Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика. Глава II. Судебная реформа (З. Х. Ибрагимова, 2009)

Установление юридического плюрализма в послевоенный период

Проблема развития права тесно взаимосвязана с проблемами государственного устройства и управления. Государственная власть выступала в полиэтничном обществе как объединяющее начало, формировала правовые основы для вхождения и проживания народов в России, регулировала их внутреннюю общественную жизнь, условия хозяйствования, а также отношения с центральной и местной администрацией. Обеспечение законности всегда оставалось одним из важных направлений деятельности государства. Народы России как участники общественных отношений должны были соблюдать и исполнять правовые требования и предписания. Государственная власть Российской империи, кодифицируя обычное право, как бы пошла на компромисс в полиэтничном и многосословном обществе, добиваясь его консолидации и сближая российские и западноевропейские правовые нормы с традиционной практикой обычая, видоизменяя и трансформируя его³⁶³. Потребность России в традиционных для Северного Кавказа культурно-правовых системах не была просто практической и политической, как принято привычно полагать. Она была также моральной и интеллектуальной.

Единение Северного Кавказа с Россией дало почву для формирования уникальной системы юридического плюрализма. Проведённая Российской империей на Северном Кавказе кодификация адата и инкорпорация шариата, реформа судебных институтов, немыслимое для классического шариата и адата, стали источником развития права народов Северного Кавказа. Для северокавказских мусульман, как подданных Российской империи, сохранение своего права в христианской, православной стране было проявлением государственного благоприятствования³⁶⁴. Взаимодействие систем права России с этноправовыми традициями народов Северного Кавказа на протяжении столетий породило уникальное явление – конвергенцию российского позитивного права с адатским и мусульманским правом. Осмысление разнообразия оснований, их плюралистичное™ в зарождении и становлении российской правовой системы, с учётом национального правосознания и этноправовых особенностей российской цивилизации демонстрирует подлинную ценность каждой из систем права её народов и всего права в целом³⁶⁵.

Структура российской судебной системы в дореформенное время являлась довольно сложной и запутанной. В ее состав входили разнообразные исторически сложившиеся органы. Дореформенная судебная система была организована по сословному принципу, то есть для каждого сословия имелись свои суды. Выполнением судебных функций занимались также и некоторые административные органы. Нередко правосудие вершили люди, не имевшие юридического образования³⁶⁶.

22 ноября 1866 г. вышло Положение о применении судебных Уставов к Кавказскому краю, открытие новых судебных учреждений Тифлисского округа состоялось 19 февраля 1868 г. Таким образом, новый суд был открыт на Кавказе раньше казанского, саратовского, одесского и других судебных округов. Но раннее введение на Кавказе судебной реформы имело и свои неудобства. Она подверглась весьма существенным урезкам и изменениям, из коих самое главное то, что была ведена отсрочка введения суда присяжных и вообще, произошло устранение из уголовного суда «народного элемента» даже в виде сословных представителей, существовавших прежде на Кавказе³⁶⁷. Вместе с тем, судебная реформа в Прибалтике была более полной, чем на Кавказе, в Польше, в Белоруссии. Например, здесь допускались корпоративные организации адвокатов – советы присяжных. Только в 1898 г. судебные уставы были введены в Средней Азии и Казахстане. Но к этому времени уже мало, что осталось от самой реформы, шла эпоха контрреформ³⁶⁸.

Процесс формирования правового государства в России в пореформенный период, прежде всего, отразился на положении личности и ее взаимоотношениях с властью. Между гражданами и правящей властью устанавливались не только отношения подчинения, но и сотрудничества. Иначе говоря, устанавливались взаимные обязанности и права, а также взаимная ответственность должностных лиц (органов управления) и граждан. В соответствии с законодательством, Сенат как орган административной юстиции осуществлял надзор за деятельностью всех государственных, земских и городских органов власти. Каждый житель империи, если его права были нарушены должностным лицом государственных или земских органов, а жалоба на них не была решена в его пользу, мог после этого подать жалобу на решение власти в Первый департамент Правительствующего Сената³⁶⁹.

Наряду с изменениями в административной системе, правительство России проводило мероприятия и в области правовых институтов. Старая горская система суда, основанная на обычном праве (адате) не отвечала интересам правительства. Кавказская администрация решила сосредоточить в своих руках основные рычаги управления краем, подорвав в народе влияние местной феодальной знати, представителей духовенства, и укрепить свои колониальные позиции³⁷⁰. В разных формах добивалась государственная власть поддержки у населения: требовала содействия у сельских обществ, просила помощи у религиозных сект, вербовала себе на службу доносчиков и кровников. Разными средствами она пыталась обеспечить себе эту поддержку: требовала ее во имя идеи, покупала ее за деньги, вынуждала ее страхом³⁷¹. Процесс российско-имперского воздействия на правовую систему включал в себя всестороннюю попытку воздействовать на северокавказское правосознание, для чего использовались два основных метода: введение для определённого слоя общества системы русского образования и воспитания и создание российских судебных органов (Горских словесных судов), через которые происходило постепенное внедрение российского законодательства³⁷².

Проведение судебной реформы

На Северном Кавказе судебная реформа состоялась в конце 1870 года. Несмотря на наличие довольно серьезных изъятий из Судебных уставов 1864 года, проведение судебных преобразований на территории Северного Кавказа стало важным шагом вперед по пути становления новой судебной системы, основанной на буржуазных нормах и принципах права. Следуя своей колониальной политики, царизм изначально предусмотрел, что проводить судебную реформу на Кавказе следует только с существенными изменениями. Например, устанавливалось, что в Кавказском крае уголовные дела, изъятые из ведомства мировых судей, т. е. выходившие за пределы компетенции мировых судей, подлежали рассмотрению в окружных судах без присяжных заседателей³⁷³.

По мысли российской администрации, правовая реформа преследовала следующие основные цели. Во-первых, она должна была преодолеть судебно-административную раздробленность и создать единую централизованную организацию края. Г арантом права и закона становилось российское государство, а низовыми органами судебной и законодательной власти для местного мусульманского населения – горские и сельские словесные суды. Другой целью реформы было ослабление власти мусульманской элиты и шариатского судопроизводства и создание единой местной светской администрации, пользующейся доверием и авторитетом у местных жителей и послушно исполняющей решения российских властей. Третьим направлением реформы была модернизация народного права (адата) чеченцев, имевшая целью подготовить постепенный переход горцев к единому российскому законодательству³⁷⁴.

Правительство в целом поддерживало курс на русификацию управления Кавказским краем и создание в его регионах аналогов общероссийской структуры управления. Часто, вопреки настрою кавказской администрации столичные чиновники старались сделать все возможное для того, чтобы территории с горским населением скорее русифицировались. В этих целях, например, министр юстиции И.Г. Щегловитов, посетивший Кавказ в 1910 году, отдал распоряжение в срочном порядке отстранить от работы во всех судебных инстанциях представителей местных национальностей. За неисполнение данного указания некоторые из руководящих чиновников на Кавказе были сняты с занимаемых должностей.

Нужно заметить, что правительственных функционеров в большей степени волновал вопрос религиозной принадлежности горских чиновников. Инспектируя подведомственные учреждения, И.Г. Щегловитов постоянно указывал на то, что «нравственные начала нехристианских исповеданий противоположны в своих главных основах христианской морали»³⁷⁵. Наиболее строго суды России относились к преступлениям религиозным, по которым только 17,7 % оправданий, затем к кражам (22,8 % оправданий), далее к преступлениям против порядка управления (27,4 %) и уже затем – к важнейшим преступлениям против жизни. По мнению правоведов той эпохи, не подлежало никакому сомнению, что в России личность была ограждена намного меньше, чем имущество³⁷⁶. По российскому законодательству преступления не могли совпадать с безнравственными действиями и с грехами, т. к. государство не могло ставить своей задачей наказание всех действий, не одобряемых моралью.

История развития обычного права

Отношение российского государства к обычному праву народов Северного Кавказа во второй половине XIX в. формулировалось из принципов двух вариантов правовой модернизации – радикального и мягкого, которые впоследствии были применены в различных регионах Северного Кавказа. Проведение правового реформирования позволило создать фундамент для внедрения российского подданства в горских общинах, в основу которого был положен принцип социального и правового равенства горских народов как подданных Российской империи. Все институты обычного права были подвергнуты модернизации, исходя из принципов равенства, в результате чего, большое количество норм обычного права были изъяты из горской правоприменительной практики. Проведение сословно-земельных реформ в горских общинах Северного Кавказа привели к значительному сокращению или ликвидации большинства норм вещного и обязательного обычного права³⁷⁷. Большое значение при судебном разбирательстве по адату имела присяга. «Лицо, подозреваемое в совершении преступления» могло «очиститься» присягой. Присяга считалась доказательством невиновности, если вместе с подозреваемым в преступных действиях лицом присягу давали уважаемые в обществе люди из рода подозреваемого – соприсяжники³⁷⁸.

Говоря об обычном праве и его месте в правовой системе общества, необходимо изучение опыта, накопленного во многих странах мира. В США обычное право признается в пределах резерваций, где племена сохраняют юрисдикцию во всех гражданских и части уголовных дел. В Канаде обычное право, в тех случаях, когда иное не предусмотрено федеральным или провинциальным законодательством применяется в судах наряду с общим правом. Эти примеры свидетельствуют, что в мировой правовой практике накоплен достаточный опыт существования в рамках единой правовой системы обычного права и законодательства³⁷⁹.

Обычное право у горцев возникло как следствие моральных ограничений (институт табуитета). Оно регулировало отношения между родами, внутри рода, отношения обмена (куплю, продажу, кредитование), пользование, распоряжение и владение движимым и недвижимым имуществом, наследование, землепользование, землевладение и водопользование, семейно-брачные отношения, дела об убийствах, насилии, разрешало конфликты. Все эти проблемы ставились и решались на общинном суде и собрании³⁸⁰. Что же касается систем европейского и общего права, то правовой обычай выступает здесь одним из источников права и полностью никогда из них не был вытеснен.

Высоко оценивают обычай как современную форму права европейские учёные-юристы. Для них право – это результат деятельности социальных групп, каждая из которых имеет свою собственную правовую систему. Всякая юридическая норма, возникшая из практических потребностей, выступает в первоначальной форме обычая, а затем может трансформироваться в закон. Собственно нормативный способ формирования права предполагает, что юридическая норма вначале возникает как обычай (хозяйственный, торговый, семейно-брачный и иной), достигает в нём первичной неформальной институционализации, а затем, если необходимо, данная норма санкционируется, оформляется на политическом уровне как закон государства³⁸¹. В мусульманском судебно-процессуальном праве выделяются нормы, по которым должность судьи могут занимать только мусульмане, соблюдающие религиозные и моральные предписания ислама. Сходные требования предъявляются и к свидетелям по большинству дел. Особое значение придаётся клятве именем Аллаха, если ответчик отстаивает свою невиновность.

Мы видим, что в древности структурная схема права была выражена столь же полно, как и в современных правовых системах, и в этом смысле нет никаких оснований говорить об онтологической неполноте, неполноценности, незрелости обычного права по сравнению с современным. Особенность, может быть, состоит в том, что институты обычного права опираются на человеческий менталитет, который интегрирует эмпирическую логику, ценностную и нормативную логику с наиболее яркими образцами мистики, иррационального постижения мира. Каждый народ сам искал баланс между свободой и порядком. И находил его для себя. Если этот баланс найден, если при этом общество эффективно, то такая модель и должна быть и устраивать людей. Главной задачей для новой власти должно было стать в тяжелые послевоенные годы – оздоровить общество, укрепить его основу, не потеряв при этом преимуществ устоявшейся веками демократии, традиционного культурного устройства³⁸²

Современное право стало более однородным, строгим, но менее глубоким и авторитетным, не смотря на заведомо безуспешные попытки создать вокруг права ореол святости. В. Немирович – Данченко, путешествуя по Чечне, заметил, что «Адат существует не как наш писаный закон, т. е. не для сведения неисполнения, – нет, – нарушение его в горных кланах немыслимо. Лазейки и обходы, столь усердно практикуемые цивилизованной расою – чужды «варварам и разбойникам» чеченцам»³⁸³. Сегодня, само по себе важно восстановить, насколько это возможно, картину величественного симбиоза религии и обычного права, связанного с ним мощного подъёма коллективного сознания и психики, который нам позволяет понять и объяснить, почему в древности при минимальном принудительном аппарате могло существовать обычное право без гарантированного обеспечения его политическими средствами, без тюрем и полиции, судебных процессов и расправ.

Вопрос взаимосвязи адата и шариата для мусульманских этносов Северного Кавказа имеет не только теоретическое, но и практическое значение. Наличие норм адата укорененных в быту, образе жизни, и приспособление к ним ислама во многом определили этнокультурную специфику данного региона. Умалат Лаудаев писал: «С принятием магометанства спорные дела чеченцев должны были решаться по шариату. Но возможно ли было вольный народ, веками привыкший к адату, подчинить шариату? Чтобы исправить неудобства, постигшие шариат, нашли необходимым согласовать его с адатом, а потому некоторые дела стали решать по адату, а другие по шариату».

Сфера функционирования адата в период существования имамата Шамиля была резко ограничена, наказание провинившихся горцев осуществлялось по шариату. Казни вызывали протесты и противостояние власти Шамиля. Но искоренение адатов оказалось ему не под силу. Так, чеченцы из тейпа чеберлой на требование Шамиля подчиниться шариату ответили со свойственным им юмором, что они его шариат уложили в бурдюк и перевязали горло, и предложили его забрать. Даже последовавшие жесткие репрессии Шамиля против чеченцев не способствовали укреплению шариата среди них³⁸⁴. Государство возникает и конституируется как представительство общественных интересов, как сила, стоящая над обществом, но уже с самого начала оно выступало как система организационного политического господства одних людей над другими. Как бы то ни было, но ранние, также как и более поздние формы государства, будучи общественными институтами, редко выражали действительно общественные интересы³⁸⁵.

Мы знаем – это широко известный факт, что государства предоставляют права далеко не всем слоям населения, что, формально закрепив права за каждым гражданином, отнюдь не каждому дают реальную возможность ими пользоваться. Но если государство всерьёз предоставляет человеку права, оно необходимо относиться к нему, как и к самостоятельной и свободной личности, способной в пределах своих прав принимать решение по собственной воле и своему усмотрению. Во второй половине девятнадцатого века сословный характер карательной системы России препятствовал утверждению буржуазных принципов правосудия, в первую очередь индивидуализации наказания, что влекло за собой нарушение прав человека.

Согласно Положению от 14 августа 1881 года любая местность могла быть объявлена на чрезвычайном положении, а каждый ее житель подвергнут аресту, предан суду или ссылке без судебного решения на 5 лет в любое место Российской империи. Положение, изданное как временное (на три года), возобновлялось по истечении каждого трехлетия и действовало вплоть до 1917 г. Данное Положение не рассматривало административную ссылку и полицейский надзор в качестве меры наказания, а считало мерой «предупреждения преступлений против существующего государственного порядка» со стороны лиц, «вредных для общественного спокойствия». Между тем правила, установленные для поднадзорных, приостанавливали многие гражданские права и ограничивали свободу, что фактически уравнивало статус поднадзорных с лицами, лишенными прав по судебным приговорам³⁸⁶.

Вернемся к истории развития права. Обычное право появляется раньше государства, способствует, и иногда и противодействует его образованию. Мы понимаем теперь, что нормальное, естественно – историческим путём сложившееся общество не может не быть традиционным. Человечество окончательно погубит цивилизацию, если не научится оптимально сочетать социальную рационализацию с естественным традиционализмом³⁸⁷. В России гражданское право, под влиянием западноевропейских норм и институтов, опиралось на закон, а традиционные и обычные нормы отошли на второй план.

Судебная реформа на территории Терской области проводилась постепенно. Основным её постулатом была замена мусульманского судопроизводства российской законодательной системой. Во избежание массового недовольства населения нововведениями, было решено совмещать российские законы с шариатскими и адатными, которые должны были постепенно вытесняться российской судебной системой. Действия российской власти, прежде всего, были направлены против шариатского законодательства, введённого повсеместно в имамате Шамиля. В борьбе против шариата кавказская администрация постаралась опереться на словесное горское судопроизводство – адат, основанное на обычаях.

Кавказское руководство предполагало изменять адаты по своему усмотрению, что невозможно было сделать с шариатскими законами, так как они были зафиксированы в священных писаниях³⁸⁸.

С развитием капиталистических, рыночных отношений, стали разрушаться традиционные общественные институты и на ведущие позиции вышла самостоятельная, личная инициатива индивидуума, уже довольно независимая от сформировавшего его общества. В связи с этим в правовой системе Российского государства во второй половине XIX века особенно активно стало развиваться субъективное право. Субъективное право – суть порождения эпохи государства с достаточно развитой законодательной функцией. К этому времени человек достиг уже той степени эмансипации от общества, при которой появилась возможность относиться к нему как к самостоятельному субъекту, абстрагируясь в формально – юридическом смысле от его родственных связей, от принадлежности к социальной группе. Возникает понятие юридического лица, свободного и равного другим таким же лицам. Государство в акте предоставления субъективного права человеку признаёт в нём самостоятельное лицо и даёт известную автономию его действиям³⁸⁹. Действовавшее в России субъективное право учитывало народную инициативу, требование поддержки официальных лиц и возможность обращения за поддержкой и защитой к государству³⁹⁰. Например, после установления российского законодательства на Северном Кавказе некоторые горские крестьяне всюду стали заявлять: «Мы должны разбираться по правам российских законов, а не стариками… которые из уважения к владельцам делают всё то, что им заблагорассудится, а наши справедливые жалобы в резон не принимают»³⁹¹.

Поверхностные, основанные на расчётах, калькуляции индивидуальных прав и свобод отношения между людьми даже отдалённо не напоминают глубокие, исполненные различных оттенков (самопомощь, взаимопомощь, братство, солидарность и т. д.) связи между людьми традиционного общества. Ощущение святости обычая как бы постоянно возбуждается в психике взрослых членов группы. К этим средствам принадлежат не только мифы и легенды, но и религиозные обряды, символы, ритуалы, церемониальные танцы. Их назначения – способствовать организации коллективных переживаний, сплачивающих группу вокруг её фундаментальных жизненных ценностей³⁹².

Неразделённость в исламе веры и государства, религиозных и правовых норм была признана правоведами России и использована в правовом устройстве мусульманской части российского общества. Введение отдельных норм и институтов мусульманского права в общеимперское законодательство для восточных окраин и в судебные институты России – это продуманный шаг правительства, способствовавший гармонизации отношений в полиэтническом обществе.

Однако нередко мусульмане приходили в негодование из-за нарушений государством своих же законодательных норм по отношению к инородцам, что, зачастую приводило к столкновениям и восстаниям. В правовой цивилизованной стране, какой была Российская империя, субъектом правонарушения могло быть и само государство, его органы, например, когда отстаивались нормы международного права при корректировке спорных внешних границ; или при издании правовых актов, касающихся, например, внутренних межей при сословном и этническом размежевании (при оформлении межевых планов для казачьих войск Российской империи, горских земель)³⁹³. В русском законодательстве на эти случаи было принято правило безответственности юридических лиц³⁹⁴. Во всех тех случаях, где незаконное распоряжение состоялось без нарушения со стороны должностных лиц их служебного долга а, следовательно, без всякой вины с их стороны, уголовная ответственность отсутствовала. Незаконное действие признавалось при таких условиях совершённым учреждением, а оно не подлежало преследованию в уголовном плане. В отношении юридических лиц, незаконное распоряжение признавалось действием учреждения и гражданский иск допускался. Здесь или само учреждение могло быть признано отдельным юридическим лицом и как таковое явиться граждански ответственным за свои действия, нарушающим чужие права, или же учреждение признавалось органом государства, также являющимся в сфере гражданских отношений самостоятельным субъектом. Тогда ответчиком по гражданскому иску по поводу незаконного распоряжения являлось целое государство, как объект гражданских прав³⁹⁵.

Нередко обществу или отдельным его гражданам только казалось, что государство нарушает по отношению к ним законодательство, хотя на самом деле этого не происходило. Дело в том, что ущемление гражданских прав рассматривалось истцами через призму Сборника законов Российской империи, а ведь помимо него на территории государства действовала масса подзаконных актов, нередко прямо противоречащих основному законодательству. Режим особого правового поля существовал на Северном Кавказе, в условиях военно – народного управления, где многие указы были засекречены, о существовании других знали лишь некоторые должностные лица.

Кавказский наместник мог «…в тех случаях, когда в указах Сената в отношении общих по государству мер, предписанных порядком законодательным или исполнительным, не будет сказано, что они распространяются на Закавказье и те части Кубанской и Терской областей, которые заняты туземным населением, в течение 2-х месяцев с получения указа сообщить надлежащему министру о неудобстве его применения в указанной местности»³⁹⁶. В русской юридической науке второй половины XIX века появились представления о необходимости различать закон в формальном и материальном смысле, из чего следовало, что правительственные указы тоже могут устанавливать юридические нормы. Согласно ст.53 Основных законов, в Российской империи законы могли издаваться в форме манифестов, указов, мнений Гос. Совета и докладов, удостоенных Высочайшим утверждением, а излагались, в зависимости от содержания, в форме уложений, уставов, грамот, положений, наказов (инструкций)³⁹⁷. Формально законы, как первичные нормативные акты, имели высшую юридическую силу. Все остальные подзаконные правовые акты исходили из законов и не должны были им противоречить; они не нуждались в утверждении другими органами, их могли отменить только органы, их издавшие. Законы Российской империи принимались высшими органами государственной власти – императором, правительством, Сенатом, Гос. Советом³⁹⁸.

Функционирование судебных учреждений Терской области

Летом 1862 года произошло новое разделение Терской области в военном и административном отношениях. Были учреждены правила как для выбора членов народных судов, так и для всего судопроизводства³⁹⁹. Царские власти щедро финансировали административные полицейские и судебные учреждения, охранявшие интересы метрополии и местных господствующих классов. Проект образования нового суда был составлен начальником Терской области. В соответствии с 1-й статьёй высочайше утверждённых 29 сентября 1862 года основных положений о преобразовании судебной части, судебная власть должна была быть отделена от власти административной, и, следовательно, ни начальник области, ни аульный старшина не могли подвергать, кого бы то ни было взысканиям и наказаниям, так как это право отдавалось только судебной власти⁴⁰⁰.

Главный народный суд в Терской области состоял из почётных лиц. Председательство в нём поручалось особому лицу, выбранному начальником области, с утверждением его на этой должности Главнокомандующим Кавказской армии. Решения Главного народного суда принимались большинством голосов и передавались на утверждение начальнику области⁴⁰¹. В ходе применения данного закона на практике выяснились его существенные недостатки. Председатель горского словесного суда, обычно строевой офицер, был не подготовлен к судейской деятельности, и всё возвращалось к начальнику области, не стеснённому в своей военной и административной власти никакими нормами процессуального или материального права. По военно – уголовным законам горцев судили в комиссиях военного суда, учреждённых при разных частях войск. Полицейские и судебные функции были соединены в военно – уголовном законодательстве.

На рубеже XIX–XX вв. в ведении Министерства внутренних дел царской России находился широкий круг вопросов. Помимо охраны порядка и борьбы с революционным движением к ним относились: контроль над местным самоуправлением, почтово-телеграфная служба, переселенческая политика, прием иностранцев в русское подданство, медицинские и ветеринарные службы, цензура книг и периодических изданий, разрешение деятельности ряда промышленных и торговых заведений. Местные учреждения МВД на Кавказе делились на краевые и губернские, к числу последних относились полицейские управления. Общими для всего края были управление Кавказского жандармского округа, управление почтово-телеграфного округа, временное особое управление по медицинской части, ветеринарный комитет, Кавказский цензурный комитет и Статистический комитет. Большинство этих учреждений до упразднения наместничества находились в двойном подчинении наместника и центральных ведомств. По закону 1885 г. они подчинялись только своим ведомствам, хотя и обязаны были извещать о своих действиях главноначальствующему гражданской частью, губернаторов, начальников областей⁴⁰². В годы функционирования «военнонародного» управления население подчинялось военному министру. По определению «Военной энциклопедии»: «Военно-народное управление – подчинение административного устройства некоторых частей Кавказа и Туркестана, населенных малокультурными народностями военному министру». В ее основу были положены принципы управления Алжиром, введенные Францией в 1848 г., т. е. подчинение всего управления военному начальству⁴⁰³.

Основу местного управления на Кавказе составляла полиция, организованная по общероссийской схеме. Областная полиция подчинялась начальнику области, уездная – уездному начальнику (исправнику), городская – полицмейстеру. В отдельных случаях на местах назначались приставы. Жандармские учреждения на Кавказе подчинялись окружному управлению, в задачи которого по инструкции 1904 г. входили: наблюдение за местным населением, проведение дознания по политическим делам, оказание помощи полиции в восстановлении порядка. Согласно Положению 1882 г. из состава полиции были выделены органы политического сыска – охранные отделения. Долгое время в ведении МВД находились также тюрьмы, которыми ведал краевой тюремный инспектор. В 1895 г. тюремная система была передана в ведение Министерства юстиции. Важным направлением деятельности МВД было обеспечение переселения на Кавказ русских крестьян: с 1896 г. этим занималось переселенческое управление министерства⁴⁰⁴.

С 1873 г. полиция в Российской империи стала комплектоваться по принципу вольного найма. До этого полицейские команды формировались из низших чинов армии, непригодных к строевой службе, а также отставных унтер-офицеров. Учитывая, что на службу в полицию из-за низкого жалованья шли в ряде случаев люди, которые по своему образовательному уровню и нравственным качествам не всегда соответствовали данной профессии, а, кроме того, постоянное их общение с правонарушителями, то можно сделать вывод о характере поведения низших чинов полиции. Соблюдение служебной дисциплины было достаточно серьезной проблемой для полиции Российской империи. Анализ исторических документов дает основание констатировать, что многие нарушения дисциплины по своей сущности идентичны нарушениям, совершаемым современными сотрудниками российской милиции. Среди конкретных факторов, обуславливающих преступность на Кавказе и выделенных А.С. Френкелем, следует особо указать и на состояние правоохранительной деятельности: «Кавказский разбой, – замечал Френкель, – это последствие плохой организации полиции, незначительности и дурного состава земской стражи, отсутствие защиты от разбойников… и, наконец, медленность полицейских дознаний и предварительного следствия…»⁴⁰⁵.

Правовое поле действия военно-полевых судов

Особенно бесправным было положение горцев в военно-полевых судах.

В комиссиях военного суда горцев судили за:

1) измену;

2) возмущение против правительства и поставленных им властей;

3) явное неповиновение начальству и тяжкое его оскорбление;

4) разбой;

5) похищение казённого имущества;

6) убийство и ранение с увечьем.

Полевой главный военный суд, как и его присутствия, а также временные полевые суды подчинялись Главнокомандующему армией. Подсудности полевого военного суда подлежали, помимо военнослужащих и лица гражданского ведомства в местностях, объявленных на военном положении, а также население неприятельских областей, оккупированных войсками.

В 1870 году были открыты военно – окружные суды в Кавказском военном округе. Воинский устав устанавливал два вида наказаний: уголовные и исправительные. К уголовным наказаниям относились: смертная казнь с лишением всех прав состояний и без лишений таковых, ссылка на житье, ссылка на каторжные работы и также заключение в крепость⁴⁰⁶. Ссылка применялась и как изгнание с места жительства, и как принудительное переселение. В этом случае наказывались не только конкретные люди, но и применялся принцип «объективного вменения», когда безвинно страдали большие коллективы людей, переселяемые насильно «за кампанию», для «поучения» оставшихся на родине. Наказывали так и за политические и за уголовные преступления⁴⁰⁷.

Формы наказания горцев: ссылки «на житье» и в арестантские роты

Вид ссылки «на житье» в отдаленные губернии Европейской России был разделен на 4 степени, по продолжительности заключения. Места ссылки на житье ежегодно назначались Министерством внутренних дел и сообщались министру юстиции. Такими местами для чеченцев служили губернии: Новгородская, Олонецкая, Вологодская, Архангельская,

Псковская, Тульская, Рязанская, Калужская. Чаще всего в ссылку «на житье» отправляли восставших горцев. Для определения местностей, пригодных к водворению восставших, в назначенные для этих целей губернии направлялись чиновники из Министерства внутренних дел и создавались «разведочные комиссии». Одна из таких комиссий определила для поселения горцев Архангельскую губернию из-за ее удаленности и малонаселенности. Примечательно, что в 1860-х годах шел параллельный процесс колонизации Мурманского берега, активными участниками которого были поморы. Водворение ссыльных было одной из попыток колонизации Севера⁴⁰⁸.

Приговоренные к ссылке на житье отправлялись отдельно от других ссыльных, без оков и наручников. По прибытии на место все ссыльные этой категории были обязаны избрать образ жизни и приписаться на новом месте, оставаясь под надзором полиции. С разрешения высшего начальства им разрешалось заниматься промыслами и торговлей⁴⁰⁹. Обязательному занятию трудом по назначению администрации подлежали осужденные к ссылке на каторжные работы; присужденные к ссылке на поселение и водворение; приговоренные к отдаче в исправительные арестантские отделения. За свой труд (в зависимости от категории), арестанты, за вычетом стоимости материалов, получали от одной десятой до четырех десятых дохода. Из оставшихся сумм одна половина обращалась в доход государственного казначейства, а другая в пользу тюрьмы⁴¹⁰.

Среди различных видов наказаний высылка в арестантские роты занимала третье место по степени суровости и тяжести после смертной казни и ссылки на каторжные работы. В общественном сознании утвердился зловещий образ арестантских рот, созданный Ф.М. Достоевским. В частности, он писал: «Об арестантских же ротах в России все наши, которые были там, говорили с ужасом и уверяли, что во всей России нет тяжелее места, как арестантские роты по крепостям, и что в Сибири рай сравнительно с тамошней жизнью». Согласно действовавшему законодательству, содержание в арестантских ротах действительно относилось к числу тяжелейших наказаний⁴¹¹. Главная цель ссылки в арестантские роты сводилась к трудовой деятельности арестантов. Отличие данного вида ссылки заключалось в том, что арестанты, как правило, высылались на фиксированный срок (1–5 лет)⁴¹². Чтобы упорядочить процесс распределения ссыльных, командирам всех арестантских рот на территории Российской империи предписывалось каждые 10 дней представлять в МВД сведения о числе свободных мест в руководимых ими ротах. Определять количество свободных мест следовало не по штатному составу роты, а по тому количеству людей, которое могло бы поместиться в здании, в котором она находилась. Вследствие этого арестантские роты были переполнены⁴¹³.

В арестантские роты, на крепостные работы чаще всего высылались предводители восставших, самые активные участники антиправительственных выступлений. После подавления восстания 1877 года в Чечне, были высланы на работы в следующие крепости Российской империи: Д. Джанбиев – крепость Кронштадт (5 лет); И. Арсингиреев, Л. Айкбиков – Динабург (по 4 года); М. Хамзатов – Бендеры (5 лет); Х. Джанхотов – Брест-Литовск (4 года); Чага-Ций – Выборг (5 лет); Ч. Таумурзаев – Свеаборг (5 лет); Э. Беецы – Бобруйск (4 года); Э. Султанмирзаев – Рига (4 года)⁴¹⁴. Динабургский тюремный замок относился к тюрьмам общего заключения. Эта тюрьма существовала с 1821 года, среднее число заключенных было – 264 человека. В Динабургской тюрьме работали мастерские: сапожная, ткацкая и переплетная. В среднем арестант в сутки зарабатывал 12 копеек. Также к тюрьмам общего заключения относился Рижский тюремный замок, находившийся в Лифляндской губернии. В тюрьме содержалось около 400 человек. Здесь были открыты мастерские: сапожная, слесарная, обойная, портняжная, коробочная, корзиночная и др. В каждой мастерской работало около 50 человек. В среднем арестант зарабатывал в сутки 19 копеек⁴¹⁵.

Многие участники восстания 1877 года были приговорены к повешению, но затем они были помилованы и приговорены к каторжным работам: Г. Магоматов – на 20 лет; Г. Амаев – на 20 лет (рудники); Х. Яхсаев – 20 лет (рудники); Х. Амаев – на 20 лет (рудники); Ш-М. Ших-Алиев – без срока. Каторжные тюрьмы были самыми тяжелыми по условиям содержания в царской России. Жестокости каторги способствовали и географическое положение тюрем, и отношение тюремного персонала. В несоизмеримой степени, большой смертности среди узников способствовали тюремные инструкции. В Шлиссельбурге было запрещено перестукиваться с соседями, коллективно прогуливаться, общаться друг с другом и нарушать тишину. Нарушение инструкций и покушение на жизнь тюремного персонала карались вплоть до смертной казни. Шлиссельбург во все времена в российской истории считался самой суровой тюрьмой. В Шлиссельбург направлялся наиболее жестокий и суровый тюремный персонал. Отбор происходил по многим критериям, но особенно ценилось усердие, исполнительность и грубое отношение к заключенным. Шлиссельбургская тюрьма использовалась для привидения в исполнение смертных приговоров (до 1905 года).

Шлиссельбургская тюрьма находилась у самого истока Ладожского озера, на острове. Главное тюремное управление часто помещало в эту тюрьму горцев. Симонович писал: «Кавказцы, привезенные из теплых стран, страдая от холода, кутались в тюремные одеяла, обматывали головы полотенцем. Камеры, в которых они находились, стали похожи на сумасшедшие дома. Даже трудно сказать, сколько кавказцев умерло в ШК. Они так быстро таяли, что многих мы не успевали даже увидеть, как следует разглядеть и узнать». Некоторые арестанты пытались сопротивляться тюремным порядкам. В качестве наказания заключенные носили ножные и ручные кандалы. Они весили до 10 кг. Кандалы не снимались даже с тяжелобольных арестантов. Карцеры делились на «холодные» и «горячие». Горячие карцеры находились около кочегарок. При температуре + 45 градусов узник должен был находиться до 30 суток. Узники называли этот карцер «Ривьерой». Холодный карцер также выдерживали лишь некоторые узники тюрьмы⁴¹⁶.

В «Положении о военно-исправительных ротах» (1867) к дням отдыха заключенного-военнослужащего прибавлялись дни рождения и тезоименитства членов царствующей фамилии, а также дни «о коих ежегодно объявляется циркулярами Главного Штаба», т. е. два главных трехдневных мусульманских праздника. В дни, которые осужденные военнослужащие освобождались от работ, они должны были совершать молитвы в своих камерах. Тогда же увидело свет «Положение о крепостных военно-арестантских отделениях», повторявшее вышеизложенный документ, но с одним немаловажным дополнением: начальство должно было наблюдать, чтобы арестанты-иноверцы не пользовались большим числом праздничных дней по сравнению с православными. В ноябре 1874 г. был утвержден штат Тифлисского тюремного замка, где кроме православного и армяно-григорианского священников состоял и штатный мулла. При этом жалованье духовного лица (96 руб. в год) являлось наименьшим среди содержания тюремных священнослужителей иных конфессий. В 1864 г. Свеаборгским комендантом мулла А.-С. Бакиров был представлен к серебряной медали «За усердие за совершение духовных треб в тюрьме»⁴¹⁷.

На Кавказе правительством были приняты меры к ограничению случаев подсудности казаков военному суду. В 1870 году были утверждены правила «О подсудности по преступлениям лиц войскового сословия всех вообще казачьих войск», в соответствии с которыми дела о преступлениях лиц войскового сословия всех казачьих войск переходили в распоряжение гражданского ведомства. Военному суду казаки подлежали лишь в определенных случаях⁴¹⁸.

В горских народных судах судопроизводство осуществлялось «…по адату, шариату и по особым правилам, постепенно составленным на основании опыта»⁴¹⁹. Важнейшим направлением реформы являлось ослабление шариата и модернизация адатного права и процесса с целью подготовить постепенный переход горцев к единому российскому судопроизводству и уголовному законодательству. Вместе с тем российская администрация попыталась запретить ряд архаичных адатов, прямо противоречащих российскому законодательству. Вне закона было объявлено кровомщение. Теперь оно было приравнено к обычному убийству. Шамиль также всеми мерами пытался прекратить обычай кровоотмщения, удары которого весьма часто падали на невинных. Согласно шариату, родственники убитого не имеют права сами лишать жизни убийцу, а, схватив его, должны были представить наибу, который, по рассмотрению дела, на основании решения Шамиля, должен был или помирить противников, или казнить убийцу. Обычно мировые сделки заканчивались каким-либо вознаграждением, после чего родственники убитого уже не имели права на кровоотмщение⁴²⁰. Шариат, хотя и признает законность кровной мести, запрещает мстить кому-либо кроме самого убийцы и отдает предпочтение мирному разрешению конфликта. Вайнахские законы по большей части предполагали коллективную ответственность за проступок всей семьи, племени или тухкума. Еще одно различие между шариатом и адатом состояло в организации судопроизводства⁴²¹. В России в тот период можно было наблюдать некоторую «русскую завороженность» чеченским законом вендетты, тот спектр реакций – от презрения до амбивалентного восхищения, который обычное право горских народов вызывал у русского интеллектуала.

В истоках ислама, в обычаях принимающих его народов лежит совершенно своеобразное и порой поражающее своей ясностью и целесообразностью понимание цели уголовного наказания. Анализ этой цели позволяет по-другому взглянуть на роль кровной мести в социальных механизмах. Субъекты кровных счетов, иными словами, субъекты нравственно-правовых отношений в институте кровной мести – общины; личности же – в соответствии с их положением в роду, ситуативно – в зависимости от отношений родства с пострадавшим и нарушителем мира. Только окончательное примирение родов (семейств) могло возвратить убийце спокойствие и безопасность. Видный судебный деятель современного Дагестана Х.У Рустамов пишет об обычном праве того времени: «…Наказание, будучи реакцией на преступление со стороны общества, имеет здесь целью не воздаяние преступнику за его деяния, не исправление или устрашение преступника, не подавление порочных инстинктов населения, ни даже освобождение общества от опасных элементов, а только восстановление внутри общества мира, нарушенного преступлением»⁴²². Средства достижения цели назначения наказания, таким образом, заключается в попытке избежать отрицательных последствий для мира в обществе от реального применения кровной мести.

С введением на Кавказе военно-народного управления борьба с кровной местью вступила в новую фазу. По официальной статистике, около 80 % тяжких уголовных преступлений совершалось на почве кровной мести. Кровоотмщение, разрешенное по дореформенному адату по отношению к кровникам и застигнутым на месте преступления ворам и развратникам, было объявлено вне закона. Теперь оно было приравнено к убийству, совершенному при отягчающих обстоятельствах. Если до 1885 г. убийства могли рассматривать в народных судах Терской области по местному обычному праву, то с этого года они подлежали военным судам по российским законам. Чтобы искоренить кровоотмщение, виновных в убийствах и ранениях, умышленных или совершенных с корыстной целью, в 1860–1910 гг. судили в военных судах и высылали с Кавказа в арестантские роты и в отдаленные губернии России на срок от 3 до 10 лет. Кровника, зашедшего в селение, где жили родственники убитого им, штрафовали на 200 рублей. Убийцу, не успевшего скрыться, сразу же арестовывали.

Особенно сурово карались виновные в убийствах по кровоотмщению должностных лиц военно-народной администрации региона⁴²³. Если же какой-либо административный чин сам совершал «кровное» преступление, на это часто просто закрывали глаза или наказание было предельно мягким. В 1845 г. Мусса Кундухов в людном месте Владикавказа застрелил чеченского старшину Бехо, убившего за 15 лет до этого его трех сородичей. Наказанием для офицера М. Кундухова стал непродолжительный арест. Генерал Нестеров доложил князю М.С. Воронцову, что «это дело для спокойствия края необходимо предоставить народному обычаю»⁴²⁴.

Суд по адату основывается на некоторых общепринятых правилах, установленных обычаем и освященных временем. Чеченцы, избегая всякого ограничения своей воли, как нестерпимой узды, невольно покорялись превосходству ума и опыта и часто исполняли добровольно приговор стариков-судей. Сам обряд суда по адату весьма прост. Противники, желая закончить дело по адату, выбирают в посредники или судьи для себя одного или двух старшин. Старики выслушивают отдельно каждого из разбирающихся и, выслушав, произносят приговор. Старикам за суд ничего не платили. Для обвинения необходимо, чтобы истец представлял со своей стороны одного или двух свидетелей, которые должны были быть совершеннолетними, мужского пола. В случае, если истец не нашел свидетелей, то виновный оправдывается присягой на Коране. Очные ставки не требуются адатом, т. к. свидетели или доносчики, опасаясь мщения, обвиняют преступника тайно. При решении адатом необходимо условие, чтобы судьи единогласно объявили приговор; в случае же разногласий между стариками, тяжущиеся стороны выбирают себе других судей⁴²⁵.

Чеченское право считалось одной из самых развитых правовых систем на Кавказе. Благодаря этому за разрешением споров различного характера к чеченцам обращались народы практически всех регионов Кавказа, в том числе и горцы Грузии. Большую известность как знатоки правовых норм получили жители с. Майсты, горной области Чечни. Вплоть до 1944 года существовал «суд майстинцев», в который чеченцы и представители других народов Кавказа обращались как к последней инстанции. И, по преданиям, не было такого случая, который не могли разобрать майстинские судьи, к тому же, их приговор почти всегда устраивал обе стороны. Нормы чеченского права, по крайней мере, с начала XV века, устанавливались Высшим Советом страны. Эти нормы к тому же были записаны в конце XVII – начале XVIII века. Записи чеченского права исчезли во время выселения чеченцев в 1944 году⁴²⁶.

Целью реформы было ослабление исполнительной, судебной и законодательной власти мусульманского руководства сельских общин (кадиев, суфийских шейхов) и создание светской администрации, которая пользовалась бы доверием и авторитетом у местных жителей и была бы послушным исполнителем решений российских властей⁴²⁷. На Северном Кавказе был установлен контроль над деятельностью горских адатных судов: все материалы деятельности адатных судов поступали в местные административные и судебные органы. Российская администрация ввела государственные санкции по отношению к тем, кто не выполнял решения адатных судов. Такие уклоняющиеся должны были выплачивать штрафы в пользу общины. Горские словесные суды штрафовали обвиняемого и свидетелей, не являвшихся на судебное заседание. За неявку свидетеля в первый раз назначался штраф в 5 руб., за второй – 10 руб., не явившийся на суд обвиняемый платил штраф 25 руб. Другой действенной мерой принуждения выполнения адатных решений стало правило временного отбирания оружия у виновного до окончательного выполнения им решения адатного суда. Таким правом были наделены сельские старшины. У народов Северного Кавказа осталось право выбирать большинство членов адатных судов сроком на три года. Сохранился высокий образовательный и возрастной ценз для судей: они должны были быть старше 25 лет и хорошо знать адат. Горские суды являлись переходным органом от адатного судопроизводства к российскому⁴²⁸.

Распадение общественных, общинных связей вело к ослаблению общественного контроля над поведением человека. В пореформенный период преступность в России непрерывно возрастала. Реформы открывали более широкий простор частной инициативе и предприимчивости, расширяли рамки дозволенного и способствовали развитию отклоняющегося поведения, в том числе и в криминальной форме. Повышение роли богатства в системе ценностей, возможность через богатство сразу и радикально изменить свою жизнь к лучшему чрезвычайно этому способствовало и вводило многих людей среднего достатка в искушение⁴²⁹.

Как общегосударственная проблема незаконный оборот оружия в России возник в конце XIX века. Необходимо обратить внимание на такой источник незаконного распространения оружия, как армия и флот. Жажда наживы, стремление быстро разбогатеть толкали военных на преступления. К началу XX века хищения оружия и боеприпасов из воинских частей приняли очень большие размеры. В циркулярном письме командующего войсками Кавказского военного округа от 23 декабря 1900 г. № 23339 указывалось, что «кража казенного огнестрельного оружия, патронов, пороха в войсках Кавказского военного округа неоднократно обращала на себя внимание Государя Императора и вызывала собственноручные Его Величества резолюции, свидетельствовавшие об особой важности преступлений этого рода и необходимости неуклонного и строгого преследования их. К сожалению, не смотря на целый ряд мер, предпринятых с 1896 г. по войскам округа для осуществления таковых Державных указаний, кража оружия в войсках не прекратилась, и хотя и реже и в меньших. Чем прежде размерах, но все – же продолжала повторяться»⁴³⁰.

Произвол властей в судебном деле

Нововведённая судебная система была далека от совершенства. Горцы не привыкли вести судопроизводство с помощью многочисленной документации. Бесконечная волокита и сутяжничество были основными чертами судов того времени. В своём прошении жители селений 1 участка Грозненского округа в 1891 году писали, что их стеснённое экономическое положение усугубляется из – за существующих порядков «…в наших словесных судах, где процветает волокита (иные дела не разбираются 5 лет), взяточничество или соглашения различного рода до суда». «К нашему сожалению, – говорится, например, в одном из заявлений, поданных начальнику области чеченцами в марте 1909 года, – начальство ловит только мелких воров, а с крупными, действующими на крупные суммы, состоит в доле». И так думали не только местные жители, порой уличали друг друга в этом и сами чиновники⁴³¹. В Грозненском горском словесном суде к декабрю 1895 года накопилось 1676 нерешённых дел⁴³². По мнению депутата Н.С.Чхеидзе: «выдумывание всяких преступлений с целью вымогательства – всё это возведено в культ администрации на Кавказе»⁴³³. Краевед Н.С. Иваненков также делился своими наблюдениями: «Чеченец человек любознательный и пытливый. Он очень исполнителен к законным требованиям, но весьма неподатлив, когда не видит в требованиях законности»⁴³⁴. Нередко администрацией практиковалась ссылка «по жребию». Например, наместник распорядился выслать «семь наиболее вредных шейхов с семьями». Степень вредности, очевидно, еще не была установлена, а число уже было назначено… Известны случаи, когда в число высылаемых назначались малолетние и даже покойники. Высылка нередко практиковалась в массовой форме. Убедившись в своем бессилии отличить порочных людей от мирного населения, администрация высылала целые селения. Само собой понятно, что высылка мотивировалась необходимостью борьбы с «разбойничеством». Дикари, хищники, мошенники – такими эпитетами именовались жители Северного Кавказа. Русский историк отмечал, что термин «мошенники» стал почти официальным названием горцев в переписке Ермолова. То был образ дикого горца, варвара, враждебного России и живущего исключительно грабежом и разбоем. В чем же коренятся предрассудки? Предрассудки и предубеждения отражают конфликты интересов между определенными группами людей. Доказано, что люди часто создают «иллюзорную корреляцию» между этнической принадлежностью и преступной деятельностью. Они охотно запоминают практически все антисоциальные акты, совершенные представителями других национальных и религиозных групп. В то же время преступления, совершаемые «своими», легко забывают. Социологами также установлено, что, люди склонны предполагать наличие внутренних, изначальных, врожденных причин для негативного поведения «других» и наличие внешних, провоцирующих факторов для антисоциального поведения «своих». Данный феномен известен, как принцип фундаментальной атрибуционной ошибки. Исторические и социально-экономические изменения в обществе способствуют появлению стереотипов⁴³⁵.

Не редко администрация целенаправленно обрушивала свой гнев на самую зажиточную часть чеченского населения, чье имущество затем продавалось или конфисковывалось. Были случаи, когда в селах записывали в преступники бедных, одиноких людей, а богатых из больших семей, воров скрывали, опасаясь их мести⁴³⁶. В 1863 году, при инспекционной поездке по Терской области, наместник Кавказа вынужден был констатировать неудовлетворительное состояние судопроизводственной системы, и санкционировал открытие областного суда во Владикавказе, а также утвердил по штату прокурорскую должность⁴³⁷. Недостатком народного суда, по мнению наместника Кавказа, являлось подчинение его обязательно участвующему в нём административному начальнику. Также в составе туземного управления Терской области чувствовался большой недостаток в апелляционном суде⁴³⁸. Жалобы местных жителей на должностные лица обыкновенно оставлялись без последствий, и, обиженные, под влиянием чувства мести, они начинали прибегать к грабежам и разбоям⁴³⁹.

Большинство судей в Терской области представляли военные чины, которые не знали местных языков и не вдавались в изучение местных законов и традиций, что существенно затрудняло судопроизводс-тво⁴⁴⁰. Окружные начальники, исполняя функцию полицейской власти, участвовали в заседаниях мировых судов с правом голоса. Отсутствие земских учреждений в Терской области само по себе уже не допускало возможности применения к этим судам общероссийской структуры судебной власти. Мировые судьи назначались правительством, отсутствовал институт присяжных заседателей⁴⁴¹. Хотя председателем горского словесного суда должен был быть помощник начальника округа, под председательством которого состав присутствия горского суда только и может считаться законным, но на практике, при отсутствии помощника начальника округа, обязанность председателя в словесном суде исполняло иногда лицо, не имевшее никакого отношения к горскому суду. На основании параграфа № 60 временных правил от 18 декабря 1870 года решения и приговоры горских словесных судов Терской области могли быть обжалованы у начальника области в месячный срок со дня их объявления. Но начальник области не справлялся с потоком апелляционных жалоб. Поэтому фактическое рассмотрение поступивших дел зависело от столоначальника, которому приходилось давать взятку. По мнению современника: «Обзор судебного дела среди горского населения Кавказского края приводит к тому заключению, что положительную сторону составляет лишь крайняя дешевизна»⁴⁴². В разборе дел по шариату также возникали трудности. Северный Кавказ в тот период относился к Оренбургскому муфтияту, поэтому, в силу его отдалённости, контроль за работой кадиев в рамках мусульманского законодательства не проводился⁴⁴³.

Барон Торнау, служивший на Кавказе, Ханыков, состоявший при князе Воронцове, и некоторые другие чиновники предлагали выработать особый правильный мусульманский кодекс, подчинив все гражданские дела мусульман ведению их духовных судов, допуская подсудность мусульман общему гражданскому суду только в виде особых редких исключений. Они предлагали дела не мусульман с мусульманами подчинить разбирательству мусульманского духовного суда. Торнау замечал, что уничтожать в среде мусульман действие мусульманского права и подчинять их российскому праву – и опасно, и бесполезно. Торнау находил, что в интересах укрепления русской власти в среде мусульманского населения подчинение горцев действию русских гражданских законов невыгодно, т. к. это будет источником недовольства. Бакинский губернатор Кулебякин считал, что не только нет необходимости создавать для мусульман особый кодекс и предоставлять их духовенству широкие права в сфере правосудия, но даже не следует организовывать это духовенство, т. к. всякая организация придаст ему силу⁴⁴⁴.

Нельзя не отметить, что новая система судопроизводства находилась в подчинении военной администрации и «народного» в ней было крайне мало не только по форме, но и по содержанию. Военные в любой момент имели право отстранить судей от занимаемых должностей. В горских судах отсутствовали присяжные поверенные, адвокаты, защитники⁴⁴⁵.

Судебная реформа в центральных регионах России отличалась от окраинной своей демократичностью. Судебные уставы предусматривали состязательность процесса с участием прокурора – обвинителя и адвоката. Для разбора мелких проступков и гражданских дел иском до 500 рублей, учреждался мировой суд, допускавший примирение сторон. Впервые был введён институт выборных присяжных заседателей, определявших виновность подсудимого. Большое значение имело и то, что судебные заседания стали открытыми, их материалы помещались в периодической печати⁴⁴⁶.

На Кавказе участковые мировые судьи назначались наместником. На мировых судей могли быть налагаемы в порядке дисциплинарного производства меры взыскания. Не смотря на отсутствие земских учреждений, в Терской области собирали в полном объёме земские повинности⁴⁴⁷. При устройстве судебной части в Терской области были допущены два существенных отступления от общероссийских Судебных уставов: мировые судьи не были выборными, но назначались от правительства; производство уголовных дел в окружных судах велось без участия присяжных заседателей⁴⁴⁸. Конечно, причин для этого было много. Среди них надо особо выделить колониальную политику царизма в управлении национальными окраинами. Отсутствие суда присяжных заседателей как института права, действительно способного привлечь местное население к работе новых органов правосудия, тормозило процесс развития общественного правосознания, отнюдь не способствуя поднятию авторитета пореформенного суда⁴⁴⁹. В отступлении от общих законов, по причине отсутствия земских учреждений, на Северном Кавказе существовала несменяемость мировых судей из-за существовавшего порядка их назначения и увольнения. При таком положении дел отсутствовал нравственный контроль над личным составом мирового суда, который осуществляли бы земские учреждения. Назревала необходимость постепенного подчинения горцев Терской области общим судебным мировым учреждениям, что привело бы к расширению их гражданских прав и свобод⁴⁵⁰.

Одним из главных препятствий к этому демократичному общественному развитию являлась косность взглядов некоторых чиновников, видевших в горцах лишь «дикарей», не способных воспринять «блага цивилизации». Представим для наглядности высказывание Н.Н. Рейхельта: «Кавказ, и к счастью, и к несчастью для него, так ещё первобытно дик, что для него вполне хватает примитивного закона, лишь бы только закон этот не оставался мёртвой буквой. Допустим на минуту, что введён суд присяжных. Что же получится? При известной каждому жившему на Кавказе племенной розни между отдельными народностями, их старых счетах и односторонности развития, присяжные обязательно будут оправдывать всех своих и осуждать чужих. А так как русские для всех чужие на Кавказе, то суд иноплеменников прежде всего и главнее всего обрушится на русских»⁴⁵¹. А теперь приведём выдержку из отчёта высшего должностного лица на Кавказе – наместника: «Вместе с тем, однако, невозможно по разноплемённости, так и в особенности по неразвитости Закавказского населения применить здесь некоторые из тех условий нового суда, которые составляют достоянье более развитых гражданских обществ, к таковым принадлежали: выборное начало для мирового суда и суд присяжных; а потому соизволил, 9 декабря 1867 года, на введение судебной реформы в пределах Кавказского наместничества. Ваше Величество, по ходатайству моему и согласно постановлению Гос. Совета, в виду не существования на Кавказе земских учреждений, благоволили повелеть, чтобы впредь до времени, назначение мировых судей производилось от правительства, и дела уголовные решались без содействия суда присяжных»⁴⁵².

Судебная система Терской области в середине XIX века во многом являлась типичной для российских регионов, и, как и в них, носила инквизиционный характер и ничем неприкрытый произвол в решении судебных дел. В соответствии с судебными уставами 20 ноября 1864 года в России была введена гласность и состязательность судебного процесса и его независимость от администрации; вступали в действие институт адвокатуры и суды с участием присяжных заседателей. Эти меры вселяли надежду у населения Северного Кавказа в ближайшее изменение действовавшей судебной системы. Однако в ходе установления новой судебной системы в Терской области, был изъят целый ряд основ судебной реформы, хотя и сохранилось раздельное судопроизводство и судопроизводство для различных социальных групп и народов Северного Кавказа. В то же время отсутствовал суд присяжных заседателей, институт адвокатуры, велико было значение администрации в решении судебных дел⁴⁵³. Возникли затруднения во взаимоотношениях административной и судебной властей, которые в соответствии с уставами 1864 г. должны были исполнять свои функции независимо друг от друга. Но в условиях Северного Кавказа, где администрация могла вмешиваться в решение практически всех более или менее важных вопросов жизни края, этот принцип разделения властей исполнялся скорее в виде исключения, чем правила.

Начало судебных контрреформ

Поэтому уже через несколько лет существования новых судов на Кавказе, великим князем Михаилом были внесены в Кавказский комитет предложения о некоторых изменениях и дополнениях в устройстве мировых судов. Поступив в Соединённые департаменты законов и государственной экономии Государственного Совета в сентябре 1874 г., они были одобрены. Однако, при обсуждении их в общем собрании Гос. Совета некоторые из его членов выразили сомнение по поводу целесообразности проведения изменений в Терской и Кубанской областях и Ставропольской губернии. Эти изменения касались порядка назначения и увольнения мировых судей, которые назначались Правительственным сенатом по представлению наместника Кавказского. Внесённые на обсуждение предложения предполагали не только назначение, но и увольнение мировых судей наместником. Мотивируя своё решение отсутствием возможности введения здесь в ближайшем будущем земских учреждений, великий князь Михаил Николаевич указывал и на опыт, убедивший его «в крайнем неудобстве освободиться путём судебного преследования от личностей, которые оказались недостойными высокого звания судьи». Это был один из первых шагов отступления от основных начал судебной реформы, которые в скором времени переросли в целый ряд законов и подзаконных актов, получивших определение контрреформ⁴⁵⁴.

В результате судебной контрреформы появился закон от 8 апреля 1879 года, который значительно расширил круг дел, разбиравшихся военными судами по законам военного времени. Судебная контрреформа преследовала две взаимосвязанные цели: ограничить гласность, демократичность суда и усилить административное вмешательство в судопроизводство. Заметим, что началась судебная контрреформа в период, когда другие буржуазные реформы еще не завершились. При этом она была проведена не одноразовым законом, а рядом отдельных нормативных актов, под завесой так называемых «временных мер», скрывающих отказ от Судебных уставов⁴⁵⁵.

Для Российского общеимперского законодательства было характерно наличие значительного количества правовых норм, по которым религиозная или национальная принадлежность субъекта изначально давала определённые преимущества в гражданских правах, или же становилась фундаментом для «произрастания» многочисленных ограничительных норм. Усиление ограничительных норм по вероисповедному и национальному признаку наблюдалось в 80-90-х гг. XIX в., что было связано с отходом от курса либеральных преобразований эпохи Великих реформ, а также с тем, что главным ориентиром в имперской политике этого времени стал идеал «единой» России во главе с русской народностью⁴⁵⁶.

Суд по адату, по сведениям Ф.И. Леонтовича, был судом посредническим. Известно, что чеченцы принимали к себе представителей других народов. В этой связи встает вопрос о подсудности дел по частноправовым спорам с участием этих лиц. Можно предположить, что в пределах своих семей «пришлые» разрешали споры на основе собственных адатов, а отношения между ними и коренными жителями (чеченцами) регулировались в соответствии с нормами местных адатов. Интересы «пришлых» могли представлять в суде члены местных сообществ, что вполне соответствует принципам патроната⁴⁵⁷.

Судебная контрреформа в первую очередь коснулась тех норм судебных уставов 20 ноября 1864 года, которые устанавливали порядок расследования и рассмотрения государственных преступлений. Одним из важнейших элементов судебной контрреформы в этой области стал закон 8 апреля 1879 года о передаче государственных преступлений и особо опасных преступлений, направленных против порядка управления – военным судам. По этому закону рассмотрение и решение их должно было осуществляться в военно – окружных судах или во временных военных судах, создаваемых каждый раз по указанию губернаторов из штаб – офицеров войск, расположенных в том военном округе, где производился суд. Этот же закон вносил существенные изменения и в порядок судопроизводства, ограничивая права подсудимых. Но ещё более широкие полномочия получали административные органы в местностях, объявленных на положении чрезвычайной охраны. Статья 26 предоставляла Главноначальствующему «право изъятия из общей подсудности дел об известного рода преступлениях и проступках» не только с передачей их к производству военного суда, но и с подчинением их административным решениям в пределах карательной власти, предоставленной ему на основании этой статьи. Он мог подвергать в административном порядке заключению в тюрьму на 3 месяца или аресту на тот же срок, или денежному штрафу на 3000 рублей за нарушение обязательных постановлений. Получение административными органами права рассмотрения дел, которые, вместе с судебными уставами, должны были разрешаться исключительно в судебных местах, означало существенное нарушение принципа независимости суда⁴⁵⁸.

В 1893 году с разрешения царя значительная часть уголовных дел, связанных с горским населением, была изъята из общегражданских судебных уставов и передавалась на рассмотрение военным судам. В этом же году на Терскую область были распространены правила об административной высылке в Восточную Сибирь лиц из горского населения, обвиняемых или подозреваемых в краже лошадей и скота, а также другого имущества. В 1892 году была подтверждена статья 26 «Учреждения Управления Кавказского края» об административной высылке лиц горского происхождения за проступки до 5 лет в пределах области и за пределы Кавказского края⁴⁵⁹. На основании Высочайших повелений, последовавших 29 июля 1891 года и 25 января 1893 года, обвиняемые в вооружённом нападении на пассажиров и служащих железных дорог Кавказского края предавались военному суду для осуждения по законам военного времени, в случае, если преступление сопровождалось убийством, покушением на убийство, нанесением ран, увечий, разбоем, грабежом или поджогом. По ходатайству Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе такая мера стала применяться не только к железным дорогам, но и к остальным местностям. Хотя данная мера и была принята как временная, действовала она на Кавказе довольно долго⁴⁶⁰. Н.С. Чхеидзе обличал царизм в несправедливом отношении к горцам. На заседании III Гос. думы он говорил: «…Кавказская администрация только и занимается тем, что применяет террор к мирному населению. В сравнении с этой администрацией Зелим – хан прямо агнец невинный…»⁴⁶¹.

Развитие чеченских судов

При создании в 1858 году так называемых «народных судов» в Осетии, Чечне, Кабарде, царизм использовал тот богатый опыт, который был накоплен в первой половине XIX века «Временным судом» в Кабарде (1822–1858 гг.) и «Народными судами» в Осетии (1847–1858 гг.) и Чечне (1852–1858 гг.). Опасаясь новых обострений политических отношений с народами Северного Кавказа царизм при введении новой системы суда в крае вынужден был считаться с особенностями общественного строя, традициями, нравственными нормами обычного права и религиозными убеждениями местного населения. Члены новых судебных органов избирались из местного населения, а председателями являлись начальники военно – народных управлений. По форме суд был создан по российскому образцу, но юридической основой судопроизводства оставались нормы обычного права местных жителей⁴⁶². Начиная с 1870 года согласно «Временным правилам» в сельских судах Кубанской и Терской областей решались лишь только мелкие споры и дела, стоимость которых не превышала 30 рублей. По всем мелким делам стоимостью свыше 30 рублей жители обращались в окружной суд, на что приходилось тратить больше средств и времени. Сельский суд решения принимал с общего согласия всех его членов и по большинству голосов⁴⁶³.

Сельские (аульные) суды существовали в каждом сельском обществе. Сельский суд составлялся из судей, избираемых сельским сходом. Судьи избирались на 1 год. Председательствовал на суде кто – либо из судей по выбору. Наказания, к которым сельские суды могли приговаривать: денежный штраф до 3-х рублей, арест до 7 дней, общественные работы до 6 дней. Решения и приговоры сельских судов составлялись письменно и объявлялись большей частью на арабском языке. Жалобы на их решения передавались в Горский словесный суд в течение месяца. В решении уголовных дел, согласно правил от 18 декабря 1870 года, Горский суд определял «…по совести – степень виновности обвиняемого, по обычаю – количество вознаграждения, следующего потерпевшему от преступления, и по закону – следующее виновному наказание»⁴⁶⁴.

В равнинных районах Грозненского и Хасав-Юртовского округов, в Кубанской области были учреждены аульные суды, а в Аргунском и Веденском, а также в горной части Грозненского и Хасав-Юртовского округов вводились участковые суды. Те и другие рассматривали одинаковый круг вопросов: в их ведение передавались уголовные дела по маловажным преступлениям, совершённым в пределах территории сельского общества. Более важные уголовные дела разбирались окружными словесными судами⁴⁶⁵.

В Терской области ведомству горских словесных судов подлежали дела, возникавшие между горцами. Кроме того, горский суд мог приступить к разбору дел в качестве суда третейского в случае обращения к нему обеих тяжущихся сторон, даже если одна из них не относилась к горскому населению. В горских судах отсутствовали присяжные поверенные, адвокаты и защитники. На основании параграфа № 66 изданных 18 декабря 1870 года временных правил для Горских словесных судов Терской области, данные суды выносили решения и приговоры окончательные и неокончательные. На последние разрешалось подавать апелляционную жалобу начальнику Терской области⁴⁶⁶. Первоначально для горских судов Терской области в качестве апелляционной инстанции 29 мая 1862 года был образован Главный народный суд, состоявший из председателя, 3 кадиев, 8 депутатов, 1 делопроизводителя, 4 переводчиков и 2 писарей. На приговор горского суда, когда штраф составлял до 30 рублей, арест не свыше месяца, никаких жалоб не допускалось⁴⁶⁷. Все решения Главного народного суда принимались большинством голосов и передавались на утверждение начальнику Терской области. Постепенно принятие апелляционных решений напрямую перешло к начальнику области.

Работу терских судов затрудняло то, что никакого надзора за личным составом их не велось, над судьями не было установлено никакой дисциплинарной власти. Такой порядок не способствовал выработке профессиональной этики, столь необходимой в судейской службе⁴⁶⁸. Обязательное участие в народных судах административных чинов часто нарушало понятие не только о народном, но и вообще о суде, т. к. дела в них решались под давлением казённых чинов.

По заявлению председателя Грозненского горского словесного суда, нередко наблюдались случаи подкупа судей, особенно в сельских судах, где взятки начинали отсчёт с 5 копеек. Сторона, желавшая выиграть дело в сельском суде, обычно подходила к судейскому столу, незаметно бросала за воротник судье, как бы не замечавшему, небольшую монету и после этого уже ожидала благоприятного для себя решения суда⁴⁶⁹. По заявлению председателя Грозненского горского словесного суда, а также председателя Веденского горского словесного суда, желающие попасть в депутаты не жалели ни обещаний, ни угощений, ни денег. На подкуп выборщиков затрачивалось по несколько сот рублей. «Баллотировка, – говорил один из очевидцев, – походит на продажу с публичного торга выгодных должностей депутатов горского суда»⁴⁷⁰. При таком составе судов само судебное разбирательство являлось ненужной формальностью: исход дела предрешался вне суда, в ближайшей кофейне. Такой суд деморализовал, развивал сутяжничество, убивал веру в правосудие и подрывал авторитет судебной власти. Один из правоведов того времени так охарактеризовал положение судебной части на Северном Кавказе: «Если определять достоинства суда исключительно степенью его дешевизны для казны и для тяжущихся, то горские и народные суды близки к идеалу…»⁴⁷¹. Когда судьи в народные суды стали назначаться администрацией, была потеряна вера в справедливость суда⁴⁷². Горские словесные суды было бы правильнее назвать, по их сути, административными судами⁴⁷³.

По свидетельствам очевидцев того времени у чеченцев было 3 суда: уголовный – Окружной, Горский словесный суд и не признаваемый законами народный суд (суд кровной мести)⁴⁷⁴. В управлении Аргунского округа, в лице председательствующего в суде, в начале 60-х годов XIX века была сконцентрирована большая власть. Этот судья пользовался уважением у народа, так как при судебных разбирательствах использовал свои обширные знания законов и обычаев. Криминогенная обстановка на подведомственной ему территории оставалась спокойной⁴⁷⁵. По существовавшим правилам, председательствовали в горских и народных судах первой степени начальники округов или участков. В действительности же нередко эти должности занимали другие лица. Например, в Грозненском горском суде председательствовал неоднократно подпоручик, мусульманин – командир сотни милиционеров. Председатели горских судов жаловались на тяжесть совмещения в одном лице: расследования преступлений, судебной оценки, добычи улик и исполнения приговора. Самые добросовестные из судей глубоко сознавали свою беспомощность в судебном деле и крайне им тяготились⁴⁷⁶.

Во всеподданнейшем отчёте за 1881 год, начальник Терской области сообщал о неудовлетворительном отношении горского населения к судебным и мировым учреждениям, не соответствующим по своему делопроизводству понятиям и характеру горцев. На полях данного отчёта император начертал «Меня не удивляет»⁴⁷⁷.

Общеевропейские принципы пореформенного российского права оставались непонятными и чуждыми подавляющему большинству коренного населения Северного Кавказа⁴⁷⁸. В общинах разворачивалась традиционная правовая жизнь, её участники заключали сделки, разрешали споры и при этом мало интересовались, как относятся к их обычаям царь и его окружение⁴⁷⁹. По горскому закону «кровь смывается кровью». Арест убийцы царскими властями и смерть виновного в тюрьме или в ссылке часто не засчитывалась в счёт кровной мести. Если арестованный преступник погибал в неволе, что случалось со многими осуждёнными горцами, кровная месть часто переносилась на ближайшего его потомка или родственника с отцовской стороны⁴⁸⁰.

В чеченском фольклоре часто воспевалось отмщение. Так, в одной из старинных песен звучат следующие слова:

Особенностью обычного права чеченцев и ингушей является то обстоятельство, что присвоение чужого имущества, совершённое путём кражи, грабежа, объединяются в единое понятие «воровства» и во всех случаях наказываются возвращением похищенной вещи или выплатой стоимости её в двойном размере⁴⁸². Издавна в Чечне было два рода суда: по шариату и по адату. Суд по адату принадлежал избираемым посредникам; по шариату же могли судить только муллы и кадии. Каждый имел право избирать род суда по своему желанию. Имам Шамиль запретил суд по адату в своих владениях и повелел, чтобы каждый мусульманин судился не иначе, как на основании шариата⁴⁸³. Под шариатом подразумевалось мусульманское право, основанное на общих правилах и положениях ислама, изложенное в Коране. Действие шариата на Кавказе по российским законам было ограничено главным образом религиозными и семейными делами. Горцы, приверженцы шариата, стремились к полной отмене действия адатов в практике горских судов⁴⁸⁴.

Адат и маслагат

Основными источниками обычного права являются обычаи (адаты), мировые соглашения (маслагаты), решения и постановления народных собраний – правовые нормы⁴⁸⁵. Термин «адат» – арабского происхождения. Общим, родовым понятием адата нужно считать обычай, живущий в народном придании – как способ решения судебных дел. По чеченскому сборнику 1864 года маслагат состоит в «миролюбивом окончании дел» – медиаторским судом. «Маслагатное» решение по обычаю немедленно исполняется и не принимается на апелляцию ни адатом, ни шариатом⁴⁸⁶. В конце сборника адатов чеченцев Нагорного округа, составленного на основании показаний почётных стариков, находим следующее сообщение: «…Вообще народ, и в настоящее время, видя необходимость, примеряясь к положению жизни общества, изменяет который – либо из старых адатов, охотно делает это; в таком случае дело нашей власти постепенно указывать народу на необходимость изменения и давать должное направление имеющим составить народным постановлениям»⁴⁸⁷. Чиновники также считали, что «…В мусульманском крае полезно поддерживать суд по адату, народному обычаю, против шариата, суда духовного, дающего преобладание фанатичного духовенства; но подчинение христианским гражданским законам равняется для туземца насилованию на каждом шагу его веры, связанной с самыми мелочными обычаями жизни»⁴⁸⁸.

Зародившись в недрах социально однородной группы, обычай и обычное право благополучно переживает эпохи общественной диффиренсации, когда коллективная организация даёт трещины, а коллективное сознание сталкивается с фактическим появлением в группе различных слоёв и прослоек с их уже частными интересами, особыми целями. Норма обычного права – «живая норма». Она действительна и действует, покуда её помнят, подтверждают и переподтверждают, точно воспроизводят, понимают и разъясняют с целью применения в соответствующих ситуациях. Запоминается прежде всего то, что ближе, понятнее, важнее и актуальнее⁴⁸⁹. Отсутствие письменности и необходимость поддержать устные культурные традиции привели к расцвету бытового фольклора, через который люди усваивали нормы обычного права, так же как и другие социальные ценности того времени. Речь идёт о пословицах, поговорках, притчах, ярких, художественно образных, мягко доступных каждому человеку. Каждому спорщику фольклор даёт шанс найти в пословицах нужную ему аргументацию, чтобы, подобно современному адвокату, блистать на суде эрудицией и остроумием, взять верх над пусть даже правым, но ненаходчивым и не бойким на язык оппонентом⁴⁹⁰.

По «Положениям» 19 февраля 1861 года крестьянам, проживавшим в центральных регионах России, разрешалось руководствоваться своими обычаями при регулировании наследственных имущественных отношений, дел, связанных с опекой и попечительством и т. д. Признание за обычаями силы действующих юридических норм породило насущную необходимость изучения правоотношений. Крестьянство, изолированное от регулирующего влияния норм государственной власти, само выработало целый строй правовых отношений⁴⁹¹.

История права начинается задолго до того, как появился первый закон или первые письменные памятники права, так что историю права нельзя сводить к истории законодательства. Нормы обычая, как и все другие правовые нормы, выражали разрешения и запреты, стимулировали, с одной стороны известные действия, а с другой – вносили элементы ограничений в поведение групп и индивидов. Традиционные формы передачи социальной информации несли в концентрированном виде общественный опыт, собираемый многими поколениями по крупицам и потому казавшийся людям тех эпох чрезвычайно ценным⁴⁹². Правовая система есть некоторая тотальность, обязанная своим существованием государству, в полной мере зависимая от него в своём функционировании и развитии. Идею государственного права многие отвергают, как говорится «с порога». Свидетельства о существовании правовых или квазиправовых норм в обществах, где ещё не было явно выражено политической организации, неизменно интерпретируют по схеме «в этом обществе права нет, потому что там не было ещё государства»⁴⁹³.

На Кавказе, после установления российской власти, также существовали подобные предубеждения. Однако вскоре сама жизнь заставила чиновников заняться пристальным изучением обычного права горцев. А.Ф. Кони был первым, кто обратил внимание на своеобразие судебных порядков горцев Северного Кавказа, сложившихся под влиянием различных обстоятельств, прежде всего бытовых условий. Он доказывал, что положение Имперского судебного устава вступает в явное противоречие с вековыми обычаями горцев. А.Ф. Кони – один из активных проводников судебной реформы в России, законодатель, теоретик и практик в области юридической науки – не мог не знать и о других недостатках узаконенных судов на Кавказе. Так, он считал недопустимым практиковавшиеся здесь соединения в лице одного мирового судьи судебных и следственных функций⁴⁹⁴.

Необходимо отметить, что российская администрация на Северном Кавказе предпринимала значительные усилия по систематизации адатов и сведению их в сборники, тем самым рационализируя их. Как свидетельствовал Ф.И. Леонтович, в конце 60-х годов XIX века в горских обществах уже были изданы сборники адатов, по ним разбирали дела в народных судах⁴⁹⁵. Русским чиновникам приходилось иметь дело с решениями низших судебных инстанций по адатам, мало или вовсе им не известным – следовательно, принимать на веру решения по обычному праву, без строгой проверки. Окружные суды рассматривали дела, переходившие по апелляции из горских судов, что также требовало знания адата и шариата. В связи с чем, во второй половине XIX века Горским управлением вёлся активный сбор информации об адатах горцев⁴⁹⁶.

Через военно – народное управление сельские словесные суды были включены в единую судебно-административную систему Российской империи. Адат из системы местного права превратился в составную часть государственного биюридического уголовного законодательства⁴⁹⁷. Горские суды Терской области составляли первую судебную инстанцию и являлись по своему строю установлениями судебно-административными. В Терской области не имелось второй судебной инстанции; жалобы на решения горских судов приносились начальнику области. Для окончательного решения, дела направлялись через Штаб Кавказского военного округа к наместнику на Кавказе⁴⁹⁸.

Адатное и мусульманское право народов Северного Кавказа занимало определённое место в правовой системе православного государства, они были формально институционизированы и стали частью государственного законодательства. Государственная власть признала и считалась с действием на Кавказе мусульманского права, однако связывала его компетенцию с отношениями мусульман только в сфере семьи, брака, наследства и религиозных дел⁴⁹⁹.

Стремление оправдать колониальную политику царизма на Северном Кавказе сводилось к формуле: «цивилизовать горские народы, прекратить их хищнические набеги, представляющие постоянную и значительную угрозу для русских поселений на Кавказе». Складывались легенды о дикости горцев и неспособности их создать «настоящее государство». К рассказам о грабежах и набегах горцев нужно относиться с крайней осторожностью. Следует помнить, что Кавказская война была в значительной мере войной партизанской и что происходившие в действительности набеги (немало их оказалось и просто выдуманными) являлись именно такими партизанскими действиями. Исключение составляли лишь набеги, практиковавшиеся горскими феодалами и чрезвычайно близкие по своему характеру к хищнической деятельности баронов западноевропейского средневековья. Наконец, необходимо иметь в виду, что набеги производились и царской армией, и в особенности поселёнными на линии казаками⁵⁰⁰. По воспоминаниям войскового старшины

А. Ржевуского, набеги казачьи то и дело сокрушали жилища врагов и нередко, вместе с пленением людей, один и тот же скот переходил из рук казаков в руки горцев и обратно, по несколько раз⁵⁰¹.

Для поддержания порядка на Кавказе предлагали разоружить не только горцев, но и нестроевых казаков⁵⁰². Одной из причин для этого послужило распространение пьянства среди казачьего населения после завершения многолетней войны с горцами. В 1895 году станичные общества Александровской, Самашкинской и Вознесенской станиц Сунженского отдела вынуждены были составить общественные приговоры о закрытии в данных сёлах всех питейных заведений⁵⁰³. Нарушение нравственных устоев среди казачьего населения не могло не отражаться и на строевых частях, в которых преобладающим видом преступности стало посягательство на чужую собственность⁵⁰⁴. Расхищаемое казённое оружие расходилось по рукам «лихих людей»⁵⁰⁵.

Одним из способов борьбы с преступностью было разоружение населения Терской области, в основном оно касалось только горцев⁵⁰⁶. В 1882 году вступили в силу «Правила ношения оружия туземцами в пределах Терской области». По этому распоряжению в пределах всей Терской области горцам запрещалось появляться с оружием, как огнестрельным, так и холодным: в городах, окружных центрах, укреплениях, станицах, посёлках, слободах, на почтовых дорогах. Изъятие из Правил допускалось только в отношении состоящих на действительной службе офицеров, числящихся в армии или милиции и лиц, получивших свидетельства на право ношения оружия у начальника округа. У нарушителей оружие отбиралось, и его превращали по протоколу в лом, а затем документы передавались в Окружное управление⁵⁰⁷. Помимо этого в Терской области длительное время действовал запрет на поселение горцев в Грозном и слободах: Воздвиженской, Шатое и Ведено. Им также запрещалось приобретать недвижимость в указанных населённых пунктах. Исключение делалось только для горцев, состоящих на государственной службе или вышедших в отставку в офицерских чинах⁵⁰⁸. В 1891 году начальник Терской области ввёл запрет на проживание горцев одной национальности на землях горцев другой национальности. На основании этого запрета местные власти силой снесли часть горских хуторов. Ещё через два года власти Терской области получили право в административном порядке высылать в Восточную Сибирь лиц, подозреваемых в краже лошадей и скота. Кроме того, горцам – чеченцам не разрешалось совершать деловые поездки за Терек и Сунжу⁵⁰⁹.

Установление на Кавказе жесткой паспортной системы

На основании Устава о паспортах и беглых «никто не мог отлучиться от места своего постоянного жительства без узаконенного вида или паспорта». Паспортная система являлась средством финансового и полицейского контроля, она нарушала права человека, т. к. перемена местопребывания – есть, прежде всего, акт свободного самоопределения каждого и касался только индивида, не имел никакого отношения к деятельности правящей власти. По вердикту властей, лицо, желавшее изменить место своей осёдлости, обязано было предоставить увольнительный приговор из одного податного общества и получить согласие на приём от второго. Беглым называлось лицо, отлучившееся с места своего постоянного жительства без узаконенного вида и без разрешения своего общества или правительства⁵¹⁰.

В 1895 году система регистрации населения была усовершенствована. Бессрочные паспорта получили дворяне, чиновники, духовенство, почетные граждане и разночинцы. Паспорта не выдавались лицам, состоящим под надзором полиции, подвергшимся судебным ограничениям; цыганам, не имевшим оседлости; и немощным калекам. Особые удостоверения личности на специальной бумаге выдавались офицерам и чиновникам запаса. Нижние воинские чины при своем перемещении обязаны были приписываться в полиции. Помимо паспортов полиция выдавала паспортные книжки, плакатные паспорта, письменные виды, билеты, временные свидетельства о личности в зависимости от сословной службы, религиозной и даже этнической принадлежности граждан⁵¹¹.

На Кавказе, в послевоенный период паспортный режим был намного жёстче, чем в российской глубинке. Сельские общины были повязаны круговой порукой и все несли наказание, если один из членов совершал преступление, или подозревался в его совершении. В силу этого немногие общества решались дать открепительный лист своим сородичам, опасаясь дальнейшей коллективной ответственности (которая могла закончиться полным уничтожением села властями) за поступки своих односельчан.

Криминагенная ситуация в Терской области

Вся Терская область во второй половине XIX века была просто наводнена войсковыми подразделениями, укреплениями, постами.

Многие утверждают о частых разбойных нападениях чеченцев, но не все понимают, насколько это было «технически» сложно сделать, да и затраты в таком случае далеко не окупали добычи. Чтобы совершить разбойное нападение или грабёж казачьих поселений чеченцам, например из Шатоя или Ведено необходимо было бы не одни сутки (в силу обширности территории) добираться до казаков, пряча оружие, запасшись необходимыми документами, дабы не вызывать подозрений у властей, тратя деньги на долгую дорогу и пропитание, а затем совершить тот же путь, но уже с отарой овец или стадом коров, что требовало ещё больше усилий. Условия существования в тот период были столь сложны, что проделать этот головокружительный трюк с воровством было крайне сложно и опасно, «овчинка не стоила выделки», легче было бы ограбить соседних грузин или дагестанцев. Но этого не происходило. Дело в том, что чеченский менталитет накладывал строгий запрет на грабёж и воровство. Чеченцы пойманного вора приводили к мечети, где кадии и старики наказывали виновного лишением земли и строений и изгнанием его навсегда из родного села⁵¹². Всегда оставались незыблемыми вечные истины Корана. Так, пророк Мухаммед сказал: «Перестаёт быть мусульманином совершающий убийство»⁵¹³. Много внимания и Библия уделяет соблюдению законов всеми, что может относиться и к любому участнику уголовного процесса: «Ибо не слушатели закона праведны перед Богом, но исполнители будут объявлены праведными. Закон же порождает гнев, но где нет закона – нет и преступления»⁵¹⁴.

По мнению современников той эпохи: «Воровство совершалось горским населением не столько из дурных инстинктов, но столько и потому, что, по понятиям их, оно, скорее – проявление удали и молодечества, чем злой воли»⁵¹⁵. Как правило, в послевоенный период все преступления в области приписывались горцам. Травля велась и в печати. Неизвестный корреспондент вынужден был признать, что 99 % содержания статей, заметок, корреспонденций были посвящены вопросу о разбоях⁵¹⁶. Однако некоторые другие корреспонденты всё-таки выступали в защиту горцев, против навязывания им всем, поголовно, образа разбойника и бандита, но такие авторы всегда вынуждены были прятать свои имена под псевдонимами, т. к. их взгляды не совпадали с проводимой официальной политикой властей. Ом (псевдоним) в статье «Кавказская хроника» писал: «Некоторые господа, из породы мелкотравчатых, добровольно принявших на себя роль кликуш, утверждают, что разбои на Северном Кавказе не что иное, как результат гуманного отношения к туземцам местной администрации, что туземец преступен по натуре своей, что для него нужны не гуманные мероприятия, а ежовые рукавицы и т. п. Твердя беспрестанно и пугливо слово «туземец», кликуши, однако, не указывают, которая из туземных народностей наиболее преступна, какой народ выдвигает в настоящее время преступников. Не малый процент преступников в Терской области выдвигают русские. Тут уж, вероятно, и кликуши не дерзнут сказать, что преступления совершаются этими людьми по призванию. Преступления эти являются продуктом крайне ненормальных, существующих социальных условий. Необходимо улучшение следственной части, а также состава сельской полиции»⁵¹⁷.

В одной из Петербургских газет в конце 90-х годов XIX века появилась присланная с Кавказа статья, пытавшаяся дать делу о разбоях несколько новое освещение, да и то больше полусловом и намёком. Автор старался показать, что умножение разбоев есть дело своеобразной интриги, исходящей из среды недовольных новой административной системой края. Есть, по словам автора, и среди туземцев, и среди чиновников даже не мало людей, умеющих ладить с беспокойным элементом края путём разных поблажек и соглашений, а, следовательно, и обладающих секретом, как можно сокращать разбои или давать им простор. Когда эти люди недовольны, то прибегают к терроризированию населения, как к своего рода оппозиции⁵¹⁸.

Ф. Гершельман, 8 лет служивший на Кавказе, пришёл к выводу, что грабежи являются прямым следствием общего неустройства края⁵¹⁹. Г.М. Туманов, также долгие годы работавший на Северном Кавказе не сомневался, что рассказы о преступности преувеличены. В своей работе «Разбои и реформа суда на Кавказе» он писал: «Утверждать, что в натуре кавказца более элементов преступности, чем у других народностей, было бы слишком смело, просто абсурдно. В представлении европейца пылкий испанец или итальянец является более склонным к злодеяниям, чем рассудительный француз, а француз, в свою очередь – более беспокойным элементом, чем холодный норвежец или немец. Там, где осторожный северянин ограничился бы ловким подлогом, кражей или отравлением, там экспансивный южанин прибегает к грубому насилию: к грабежу, ранению, убийству. Но и в том и в другом случае преступление остаётся преступлением. Достойно внимания и то, что некоторые аграрные преступления на Кавказе создаются недостатками закона»⁵²⁰.

Не смотря на нагнетание страстей вокруг вопроса о грабежах и разбоях горцев, статистика показала несколько иную картину, представив

Терскую область как одну из самых благополучных в криминогенном плане. В предреволюционные годы Терская область имела наименьшую преступность из всех кавказских губерний и областей⁵²¹. Если в 1874 году в области было совершено 252 преступления, то уже к 1875 году эта цифра снижается до 176⁵²². Цифровые данные о судимости и о кражах скота указывают на уменьшение числа преступлений. В 1893 году в Терской области было зафиксировано 213 краж скота, в 1894 году – 45, а в 1895 году – 121 кража. На 1893 год приходится 340 краж лошадей, к 1894 году этот показатель уменьшается до 171, а к 1895 году снова увеличивается до 205⁵²³. В 1896 году общее число осуждённых в Терской области, по сравнению с предыдущим годом, уменьшилось на 3141 (33,8 %), причём в горских судах на 47,2 %⁵²⁴.

На показатель уровня преступности в регионе сильно влиял постоянно увеличивающийся поток переселенцев, далеко не всегда работящих и законопослушных. Мигранты в основном поселялись на равнине и в городах. В 80-х годах XIX века в Грозном впервые появились нищие, выросла преступность. Один из корреспондентов «Терских ведомостей» писал в 1877 году: «До 1869 года на Сунже не было нищих, теперь они бродят целыми компаниями»⁵²⁵. До 1835 года практиковался перевод в казачье сословие всякого рода бродяг из числа беглых помещичьих крестьян и прочих лиц, «не помнящих родства». В 1831 году был издан Указ, который предусматривал, что «…из Кавказской области… бродяг здоровых, способных работать, не старше 25 лет, отсылать на Кавказскую Линию для отдачи в работники к казакам». Данные Статистических сводов Министерства Юстиции дают наглядный пример численности осужденных по вероисповедальному признаку в Российской империи за определенные временные отрезки. Так, например, с 1874 по 1878 гг. осужденных мусульман было 3 %, с 1879 по 1883 гг. – 3,4 %, с 1884 по 1888 гг. – 2,9 %, с 1889 по 1893 гг. – 2,6 % (православных 76,8 %, раскольников – 2,9 %, католиков – 6,7 %, протестантов – 3,7 %, иудеев – 6,7 %)⁵²⁶

В Терской области проживало большое количество военных. В годы Кавказской войны эта категория граждан, в основном под действием спиртных напитков, нередко провоцировала совершение преступлений, а также и сама нарушала закон. В условиях мирного времени армия стала еще более «разлагаться», а многие ее чины – деградировать. Русскую пореформенную армию современники оценивали как «школу пьянства». Господствовало мнение, что алкоголь повышает храбрость и укрепляет силы в походной жизни. Алкоголизм в армии поддерживало неукоснительно соблюдавшееся правило выдачи казенных винных порций. Поскольку выдача денег в армии производилась одновременно с подношением чарки, «трезвенники» подвергались насмешкам товарищей. Медицинские комиссии констатировали, что «в русской армии все нижние чины более или менее пьют». Для офицера же выпить положенную ему высочайшим жалованьем чарку водки считалось едва ли не служебным долгом. Господствовало неписаное правило, что офицеру, неспособному к питию, и служить не стоит, так как он не справляется со своими должностными обязанностями. Неудивительно, что заболеваемость алкоголизмом среди офицеров была в 30 раз выше, чем у солдат⁵²⁷.

С ростом промышленности и торговли в крае увеличилось число экономических преступлений, появился рэкет. По свидетельствам современников: «Если вы заводите на Кавказе какое-либо промышленное предприятие, к вам через некоторое время доставляется по почте “окладной лист”, в котором обозначено, сколько вы должны платить местной разбойничьей банде за свою личную и имущественную безопасность. А затем к вам пожалует и лично депутат от банды за данью»⁵²⁸.

Бессилие власти в предупреждении преступлений, в раскрытии и в поимке преступников заставляло население прибегать к самообороне и самосуду. Поэтому процветание самосуда в виде кровной мести можно было поставить в вину не только населению, но и слабости местной власти, вследствие её недостаточной организованности. По мнению одного из современников «…следовало бы признать за аксиому, что не может быть правильного правосудия там, где судьи изображают из себя глухонемых, т. е. не знают ни местного языка, ни местных обычаев, ни веры, ни своеобразных условий местной жизни»⁵²⁹.

Установление системы осуждения и наказания коренных жителей

Примечания

¹ Северный Кавказ в составе Российской империи. – М.,2007. – С. 185, 189.

² Цуциев А.А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774–2004). – М.,2006. – С. 18–19.

³ Северный Кавказ в составе Российской империи. – М.,2007. – С. 201–203.

⁴ Гамзаева А.Б. Деятельность депутатов от Северного Кавказа в I и IV Государственных Думах по решению аграрного вопроса (1906–1917 гг.). Автореф. дис…. канд. ист. наук. – Махачкада,2002. – С.3.

⁵ Гусейнов А. Кавказ подо мною. // Новая Россия. – М.,2000 – № 1. – С.87.

⁶ Стрельбицкий И.А. Земельные приобретения России в царствование Александра II с 1855 по 1881 г. – СПб.,1881. – С.6.

⁷ Васильчиков А. Землевладение и земледелие в России и других Европейских государствах. Т.2. – СПб.,1876. – С.860.

⁸ ОРФ СОИГСИ. Ф.2. Оп.1. Д.16. Л.1.

⁹ Bobrovnikov W. Jslam in the Russian Empire // The Cambridge history of Russia. Volume II. Jmperial Russia, 1689–1917. – Cambridge,2006. – S.321.

¹⁰ ОРФ СОИГСИ. Ф.33. Оп.1. Д.1. Л.33.

¹¹ Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и их взаимоотношения с казачеством (втор. пол. XIX – нач. XX вв.). //Вестник Северо-Осетинского университета им. К.Хетагурова. – № 1. – Владикавказ,1999. – С.9.

¹² Эйхельман О. Военное занятие неприятельской территории. – Ярославль,1879. – С.65.

¹³ Там же. – С.51.

¹⁴ Эйхельман О. Военное занятие неприятельской территории. – Ярославль,1879. – С.50.

¹⁵ Там же. – С.37.

¹⁶ Черных П.Я. Историко – этимологический словарь русского языка. В 2-х томах. Т.1. – М.,1993. – С.594.

¹⁷ Асланов Л.А. История России: были и небылицы // Россия державная: В 2-х ч. Ч.1. – М.;Волгоград,2006. – С.174.

¹⁸ Ибрагимова З.Х. Мифы и факты о чеченской истории. – М.,2003. – С. 11–13.

¹⁹ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н / Д.,1990. – С.14.

²⁰ Фадеев Р.А. Письма с Кавказа. // Собрание сочинений РА. Фадеева. Т.1. – СПб.,1889. – С.201.

²¹ Карапкова О.Г. Разработка и реализация столыпинской аграрной реформы на Северном Кавказе (1906–1911 гг.). Дис. канд. ист. наук. – М.,2007. – С.111.

²² Хасбулатов А.И. Землевладение и землепользование Терского казачества (вторая половина XIX–XX вв.) // Научная мысль Кавказа. – Р н/Д.,2005. – № 4. – С. 59–60.

²³ Суркова И.С. Право природопользования Терского казачьего войска (Историко-правовой анализ). Дис…канд. юрид наук. – Ставрополь,2002. – С. 87–88, 107–109,116.

²⁴ Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и их взаимоотношения с казачеством (втор. mOT.XIX – нач. XX вв.). // Вестник Северо – Осетинского университета им. К. Хетагурова. – № 1. – Владикавказ,1999. – С.11.

²⁵ Дзидзоев В. Земельные и межнациональные отношения на Северном Кавказе в конце XIX – начале XX века. // Литературная Кабардино – Балкария. – Нальчик,1999. – № 1. – С.7.

²⁶ Горбачёв С. Северокавказский барьер: (Исторический анализ политики России на Северном Кавказе). // Молодая гвардия. – М.,1999. – № 11–12. – С.239.

²⁷ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. – М.,1997. – С.299.

²⁸ Исаев С.-А.А. Аграрная политика царизма в плоскостной Чечне 50–60 гг. 19 в. // ЧИНИИ. Известия. Т.9. Ч.3.Вып.1. – Грозный,1974. – С.102.

²⁹ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. – М.,1997. – С.298.

³⁰ Там же. – С.299.

³¹ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н / Д.,1990. – С.15.

³² ОРФ СОИГСИ. Ф.37. Оп.1. Д.53. Л.9.

³³ Из Терской области. // Казачий вестник. – Новочеркасск,1884. – № 32. – С.2.

³⁴ Из истории русско – кавказской войны (Документы и материалы). – Нальчик,1991. – С.215.

³⁵ Малахова Г.Н. Государственные реформы 60-80-х годов XIX века как завершающий этап включения Северного Кавказа в административную и экономическую систему России // Система государственной власти и управления в России: история, традиции и современность. – СПб.,2003. – С.176.

³⁶ РГИА. Ф.1276. Оп.19. Д.593. Л.71.

³⁷ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н/Д.,1990. – С.21.

³⁸ Северный Кавказ в составе Российской империи. – М.,2007. – С. 215, 217.

³⁹ Правилова Е.А. Финансы империи: Деньги и власть в политике России на национальных окраинах,1801–1917. – М.,2006. – С. 259–260, 262,264.

⁴⁰ Из Терской области. // Казачий вестник. – Новочеркасск,1884. – № 32. – С.2.

⁴¹ Авторханов А.Г. Краткий историко – культурный и экономический очерк о Чечне. – Р н/Д.,1931. – С.12.

⁴² Hahn C. Neue kaukasisch Reisen und Studien. – Leipzig,1911. – S.75.

⁴³ Цаликов А. Кавказ и Поволжье. Очерки инородческой политики и культурно-хозяйственного быта. – М.,1913. – С.37.

⁴⁴ Государственная Дума России: Энциклопедия: В 2-х т. Т.1. Государственная дума Российской империи (1906–1917 гг.). – М.,2006. – С.377.

⁴⁵ Лосев И.К. О классовом и общедемократичном содержании думских речей Т Эльдарханова. // ЧИНИИ. Известия. Т.3. Вып.1. – Грозный,1963. – С. 179–180.

⁴⁶ Гамзаева А.Б. Деятельность депутатов от Северного Кавказа в I и IV Государственных Думах по решению аграрного вопроса (1906–1917 гг.). Дис…канд. ист. наук. – Махачкала,2002. – С. 78–79.

⁴⁷ Абрамов А. Кавказские горцы (из летних экскурсий). // Дело. – 1884. – № 1. – С.75.

⁴⁸ Акаев В.Х. Чеченское общество в поисках геополитической и социокультурной идентичности. // Современные проблемы геополитики Кавказа. Сборник научных статей. – Р н/Д.,2001. – С.123.

⁴⁹ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. – Тбилиси,1988. – С.305.

⁵⁰ Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племён Терской области. Исторический очерк (составленный на основе официальных документов). – Тифлис,1905. – С.4.

⁵¹ Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ,1912. – С.183.

⁵² Хайд Л. Дар. Как творческий дух преображает мир. – М.,2007. – С.156.

⁵³ ГИМ ОПИ. Ф.254. Ед. хр.321. Л.240.

⁵⁴ Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения в Нагорной полосе Терской области. – Владикавказ,1908. – С.211.

⁵⁵ Максимов Е. Чеченцы. // Терский сборник. Вып.2. Кн.2. – Владикавказ,1892. – С.49.

⁵⁶ Там же. – С. 51, 53.

⁵⁷ Шотин Ф. Правда о Кавказских горцах. // Санкт – Петербургские ведомости. – СПб.,1900. – № 172. – С.1.

⁵⁸ Максимов Е. Чеченцы. // Терский сборник. Вып.2. Кн.2. – Владикавказ,1892. – С.47.

⁵⁹ Ибрагимов К.Х. История права собственности на землю в России: IX – начало XX в. – Нальчик,2008. – С.284.

⁶⁰ Исаев С. -А.А. Аграрное движение в Чечне в 60–70 гг. XIX века. Автореф. дис…..канд. ист. наук. – М.,1975. – С.16.

⁶¹ Саидов И.М. Землевладение и землепользование у чеченцев и ингушей в XVIII–XIX веках. // ЧИНИИ. Известия. XIV Выл!. История. Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии (1860–1940). – Грозный,1964. – С.164.

⁶² Исаев С. -А.А. Аграрное движение в Чечне в 60–70 гг XIX века. Автореф. дис…..канд. ист. наук. – М.,1975. – С.16.

⁶³ Курахви Р. Политическая организация дагестанских и нахских народов до присоединения к России // Исламская Цивилизация. – Махачкала,2005. – № 1. – С.15.

⁶⁴ Гайдабура И.Г Становление системы административного управления на Северном Кавказе (конец XVIII – начало XX вв.). Дис… канд юрид. наук. – Краснодар,2007. – С. 138–140.

⁶⁵ Алати Н.Б. Нормативное и организационно – правовое обеспечение государственной политики России на Северном Кавказе в период XVIII–XX вв. (историко-правовое исследование). Дис. докт. юрид. наук. – СПб.,2006. – С.128.

⁶⁶ РГИА. Ф.1268. Оп.12. Д.105. Л.74.

⁶⁷ Васильчиков А. Землевладение и земледелие в России и других Европейских государствах. Т.2. – СПб.,1876. – С.701.

⁶⁸ Саидов И.М. Землевладение и землепользование у чеченцев и ингушей в XVIII–XIX веках. // ЧИНИИ. Известия. T.IV. Вып.1. История. Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии (1860–1940). – Грозный,1964. – С.163.

⁶⁹ Васильчиков А. Землевладение и землепользование у чеченцев и ингушей в XVIII–XIX веках. // ЧИНИИ. Известия. T.IV. Выл!. История. Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено – Ингушетии (1860–1940). – Грозный,1964. – С.728.

⁷⁰ Мадор Ю.П. Английская идея // Национальная идея: страны, народы, социумы. – М.,2007. – С.66.

⁷¹ Васильчиков А. Землевладение и земледелие в России и других Европейских государствах. Т.2. – СПб.,1876. – С. 709, 731.

⁷² Там же. – С.701.

⁷³ Колосов Л.Н. Из истории развития капиталистических отношений в Чечено-Ингушетии в эпоху империи./ Развитие промышленности, кредита и торговли накануне Октябрьской революции. // ЧИНИИ. Известия. Т.4. Вып.1. История. Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии. – Грозный,1964. – С.43.

⁷⁴ Коренное население: Глобальное стремление к справедливости: Доклад для независимой комиссии по международным гуманитарным вопросам. – М.,1990. – С.109.

⁷⁵ Максимов Е. Чеченцы. // Терский сборник. Вып.2. Кн.2. – Владикавказ,1892. – С.72.

⁷⁶ Там же. – С.57.

⁷⁷ Матющенко П.П. Аграрный вопрос в политике царизма на Северном Кавказе (втор. пол. XIX – начало XX вв.) // Человек. Сообщество. Управление. Приложение 2006. Актуальные проблемы исторической науки. – Краснодар,2006. – С. 88–89.

⁷⁸ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX веках – Тбилиси,1988. – С.298.

⁷⁹ Коренное население: Глобальное стремление к справедливости: Доклад для независимой комиссии по международным гуманитарным вопросам. – М.,1990. – С.109.

⁸⁰ Россия. Законы и постановления. Положение о заселении предгорий Западной части Кавказского хребта кубанскими казаками и другими переселенцами из России. – СПб.,1862. – С.5.

⁸¹ Иванов А.И. Национально – освободительное движение в Чечне и Дагестане в 60–70 годах XIX века. // Исторические записки. – 1941. – № 12. – С.166.

⁸² Кузнецов И.Д. Терские казаки и их рыбные промыслы. – СПб.,1901. – С.6.

⁸³ РГВИА. Ф.644. Оп.1. Д.103. Л.11 об.

⁸⁴ Книевский С.А. Самоуправление Терского казачества в XVI в. – 1917 г.: исторические корни и эволюция. Дис… канд. ист. наук. – Ставрополь,2005. – С.153.

⁸⁵ РГВИА. Ф.644. Оп.1. Д.103. Л.2 об.

⁸⁶ Сборник сведений о Терской области. Т.1. Вып.1. – Владикавказ,1878. – С.32.

⁸⁷ Максимов Е. Чеченцы. // Терский сборник. Вып.2. Кн.2. – Владикавказ,1892. – С.7.

⁸⁸ ГИМ ОПИ. Ф.254. Ед. хр.321. Л.45 об.

⁸⁹ Гассиев А.А. Избранные произведения. – Владикавказ,1992. – С.405.

⁹⁰ Хроника Чеченского восстания 1877 года. // Терский сборник. – Владикавказ,1890. – № 1. – С.7.

⁹¹ Ингуши. Сборник статей и очерков по истории и культуре ингушского народа. – Саратов,1996. – С.345.

⁹² Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ,1912. – С.227.

⁹³ Народы Кавказа. Сборник статей. Кн.1. – М.,1993. – С.164.

⁹⁴ Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ.,1912. – С.252–254.

⁹⁵ Материалы к поземельным вопросам Кавказского края. Кавказ. Комиссия по выработке поземельных вопросов. Ч.1. – Тифлис,1908. – С.141–143.

⁹⁶ АВПРИ. Ф.144 (Перс. стол). Оп.488. Д.418. Л.43 об.

⁹⁷ ОРФ СОИГСИ. Ф.1. Оп.1. Д.89. Л.41.

⁹⁸ Тройно Ф.П. Документальные источники об арендных отношениях у горцев Северного Кавказа в досоветский период. // Источники и историография аграрной истории Северного Кавказа. – Ставрополь,1983. – С.66.

⁹⁹ Северный Кавказ в составе Российской империи. – М.,2007. – С. 220–222.

¹⁰⁰ Островитянов К.В. Земельная рента и развитие капитализма в сельском хозяйстве. – М.,1955. – С.7.

¹⁰¹ Приложения к мемуарам генерала Мусса – Паши Кундухова. // Дарьял. – Владикавказ,1995. – № 3. – С.195.

¹⁰² Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С. 203, 209.

¹⁰³ Свечникова Л.Г. Обычай в праве народов Северного Кавказа в XIX в. Дис…. докт. юрид. наук. – М.,2003. – С.138.

¹⁰⁴ ОРФ СОИГСИ. Ф.49. Оп.1. Д.4. Л.280.

¹⁰⁵ Дедюлин С.А. Недостатки порядка отчуждения земель на государственные и общественные надобности (Приложение к Сборнику Узаконений по отчуждению земель). – СПб.,1901. – С.7.

¹⁰⁶ Выдрин В.И. Отчуждение недвижимых имуществ для государственной и общественной пользы (под железные дороги). Законы и разъяснения. – Чита,1900. – С.1.

¹⁰⁷ Шалфеев Н. Краткий очерк постановлений важнейших иностранных законов. – СПб.,1872. – С.10.

¹⁰⁸ Салов В.В. Отчуждение недвижимой собственности для государственной и общественной пользы. – СПб.,1902. – С.6.

¹⁰⁹ Рамазанов Х.Х. Проведение земельной реформы в горских районах Северного Кавказа. // Проблемы аграрного развития Северного Кавказа в XIX – нач. ХХ вв. – Краснодар,1987. – С.40.

¹¹⁰ Уманец Ф.М. Колонизация свободных земель России. – СПб.,1884. – С. 69–70.

¹¹¹ Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племён Терской области. Исторический очерк (Составлен на основе официальных документов). – Тифлис,1905. – С. 224, 247.

¹¹² Там же. – С.224–225.

¹¹³ Ратушняк В.Н. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX – нач. XX в.: к проблеме развития аграрного капитализма. – Р н/Д.,1989. – С.27.

¹¹⁴ Уманец Ф.М. Колонизация свободных земель России. – СПб.,1884. – С.10.

¹¹⁵ Гриценко Н.П. К вопросу о социально – экономических отношениях в Чечено-Ингушетии в пореформенный период. // ЧИНИИ. Известия. Т.5. Вып.1. История. – Грозный,1964. – С.30.

¹¹⁶ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. – Тбилиси,1988. – С.322.

¹¹⁷ Ибрагимова З.Х. Чеченская история. Политика, экономика, культура. Вторая половина XIX века. – М.,2002. – С.152.

¹¹⁸ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. – Тбилиси,1988. – С.322.

¹¹⁹ Ибрагимова З.Х. Мифы и факты о чеченской истории. – М.,2003. – С.6.

¹²⁰ РГАДА. Ф.1295. Оп.8.Ч.2. Д.4820. Л.1.

¹²¹ Максимов Е. Вертепов Г. Туземцы Северного Кавказа. Историко – статистические очерки. Вып. П. Чеченцы. – Владикавказ,1894. – С.47.

¹²² Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племён Терской области. Исторический очерк (Составлен на основе официальных документов). – Тифлис,1905. – С.240.

¹²³ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. – Тбилиси,1988. – С.393.

¹²⁴ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н/ Д.,1990. – С.51.

¹²⁵ Фадеев А.В. О некоторых социально – экономических последствиях присоединения Чечено-Ингушетии к России. //ЧИНИИ. Известия. Т.2. Вып.1. История. – Грозный,1960. – С.5.

¹²⁶ Обзор Терской области за 1892 год. // Терский календарь на 1884 год. Вып.3. Кн.1. – Владикавказ,1893. – С.13.

¹²⁷ Зайончковский П.А. Отмена крепостного права в России. – М.,1968. – С.216.

¹²⁸ Уманец Ф.М. Колонизация свободных земель России. – СПб.,1884. – С.80.

¹²⁹ Обзор Терской области за 1892 год. // Терский календарь на 1894 год. Вып.3. Кн.1. – Владикавказ,1893. – С.17.

¹³⁰ Материалы по статистике Терской области. // Терские ведомости. – № 85. – Владикавказ,1884. – С.3.

¹³¹ Шавхелишвили А.И. К вопросу о переселении чечено-ингушских племён с гор на равнину. // Чечено – Ингушский республиканский краеведческий музей. Известия. Вып.10. – Грозный,1961. – С.128.

¹³² Трофимов А. Кавказ. – М.,1914. – С.18.

¹³³ ЦГА РСО – А. Ф.12. Оп.5. Д.26. Л.34.

¹³⁴ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. – Тбилиси,1988. – С. 292, 319.

¹³⁵ РГИА. Ф.1268. Оп.10. Д.49. Л.5.

¹³⁶ Кокурхаев К.-С. А.-К. Общественно – политический строй и право чеченцев и ингушей (втор. mOT.XIX – нач. XX в.). – Грозный,1989. – С.17.

¹³⁷ Максимов Е. Чеченцы. // Терский сборник. Вып.2. Кн.2. – Владикавказ,1892. – С.31.

¹³⁸ Терская область. Безземельный пролетариат. // Бакинские известия. – Баку,1903. – № 72. – С.3.

¹³⁹ Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения в Нагорной полосе Терской области. – Владикавказ,1908. – С.215.

¹⁴⁰ РГИА. Ф.932. Оп.1. Д.309. Л.3.

¹⁴¹ Шацкий П.А. Пореформенная колонизация Кубанской области и развитие земледелия на Кавказе. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. – Рига,1963. – С.502.

¹⁴² Зуйкина Е.А. К вопросу о роли русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе.// Северный Кавказ: выбор пути национального развития. – Майкоп,1994. – С.128.

¹⁴³ Янсон Ю. Опыт статистического исследования о крестьянских наделах и платежах. – СПб.,1877. – С.34–35.

¹⁴⁴ Зуйкина Е.А. К вопросу о роли русских в системе межнациональных отношений на Северном Кавказе. // Северный Кавказ: выбор пути национального развития. – Майкоп,1994. – С.128.

¹⁴⁵ Чхеидзе Н.С. Парламентские речи. – Тифлис,1919. – С. 6, 16.

¹⁴⁶ Мачукаева Л.Ш. Система управления Северным Кавказом в конце XIX начале XX века (на материалах Терской области). Дис… канд. ист. наук. – М.,2004. – С.174.

¹⁴⁷ Силаев Н.Ю. Миграционная политика российского правительства на Северном Кавказе во второй половине XIX века: практика и результаты. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. – № 3. – М.,2002. – С.76.

¹⁴⁸ Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и их взаимоотношения с казачеством (втор. mOT.XIX нач. XX вв.). // Вестник Северо – Осетинского университета им. К.Хетагурова. – № 1. – Владикавказ,1999. – С.10.

¹⁴⁹ РГИА. Ф.1276. Оп.19. Д.593. Л.455.

¹⁵⁰ Ратушняк В.Н. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX – начале XX в.: к проблеме развития аграрного капитализма. – Р н/Д.,1989. – С.35.

¹⁵¹ Иванов А.И. Социально – экономическое положение Чечни и Дагестана в 60–70 Tгг. XIX века. // Ростовский Педагогический институт. Исторический факультет. Учёные записки. Т.1. – Р н//Д.,1941. – С.26.

¹⁵² РГВИА. Ф.644. Оп.1. Д.101. Л.3.

¹⁵³ РГИА. Ф.1268. Оп.18. Д.185. Л.19.

¹⁵⁴ Там же. Л.28.

¹⁵⁵ Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и их взаимоотношения с казачеством (втор. mOT.XIX нач. XX вв.). // Вестник Северо – Осетинского университета им. К. Хетагурова. – № 1. – Владикавказ,1999. – С.9.

¹⁵⁶ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.257.

¹⁵⁷ Фадеев А.В. Формирование земледельческого капитализма на Северном Кавказе в пореформенный период. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1959. – М.,1961. – С.253.

¹⁵⁸ Труды местных комитетов о нуждах сельского хозяйства и промышленности. Т.52. Кавказский край. – СПб.,1903. – С.726.

¹⁵⁹ Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Кн.4. – Цхинвали,1989. – С.92.

¹⁶⁰ Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и их взаимоотношения с казачеством (втор. rnOT.XIX нач. XX вв.). // Вестник Северо – Осетинского университета им. К.Хетагурова. – № 1. – Владикавказ,1999. – С.12.

¹⁶¹ Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С.313.

¹⁶² Уманец Ф.М. Колонизация свободных земель России. – СПб.,1884. – С. 139, 142.

¹⁶³ Тройно Ф.П. Арендные отношения у горцев Северного Кавказа. – Р н/ Д.,1984. – С.76.

¹⁶⁴ Там же. – С. 59, 61.

¹⁶⁵ Пустарнакова И.А. Развитие производительных сил на Северо – Западном Кавказе в условиях рыночной модернизации страны. Автореф. дис… канд. ист. наук. – Пятигорск,2001. – С.14.

¹⁶⁶ Уманец Ф.М. Колонизация свободных земель России. – СПб.,1884. – С.20.

¹⁶⁷ Тройно Ф.П. Аренда земли под промышленные и торговые заведения у горских народов Северного Кавказа в конце XIX – начале XX веков. // История горских и кочевых народов Северного Кавказа в XIX – нач. XX в. (проблемы социально – экономического развития). – Ставрополь,1980. – С. 68, 70.

¹⁶⁸ Зинченко Г.Г. Современная советская историография развития промышленности в период капитализма. – Р н/Д.,1980. – С.13.

¹⁶⁹ Воропонов Ф.Ф. Крестьянские переселения. // Вестник Европы. Кн.1. – СПб.,1876. – С.204.

¹⁷⁰ Тройно Ф.П. Арендные отношения у горцев Северного Кавказа. – Р н /Д.,1984. – С. 52, 58.

¹⁷¹ Статистический обзор современного положения казачьих войск. – СПб.,1903. – С.44.

¹⁷² Терская область. Начальник. Отчёт начальника Терской области и Наказного атамана Терского казачьего войска о состоянии области и войска за 1900 год. – Владикавказ,^!. – С.20.

¹⁷³ Ратушняк В.Н. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в кон. XIX – нач. XX в.: к проблеме развития аграрного капитализма. – Р н/Д.,1989. – С.125.

¹⁷⁴ Вновь изданные узаконения и распоряжения. // Терский календарь на 1892 год. Кн.1. – Владикавказ,1891. – С.139.

¹⁷⁵ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н/ Д.,1990. – С.53–54.

¹⁷⁶ Белобородов А. Землевладение в Терской области. // Терские ведомости. – Владикавказ,1895. – № 107. – С.2.

¹⁷⁷ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н/Д. – С.53.

¹⁷⁸ Гассиев А.А. Избранные произведения. – Владикавказ,1992. – С.417.

¹⁷⁹ Воробьёв Б. Земельный вопрос у казаков. – СПб.,1908. – С.48.

¹⁸⁰ Белобородов А. Землевладение в Терской области. // Терские ведомости. – Владикавказ,1895. – № 108. – С.2.

¹⁸¹ Гассиев А.А. Избранные произведения. – Владикавказ,1992. – С.420.

¹⁸² Там же. – С.413.

¹⁸³ Тройно Ф.П. Арендные отношения у горцев Северного Кавказа. – Р н/ Д.,1984. – С.76.

¹⁸⁴ Там же. – С.76.

¹⁸⁵ Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения в Нагорной полосе Терской области. – Владикавказ,1908. – С.243.

¹⁸⁶ Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племён Терской области. Исторический очерк (составлен на основе официальных документов). – Тифлис,1905. – С.190.

¹⁸⁷ Тройно Ф.П. Арендные отношения у горцев Северного Кавказа. – Р н/ Д.,1984. – С.80.

¹⁸⁸ Тройно Ф.П. Арендные отношения у горцев Северного Кавказа. – Р н/ Д.,1984. – С. 10–11.

¹⁸⁹ Там же. – С.40.

¹⁹⁰ Там же. – С. 42–43.

¹⁹¹ Канода Н.Н. Аграрная политика царизма в Туркменистане (1881–1917). – Ашхабад,1991. – С.4.

¹⁹² Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и из взаимоотношения с казачеством // Вестник Северо-Осетинского гос. ун-та. – Владикавказ,1999. – № 1. – С. 20–21.

¹⁹³ Эйхельман О. Военное занятие неприятельской территории. – Ярославль,1879. – С.205.

¹⁹⁴ Изгоев А.С. Общинное право. – СПб.,1906. – С. 84, 110.

¹⁹⁵ РГИА. Ф.821. Оп.8. Д.712. Л.223.

¹⁹⁶ Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С.4.

¹⁹⁷ Мамакаев М. Чеченский тейп и процесс его разложения. – Грозный,1962. – С.57.

¹⁹⁸ Там же. – С.55.

¹⁹⁹ Лаптева Л.Е. Региональное и местное управление в России (втор. пол XIX. в.). – М.,1998. – С.69.

²⁰⁰ Дингельштет В. Водовладение и ирригация. Ч.1. – Тифлис,1880. – С.116.

²⁰¹ Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ,1912. – С.193.

²⁰² Там же. – С.162.

²⁰³ Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С.8.

²⁰⁴ Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ,1912. – С.116.

²⁰⁵ Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С.8.

²⁰⁶ РГИА. Ф.821. Оп.8. Д.712. Л.223–235.

²⁰⁷ Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ,1912. – С.165.

²⁰⁸ Ибрагимова З.Х. Мифы и факты о чеченской истории. – М.,2003. – С.13.

²⁰⁹ Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX – нач. XX в.). – СПб.,1998. – С.43.

²¹⁰ Там же. – С. 43, 47.

²¹¹ Кузьминов П.А. Материалы сословно – поземельных комиссий как исторический источник по истории народов Северного Кавказа. // De die diem: Памяти А.П. Пронштейна (1919–1998). – Р н/ Д.,2004. – С.122.

²¹² Шаипов И.А. Таштемир Эльдерханов. – Грозный,1960. – С. 5–10.

²¹³ Шалфеев Н. Краткий очерк постановлений важнейших иностранных законов. – СПб.,1872. – С. 1–7.

²¹⁴ Выдрин В.И. Отчуждение недвижимых имуществ для государственной и общественной пользы (под железные дороги). Законы и постановления. – Чита,1900. – С.24.

²¹⁵ Дингельштет В. Водовладение и ирригация. Ч.1. – Тифлис,1880. – С. 54–55.

²¹⁶ Дедюлин С.А. Сборник узаконений и распоряжений правительства по отчуждению земель и имущества для государственной и общественной пользы. – СПб.,1901. – C.|IX–X.

²¹⁷ Цаголов Г. Край беспросветной нужды (Заметки о Нагорной полосе Терской области). – Владикавказ,1912. – С.163.

²¹⁸ Дингельштет В. Водовладение и ирригация. Ч.1. – Тифлис,1880. – С.51.

²¹⁹ Кузнецов И.Д. Терские казаки и их рыбные промыслы. – СПб.,1901. – С.6.

²²⁰ Badde G. Vier vortrage uber den Kaukasus gehalten im Wintel 1873/74 in den grosseren stadten deutschlands von Dr. G. Radde. – Gotha,1874. – S.65.

²²¹ Дингельштет В. Водовладение и ирригация. Ч.1. – Тифлис,1880. – С.54.

²²² Хасиев С. -М.А. Землевладение чеченцев и ингушей в IX- перв. четв. XX вв. (К проблеме истории земледелия народов Северного Кавказа). Автореф. дис…. канд. ист. наук. – М.,1973. – С.6.

²²³ Лавров Л.И. Историко – этнографические очерки Кавказа. – Л.,1978. – С.34.

²²⁴ Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С. 27–28.

²²⁵ Погошвили Д.Г. Вопросы социального строя народов Северного Кавказа в грузинской советской историографии. // Развитие феодальных отношений у народов Северного Кавказа. – Махачкала,1988. – С.66.

²²⁶ Гоникишвили М.Г Поземельно – крестьянская реформа в Терской области. Автореф. дис… докт. ист. наук. – Тбилиси,1984. – С.23.

²²⁷ Дингельштет В. Водовладение и ирригация. Ч.1. – Тифлис,1880. – С.118.

²²⁸ Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Ч.2. – М.,1968. – С.23.

²²⁹ Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения в Нагорной полосе Терской области. – Владикавказ,1908. – С.307.

²³⁰ Соловьёв Е.Т. О необходимости изучения знаков собственности кавказских туземцев и других племён, населяющих Россию. // Труды V Археологического съезда в Тифлисе в 1881 году. – М.,1887. – С.110.

²³¹ Лавров Л.И. Историко – этнографические очерки Кавказа. – Л.,1978. – С. 91, 94.

²³² Иваненков Н.С. Горные чеченцы: (Культурно – экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области) // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.54.

²³³ Саидов И.М. Землевладение и землепользование у чеченцев и ингушей в XVIII–XIX веках. // ЧИНИИ, Известия. XIV Вып.1. История. Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии (1860–1940). – Грозный,1964. – С.164.

²³⁴ Иваненков Н.С. Горные чеченцы: (Культурно – экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области) // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.67.

²³⁵ Ибрагимова З.Х. Чечня после Кавказской войны (1863-75 гг.) (по архивным источникам). – М.,2000. – С.163.

²³⁶ Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения в Нагорной полосе Терской области. – Владикавказ,1908. – С.206.

²³⁷ Там же. – С.326.

²³⁸ Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права. // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С. 7–10.

²³⁹ Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем генерал – адъютанта графа Воронцова-Дашкова. – Тифлис,1907. – С.57.

²⁴⁰ Хасбулатова З.И. Структура сельской общины и патраномия у чеченцев во второй половине XIX века. // Вестник Московского университета. Серия 8. История. № 1. – С. 87–88.

²⁴¹ Невская В.П. Сельская община у горских народов Северного Кавказа (кон. XIX – нач. XX в.). // Проблемы общественной жизни и быта народов Северного Кавказа в дореволюционный период. – Ставрополь,1985. – С.23.

²⁴² Карпов Ю.Ю. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа XIX – нач. XX в. Автореф. дис… докт. ист. наук. – СПб.,1999. – С.8.

²⁴³ Карпов Ю.Ю. Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. – М.,1990. – С.22.

²⁴⁴ Мамакаев М. Чеченский тейп и процесс его разложения. – Грозный,1962. – С.16.

²⁴⁵ Баландья Ж. Политическая антропология. – М.,2001. – С.44.

²⁴⁶ Там же. – С.61.

²⁴⁷ Vier vortrage uber den Kaukasus gehalten im Winter 1873/4 in den grosseren stadten deutschlands von Dr. G. Radde. – Gotha: Justus Perthes,1874. – S.69.

²⁴⁸ Хасбулатов А.И., Хасбулатова З.И. Сельская община чеченцев: формы правления, землепользования и землевладения (XIX – нач. XX века) // De die diem: Памяти А.П. Пронштейна (1919–1998). – Р н/Д.,2004. – С.35.

²⁴⁹ Иванов М.А. Верховья реки Гехи // Известия Кавказского Отдела Императорского Русского Географического общества. XXV № 5. – 1902. – С.280.

²⁵⁰ Магометов А.А., Дзидзоев В.Д. Устройство поземельного быта горцев Северного Кавказа и их взаимоотношения с казачеством (втор. пол XIX – нач. XX вв.) // Вестник Северо – Осетинского университета им. К. Хетагурова. № 1. – Владикавказ,1999. – С.15.

²⁵¹ Гриценко Н.П. К вопросу о социально – экономических отношениях в Чечено-Ингушетии в пореформенный период (поземельные отношения) // ЧИНИИ. Известия. Т.5. Вып.1. История. – Грозный,1964. – С.30.

²⁵² Гаибов Н.Д. О поземельном устройстве горских племён Терской области. Исторический очерк (Составлен на основе официальных документов). – Тифлис,1905. – С.236.

²⁵³ Изгоев А.С. Общинное право. – СПб.,1906. – С.139.

²⁵⁴ Мисроков З.Х. Адат и Шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе. – М.,2002. – С.78.

²⁵⁵ Изгоев А.С. Общинное право. – СПб.,1906. – С.114.

²⁵⁶ Изгоев А.С. Общинное право. – СПб.,1906. – С. 57–58.

²⁵⁷ Там же. – С.12.

²⁵⁸ Иваненков Н.С. Горные чеченцы (Культурно – экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области) // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.69.

²⁵⁹ РГИА. Ф.866. Оп.1. Д.60. Л.75.

²⁶⁰ Сборник сведений о Терской области. Т.1. Вып.1. – Владикавказ,1878. – С.154.

²⁶¹ Труды местных комитетов о нуждах сельского хозяйства и промышленности. Т.52. Кавказский край. – СПб.,1903. – С.729.

²⁶² ОРФ СОИГСИ. Ф.33. Оп.1. Д.1. Л.33.

²⁶³ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. Т II. – М.,2001. – С.14.

²⁶⁴ Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. – М.,2000. – С.371.

²⁶⁵ Российская государственность в терминах: IX – нач. XX в. Словарь. – М.,2001. – С.299.

²⁶⁶ РГИА. Ф.866. Оп.1. Д.26. Л.4.

²⁶⁷ Хасбулатов А.И. Чечено-Ингушетия накануне первой русской буржуазно-демократической революции. – Грозный,1963. – С.25.

²⁶⁸ Саидов И.М. Землевладение и землепользование у чеченцев и ингушей в XVIII–XIX веках // ЧИНИИ. Известия. T.IV. Вып.1. История. Материалы научной сессии по вопросам истории Чечено-Ингушетии (1860–1940). – Грозный,1964.

²⁶⁹ Гаджиева С.Ш. Кумыки. Историко – этнографическое исследование. – М.,1961. – С.158.

²⁷⁰ Борчашвили Э.А. Социально – экономические отношения в Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. – Тбилиси,1988. – С.395.

²⁷¹ РГИА. Ф.866. Оп.1. Д.64. Л.2.

²⁷² РГИА. Ф.1276. Оп.19. Д.593. Л.65.

²⁷³ Комиссия по исследованию современного положения землепользования и земледелия. – Владикавказ,1908. – С.340.

²⁷⁴ Хаген фон, Макс. Пределы реформы: национализм и русская императорская армия в 1874–1917 годы // Отечественная история. – М.,2004. – № 5. – С. 37–38.

²⁷⁵ Абдуллин Х.М. Мусульманское духовенство и военное ведомство Российской империи (кон. XVIII – начало XX вв.). Дис…канд. ист. наук. – Казань,2007. – С.64.

²⁷⁶ Военное законодательство Российской империи. – М.,1996. – С. 429–430.

²⁷⁷ Хаген фон, Макс. Пределы реформы: национализм и русская императорская армия 1874–1917 годы // Отечественная история. – М.,2004. – № 5. – С. 38–39.

²⁷⁸ Военное законодательство Российской империи. – С. 376–377.

²⁷⁹ Военное законодательство Российской империи. – М.,1996. – С.371.

²⁸⁰ Военное законодательство Российской империи. – М.,1996. – С. 377, 381.

²⁸¹ Рубежи ратной славы отечества. Вып.5. – М.,1997. – С.48.

²⁸² Хаген фон, Макс. Пределы реформы: национализм и русская императорская армия в 1874–1917 годы // Отечественная история. – М.,2004. – № 5. – С.39.

²⁸³ Настольный хронологический указатель постановлений, относящихся до устройства военно-сухопутных сил России с 1550 до 1890 г. / Сост. В. Штейнгель. – СПб.,1890. – С.185.

²⁸⁴ Зайончковский П.А. Военные реформы 1860–1870 годов в России. – М.,1952. – С.331.

²⁸⁵ Шехирев Н. Всесословная воинская повинность. – Ирбит,1875. – С. 23, 29.

²⁸⁶ Леонов Н.И. военная реформа 1874 года в Башкирии // Вестнгик Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права. Серия. История. – Уфа,2000. – № 12/13. – С.77.

²⁸⁷ Леонов Н.И. Военная реформа 1874 года в Башкирии // Вестник Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права. Серия. История. – Уфа,2000. – № 12/13. – С.76.

²⁸⁸ Суриков Д.М. Воинская повинность. – М.,1904. – С.19.

²⁸⁹ Кепель О. В. Деятельность государственных и военных органов по укреплению дисциплины в Российской армии (1874–1914 гг.). Дис…канд. ист. наук. – М.,2007. – С.37.

²⁹⁰ Воинская повинность в главных государствах Европы. Вып. I. Пруссия. – СПб.,1858. – С.1, 23–24.

²⁹¹ Кепель О.В. Деятельность государственных и военных органов по укреплению дисциплины в Российской армии (1874 – 1914 гг.). Дис. канд. ист. наук. – М.,2007. – С. 37, 63.

²⁹² Там же. – С.35.

²⁹³ Рубежи ратной славы отечества. Вып.5. – М.,1997. – С.48.

²⁹⁴ Кепель О.В. Деятельность государственных и военных органов по укреплению дисциплины в Российской армии (1874–1914 гг.). Дис. канд. ист. наук. – М.,2007. – С.33.

²⁹⁵ Кепель О.В. Деятельность государственных и военных органов по укреплению дисциплины в Российской армии (1874–1914 гг.). Дис. канд. ист. наук. – М.,2007. – С. 123–124.

²⁹⁶ Леонов Н.И. Военная реформа 1874 года в Башкирии // Вестник Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права. Серия История. – Уфа,2000. – № 12/13. – С.77.

²⁹⁷ Фаизханов Х. Реформа медресе // Реформы образования: татары Нижегородчины и мусульманский мир России: Сборник работ по исламскому образованию. – Нижний Новгород, 2008. – С. 8–9.

²⁹⁸ Гарипов Н.К. Политика Российского государства в этноконфессиональной сфере в конце XVIII – начале XX вв.: опыт духовного управления мусульман. Дис. канд. ист. наук. – Казань,2003. – С.85.

²⁹⁹ Леонов Н.И. Военная реформа 1874 года в Башкирии // Вестник Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права. Серия История. – Уфа,2000. – № 12/13. – С. 77–78.

³⁰⁰ АВПРИ. Ф.144 (Перс. стол). Оп.488. Д.417. Л.49.

³⁰¹ АВПРИ. Ф.144 (Перс. стол). Оп.488. Д.418. Л.48 об.

³⁰² АВПРИ. Ф.144 (Перс. стол). Оп.488. Д.417. Л.66.

³⁰³ ПСЗ РИ. Собр. 3-е. Т.6 (1886). – СПб,1888. – С.239.

³⁰⁴ Семёнов Н. Туземцы Северо – восточного Кавказа. – СПб.,1895. – С.164.

³⁰⁵ Андриевский Д.И. Население Кавказа как источник комплектования армии. По данным десятилетия 1892 – 1901 гг – Тифлис,1906. – С.12.

³⁰⁶ Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г. Мусульманство в истории и культуре народов России: исламская составляющая российской цивилизации. – М.,2007. – С.176

³⁰⁷ Абдуллин Х.М. Мусульманское духовенство и военное ведомство Российской империи (кон. XVIII – начало XX вв.). Дис…канд. ист. наук. – азань,2007. – С. 59, 67.

³⁰⁸ Казачество. Энциклопедия / Под ред. А.П. Федотова. – М..2008. – С. 240–241.

³⁰⁹ Синенко С.Г. Мусульманское духовное собрание. Худоджественно – документальное повествование. – Уфа,2008. – С.97.

³¹⁰ Абдуллин Х.М. Мусульманское духовенство и военное ведомство Российской империи (кон. XVIII – начало XX вв.). Дис. канд. ист. наук. – Казань,2007. С. 40, 44,46,48.

³¹¹ Абдуллин Х.М. Мусульманское духовенство и военное ведомство Российской империи (кон. XVIII – начало XX вв.). Дис. канд. ист. наук. – Казань,2007. – С. 71, 80,82.

³¹² Сборник сведений о Терской области. Вып.1. – Владикавказ,1878. – С.154.

³¹³ Терская область. Статистический комитет. Обзор Терской области за 1886 год. – Владикавказ,1886. – С.9.

³¹⁴ Терская область. Статистический комитет. Обзор Терской области за 1887 год. – Владикавказ,1887. – С.12.

³¹⁵ Вновь изданные узаконения и распоряжения // Терский календарь на 1892 год. Кн.1. – Владикавказ,1891. – С.136.

³¹⁶ Гаджиев В.Г., Пикман А.М. Великие русские революционные демократы о борьбе горцев Дагестана и Чечни. – Махачкала,1972. – С.23.

³¹⁷ Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем генерал – адъютанта графа Воронцова – Дашкова. – Тифлис,1907. – С.99.

³¹⁸ ПСЗ РИ. Собр. 3-е. Т.УП (1887). – СПб.,1889. – С.296.

³¹⁹ Терская область. Статистический комитет. Обзор Терской области за 1886 год. – Владикавказ,1886. – С.9.

³²⁰ Правилова Е. «Цена» империи: центр и окраины в российском бюджете XIX–XX вв. // Ab imperio. – Казань,2002. – № 4. – С.121.

³²¹ Попов В.В. Горцы честно служили России // Военно – исторический журнал. М.,1997. – № 2. – С.53.

³²² Мачукаева Л.Ш. Система управления Северным Кавказом в конце XIX – начале XX века (на материалах Терской области). Дис…..канд. ист. наук. – М.,2004. – С.130.

³²³ Ахмадов Я., Хасмагомадов Э. Чеченское офицерство в процессе формирования национальной элиты во второй половине XIX – начале XX века // Вестник ЛАМ. – Грозный,2003. – № 4. – С.35.

³²⁴ Музаев Т Тапа // Голос Чечено-Ингушетии. – Грозный,1992. – № 76. – С.3.

³²⁵ Ахмадов Я., Хасмагомадов Э. Чеченское офицерство в процессе формирования национальной элиты во второй половине XIX – начале XX века // Вестник ЛАМ. – Грозный,2003. – № 4. – С.35.

³²⁶ Чикаева К.С. Дворянство Северного Кавказа в конце XIX – начале XX веков. – Армавир,2005. – С. 121–122, 134,155.

³²⁷ Саидов И.М. Общественный быт вайнахов XIX и начала XX вв. Автореф. дис…канд. ист. наук. – Махачкала,1970. – С.12.

³²⁸ Хасбулатов А.И. К вопросу о феодальных отношениях в Чечено-Ингушетии // Развитие феодальных отношений у народов Северного Кавказа. – Махачкала,1988. – С.83.

³²⁹ Исмаилова М.Ш. Семейный быт чеченцев в прошлом (по данным этнографии). Автореф. дис. канд. ист. наук. – Баку,1971. – С.15.

³³⁰ Саидов И.М. Общественный быт вайнахов XIX – нач. XX в. (историко-этнографическое исследование). Автореф. дис. канд. ист. наук. – Тбилиси,1972. – С. 10–11.

³³¹ Гюльденштедт И.А. Путешествие по Кавказу в 1770–1773 гг. – СПб.,2002. – С. 242, 309.

³³² Гелаева З.А. Социально – экономическое и политическое развитие Надтеречной Чечни в XVIII–XIX вв. Автореф. дис. канд. ист. наук. – Махачкала,2004. – С.13.

³³³ Бутков П.Г Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. Т.3. Ч.3. – СПб.,1869. – С.418.

³³⁴ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. – М.,1997. – С.250.

³³⁵ ОРФ СОИГСИ. Ф.37. Оп.1. Д.62. Л.64.

³³⁶ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. – М.,1997. – С.250.

³³⁷ Саидов И.М. Этнографический и фольклорный материал о классовых отношениях у чеченцев и ингушей // Археолого – этнографический сборник. Т.2. – Грозный,1968. – С. 274–275.

³³⁸ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. – М.,1997. – С.250.

³³⁹ Саидов И.М. Общественный быт вайнахов XIX и начала XX вв. – Махачкала,1970. – С.11.

³⁴⁰ ОРФ СОИГСИ. Ф.37. Оп.1. Д.56. Л.53.

³⁴¹ Там же. Л.53,56.

³⁴² Ом. Кавказская хроника // Кавказский вестник. – Тифлис,1901. – № 3. – С.113.

³⁴³ Карпов Ю.Ю. Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. – М.,1990. – С.2.

³⁴⁴ РГАДА. Ф.1354. Оп.1274. Д.Т.-3. Л.1.

³⁴⁵ ЦГА РСО – А. Ф.262. Оп.1. Д.6. Л.10,17.

³⁴⁶ Там же. Л.33,39.

³⁴⁷ ОРФ СОИГСИ. Ф.37. Оп.1. Д.62. Л.64.

³⁴⁸ Ермолаев И.П. Становление Российского самодержавия. Истоки и условия его формирования: Взгляд на проблему. – Казань,2004. – С. 303–304.

³⁴⁹ Ахмадов Х.С. Царская администрация и вопрос о сословиях в Чечено-Ингушском обществе второй половины XIX – нач. ХХ в. // Развитие феодальных отношений у народов Северного Кавказа. – Махачкала,1988. – С. 302–303.

³⁵⁰ Первая всеобщая перепись, произведённая 28 января 1897 года. Общий свод. Т.1. Ч.1. – СПб.,1905. – С.58.

³⁵¹ ЦГА РСО – А. Ф.11. Оп.13. Д.1019. Л.16.

³⁵² Ахмадов Я., Хасмагомадов Э. Чеченское офицерство в процессе формирования национальной элиты во второй половине XIX – начале XX века // Вестник ЛАМ. – Грозный,2003. – № 4. – С. 35–36.

³⁵³ Лавров Л.И. Историко – этнографические очерки Кавказа. – Л.,1978. – С.53.

³⁵⁴ Карпов Ю.Ю. Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. – М.,1990. – С.25.

³⁵⁵ Тотоев Ф.В. Развитие рабства и работорговля в Чечне (втор. пол XVIII – перв. пол. XIX в.) // Социальные отношения народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1978. – С.75.

³⁵⁶ Карпов Ю.Ю. Военная организация и социальное развитие союзов сельских общин Северного Кавказа // Этнографические аспекты традиционной военной организации народов Кавказа и Средней Азии. Вып.1. – М., 1990. – С.23–24.

³⁵⁷ Тотоев Ф.В. Развитие рабства и работорговля в Чечне (втор. пол. XVIII – перв. пол. XIX в.) // Социальные отношения народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1978. – С. 72, 75.

³⁵⁸ Дауев С.А. Чечня: коварные таинства истории. – М.,1999. – С.150.

³⁵⁹ Исаева Т.А. К историографии социального развития Чечено-Ингушетии в XVIII–XIX в. // Вопросы истории исторической науки Северного Кавказа и Дона. Вып.1. – Грозный,1978. – С.132.

³⁶⁰ Тотоев Ф.В. Развитие рабства и работорговля в Чечне (втор. пол. XVIII – перв. пол. XIX в.) // Социальные отношения народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1978. – С.75.

³⁶¹ Васильчиков А. Землевладение и земледелие в России и других Европейских государствах. Т.2. – СПб.,1876. – С. 566, 571.

³⁶² Тотоев Ф.В. Развитие рабства и работорговля в Чечне (втор. пол. XVIII – перв. пол. XIX в.) // Социальные отношения народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1978. – С.82.

³⁶³ Бекмаханова Н.Е. Государственное законодательство и народы России // Российская многонациональная цивилизация: Единство и противоречия. – М.,2003. – С.46.

³⁶⁴ Мисроков З.Х. Адатское и мусульманское право народов Северного Кавказа в российских правовых системах (XIX–XX вв.). Дис… докт. юрид. наук. – М.,2003. – С. 298, 301.

³⁶⁵ Мисроков З.Х. Адат и шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе. – М.,2002. – С.6.

³⁶⁶ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис…канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С.54.

³⁶⁷ Джаншиев Г. Эпоха великих реформ: Исторические справки. Т.2. – М.,2008. – С. 420–421.

³⁶⁸ Герман О.Б., Кузьменко О.В. Судебные преобразования в различных регионах России во втор. Пол. XIX столетия // Гуманитарные м социально-экономические науки. – Р н/Д.,2006. – № 5 (24). – С. 93–94.

³⁶⁹ Гасаналиев А.Ш. Формирование основных институтов административного права и административная правовая мысль России XIX – начала XX веков. Дис. канд. юр. наук. – Махачкала,1999. – С. 73–74.

³⁷⁰ Малахова ГН. Судопроизводство горских народов в системе российской административной власти на Северном Кавказе (исторический аспект) // Этнос и власть: местное самоуправление и этнические конфликты. Ч.1. – Саратов. 1999. – С.141.

³⁷¹ Пешехонов А.В. Культурная драма // Старая Россия и старая Чечня: не выученные уроки (Изучающим Отечественную историю). – Ярославль,2006. – С.272.

³⁷² Волгина А.П. Обычное право народов Северного Кавказа в системе российского права в XIX–XX вв. Дис. канд. юрид. наук. – Ставрополь,2004. – С.122.

³⁷³ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис. канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С. 75–76.

³⁷⁴ Северный Кавказ в составе Российской империи. – М.,2007. – С. 193–194.

³⁷⁵ Ашинова З.А. Основные этапы вхождения адыгских народов в российскую систему местного самоуправления (вторая половина XIX – начало XXI века). Дис. канд. ист. наук. – Майкоп,2006. – С.37.

³⁷⁶ Внутреннее обозрение // Вестник Европы. – СПб.,1876. – Кн.5. – С.37.

³⁷⁷ Волгина А.П. Обычное право народов Северного Кавказа в системе российского права в XIX–XX вв. Дис. канд. юрид наук. – Ставрополь,2004. – С.122.

³⁷⁸ Кодзоев Н.Д. История развития судебной системы Ингушетии. – Назрань,2006. – С.18.

³⁷⁹ Темирбулатов И.И. Обычно-правовая система балкарцев и карачаевцев. – Кисловодск,2007. – С.53.

³⁸⁰ Бекмаханова Н.Е. Государственное законодательство и народы России // Российская многонациональная цивилизация: Единство и противоречия. – М.,2003. – С.43.

³⁸¹ Михайленко Н.М. Использование правовых обычаев в период постреформенной модернизации // Модернизационные процессы в истории России XVIII–XX вв.: политика, экономика, культура: Сборник статей. – Армавир,2003. – С. 100, 102

³⁸² Сурков В.Ю. Основные тенденции и перспективы развития современной России. – М.,2007. – С. 28, 29.

³⁸³ Немирович – Данченко В. Вдоль Чечни. Из летней поездки по Каспийскому морю // Русские ведомости. – М.,1888. – № 27,32. – С.2.

³⁸⁴ Акаев В.Х., Керимов М.М. Этнические и региональные составляющие мусульманской культуры народов Северного Кавказа // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – Р н/Д.,2008. – № 2. – С. 14–15.

³⁸⁵ Мальцев ГВ. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С. 23, 66.

³⁸⁶ Дунаев К.Ю. Правовое регулирование административной ссылки в Российской империи (XIX в.): историко-правовое исследование. Дис…канд. юрид. наук. – СПб.,2006. – С. 136, 141.

³⁸⁷ Мальцев ГВ. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С.11.

³⁸⁸ ГАРФ. Ф.677. Оп.1. Д.511. Л.11 об.

³⁸⁹ Мальцев ГВ. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С.48.

³⁹⁰ Бекмаханова Н.Е. Государственное законодательство и народы России // Российская многонациональная цивилизация. Единство и противоречия. – М.,2003. – С.24.

³⁹¹ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н/ Д.,1990. – С.91.

³⁹² Мальцев ГВ. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С. 10, 14.

³⁹³ Бекмаханова Н.Е. Государственное законодательство и народы России // Российская многонациональная цивилизация: Единство и противоречия. – М.,2003. – С.25.

³⁹⁴ Белогриц – Котляровский Л.С. Преступления государственные. – Киев; СПб; Харьков,1904. – С.109.

³⁹⁵ Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т.2. Особенная часть. – СПб.,1893. – С.371.

³⁹⁶ Лаптева Л.Е. Региональное и местное управление в России (втор. пол. XIX в.). – М.,1998. – С.46.

³⁹⁷ Там же. – С. 34–35.

³⁹⁸ Бекмаханова Н.Е. Государственное законодательство и народы России // Российская многонациональная цивилизация: Единство и противоречия. – М.,2003. – С.23.

³⁹⁹ ОРФ СОИГСИ. Ф.2. Оп.1. Д.16. Л.22.

⁴⁰⁰ РГИА. Ф.1149. Оп.7. Д.112. Л.161.

⁴⁰¹ РГИА. Ф.1268. Оп.10. Д.99. Л.23 об.

⁴⁰² Городницкий Р.А. Учреждения Министерства внутренних дел на Кавказе в 1905–1917 гг. // Вестник Московского университета. Сер. 21. Управление. – М.,2004. – № 3. – С. 65, 68.

⁴⁰³ Военная энциклопедия. Т.4. – СПб.,1911. М.,2001. – С.519.

⁴⁰⁴ Городницкий Р.А. Учреждения Министерства внутренних дел на Кавказе в 1905–1917 гг. // Вестник Московского университета. Сер.21. Управление. – М.,2004. – № 3. – С. 66–67.

⁴⁰⁵ Карлеба В.А. Исторический опыт формирования и деятельности органов полиции в Кубанской области (1860–1917 гг.). Дис…канд. ист. наук. – Краснодар,2006. – С. 27, 6365-66,87.

⁴⁰⁶ Зайончковский П.А. Военные реформы 1860–1870 гг. в России. – М.,1952. – С.112.

⁴⁰⁷ Терехин А.А. Ссылка в Пермской губернии в XIX веке. Дис. канд. ист. наук. – Пермь,2003. – С.40.

⁴⁰⁸ Кононова Л.П. Ссылка участников польского восстания 1863–1864 годов (По материалам Архангельской губернии). Дис. канд. ист. наук. – Архангельск,2004. – С.96.

⁴⁰⁹ Терехин А.А. Ссылка в Пермской губернии в XIX веке. Дис. канд. ист. наук. – Пермь,2003. – С.89.

⁴¹⁰ Емельянова Е.В. К истории организации труда в местах лишения свободы отечественной уголовно-исполнительной системы // История отечественной уголовно – исполнительной системы: Сборник статей. – М.,2006. – С.8.

⁴¹¹ Кононова Л.П. Ссылка участников польского восстания 1863–1864 годов (По материалам Архангельской губернии). Дис. канд. ист. наук. – Архангельск,2004. – С.136.

⁴¹² Пяткова С.Г. Польская политическая ссылка в Западную Сибирь пореформенного периода. – Сургут,2008. – С.23.

⁴¹³ Кононова Л.П. Ссылка участников польского восстания 1863–1864 годов (По материалам Архангельской губернии) Дис. канд. ист. наук. – Архангельск,2004. – С. 96, 98.

⁴¹⁴ Ибрагимова З.Х. Чеченцы в зеркале царской статистики. – М.,2006. – С. 191–192.

⁴¹⁵ Каталог международной тюремной выставки. Отдел – Россия. Губернские и Финляндские тюрьмы. – СПб.,1890. – С. 125, 147.

⁴¹⁶ Лаврентьев М.В. Пенитенциарная система России (кон. XIX – нач. XX вв.) и Шлиссельбургская политическая тюрьма. – Дис. канд. юрид. Наук. – Саратов,2002. – С. 121–122, 138, 159–161.

⁴¹⁷ Абдуллин Х.М. Мусульманское духовенство и военное ведомство Российской империи (кон. XVIII – начало XX вв.). Дис…канд. ист. наук. – Казань,2007. – С.230.

⁴¹⁸ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис. канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С.87.

⁴¹⁹ РГИА. Ф.1268. Оп.10. Д.99. Л.22.

⁴²⁰ Шамиль и Чечня // Военный сборник. – СПб.,1859. – № 9. – С.155.

⁴²¹ Зелькина А. Ислам в Чечне до российского завоевания // Исламская Цивилизация. – Махачкала,2005. – № 1. – С.25.

⁴²² Попов А.П. Институт наказания на Кавказе: традиционно-правовой и художественный дискурсы // Вестник Ставропольского государственного университета. Вып.44. – Ставрополь,2006. – С. 179, 181.

⁴²³ Кавказ: история, народы, культура, религии. – М.,2007. – С. 257, 259.

⁴²⁴ Лапин В.В. Армия России в Кавказской войне XVIII–XIX вв. – СПб.,2008. – С.156.

⁴²⁵ Семенов Д. Отечествоведение. Россия по рассказам путешественников и ученым исследованиям. Т.3. Кавказ и Урал. – СПб.,1870. – С. 53, 55.

⁴²⁶ Ильясов Л. Тени Вечности. Чеченцы: архитектура, история, духовные традиции. – М.,2004. – С.360.

⁴²⁷ Бобровников В.О. Судебная реформа и обычное право в Дагестане (18001917) // Обычное право в России: проблемы, теории, истории и практики. – Р н/ Д.,1999. – С. 165, 167.

⁴²⁸ Волгина А.П. Обычное право народов Северного Кавказа в системе российского права в XIX–XX вв. Дис. канд. юрид. наук. – Краснодар,2004. – С. 111–112.

⁴²⁹ Миронов Б.Н. Преступность в России в XIX – начале XX века // Отечественная история. – М.,1998. – № 1. – С. 30, 38.

⁴³⁰ Невский С.А. Из истории борьбы с незаконным оборотом оружия. Боеприпасов и взрывчатых веществ в России // Общество и право. – Краснодар,2007. – № 2 (16). – С. 53–54.

⁴³¹ Пешехонов А.В. Культурная драма // Старая Россия и старая Чечня: не выученные уроки (Изучающим Отечественную историю). – Ярославль,2006. – С.247.

⁴³² Ортабаев Б.Х. Усиление колониального режима царизма на Северном Кавказе на рубеже XIX–XX вв. // Проблемы истории и культуры народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1985. – С.107.

⁴³³ Чхеидзе Н.С. Парламентские речи. – Тифлис,1919. – С.102.

⁴³⁴ Иваненков Н.С. Горные чеченцы: Культурно – экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.133.

⁴³⁵ Мамедов М. Массовые стереотипы и предрассудки в национальных историях и представлениях о прошлом (на примере «лиц кавказской национальности) // Национальные истории в советстком и постсоветском госкударствах. – М.,1999. – С. 105–107.

⁴³⁶ Пешехонов А.В. Культурная драма // Старая Россия и старая Чечня: не выученные уроки (Изучающим Отечественную историю). – Ярославль,2006. – С. 258, 260,273.

⁴³⁷ РГИА. Ф.565. Оп.1. Д.6680. Л.2.

⁴³⁸ РГВИА. Ф.14257. Оп.3. Д.538. Л.15 об.

⁴³⁹ АВПРИ. Ф.144 (Перс. стол). Оп.488. Д.418. Л.54–55 об.

⁴⁴⁰ Чхеидзе Н.С. Парламентские речи. – Тифлис,1919. – С.34.

⁴⁴¹ РГИА. Ф.733. Оп.193. Д.381. Л.18.

⁴⁴² Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С.51.

⁴⁴³ Цаликов А. Кавказ и Поволжье. Очерки инородческой политики и культурно-хозяйственного быта. – М.,1913. – С.154.

⁴⁴⁴ Быков Ф.А. Исторический ход вопроса о мусульманских законах на Кавказе // Юридическое обозрение. – Тифлис,1883. – № 111. – С.42. – № 112. – С. 76–77.

⁴⁴⁵ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис…канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С.94.

⁴⁴⁶ Российская государственность в терминах: IX – нач. XX в. Словарь. – М.,2001. – С.390.

⁴⁴⁷ ПСЗ РИ. Собр. 2-е. TLI. Отд.1 (1876). – СПб.,1878. – С. 165, 177.

⁴⁴⁸ Институт генерал – губернаторства и наместничества в российской империи. Т.1. – СПб.,2001. – С.210.

⁴⁴⁹ Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй половине XIX – нач. XX в. Дис…..канд. ист. наук. – Ставрополь,1999. – С.93.

⁴⁵⁰ ГА РФ. Ф.649. Оп.1. Д.603. Л.3,6.

⁴⁵¹ Рейхельт Н.Н. Чёрное море и Кавказ. Очерки Южного моря и Юга России. Волжские картинки. – СПб.,1900. – С.112.

⁴⁵² Всеподданнейший отчёт наместника Кавказского по Гражданскому Управлению Кавказским и Закавказским краем. 1863–1871. – СПб.,1872. – С. 10–11.

⁴⁵³ Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй пол. XIX – нач. XX в. Дис. канд. ист. наук. – Ставрополь,1999. – С. 157–158.

⁴⁵⁴ Там же. – С.92.

⁴⁵⁵ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис. канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С. 100–101.

⁴⁵⁶ Усманова Д.М. Мусульманские депутаты в Государственной Думе Российской империи. 1906–1917 г. (в 2-х томах). Т.1. Дис. докт. ист. наук. – Казань,2004. – С.103.

⁴⁵⁷ Арсанукаева М.С. Судопроизводство по частноправовым спорам на основе адата у чеченцев. Конец XVIII – начало XIX века // Чеченская Республика и чеченцы: история и современность: материалы Всероссийской научной конференции. Москва, 19–20 апреля 2005 года. – М.,2006. – С. 227–228.

⁴⁵⁸ Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй пол. XIX – нач. ХХ в. Дис…канд. ист. наук. – Ставрополь,1999. – С.99.

⁴⁵⁹ Ортабаев Б.Х. Усиление колониального режима царизма на Северном Кавказе на рубеже XIX–XX вв. // Проблемы истории и культуры народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1985. – С. 102–103.

⁴⁶⁰ Об изъятии некоторых преступлений, совершаемых в пределах Кавказского края // Терский календарь на 1896 год. Вып.5. – Владикавказ,1895. – С.277.

⁴⁶¹ Чхеидзе Н.С. Парламентские речи. – Тифлис,1919. – С.100.

⁴⁶² Калмыков Ж.А. Установление русской администрации в Кабарде и Балкарии (кон. XIX – нач XX вв.). – Нальчик,1995. – С.15.

⁴⁶³ Там же. – С. 73, 78.

⁴⁶⁴ Агишев Н.М., Бушен В.Д. Материалы по обозрению горских и народных судов Кавказского края. – СПб.,1912. – С. 148, 167.

⁴⁶⁵ Крестьянство Северного Кавказа и Дона в период капитализма. – Р н/ Д.,1990. – С.38.

⁴⁶⁶ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С. 22, 40.

⁴⁶⁷ Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй пол. XIX – нач. XX в. Дис. канд. ист. наук. – Ставрополь,1999. – С.50.

⁴⁶⁸ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С.22.

⁴⁶⁹ Агишев Н.М., Бушен В.Д. Материалы по обозрению горских и народных судов Кавказского края. – СПб.,1912. – С.140.

⁴⁷⁰ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С.17.

⁴⁷¹ Там же. – С. 18, 21.

⁴⁷² Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах. Кн.4. – Цхинвали,1989. – С.360.

⁴⁷³ Цаликов А. Кавказ и Поволжье. Очерки инородческой политики и культурно – хозяйственного быта. – М.,1913. – С.140.

⁴⁷⁴ Иваненков Н.С. Горные чеченцы: (Культурно – экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области). // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.135.

⁴⁷⁵ РГВИА. Ф.14257. Оп.3. Д.538. Л.14 об.

⁴⁷⁶ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С. 14–15.

⁴⁷⁷ Свод высочайших отметок по всеподданнейшим отчётам за 1881–1890 годы генерал – губернаторов, губернаторов, начальников областей и градоначальников. – СПб.,1893. – С.402.

⁴⁷⁸ Бобровников В.О. Судебная реформа и обычное право в Дагестане (18001917) // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/ Д.,1999. – С.184.

⁴⁷⁹ Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С.49.

⁴⁸⁰ Саидов И.М. Этнографические заметки (Досоветский период) // ЧИНИИ. Известия. XV Вып.1. – Грозный,1964. – С.116.

⁴⁸¹ Сто истин: Песни народов Северного Кавказа. – М.,1984. – С.483.

⁴⁸² Гантемирова Ф.А. Общественно – политический строй и обычное право чеченцев и ингушей (XVIII – перв. пол. XIX в.). – М.,1972. – С.15.

⁴⁸³ Самойлов К. Заметки о Чечне // Пантеон. Т.23. Кн.10. – СПб.,1855. – С.38.

⁴⁸⁴ Леонтович Ф.И. Адаты Кавказских горцев. – Одесса,1882. – С.27.

⁴⁸⁵ Гантемирова Ф.А. Общественно – политический строй и обычное право чеченцев и ингушей (XVIII – перв. пол. XIX в.). – М.,1972. – С.15.

⁴⁸⁶ Леонтович Ф.И. Адаты Кавказских горцев. – Одесса,1882. – С.10.

⁴⁸⁷ Там же. – С.68.

⁴⁸⁸ РГИА. Ф.932. Оп.1. Д.322. Л.5 об.

⁴⁸⁹ Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С. 26–27.

⁴⁹⁰ Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С.33.

⁴⁹¹ Александров В.А. Отечественная наука XIX – нач. XX вв. об обычном праве в России // Социально – политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. – Воронеж,1983. – С.10.

⁴⁹² Мальцев Г.В. Очерк теории обычая и обычного права // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/Д.,1999. – С.15.

⁴⁹³ Мальцев Г.В. Понимание права. Подходы и проблемы. – М.,1999. – С.258.

⁴⁹⁴ Калоев Б.А. А.Ф. Кони о Кавказе // Этнографическое обозрение. – М.,1997. – № 3. – С. 152, 154.

⁴⁹⁵ Мисроков З.Х. Адат и Шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе. – М.,2002. – С.34.

⁴⁹⁶ Леонтович Ф.И. Адаты Кавказских горцев. – Одесса,1882. – С.41.

⁴⁹⁷ Бобровников В.О. Судебная реформа и обычное право в Дагестане (1800 – 1917) // Обычное право в России: проблемы теории, истории и практики. – Р н/ Д.,1999. – С.184.

⁴⁹⁸ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С.13.

⁴⁹⁹ Мисроков З.Х. Адат и Шариат в российской правовой системе: Исторические судьбы юридического плюрализма на Северном Кавказе. – М.,2002. – С. 37, 63.

⁵⁰⁰ Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат – Шамиля. М.,2000. – С.29.

⁵⁰¹ Ржевуский А. Терцы. Сборник исторических, бытовых и географо – статистических сведений о Терском казачьем войске. – Владикавказ,1888. – С.4.

⁵⁰² Шанаев Г. Кое – что о горцах. – Тифлис,1888. – С.36.

⁵⁰³ Статистический ежегодник // Терский календарь на 1897 год. Вып.6. – Владикавказ,1896. – С.62.

⁵⁰⁴ Андриевский Д.И. Население Кавказа как источник комплектования армии. По данным десятилетия 1892–1901 гг – Тифлис,1906. – С.107.

⁵⁰⁵ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.44.

⁵⁰⁶ ГА РФ. Ф.677. Оп.1. Д.517. Л.1 об.

⁵⁰⁷ Вновь изданные узаконения и распоряжения // Терский календарь на 1892 год. Кн.1. – Владикавказ,1891. – С.131.

⁵⁰⁸ Сигаури И.М. Очерки истории и государственного устройства чеченцев с древнейших времён. Т.П. – М.,2001. – С.17.

⁵⁰⁹ Кокурхаев К-С. Общественно – политический строй чеченцев и ингушей (Втор. пол. XIX – нач. ХХ в.). – Грозный,1989. – С.42.

⁵¹⁰ Градовский А.Д. Собрание сочинений в 9 томах. Т.7. Ч.1. – СПб.,1907. – С. 295, 304.

⁵¹¹ Макаров Г.А. История развития полиции и жандармерии на Северном Кавказе во второй половине XIX – начала XX вв.: На материалах Ставрополья и Кубани. Дис… канд. ист. наук. – Пятигорск,2005. – С.85.

⁵¹² Известия о бывшем в Кавказе лжепророке Мансуре // Россия и Кавказ – сквозь два столетия. – СПб.,2001. – С.9.

⁵¹³ Основные положения социальной программы российских мусульман. – Ярославль,2001. – С. 25, 28.

⁵¹⁴ Липский Н.А. Влияние христианства на развитие уголовной политики и судопроизводства в России (Историко-правовой анализ). Дис. канд. юрид. наук. – С.89.

⁵¹⁵ Терская область // Кавказский календарь на 1877 год. – Тифлис,1876. – С.59.

⁵¹⁶ Печать Терека и царская цензура. – Орджоникидзе,1971. – С.80.

⁵¹⁷ Ом. Кавказская хроника // Кавказский вестник. – Тифлис,1901. – № 5. – С.66.

⁵¹⁸ Кавказские разбои и колонизация // Неделя. – 1898. – № 44. – С.1395.

⁵¹⁹ Гершельман Ф.К. Причины неурядиц на Кавказе. – СПб.,1908. – С.2.

⁵²⁰ Туманов Г.М. Разбои и реформа суда на Кавказе. – СПб.,1903. – С. 1, 4.

⁵²¹ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.40.

⁵²² Терская область // Кавказский календарь на 1877 год. – Тифлис,1876. – С.59.

⁵²³ Статистический ежегодник // Терский календарь на 1897 год. Вып.6. – Владикавказ,1896. – С.61.

⁵²⁴ Статистический ежегодник // Терский календарь на 1898 год. Вып.7. – Владикавказ,1897. – С.48.

⁵²⁵ Город Грозный. Популярные очерки истории. – Грозный,1984. – С.42.

⁵²⁶ Курас С.Л. Источники по истории ссылки евреев в Сибирь во второй половине XIX в. – февраль 1917 г. (на примере Иркутской губернии). Дис…канд. ист. наук. – Улан-Удэ,2006. – С.135.

⁵²⁷ Веселие Руси. ХХ век. Градус новейшей российской истории: от «пьяного бюджета» до «сухого закона». – М.,2007. – С. 101–102.

⁵²⁸ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.22.

⁵²⁹ Туманов Г.М. Разбои и реформа суда на Кавказе. – СПб.,1903. – С.31.

⁵³⁰ Дунаев К.Ю. Правовое регулирование административной ссылки в Российской империи (XIX в.): историко-правовое исследование. Дис. канд. юрид наук. – СПб.,2006. – С.173.

⁵³¹ Иваненков Н.С. Горные чеченцы: (Культурно-экономическое исследование Чеченского района Нагорной полосы Терской области) // Терский сборник. Вып.7. – Владикавказ,1910. – С.145.

⁵³² РГИА. Ф.565. Оп.2. Д.7587. Л.9.

⁵³³ Рейнке Н.М. Горские и народные суды Кавказского края. – СПб.,1912. – С.46.

⁵³⁴ Терехин А.А. Ссылка в Пермской губернии в XIX веке. Дис. канд. ист. наук. – Пермь,2003. – С. 40, 88–89.

⁵³⁵ Сто истин: Песни народов Северного Кавказа. – М.,1984. – С.480.

⁵³⁶ Садыхов А.Ч. Формы управления у народов Северо-Восточного Кавказа в первой половине XIX века. Дис. канд. ист. наук. – СПб.,2003.

⁵³⁷ Шамиль на…..С.110-П1.

⁵³⁸ Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX – начало XX вв. – СПб.,2005. – С.449.

⁵³⁹ РГИА. Ф.200. Оп.1. Д.1430. Л.2,4.

⁵⁴⁰ Кокурхаев К.А. Правовая система и судопроизводство чеченцев и ингушей // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. XXI. – Грозный,1977. – С.30.

⁵⁴¹ Туманов ГМ. Разбои и реформа суда на Кавказе. – СПб.,1903. – С.11.

⁵⁴² ПСЗ РИ. Собр. 2-е. Т.50. Отд.2.(1875). – СПб.,1877. – С.158.

⁵⁴³ Ортабаев Б.Х. Усиление колониального режима царизма на Северном Кавказе на рубеже XIX–XX вв. // Проблемы истории и культуры народов Северного Кавказа. – Орджоникидзе,1985. – С.27.

⁵⁴⁴ Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX – начало XX вв. – СПб.,2005. – С.447.

⁵⁴⁵ Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани. Военно-статистическое обозрение Российской империи. XXVI. Ч.1. – М.,2008. – С.72.

⁵⁴⁶ Никитин В.Н. Тюрьма и ссылка. – СПб.,1880. – С.143.

⁵⁴⁷ Уголовно-исполнительное законодательство России XIX – начало XX века. Сборник нормативных актов. – Рязань,1998. – С.11.

⁵⁴⁸ Каталог международной тюремной выставки. Отдел – Россия. Пересыльная часть. – СПб.,1890. – С.1.

⁵⁴⁹ Марголис А.Д. Тюрьма и ссылка в императорской России. – М.,1995. – С.37.

⁵⁵⁰ Зейдлиц Н.К. Очерк южно-каспийских портов и торговли. – Тифлис,1870. – С.56.

⁵⁵¹ Липранди А.П. Кавказ и Россия. – Харьков,1911. – С.31.

⁵⁵² Мелихов А. Россия и Кавказ – двести лет вместе // Октябрь – М.,2004 – № 3. – С. 170–171.

⁵⁵³ РГИА. Ф.1268. Оп.18. Д.88. Л.1,5.

⁵⁵⁴ РГИА. Ф.1268. Оп.25. Д.18. Л.1.

⁵⁵⁵ Известия // Терские ведомости. – Владикавказ,1894. – № 137. – С.3.

⁵⁵⁶ ЦГА РСО-А. Ф.12. Оп.1. Д.24. Л.3.

⁵⁵⁷ Сайдумов Д.Х. Обычное право чеченцев. Дис… канд. юрид. наук. – Махачкала,2006. – С.152.

⁵⁵⁸ РГИА. Ф.733. Оп.193. Д.381. Л.16.

⁵⁵⁹ РГИА. Ф.1268. Оп.18. Д.26. Л.10.

⁵⁶⁰ Рент Ю.А. История уголовно-исполнительной системы России. – Рязань,2006. – С. 45–47.

⁵⁶¹ Кармовский В.В. Организация библиотек в российских тюрьмах в XIX – начале XX вв. // История отечественной уголовно-исполнительной системы: Сборник статей – М.,2006. – С. 39, 41.

⁵⁶² Гернет М.Н. История царской тюрьмы. В 5 т. Т.3. 1870–1900. – М.,1961. – С. 375–376.

⁵⁶³ Макаров Г.А. История развития полиции и жандармерии на Северном Кавказе во второй половине XIX – начала XX вв.: На материалах Ставрополья и Кубани. Дис. канд. ист. наук. – Пятигорск,2005. – С. 78, 80.

⁵⁶⁴ Батчаева М.К. Трансформация и систематизация правовых документов регулирования пенитенциарных учреждений в 30-90-х гг. XIX в. // Исторические этюды. Сборник статей. Вып.3. – Карачаевск,2005. – С. 84–86.

⁵⁶⁵ Макаров Г.А. История развития полиции и жандармерии на Северном Кавказе во второй половине XIX – начале XX вв.: На материалах Ставрополья и Кубани. Дис. канд. ист. наук. – С. 77–78.

⁵⁶⁶ Реент Ю.А. История уголовно-исполнительной системы России. – Рязань,2006. – С.73.

⁵⁶⁷ Макаров Г.А. История развития полиции.. – С.48.

⁵⁶⁸ Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. Сборник статей. / Под. ред. А.И. Миллера. – М.,2004. – С.34.

⁵⁶⁹ Бёрбэнк Д. Местные суды, имперское право и гражданство в России // Российская империя в сравнительной перспективе. Сборник статей. / Под. ред. А.И. Миллера. – М.,2004. – С. 320–333.

⁵⁷⁰ Исмаил-Заде Д.И. Граф И.И. Воронцов – Дашков. Наместник Кавказский. – М.,2005. – С.113.

⁵⁷¹ Мисроков З.Х. Адатское и мусульманское право народов Северного Кавказа в российских правовых системах (XIX–XX вв.). Автореф. дис… докт. юрид. наук. – М.,2003. – С. 18–19.

⁵⁷² Зозуля И.В. История развития судебной системы на Северном Кавказе во второй пол. XIX–XX в. Дис…канд. ист. наук. – Ставрополь,1999. – С.159.

⁵⁷³ Кузьменко О.В. Особенности осуществления судебной реформы 1864 года на Юге России и ее историко-правовой опыт. Дис. канд. юр. наук. – Р н/Д.,2005. – С.75.

⁵⁷⁴ Березовский Д.В. Права и свободы жителей Российской Империи в период становления и развития капитализма,1861–1905 г. Дис. канд. юр. наук. – Самара,2003. – С.67.

⁵⁷⁵ Френкель А.С. Средства для борьбы с разбоем на Кавказе. – Тифлис,1898. – С.16.