АСКОЛЬД – ОСТРОВ СОКРОВИЩ
В полусотне километров к юго-востоку от столицы Приморья лежит небольшой остров Аскольд. Площадь его невелика – около 15 квадратных километров, однако роль острова в истории края совершенно исключительна.
Словно часовой встречает Аскольд корабли, идущие во Владивосток и Находку от берегов Японии. Три высокие горные вершины, венчающие остров, открывают хороший обзор вод, омывающих южноуссурийское побережье. Со времен древних бохайских и чжурчжэньских мореходов остров служит естественным навигационным знаком для судов, бороздящих залив Петра Великого.
Приметный остров полюбился гидрографам. Подчиненные английского адмирала Сеймура, в 1855 г. завершившие здесь непродолжительные съемки уссурийского побережья, назвали его Терминэйшн-Пойнт (Конечный пункт). Спустя четыре года офицеры русского клипера «Стрелок» нарекли будущий Аскольд островом Маячный. Глубокий пролив, отделяющий остров от материка и соседнего острова Путятин, тогда же получил имя винтового фрегата «Аскольд» – самого красивого и быстроходного крейсера русского флота. Имя этого судна осталось в анналах не только морской, но и дипломатической истории России. В 1857 г. новейший корабль покинул Кронштадт для усиления отряда русских судов, незадолго до того отправленного на защиту русских интересов в водах Тихого океана. Вел «Аскольд» ветеран кругосветных плаваний, бывший командир прославленного фрегата «Паллада», капитан 1-го ранга И.С. Унковский. В 1852–1854 гг. на борту «Паллады» к берегам Японии отправилось русское посольство во главе с адмиралом Е.В. Путятиным – запомним это имя. Новый корабль поначалу доставил командиру и команде немало хлопот. Халатность строителей, использовавших при постройке фрегата железные гвозди вместо нержавеющих медных, привела к тому, что посреди Атлантики в корме «Аскольда» открылась сильная течь. Многочасовая борьба моряков за живучесть судна увенчалась успехом, и в начале 1858 г. фрегат появился в китайских водах. Здесь на палубу судна поднялся… адмирал Е.В. Путятин, в феврале 1857 г. вновь возведенный в ранг посланника и направленный в Пекин для решения пограничных вопросов. К концу 1857 г. переговоры зашли в тупик, и адмирал получил из Петербурга назначение начальником отдельной эскадры Тихого океана и императорским комиссаром. Основной задачей комиссара Путятина было наблюдение за действиями англичан и французов, в 1856 г. навязавших Поднебесной очередную «опиумную войну». «Аскольд» поднял флаг адмирала: орудия фрегата служили прекрасным подкреплением комиссарского авторитета. 1 июня 1858 г. Путятин, не забывавший о своем посольском ранге, заключил в Тяньцзине важный договор, утвердивший принципы русско-китайских отношений. А вскоре неутомимый адмирал покинул фрегат, чтобы отправиться с дипломатической миссией в Японию. На борту «Аскольда» его сменил другой знаменитый пассажир – генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский. Служба корабля на Дальнем Востоке продолжалась до 1860 г. 10 мая 1861 г. возвратившийся из дальнего вояжа «Аскольд» торжественно встречали в Кронштадте…
Однако вернемся к острову Маячный. В 1862–1863 гг. его окрестности были исследованы экспедицией подполковника корпуса флотских штурманов В.М. Бабкина на клипере «Разбойник» и двух корветах – «Новик» и «Калевала». Итогом этого предприятия стало издание в 1865 г. первой подробной русской карты залива Петра Великого. Начав работы в заливе Находка, один из отрядов экспедиции вскоре вплотную занялся Маячным. Начальник экспедиции решил, что название острова вводит в заблуждение моряков, незнакомых с местными условиями: никакого маяка на берегах острова тогда не только не было, но и не предвиделось. Недолго думая подполковник Бабкин приказал переименовать Маячный по названию омывающего пролива. Так на морской карте появился остров Аскольд.
Какое-то время остров посещали только ловцы морской капусты, однако в 1867 г. все переменилось. На Аскольде было найдено золото.
О существовании в Уссурийском крае залежей желтого металла китайцы узнали гораздо раньше русских. Возможно, им было известно и о россыпях Аскольда, однако только в начале 1867 г. вокруг них разразилась подлинная золотая лихорадка. Привлеченные слухами о внезапно открывшихся несметных богатствах, сюда устремились толпы китайских старателей. Их ватаги нескончаемым потоком шли от маньчжурской границы к берегам пролива, за которым виднелись вершины вожделенного острова сокровищ. В заливе Петра Великого маячили паруса китайских джонок, спешивших в том же направлении. По пятам за старателями, привлеченные наживой, следовали шайки хунхузов, до поры до времени ничем себя не проявлявшие. Несмотря на то что наплыв китайцев продолжался все лето 1867 г., русские долгое время ничего не знали о прииске на редко посещавшемся острове. Первыми о происходящем услышали на посту в заливе Святой Ольги. Как раз в этот момент в гавань зашла 300-тонная военная шхуна «Алеут», занимавшаяся снабжением прибрежных постов края. По пути во Владивосток ее командир, лейтенант А.А. Этолин (к слову – друг юности адмирала С.О. Макарова) решил выяснить обстановку на Аскольде. 3 сентября, подойдя к острову, моряки застали там лихорадочную деятельность «манз», промывавших золото. Высадившись на берег с 15 матросами, командир шхуны насчитал там до 500 китайских старателей и конфисковал у них около 5 фунтов золота. По требованию Этолина китайцы нехотя прекратили работы, однако покидать остров отнюдь не спешили. Было ясно, что промывка возобновится сразу же после того, как мачты шхуны исчезнут за горизонтом. Не теряя времени, командир «Алеута» отправился во Владивосток и затребовал у местного постового начальника А.А. Горяинова вооруженный караул для Аскольда. Не склонный к энергичным действиям пожилой начальник тем не менее удовлетворил просьбу Этолина и выделил 18 солдат и 6 артиллеристов при одном горном орудии.
5 сентября 1867 г. высаженный с «Алеута» десант очистил остров от старателей. Предвидя дальнейшие попытки китайцев вернуться к разработке прииска, областное начальство в лице губернатора контр-адмирала И.В. Фуругельма приняло меры к усилению военного присутствия на прилегающих к Аскольду участках побережья. Для контроля за проливом, отделяющим от материка богатые золотом острова Аскольд и Путятин, в конце сентября 1867 г. в заливе Стрелок был учрежден военный пост в составе 25 человек под начальством артиллерии поручика Н.Н. Каблукова – так называемый Стрелецкий пост.
21 октября, когда «Алеут» стоял во Владивостоке, с одним из членов команды произошла следующая неприятная история: в шестом часу вечера мичман А.А. Усов и механик шхуны А.К. Геек, проходя мимо китайской слободки на окраине поста, услышали шум и крики о помощи. Двое «манз» держали матроса Котенко за руки, а третий бил его палкой по ногам. С помощью прохожих офицеры задержали китайцев. Узнав о случившемся, Этолин приказал доставить задержанных, а также хозяина фанзы на шхуну. Уже на судне, воспользовавшись оплошностью часового, один из задержанных сумел бежать. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: нападение китайцев – попытка мести за разгон старателей. Действия «манз» не испугали моряков, однако опасения за судьбу острова и его богатств оставались, тем более что караул с Аскольда был снят.
19 апреля шхуна «Алеут» вновь подошла к острову Аскольд. Картина, представшая глазам команды, ничем не отличалась от той, что они уже видели в сентябре минувшего года: весь берег бухты Наездник покрывали сотни китайских старателей. Когда лейтенант Этолин во главе отряда из двух десятков человек на трех шлюпках направился к берегу, «манзы» спешно поднялись на склоны прибрежных гор и укрылись под защитой леса. Навстречу высадившимся направилась группа из 50 невооруженных китайцев, в числе которых Этолин узнал одного артельного старшину, запомнившегося ему с прошлого года. Заметив интерес русского офицера, китаец попытался бежать, однако был схвачен Этолиным и подоспевшими матросами. Сразу же вслед за этим с опушки леса прозвучал выстрел, поразивший одного из моряков. Тот же выстрел стал сигналом к атаке на десант. Под прикрытием беглого огня стрелков, укрывшихся на ближайших высотах, сотни китайцев бросились на Этолина и его спутников. Вооруженные холодным оружием и камнями, «манзы» отрезали десант от шлюпок и набросились на охраняющих их дневальных. Не ожидавший организованного нападения Этолин тем не менее не растерялся и с револьвером в руках повел десант на прорыв к гребным судам. В бою были убиты еще два матроса. Когда уцелевшие заняли места в шлюпках и отгребли на безопасное расстояние, с «Алеута» прозвучал орудийный выстрел, не причинивший, впрочем, никакого вреда нападавшим: стоявшую на якоре шхуну развернуло кормой к берегу и «манзы» оказались вне угла обстрела корабельных пушек. Поднявшись на борт, лейтенант Этолин приказал развести пары и сделать несколько картечных выстрелов по бесновавшимся на берегу китайцам. Стычка продолжалась около часа и стоила жизни трем матросам. В их печальной участи сомневаться не приходилось, так как «манзы» демонстративно подтащили трупы к берегу и разрубили на куски. Два офицера (врач Кюзель и подпоручик Петрович) и восемь нижних чинов получили ранения разной степени тяжести. В руках китайцев остались пять винтовок и восемь пистолетов.
Присутствие на острове большого числа вооруженных людей и организованный характер нападения не оставили у Этолина сомнений в том, что старатели вступили в сговор с хунхузами и решили сопротивляться русским властям силой. Зная, что в распоряжении «манз» имеются лодки, лейтенант перевел «Алеут» к северному берегу Аскольда. Необходимо было блокировать остров до прибытия помощи. Поскольку получить ее можно было только из Владивостока, Этолин отправил туда на парусном вельботе гидрографа лейтенанта М.П. Крускопфа. Между тем усилившийся ветер поднял сильное волнение. Зная, что большая часть «манзовских» джонок находятся на соседнем острове Путятин и в штормовую ночь не смогут подойти к Аскольду, командир «Алеута» решился идти во Владивосток для оказания помощи раненым и пополнения запасов топлива. Крейсерство шхуны у берегов Аскольда возобновилось около полудня 20 апреля. Вскоре по приглашению Этолина на судно прибыл поручик Н.Н. Каблуков с 13 солдатами. На совещании офицеров было принято решение конфисковать все «манзовские» лодки и собрать их под охраной на острове Путятин. Немедленному осуществлению задуманного помешал густой туман, который было решено переждать на якоре. Этой стоянкой Этолин воспользовался для встречи с «манзовским старшиной» Ли Гуем, которому поручил выяснение численности аскольдовских хунхузов и сбор лодок «мирных манз». Последние было решено держать под отдельным караулом и со временем вернуть законным владельцам. Уже одно это показывает, что в своих действиях в отношении китайцев командир «Алеута» был далек от какого бы то ни было произвола. 21 апреля лейтенант Крускопф привел из Владивостока палубный железный баркас. Это суденышко, а также бот, которым командовал мичман А.А. Усов, немедленно приняли на борт поручика Каблукова с солдатами и отправились в крейсерство между Аскольдом и Путятином. Сам Этолин приступил к осмотру матерого берега и сбору лодок, которых к двум часам дня 21 апреля набралось до двадцати.
Ли Гуй, все время заверявший русское начальство в лояльности, фактически саботировал распоряжения Этолина, не только не оказывая помощи в блокаде островов и реквизиции джонок, но и распространяя слухи о скором прибытии из Нингуты двухтысячного китайского войска с артиллерией. Эти россказни лишь укрепили Этолина в стремлении как можно скорее уничтожить джонки, находившиеся на Путятине. Для выполнения этой задачи на остров высадился поручик Каблуков с отрядом солдат. 24–25 апреля «Алеут» успел сходить во Владивосток за топливом и небольшим подкреплением, присланным из Раздольного подполковником Я.В. Дьяченко. В ночь с 25 на 26 апреля шхуна уже находилась у берегов Путятина, где на борт судна вновь прибыл поручик Каблуков.
Ранним утром 26 апреля произошло событие, показавшее, что на материковом берегу у аскольдовских хунхузов имеются многочисленные и весьма решительно настроенные сообщники. Около 4 часов утра, под покровом тумана, Стрелецкий пост был атакован китайцами в числе около тысячи человек. Очевидно, нападение на пост имело цель отвлечь внимание русских от блокады Аскольда. За два дня до этого близ поста был схвачен хунхузский связной, пытавшийся установить контакт с китайцами, арестованными на Путятине. Опасение, что русские сумеют выведать у пленника планы разбойников, очевидно, и спровоцировало нападение. В отсутствие начальника постом командовал фельдфебель. В распоряжении 26 человек личного состава было всего 10 ружей, так как постовое орудие было передано Каблуковым в распоряжение Этолина. Несмотря на некоторые меры по укреплению поста, принятые 23 апреля, положение гарнизона было отчаянным. Часовой, поздно заметивший нападавших, все же сумел поднять тревогу и тем спас жизнь своим товарищам. Убив солдата и захватив в плен другого караульного, хунхузы окружили пост. Попутно ими был пойман замешкавшийся постовой фельдшер, которого разбойники подвергли жестоким истязаниям. Остальные солдаты, дав залп, разбежались. «Манзы» подожгли пост и рассредоточились по окрестным сопкам.
Узнав о случившемся, Этолин высадил у сожженного поста Каблукова с солдатами, а сам принял меры к розыску спасшихся. Вскоре все они, включая чудом уцелевшего в плену у хунхузов часового, собрались на борту шхуны. Этолину было ясно, что волнения охватили не только острова, но и материковую часть края. Повесив для острастки разбойников трех путятинских хунхузов и завершив уничтожение джонок, командир «Алеута» ушел во Владивосток. Гребные суда, ранее предназначавшиеся к самостоятельному крейсерству в проливе Стрелок, Этолин счел за лучшее увести с собой.
На действиях защитников края печальным образом сказывался недостаток паровых судов. Нельзя сказать, что эту проблему не пытались решать. Еще осенью 1867 г. контрадмирал И.В. Фуругельм, не только возглавлявший администрацию Приморской области, но и командовавший Сибирской флотилией, направил во Владивосток канонерскую лодку «Соболь» под командованием капитан-лейтенанта М.А. Усова. Однако корабль потерпел аварию уже в Амурском лимане и вынужден был вернуться на базу в Николаевске-на-Амуре.
Разумеется, Этолин не забыл о «манзах», остававшихся на Аскольде. Лейтенант планировал как можно скорее вернуться к острову, надеясь, что туман и отсутствие джонок не позволят хунхузам сбежать на материк. Этой надежде не суждено было сбыться. Прибыв во Владивосток, Этолин оказался заложником паники, охватившей майора Горяинова. Пожилой начальник поста, напуганный событиями в Стрелецком посту, не дал лейтенанту ни одного солдата и тем задержал возвращение шхуны. Навести порядок удалось только прибывшему подполковнику Дьяченко, который немедленно отстранил Горяинова от командования и временно заменил его Этолиным. Когда 1 мая «Алеут» с Дьяченко на борту подошел к Аскольду и соединился в бухте Наездник с отрядом Пфингстена, ранее подошедшим из Посьета на барке Российско-Американской компании «Нахимов», остров уже двое суток пустовал. Более тысячи китайцев, связав плоты, переправились на материк тихой ясной ночью с 28 на 29 апреля.
Соединение «манзовских» сил сразу же ознаменовалось сожжением деревни Шкотовой на реке Цемухэ. Две крестьянские семьи, не успевшие уйти в тайгу, были безжалостно вырезаны хунхузами. Словно разрушительный вал прошли разбойники по дорогам края. Ими были сожжены деревни Суйфунская и Никольская – будущий город Уссурийск. Для подавления беспорядков были мобилизованы все военные силы Приморья, на помощь им двинулись казаки Амурского войска и сводный стрелковый полубатальон из Хабаровки.
Лишь 29 мая 1868 г. русские войска встретили главные силы повстанцев у станка Дубининского близ современной станции Дальневосточной железной дороги, носящей, кстати, то же название. Китайская рать была рассеяна, однако из-за нерешительных действий начальника отряда, командира Уссурийского казачьего батальона подполковника Н.Ф. Маркова, трем сотням хунхузов удалось не только уйти на китайскую территорию, но и увезти 10 возов награбленного добра. Преследование мелких хунхузских шаек на территории края продолжалось до середины июля 1868 г.
Лейтенант А.А. Этолин со своими людьми фактически вынес на своих плечах первый этап кампании, вошедшей в историю России под именем «Манзовской войны». Начальство не поскупилось на награды: командир «Алеута» получил золотое оружие, орден Святого Владимира и производство в очередное звание.
А как же Аскольд? На острове сокровищ, увы, ничего не изменилось. В августе 1873 г. корвет «Витязь» зашел в бухту Наездник на острове Аскольд. На том самом берегу, где за пять лет до этого моряки «Алеута» отбивались от наседающих китайцев, команда корвета насчитала до тысячи старателей-«манз», занятых тем же самым противозаконным промыслом! Не успел «Витязь» отдать якорь, как из бухты в разные стороны устремились два десятка больших китайских джонок, чьи пассажиры явно не были заинтересованы в близком знакомстве с русскими военными. Обеспокоенное областное начальство поспешило отдать право на разработку островного золота купцу И.И. Кустеру. Новый владелец начал с того, что отправил на остров охрану и назначил управляющего прииском. Им стал человек, весьма известный в истории Приморья. 34-летний уроженец царства Польского Михаил Янковский был сослан в Сибирь за участие в восстании 1863 г. Водворенный на поселение бывший дворянин не пал духом и занялся чисто сибирским бизнесом – добычей золота. Затем были участие в научных исследованиях на Амуре и жизнь во Владивостоке. Оказавшись на Аскольде, Янковский не только быстро наладил работу прииска, но и завез на остров небольшое стадо пятнистых оленей. Быстро обжившиеся животные стали еще одним сокровищем Аскольда, обеспечив острову славу первого в мире оленьего питомника. Восстановившись в правах дворянства, Янковский в 1879 г. покинул Аскольд и активно занялся предпринимательством. Ко времени отъезда из Приморья в 1909 г. в активе бывшего ссыльного были высокодоходная ферма и книжная торговля с отделением в Никольске-Уссурийском, конный завод и кожевенное дело.
Янковскому удалось раз и навсегда очистить Аскольд от старателей-хищников и их «краснобородых» друзей. Разбойников, скрывавшихся в бараках приискового поселка, начальнику удалось выявить благодаря подсказке старшин рабочих артелей: руки хунхузов, не знакомых с киркой и заступом, не знали трудовых мозолей…
Последнее яркое событие в истории острова Аскольд было связано с Русско-японской войной 1904–1905 гг. Еще в 1892 г. командование Владивостокской крепости оборудовало на выгодно расположенном острове передовой наблюдательный пункт, связанный с материком телеграфным кабелем. Эффективность этой меры подтвердилась 22 февраля 1904 г., когда к Владивостоку подошла эскадра японских броненосных крейсеров адмирала Камимуры. Пост на острове Аскольд сообщил о приближении неприятельских кораблей за три часа до их появления в виду крепости. Наблюдатель-телеграфист Андросов получил за бдительность Георгия.