6
Ведьма
Всю оставшуюся часть ночи Виктор не спал, плакал, пил водку и рассказывал что-то про Линду, про болота, про затерянные племена в таежных лесах. Под утро он погрузился в беспокойный сон и не заметил, когда Ян вывел вездеход на прямую дорогу.
Проснувшись, Виктор первым делом ощутил ломоту во всем теле, к горлу подступала тошнота.
– Останови, – болезненно просипел он.
И вывалился на обочину, сотрясаясь в конвульсиях рвоты. Когда, обессилевший и уставший, он вернулся в машину, Ян сидел за штурвалом и спокойно ел шоколад.
Виктор посмотрел на попутчика почти с ненавистью.
– Не слипнется?
– Кто?
Ян продолжал смотреть взглядом мороженой рыбы и не говорил ни слова. Шуток он явно не понимал.
Виктор заварил чай. Голова постепенно прояснялась, но события прошедшей ночи все еще покалывали иголочками беспокойства.
– Слушай, то, что случилось, – наконец, не выдержал он. – Это ведь было реально?
Ян кивнул и отправил в рот новую плитку шоколада.
– Я слышал, ты обещал откуп, – сказал Виктор.
– Они его взяли.
– Какой?
– Труп вашего пилота.
Виктор смутно догадывался об этом, но все равно поморщился и сказал:
– Почему тогда они не… взяли его раньше?
– Надеялись на свежее мясо, – ответил Ян. – Почти получили.
Виктора передернуло от отвращения, едва он вспомнил обволакивающую его тело жирную грязь, текущее лицо существа (Линды).
– А ты ведь спас меня, – сказал Виктор.
Ян доел шоколад и выкинул обертку в окно.
– Таков договор, – просто ответил он.
– Откуда они взялись вообще? Почему никто никогда не видел их раньше?
Он прокручивал в голове все знакомые ему статьи по криптозоологии, по мифологии Сумеречной эпохи и Древнего мира. То, с чем пришлось ему столкнуться ночью, было чем-то новым, неизведанным, о чем вовсе не было никаких упоминаний в научных трактатах.
«Если бы я был осмотрительнее, я мог бы взять образец той грязи, – подумал Виктор. – Интересно, что это за существа? Откуда они? Придут ли они еще?»
В нем начал просыпаться дух исследователя, но спрашивать про возвращение болотников он все же не осмелился. Вместо этого сказал:
– Что ты планируешь делать теперь?
– Навестить Нанну.
Виктор поднял брови.
– Кто это? Еще одна твоя поклонница? – попытался пошутить он.
«…И Званка, и Мария, и Зейна… Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот…»
– Она ведьма, – ответил Ян.
Виктор почти не удивился. Может, на ум пришли легенды о северных шаманах, а может, он уже начал привыкать к этому странному миру. Как уже привыкал к человеку, убившему его товарищей.
«Наверное, – подумал он, – я слишком устал, чтобы сейчас отягощать себя вопросами морали».
Потом он снова задремал.
В полусне ему виделись рыжие леса и черные гигантские ульи, вырастающие из земли на головокружительную высоту. Ульи были испещрены отверстиями сот, куда ныряли длиннохвостые, похожие на стрекоз вертолеты с иззубренными лопастями. В едином оранжевом потоке они текли к сводчатому куполу и оттуда расходились в тоннели, узкие, как венецианские улицы, и стерильные, как операционные. Лампы сияли подобно десяткам солнц, но их свет был искусственным. Он не нес в себе ни тепла, ни жизни. В помещениях, похожих на лаборатории, за матовыми стеклами угадывались веретенца коконов. Они были ослепительно белыми, будто первый снег, и воздушными, как сахарная вата. Там, прикрепленные к стенкам прочными нитями пуповин, ворочались зародыши. Тоннели расходились и сходились в причудливой путанице лабиринтов, но все они вели вверх, под самый купол, где в непроглядном мраке притаилось что-то огромное и страшное. Что-то, поблескивающее медью и золотом, но что никак нельзя было разглядеть. Резко пахло озоном и гарью. И чем-то сладковато-приторным, не то карамелью, не то медом. А может, и тем и другим.
Силясь распознать очертания существа, притаившегося во тьме, Виктор тяжело дышал во сне, и пот катился с него градом. Когда уже показалось, что вот-вот истина откроется ему во всей своей пугающей наготе, протяжно заскрипели тормоза. Вездеход дернулся и остановился.
Виктор тоже вздрогнул и проснулся.
Болела правая ладонь. И не так чтобы сильно, просто неприятно покалывало и пощипывало, как бывает всегда при заживлении серьезной раны. Виктор ногтем поскреб крестообразный шрам, и на время это принесло облегчение.
– И где же твоя ведьма? – сонно поинтересовался он, выглядывая в окно.
Лес несколько поредел, сосны стали ниже. Где-то выбивал дробь дятел. В природе царили тишина и умиротворение, и аккуратный бревенчатый домик, приютившийся под сенью раскидистой сосны, как нельзя лучше вписывался в этот безмятежный пейзаж.
Ян так ничего и не успел ответить, потому что дверь избушки открылась и на пороге появилась стройная молодая женщина с длинными светлыми волосами.
– Входите скорее! – закричала она. – Утром я слышала вертолеты, они кружили над рекой, но потом полетели на северо-запад!
– Не страшно, – сказал Ян, уверенно пересекая порог, будто не впервые был здесь. – Это последний рубеж. Дальше они не сунутся.
– Кто это с тобой? – спросила женщина, поворачивая к Виктору лицо.
Она была привлекательна, с теми точеными чертами лица, что присущи северянам. Но вместо живых и умных человеческих глаз Виктор увидел два молочно-белых опала и понял: женщина слепая.
– Не бойся! – Она схватила его за руку. – Я слепа, но вижу больше, чем любой из вас, зрячих. Я – Нанна.
Виктору было немного неловко, когда чужие пальцы цепко и сильно ощупывали его плечи, грудь, ладони.
– С юга, – резюмировала женщина. – Твои дела настолько плохи, что ты связался с паразитом?
– Легче, ведьма, – из дальнего угла предупреждающе отозвался Ян.
Он наклонился над столом, где, словно ожидая их, стояла широкая тарелка с кутьей и старинная пузатая посудина с густым золотистым напитком.
Пальцы Нанны нащупали на ладони Виктора шрам. Он снова начал зудеть, и улыбка женщины тотчас исчезла.
– Меченый, – сказала она.
Виктору не понравилось это слово. Равно как и тон, с которым оно было произнесено, – смесь разочарования и жалости. Он вежливо отнял руку и отступил.
– Зачем ты приехал в эти земли? – спросила Нанна. – Что тебе нужно? Сокровища? Власть?
– Я ученый, – сдержанно ответил Виктор.
Она печально улыбнулась.
– Знания, – и покачала головой. – Вы и ко мне явились за знаниями.
– Ты мой должник, – сухо сказал Ян. – Мы голодны.
– Все мое – ваше, – сказала Нанна.
Жилище ведьмы было ухоженным и чистым. Под потолком были развешаны связки грибов и яблок, разносился приятный запах сушеных трав.
Ян не притронулся к пирогам, зато налег на кутью и налил в кружку густой сыты.
– Ешь, – сказал он Виктору, видя, что тот медлит. Потом усмехнулся и добавил: – Не бойся. Помни договор.
Виктор послушно потянулся к тарелкам. После пустого чая и консервов домашняя еда была райским угощением. Казалось, он не ел ничего вкуснее. Нанна к еде не притронулась, но присела рядом с Яном, подперев подбородок кулаком.
– Ты еще не отказался от своей идеи, оска? – спросила она, повернув в его сторону светлое лицо.
– Назад дороги нет, – ответил Ян. – Я предал Устав.
– Это не первое твое предательство, – Нанна задумчиво разглаживала салфетки. Ее руки слегка подрагивали, пальцы невесомо пробежали по скатерти, как бы невзначай коснулись руки Яна, погладили по сбитым костяшкам. Тот молчаливо отстранился, и из груди ведьмы вырвался легкий вздох.
– Как вы пережили ночь? – спросила она. – За тобой еще таскаются все эти бедные девочки?
Виктор вздрогнул.
«…Все, кого оставил лежать в тишине и темноте болот…»
Нанна засмеялась.
– Не бойся. Здесь жилище ведьмы, сюда болотницы не сунутся.
Ян и ухом не повел. Допил сыту, аккуратно поставил кружку на стол.
– Думаешь, – продолжила Нанна, – с хозяином тебе будет легче завершить ритуал?
– Он проведет меня, – сказал Ян. – Меньше слов, ведьма. Выполняй свое обещание.
Она молча поднялась со скамьи. Виктор отметил, с какой уверенностью двигается Нанна по комнате. Ее пальцы порхали по полкам, выискивая необходимое, на столе перед Виктором очутилась толстая низкая свеча с оплавленными краями, неглубокая плошка, в которую Нанна аккуратно плеснула немного золотистой сыты, кинула в тягучую жидкость пучок сухой травы.
– Дай руку, – обратилась она к Виктору, присаживаясь рядом. – Правую.
На почерневшем свечном фитиле заалело пламя. Тени за спинами тотчас выросли, вклинились в бревенчатые срубы стен.
– Ты тоже. – Нанна протянула ладонь к Яну.
Тот молча повиновался.
Нанна наклонила голову к миске, вдохнула душистый запах, наклонила голову к одному плечу, потому к другому, словно прислушиваясь.
– Да. Ты нашел правильного человека, – подтвердила она.
– Я не ошибаюсь, – отчеканил Ян.
Губы Нанны тронула мягкая улыбка.
– Но ты ошибешься, – возразила она. – Не теперь. Гораздо позже.
– Как?
Ведьма качнула головой.
– Я не вижу. Пока это скрыто от меня. Возможно, это только одна из вероятностей.
– Я найду ее? – нетерпеливо спросил Ян.
– Да. Ритуал будет завершен, – подтвердила Нанна и склонила голову в сторону Виктора. – Теперь ты. Тебе ничего не будет угрожать. Но ты сам станешь угрозой.
Виктор поднял брови.
– Как это понимать?
– Получишь много ответов, но тебе этого будет мало, – сказала ведьма. – Ты никогда не остановишься, пока в сердце твоем яд.
Виктор промолчал и отнял руку, хотя на душе стало неуютно.
Ночь упала на избушку траурной вуалью. Сразу похолодало, ветер протяжно застонал в ветвях сосен, будто жалуясь на вечный холод и одиночество. Виктору подумалось, что он уже давным-давно не видел солнца. И тоска по дому заскреблась под ребрами.
Сколько он еще пробудет в пути? И увидит ли вообще дом?
Виктор долго не мог уснуть, прислушиваясь к потрескиванию стен и шорохам. Прошедшую ночь он старался не вспоминать, но картины расколотого черепа Линды и вздувающейся пузырями жижи еще долго мучили его.
Потом он заснул.
Проснулся оттого, что почувствовал тяжесть с одной стороны кровати. Кто-то опустился рядом с ним и мягко взял за выпростанную из-под пледа руку.
Виктор взвился, сбрасывая остатки сна. Но это был не болотник и не домовой, а Нанна, что сидела, поджав ноги, и ласково улыбалась в темноте.
– Что тебе надо? – сердито спросил Виктор.
– Не бойся. – Ее голос был нежным и ласковым, как журчание родника. – Хочу с тобой поговорить.
– Не хочу я ни о чем говорить! – За злостью Виктор попытался скрыть испуг. В темноте русоволосая ведьма напомнила ему ту, что приходила прошлой ночью к Яну, – юную девушку с распущенными волосами.
– Хочу тебя предупредить. – Нанна снова взяла его за руку. – Я не могла сказать этого, пока рядом находился Ян. Но теперь он спит, поэтому, пожалуйста, выслушай меня.
Ее настойчивый и ласковый голос успокаивал, пальцы гладили руку Виктора, как гладит своего малыша мама, если тому вдруг приснился ночной кошмар.
– Будь осторожнее, – продолжала она. – Не доверяй ему. Да, они действительно умеют позаботиться о своем хозяине. Они будут выполнять все твои капризы, пока ты будешь нужен. Пока действует договор. А потом… потом они выпьют твою душу. Оставят пустую оболочку.
– Я не собираюсь доверять ему, – возразил Виктор.
Нанна усмехнулась.
– О, ты будешь!
– Я видел, как он убил людей.
– И убьет еще, – сказала Нанна. Она постепенно переползала ближе к Виктору, ее поглаживания становились все нежнее, ладонь скользнула к его груди.
– Ко мне редко заходят мужчины, – прошептала ведьма. – Только когда хотят чего-то, как ты. И я даю им это. И они дают мне взамен свою ласку…
Теплая женская ладонь скользнула ниже. Виктор вздохнул прерывисто, дернулся.
– Не бойся, – повторила Нанна, прильнула к нему, крепко обвила руками. – Не бойся, я умею любить, хотя и слепая.
Ее губы мягко коснулись его губ, в них было тепло, и нежность, и душистое разнотравье. Кожа – белее белого, бархатистая. Тело – горячее, податливое. Все ночные страхи отступили, попрятались до времени в темные углы.
Сорочка давно упала в ноги, ладони мужчины скользили по телу, поцелуями Виктор покрывал шею Нанны. Но остановился, наткнувшись на порезы, пересекающие ее груди. Ведьма вздрогнула, вздохнула сквозь сжатые зубы.
– Кто тебя так? – Виктор с тревогой заглянул в ее лицо.
Белые глаза ничего не выражали. Но гримасу боли на ее лице сменила печальная улыбка.
– Ян? – догадался Виктор, прежде чем Нанна ответила ему.
– Да. – Она стыдливо склонила голову и добавила, будто оправдываясь:
– Осы больно жалят… Не умеют по-другому. Но я не виню его. Я обязана ему жизнью. Знаешь, – она прильнула к нему на грудь, зашептала тихо: – С детства у меня начали проявляться способности. Я могла сделать так, чтобы заболел пастух, который обругал мою мать. Могла сделать, чтобы у соседской сплетницы коровы прекратили давать молоко. Не было никого, кто научил бы меня контролировать это. И потом, – она вздохнула, – потом мужчины этой деревни вытащили меня из родительского дома, с кровати, ночью, отвезли в лес и избивали до смерти. Били по телу, по голове… – Она коснулась дрожащей рукой своего лба. – Поэтому я ослепла. А потом пришли они. Васпы. – Нанна перешла на свистящий шепот: – Ян спас меня. И сжег мою деревню дотла…
Она замолчала, снова потянулась к Виктору губами.
– Я обязана ему, понимаешь? – вдохнула она в самые его губы.
– Он тебя любит?
Нанна улыбнулась горько.
– Осы не умеют любить. А я… я умею.
Она поцеловала Виктора долго, сладко.
– Мой человек с юга, – шепнула она. – Пожалуйста. Подари мне немного своей ласки!
Потом наступило утро, и они снова засобирались в путь.
Нанна стояла на пороге, босая, будто не ощущала холода. Ее длинные волосы трепал ледяной ветер.
– Спасибо, – шепнула она Виктору, когда тот набросил на ее плечи шаль. Он наклонился и мягко поцеловал ее в висок.
– Я буду о тебе помнить, – пообещал он.
Ведьма вздохнула, укутала в шаль руки.
– Будь осторожен, – на прощание сказала она.
И ухватила за рукав проходившего мимо Яна.
– Ты тоже остерегись, оска.
Он резко отдернул руку.
– Я знаю, ведьма.
Нанна отступила виновато, прислонилась к дверному косяку.
– У меня ощущение, – прошептала она, – что эта встреча может стать последней…
Вездеход набирал скорость, и Виктор видел, как уменьшается тонкая фигурка Нанны. На сердце было тревожно.
– Как же она тут будет одна… – начал Виктор, но Ян резко его оборвал:
– Это неважно. Важно – скоро мы прибудем в город. Оттуда мы сможем уехать на юг.
– Зачем тебе на юг? – наконец оторвавшись от окна, осведомился Виктор. – Я слышал, ты хочешь найти кого-то.
– Да.
– И кого?
– Девушку.
Брови Виктора удивленно поднялись, он переспросил:
– А на севере они уже перевелись?
– Она особая, – пояснил Ян.
– И что же в ней особенного, в этой странной южной девушке? Чего нет во всех остальных девушках мира?
На этот раз Ян улыбнулся почти человеческой улыбкой.
– О! – с благоговением сказал он. – Это самая сладкая девушка на свете.