Глава IV
Назарет. детские и отроческие годы христа
И вот Святая Семья в том Назарете, где жила Дева Мария после обручения с Иосифом, где приняла Она чудную весть о рождении от Нее Христа, снова в местах привычных, знакомых.
Но как изменилась во всем Ее жизнь!
Тот Бог, к Которому так стремилась Ее душа, теперь с Ней, и этот Бог – Ее Сын.
Как полна была Ее жизнь! Сколько отрады доставляло Матери следить за возрастанием премудрости и добродетели Сына!
Святое Семейство со святой Елисаветой и Иоанном Крестителем. Никола Пуссен
Вспомним о том, как пылко мечтала смиренная Дева Назарета о Матери Божией, как образовалось в Ней желание под влиянием этой мечты стать последней из служанок Богоматери и это служение принять как величайшее счастье жизни… И вот тут эта Матерь – Она, а предвозвещенный пророками Мессия – это Он, Ее Сын, Ее Иисус, растущий у Нее на глазах.
Трудно представить себе мысли в ту пору и чувства Той, Которая была человеком и в то же время знала о Себе, что Она Матерь воплотившегося Бога… Действительность, превосходящая всякую мечту, небо, спустившееся на землю, земля, вознесенная к небу…
Он рос, и Она с умилением и радостью следила за Его развитием, и сколько скорби было в этой радости!
И в те дни, когда Она держала Его у Своей груди или созерцала Его безмятежно раскинувшимся на Ее коленях, сладко вздыхающим в тихом сне, с ненаглядным лицом прекрасного ребенка, на котором, однако, лежала неизъяснимая печать Божественности; и когда Он играл с Иоанном, сыном Захарии и Елисаветы, старшим Его на полгода, – все та же мысль страшила Пречистую, той же грозой отдавалось в ушах вещее слово старца Симеона: Тебе оружие пройдет душу! – и сердце сжималось.
Когда Он вышел из поры первого младенчества, опасения все так же не покидали всегда взволнованного, всегда чуявшего беду сердца Матери…
Вот они опять вдвоем с Иоанном, сыном Елисаветы, присели около дома и с несвойственной детям тихостью ведут между собой какую-то беседу, а сердце Матери бьется тревогой. О, если б можно было остановить время, если б можно было, чтоб эти родственники-мальчики никогда не уходили с глаз Ее, Девы Марии! Если б мир, если б жизнь со всеми ее загадками, со всеми тайнами непонятными никогда не призвала их к Себе, не встала между ними, этими несказанно милыми и дорогими детьми и всегда готовыми к самоотверженной защите грудью их матерей… Но нет, нет, будущее сурово: жизнь грозится… Оружие пройдет душу… О, если б время могло остановиться, если б после всех чудес свершилось еще новое и большее чудо: если б Божественный Младенец мог навсегда остаться Младенцем, не выходить из Назарета, от зоркого охраняющего взора Матери!..
В Евангелии нет решительно никаких указаний на детство Христово. Лишь с благоговением напрягая свое воображение, мы можем представить себе приблизительные картины этого детства. Евангелие говорит, что Христос был в повиновении у Иосифа и Девы Марии. Так как Иосиф тяжелым трудом добывал для маленького Иисуса и Его Матери насущный хлеб, то, конечно, Христос, как только стал подрастать, уже должен был помогать мнимому Своему отцу в его трудах.
Дева Мария с Христом, Иоанном и святой Елисаветой. Тициан
До сих пор ни в духовной литературе, ни тем менее в искусстве не разрабатывали эту тему – о «трудничестве» Отрока Иисуса. Но вот в 1908 году на выставке Парижского салона (громаднейшая международная выставка картин) появилось полотно, обращающее на себя внимание всех верующих, старающихся проникнуть в тайну детских лет Христа. Изображена внутренность очень бедного помещения. Столярный верстак, прекрасная Дева, бедно одетая, вертит колесо. Дева вся в белом с белым длинным покрывалом на голове, спадающим простыми складками к поясу. У маленького каменного колеса, которое вертится силой другого большого, в сосредоточенной позе сидит старый плотник, обняв руками маленького Мальчика. Луч света, пробравшись снаружи из небольшого оконца, образует род сияния вокруг головы ребенка. В Своих ручках Он держит кусочек дерева, из которого летит мелкий дождь опилок от соприкосновения с быстро вращающимся колесом верстака… Кто не узнает в этой обаятельной картине старца Иосифа, обучающего Отрока Христа столярному делу? Чье верующее сердце не наполнится сладкой грустью при воскрешении этих невидимо блеснувших заветных, священных дней?
И вот эта работа, беседы с Матерью и уединенные размышления, минуты общения Бога Отца с Богом Сыном – великая, уму недоступная тайна – и должны были составлять главное содержание жизни Отрока Иисуса.
Святой Иосиф с Младенцем Иисусом.
Рени Гвидо
Дни Богоматери проходили, как всегда, в трудах. Имея прекрасное основательное образование в круге знаний, доступных евреям, Она, как говорит предание, учила грамоте детей, и уж, конечно, Она же учила грамоте и Иисуса… Странное обучение, где неизвестно, кто больше учился: Мать ли или Сын, от всякого слова Которого лучи внутреннего знания, постижения причины причин должны были озарить внутренний мир Пресвятой Учительницы…
Рукоделие по-прежнему составляло и в эту пору любимое занятие Пресвятой Девы, и Она лично изготовляла одежду для Себя и Божественного Сына.
Конец ознакомительного фрагмента.