлял около 12418 кг против 9111 кг у русской эскадры в Порт-Артуре, то есть был в 1,36 раза больше.
Стоит также отметить качественную разницу в снарядах, использовавшихся русским и японским флотами – содержание взрывчатых веществ в русских снарядах основных калибров (12, 8, 6 дюймов) было в 4—6 раз ниже. При этом мелинит, применявшийся в японских снарядах, по мощности взрыва примерно в 1,2 раза превосходил пироксилин, применявшийся в российских.
Русское командование, внимательно следившее за ростом японского флота, также принимало меры к усилению своих морских сил на Дальнем Востоке. Однако эти меры не отвечали требованиям складывавшейся обстановки, в результате чего русский флот оказался неподготовленным к противоборству с сильным противником.
В конце XIX века русским властям при строительстве флота приходилось считаться с двумя основными факторами: усилением германского флота на Балтийском театре и нараставшей угрозой со стороны Японии. Первый фактор требовал усиления Балтийского флота, второй – создания достаточно сильного флота на Тихом океане. Из-за экономической отсталости и отсутствия необходимых средств Россия не могла строить флот, который по своей силе не уступал бы военно-морским флотам Германии и Японии, вместе взятым. Встал вопрос: кому из флотов отдать предпочтение – Балтийскому или Тихоокеанскому? Среди высших военных руководителей российского флота были сторонники как одного варианта, так и другого. Группа адмиралов во главе с великим князем Александром Михайловичем, связанная с придворными кругами, заинтересованными в захвате колоний на Дальнем Востоке, настоятельно требовала создания постоянной и достаточно сильной эскадры на Тихом океане. Управляющий же Морским министерством адмирал Чихачёв выступал против переброски крупных сил на Дальний Восток, считая, что главным противником России является Германия, и, следовательно, основное внимание должно быть сосредоточено на усилении Балтийского флота. Эта борьба, закончившаяся отставкой в 1896 году Чихачёва, задерживала строительство русского военно-морского флота и крайне отрицательно сказывалась на подготовке к войне на Дальнем Востоке. Сторонники создания сильной эскадры на Тихом океане поставили вопрос о пересмотре судостроительной программы 1895 года, составленной с учётом дальнейшего усиления флота на Балтике.
В ноябре 1895 года было созвано особое совещание под председательством великого князя Александра Михайловича, которое пришло к заключению о необходимости иметь на Тихом океане достаточно сильную броненосную и крейсерскую эскадры, а также незамерзающий порт в Жёлтом или Японском морях на территории иностранных государств. До приобретения такого порта совещание рекомендовало часть кораблей, предназначенных для Тихого океана, держать в Средиземном море с тем, чтобы в случае необходимости перебросить их на Дальний Восток.
В соответствии с указанием царя руководство Морского министерства в 1896 году приступило к усилению флота на Тихом океане. Одновременно в Средиземном море постоянно держалась резервная эскадра, предназначавшаяся для посылки на Тихий океан. Проведенные мероприятия позволили русскому командованию к началу 1900 года уравнять силы своего флота с японским на Дальнем Востоке.
Однако в дальнейшем, по мере выполнения японцами судостроительных программ, соотношение морских сил на Дальнем Востоке с каждым годом становилось всё более и более неблагоприятным для России. В связи с этим Морское министерство поставило перед правительством вопрос о разработке дополнительной судостроительной программы, ориентированной исключительно на нужды Дальнего Востока. Такая программа «для нужд Дальнего Востока» была разработана и в 1898 году утверждена. Предусматривалось построить 5 эскадренных броненосцев, 16 крейсеров, 2 минных заградителя и 36 эскадренных миноносцев и миноносцев. Выполнение этой программы должно было закончиться в 1905 году. В связи с тем, что русские судостроительные заводы были перегружены и не могли в намеченный срок обеспечить постройку всех кораблей для Дальнего Востока, часть их была заказана за границей, в том числе эскадренные броненосцы «Ретвизан» (в США) и «Цесаревич» (во Франции). Пять эскадренных броненосцев типа «Бородино», наиболее мощных кораблей этого класса в русском флоте, были заложены на судостроительных верфях в Санкт-Петербурге. Морское министерство рассчитывало к 1905 году довести численность флота на Дальнем Востоке до следующего состава: 10 эскадренных броненосцев, пять броненосных крейсеров, 12 крейсеров, два минных заградителя, 20 эскадренных миноносцев (водоизмещением по 350 тонн) и 24 миноносца (водоизмещением по 240 тонн). Однако выполнить план наращивания сил флота на Тихом океане не удалось. Но даже и при этих неблагоприятных условиях русский военно-морской флот в целом был сильнее японского. Однако это превосходство сводилось на нет распылённостью русского флота. В то время как японские корабли в полном составе были сосредоточены на театре военных действий, русские были рассредоточены на трёх морских театрах: Балтийском, Черноморском и Тихоокеанском. Усилить же эскадру на Тихом океане до начала военных действий, как предполагалось планом, не удалось.
В итоге японцам, имевшим превосходство в силах, вначале удалось завладеть инициативой, затем установить господство на море и тем самым оказать коренное влияние на оперативно-стратегическую обстановку на Дальневосточном театре. Морские силы русских на Дальнем Востоке из-за отсутствия разветвленной системы базирования находились в крайне затруднительном положении и не могли реализовать в должной мере свой боевой потенциал.
Итак, к началу войны состав военно-морских сил России (Русская эскадра в Порт-Артуре и Владивостокский отряд крейсеров) и Японии на Дальнем Востоке выглядел следующим образом:
При этом следует отметить, что большинство кораблей дислоцировалось в Порт-Артуре. Это все броненосцы: «Цесаревич», «Ретвизан», «Полтава», «Севастополь», «Петропавловск», «Победа» и «Пересвет», а также броненосный крейсер «Баян», крейсера «Аскольд», «Паллада», «Диана», «Новик», «Боярин», вспомогательный крейсер «Ангара», все эскадренные миноносцы, канонерские лодки «Гиляк», «Бобр», «Гремящий» и «Отважный».
Во Владивостоке находился отряд крейсеров эскадры Тихого океана в составе броненосных крейсеров «Россия», «Громобой», «Рюрик», бронепалубного «Богатырь», вспомогательного крейсера «Лена». Также во Владивостоке находились номерные миноносцы: №201, №202, №203, №204, №205, №206, №208, №209, №210, №211.
Бронепалубный крейсер 1-го ранга «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» находились в нейтральном корейском порту Чемульпо в распоряжении российского посольства в Сеуле.
Командующим Тихоокеанской эскадрой был назначен адмирал Степан Осипович Макаров, один из лучших русских моряков, пользовавшийся огромной популярностью на флоте. Макаров с началом войны тотчас же выехал на Дальний Восток, и уже 24 февраля (8 марта) 1904 года был в Порт-Артуре.
Основным театром военных действий являлось Жёлтое море, в котором японский Соединённый флот под командованием адмирала маркиза Того Хэйхатиро блокировал русскую эскадру в Порт-Артуре.
В Японском море, Владивостокскому отряду крейсеров противостояла 3-я японская эскадра, задачей которой было противодействие рейдерским атакам русских крейсеров на японских коммуникациях.
Сухопутные войска
Русская армия. Главнокомандующим манчжурской армией в самом начале войны был назначен военный министр генерал-адъютант Алексей Николаевич Куропаткин (1848—1925). Его назначение соответствовало настроению общества, поскольку Куропаткина ещё помнили, как начальника штаба у Скобелева. Однако он был человек осторожный и не слишком решительный, а потому слабо подходил на первые роли.
Расчитав потребное количество войск и провозоспособность железнодорожной линии, учитывая неизбежность огромного перевеса японцев за весь первый период войны, Куропаткин внутренне склонялся к «тактике Кутузова в войне против французов в 1812 году», то есть к наращиванию силы армии за счёт постепенного отступления вглубь Манчжурии, до Харбина, если не дальше. Он писал Николаю II: «Мы должны осуществлять наступательные действия только тогда, когда будем достаточно сильны для наступления, когда у нас будут все необходимые припасы для непрерывного наступления в течение длительного промежутка времени».
Генерал Фёдор Петрович Рерберг, член Военно-исторической комиссии по описанию Русско-японской войны, в своих записках, анализирует план Куропаткина и подвергает его резкой критике:
«Сам Куропаткин, начитавшись акафистов по своему адресу о своих подвигах и талантах, несомненно, возомнил о себе, больше, чем следовало… При этом он подал Государю план кампании, который самолично составил в несколько дней. Этот документ, представлявший собою около пяти страниц голословной болтовни – заканчивался фразою: «Таким образом, план войны с Японией представляется весьма простым:
(1) Борьба флотов за господство в море.
(2) Высадка японских войск на материк.
(3) Борьба наших войск с японской армией на материке.
(4) Разгром японцев на суше, изгнание их из Маньчжурии и Кореи; деблокада Порт-Артура.
(5) Формирование нашей десантной армии.
(6) Высадка наших войск на материк Японии.
(7) Борьба с территориальными войсками и подавление народного восстания.
(8) Овладение обеими столицами и особою Императора.
Этот план, сам по себе, уже доказывает, что в лице его составителя мы встречаем человека весьма низкого воспитания, а, кроме того, в торопливом составлении плана – забывшего о логике: Если возможны пункты 1 и 2, то это доказывает, что составитель плана допускает совершенный вывод из строя, на все время операций, всего нашего дальневосточного флота, благодаря чему японцы являются полными хозяевами в море. При полном господстве на море японского флота, – выполнение пункта 4-го плана почти немыслимо. При подобных условиях и, не внося в план прибытия нашего Балтийского флота, уничтожающего без остатка японский флот, составитель плана, каким-то непонятным образом, переносит всю нашу Маньчжурскую армию на материк Японии! Борьба на материке только с территориальными войсками (не с полевыми) доказывает, что согласно предположения Куропаткина, ни один солдат японских полевых войск не спасся: все они или полегли в Маньчжурии, или – взяты в плен. Не плох и последний пункт: почему Куропаткин предполагал, что японский император будет сидеть смирно и так легко сдастся в плен?… Надо заметить, что к началу войны с Японией никакого мобилизационного плана Куропаткиным подготовлено не было… Хоть каких-либо соображений о сосредоточении войск на Дальнем Востоке и о формировании армий, об усилении Порт-Артура, о назначении ему орудий и снарядов, о производстве съёмок местности к северу от Ляояна, о заказе для Дальнего Востока горной артиллерии и обозов, и тому подобное составлено не было, если не считать довольно странного решения вопроса, выразившегося в заблаговременной отправке на Дальний Восток по одной бригаде, от X и XVII армейских корпусов. Больше того: когда в 1903 году Куропаткину был подан доклад по Главному Штабу, – о производстве инструментальных съёмок в Маньчжурии к северу от параллели Ляояна, – Куропаткин отказал в ассигновании на это необходимых кредитов, написав в собственноручной резолюции на докладе по Главному Штабу, что карт местности к северу от Ляояна нам не потребуется. Как понимать эту резолюцию в связи с его общей идеей операций против Японцев: не по примеру ли наших действий в 1812 году, то есть с постоянным отступлением до параллели Харбина?»72
А. Н. Куропаткин
Общее руководство военными действиями оставалось за наместником Дальнего Востока, адмиралом Алексеевым. В случае разногласий между высшими инстанциями, решающий арбитраж принадлежал царю. В отношении флота двоевластие почти не проявилось; но между Куропаткиным и Алексеевым не замедлило возникнуть разногласие, так как наместник стоял за иной, более активный, более рискованный образ действий, нежели командующий армией.
Армейская система Российской империи была удивительно инертна и инфантильна даже в самых очевидных, казалось бы, проблемах, не требующих для своего разрешения кропотливых исследований. Вот только один, но по-своему яркий пример. На рубеже ХХ века все европейские армии переоделись в мундиры и гимнастёрки защитного цвета. Япония и здесь забежала вперёд, поскольку переодела, вняв германским советам, своих солдат в полевое обмундирование цвета «тёмный хаки». Россия же упорно сохраняла «национальную» традицию: русские солдаты щеголяли в белых гимнастёрках, которые издалека смотрелись как удобнейшие мишени для неприятельских стрелков. И сколько из-за этого просчёта дополнительных потерь убитыми и раненными понесла русская армия в разыгравшейся войне, никто не считал.
В начале ХХ века Российская империя обладала крупнейшей сухопутной армией в мире. Её армия мирного времени составляла около 1 020 000 солдат и 60 000 казаков.73 Вместе с тем, численность вооружённых сил России на Дальнем Востоке в составе Приамурского военного округа и войск Квантунской области располагала крайне незначительными силами, разбросанными на огромной территории. Они состояли из I и II Сибирских армейских корпусов, 8-ми Восточно-Сибирских стрелковых бригад, с началом войны развернутых в дивизии, 68 батальонов пехоты, 35 эскадронов и сотен кавалерии, всего около 100 тысяч человек. Гарнизон Порт-Артура составлял около 20 тысяч человек. К началу войны Транссиб уже действовал, но пропускная способность его составляла лишь 3—4 пары воинских эшелонов в сутки (через Байкал поезда перевозились на паромах). Строительство кругобайкальской железной дороги ещё только заканчивалось. На Китайскую восточную железную дорогу было истрачено много денег, но эта дорога, начавшая строиться в 1897 году, к 1904 году обладала мощностью не свыше семи-восьми тяжёлых пар поездов в сутки. Эта мощность особенно недостаточной являлась для участка Харбин – Порт-Артур; по этому участку должны были следовать в действующую армию все пополнения и все снабжение.
Незадолго до русско-японской войны в начале XX века были изданы: «Устав строевой пехотной службы» 1900 года, «Наставление для действия пехоты в бою», «Особые указания для движения и боя ночью», «Наставление для обучения стрельбе», «Наставление к стрельбе из 3-х линейных полевых и крепостных пулемётов Максима 1902 года», «Устав полевой службы» и «Наставление для действия в бою отрядов из всех родов оружия».
Японская армия. По расчётам военной разведки, Япония в момент мобилизации могла выставить армию в 375 тысяч человек и 1140 орудий. Но эти расчёты оказались не совсем верны, поскольку фактически Японская армия после мобилизации насчитывала около 442 тысяч человек.74
Возможности Японии высадить войска на материке зависели от контроля Корейского пролива и южной части Жёлтого моря. Япония обладала достаточным транспортным флотом, чтобы одновременно перевозить две дивизии со всем необходимым оборудованием, а от портов Японии до Кореи было меньше суток пути.
Стоит также обратить внимание на следующие факторы. В Японии тогда наблюдалась полная гармония между решением завоевать себе положение великой державы с решающим голосом в тихоокеанских проблемах, утвердиться в Корее, а также вытеснить Россию из Южной Манчжурии, лишив русскую эскадру опорных пунктов, при помощи которых она могла бы оспаривать у японцев господство на море. Большим семейным праздником в Японии являлось отправление одного из членов семьи в армию; в противоположность пораженческим тенденциям, развивавшимся в России. В Японии всё население приветствовало при каждом случае военных и поддерживало культ павших в бою. Всё это представляло прекрасные предпосылки для создания хорошей, боеспособной армии. В строительстве её японцы отдали решительное предпочтение качеству над количеством.
Основой воспитания офицерского состава служил кодекс самурайской морали – «Бусидо». Этот кодекс должен был воспитать: верность командиру, честность, справедливость, мужество. За правду и честь воин должен был идти до конца и отдать без промедления свою жизнь, если потребуется.
Японские солдаты у 11-дюймовой гаубицы Круппа
При общей численности населения в 45 миллионов человек японцы содержали в мирное время 150-тысячную армию. Зато в армию выбирались наиболее крепкие, здоровые люди, и армия была хорошо обмундирована и снаряжена; каждый солдат в течение 3-летнего срока действительной службы получал основательную индивидуальную подготовку. Стремление к высокому качеству видно из того, что мирный состав армии не разбрасывался по большому количеству частей. В армии имелось всего 13 дивизий, но роты содержались в мирное время в составе 136 человек, и при мобилизации в роте 60% состава составляли кадровые солдаты. Высшей тактической единицей в японской армии являлась дивизия, которая состояла из двух пехотных бригад двухполкового состава, полка конницы и артполка в составе 36 орудий (из них половина горных). Полк состоял из трёх батальонов.
В основном военная система Японии была заимствована у Германии. На год раньше, чем в России, в 1873 году японцы установили у себя общую воинскую повинность. Успешному осуществлению воинской повинности весьма содействовала установленная в Японии в 1891 году общая школьная повинность. Продолжительность действительной службы была 3 года, состояния в резерве – 4 года, не попавшие на действительную службу, но годные по здоровью, зачислялись в рекрутский запас.
Японская армия была воспитана в духе огневой тактики. Особое внимание уделялось одиночной подготовке бойца. В разумных пределах применялась муштра. Японские начальники чрезвычайно последовательно стремились применять культивируемые школой Мольтке оперативные воззрения. Боевая подготовка войск проводилась в наступательном духе. В ведении наступательных военных действий японцы стремились к глубоким охватам сил противника. Создавать более широкий оперативный фронт и действовать по внешним операционным линиям с целью окружения противника. При этом всё время угрожать ему обходами и охватами, добиваясь победы на флангах, Таковы были оперативно-стратегические взгляды японского командования, культивируемые немецкими инструкторами и наставниками.
Учителем японского генерального штаба являлся прусский майор Якоб Meккель (1842—1905), который внёс многочисленные предложения, которые были впоследствии приняты. Из его идей стоит отметить – реорганизацию структуры командования армией, разбиение её на дивизии и полки, повышение мобильности, отлаженную логистику армии и структуру транспортировки, соединение основных военных баз железными дорогами, выделение артиллерийских и инженерных полков в отдельные командные единицы, улучшение системы всеобщей воинской обязанности. Ему также приписывают применение военной теории Карла Клаузевица к процессу улучшения тактик. Обучая высших чинов японских офицеров тактике, стратегии и организации, Меккель смог вытеснить предшествующее влияние французских советников.
Стрелковое оружие и артиллерия. Обе армии перед войной закончили перевооружение новым стрелковым оружием.
Русская армия получила винтовку Мосина образца 1891 года, калибр: 7,62 мм (3 линии), а японская – винтовку «Арисака» Тип 30 и Тип 38, калибр: 6,5 мм. Кроме того, на вооружении японцев оставались ещё ружья устарелой системы Мурата. Что касается винтовки Арисака, то она по сравнению с русской винтовкой была дальнобойнее, кучнее, легче и короче, что значительно облегчало её использование более низкорослыми японскими солдатами. Расположение рукоятки на задней части затвора позволяло перезаряжать винтовку, не отпуская её от плеча и не теряя из виду цель. Скрытый внутри ложи магазин был защищён от ударов и деформации. Арисака была удобнее в эксплуатации, в частности в перезарядке, но уступала русской винтовке по надёжности.
Общий вид японской винтовки Арисака
Общий вид пехотной винтовки Мосина образца 1891 года
Русская винтовка отличалась простотой устройства, имела высокую прочность, была чрезвычайно живучей, надёжной и безотказной в боевых условиях. Несмотря на хорошие баллистические качества, все достоинства, присущие винтовкам Арисака, сводились на нет капризным и ненадёжным механизмом запирания, поскольку он давал частые отказы при малейшем загрязнении или запылении затвора. Ещё одним из преимуществ русской винтовки перед японской была большая, в силу калибра, убойная сила на малых дистанциях. Это преимущество компенсировало многие недостатки, тем более что и недостаток в размерах в ходе частых штыковых боёв обернулся достоинством, поскольку более длинная и тяжёлая винтовка Мосина в большей мере позволяла реализовать статистическое преимущество русских в габаритах и физической силе. Не удивительно, что чаще всего русские превосходили японцев в штыковых боях.
Русская 76,2-мм лёгкая полевая пушка образца 1900—1902 годов по дальнобойности и скорострельности превосходила японскую, однако она не имела гранат, которые были необходимы для разрушения глинобитных фанз, кумирен и заборов, служивших японцам укрытием. В то время как дальнобойность русской пушки равнялись 6—7 км, дальность боя японской артиллерии не превышала 4,5 км. В отношении скорострельности русская пушка превосходила японскую вдвое. Помимо новой пушки русская артиллерия имела старые пушки образца 1892—1895 годов и даже образца 1877 года, хорошо действовавшие против глинобитных построек.75
Горной артиллерии в начале войны русская армия в Манчжурии не имела. Только непосредственно перед войной Обуховскому заводу был дан заказ на изготовление горных орудий. Ещё хуже обстояло дело с тяжёлой артиллерией: устаревшая 6-дюймовая мортира образца 1887 года с ничтожной дальнобойностью и скорострельностью, легко ломавшаяся, оказалась лишь обузой для армии. Эта мортира являлась единственной представительницей навесного огня в русской армии.
Русская армия была бедна пулемётами. В начале войны она имела только 8—12 пулемётов системы «Максим». Впоследствии их количество увеличилось и к Мукденскому сражению достигло 56.
Русская 76,2-мм полевая пушка образца 1902 года
В основе артиллерийского парка японской армии были 75-мм полевая пушка образца 1898 года системы Арисака и 75-мм горная пушка образца 1898 года. Обе пушки имели стволы с цапфами и жёсткие лафеты. Щитов не было. Частичное гашение отката пушки при стрельбе производилось с помощью башмаков, которые подкладывали под колеса. Горную пушку можно было разобрать на четыре части. Снаряды у пушек были одинаковые. Стальная граната весила 6,1 кг и имела длину 4,5 калибра. Шрапнельный снаряд весил также, но был короче – 3,5 калибра. Максимальная дальность стрельбы составляла у полевой пушки – 7,8 км, у горной – 4,3 км. По горным пушкам русская армия уступала японской армии в несколько раз.
Кроме того, уже в ходе войны Япония заказала 400 полевых 75-мм пушек Круппа. Также немцы поставили 2 тысячи болванок для таких пушек. Из них в арсенале города Осака было изготовлено 300 пушек. В дальнейшем эту пушку модернизировали, и она получила название система Арисака образца 1905 года (тип 38). Японцы в ходе войны также заказали у немцев несколько десятков 12- и 15-см (120- и 150-мм) гаубиц Круппа. Крепостная и осадная артиллерия имела крупповские пушки крупных калибров, вплоть до 280-мм орудий. Собственная военная промышленность Японской империи находилась в стадии становления, поэтому японцы ввозили орудия с заводов Круппа и Шнейдера.
Таким образом, вооружение японской и русской пехоты было почти равноценным. Пулемёты у обеих сторон имелись ещё в небольшом числе. Японская полевая артиллерия сильно уступала русской в дальности и скорострельности; к тому же 40% японских батарей имели на вооружении очень подвижный, но слабый по огню образец горного орудия. Зато японцы, ученики немцев, имели небольшое число крупповских гаубиц, сохранили гранату для полевого орудия и компенсировали недостаточную дальнобойность своих батарей энергичным массовым введением их в бой. При этом японские артиллеристы умели выбирать хорошо маскированные позиции.
Начало войны
Незадолго до объявления войны получивший приказ начать военные действия командующий Объединённым флотом Японии адмирал Того 23 января 1904 года решил двинуть главные силы эскадры к Порт-Артуру. Для атаки стоявших в корейском порту Чемульпо русского крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», а также для обеспечения высадки японских войск у Чемульпо выделен был отряд адмирала Уриу – 6 крейсеров и 4 миноносца с десантом на 3 кораблях.
24 января японская эскадра адмирала Того вышла из порта Сасебо в море. В её состав вошли: 6 эскадренных броненосцев под командой адмирала Нашива; 5 броненосных крейсеров под командой адмирала Мизу; 4 бронепалубных крейсера под начальством адмирала Дева и 18 миноносцев. Кроме того, транспортные суда с 6000 десанта конвоировались эскадрой адмирала Уриу.
26 января в Порт-Артур зашёл английский пароход с японским консулом из Чифу. На этом пароходе в этот же день уехали в Японию все проживающие в Порт-Артуре японцы, от которых Того получил самые точные сведения о русской эскадре, стоявшей на внешнем рейде без достаточных мер охранения. Многие корабли грузили уголь и были ярко освещены. Для разведки в море русские выслали только два миноносца.
Адмирал Того, оставив Уриу прикрывать десант в Чемульпо, со всей остальной эскадрой направился к Порт-Артуру. Где в ночь на 27 января (9 февраля) 1904 года японские миноносцы провели торпедную атаку русских кораблей, стоявших на внешнем рейде Порт-Артура. В результате атаки были выведены из строя два лучших броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан» и бронепалубный крейсер «Паллада». Следующие две атаки японцев были отбиты огнём русской эскадры.
В тот же день царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, которого ночное нападение японского флота поразило не меньше, чем самих жителей Порт-Артура, издал одновременно сразу несколько приказов по войскам армии и флоту, находившихся в его прямом подчинении. Наместник одним из приказов объявил в Порт-Артуре военное положение. В другом, приказе говорилось:
«Доблестные войска и флот высочайше мне доверенные!
В настоящую минуту, когда взоры обожаемого нашего царя, всей России и даже всего света обращены к нам, мы должны помнить, что на нас лежит святая обязанность постоять за Царя и Родину. Россия велика и могущественна, и если наш враг силён, то это должно дать нам только новые силы и мощь на борьбу с ним.
Велик дух русского солдата и матроса. Немало славных имен знает наша армия и флот, имён, которые должны послужить нам примером в настоящую великую минуту. Господь Бог земли Русской всегда стоял за правое дело. Он постоит за него и теперь. Соединимся же воедино для дальнейшей борьбы. Да сохранит каждый из вас спокойствие духа, чтобы наилучшим образом исполнить свой долг, и, надеясь на помощь Всевышнего, каждый делайте свое дело, помня, что за Богом молитва, за царём служба не пропадёт.
Да здравствует Государь Император, да здравствует Россия! С нами Бог. Ура! Наместник, генерал-адъютант Алексеев».
27 января 1904 года, был обнародован и Высочайший манифест Николая II с официальным объявлением о начале русско-японской войны, который гласил:
«В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашему мира Нами были приложены все усилия для упрочения спокойствия на Дальнем Востоке. В сих миролюбивых целях Мы изъявили согласие на предложенный японским правительством пересмотр существовавших между обеими империями соглашений по корейским делам. Возбуждённые по сему предмету переговоры не были, однако, приведены к окончанию, и Япония, не выждав даже получения последних ответных предложений правительства Нашего, известила о прекращении переговоров и разрыве дипломатических отношений с Россией. Не преуведомив об этом, что перерыв таковых сношений знаменует собой открытие военных действий, японское правительство отдало приказ своим миноносцам внезапно атаковать Нашу эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура. По получении о сём донесения Наместника Нашего на Дальнем Востоке, Мы тотчас же повелели вооруженной силой ответить на вызов Японии. Объявляя о таковом решении Нашем, Мы с непоколебимой верой в помощь Всевышнего и в твердом уповании на единодушную готовность всех верных Наших подданных встать вместе с Нами на защиту Отечества, призываем благословление Божие на доблестные Наши войска армии и флота».
(Полный текст Манифеста содержится в Приложении в конце книги)
Известие о начале войны мало кого в России оставило равнодушным: в первые дни войны в народе и общественности преобладало настроение, что на Россию напали и необходимо дать достойный отпор агрессору. В Петербурге, а также других крупных городах империи самопроизвольно возникали невиданные уличные патриотические манифестации. Даже известная своими революционными настроениями учащаяся столичная молодёжь завершила свою университетскую сходку шествием к Зимнему Дворцу с пением «Боже, Царя храни!». Оппозиционные к правительству партии оказались застигнутыми этими настроениями врасплох. Так, собравшиеся 23 февраля 1904 года на совещание в Москве земцы-конституционалисты приняли коллективное решение прекратить любые провозглашения конституционных требований и заявлений ввиду начавшейся войны.
Министр иностранных дел России граф Ламсдорф, был разбужен ночью с 26 на 27 января 1904 года. Стоя в одном халате, глава российского внешнеполитического ведомства, прочитав телеграмму царского наместника на Дальнем Востоке адмирала Алексеева о нападении японских миноносцев на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура, в сердцах бросил одну единственную фразу, ставшую крылатой: «Доигрались-таки!»
Бой у Чемульпо
26 января 1904 года японская эскадра под командованием контр-адмирала Уриу: 2 броненосных крейсера «Асама» и «Чиода», 4 бронепалубных крейсера «Нанива», «Ниитака», «Такачихо», «Акаси» и 8 миноносцев блокировала порт Чемульпо, имея целью прикрыть высадку десанта (около 3-х тысяч человек) и не допустить вмешательства русского бронепалубного крейсера 1-го ранга «Варяг». В тот же день канонерская лодка «Кореец» (командир Беляев) попыталась пробиться к Порт-Артуру, но по выходе из порта была атакована японскими миноносцам и вернулась обратно в порт. Японские корабли успешно высадили десант, причём русские им не препятствовали.
27 января командир «Варяга» капитан 1 ранга Всеволод Фёдорович Руднев получил от Уриу ультиматум: до 12 часов покинуть порт Чемульпо, иначе русские корабли будут атакованы на рейде. Руднев решил прорываться с боем в Порт-Артур, а в случае неудачи взорвать корабли. В полдень «Варяг» и «Кореец» вышли из Чемульпо. При выходе из порта русские корабли встретили японскую эскадру.
Крейсер «Варяг» в 1904 году
В 11:45 контр-адмирал Уриу, обнаружив русские корабли, приказал подать сигнал с предложением спустить Андреевские флаги и сдаться. Но не получив на него ответа, флагманский крейсер «Асама» первым открыл артиллерийский огонь по шедшему головным «Варягу». Когда дистанция уменьшилась, русский крейсер открыл из своих орудий ответный огонь. Напряженный морской бой при Чемульпо продолжался около 50 минут. Русские матросы и офицеры проявили в нём образцы мужества и героизма. Крейсер «Варяг», ведя огонь на два борта, нанёс серьёзные повреждения двум японским крейсерам. В ходе боя русские умело маневрировали, но 6—8 снарядов всё-таки попали в наш крейсер. Выстрелами были сбиты все прикрытия для прислуги при орудиях, одна граната сбила 6-ти дюймовое орудие, а следующая затем произвела на судне пожар. Повсюду валялись оторванные части тела, окровавленные куски мяса и трупы. Одним из первых погиб дальномерный офицер мичман Алексей Нирод: неприятельский снаряд попал в него и разорвал на части; от него осталась только одна рука, сжимавшая дальномер.76 «Варягу» нанесены были опасные подводные пробоины, и он должен был с «Корейцем» вернуться в порт. Командир «Варяга», убедившись в невозможности исправить полученные во время боя повреждения, решил потопить оба судна. Команды были свезены на стоявшие тут же иностранные корабли, после чего «Кореец» был взорван, а на «Варяге» были открыты кингстоны77 и он медленно погрузился в воду. Также был затоплен российский пароход «Сунгари».
Согласно русским источникам (рапорты Руднева и Беляева, вахтенные журналы кораблей), наблюдалось попадание в кормовой мостик «Асамы» с пожаром и потопление одного из миноносцев. По полученным Рудневым из различных источников (в том числе, слухов) сведениям, крейсер «Такачихо» затонул после боя при переходе в Сасебо, крейсера «Асама» и «Нанива» были поставлены в док для исправления повреждений, японцы свезли на берег 30 убитых. Однако японские исторические и архивные источники утверждают об отсутствии попаданий в корабли японской эскадры, а также каких-либо повреждений и потерь.
Потери русских моряков составили 23 человека убитыми, 10 умерли после боя, ранения различной степени тяжести получили от 50 до 80 человек.
Впоследствии моряки «Варяга» и «Корейца» несколькими эшелонами вернулись на родину через нейтральные порты. Дома им устроили достойную встречу.
В Петербурге героические экипажи «Варяга» и «Корейца» ожидал торжественный приём и встреча с императором Николаем II в Зимнем дворце. Во время приёма царь обратился к героям «Варяга» и «Корейца» с речью: «Я счастлив, братцы, видеть вас всех здоровыми и благополучно вернувшимися. Многие из вас своей кровью занесли в летопись нашего флота дело, достойное подвигов наших предков, дедов и отцов. Теперь и вы прибавили своим подвигом новую страницу в истории нашего флота, присоединили к ним имена „Варяга“ и „Корейца“. Они также станут бессмертными. Уверен, что каждый из вас до конца своей службы останется достойным той награды, которую я вам дал. Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читал о тех подвигах, которые вы явили при Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси».78
Командир корабля и офицеры были награждены орденами святого Георгия 4-й степени, нижние чины – Георгиевскими крестами IV степени. Капитан 1-го ранга Руднев, помимо ордена, получил чин флигель-адъютанта и стал командиром эскадренного броненосца «Андрей Первозванный».
Впоследствии «Варяг» был поднят японцами, отремонтирован и включён в состав императорского флота под названием «Сойя». В 1916 году Россия выкупила крейсер. Он был укомплектован командой Гвардейского экипажа и под прежним названием «Варяг» совершил переход из Владивостока на русский Север в порт Романов-на-Мурмане, для усиления военной флотилии Северного Ледовитого океана.
Завершая рассказ о «Варяге», стоит добавить, что после боя в Чемульпо продолжилась высадка частей 1-й японской армии под командованием барона Куроки, общей численностью около 42500 человек.
В феврале 1904 года японские войска заняли Пхеньян, а к концу апреля – вышли к реке Ялу, по которой проходила корейско-китайская граница.
Гибель адмирала Макарова
24 февраля (8 марта) 1904 года в Порт-Артур прибыли адмирал Степан Осипович Макаров и известный учёный-кораблестроитель Николай Евлампиевич Кутейников. Они доставили в Порт-Артур несколько вагонов запасных частей и оборудования для ремонта повреждённых кораблей. В тот же день Макаров принял от вице-адмирала Старка командование над Тихоокеанским флотом и сразу включился в работу по восстановлению боеспособности русской эскадры. Штаб командующего флотом возглавил вице-адмирал Михаил Павлович Молас. Известие о прибытии Макарова окрылило моряков и привело к росту воинского духа на флоте и в крепости.
Обстановка в Порт-Артуре к тому моменту была крайне тяжёлая. Некоторые корабли оказались уже выведенными из строя. Местное командование от первых неудач явно растерялось. Учитывая всё это, Макаров в первые же дни посетил все корабли, беседовал с офицерами, матросами и портовыми рабочими, всячески стараясь вселить в них бодрость духа и веру в силу русского оружия и флота.
Сразу по прибытии в Порт-Артур, Макаров отдал приказ по эскадре, в котором подробно излагались способы использования радиоприемной аппаратуры кораблей для определения направления на противника. В приказе прямо говорилось, что «беспроволочный телеграф обнаруживает присутствие, а потому теперь же поставить телеграфирование это под контроль».
Верный своему принципу активных действий, Макаров уже 26 февраля выслал в море на разведку два эскадренных миноносца «Стерегущий» и «Решительный», которым по возвращению на базу пришлось вступить в неравный бой с японцами: 4-мя миноносцами и 2-мя крейсерами. В результате «Решительному» удалось пробиться к Порт-Артуру, а «Стерегущий», окружённый противником, геройски погиб. Узнав о тяжёлом положении миноносца, Макаров на быстроходном крейсере «Новик» вместе с крейсером «Баян» бросился на выручку «Стерегущему» и заставил японцев отступить. Однако спасти миноносец он уже не смог. Смелый выход командующего флотом на слабо бронированном лёгком крейсере для выручки погибавшего корабля произвёл сильное впечатление на весь личный состав. В дальнейшем при каждом случае появления японцев в районе Порт-Артура Макаров немедленно выходил со своей эскадрой в море, чего раньше не делалось. Миноносцы днём и ночью регулярно высылались в разведку. На подходах к базе была организована дозорная служба; проведены специальные мероприятия по защите рейда от прорыва миноносцев противника в районах, посещаемых японской эскадрой; были выставлены минные заграждения; корабли проводили практические стрельбы.
Вице-адмирал С. О. Макаров
Макаров впервые организовал в широком масштабе систематическое траление79 фарватеров и рейдов перед выходом эскадры. Ранее этому не придавали особого значения. Переоборудованные Макаровым в специальные тральщики два минных крейсера – «Всадник» и «Гайдамак» – были первыми в мире судами этого типа. Он также разработал таблицу однофлажных боевых сигналов, чем значительно упростил систему сигнализации, составил подробную инструкцию для действий миноносцев, как в разведке, так и в атаке, написал специальную «Инструкцию для управления огнём в бою на ходу» и «Инструкцию для похода и боя».
Большой его заслугой явилась организация перекидной стрельбы с внутреннего рейда через мыс Ляотешань по японским кораблям при их приближении к Порт-Артуру, а также установка дополнительных береговых батарей при входе в гавань. Все эти весьма важные мероприятия проводились под личным руководством вице-адмирала Макарова.
Проведённые мероприятия сразу же дали положительный эффект. Так, уже в начале марта японская эскадра, подошедшая к Порт-Артуру для очередной его бомбардировки, была встречена метким огнём русских кораблей из гавани, а после выхода эскадры японцы вынуждены были отойти.
Во всей боевой деятельности, в руководстве личным составом, в доверии, которое Макаров завоевал у матросов в первые же дни, он находил полное удовлетворение. Иное положение создалось у него в отношениях с высшим командованием: эти отношения продолжали оставаться до последних дней ненормальными. Первый, довольно крупный конфликт с морским министерством возник из-за отказа в просьбе Макарова как можно скорее издать и выслать в Порт-Артур его книгу «Рассуждения по вопросам морской тактики». На неоднократные просьбы Макарова об издании его книги он получил отказ от морского министерства. Так как в те времена никакого боевого устава или учебника по тактике не было, труд Макарова, безусловно, был на флоте необходим. Не лучше были отношения Макарова и с главнокомандующим русскими вооруженными силами на Дальнем Востоке адмиралом Алексеевым, находившимся в Мукдене. Макаров ценил и поощрял смелых, энергичных офицеров и решительно не терпел безинициативных, трусливых. После нескольких выходов в море он отстранил от должностей некоторых командиров кораблей, заменив их более способными. Главнокомандующий не одобрил эти решения адмирала и настаивал на их отмене или на замене некоторых командиров офицерами по его представлению. Макаров же категорически не согласился с этим и просил освободить в таком случае его от командования флотом. И Алексеев был вынужден уступить и утвердить все требования упрямого адмирала.
В конце марта 1904 года Макаров получил данные разведки о том, что в районе островов Эллиот будут сосредоточены транспортные суда с японскими войсками для последующей их переброски на Квантунский полуостров. Вице-адмирал решил послать в ночь с 30 на 31 марта на перехват десанта группу миноносцев, а на утро вывести в море из Порт-Артура и всю русскую эскадру для окончательного уничтожения транспортных судов противника.
В рейд к островам Эллиот были направлены два отряда в составе восьми миноносцев: «Сторожевой», «Смелый», «Страшный», «Расторопный», «Бесшумный», «Боевой», «Выносливый» и «Грозовой». Подойдя к намеченным островам, миноносцы в целях маскировки закрыли кильватерные огни, в результате, шедшие концевыми «Страшный» и «Смелый» отстали и потерялись в темноте. Не обнаружив у островов ни одного японского корабля, основная группа пошла дальше к острову Саншантао. На рассвете в разных направлениях моря были замечены дымы многочисленных кораблей. Справедливо полагая, что это корабли главных японских сил, встреча с которыми без поддержки больших кораблей не входила в планы, миноносцы повернули к Порт-Артуру, и благополучно возвратились.
Один из отставших миноносцев – «Смелый» после безуспешных попыток найти свой отряд с рассветом также взял курс на базу. Другой миноносец – «Страшный» – около 4-х часов утра 31 марта заметил очертания четырёх миноносцев и, решив, что это свои, вступил им в кильватер80.
На рассвете капитан корабля Юрасовский приказал поднять на «Страшном» Андреевский флаг, что позволило японцам сразу опознать его, и они открыли по нему огонь. Путь к Порт-Артуру был отрезан и «Страшный» вступил в неравный бой с шестью кораблями противника: 4-мя миноносцами и 2-мя крейсерами. Вскоре шестидюймовым снарядом, попавшим в миноносец, был убит командир Юрасовский и уничтожено носовое орудие. Командование принял лейтенант Малеев. «Страшный» выпустил из носового аппарата торпеду в японский крейсер и нанёс ему серьёзные повреждения. Но в этот момент в кормовом аппарате «Страшного» от попавшего в него снаряда взорвалась торпеда. В результате взрыва была убита почти вся прислуга торпедного аппарата и кормового 47-мм орудия. Оставшиеся в живых машинисты и кочегары выбежали наверх и приняли участие в бою, заменив у орудий убитых и раненых товарищей.
Японские корабли подошли к стоящему миноносцу на расстояние 60—80 метров и стали расстреливать его в упор. В последний поединок с японцами вступил израненный Малеев, который открыл огонь по ним из пятиствольной митральезы81, разбив мостик одного японского миноносца и разворотив трубу другого. Но «Страшный» стал уже погружаться и вскоре пошёл ко дну. Неравный бой продолжался почти полтора часа.
Тем временем, подходивший к Порт-Артуру «Смелый», услышал позади выстрелы и поспешил на помощь. Однако когда он приблизился к месту боя, японские миноносцы направились к нему, и «Смелый», не приняв бой, вернулся обратно к Порт-Артуру.
Узнав от «Смелого» о бедственном положении «Страшного», командир крейсера «Баян» Роберт Николаевич Вирен, недолго думая, полным ходом повёл свой корабль на помощь. Но было уже поздно. В 6 часов 15 минут «Страшный» кормой ушёл под воду. Подойдя к месту гибели миноносца, крейсер подобрал из воды только 5 человек (из 52 членов экипажа. – Примеч. авт.). Во время спасения по «Баяну» открыли огонь шесть японских кораблей. Отстреливаясь, «Баян» отошёл к Порт-Артуру, на внешний рейд которого вице-адмирал Макаров уже выводил броненосцы и крейсера своей эскадры.
Не дожидаясь выхода всей эскадры, Макаров на броненосце «Петропавловск» в сопровождении броненосца «Полтава», крейсеров «Баян», «Аскольд» и «Новик» пошёл навстречу врагу. В 8 часов 15 минут крейсера противника открыли огонь по русским кораблям. Русская эскадра ответным огнём заставила японцев отойти.
В 8 часов 40 минут на горизонте появились главные силы японцев: 6 броненосцев и 2 броненосных крейсера «Ниссин» и «Касуга». Русский отряд в это время отошёл от базы на 16 миль и оказался в очень невыгодном положении. Выводя японскую эскадру под удар главных русских сил, Макаров повернул к Порт-Артуру.
На внешнем рейде к командующему присоединились броненосцы «Победа» и «Пересвет». После перестроения Макаров на «Петропавловске» вновь повернул навстречу японским кораблям с намерениями дать им бой под прикрытием береговых батарей. И тут произошла страшная трагедия. В 9 часов 43 минуты в 2-х милях от полуострова Тигровый Хвост «Петропавловск» наскочил на минную банку – несколько мин, объединённых между собой. Раздался оглушительный взрыв, затем другой, более сильный – это сдетонировал боезапас главного калибра носовой башни и носовой минный погреб, разломив корабль пополам. Силой взрыва были сброшены за борт носовая 305-мм орудийная башня, дымовые трубы и кожухи. Обрушившаяся фок-мачта разворотила командирский и ходовой мостики. Броненосец накренился на правый борт и носом ушёл под воду. Всё это произошло в течение 2—3 минут. Моряки на шлюпках с «Полтавы», «Аскольда», «Гайдамака» и эскадренных миноносцев спасли из воды только 80 человек, в том числе командира корабля капитана 1 ранга Яковлева, великого князя Кирилла Владимировича (двоюродного брата Николая II) и 5 офицеров.
Среди погибших (635—650 человек) оказались: вице-адмирал Макаров, начальник штаба контр-адмирал Молас, флаг-офицер эскадры капитан 2 ранга Васильев, флагманский артиллерийский офицер капитан 2 ранга Мякишев, флагманский минный офицер капитан 2 ранга Шульц, только что прибывший в Порт-Артур и назначенный командиром «Пересвета» капитан 2 ранга Кроун, флагманский штурман Коробицын, начальник военного отдела штаба полковник Агапеев, судовой священник иеромонах отец Алексей Раевский и знаменитый художник-баталист Василий Верещагин.
Контр-адмирал Павел Петрович Ухтомский, принявший после гибели Макарова, командование эскадрой, опасаясь атаки японского флота, дал сигнал выстроиться в колонну за «Пересветом» и повернул к Порт-Артуру. Во время перестроения на мине подорвался броненосец «Победа», но остался на плаву и был уведён во внутренний рейд.
Схема гибели броненосца «Петропавловск»82
Ужасная катастрофа «Петропавловска» произвела потрясающее впечатление на гарнизон Порт-Артура. Многие плакали и набожно крестились. Русский флот потерял не только один из лучших броненосцев, но и талантливого руководителя и организатора обороны Порт-Артура вице-адмирала Макарова, пользовавшегося у личного состава большой любовью и уважением. За короткое время командования Тихоокеанской эскадрой он сумел сделать многое. Прежде всего, он привёл эскадру в надлежащее боевое состояние, поднял дух личного состава и подготовил флот к активным боевым действиям, организовал регулярную разведку. Он также принял активные меры для ускорения ввода в строй повреждённых кораблей, усилил оборону крепости с моря, создал систему обороны внешнего рейда. Лично руководил отражением атак японских миноносцев, выходами своей эскадры навстречу противнику, не допускал безнаказанного обстрела флота и крепости, заставлял японцев каждый раз уклоняться от боя с русской эскадрой.
Объективности ради стоит отметить, что характеру адмирала Макарова были присущи азарт и порывы увлечения боевой обстановкой, что существенно облегчало японцам применение своих тактических приёмов. Поспешному выходу 31 марта русских броненосцев в море с маневрированием на рейде без применения мер предосторожности нельзя найти ни основания, ни объяснения. Наблюдения за его действиями и агентурные данные позволили японцам очень точно определить место постановки минной банки83. На это минное поле мог в принципе попасть любой русский корабль, однако первым на него вошёл флагманский броненосец «Петропавловск».
Сразу же после гибели вице-адмирала Макарова в Порт-Артур прибыл главнокомандующий вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирал Алексеев. Он принял на себя командование флотом Тихого океана и поднял свой адмиральский флаг на эскадренном броненосце «Севастополь».
В конце апреля 1904 года новым командующим эскадрой был назначен контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт.
Бой на реке Ялу
Тем временем война на суше ещё не начиналась. Японский Соединенный флот занимался морской блокадой Порт-Артура и обеспечением прикрытия транспортов, перевозивших войска с островов в Корею. Захват Сеула и порта Чемульпо в конце января 1904 года существенно облегчил задачу по выходу сухопутных сил Японии к пограничной реке Ялу, то есть к границе Южной Маньчжурии, в которой дислоцировались русские войска.
В целом в Северной Корее японцы не встретили серьёзного противодействия. Против них здесь действовал немногочисленный передовой (разведывательный) конный отряд под командованием генерала Мищенко, состоявший из 22 сотен забайкальских и уссурийских казаков и одной казачьей батареи. Отряду была поставлена задача вести разведку, выдвинувшись до 100 километров южнее реки Ялу. Поэтому на корейской территории произошли лишь небольшие стычки подходивших японских войск с казачьими разъездами.
Первое боевое столкновение русских с японцами произошло у Чханшена. В бою от отряда генерала Мищенко участвовало шесть сотен спешенных казаков (один полк), со стороны японцев 5 батальонов пехоты, 7 кавалерийских эскадронов, саперная рота и 18 полевых орудий. Японские батареи своим огнём решили судьбу боя. Казаки, после ожесточённой перестрелки, потеряв убитыми трёх человек, сели на коней и удалились в расположение своего отряда к берегу реки Ялу.
К середине апреля 1904 года в северной Корее сосредоточилась 45-тысячная японская армия под командованием генерала Куроки. Ей противостояли немногочисленные русские части численностью до 22 тысяч человек, разбросанные по всему фронту у реки Ялу. Командующий Восточным отрядом генерал Засулич получил приказ вступившего в командование Маньчжурской армией Куропаткина затруднить японцам переправу через реку Ялу и дальнейшее наступление их через Фейшунлинский горный хребет. Также Засуличу предлагалось избегать решительного боя, не давая разбить себя, и отходить к главным силам русских на Ляоян.
Отсутствие достоверных разведывательных данных не позволило Засуличу определить направление удара японцев и место форсирования ими реки на маньчжуро-корейской границе. Русская позиция на правом берегу реки Ялу по природным условиям была очень выгодна для ведения обороны. Гористое правобережье возвышалось над неширокой долиной левого. Однако позиция не была сколько-нибудь серьезно оборудована в инженерном отношении. Пехотным ротам не хватало заранее вырытых окопов. Отсутствовали укрытия для людей от вражеской шрапнели. Маскировка полевых укреплений не велась. Артиллерийские батареи располагались на необорудованных позициях, на открытых скатах сопок. Это давало японцам возможность устанавливать их ещё до начала открытия стрельбы. Артиллерийская разведка не велась.
В месте фактического боя – у Тюренчена – японцы имели пятикратный численный перевес. Ночью 16 апреля 1904 года японские войска перешли в наступление и под прикрытием артиллерийского огня захватили на Ялу острова и укрепились на них. На острове Самалинду они развернули гаубичные и полевые батареи. На батареях имелись карты с нанесенными на них русскими позициями на противоположном берегу реки.
Затем японцы начали наведение понтонного моста через Ялу. Пытаясь помешать этому, русская артиллерия открыла огонь по вражеским шлюпкам, но ответным огнём неприятельских батарей оказались быстро подавленной. Русские батареи, стоявшие на открытых позициях на горных вершинах и скатах высот, оказались прекрасными мишенями для врага.
Ранним утром 18 апреля вся японская артиллерия (20 тяжёлых гаубиц и 72 полевых орудия) открыли сильный огонь по всему участку Тюренченской позиции. Многие батареи вели по противоположному речному берегу прицельный огонь. Спустя полтора часа все три дивизии 1-й императорской армии густыми цепями пехоты пошли в атаку. На фронте в десять километров против них оборонялось всего 5 батальонов пехоты и две охотничьи команды при 15 полевых орудиях и 8 пулемётах. Русская пехота вступила в бой, стреляя залпами, только тогда, когда японцы достигли реки. В 8 часов утра, после того как русские отбили несколько вражеских атак, стало ясно, что дальнейшее упорство обороняющихся грозит им разгромом. Генерал Засулич, даже не помышлявший о контратакующих действиях, в тот же день отдал своё единственное распоряжение – об общем отступлении Восточного отряда.
Особенно стойко и храбро под Тюренченом сражались солдаты 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. Прикрывая соседей, выходивших из боя, и давая отступавшим возможность привести себя в порядок, полк оказался в окружении. При этом полевая батарея и пулемётная рота почти полностью были уничтожены. Погиб командир полка. Большие потери понёс 3-й батальон. По сути дела, два первых батальона этого полка полдня с успехом сдерживали натиск почти двух японских пехотных дивизий.
Пробиваясь из окружения, сибирские стрелки в 4 часа дня ринулись в штыковую атаку на японцев и пробили себе дорогу в горное ущелье. Японцы превосходящими силами пытались их преследовать, но, напоровшись на засаду, отступили к Тюренчену.
В сражении на реке Ялу русские войска потеряли убитыми, ранеными и пленными 60 офицеров и 2130 нижних чинов. Вражескими трофеями стали 21 полевое орудие (большинство которых, из-за невозможности вывезти с позиций, поскольку были убиты ездовые лошади, русские артиллеристы привели в полную негодность) и все 8 пулемётов. Потери японцев, по их данным, составили 1036 человек.84
Стратегические последствия сражения на реке Ялу, как первого сухопутного сражения начавшейся войны, было весьма значительным и оказало существенное влияние на дальнейший ход боевых действий. В какой-то мере поражение русского оружия рассеяло и шапкозакидательские настроения, заставило командование уже более серьёзно относиться к японцам.
В стратегическом отношении значение сражения на реке Ялу было важно и в том, что с поражением отряда Засулича обстановка на театре военных действий стала для Японии улучшаться. Её 1-я армия под командованием Куроки оказалась на маньчжурском берегу реки Ялу и тем самым получала операционный простор для своего дальнейшего продвижения вглубь Квантунского полуострова.
Более того, успех генерала Куроки позволил японскому командованию взять стратегическую инициативу в начавшейся войне в свои руки. Теперь почти всё южное побережье Ляодунского полуострова открывалось для беспрепятственной высадки японских войск. Это было как раз то, на что так надеялся главнокомандующий японской армии маршал князь Ояма Ивао. Для него это был большой успех.
Бой у Цзиньчжоу (Кинчжоу)
Стратегические последствия поражения русских на реке Ялу и гибели адмирала Макарова были огромными. Война стала развиваться по сценарию японского командования.
Японцы ещё до начала войны планировали высадку войск на восточном берегу Ляодунского полуострова, у города Бицзыво. Они хорошо знали эти места, так как уже высаживались здесь во время войны с Китаем.
Действуя по разработанному плану, в 20-х числах апреля 1904 года, 2-я японская армия барона Оку в составе 1-й, 3-й и 4-й пехотных дивизий, отдельной артиллерийской бригады (всего около 40 тысяч человек при 198 орудиях и 48 пулемётах) произвела успешную высадку в Бицзыво в 150 км к северу от Порт-Артура.
Вслед за 2-й армией с моря на Ляодунское побережье стала высаживаться 3-я японская армия генерала Ноги, которая была сформирована специально для осады Порт-Артура. При этом десантирование и развёртывание 3-й армии прикрывала 2-я армия. Одновременно западнее устья реки Ялу, в порту Дагушань, начала десантирование 4-я японская армия под командованием генерала Нодзу.
Тут необходимо сделать паузу и пояснить, что при переходе Жёлтым морем к Ляодунскому полуострову японские десантные армады со многими десятками тысяч солдат, сотнями орудий и многими тоннами военных грузов и оборудования, не встретили абсолютно никакого противодействия русского Тихоокеанского флота. Гибель Макарова почти полностью парализовала деятельность Порт-Артурской эскадры. Хотя вице-адмирал Того серьёзно опасался действий лёгких сил русской эскадры – отрядов быстроходных миноносцев и крейсеров. Поэтому для более тесной блокады Порт-Артура он перевёл броненосный Соединенный флот на острова Эллиот. Но опасения японского командования оказались излишними. Контр-адмирал Витгефт и главнокомандующий на Дальнем Востоке адмирал Алексеев даже и не помышляли об активных действиях в открытом море. Алексеев переключил все силы флота на оборону. Были усилены средства по охране рейда, организовано траление мин, с кораблей на береговые укрепления начали передавать орудия и пулемёты. Всё это привело к падению боевого духа моряков, на флоте царили растерянность и уныние. Флот не выходил в море даже с ограниченными целями. Когда поступило известие о появлении японских десантных сил в районе Бицзыво, Алексеев поспешил покинуть Порт-Артур и передал команду эскадрой начальнику своего походного штаба контр-адмиралу Витгефту. При этом он дал ему указание не предпринимать активных действий флота. После отъезда Алексеева Витгефт провел несколько совещаний. С первых же дней он отказался от принципа единоначалия и ввёл в систему коллегиальность – все решения принимали голосованием. Пассивная тактика флота была окончательно утверждена. Нерешительность охватила командиров большинства кораблей. Даже миноносцы решили держать во внутренней гавани и беречь. В район Бицзыво корабли решили не посылать, найдя множество оправданий – от блокирующего флота противника, мин и дальности расстояния до плохого состояния кораблей, нехватки сил и так далее. Кроме того, флот продолжал усиливать оборону крепости за счёт своей корабельной артиллерии. Началось систематическое разоружение кораблей. Эскадра быстро теряла боеспособность. В начале мая на общем совещании флотских и сухопутных начальников, комендант Порт-Артура генерал-лейтенант Анатолий Михайлович Стессель принял общее решение: «Флоту надлежит всеми силами содействовать сухопутной обороне, как людьми, так и вооружением, ни в коем случае не останавливаясь на полумерах».
Тем временем японцы, установив более тесную морскую блокаду Порт-Артура, решили провести очередную операцию по блокированию русского флота. Для её проведения было выделено 12 пароходов-заградителей. Операция началась в ночь со 2-го на 3-е мая.
В Порт-Артуре около часу ночи с Золотой горы на море засекли вражеский миноносец, а затем ещё несколько. Флот и береговые силы подняли по боевой тревоге. Первый пароход-заградитель (брандер) появился в 1:30 ночи. Несмотря на сильный артиллерийский огонь береговых батарей, и кораблей, он смог миновать боновые заграждения, был подорван экипажем и затонул. Следующий брандер взорвался и утонул, не дойдя до бона. За первыми пароходами пошли и другие. Они пытались прорваться к проходу на рейд, где их взрывали, или они шли ко дну от огня русской артиллерии. Экипажи уходили на шлюпках, их ждали миноносцы, которые вели огонь по кораблям и береговым укреплениям русских. 10 японских пароходов (два не дошли до места назначения) утонули в районе прохода из гавани на внешний рейд. Хотя в целом операция для японцев и прошла успешно, но полностью блокировать русскую эскадру им не удалось.
Стоит также отметить, что именно в этот период японский флот понёс самые серьёзные потери. Так, 2 (15) мая 1904 года сразу два японских броненосца «Хацусэ» и «Ясима» нарвались на русские мины, выставленных минным транспортом (заградителем) «Амур», и затонули. В итоге у адмирала Того осталось всего четыре эскадренных броненосца, а у русских в Порт-Артуре после завершения ремонта – было уже шесть. Кроме того, ночью, в тот же день, японский броненосный крейсер 1-го класса «Касуга» протаранил лёгкий крейсер «Иошино», который через несколько минут наполнился водой, перевернулся и затонул. Во время этой катастрофы погибли 32 офицера и 303 матроса. «Касуга» же, получив значительные повреждения, был отправлен на ремонт. Но потери японцев не ограничились гибелью только этих кораблей. Тогда же, в мае, на минах, выставленных тем же «Амуром», подорвались в бухте Керр, возле Дальнего, авизо85 «Мияко», миноносцы №48 и «Акацуки». Всё это создавало неплохие условия для активных действий русских на море, однако контр-адмирал Витгефт упорно продолжал держать эскадру в гавани, избегая решительного боя с японским флотом, и не пытался прорваться во Владивосток. Да, к сожалению, не было у нас в тот момент командира подобного Макарову.
Из всего русского флота лишь владивостокский броненосный крейсерский отряд («Россия», «Громобой» и «Рюрик») сохранял свободу действий и за первые 6 месяцев войны успешно действовал против японского флота, глубоко проникая в Тихий океан к японским берегам. Этот отряд, в частности, потопил несколько японских транспортов с войсками и орудиями. Так, в июне 1904 года были перехвачены и потоплены транспорт «Хитачи-Мару», на борту которого находилось 1095 солдат и офицеров резервного гвардейского полка, 120 человек команды, 320 лошадей и 18 тяжёлых 11-дюймовых гаубиц, предназначавшихся для обстрела Порт-Артура, и транспорт «Садо-Мару», на борту которого находилось свыше тысячи солдат и офицеров, полный телеграфный парк, 21 понтон и две тысячи тонн риса.
Однако вернёмся к тому, с чего начали. Итак, 2-я японская армия генерала Оку двинулась к Цзиньчжоускому перешейку, запиравшему единственный путь наступления на Порт-Артур в самой узкой части Ляодунского полуострова (между Цзиньчжоуским заливом и заливом Хунуэза). На этом перешейке располагалась укрепленная позиция русских, представлявшая собой группу холмов с понижающимися к заливам скатами. К северу, против левого русского фланга, находился сам городок Цзиньчжоу (Кинчжоу), к востоку, на правом фланге – гора Самсон, а в тылу – Тафашинские высоты. Фланги были открыты и не были защищены от обстрела с моря. Занимая по фронту около 4 км, позиция имела ко дню штурма два яруса траншей для стрелков, пять редутов, три люнета и ещё 13 артиллерийских батарей. Подходы были перекрыты проволочными заграждениями в четыре или пять рядов, а также зарытыми в землю фугасами. Вся система обороны имела телефонную связь. При этом Цзиньчжоуская позиция имела важнейшее значение для обороны передовых подступов к Порт-Артуру, так как от неё до самой крепости больше не было ни одного оборудованного в инженерном отношении рубежа.
Когда уже обозначилось наступление японцев к перешейку, русские сосредоточили на этом направлении около 18 тысяч человек под командованием командира 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майора Фока, который для обороны своей передовой позиции выделил всего 14 рот, в том числе 11 рот из 5-го стрелкового полка полковника Третьякова. Это всего 3800 солдат при 70 орудиях и 10 пулёметах. Остальные войска он оставил в резерве.
13 (26 мая) в течение двенадцати часов полк русских под командой Третьякова отражал атаки трёх японских дивизий (35 тысяч человек при 216 орудиях и 48 пулемётах). Генерал Фок, за время боя, на позицию приехал всего один раз, около 2-х часов дня, во время перерыва японской бомбардировки, посидел на камне около полковника Третьякова минут 15 и уехал.
Оборона была прорвана только к вечеру, после того как подошедшие японские канонерки подавили левый фланг русских.
Японцы потеряли в этом бою около 4,5 тысячи солдат и 133 офицера. Потери полка сибирских стрелков и полевых батарей составили около 1300 солдат и 27 офицеров.
Военный инженер капитан Лилье в своём дневнике записал:
«Если бы генерал Фок в решительную минуту прислал подкрепление 5-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку, то Цзиньчжоуская позиция, этот «ключ» к Артуру, осталась бы, конечно, в наших руках, а тогда сильно изменился бы весь ход дальнейших событий и в Порт-Артуре, и в северной армии. Японцы тогда не могли бы занять порта Дальнего, который представлял собой такую чудную для них базу. К вечеру 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, голодный, утомлённый целым днём боя, не получая никакой поддержки и помощи, начал постепенно отступать, покидая свои позиции.
Таким образом, прекрасно укрепленная Цзиньчжоусская позиция, поглотившая такую массу труда, энергии и средств, была взята штурмом в течение одного дня».86
Следствием отхода русских войск с позиций у Цзиньчжоу стал захват японскими войсками порта Дальний, который стал тыловой базой осадной 3-й армии генерала Ноги. Порт-Артурское командование в лице генерала Стесселя даже не позаботилось об разрушении прекрасно оборудованных портовых сооружений Дальнего. Такой поступок был на грани должностного преступления на войне. Более того, портовый город Дальний был оставлен неприятелю без боя. При этом стоит отметить, что после отступления русских войск с Цзиньчжоуской позиции, из Порт-Артура никаких указаний в порт Дальний на эвакуацию имущества так и не поступило. Тогда военный инженер порта капитан Зедгенидзе и лейтенант Сухомлин на свой страх и риск начали взрывать и уничтожать всё, что было возможно. Однако многое сделать они из-за недостатка времени и рабочих рук просто не успели. Молы, дамба, док и набережные остались почти неповреждёнными. Военными трофеями японцев в порту Дальнем стали более 100 складов и бараков, электростанция, железнодорожные мастерские, большой запас рельсов, вагонеток для узкоколейной железной дороги, более 400 вагонов, 50 различных морских грузовых судов, а также большие запасы угля. Всё это в самое ближайшее время было использовано по прямому назначению. Японцы немедленно приступили к созданию в Дальнем своей базы.
Овладение Цзиньчжоуской укрепленной позицией и бескровный захват порта Дальний открыл японским войскам путь к Порт-Артуру. На подступах к крепости русские больше не имели полевых укреплённых рубежей, должным образом подготовленных к обороне. Отныне Порт-Артур был окружён и с моря, и с суши.
В Дальнем начала сосредотачиваться 3-я японская армия под командованием генерала Ноги, который в 1894 году уже захватывал Порт-Артур у китайцев. В его армию вошли 1-я дивизия и переброшенные через некоторое время на Ляодунский полуостров 9-я и 11-я дивизии, а также две резервные бригады.
Тем временем 2-я японская армия барона Оку повернула на север, чтобы встретить у Вафангоу наступление 1-го Сибирского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Штакельберга, начатое по приказу наместника адмирала Алексеева.
Карта «Общий ход военных действий Русско-японской войны»
Сражение у Вафангоу
Известие о взятии Цзиньчжоуской позиции окончательно убедило наместника Алексеева в том, что главный удар японцы направляют на Порт-Артур. И 17 мая командующий Маньчжурской армией Куропаткин получил от него приказ: «Немедленно приступить к движению на выручку Порт-Артура силами не менее 4-х дивизий». Однако Куропаткин направил только 1-й Сибирский корпус генерал-лейтенанта барона Штакельберга, в состав которого вошли: 1-я и 9-я Восточно-Сибирские стрелковые дивизии, усиленные 2-й бригадой 35-й пехотной дивизии, 9-м пехотным Сибирским Тобольским полком, двумя сапёрными ротами и несколькими кавалерийскими (22 сотни) и артиллерийскими подразделениями, всего 33 тысячи человек при 96 орудиях.
Конец ознакомительного фрагмента.