В поисках гипербореи. Размышления о творчестве Н. Гайдука
Настоящая литература подлинного художника-автора проявляется сразу – с первых слов, с первых предложений. В неё погружаешься как в целебный источник, расставаться с которым долго не хочется. Возвращаешься к прочитанному, по нескольку раз тщательно осмысливая происходящее, сюжетные ситуации и авторские отступления. Но страницы тают – одна за другой и «золотая точка» неминуемо приближается. Ну, вот и всё, конец. Праздник души и разума кончился. Пылающие эмоции постепенно гаснут, затихают, и на сердце становится очень грустно как после утраты своего самого дорогого и сокровенного. «Будь славен дар творца!» – невольно говоришь себе и молишься о ниспослании новой встречи.
Такие чувства пришлось пережить при знакомстве с новым романом Николая Гайдука «Сияние верхнего мира или Царь-Север». Повествование действительно пленяет сердце и разум с самого начала, с первых строк. Водоворот авторской фантазии завораживает тебя, неудержимо влечёт за собой, и ты не просто плывешь – ты летишь через пороги, отмели и перекаты. А то вдруг поднимаешься в небесную синь над изумрудным снежным простором – навстречу фантасмагорически алому сиянию Севера. Такова неодолимая сила колдовской авторской стихии. И в памяти невольно звучат слова из песни В. Высоцкого: «Чую с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю!» Чтение романа Гайдука – это действительно какой-то гибельный восторг, потрясение и невольные слёзы. Те самые слёзы, о которых Пушкин говорил: «Над вымыслом слезами обольюсь». Вопрос только в том, где тут вымысел, а где тут жизненная, невероятно крутая правда?
Прежде всего, хочется особо выделить и подчеркнуть изобразительную мощь писателя. Николай Гайдук невиданно силён именно в этом, и на сегодня трудно найти ему равных в нашей литературе. Может быть, где-то в лучших своих произведениях с ним равняется В. П. Астафьев, но при всём уважении к классику нужно признать – только равняется. Николай Гайдук идёт дальше и поднимается гораздо выше – навстречу «сиянию верхнего мира». И не случайно почти двадцать лет назад наш выдающийся литературный критик В. Я. Курбатов вынужден был отметить: «Послушайте пейзажи Гайдука и, даже не зная, что он «по первой специальности» поэт, вы догадаетесь об этом по невольно сбегающимся созвучиям… Для Николая Гайдука характерна пьянящая музыка простора и слова…» Это – цитата из предисловия к первой книжке Н. Гайдука «С любовью и нежностью». Книжка напечатана в 1988 г. За это время у автора вышли сборники стихов, отмеченных недюжинным талантом, романы: «Волхитка», «Святая Грусть», которые изданы в нескольких странах мира. А сколько неизданных произведений лежит в столе у автора – ему одному только ведомо.
И вот появляется новый, грандиозный роман «Сияние верхнего мира. Царь-Север». Гайдук «заматерел», уверился в себе, рука стала крепче, его фантастическое воображение вышло на режим свободного полёта. Но в главном он по-прежнему верен себе. И опять следует до сих пор невиданный каскад его потрясающих поэтических отступлений-описаний. И это можно слушать, смотреть, восхищаясь, писать кистью, перекладывать на музыку, снимать на кино и видеопленку, имея в наличии, как минимум, авторское зрение, а в придачу – душу и мозги художника-автора.
Потрясающе чудно, зримо и звонко звучит зачин романа, затем следуют ряд за рядом великолепно исполненные эпизоды и сцены, целые рассказы и повести. И во всем этом чувствуется уверенная рука Мастера высокого класса, могучая воля и богатейший «развал» творческой палитры Н. Гайдука. Он свободен в полёте своего воображения. Кажется, талант художника, укреплённый громадным опытом, вот-вот может перейти границы «дозволенного» – границы того, что отпущено Богом для самовыражения души. И Гайдук к этим границам приближается…
Глава с дикой «охотой» на оленей – «Путешествие к сердцу» – вызывает мощнейшее потрясение. Эмоциональное воздействие от происходящего настолько велико, что книгу невольно приходится закрыть и отодвинуть, уйти куда-нибудь и передохнуть, успокоиться. И не всякое восприимчивое сердце способно выдержать такое испытание – может случиться непоправимое. И ведь, кажется, чего тут мудрствовать – это всего-навсего слова на бумаге. А вот поди ж ты! И должно быть, неспроста сам Н. Гайдук провозглашает первейшим, необходимейшим условием любого художественного произведения – прежде всего глубочайшее эмоциональное потрясение чувств и мыслей читателя или зрителя.
Пожалуй, самыми выразительными, самыми высокими по своему художественному и поэтическому подъёму в романе являются главы: «Там, где пирует пурга», «Сияние верхнего мира», «Извините, что живой».
Никто и никогда до Николая Гайдука не поднимал северную природу до такой поистине космической высоты – её поэтическое осмысление и выражение нигде ещё так ярко и полно не находило себя. Другого такого примера в сегодняшнем российском литературном процессе просто не существует. И не только. И Рокуэл Кент в живописи, и Джек Лондон, и Виктор Астафьев («Сон о белых горах») в литературе – все они выглядят гораздо прозрачнее по сравнению с необыкновенной и могучей словесной живописью Николая Гайдука. В романе есть такие страницы, которые можно перечитывать без конца. Для создания такого полотна мало одного художественного дара, знания жизни и творческого опыта. Это мог сделать только человек, прошедший через горнило Севера, испытавший всё происходящее на собственной шкуре, ни раз – лицом к лицу – встречавшийся с великой, обледенелой Гипербореей. И кажется, что для автора нет ничего дороже и прекрасней этих – почти сказочных – северных видений и пейзажей с пургою, лютыми морозами, радужным сиянием, вековой тайгой; всем живым миром.
Оставив позади распятое и поруганное Беловодье (роман «Волхитка»), писатель, похоже, отыскал свой духовный и душевный рай под «Сиянием верхнего мира» и поселился там навсегда. И мы вместе с ним. Элементы фантастики, сказочности органично вживаются в сюжет и не вызывают никаких сомнений. И Царёк-Северок в своей хрустальной карете, и ребята-избушата, и пылающий цветок Светлотая, и испепеляющая своим дыханием пурга, и чудеса исцеления Тиморея в русской бане на глухом кордоне – всё это единый ряд художественной выразительности, без которой повествование просто не мыслимо. Да, творчество Н. Гайдука – это тот самый фантастический реализм, о котором в своё время говорил Ф. М. Достоевский.
Главная тема романа «Сияние верхнего мира», по моему мнению, как, впрочем, и тема «Волхитки» – это, прежде всего, человек и природа. Их взаимосвязь и гармоническое единение. Этот закон, почитаемый веками и тысячелетиями, в наше время игнорировать очень рискованно и опасно. Мир естественный, мир живой беспощадно мстит людям за нарушение его естественных законов. Вместе с природой неминуемо гибнет и сам человек. В памяти невольно возникает трагическая история, рассказанная В. Г. Распутиным в повести «Прощание с Матёрой». Именно он, великий русский писатель, в своё время бесстрашно бросился на перехват идеи строительства Катунской ГЭС. И победил. И Николай Гайдук в своей «Волхитке» – в её отдельных главах – как бы продолжая распутинскую мысль и раскручивая его эмоции изображает жуткую картину последствий реализации этой «идеи». Неприглядное, обнаженное дно – это дно не только изничтоженной, раздетой и разграбленной реки – это дно грядущих дней, дно души и сердца человека, неминуемый итог его «созидательных усилий».
Темперамент романа «Царь-Север», его эмоциональный стержень держится также на этом – на предчувствии великого апокалипсиса, на желании предотвратить человеческую экспансию, грозящую катастрофой всему живому. И автор – за кадром и в самой ткани романа – как бы взывает к небесам: «Господи! Спаси и сохрани!» Но орда «человеков», орда разрушителей уже так близко, что скоро, кажется, вся эта сказочная красота, вся поэзия мира взлетит на воздух, превратится в пыль и прах. «Мы рождены, чтоб сказку сделать пылью!» («Волхитка»). И вряд ли смогут спасти её, укрыть распростертые крылья авторской фантазии. Под авторским крылом может сохраниться только «живопись на память» – картины того, что когда-то было на этой прекрасной Земле. Такова жестокая реальность. Вполне возможно, что такое уже когда-то случилось с нашей полярной прародиной Гипербореей.
«Сияние верхнего мира» по определению самого автора – роман в трёх книгах из рассказов и повестей. Автономность каждого повествования как бы разумеется, но вместе с тем всё это является единым целым, всё части объединены одним главным действующим лицом, единой сюжетной линией, сквозным и конечным смыслом всего произведения. И только иногда приходится сожалеть о том, что Антон Северьянович Храбореев – как та полярная звезда, небесный кол, вокруг которого вращается все мироздание романа – вдруг исчезает, уходит с поля повествования, потом появляется вновь по причине не очень органичного авторского волеизъявления. Писатель, как бы спохватившись, вопрошает: «А куда девался наш Дед-Борей? А ну подать его сюда!» И Храбореев опять возвращается в фабулу и сюжет. Правда, героя своего везде и всюду заменяет сам автор или кто-то из других его персонажей, например, Зимогорин, во многом очень похожий на Антона Северьяновича. Но каким бы щедрым не был талант писателя, нам очень интересно следить за судьбой и поведением Храбореева, этого неугомонного и бесстрашного изыскателя и рыцаря нашей полярной прародины Гипербореи.
К этим потерям Н. Гайдука можно было бы отнестись со всей серьёзностью, но вот ещё такой же пример. Кто внимательно читал, или даже перечитывал «Тихий Дон» Михаила Шолохова, тот не мог не заметить: два первых тома – цельные, ровные и художественно совершенные. А два других – третий и четвертый – сплошной пунктир, фрагментарность и фабульные, сюжетные перепады. Однако эти неровности, в конечном счёте, не мешают воспринимать роман как выдающееся явление отечественной литературы.
Из бытовых сцен в романе Н. Гайдука заслуживает особого внимания «митинг» мужиков в забегаловке (Глава «Плач-Гора»). К сожалению, у нас на Руси это самое обыкновенное дело: два мужика за бутылкой – собрание, а три – уже демонстрация, бунт. А цена всему этому – грош. Дальше «мыльных пузырей», рожденных горячей кровью, вздыбленной алкоголем, дело не идёт. Появляется баба, берёт «бунтаря» за шкирку и гонит домой, подхлестывая оплеухами и матюгами. Тут Н. Гайдук предельно точен, абсолютно достоверен. А вся эта трагикомическая сцена целиком так и просится на театральные подмостки.
Но вернёмся от грустного бытописания – к высокой поэзии романа. Автор этих строк осмысленно и серьёзно предлагал однажды Н. Гайдуку отдельное издание его лирических отступлений. Начиная, допустим, с повести «С любовью и нежностью», затем роман «Волхитка» (Какое здесь изобилие прекраснейших моментов, исполненных высокой поэтической силы!). Затем – «Святая Грусть». Далее берётся весь лирический массив «Царя-Севера». И высокая стихотворная проза издаётся отдельной книгой в форме дневниковых записей писателя. Можно так – а можно и по-другому, варианты подачи этого материала могут варьироваться бесконечно. А эпиграф этой книги (или название) уже есть: «ПОСЛУШАЙТЕ ПЕЙЗАЖИ ГАЙДУКА. Валентин Курбатов». Уверен, по силе художественной выразительности, это была бы потрясающая, необычайная книга, раскрывающая творческую лабораторию писателя и его неординарный талант и личность.
Хотелось бы особо подчеркнуть сквозную тему всего творчества автора. Её заглавными словами вполне могли бы стать стихи Николая Рубцова: «Россия, Русь! Храни себя, храни!» Любовь к России, атакующие приливы защиты и сбережения своего народа и Отечества – проходят красной нитью через всю поэзию и прозу автора.
Погружаясь в творческий мир Н. Гайдука, а он по своему объему, ценному запасу и значимости уже «тянет» на семи-восьми томное собрание сочинений, невольно задаешься вопросом: откуда, по каким таким особым причинам и обстоятельствам у этого «сына алтайских степей» мог родиться такой могучий дар?
Изначально всё выглядит очень просто и обыденно. Алтай. Озеро Яровое, где Н. Гайдук родился, город Славгород, где он прописан «по метрикам». Затем село Волчиха – «малая родина», здесь прошло всё сознательное детство и юность; школа деревенско-советская; медучилище; армия; режиссерское отделение института культуры в Барнауле. А далее – дорога «в люди». Жизнь Н. Гайдука – в литературе – это своего рода восхождение на Голгофу, самоистязание, от которого, если вдуматься, оторопь берёт. Не всякий смог бы вынести такое на своих плечах. Жутко даже представить все его многолетние мытарства по городам и весям бывшего Советского Союза, а потом – России. И повсюду – испытания на прочность. Борьба за «место под солнцем». Выработка характера и отстаивание своих принципов. И при всём при этом – ежедневное, упрямое, ничем неодолимое стремление к тому, чтобы добиться проявления своей собственной творческой индивидуальности, как в стихах, так и в прозе; и потому сегодня Н. Гайдук на вершине своей Джомолунгмы, и над ней полыхает сказочное сияние Верхнего мира.
Откуда эта тяга к слову, откуда неистребимая любовь к языку? Где истоки творчества? Вопрос риторический. А В. Астафьев со своими шестью классами и школой ФЗО, а В. Распутин, В. Белов, В. Шукшин, В. Личутин. Е. Носов, В. Лихоносов и другие – они откуда? Кто, набравшись риску, может объяснить их появление?
Сам Николай Гайдук на вопрос об истоках творчества отвечает следующим образом: «Это, видимо, отдельный разговор, который должен касаться глубинных истоков России, Святой Руси и нашего славянского неба – без этой удивительной «подсказки» свыше, без тонкой, но прочной связи со всем мирозданием невозможно вымолвить ничего такого, что могло бы заставить людей прислушаться. И всё, что я пишу – это как будто не моё – это конспекты разговоров с Богом, который почему-то выбрал грешную душу мою для беседы с людьми». И далее Н. Гайдук продолжает: «Последнее десятилетие, сломавшее Россию через колено, красноречиво доказало, что в искусстве чисто и честно работают лишь те, кто связан с Богом, с небом. Всё остальное – жалкая подделка, бормотуха, разлитая по книгам и картинам…»
Значит, всё от неба? Истинно, так. Искра божья – небесный подарок. И остаётся только искренне радоваться, что у нашего народа появился ещё один талантливый, бесстрашный и яростный певец.
Владимир Павлович Марин, профессор, заслуженный работник культуры, член-корреспондент Петровской Академии наук и искусств.