Глава 2
Запретил Царь народу чифирить и чаевничать, да, как испокон века до него то не раз было, маху дал, просчитался. Опустела казна без главной статьи доходов. Не на что стало в достатке содержать могучую армию, непотопляемый флот, тайную полицию, скорый суд, свирепую прокуратуру, министерства и ведомства, бюро и главки, канцелярии и конторы, паспортные столы и прочие государственные структуры. Заверещали генералы и министры, судьи и прокуроры, чиновники и паспортистки. И цены за кордоном на нефть и газ, как назло, упали. Рухнули цены буквально, как гнилое дерево от легкого ветра.
А народу все нипочем. Исчезли чай и сахар, стали граждане мяту и куриный помет заваривать. Исчезли сигареты, народ принялся сухую листву курить. В магазинах шаром покати: ни колбасы, ни сыра, ни куриных ног. А в холодильниках у людей все есть: и пупки индюшиные, и ливер трех сортов, и пара бутылок чая на всякий пожарный случай. Парадокс! Никто не худел и в голодный обморок не падал. Даже в неурожайные годы народ продолжал анекдоты сочинять. Один похабнее другого. Талоны в гастрономе отоварят, и давай над Царем и Царицей угорать. Особенно угорала и чумилась опять таки творческая интеллигенция. Получили высшее образование на халяву, им бы Царю – батюшке ноги за это целовать и оды хвалебные сочинять. Так нет, чаи на кухне гоняют, жизнью политической недовольны. Гражданские права и свободы вынь им и положи на блюде.
А Царь – то в душе добрым был. Сам родом из крестьян, все детство в лаптях проходил. С мальства сопливого в колхозе на быках зябь пахал, трудовой орден, трудясь комбайнером, заработал. Потом его как орденоносца отправили всем колхозом в стольный град учиться на философа, гибкого ума – разума набираться…
Быстро сказка сказывается, да не быстро политическая карьера делается. Однако стал бывший колхозный паренек Царем…
И вот однажды нашло на Царя затмение ума, какое – то. То ли пирожок с капустой несвежий съел, то ли чаю крепкого накануне лишку выпил. Пелена, какая – то густая на мозги его опустилась. Придремал Царь на троне, а во сне ему вроде как внутренний голос чушь всякую взялся нашептывать. В общем, помутился в рассудке слегка Царь – батюшка. И сам того не заметил. И Царица сразу внимания не обратила.
Долго сказка сказывается, да быстро дело лихое делается…
Едва оправился Царь от бодуна, начался у него реформаторский зуд. Да такой чесучий, спасу нет! Вызвал Царь к себе в палаты каменные Змея Горыныча, начальника тайной полиции и спрашивает его с колхозной хитрецой в голосе:
– Ну, как там, Горыныч, народец мой поживает, добра наживает? Нет ли у него обид, каких и пожеланий?
– Да ничего, не жалуется народ, – отвечает генерал, – недавно провели митинг в поддержку голодающих за бугром. На прошлой неделе бревна на субботнике таскали. Новая партия молодежи уехала за Байкал строить узкоколейку.
– Пьют? – голос Царя посуровел, а глаза заблестели.
– Врать не стану, не без этого, батюшка. Но ситуация находится под неусыпным моим контролем.
– Где берут?
– Сами заваривают.
Царь почесал лысину, задумался. Он же по молодости в столичном университете диалектику пять лет изучал. Но многое не мог понять. Многого та диалектика не объясняла.
– Тут вот что, – Царь вдруг пододвинулся вплотную к Змею Горынычу и перешел на едва слышный шепот, – пора нам какие – то радикальные меры принимать. Понимаешь, о чем я?
– Сажать будем? – оживился генерал.
– Типун тебе на язык. Я что – Ирод? Я сам на сеновале родился, плоть от плоти народной. Да и ты, согласно личному делу, в бане зачат был, а не в палатах каменных.
– Стрелять будем? – обрадовался Змей Горыныч, потирая мозолистые от «Маузера» руки. Он одинаково замечательно стрелял с обеих рук.
– Да ты что, совсем офонарел в своем пыточном подвале? – Царь замахнулся на генерала своим тщедушным кулаком. – Где мы раздобудем столько сухих патронов?! Надо как – то иначе действовать, как – то перестраиваться надо. Ты бы заслал верного казачка за бугор. Надо разведать их секреты, опыт передовой перенять.
– Травить будем?
– Да ну тебя к лешему! – Царь совсем рассвирепел. – Перестраиваться будем. На английский или французский манер. Может, правы наши диссиденты, может, действительно нам забугорной демократии не хватает?
– Чего? – у Змея Горыныча от удивления все шесть глаз вылезли на лбы. – Может, лучше десяток – другой свинокомплексов построим или полсотни бараков со всеми удобствами? Народу такие фокусы нравятся.
– Этим потом займемся, при развитой демократии. Всех потом накормим и переселим. Короче говоря, ступай восвояси, через недельку отчитаешься мне о проделанной работе.