Художник должен быть счастливым. Часть первая (Полина Боттичелли)

0. Ноль

Я проснулась около 10:30 утра сама по себе за несколько минут до того, как меня начал будить Никита. Он осторожно трогал меня за плечо и что-то говорил. Мы лежали в обнимку на односпальном матрасе на полу дермитория в хостеле. Нет, у нас не было секса, хотя я думаю, Никита хотел этого, но он был слишком пьян в эту новогоднюю ночь, а мне не хотелось вовсе. Не то, чтобы Никита был мне неприятен, напротив. Он ощущался безопасным и милым, хотя, наверное, это недостаточный повод, чтобы лечь в одну постель, подумает кто-то.

Дело в том, что вчера мы отмечали наступление Нового года. Я выпила сначала бокал шампанского, потом такой же бокал, до краев полный виски, потом ещё рюмочку ракии – традиционного балканского напитка. Не очень много, но поскольку я пью алкоголь редко, для меня этого было достаточно, чтобы опьянеть. Какого черта лысого я поехала с Никитой, когда меня ждала моя кровать в номере отеля, куда я могла дойти пешком с вечеринки? Дело в том, что я живу по принципу «доверяй настоящему моменту».

– Поедешь ко мне в хостел? – спросил Никита где-то под утро, в разгаре танцев.

– Поехали! – сказала я, не видя причин отказываться.

Моя жизнь – один большой эксперимент, где лаборатория – мир, а подопытный – я сама, а точнее моё сознание.

Вчера добрых полторы тысячи человек собрались в одном зале, чтобы встретить новый год. Алкоголь ударил в кровь, и в порыве радости я залезла на сцену в своём золотом платье. И принялась трясти гривой, как в старые добрые времена, на рок-концертах моей юности. Со мной рядом оказался парень, с которым мы начали танцевать уже дуэтом. Это был танец страсти. У нас завязался диалог, почему-то он произнёс фразу:

– Когда же ты разденешься?

– Когда разденешься ты! До трусов!

Понятия не имею, почему я это сказала, но вот парень уже стянул с себя джинсы. Люди, танцующие не на сцене, а в зале, стали смотреть на нас с увеличивающимся интересом.

Наступил мой черёд. Я повернулась к толпе спиной, и, покачивая бёдрами, стала задирать платье. Послышался свист и крики одобрения. Я немного ещё «подразнила» толпу, а затем сняла платье через голову. Я осталась в одних спортивных ботинках и зелёных бесшовных стрингах.

По-прежнему играл какой-то трэш-метал, поэтому танец был не из самых женственных и плавных, скорее хардкорный и агрессивный. Когда я повернулась к людям попой и выполнила медленный наклон, мне в трусы кто-то засунул купюру.

Потом ещё несколько купюр прилипли к моим бёдрам, пока ко мне не подошёл взволнованный мужчина:

– Оденьтесь, кто-нибудь может снимать фото или видео!

– Мне всё равно!

Мужчина сначала растерялся. Не найдя других аргументов против моей наготы, он молча начал искать моё платье, шныряя по сцене. Это испортило мне настрой, и я решила, что действительно пора заканчивать.

Не без труда я снова нацепила платье, а дальше – вы уже догадались – парень, имя которого оказалось Никита, повёз меня к себе в хостел.

Утро. Голова не болит. Я выспалась. Сны снились какие-то неприятные, и сначала было немного тоскливо.

– Надо вставать, у нас мало времени.

– А который час, дорогой?

– Пол-одиннадцатого.

– Где туалет?

– Вон туда, и там слева дверь. Ты хочешь душ принять?

– Хочу, а есть полотенце?

– Я тебе своё только могу предложить.

Тут мы одновременно произносим «пошли мыться вместе», но немного разными словами.

Пол холодный, я все ещё сильно кашляю. С таким звуком, будто я умирающий от чахотки бомж. Слизь раскатисто грохочет и отхаркивается. Очень надеюсь, что не придётся покупать антибиотики.

Пока раздеваюсь, сонный мозг начинает прикидывать, что делать после душа.

Вчера я рассказала о своём большом вопросе другу Паше, которого я знаю ещё по йога-клубу в Москве.

– Вот такие дела, Паш. К тому же деньги на телефоне кончились, и я без связи. Роуминг сожрал весь баланс, wifi нигде нет.

– Это не проблема, Полиночка, говори номер!

– Давай сама наберу, ва, да ты пьянющий!

– Сколько надо?

– Не знаю, 100 рублей.

Паша уверенно пишет «500».

– Отправлено! Куда ты едешь завтра?

– Думала на экскурсию, а так больше нет идей. А ты куда?

– Завтра в Белград, автобусный тур.

– Какая там программа у вас? Тоже курс или лекции?

– Ну, едем заниматься, но может и лекции будут.

– Блин, очень рада за вас!

– Так поехали с нами!

– А сколько стоит тур?

– Фигня! Погоди-ка. Эй!!!

Паша отходит в сторону, с кем-то говорит, возвращается через пару минут:

– Завтра едешь с нами в тур до Белграда.

– Ааа! Ты просто чудо!!!

Обнимаю и целую раскрасневшегося от вина красавчика Пашу.

– Где и когда мне надо быть?

– Завтра в час тут, у зала.

– Поняла. Спасибо, дорогой! До завтра!

Я еле-слышно напеваю песенку, смывая пену с кожи. Заходит Никита.

– Какая красивая грудь!

– Да, мне тоже нравится. А зубная паста у тебя есть?

– Нет, блин, к сожалению нету.

– Эх, жаль. Так, я пошла одеваться.

Ледяной кафельный пол засыпан чужими волосами, но я встаю на него босыми ногами и натягиваю все те же стринги.

– Так, носки, вы свою службу сослужили исправно, но больше вас использовать уже нельзя.

– Тебе носки дать?

– Дай пожалуйста. О, отлично, то, что надо!

Я оделась в джинсы и толстовку, и мы пошли на кухню.

Позавтракали. Мне было по большей части невкусно, зато бесплатно. Какая-то девушка угостила свежесваренным капучино, он оказался просто отличным. Я взяла с собой 2 яблока, чтобы практиковаться в жонглировании, ну и чтобы их съесть потом, конечно.

Никита поймал мне такси, и я уехала в свой бесплатный номер гостиницы. По дороге с удовольствием разглядывала узкие мощёные улочки. Много домов, стены которых покрывают вьющиеся растения. Обожаю европейский ландшафтный дизайн!

Таксист взял 20 лев и согласился подождать меня. Я устремилась в гостиницу, но по дороге мне попался парень, лицо знакомое.

– Ты не знаешь, далеко ли хостел «Гарден»?

– Секундочку, ага. Вот, держи карту, вот адрес, вот схема.

– А такси тебя ждёт?

– Да, меня. Я через 5 минут вернусь, изучай пока, карта мне самой нужна.

В который раз дивясь болгарскому лифту, в котором нет одной стенки, и можно потрогать мелькающие стены, поднимаюсь на 15-ый этаж. Не представляю, что делать, если Чубы нет в номере. Пусть он будет в номере!

О да! Открыто! Вижу спящего Чубу, очень милого парня из Будапешта, который тоже одалживал мне носки, а также давал лекарства. А ещё он позволил жить с ним в номере, и даже терпел, когда я завалилась не одна позапрошлой ночью. Но самое хорошее, что он сделал – участливо выслушал меня, когда мне абсолютно не с кем было поговорить, а на сердце было тяжелее тяжелого.

Я чувствовала благодарное желание обнять его на прощание, но он крепко спал. Видимо, хорошо провёл ночь.

Мои вещи ещё с вечера были собраны. Я оглядела напоследок комнату, взяла сумки и устремилась обратно к парню с картой.

– Всего доброго, с Новым годом! – сказала я по-русски вахтёру. Он собирался ответить что-то, но видимо просчитав скорость моей ходьбы, лишь шевельнул губами, и я уже была за дверью.

– Ну что, разобрался, как найти хостел?

– Далековато это. Я вообще друзей жду, но связи нет, а они что-то не идут. А ты куда поедешь сейчас?

– А мне в зал надо, оттуда автобус до Белграда. Не знаешь, он с экскурсией?

– От зала нет автобусов, по-моему. От хостела все басики идут.

– Да? Странно.

Про себя думаю, ну, Паша мог ошибиться, или организаторы что-то поменяли. Доеду со всеми до конечного пункта экскурсии, а там пересяду.

– Ладно, поехали в хостел, такси располовиним?

– Конечно, не вопрос.

Выходим из такси. Все утро хочется курить, но вчера я решила завязать с курением. В новом году только снафф, и может быть вайп, если удастся его раздобыть. Устояла перед соблазном скрутить сигаретку. Пачка испанского табака запечатана, лучше подарю кому-нибудь. Если вдуматься, не хочу я курить. Привычка просто, пора отвыкать.

Этот хостел гораздо приветливее предыдущего. Играет прекрасная музыка, какой-то блюз. Я захожу и располагаюсь как дома: вещи сюда, так, айфон на зарядку, о, компьютер с интернетом!

Сажусь и гуглю карту Европы.

Вижу Белград. Вижу, что рядом много других интересных мест: Черногория, да и до Греции недалеко. А вот до Испании придётся через всю Европу… А зачем это я смотрю как доехать до Испании? Хм, странно. И Майорку я, конечно же, поразглядывала.

Там осталась часть моего сердца. Я была там всего 5 дней назад, а как будто месяц прошёл.

К черту эти мысли, что у меня перед носом?

Есть wifi. Кажется, знаю, что делать!

Я беру смартфон и, не задумываясь, пишу пост о том, что я решила не возвращаться пока в Россию.

Да, как же сразу-то я не додумалась!

Я ведь мечтала посмотреть мир. Не просто посмотреть, поизучать, прошерстить, чтобы найти! Найти его, место. Мою Лунную долину. Если вы читали «Лунную долину» Джека Лондона, то поймёте, о чем речь. И если я найду её, я там такое сотворю!!! Это будет грандиозный проект!

И почему я раньше думала, будто сначала я встречу мужчину, а потом найду долину? Может вообще я его не встречу, что же теперь, отказаться от мечты? Да я сама всё могу, меня одной достаточно. Ведь если моя мотивация чиста, значит Вселенная поможет.

Вообще буду одна. Пусть любовь сама случится или не случится. Гоняться за ней и искать я больше не буду.

Через полчаса поедем на экскурсию. По дороге буду делать запросы во Вселенную. Чтобы всё сложилось наилучшим образом для всех.

Переодеваюсь в туалете в термобельё, которое мне от чистого сердца подарил чумовой болгарский йогин Винни.

Выхожу из хостела и плыву в потоке единомышленников к автобусу. Помогаю какой-то женщине нести сумки. Толпа останавливается за углом, автобуса ещё нет. Все гогочут и шутят. Я кружусь посреди мостовой, освободившись от рюкзака и двух сумок. Блин, мне бы рюкзак побольше.

Кто-то спрашивает, куда я еду, я говорю, что в Белград.

– Так туда никто не едет, все едут на экскурсию!

– Ну и отлично, значит потом пересяду.

Приезжает здоровенный автобус мерседес, люди набиваются битком, человек шесть сидят на коленях у друзей, мест меньше, чем пассажиров. Я присматриваю, к кому бы сесть на колени, и тут прямо перед собой вижу Никиту. Он рад коленной пассажирке. Поехали!

Пока я смотрю в окно, Никита полез в смартфон.

– О, а у нас куча общих друзей, оказывается.

– Только не вздумай влюбляться в меня.

– И в мыслях не было.

Экскурсия занимает около полутора часов. Мы любуемся архитектурой и ландшафтами. Наконец конечный пункт. Мы идём на вершину холма.

Какая красота!!!! Заснеженные островерхие горы вдали, город в голубой дымке, небо яркое и синее, слегка затянутое перистыми облаками.

Каждый раз, когда такие облака, обычно бывает радуга.

А я же хотела делать запрос!

Чего пожелать?

Пусть все будут счастливы! А для себя отдельно ничего не буду придумывать, пусть всё само происходит.

Я сделала какое-то количество пожеланий, глядя вдаль, и Никита предложил пойти в помещение, погреться. Сначала – в туалет. Разуваемся, заходим, очередь. Никита пошёл в соседний туалет, а мне хотелось просто постоять.

Вижу напротив очень красивое лицо. Взгляд скользит ниже, на толстовке надпись «Born to create».

– И что ты создаёшь? – спрашиваю я

– Что я создаю?

– Ну, у тебя тут написано, что ты рождён создавать.

– А, хаха, карты! Я геодезист.

– Как интересно! Как это делается?

– Ну, я изучаю местность, по разным показателям, чтобы на ней можно было построить здание.

– Вот это да! А ты мог бы в будущем мне помочь изучить местность, чтобы понять, можно ли там строить?

– Да. А что ты собралась строить?

– У меня есть проект. Очень необычный дом. Все, кто видел рисунок дома говорят, что такое построить невозможно, а я хочу доказать, что ещё как возможно!

– А где это место?

– Я пока не знаю. Сейчас я решила поколесить по миру, чтобы найти его.

– Отличная идея!

– Пиши как тебя найти в фейсбуке. Отлично, очень приятно, Леша. Меня зовут Полина.

Подошла его очередь в туалет, я осталась одна. Тут же ко мне подошёл невероятно красивый голубоглазый брюнет. Мы уже обнимались немного, за компанию, пока гуляли на холме.

– Невероятно прекрасная женщина! – воскликнул он, глядя мне прямо в глаза.

Я заулыбалась и поцеловала брюнета в правильной формы пухловатые губы.

– Меня зовут Миша Вальтер.

– Меня зовут Полина, очень приятно!

Автоматически я протянула руку для рукопожатия. Он взял протянутую руку за запястье и со словами «это для другого случая», притянул меня к себе и очень тепло обнял.

– Ты режиссёр, ой, то есть сценарист?

– Да, сценарист и писатель.

Разговор очень быстро перешёл к тому, что я решила стать путешественницей и хочу вести блог. Миша дал несколько ценных советов, и всего несколькими словами и взглядом вдохновил меня начать писать именно книгу. Главу за главой. Я дала ему почитать то, что уже вбила в заметку в айфоне. Он дал ещё пару рекомендаций. Я загорелась. Мой эксперимент будет разворачиваться день за днём, я постараюсь описывать события сразу после того, как они свершились. Книге будет присуща краткость изложения, в силу того, что нелегко найти достаточно времени на то, чтобы разыгрывать сюжет в жизни и успевать записывать всё происходящее.

Многочисленные знакомые и незнакомые люди прогуливаются по склону холма, а на облаках сияет гало – оптическое атмосферное явление, вроде бы считающееся редким. Но радуги и гало постоянно сопровождают йогические семинары. Никого из старичков не удивишь. Но преисполниться благодарности и благости это не мешает.

Я вышла из помещения, где были туалеты и кухня, и направилась в зал для йоги. Встретила Никиту.

– Я иду медитировать.

– Фанатик, пойдём покушаем!?

– Не хочу сейчас, может, позже – бросила я на ходу.

Сажусь на подушку и концентрируюсь.

Голос организатора тура:

– Автобус отправляется! Шевелитесь!

Быстро заканчиваю, одеваюсь и спешу к автобусу. По дороге успеваю сфотать домик, отделанный глиной. Меня интересует глинобитное строительство.

Ответ на мой вопрос пришёл сам собой. Осуществляй свои мечты, начинай прямо сейчас. Научись жить по-новому, и покажи другим, что это возможно. Счастье возможно.

Теперь я знаю, что делать. А куда идти?

Я просто буду слушать своего внутреннего творца на каждой развилке. А если плохо слышно, буду подбрасывать монетку и просить Вселенную о лучшем решении для всех.

Наш автобус почему-то был один-единственный, полупустой, и я заняла свободное место. Полезла в карман за салфеткой, и обнаружила там смятый клочок бумаги – портрет. Я снова вышла на улицу, положила смятый портрет на снег и подожгла.

Глядя на то, как корчится и чернеет бумага, я размышляла. Что у меня осталось ещё, что напоминает о нём? Нож, мох и влажные салфетки. Салфетки рано или поздно закончатся сами. Нож мне нужен, а мох… Это маленькая стеклянная бутылочка, в которую я положила Байкальский песок и живой мох с Майорки.

Ладно, потом решу, что делать со мхом и ножом.

Мы тронулись. Общаясь с пассажирами, я вдруг выясняю, что оказывается автобус едет в Черногорию.

Вот это да! В новогоднюю ночь одна девушка из Монтенегро рассказала мне, что у них в стране есть маленькая деревня, со всех сторон окружённая высокими горами, и что там подводные реки и пещеры, и что это место силы. Я даже записала название деревни – Cetinje.

Проверим, не там ли моя Лунная долина.

Понятия не имею, как платить за этот тур до Черногории. Выдох. Доверься пространству. Какие ещё варианты? Выйти в Софии? Ну уж нет!

Ситуация напоминает карту «Шут» из колоды Таро. Этой карте присвоен номер «Ноль».

На ней молодой человек стоит на краю обрыва и смотрит в небо. Его руки разведены в стороны, в правой руке у него палка с узелком, в левой – цветок. Возле него маленькая собака, а вокруг горы.

Вот и я решила отправиться в неизвестность с узелком. И вокруг горы. Собачка – это моя интуиция или мой ангел-хранитель. Вобщем то, что подсказывает дорогу и предупреждает об опасностях. Буду думать, что я обнулилась, и теперь у меня новая жизнь.

Мой ноутбук сломался, и я отдала его на ремонт, пока была в Москве. Я дала Никите 95 евро, чтобы он его забрал из ремонта и отправил туда, где я буду находиться. Ремонт откроется 6 января. До этого времени я могу попробовать зарабатывать, продавая значки с ручной росписью, которые у меня с собой, и ещё я могу петь на улице. Также я слышала, что некоторые хостелы принимают роспись стен в качестве оплаты за жильё. До 11 января буду считать, что у меня отпуск, как у всех россиян. А когда получу ноутбук, постараюсь закончить монтаж роликов и начать работать на фирму, с которой договаривались. У меня всё ещё есть 200 болгарских лев и 500 рублей. И все мои таланты. Вперёд.

1. Точка невозврата

– Тебя зовут Андрей? – обращаюсь я к субтильному молодому человеку в очках, сидящему справа от меня в автобусе.

– Да, а тебя?

– Полина, очень приятно. Откуда ты?

– Из Питера, а ты?

– Я родилась в Иркутске.

– А где сейчас живёшь?

– Похоже, что нигде и одновременно везде, сейчас с тобой в автобусе.

Я использовала всё своё очарование, чтобы водитель автобуса не отказал мне в подзарядке айфона. Сказала, что пишу книгу. Разрешил. Пока айфон заряжается, мы с Андреем обнаруживаем множество общих тем. Разговор без напряжения, но и не вяло, течёт по руслу общих интересов. За окном темнеет. Мы сидим в самой задней части автобуса. Большинство друзей веселятся, смеются и надрывно поют песни.

– Чем ты занимаешься в Питере?

– Проектирую инженерные конструкции для нефтеперерабатывающих предприятий.

– Это важная работа, я думаю. Важно, чтобы эти предприятия были хорошо спроектированы.

– Не знаю, мне хочется какую-то более существенную пользу приносить.

– А чем тебе больше всего нравится заниматься?

– Я думаю, дело не в том, что мне нравится, а в том, что я могу делать для других.

– Хм, мне кажется, что зарабатывать на жизнь лучше всего тем, что у тебя хорошо получается. То, что легко получается, тем и приятно заниматься.

– Не знаю даже, честное слово, чем..

– Погоди! – достаю блокнот и карандаш, рисую 5 геометрических фигур. – выбери фигуру, которая больше всего похожа на тебя, которая тебе больше нравится. Затем ту, которая чуть меньше похожа, и так проставь им рейтинг от 1 до 5. Не думай слишком долго.

Андрей быстро выполняет тест.

– Эх, жаль я не помню, что значит прямоугольник. Потом загуглим и посмотрим. Я хорошо запомнила только свои первые три: у меня первый зигзаг – это значит работа с художественными образами. Второй – круг, это работа с людьми. Третий у меня треугольник, типа управление. А у тебя круг первый! А вот квадрат, работа с вычислительными системами и точными данными, у тебя посередине. Наверное поэтому ты вроде неплохо справляешься, но много ли удовольствия получаешь?

– Сказать по правде, мне очень интересны люди, я глубоко вижу их проблемы и эмоции, и всегда хочу помочь. Но почему-то моя помощь никому не нужна.

– Может потому, что у тебя нет диплома психолога? Черт, ну что же значит прямоугольник? Вылетело из головы.

– А зигзаг на последнем месте, значит художником мне не быть?

– Ну, если ты захочешь развиваться в этом направлении, тебе будет не так просто, как в прочих, я думаю как-то так. Пойду принесу айфон и покажу тебе свои рисунки.

Так мы болтали и болтали, с остановками на заправках. Когда совсем стемнело, Андрей снял очки.

– Ой, погоди, дай привыкнуть к твоим огромным глазам!

– Как ты вообще что-то видишь в такой темноте?

– Мне кажется, света достаточно.

В полумраке уже затихшего и захрапевшего автобуса на меня смотрело очень красивое лицо, но оно было как будто больше женским, чем мужским.

– Тебе никогда не казалось, что в прошлой жизни ты был женщиной?

– Мне однажды сказал об этом один человек. Вполне возможно. Я бы очень хотел узнать свои прежние жизни.

– Хм, да, это интересно. Хотя, возможно, пользы от этого никакой нет, всё же жутко любопытно. Одна моя знакомая пила в Перу чёрную айваску и увидела некоторые моменты из прошлых воплощений. Ты ведь знаешь, что это такое, айваска?

– Вообще-то нет.

– Это мощный психоделик, который делают из тропической лианы. Один мой знакомый шаман из Уругвая лечит при помощи айваски от кокаиновой зависимости. У них это легально. А у нас легальны мухоморы, и мне кажется, я знаю, почему. Потому что только идиот будет их жрать, ха-ха-ха!

– Их же как-то заваривают..

– Лучше высушивать, а ещё лучше вообще их не трогать, мне кажется.

– Значит, один наркотик помогает избавиться от другого?

– Вроде того. Я не пробовала айваску, но по отзывам это вообще ничего приятного. Кайфа ноль, блюёшь как ненормальный.. Моя знакомая по джунглям отправилась лазать босяком. Увидела гнездо диких ос и спокойно его перешагнула, и пошла дальше. А они смертельно ядовитые. Интересно это всё.

– Да. А ты что-то такое пробовала?

– Пробовала. Раньше я использовала психоделики, чтобы поглубже заглядывать в себя и находить ответы на важные вопросы. Но с веществами получается скачкообразное развитие. Поднимаешься на уровень повыше, наслаждаешься, а потом падаешь обратно.

Остановка. Мы выходим на улицу. Вокруг звездная ночь, на трассе тишина, воздух чистый и морозный.

– Последний раз я шла под грибами по ночному лесу босиком, без фонарика. Я шла как эльф, легко-легко на цыпочках, и чувствовала полное единение с природой. Но в эту ночь я сделала пожелание, чтобы вещества мне больше были не нужны, чтобы я обходилась без них. Медитация и йога дают те же результаты, только постепенно, и обратно ты не падаешь.

Так что, наверное, лучше стараться держаться от наркоты подальше.

Однажды те же грибы принесли мне проблемы. Я была в состоянии «всех люблю, всем наслаждаюсь». В этот момент мне позвонила мама и попросила подменить её на работе, а точнее поработать за неё целый месяц, чтобы она могла поехать отдыхать в Тайланд. Я в порыве любви и всепрощения тут же согласилась. Но когда я вернулась «на землю», я поняла, что обрекла себя на работу, которую ненавижу всей душой. В результате наши отношения сильно пострадали. Но сейчас я рада тому, что произошло.

– А что произошло?

– Перед моим отъездом из Иркутска моя мама позвонила и сказала: «У тебя больше нет матери, ты мне не дочь, не приходи на мои будущие похороны». И это были отличные новости! Я ответила: «Хорошо, договорились, будь счастлива!»

А отец мой погиб.

– А что с ним случилось?

– Погоди, покажу фотку. Вот. Красивый, правда?

– Да.

– Он был очень храбрый, слишком храбрый.

– Это как?

– Он разбился на дельтаплане. Три года, или около того, провёл в коме, а затем умер. Я думаю, он очистил свою карму от убийства всех этих животных, он ведь был охотником по профессии.

– Интересно, что происходит в сознании человека, пока он в коме?

– И мне тоже хотелось бы знать. Кстати, слышал про Владимира Ефремова?

– Нет, кто это?

– Короче, это инженер НИИ, который всю жизнь занимался летательными аппаратами. Участвовал в отправке Гагарина в космос и все дела. И вот ему где-то 80 лет, у себя дома он закашлялся. Он делает длинный выдох и понимает, что сейчас наступит смерть. Всю жизнь он был до мозга костей атеистом и полагал, что сейчас просто прекратит существовать. Но вместо этого он чувствует необычайную легкость и обнаруживает себя летящим по световой трубе или тоннелю. С детства он летал во сне, и во сне учился управлять полетом силой мысли. Он смотрит на поверхность тоннеля, на ней видит некое подобие рельефа. Он запоминает рельеф и ради эксперимента силой мысли направляет полёт обратно. И у него получается. Тогда он думает, а что если минуя путь сразу переместиться в пункт назначения? И это получилось! Затем он обнаруживает, что любая необходимая информация тут же приходит сама по себе, стоит лишь только пожелать. Вмиг он решил задачу, над которой работал последние два года в институте. А ещё недавно у него сломался телевизор и он решил узнать причину. Мгновенно он увидел сам телевизор, а затем всю информацию о нём: где добывали руду, кто собирал детали и всё-всё, и наконец он увидел перегоревший транзистор, ставший причиной поломки. Потом его сестра, медик, реанимировала его. Он пробыл вне тела всего около 5 минут. Транзистор и задача по работе, всё было абсолютно верно. Есть видео на YouTube, где он всё это рассказывает. Передача называется «Осознание знания». Правда, кто-то зачем-то добавил в разговор двух серьезных интеллигентных людей дешёвые спецэффекты, типа, когда он говорит про тоннель, играет Enigma, а на экране вдруг показывают этот тоннель, состряпанный в 3D-программе. Замечательное интервью, подача никакая. Очень малоизвестное, как мне показалось. А жаль. Не каждый день люди, вернувшись с того света, рассказывают о своём опыте в научных терминах.

– Это очень интересно! Блин, за два часа общения с тобой у меня ощущение, что мой интеллектуальный уровень значительно поднялся!

– Я очень рада, что тебе интересно. Мне кажется, ты особенный. И тебе очень хорошо без очков! Не думал сделать операцию?

– Хм.. Нет, очки мне нравятся. Защита своего рода.

– Но кого или чего ты боишься?

– Я не такой смелый, как ты.

– Знаешь, в детстве я была до того застенчивая, что ненавидела ездить на маршрутках. Потому что там надо просить, чтобы остановили. Каждый раз я думала: «Пожалуйста, кто-нибудь, назовите мою остановку»! Я боялась подавать голос, я не хотела, чтобы меня замечали.

– У меня порой до сих пор то же самое. Люблю быть незаметным.

А как ты стала такой смелой?

– Хороший вопрос, дай подумать. Да наверное всего понемножку, просто постоянно работаю над собой и пытаюсь преодолевать свои ограничения. И конечно же, основной метод – йога и медитация.

– Да, я тоже думаю, что это чудесные методы! Для меня удивительно, что ты рассказала о своей семье.

– С некоторыми друзьями в Иркутске тоже интересно вышло. Хочешь расскажу, как я подралась с двумя крупными женщинами и одержала верх?

– В смысле на улице ты подралась?

– Нет, у себя дома. Они пытались меня выставить за дверь моей же квартиры!

– Почему?

– Сейчас подумала, что расскажу в другой раз.

Знаешь, в последнее время все говорят, что я сумасшедшая. Я даже пообщалась со знакомым психологом на эту тему, потому что думала, что это возможно. Но психолог сказал: настоящие безумные никогда не замечают своего безумия и не задаются такими вопросами, как «ни сошёл ли я с ума?»

– Мне кажется, ты просто очень смелая.

– Да мне просто уже все по барабану! Я всякого в жизни повидала, и ещё многое предстоит увидеть и узнать, но надо сказать, я закаленная.

– Кстати, ты купаешься зимой?

– Как в воду глядишь! Моя любимая бабушка была моржихой. Мы ходили с ней вместе в лесные походы, когда ей было за 60. Она обливала меня ледяной водой и делала мне массаж. Ах, чумовая была бабуля у меня!

Думаю, у неё все хорошо сейчас.

– И ты следуешь её примеру?

– Сначала я купалась только на Крещение. Потом начала купаться в Байкале летом, продолжила осенью и не останавливалась, пока вода не замёрзла.

Алтайцы говорят: «Если вода жидкая, значит вода тёплая».

Наступает уже глубокая ночь.

Андрей натягивает шапку на глаза и сидя засыпает. У меня сна ни в одном глазу.

Я пробираюсь через проход, периодически перешагивая через вытянутые ноги, наконец достигаю водителей. Это два мужика из Минска. Один седой, поприятнее, другой помоложе, и поглупее на вид.

Я сажусь на ступень между ними.

Седой поворачивается ко мне:

– Опять телефон зарядить?

– Да, будьте так добры.

– Вон туда втыкай.

Ставлю айфон на зарядку и сажусь обратно на ступень. Передо мной огромное окно, а в нём звёздное чёрное небо и дорога. По бокам то какие-то высокие отвесные скалы, то гравийные карьеры. Ни звука, кроме шума двигателя. Напеваю себе под нос:

Песня очень подходит к моей ситуации.

4 часа ночи, спать совсем не тянет. И лезут в голову невеселые мысли.

Неужели правда он так въелся в моё сердце, этот мистер Синяя Борода?

Хотела бы я его увидеть сейчас? О да.

Ненавижу, хочу врезать по морде. Но в тоже время хочу обнять, прижаться, и долго-долго просто слушать его сердце.

Что у него там? Почему такой лёд?

Полдня назад мне казалось, что я его забыла. Но пришла ночь, пришло одиночество, и я увидела, что я просто всё ещё надеюсь на что-то.

Наша последняя переписка была примерно такова:

– Привет, Полина. Не знаю, нужно ли мне напоминать тебе, но на всякий случай пишу, что 350 евро были взаймы. Верни их, когда у тебя будет возможность. Я не ожидаю, что это произойдёт скоро.

– Привет. Я не верну тебе деньги, и я объясню почему.

Из-за тебя я оказалась в чужой стране посреди ночи, больная, не спавшая больше суток. Было тяжело тащиться с вещами холодным утром. Когда я, наконец, доползла до курса, я почти плакала. В основном потому, что тело очень устало, но также из-за эмоций.

Ты отправил меня на курс со 100 евро в кармане, а сам курс стоит именно 100 евро. Ты спросил, как у меня дела только через 2 дня, когда я уже прошла через все круги отчаяния. Порядочные мужчины так не поступают.

– Достаточно, Полина, замолчи.

– Я не знаю, почему твоё сердце изо льда, но я надеюсь, что однажды ты научишься любить. Я пишу это только для того, чтобы ты чему-то научился, мне от тебя ничего не нужно.

Ты хочешь, чтобы я замолчала потому, что твое эго не хочет знать правду.

Мне действительно уже было плевать, что он подумает обо мне. Но мне не плевать на него самого. Я знаю, он хочет настоящей любви. Все её хотят, я думаю. И я желаю ему созреть до неё, что относится и ко мне самой, я тоже не готова. Но я верю, что иду в правильном направлении.

Может быть, я разрушаю последние угольки тепла, которые есть у него ко мне, но мне плевать.

Я счастлива большую часть времени даже в своей текущей ситуации. А это такая ситуация: нет работы, нет семьи, нет любви и секса, денег очень мало, еду неизвестно куда и зачем.

Все эти мысли кружатся, как снежинки, а я сижу перед огромным лобовым стеклом автобуса, глядя на огромное черное небо, и стараюсь смотреть на них со стороны и не цепляться.

Возвращаюсь в заднюю часть автобуса.

Рядом со мной пытается спать Миша Вальтер. Я вижу, как он мучается, сползая с сиденья и не зная, куда девать руки и голову. Мне хочется как-то ему помочь, но не вижу решения. Когда он окончательно сполз на пол, я укрыла его пальто.

Теперь, когда он на полу, я попробую тоже поспать. Время 8:30 утра, солнце ещё не думает вставать.

Складываю туловище на сиденье, ноги остаются на полу. Сплю.

По моим ощущениям я поспала 15 минут. Меня разбудили, нужно предъявить паспорт на границе. Черт, лучше бы не спала вообще. Голова квадратная, ноги затекли, хочется пить и есть, но ещё больше телу хочется принять лежачее положение.

Простояли на границе недолго и снова двинулись в путь. Начало рассветать.

Ну что за горы! Я даже не представляла, что может быть такая форма гор! Очень крутые, причудливые. Некоторые припорошены снегом, в основном же они облеплены деревьями. У этих деревьев сейчас нет листьев, только ветки, поэтому горы будто покрыты серой шерстью, как кошки.

Всю ночь было холодно, с восходом начинает теплеть. Когда же солнце поднимается над горами, оно ярчайшими лучами лупит прямо в мои уставшие глаза. Солнышко, даже ты несёшь мне страдания. Что ж такое?

Андрей опять уснул. Проезжаем над высокой пропастью. Автобус при этом тоже высокий, и на поворотах дух перехватывает. За окном что-то нереальное. Ну разве бывают в реальности такие горы? Я думала, что только в сказках.

В салоне начинает пахнуть гарью, автобус останавливается прямо у крутейшего обрыва. Сломались.

Сонные пассажиры выходят на улицу. Я остаюсь в салоне, так как вижу, что на улице утренний дубак. Так и есть, Андрей возвращается спустя пару минут.

– Холодно очень.

– Я попробую поспать, пока есть место.

Укладываюсь вверх лицом, натягиваю капюшон на глаза, ноги задираю вверх, о да! Застоявшаяся жидкость, наконец, отливает от ступней. Начинаю проваливаться в сон. Через 5 минут выныриваю обратно – рядом кто-то оживленно беседует. Да что же… Лезу за берушами, так-то лучше! Мгновенно погружаюсь снова.

– Полина, вставай, другой автобус приехал за нами.

Мне удалось поспать около часа.

Перегружаемся в другой автобус. В нём просторнее сидеть, но очень жарко. Печка не выключается. Все постепенно раздеваются до маек. Приятно ощутить ветерок на коже и снять с себя толстовку.

За окнами автобуса все те же крутые скалистые горы, между ними шумят горные реки, по серым стволам деревьев ползут зеленые плющи.

– Смотрите, море!

Я смотрю.

Море.

Как много в этом звуке…

Оно золотится на утреннем солнце, перед нами вид на скалистое побережье с островами, маленькими домиками и корабликами. Влажный воздух усиливает свето-воздушную перспективу, и то, что мы видим кажется огромным и волшебным. Остановка. Все выходят, чтобы полюбоваться и пофотографироваться. По небу летят два человека на паропланах. Воздух очень-очень влажный. С непривычки захожусь продолжительным кашлем.

Сегодня 3 января, и я все ещё не курю, я молодец! Если некому тебя похвалить, сделай это сам, – я так считаю.

Снова садимся по местам.

– Скоро будем проезжать суицидальный город Цетини.

Тот самый Cetinje? – мысленно удивляюсь я.

– Но почему суицидальный?

Вопрос остаётся без ответа. В нынешнем положении лучше держаться подальше от суицидальных мест.

Когда мне было 13 лет, я хотела убить себя. Я думаю, многим подросткам присущи такие мысли.

Когда я уже приготовилась резать вены, держа руку в ведре с ледяной водой, помню, я подумала:

«Я всегда успею это сделать. А раз так, отчего не попробовать повеселиться перед смертью? Может быть, позвонить наконец Грифую…»

Грифом звался парень, в которого я была влюблена. Сатанист и бабник тогда.

Благодаря ему я увлеклась сатанизмом. Сатан-Библия мне нравилась тем, что в ней говорилось: нет ничего неправильного, нет понятия грех. Просто делай всё, что тебе хочется, но не забывай при этом, что другие тоже чего-то хотят, и нужно всегда это учитывать.

– А ты как встретилась с йогой? – спрашивает меня Андрей.

– Я попала в группу первый раз, когда была сатанисткой.

– Ты была сатанисткой? Неожиданно.

– Да. Я не помню, кто меня привёл или пригласил на лекцию моего учителя, возможно, моя мама.

Я была в золотых штанах в облипку, расклешенных книзу, в чёрной кофте и с черными волосами. Странно, что я так хорошо помню, во что была одета.

– Да, это странно.

– Только сейчас это поняла. Ну и как-то вышло, что я сидела довольно близко к учителю, мне было 14 или 15 лет. Я не поняла ничего, что он говорит, и думала тогда в основном о том, как я выгляжу в глазах других людей, достаточно ли шокирую, загадочно ли смотрюсь. Я была озлобленной на весь мир тогда. Но учитель и в целом атмосфера мне понравились.

Через год учитель снова приехал в наш город. За этот год я стала читать эзотерику, Жикаренцева, агни-йогу пыталась, но ничего не поняла. И потом книги про йогу и цигун попали мне в руки. И тут было чувство: да так же все и есть, да! Я стала ходить в группу, и после каждого посещения меня словно окрыляло, поднимало над печалями и страхами. И я начала заниматься.

Помню, тогда на второй в своей жизни лекции я задала вопрос учителю. Он звучал так:

– Мечтать полезно или вредно?

Он ответил:

– Я думаю, это естественно. Но лучше найти себе парня.

Все засмеялись, я в том числе, при этом я, наверное, густо покраснела. Но учитель смотрел на меня с такой любовью, с которой никто никогда на меня не смотрел. Это был непродолжительный взгляд, но я до сих пор хорошо его помню.

Я вот думаю, может мне постричься покороче? Как ты считаешь, Андрей?

– Ты хочешь кардинально?

– Не знаю. В дороге длинные волосы неудобно. Все время мыть, сушить, расчесывать. В драке опять же слабое место, за них меня можно оттаскать.

– У тебя уже были такие эксперименты?

– Да, я помню в 2006 где-то я зашла в йога-центр обычной девушкой, а вышла лысой. Моя подруга побрила меня в туалете. Но мне не очень шло, у меня череп не для такой прически. Мозговая часть мало выдаётся. Мне кажется, лысая девушка красива, когда у неё череп как у Нефертити.

Мы умолкаем, любуясь пейзажами.

Я тихонько напеваю:

Андрей поворачивает ко мне лицо, полное изумления:

– Ты и эту песню знаешь?!?

– Это… Это я тебя хочу спросить! Ты знаешь эту песню? Вот это да!

– А какие ещё русские группы ты любишь?

– «Полюса». Отличная музыка, глубокие тексты, но почему-то малоизвестная команда. Вот моя любимая песня:

2. Синяя Борода

Солнце светит уже в полную силу, и мы наконец куда-то приехали. Все вышли из автобуса и распределились по нескольким такси. Наша машина поднимается по крутым узким улицам всё выше в горы. Вокруг милые домики, окружённые тропическими деревьями. На деревьях висят фрукты. Чудеса! Вижу совершенно плоские крыши домов и думаю: может на крыше улечься спать? Вот бы на такую крышу!

Мы подъехали к хостелу. Нас ждал горячий супчик, сэндвичи и вареные яйца – обед, заботливо приготовленный друзьями из йога-центра. Те, чьи такси приехали первыми, уже уплетают обед, свесив ноги с такой же плоской крыши нашего хостела.

Ура. Беру обед, поднимаюсь по лестнице на крышу, сажусь на собственную куртку и ем.

Как хорошо! Горячая еда, недоступная мне уже давно, божественным нектаром проскальзывает внутрь, согревая тело. Ну а вид, открывшийся нам, с трудом поддаётся описанию. Море расстилалось от края до края, в нём отражалось солнце и облака. Берег моря застроен аккуратными домиками, он скалистый, и посреди залива торчит огромный остроконечный остров, покрытый зеленой растительностью. По бокам крутые островерхие горы, голубоватые от морского воздуха.

Я любуюсь и поглощаю пищу, ко мне подсаживается Андрей. Мы молча улыбаемся друг другу. Вот это награда за сутки в автобусе!

Солнце опускается ниже, кучевые облака окрашиваются из сизого в розовый. Потрясающе красиво.

Мы наблюдаем закат до тех пор, пока последний видимый кусочек солнца не скрывается за полосой моря.

Вот это да!

– А могу я заплатить позднее, когда поменяю деньги? – обращаюсь я по-русски к милой девушке в очках, стоящей за стойкой ресепшн.

– Да, конечно. Заполните вот эту анкету.

Заселяюсь в хостел в надежде поменять мои левы на евро позднее. Головой понимаю: вечереет, спала от силы 1,5 часа, надо помыться и упасть на мягкую постель.

Ко мне подходит Андрей:

– Какие планы?

– Мыться и спать завалиться.

– А я хочу пойти гулять.

– Эх, заманчиво, но я очень хочу спать.

– Да, конечно, ты ведь совсем не спала почти. Я прогуляюсь, хочу спуститься к морю.

– К морю! Подожди, я переоденусь и с тобой пойду.

Мы выходим и идём по крутому спуску. Я пытаюсь запоминать окрестности, чтобы вернуться потом назад.

– Смотри-ка! Подержи рюкзак, пожалуйста.

Залажу на старинное дерево, кривое, толстое и полое внутри.

– Жуткое какое-то. Смотрела Сонную лощину?

– Да, похоже. Но по мне оно очень милое.

– Ты до самого верха полезешь?

– Нет, до верха не выйдет, ветки слишком тонкие.

Я быстро и ловко слажу с дерева и ловлю восхищенный взгляд Андрея.

– Я люблю лазать по деревьям. В Сибири мало подходящих для этого деревьев, а тут просто раздолье!

Наконец, мы выходим на берег моря. Фонари светят на лодки и прибрежную воду.

– Аааах – произносим мы одновременно.

Вода прозрачная и голубая.

Мы идём дальше по берегу.

– Хочу найти большую ракушку – говорю я.

– Зачем?

– Понятия не имею, просто хочу.

Доходим до бетонного причала. Проход на причал закрыт решёткой.

– Эх, черт, закрыто.

– Андрюш, если ты хочешь на причал, разве тебя остановит какой-то заборчик?

Мы с лёгкостью минуем заборчик с двух сторон и идём вдоль причала. Море здесь почему-то мутное, и купаться не тянет. Да и холодновато, воздух градусов 5—7.

– Ой, что это плывет? Краб что ли?

– Где?

– Вот туда смотри, видишь?

– Ну ты глазастая!

– Вот прикол! Где у него глаза-то? А, поняла.

– Он плывет задом кверху, при этом боком.. А клешни где?

– Да вон, внизу. А остальными ногами он управляет направлением движения, насколько я понимаю. Очень странный краб!

Идём дальше вдоль причала.

– О, смотри, ракушка!

– Прям как ты заказывала.

– Грязная какая-то. Ну ладно, зато большая. Берём.

Мы возвращаемся на берег и прогуливаемся вдоль набегающих волн под звёздами.

– Знаешь, я своего «любимого» просила мне ракушку подарить. Он сказал, что купил одну в Непале, но она разбилась по дороге. Может вообще не покупал, врёт, может.

– Ты ему не веришь?

– Эх. Не знаю. Ты мне скажи, верить ему или нет?

– Я-то откуда знаю? Расскажи хоть, что у вас произошло.

– Давай попробую.

Я была влюблена в одного красивого норвежца. Но он провёл со мной весело время, хоть и знал о моих чувствах. Он уехал и потом сказал, что не испытывает ко мне чувств, и что отношения ему вообще не нужны. Мне было нелегко его забыть. Но потом я немного пришла в себя и даже нашла себе парня. Я не любила его, но он был неплохим другом, с ним было интересно, как с братом. Мы даже хотели пожениться, – из визовых соображений, – он поляк.

И тут мне пишет знакомый голландец. Заказывает две футболки с росписью. И тут же начинает настойчиво меня клеить. Он, надо сказать, очень в моём вкусе. Высокий, большой, красивый. Трое детей, но хочет ещё. Засыпает комплиментами и просит выслать фотки, показать, как я выгляжу сейчас. Я сначала недоверчиво его допрашиваю. Он мастерски отвечает на все вопросы, не подкопаешься. Мы общаемся день за днём всё больше, я расстаюсь с поляком, обмен фотками, во мне разгорается настоящая страсть. Он заливает мои уши тоннами мёда, воспевая мою красоту, утончённость и художественные способности. Целый месяц я живу в блаженном чувстве, что встретила идеального для себя мужчину, хотя я постоянно себя одёргиваю: это только его образ, настоящего мужчину ты видела раз в жизни.

Потом он уезжает в Непал и пропадает со связи. Пишет редко и скупо, объясняя это плохим интернетом.

Внезапно я получаю сообщение от знакомой буддистки, вместе с которой я видела его на фотографиях. Она пишет, что он её обманул, разбил ей сердце, наобещал, говорил, что любит и звал к себе жить, а вдруг оказалось, что общается ещё и со мной, и меня зовёт к себе тоже.

Сердце сначала как-будто обмерло. Но потом я подумала, что я предпочитаю верить ему, такому милому и славному, а она, может быть, неверно его поняла. Вопросы секса с другими мы обсуждали до этого. Я сказала, что мой мужчина волен делать что пожелает, когда мы не вместе, но мне бы не хотелось об этом слышать.

Поколебавшись, я убедила себя, что всё хорошо. У меня был трудный период. Голландец очень правдоподобно переживал, когда я сказала, что передумала к нему ехать.

Я хотела в Индию, побывать в местах силы. С осени я ломала голову, как мне туда попасть.

Пыталась продать свой маленький бизнес, не вышло.

Тогда я решила попробовать заработать на новогодних сувенирах. Если коротко, мне это не удалось. Просто почти ничего не купили. Я заняла 350 евро у голландца на аренду помещения для участия в выставке. Ещё 100 евро он мне перевёл, чтобы я купила себе смартфон. Сейчас я думаю, это не был бескорыстный жест, он хотел, чтобы я слала ему побольше голых фоток.

Выставка выжала из меня все деньги и силы, а в результате я осталась с кучей сувениров и почти без денег.

За свой счёт я сделала визу, хотя благоверный обещал возместить эти расходы, он этого не сделал. Но билеты он купил, самые дешёвые, при которых можно взять только ручную кладь.

Я ждала встречи… Не передать словами, как сильно. Я вся пылала при одной мысли о нём.

Когда я прилетела, мы обнялись, поцеловались, он повёз меня к себе домой.

Я была жутко голодная, но он кое-как накормил меня сэндвичами. Это немного насторожило меня. Я готовилась к нашей встрече тщательнее. Купила почти на последние деньги ему две тельняшки, так как он их очень любит. Привезла подарочки его детям. Мы ждали этого дня целый месяц, а он не учёл, что я приеду голодная. Ладно, не важно. Секс.

В переписке он говорил, что мы будем заниматься любовью по несколько раз в день, что он будет держать меня в объятиях всю ночь и прочее. На деле же после быстрого секса, он сказал: должен тебе сказать, ты будешь спать в другой комнате. Я сплю со своими детьми, и я не хочу, чтобы они видели, что я сплю с какой-то женщиной, если только она не мой партнёр. Я в шоке бубню что-то послушное, мол да, конечно.

Потом 4 дня он обращался со мной не то, чтобы как со своей девушкой, гораздо хуже даже, чем просто с гостьей. Даже его сосед по квартире был гораздо любезнее и участливее.

Он кинул спальник на кровать, которая была предназначена для меня. Когда я попросила подушку, он пошёл, чтобы её принести, но отвлёкся, и так и не принёс.

А я подарила ему свою лучшую работу – футболку, над которой работала всё лето, разрисованную тонкой кистью. В переписке я показывала ему фотку футболки, и у него была такая эмоциональная реакция. А в жизни он просто надел её и быстро чмокнул меня в губы.

Второй день на Майорке я провела, убирая его квартиру. Мне не хотелось ехать со всеми на каток, я злилась, и не хотела портить всем настроение.

Дети у него чудесные. Мама его младшей дочи тоже, мы очень друг другу понравились. Благодаря им я могу сказать, что всё же отлично провела эти 5 дней. Но почему их отец был так жесток со мной? Ни доброго взгляда, ни интереса. Заметил, что я простудилась, только в последний день. Дети окружали нас постоянно.

Вечером третьего дня я написала ему в whatsapp «Я так хочу тебя».

Он ответил: «Завтра, когда дочка будет спать. Сладких снов. Целую»

Я не понимала, зачем писать «целую», когда можно поцеловать вживую. Мне было тяжело постоянно видеть его, быть рядом, хотеть поцеловать, но делать вид, что мы просто друзья.

Я вела себя, как настоящая Золушка, мать её. Убрала квартиру, починила камин! Ела, что дают, и по большей части молчала.

Я попросила купить мне табак, потому что в переписке он обещал мне хороший табак. Я написала на бумажке:

подушка,

табак,

стол для работы,

ластик.

Это был список того, что мне нужно. Он не дал мне ничего из этого списка, кроме табака, но это уже перед моим отъездом.

Спала я все ночи одна на диване у камина, в одежде под спальником, чтобы согреться. В соседней комнате спал он, на широкой кровати, обнимая детей.

– Какой ужас. А что, все дети живут с ним?

– Нет, только младшая дочка. Но и у неё есть своя кровать. Наверное, он прикрывался детьми, чтобы держать меня в отдалении. Ну чем я это заслужила? Неужели я настолько ему была противна?

– Ну как ты можешь быть противна, что ты такое говоришь?

– Короче, когда дочка уснула, он, вместо обещанной близости, уснул вместе с ней. Я написала ему, что не понимаю, почему он обращается со мной как со шлюхой, и что я ненавижу его.

На утро он инициировал разговор. Было такое ощущение, что он повторяет заученную речь.

– Очевидно, что-то не работает. У меня нет к тебе чувств. Сегодня начался курс йоги в Болгарии. Я могу купить тебе билеты туда. Что скажешь?

Слезы катились у меня по щекам, я глотала их и молча энергично кивала головой.

Потом я ещё занюхнула табачку и предложила ему. Он сказал, что этот табак слишком ядрёный для него.

– Сосунок! – сказала я, ухмыляясь и утирая слёзы.

– Нет, это ты сосунок! – парировал он – Ты плачешь!

Вообще, после моей неудачи с поездкой в Индию, когда мы обсуждали возможности для встречи, он начал с того, что мол, ты можешь поехать в Болгарию на курс. Я спросила, поедет ли он туда. Он сказал:

– Если ты поедешь, я поеду.

Потом он предложил, чтобы я приехала пораньше к нему на Майорку, потом он передумал ехать на курс и просто уже звал меня к себе.

В последний мой вечер у него «в гостях» мы возвращались из йога-центра, он сказал:

– Запоминай дорогу, так мол и так, вон там стоят такси. От нашего дома недалеко, ты ведь дойдёшь сама?

Он дал мне 20 евро на такси и мы попрощались у него дома. Его сосед попросил меня отписаться, как доберусь до места. А мой синебородый сказал:

– А мне писать не надо, слишком рано, я буду спать.

– Изверг какой-то – прервал меня Андрей.

– Ты так думаешь? Наверное, ты прав.

– А почему Синяя борода?

– Ну, ты вспомни эту сказку. Синяя борода приехал свататься к трём сёстрам. Сестры отвергли его. Тогда он приехал в шикарной колеснице и устроил девушкам прогулку, на которой он рассказывал истории и рассыпал комплименты. И младшая сестра подумала:

– Довольно милый человек. И не такая уж и синяя у него борода.

– А потом они поженились, и она нашла трупы его бывших жён.

– Именно так. Я не знаю, как много девушек ещё прошли через это, но как минимум ещё одна. А один друг моего голландца подошёл ко мне на болгарском курсе. Он был обеспокоен тем, что я ему рассказала. Он сказал, что на Майорке в йога-центре одни мужчины, потому что стоит прийти девушке, и она оказывается жертвой нашего сердцееда, и больше не приходит в центр. Сказал, что они думают, у него какое-то отклонение. Типа сексоголизм в сочетании с эгоизмом.

Но я не понимаю, зачем ему было тратить столько времени и денег на то, чтобы я приехала к нему. Ради двух перепихонов?

– Наверное, он наслаждается самим процессом соблазнения.

– Как охота, что ли? Ох, ну какая же я наивная дура!

– У нас в Питере был парень, который вёл себя так же. И прикрывал всё это идеей непривязанности. В итоге ему запретили ходить в центр.

– Надо же!

Мы поднялись обратно в гору. Перед нами вечерняя Будва, вся в огнях, вид завораживающий. На весь город играет красивая печальная музыка.

– Знаешь, на прощанье он сказал «Дело не в тебе».

Но я не могу сейчас в это поверить. Мне почти 30 лет, и сейчас я настроена очень мрачно. С другой стороны, если у меня не будет семьи и детей, я все равно буду счастлива. И напишу книгу о том, что это возможно. И вложу свою энергию в другие вещи.

– Не отчаивайся.

– Спасибо, что выслушал. Спасибо.

– Пожалуйста. Тебе надо поспать.

– Да, я просто устала. Завтра будет лучше.

– Вот именно. Пошли.

3. Кошка

Как же классно я выспалась! Поспала добрых 8 часов и снова чувствую себя свежо. Мне приснился большой деревянный корабль, наподобие чайного клипера. Подробностей не помню.

Выхожу в гостиную, вижу доброго парня, который угощал меня капучино в дороге. Обнимаю его, поднимаю и начинаю кружить. Все смеются.

– Какой счастливый человек! – говорит он, немного смущаясь.

– Ты такой лёгкий, ха-ха.

За окном я вижу грозовые тучи, громоздящиеся над морем.

– Скоро будет дождь, – думаю я.

– Что ты решила, едешь с нами в горы? – спрашивает Андрей.

– Погода нелётная, что-то не хочется. Останусь пока тут.

Все покидают хостел. Администратор хостела, русская девушка, по моей просьбе находит где-то в закромах коврик для йоги. Свой я оставила в Москве. Делаю приветствие солнца. Тело радуется!

Залезаю на свою койку и вижу сообщение от голландца:

– Привет, как дела? Как Черногория?

Зачем он пишет? Я же четко попросила в прошлый раз не писать мне, потому что это больно.

Отвечаю, что мне некогда всем рассказывать как у меня дела, поэтому я пишу книгу.

Вижу сообщение от приятеля с просьбой послушать и оценить его музыку. Слушаю. Приятная музыка, с речевыми вставками, вот только голос не самый приятный.

А зато что за дивный голос у голландца!

Когда я купила б/у айфон на те 100 евро, что он мне подарил, общение с фейсбука и скайпа переселилось в whatsapp. Я сказала ему, что его голос меня очень возбуждает, и он стал присылать мне голосовые сообщения, от которых мне приходилось менять трусики по несколько раз в день. Голос… а какие слова он мне говорил! Я помню наизусть. Первое сообщение было:

– Полина, я хочу целовать тебя. Везде.

Потом ещё вот это, моё любимое, помню дословно:

– Я полностью-полностью загипнотизирован твоим телом.

Пауза.

Всё, что я вижу… такое вдохновляющее, такое красивое… Вздох.

Я действительно не могу дождаться, чтобы потрогать и поцеловать тебя, взять всё в мой рот, сделать так, чтобы ты кончила, чтобы ты кричала, сделать тебя абсолютно счастливой.

Я думала, что скоро буду на 7-ом небе, когда окажусь в его объятьях. А как ему будет приятно! Уж я об этом позабочусь.

А однажды это была целая серия.

– Я хочу поцеловать тебя в шею. Сначала своими тёплыми губами.

– А потом укусить тебя. Не сильно, но я укушу тебя за шею.

– Я стою за тобой. Целую тебя и вращаю твои соски между пальцами.

– Потом я встаю на колени перед тобой, продолжая играть с твоими сосками, а затем целую твою грудь и живот.

– Я забрасываю одну твою ногу себе на плечо и наконец целую твою киску.

– И, конечно, ты абсолютно мокрая и сладкая, как мёд.

Я пишу своему другу, возможно ли мне самой сделать подобный трек? Вот было бы здорово наложить эти медовые речи на грустную музыку. Друг пишет, что да, наверняка есть приложение для iphone.

Но я же удалила всю переписку в whatsapp!

Тогда я пишу голландцу:

– Дорогой, если честно, я всё ещё не могу забыть тебя. На курсе было много красивых мужчин, но все они – не ты. Знаю, что мы никогда не будем вместе, поэтому я просто буду наслаждаться одиночеством какое-то время. Потом всё может измениться, но сейчас это так.

– Спасибо за добрые слова, Полина.

– Хочу попросить тебя повторно выслать голосовые сообщения, так как я случайно очистила всю историю. Они будут согревать меня по ночам.

– Мой телефон сломался и я потерял все данные до 30 декабря.

– Ах, как жаль.

Ещё хочу попросить тебя удалить мои голые фотки из истории переписки на фейсбуке.

– Уже сделано.

– Когда ты это сделал?

– Несколько дней назад.

– Если быть совсем откровенной, это не была случайность. Я очистила историю, потому что пыталась выкинуть тебя из сердца. Но это не очень помогло.

Но из-за тебя я начала новую жизнь. Я мечтала путешествовать. Так что, спасибо тебе.

И извини, что так вышло с деньгами.

– Пожалуйста.

– Может быть, однажды, когда я стану богатой и знаменитой, я верну тебе деньги. С другой стороны, твоя футболка будет стоить целое состояние.

– Чтобы путешествовать, нужны деньги. Путешественник должен быть свободен, особенно женщина. Иначе ты всегда будешь зависеть от щедрости других.

– Я знаю. Мне предложили хорошую удаленную работу. Мне просто нужен мой ноутбук. Я сэкономила и отдала твои 100 евро одному другу, после 6 января мой ноутбук починят, и он отправит его мне, и я начну работать.

Сейчас я живу в клёвом хостеле, попробую расплатиться своим искусством, например, росписью стены. Когда летишь в Россию?

– Лечу 8-го в Москву, потом 11-го в Екатеринбург.

– Помнишь белую куртку, которую я купила в секонд-хэнде?

– Ты никогда не говорила, чтобы что-то покупала.

– Ну, вообще-то, я её украла. Не знаю, зачем и почему. Я была пьяна и очень расстроена тем, что ты меня не любишь. Я оставила её в шкафу.

– В каком месте ты её взяла?

– Не помню название, second-hand недалеко от твоего дома. Наверное, надо вернуть.

– Я пойду и верну. Воровство не даёт хорошей кармы.

– Я знаю, дорогой. Как и разбивание сердец. Я обеспокоена тем, что ты делаешь это с девушками так часто. На курсе был один мужчина с Майорки. Он тоже переживает об этом.

– Фернандо?

– Не помню имени. Давай поговорим, устала печатать.

Синебородый присылает мне мужскую фотографию.

– Он?

– Нет, не он. Послушай, он говорил о тебе с любовью, не осуждал тебя. И я не осуждаю. Давай поговорим, мне есть, что сказать. Это не обо мне, это о тебе. Давай поговорим.

Ещё одна фотка.

– Нет, не он. Он был на рождественском вечере у тебя дома.

Ещё фото.

– Да, он. Послушай, мне всего лишь надо задать тебе пару вопросов. Пожалуйста, давай поговорим.

Тишина.

– Они думают, ты больной, психически.

– Кто они?

– Я скажу тебе голосом.

Устала писать, и надо работать. Давай поговорим. Что скажешь?

– Я не говорю о тебе с другими, хотя мне есть, что сказать.

– Он спросил меня, что случилось. Я была расстроена и рада с кем-то пообщаться.

– Мне неинтересно, если быть честным.

– Послушай, один парень в Петербурге вёл себя как ты, и ему запретили ходить в йога-центр. Тоже самое может произойти с тобой. Ты хороший человек, и я хочу, чтобы ты перестал думать, что ты самый умный в мире, и немного послушал меня. М?

Тишина. Тогда я пишу:

– В таком случае, я расскажу всё, что произошло, с моей точки зрения, в своей книге. И что произошло с Леной. И, возможно, другие девушки тоже выскажутся.

– Делай, как считаешь нужным. Я поговорю с тобой, когда мы встретимся лично.

– Почему ты не хочешь сделать видеозвонок?

– Потому что я занят с дочкой. И мне нужно убираться в квартире.

– Это может подождать.

– Вот именно.

– Нет, уборка может подождать, а дочка может посидеть у тебя на руках, пока мы говорим.

– Ты теперь будешь расставлять приоритеты в моей жизни? Ты в Черногории. Иди погуляй. Это прекрасная страна.

– Идёт дождь.

– Ты не мой учитель.

– Хорошо, дорогой. Пока.

– Наслаждайся Будвой. Мы ещё встретимся когда-нибудь, где-нибудь.

– Кто знает. Может, не в этой жизни.

Ты правда не представляешь, какое вредное действие совершил? И я просто хочу знать, почему.

Помоги мне понять твою психологию, чтобы я больше не связывалась с такими мужчинами, как ты. Я правда не хочу переживать всё это ещё раз.

Что скажешь?

– Как?

Я помогал тебе принять участие в выставке (где ты в основном была расстроена большую часть времени).

Я дал тебе iphone, чтобы ты легче могла со мной общаться. Я купил тебе билеты, чтобы ты могла приехать на Майорку.

Потом, когда я обнаружил, что что-то не так между нами, я дал тебе выбор: ты могла вернуться домой, или поехать в Болгарию, встретиться с друзьями. Я даже дал тебе деньги для выживания на несколько дней.

И после этого ты меня обвиняешь, что я плохой человек…

Любой другой парень просто сказал бы «Пока», если отношения не работают. Я честно пытался найти лучшее решение. Но ты, похоже, этого не видишь.

Ты говоришь, что любишь меня. Но на чём основана эта любовь?

– Я хочу, чтобы ты был счастлив.

– На сообщениях на языке, которым ты не очень-то владеешь, на тысячах фотографий.

Я тоже желаю тебе счастья.

И мудрости.

Ты видишь проблему во мне. Я вижу вещи иначе.

– Я не говорю, что проблема только в тебе, во мне тоже. Я бы хотела спокойно поговорить о том, что произошло. С моей и с твоей точки зрения. Чтобы сделать выводы на будущее. О моих ошибках, по крайней мере.

Помоги мне стать более хорошим человеком. Пожалуйста.

– Мы поговорим, лично. Я не хочу ни писать тебе больше, ни говорить через экран. Слишком много теряется в этом типе общения.

– Я готова учиться. Может быть, мы можем встретиться в Мадриде? Я, в любом случае, собираюсь в Испанию.

– Я не еду в Мадрид. Я провожу эту неделю дома, с детьми, потом 3 недели меня не будет.

– Ладно, посмотрим. Я рада, что мы начали общаться в таком откровенном стиле.

На минуту я предаюсь грусти, слезаю с койки, и мне на плечо падают брюки, соскользнувшие со спинки кровати. А потом соскальзывает кофта.

– Пошли гулять! – думаю я, брюки хотят погулять.

Одеваюсь потеплее. Нахожу в прихожей хостела милый плащ-дождевик. Некого спросить. Я буду с ним очень аккуратна.

Иду под дождём вниз по улице. Ух ты, красная глина! Запомню.

Ух ты, какой мох! Возьму немного.

Мокрый асфальт почему-то очень скользкий. Мои боты не скользили в Москве по снегу, а тут едут по асфальту, забавно.

В желудке немного урчит. Какой красивый дворик! О, а какой мох на каменной стене, и какие милые кустики из него торчат. Но все слишком большие. Может, найду один поменьше… В поисках кустика прохожу глубже во двор. Хозяев, похоже, нет, а во дворе растут плодовые деревья. Подбираю с земли самый яркий мандаринчик, один завалявшийся лимончик, и, покусывая губу от сомнений, срываю одно киви, маленькое, зато мягкое. Выхожу из двора, так и не найдя кустик, зато с отличным завтраком в карманах.

Спрашиваю у прохожих, выясняется, что в праздники все банки закрыты, а обмена валюты в городе в принципе нет.

Вдоль дороги растут гранатовые деревья. Перебегаю трассу, срываю один маленький гранат.

Дождь усиливается. Пора найти место, где можно покушать. О, отличный чистый подъезд! Сажусь на ледяные каменные ступени, не годится. Нахожу в подъезде кусок картона, кладу под попу. Снимаю мокрый дождевик. Так-то лучше.

Достаю тот самый нож, который он для меня наточил. Одно маленькое действие, это отняло у него 2 минуты. А я как дура с благодарностью вспоминаю об этом.

Но ножичек хороший. Я нашла его на полу, когда убиралась в его квартире.

Разрезаю гранат – красный! Ура! Киви? Сладкий! Мандарин тоже! Ещё у меня было немного соленого арахиса, в целом я почти наелась.

Идём дальше. Какие удивительные растения! Что это за оранжеватые ягоды на деревьях? Птицы, вроде, их клюют. Велик соблазн попробовать, но я вспоминаю папин завет: не есть ничего неизвестного. И ещё вспоминаю фильм «В диких условиях». Главный герой убежал от всех и всего, чтобы жить одному в лесу. Он умер от отравления каким-то растением, а перед смертью написал:

«Счастье не может быть полным, если не с кем его разделить».

Прохожу мимо большой пальмы, на ней висят грозди оранжевых плодов размером с финик. Я такие видела ещё в Греции.

Была ни была! Раскусываю один плод. Сладковатая мякоть, но толщиной в миллиметр и сухая. Под ней большая косточка. Нет, не годится на обед.

Иду на пение птиц. Как много новых для меня видов, какие красивые! Пытаюсь подражать их свисту. Вокруг ни души из-за дождя. Сворачиваю на какую-то виллу, разглядывая деревья и растения. Вот это шишки! Первый раз такое вижу. Беру три штуки: зеленую, начинающую раскрываться, и раскрытую сухую.

По дороге нахожу бутылочку от какого-то алкоголя, маленькую. Этикетка размокла от дождя, и я с лёгкостью счищаю её ногтями. Неплохо. Кладу в неё веточки какого-то голосеменного дерева и круглые коричневые семена. Иду и думаю:

– Что-то очень меня на растения потянуло. Может, начать собирать семена тех растений, которые мне нравятся, для своего будущего сада? Можно попробовать. Только нужна какая-то шкатулка или коробочка, а то в рюкзаке уже скоро кто-нибудь поселится, какие-нибудь жуки. В карманах шишки, ветки, мох, лимон..

Иду в сторону моря. Возле большой пальмы, увитой каким-то растением-паразитом, натыкаюсь на дохлую кошку. Хвоста нет, разложение уже прогрессирует, местами шерсть начинает отваливаться.

Наводит на размышления.

Как поживает моя кошка?

Она живёт на острове Ольхон, на Байкале, у моего друга Вадима. Бывшего друга. Она сама пришла ко мне однажды ранним утром. Это было первое лето, когда я жила в своём доме на колёсах. Я как раз только вернулась с ночного трипа. В трипе я размышляла о своей матери и работала над своими обидами и прощением. Тогда было чувство, что я полностью простила, и я преисполнилась любви и благодарности. Я слышала, что как человек относится к кошкам, так он относится к женщинам. А отношение к матери связано с отношениями со всем женским родом. Не знаю, правда ли это, но увидев возле своего автобуса котёнка, и всё ещё находясь в очень впечатлительном состоянии, я впервые в жизни влюбилась в кошку, посчитав её появление добрым знаком, а самого котёнка – чем-то вроде ангела-хранителя. Я назвала её Рысь из-за окраса морды и небольших кисточек на ушах. Она стала жить со мной. Мы с друзьями перекладывали спящую Рысь с места на место, полушутя, что она чистит предметы от плохой энергии. Она ела всё, что дают, и не причиняла никаких проблем. Через пару дней я понесла её показывать моему любимому другу дяде Саше. Он был фанатом кошек, у него самого жила белая красавица Машка и её отпрыск Тигра. Дядя Саша любил Машку, как человека. А ещё он любил мистику, и рассказывал о том, что кошки видят то, что незримо для людей, и что они предупреждают об опасностях. Я принесла свою маленькую Рысь знакомиться с Машкой и Тигрой. Они начали обнюхивать друг друга, потом ушли во двор, и пока мы с дядей Сашей беседовали и дули в дудку, Рысь исчезла.

Я обошла всю деревню, я спрашивала местных, пару раз нападала на след, но он вёл к другим полосатым кошкам.

Только спустя полтора месяца я нашла её. Или мы нашли друг друга.

Мы шли с Вадимом к воде, стоял хмурый сентябрьский день. И вдруг я вижу на заборе свою Рысь. Она подросла за время разлуки, но я всё равно сразу узнала её. При виде нас она громко замяукала, широко раскрывая пасть. Я подбежала и сгребла её в объятья. Она ловко устроилась у меня на плече, и мы пошли дальше. Как я радовалась!

Когда на острове стало холодно и нечего делать, я привезла её в город, она жила в моей комнате. Хоть кошка и деревенская, приучать к лотку не пришлось, она делала свои дела только в лоток с первого раза, ни разу не уронила предмет и ни разу не привередничала с едой. Она как будто понимала меня без слов и садилась мне на колени, когда я медитировала или рисовала. С ней было теплее и веселее. Но через 5 дней мой зять сказал, что из-за аллергии ему плохо, и пришлось вернуть Рысь на остров.

Я увезла её к Вадиму. Он тоже полюбил её и постепенно стал воспринимать как свою. Сейчас мы с ним больше друзья, так что и с Рысью мне теперь вряд ли удастся ещё увидеться. Как и с мамой.

Если живая кошка – добрый знак, то дохлая – дурной? Подхожу к морю. Большие серо-голубые волны пеной рассыпаются о скалы. Иду по дорожке. Думаю о корабле, который мне приснился. И о Южной Америке и Австралии. Если попроситься на борт, вдруг не откажут? Я хорошо готовлю и могу делать массу других вещей, могу стать юнгой!

Слева надо мной крутые скалы, вверху на них построена дорога на бетонных сваях. Справа набережная, поливаемая сейчас солёной водой моря.

Засматриваюсь на птичку и вижу в скале подобие пещеры.

Иду дальше и натыкаюсь на нечто потрясающее.

Я медленно иду вдоль стены, разрисованной яркими красками. Не очень часто я встречаю творчество художника, которое настолько мне нравится, настолько резонирует с моим видением мира.

Телефон разрядился. Я обязана это сфотографировать!

В здании с разрисованной стеной одна открытая дверь. Захожу.

– Говорите по-русски?

– No.

– English?

– Yes, English.

Добрая женщина разрешает поставить телефон на зарядку и рассказывает историю этой стены:

На каком-то празднике всем желающим дали кисти и краски, каждый рисовал, что хотел. Потом один русский художник объединил и доработал композицию.

Она не помнит его имени и не знает как его найти, но предлагает мне спросить в ресторане внизу. Ещё она помнит, что его жену зовут Юля. Также я узнаю, что большие корабли, идущие на другие континенты, отправляются из соседнего города Котор, но зимой таких рейсов нет.

Пока телефон заряжается, я возвращаюсь туда, где видела пещеру. На мне штаны для верховой езды, толстовка, пуховик, дождевик и довольно увесистый рюкзак.

Я лезу вверх по скале. Она оказывается довольно сыпучей, но я вспоминаю уроки скалолазания:

Главное ноги, руки в основном нужны для переноса веса и подстраховки. В один момент я раскорячиваюсь весьма опасно и чувствую, как немного адреналина поступает в кровь.

– Доверяй пространству, оно поддержит, если нужно будет. А если нужно будет разбиться, разобьюсь.

Добравшись до верха достаю бутылку воды и оставшийся арахис. Какой вид!

Море до горизонта, людей нет. И нет звуков, кроме шума волн.

Нахожу кусок какой-то резины. Тщательно очищаю его влажной салфеткой и кладу под попу. Усаживаюсь на камнях и наслаждаюсь медитацией со звуками во всю мощь. Наконец никто не слышит, никому не мешаю. Я заканчиваю, когда вижу внизу мужскую фигуру. Начинаю спускаться. Два парня наблюдают за мной. Я спускаюсь в другом месте и не уверена, справлюсь ли одна. Поэтому кричу:

– Пожалуйста, не уходите. Мне может понадобиться ваша помощь.

Хотя на самом деле я чувствую, что это лишняя предосторожность.

В итоге я спускаюсь сама, помогая себе куском арматуры как посохом. И уже делая шаг на дорогу, я кладу свою руку в подставленную ладонь молодого черногорца.

– Ты очень сумасшедшая. И очень красивая.

– Спасибо, да, я сумасшедшая, все мне это говорят.

Немного поболтали с улыбчивыми парнями, и я пошла вместе с ними. Просто приятно было говорить и видеть улыбки. Заходим в тоннель. Мои ноздри четко улавливают сладковатый запах марихуаны. Мы проходим сквозь подростков, полукругом стоящих вокруг колонки, из которой доносится какое-то примитивное техно.

Не очень люблю такое, но видимо изголодалась по музыке, и настроение чудесное. Я пританцовываю. Ребята что-то говорят по-сербски, по интонациям что-то одобрительное.

Мы доходим до конца тоннеля и я отдаю новую непочатую пачку испанского табаку тому парню, который подставлял мне руку. Не нужен мне больше табак. Прощаюсь и иду обратно через тоннель. Вижу на стене стилизованное изображение картины «Рождение Венеры». И надпись BOTTICELLI. Забавно.

Снова подхожу к подросткам, останавливаюсь и немного танцую. Разглядываю их лица. Все высокие и довольно симпатичные. Один протягивает мне косяк.

И тут я, наверное, делаю глупость, не знаю. Мне просто хотелось курить, а травка такая вкусная! Гораздо вкуснее сигарет. И я делаю пару затяжек.

– Вкусно! Можно ещё курнуть?

Делаю ещё затяжку, благодарю ребят и иду дальше. Надо, наверное, попробовать найти этого художника. Зачем? Что я ему скажу?

Да скажу просто, что в восторге от его работы, и что хочу посмотреть другие его вещи. Забираю смартфон и фотографирую стену. Как красиво! Что-то есть в этой стене, что заставляет меня трепетать.

Травка всосалась в кровь и мой свежий мозг начинает работать иначе. Пропадает ясность мысли, появляется дикое желание говорить. Мысли работают в какой-то новой плоскости. Как будто левое полушарие просто обиженно курит в сторонке, иногда ворча, что мы несём полный бред. А правое торжествует и выдаёт идею за идеей.

Я хаотично записываю идеи, чтобы обдумать их в трезвом уме.

Черт, как сильно вставило с 3-х затяжек, ну, блин, наверное, надо было отказаться!

Внутренний диалог:

– Доверяй пространству, но голову-то тоже надо включать!

– Да что вы говорите, и что плохого произошло?

– Как минимум то, что теперь ты хочешь пить, есть сладости и тянет поговорить.

– Это решаемо. Поговорить можно с видеокамерой.

Я включаю видеозапись в режиме селфи и рассказываю моим воображаемым телезрителям о своих впечатлениях о Черногории.

Вижу супермаркет. Беру большую шоколадку Милка и две пачки печенья. Даже не смотрела на цены. Я знаю, что на карте у меня около 700 рублей. Оплата прошла успешно. Отлично!

Ноги мокрые, и они несут меня в хостел, почти что сами по себе. Кажется, я замёрзла. Темнеет, огни фонарей отражаются в мокром асфальте.

Внутренний диалог:

– Как же вернуться на ту дорогу?

– Ты прекрасно знаешь, что уже заблудилась. Сначала ты заблудишься окончательно, потом найдёшь путь.

Я примерно представляю направление и решаю придерживаться его. Захожу опять в милый дворик. Звоню в дверь. Дома никого. Тогда я устраиваюсь в плетёном кресле во дворе, достаю бутылку воды и печенье и уплетаю целую пачку в один присест.

Очень вкусно, жаль только, вода холодная.

Я продолжаю разговаривать с видеокамерой, как с лучшим другом. А что, если мне снимать фильмы о живой природе? Это моя мечта с детства. В этот момент где-то прогремел салют.

Что, это знак? Хорошая идея?

Я обожаю природу, я часто вижу то, чего больше никто не замечает. Может быть, я смогу рассказывать людям о том, что всё, что нужно, уже есть в природе? О том, какой она великий дизайнер, художник и учитель?

Гляжу на большую шишку, которую подобрала.

– Посмотрите хотя бы на эту шишку. Можно сделать шкаф такой формы с ящиками, раздвигающимися как эти чешуйки.

Окончательно заблудившись, я замёрзла, как цуцик и, идя вдоль вечерней мокрой трассы, я стала петь «I will always love you» во всю мощь моего голоса. Мне показалось, что налицо какой-то прогресс в плане вокала. Потом я сняла ещё пару эмоциональных слезливых драм из серии «ты не любишь меня», где я обращалась к голландцу. Дав таким образом выход своим эмоциям, я немного успокоилась и нашла-таки дорогу. Нашла то место, где приметила красную глину и набрала её в пакет.

В конце пути сам собой остановился какой-то милый парень и предложил подвести.

Промокшая и в грязных ботинках я вернулась в хостел.

С доброй улыбкой на меня смотрел Андрей.

– Что это?

– Глина. Хочу попробовать, хороша ли черногорская красная глина здесь.

– Ты идёшь на лекцию?

– Пока не поняла. Пойду переоденусь в сухое. О, суп остался! Подогрею, ты будешь?

– Нет, спасибо.

– Тогда давайте попьём чаю, у меня вкусное печенье есть.

Грею суп и всасываю две миски не глядя. Полирую ужин чаем с печеньем. Хорошо!

Переодеваюсь и еду на такси с двумя кубинками в йога-центр. С одной из них мы обменялись: я ей 10-рублевую русскую монету и сувенирную старинную, а она мне один кубинский кук.

Я собираю монетки тех стран, где хочу побывать. На курсе таким образом поменялась с красавчиком, живущим в Мексике, в Канкуне. Он дал мне три пессо. Канкун – это ещё одна моя мечта.

Лекцию читают три учителя сразу.

– Многие из вас были на новогоднем курсе в Болгарии, где было затронуто множество тем. Может быть, у вас есть вопросы?

– У меня есть вопрос, – говорю я, – Но он не совсем о йоге, он личный. Мне бы хотелось получить совет.

– Не стесняйся, спрашивай, – говорит кто-то из присутствующих.

– В таком случае мне нужно минут 5, чтобы вкратце описать мою ситуацию, хорошо?

– Да спрашивай уже.

Я рассказываю мою историю, упаковав её в пятиминутный рассказ.

– А вопрос-то в чём? – перебивает меня кто-то.

– Я как раз подошла к вопросу. Вопрос в том, что мне делать сейчас? Я хочу делать очень много всего и мне сложно выбрать.

Мудрая блондинка-учитель даёт мне замечательный ответ.

– Ответ уже заложен в тебе. У нас есть привычка думать, что всё должно происходить быстро. Но иногда нужно сделать паузу, перестать суетиться, и вселенная подскажет, что делать и куда ехать.

Отлично, так и поступлю. Я разломала шоколадку на кубики и пустила по рядам слушателей.

После замечательной вдохновляющей лекции все сидят и пьют чай.

– Гоша! Вот это встреча!

Я обнимаю своего давнего друга. Раньше он был самым близким другом моего первого мужа.

– Ты что, тут теперь живешь?

– Полинка, неожиданно! Рад тебя видеть. Да, мы тут.

– А это что за чудо? Твой?

– Привет, малыш! – говорю я улыбающемуся маленькому карапузу.

– Мой.

– Как зовут?

– Вася.

– Привет, Вася!

Пожимаю маленькую пухлую руку мальчика, он очаровательно улыбается в ответ.

Приходит Соня, жена Гоши.

– Полинка! Как я рада тебя видеть! Какими судьбами?

После посиделок за чаем, я сказала Соне, что если нужно посидеть с Васей, я с огромным удовольствием. Соня почему-то сказала мне несколько раз, что она очень хочет, чтобы я погостила у них, чтобы не уезжала.

Один добрый высокий шатен из Владивостока с огромными воловьими глазами заплатил за мой ужин и купил у меня банку снаффа и два значка с росписью. Точнее, я подарила ему значок, а он тут же подарил его одной кубинке. Тогда я подарила ему второй, а он вручил его второй кубинке. А потом он спросил, сколько они стоят, я сказала, что 3 евро. Он дал мне 20 евро за всё.

Теперь у меня есть деньги, как раз чтобы оплатить хостел.

Кубинки опять позвали меня поехать с ними на такси. Я хотела дать денег, но они отказались. Плащ-дождевик оказался предназначен именно для гостей хостела. Я аккуратно очистила его от пары пятнышек глины и повесила сушить.

Завтра группа двинется дальше, в Сербию, потом в Белоруссию. Там холодно.

Перед сном я вспоминаю изречение:

– Если вас просят о чём-то три раза, лучше не отказывать.

Сколько раз Соня попросила меня остаться? Кажется, три раза. Хм…

4. Отпуская

Дождливое утро. Все пакуют вещи.

– Ты с нами дальше не поедешь?

– Пока не решила. Можно я тоже себе сделаю бутер?

– Да, конечно, угощайся.

Намазываю шоколадную пасту на тонкий ломтик хлеба. Ммм! Шикарный завтрак.

После завтрака потихоньку собираю вещи. Администратор хостела говорит, что в данный момент услуги художника не требуются.

– Ну и отлично, у меня уже есть евро. Ещё я один раз постирала вещи, сколько это стоит?

– Два евро.

– Вот, держите.

– Вообще-то мы расширяемся. Когда наверху закончится ремонт, может быть, мы к вам обратимся за росписями.

– Обращайтесь только в том случае, если вам нравится мой стиль. Я работаю только в своём стиле и ничего с этим не могу поделать. Обязательно посмотрите мой сайт.

– Уже смотрю.

– Отлично!

Вещи собраны, все покидают хостел один за другим. Я пью кипяточек и отвечаю на сообщения. Не чувствую потребности торопиться. В хостеле из постояльцев остаюсь только я и все те же прекрасные кубинки.

Отправляю фотку шишек голландцу, пишу: «три стадии процесса раскрытия». Черт его знает, зачем я это делаю.

Уезжаю с кубинками на такси в кинозал. Сегодня публичная лекция о йоге для всех желающих.

Больше половины зала заполнено людьми, всего где-то 70—80 человек по моим приблизительным подсчётам. Сажусь рядом с Сеней, моим давним приятелем. Недавно я спросила его, правду ли говорят, что он гей. Он слегка скривился сначала, но потом открыто сказал:

– Да, у меня был парень.

– Я ни в коем случае не осуждаю тебя. Должно быть, это непросто? А сейчас у тебя парень есть?

– Не совсем, скорее, нет.

– Я тебе желаю, чтобы был.

Слушаю лекцию. В целом интересно, но мне приходит мысль, что самое время, наконец, поменять левы на евро. Спускаюсь, выхожу из здания. Быстро узнаю, что в двух шагах отсюда расположены три банка. Отлично!

Как бы не так. Ни в одном из них не покупают ни левы, ни рубли.

Иду обратно в зал и вижу того самого легкого парня, сидящего за столиком ресторана с другом. У него есть вайп и он иногда даёт попарить. Подсаживаюсь, знакомлюсь с его молодым другом. Ребята говорят, что заказали слишком много еды и просят помочь. Без проблем!

За две минуты уминаю большую тарелку вкуснейшего салата. В это время мой лёгкий друг ест десерт. Но вот и десерт в него уже не лезет, и он предлагает его мне. Я чуть не плачу: чизкейк с вишней! Да я же обожаю чизкейк и обожаю вишню!!! Когда случайно попадается именно то, что ты любишь, это ощущается как настоящая награда. Под конец ещё пара затяжек вкусного пара. Хорошо.

– Ну что, пойдём на лекцию?

Мы заходим в зал. Недолго слушаю её, как вдруг мне приспичило отправить слезливое видео голландцу. Пусть, думаю, видит, как страдает невинное дитя природы, то бишь я.

Спускаюсь в тот же ресторан, подключаюсь к wifi, благо пароль я уже знаю. Пытаюсь отправить видео, вроде отправила.

– О, Соня, привет!

– Привет, Полинчик! Ты на лекцию?

– Да, пойдём.

Мы поднимаемся в зал.

После лекции Соня говорит:

– Ты можешь сегодня посидеть с Васей? Мы с Гошей оба работаем допоздна.

– Конечно, с радостью!

– Тогда вечером мы на тебя рассчитываем.

– Рассчитывайте!

В толпе вижу Мишу Вальтера и подзываю его в угол:

– Мне нужно знать твоё мнение.

– О чем?

– Покажу тебе видео, а ты скажешь, что бы ты почувствовал, если бы девушка прислала такое тебе.

Он начинает смотреть и через 2 секунды останавливает клип.

– Не хочешь смотреть?

– Нет. Я не люблю смотреть на плачущих женщин.

– Но что бы ты подумал?

– Подумал бы, что она сумасшедшая.

Все направляются в йога-центр. Я иду туда с вещами.

Какой же красавчик всё-таки этот Миша Вальтер! Ммм..

Оказывается, он живёт здесь, в Черногории. Вместе с другими йога-друзьями они снимают квартиру. И все они прекрасны, как на подбор!

Меня совершенно очаровала натуральная блондинка Лиля. Такое чувство, что мы знаем друг друга сто лет.

Всех их хочется посадить в цветущем саду и писать с них портреты. Ну откуда столько красоты вокруг!?

Я сажусь в кресло и погружаюсь в телефон. Видео не отправлено. Ну, значит, и не нужно было. Много чести. Удаляю видео. Не нужно показывать свои слабости. Слабостей у людей у самих хватает. Нужно показывать силу, чтобы вдохновлять.

Организатор тура соглашается принять оплату в левах. Спасибо!

За обед на крыше тоже надо заплатить. 3,5 евро. Я выгребаю мелочь и протягиваю 2,5 евро.

– Евро буду должна, сейчас больше нету.

– Да ладно, так сойдёт.

Опять лезу в телефон и пишу голландцу, где именно искать куртку. И что потеряла любимые джинсы, не у него ли?

– Нашёл куртку, джинсов нет.

– Я пока задержусь в Черногории, друзья попросили остаться.

Я хотела сказать тебе ещё одну вещь. Если ты встретишь женщину, которая сделает тебя счастливым, я тоже буду счастлива. И когда это произойдёт, пожалуйста, дай мне знать.

– Если я встречу эту леди, о которой ты говоришь, я тебе сообщу. Наслаждайся Черногорией.

Его холодный тон привносит ещё больше отрезвления в мой ум.

Все одеваются, и мы идём в какой-то ресторан. Ресторан на берегу моря, класс! И всё так близко! Люблю маленькие городки.

Друзья сидят за столами и пьют красное вино. Горит камин. Из ресторана выхожу на улицу и оказываюсь на пляже. Небо чёрное, кое-где сквозь облака проглядывают звёзды. На песке стоят плетёные столы и стулья.

Иду вдоль волн и распеваю:

Но припев петь не хочется.

Я раздеваюсь догола и медленно захожу в воду. Вижу тонкий серп месяца в облаках.

А теперь всю эту хрень, всю эту Санта-Барбару, прости Господи, море смывает с меня.

Отпускаю прошлое.

Погружаюсь с головой. Раз!

Погружаюсь ещё. Два!

И теперь у меня новый период в жизни. Три!

Вода, надо сказать, холодная. В Байкале такая весной. Градусов 7—10, наверное.

Выхожу на берег. Сидящая в кресле неподалёку от меня симпатичная девушка даёт мне свой большой яркий палантин. Я вытираюсь им как полотенцем, заматываю свою наготу, беру вещи и иду одеваться поближе к свету.

– Ну как водичка?

– Холодная.

Кубинки сказали, что я герой, и сфотографировались со мной.

Ха! Вот когда я последний раз в декабре купалась в Ангаре одна, когда ещё пальцы перестали сгибаться, и я с трудом оделась поэтому, – вот тогда я чувствовала себя героем. А это просто баловство.

Мне всё ещё как-то грустно, но я сажусь за свободный стул и беру бокал вина. Друзья произносят тосты, официанты приносят горячее, и жизнь постепенно налаживается. Потом все начинают петь, я достаю маленький барабанчик, который мне подарил сосед Синей Бороды, и задаю ритм. Какая одаренная компания, все поют красиво и чисто, знают много песен. Кубинки поют «Besame mucho» и «Quesas Quesas».

Ах, до чего я обожаю испанский язык! Обязательно выучу!

Андрей подходит попрощаться. Я обнимаю его крепко и долго. Слова не нужны, всё и так понятно.

После вечеринки мы с Соней и маленьким Васей едем к ним домой на такси. Таксист похож на звезду мирового футбола. Красивые большие зелено-голубые глаза, окаймленные пушистыми ресницами. Правильный череп, обалденно красивый нос, да весь прекрасен!

– У вас тут все таксисты такие красивые?

Не понимает. Переходим на английский. Оказывается, мать его итальянка, и он не таксист, он итальянский гид, просто сейчас нет работы для гида.

– Мне всё больше у вас нравится, Сонь. Если у вас такие таксисты, я тут задержусь.

У Сони с Гошей огромная шикарная квартира. Правда холодная, как и все квартиры тут.

Я играю несколько часов с Васей. Строим и рушим башни из Лего, читаю ему книжки и пою песенки. Пытаюсь осваивать дудочку, подаренную Винни.

Потом родители Васи возвращаются домой.

Мне стелят в детской на удобном матрасе. Подушка, все постельные принадлежности, полотенце. Соня даёт мне ингалятор, и я дышу мирамистином. Сразу в груди стало полегче и кашель поутих. Мне включили батарею. Как приятно! От благодарности аж слёзы наворачиваются. Как хорошо, что есть друзья!

5. Ракушка

Прекрасно выспавшись, завтракаю с милым семейством, ночью Соня сварила вкусный суп. Ребята – музыканты и живут по-совиному, ложатся под утро, встают почти в обед. У Сони обалденный голос, и она профессионально им управляет. Она вокалистка. Её непосредственность восхищает. Чуть вспомнила песню к случаю – запела.

Мои вещи все остались в йога-центре, поэтому мы с Гошей поехали туда на машине.

– Не могла предположить, что вы с Соней так долго будете вместе.

– Да мы сами не ожидали.

– Два творческих человека, могу себе представить.

Покупаю в супермаркете слойки с вишней, большущие, и всего по 0,5 евро. Да, с едой тут всё обстоит неплохо.

Я сделала две сессии йоги. В перерыве писала книгу и немного помогала Лиле красить стены в её комнате. А ещё очищала свою находку-ракушку. Она начала вонять тухлой рыбой. Я тщательно промыла её водой, под конец из неё вывалился дохлый рак.

Нашла на кухне напильник и стала им счищать странные кальциевые наросты, портящие вид раковины.

– Это здесь ты нашла ракушку? – спрашивает Лиля

– Да, на причале.

– Такая огромная! Я 2 года тут живу, но мне попадались максимум вот такие: она показывает пальцами размер примерно со спичечный коробок.

– Значит, мне повезло? Это отлично!

Потом я положила раковину в кастрюльку с водой, набухала туда соды и поставила кипятиться.

Мы с Лилей слушаем Гребенщикова, Полюса, Варвару Визбор. Потом я включаю минусовку и пою «Ты моё дыхание». Просто для себя, Лиля красит стены.

– Ты очень здорово поешь!

– Да? Спасибо, приятно слышать!

Мне всё больше нравится Лиля. Она шьёт классные платья и рисует забавные картинки. Она очень естественная и активная. И какая-то родная.

В коридоре центра подкрадываюсь к Мише Вальтеру сзади, прижимаюсь всем телом и начинаю его тискать. Слышу довольный смешок. Значит, приятно. И мне приятно пообниматься с тёплым и красивым телом. А что скрывается за этим телом? Он закрыт от меня, сидит в раковине, как тот рак. Ну что ж, его право. Большинство людей именно так и поступают ежечасно.

Я долго не могла понять, чем меня так восхищает князь Мышкин Достоевского. Несчастный, но и самый счастливый. Он видел вокруг красоту, видел в людях доброту. Красота и доброта вместе называются калокагатия! Так нам сказал преподаватель по эстетике. Калокагатия глубоко волновала Мышкина, а значит и самого Достоевского. И он не боялся говорить о чувствах и о самом важном. Люди порой обсуждают футбол и погоду, а следовало бы говорить о том, что действительно важно.

– Посмотрите на ребенка, посмотрите на божию зарю, посмотрите на травку, как она растет, посмотрите в глаза, которые на вас смотрят и вас любят…

И упал в припадке.

Как его сыграл Евгений Миронов! Никогда не забуду эту сцену.

Наверное, говорить о футболе иногда тоже имеет смысл.

Не хочу обидеть футбольных фанатов, но я до сих пор не понимаю их. У меня когда-то был замечательный парень, добрый человек и настоящий джентельмен. Он постоянно шутил и смеялся и никогда не унывал. Единственный раз за 2,5 года я видела, как он плачет. Потому что наши не вошли в финал! Он опустился на колени перед экраном телевизора, обхватил голову руками, издал утробный рёв, потом поник и горько заплакал.

– Любимый, ну ничего страшного, в следующий раз они обязательно войдут в финал!

– Ты не понимаешь. Хнык. следующий раз уже будет другой состав. Хнык. Не будет Быстрова, Не будет Аршавина… Хнык-хнык…

Не помню, какие фамилии он ещё называл.

Мне часто хочется вести себя как Мышкин. Мне хочется обнять и расцеловать кого-то малознакомого. Мне хочется начать танцевать с прохожими. Мне хочется обращать внимание людей на важные вещи.

Кстати, о танцах с прохожими. На Майорке мы с голландцем пошли покупать мне табак. Почему-то, когда были взяты билеты в Болгарию, он как будто немного смягчился ко мне. Можно подумать, я собиралась остаться у него навеки. Нет, если честно, я бы с удовольствием, Майорка – кайфовое место, и там куча богатых туристов круглый год. Наверняка они бы охотнее покупали мою одежду и сувениры, чем сибиряки.

Но я всегда стараюсь не навязываться. Если я вижу, что моё присутствие нежелательно, я стараюсь избавить человека от него. Что я и делала все 5 дней. Занималась своими делами, насколько могла их себе создать. Ведь я приехала отдыхать.

Как же мы подружились с его старшей дочкой! Она похожа на эльфа. Я уже придумала ей костюм – зелёная шёлковая туника, коричневой кожи сапоги, ремень и крага. И длинный тонкий лук. Будь у меня материалы и время, я бы сделала красивый костюм.

А сын голландца – вылитый Бильбо Бэггинс в молодости. Вот была бы славная фотосессия!

Как они поживают сейчас? Неужели мы больше не увидимся?

Когда мы купили табак, я была пьяная. Потому что с утра ничего не ела, зато с горя приложилась к бутылке какого-то немецкого бальзама. Я зачем-то украла куртку в секонд-хэнде, мне хотелось попробовать себя в роли воровки, наверное, испытать себя на смелость. Потом я сказала бородачу, что пошла гулять одна, и отправилась на звуки музыки.

На небольшой площади пел чернокожий парень с гитарой, под аккомпанемент барабанщика и басиста. Он пел что-то своё и продавал диски. Мне очень нравились его песни, и я танцевала. Я вышла в центр площади одна, в длинной кремовой юбке, кремовой же майке и молочно-белой новой куртке, с украшением в виде красных маков в волосах. И я кружилась и изгибалась, как змея. Я улыбалась музыкантам и прохожим, они улыбались в ответ. Кто-то кидал монеты в гитарный кофр, дети тянули ко мне руки из толпы.

Моим партнером по танцу ненадолго стал мужчина в костюме клоуна, таком адски пёстром, что резало глаз. После нескольких песен я поблагодарила музыкантов и пошла дальше. На следующей площади, у высокого собора из жёлтого камня, играли и пели другие ребята. Я потанцевала и там. Мне удалось раскрутить на парный танец седовласого мужичка.

На третьей площади играли непрерывные попурри на саксофоне и гитаре. Там я кружилась быстрее всего, в резвом темпе играла моя любимая «Besame mucho».

Мой зять рассказал мне, что эту песню сочинила шестнадцатилетняя девушка. И это единственная песня, которую она написала в своей жизни.

Целуй меня, целуй меня крепко

Так, как будто эта ночь – последняя.

Целуй меня, целуй меня крепко.

Как же я боюсь обрести тебя, а потом потерять…

После третьих музыкантов я прошла ещё по улочке и присела прямо на мостовую возле мужчины, играющего на огромном глюкофоне. Космическая музыка. Я отрезвела и немного впала в какой-то транс.

Решила просто идти, куда вздумается. Увидела большие красивые цветы на каком-то вьюне, покрывающем верхушку каменной стены. Прыг! Нет, слишком высоко.

Огляделась по сторонам: никакой палки, доски, лестницы, – ничего.

Из-за угла вышел парень, рыжий, худой и ниже меня ростом.

– Вы не могли бы, пожалуйста, помочь мне взять этот цветок?

– Как?

– Я подпрыгну, а вы меня подтолкнёте вверх.

– OK, давайте попробуем.

С третьей попытки нам удаётся. Парень молодец, лишних вопросов не задавал, помог и пошёл дальше.

Какой крутой цветок! Я воткнула его за ухо в распущенные волосы и продолжила гулять по узким улочкам с улыбкой на лице. Со мной поздоровался парнишка арабской внешности, жестом пригласил сесть за столик уютной уличной кафешки.

– Кофе?

– Да, капучино, пожалуйста.

Официант приносит два капучино, мы знакомимся. Парень утверждает, что родился и живёт в Лондоне, хотя по-английски говорит хуже меня.

– А на каком языке ты говоришь бегло?

– На хинди.

Амит идёт расплатиться за кофе, а я в это время встаю и убегаю в подворотню.

Уже забыв о нём, плыву между домов, разглядывая кактусы и цветы, растущие в горшках на окнах жилых домов.

Внезапно меня догоняет Амит. Вот привязался! Хоть бы что-то интересное сказал, а то всё мне приходится оживлять беседу. Ладно, пёс с тобой, давай погуляем.

Он берет меня за талию и лезет целоваться. Я отворачиваю лицо и говорю, что сейчас не хочу. Проходим мимо старинного фикуса, с которым я хотела сфотографироваться, и всё не было фотографа. Ну хоть какая-то польза от тебя, Амитушка. Я прошу его сфотать меня там и сям, на батуте и у собора. Возле собора стоит несчастная лошадь с торчащими рёбрами и потухшим взглядом. Я глажу её по морде и вижу, что из грустного карего глаза катится большая слеза. Я достаю цветок из волос и даю лошади, цветок вмиг исчезает в её мягких губах.

Подходим к морю. Перелезаю бордюр и спускаюсь по валунам к воде. Амит неуверенно плетётся за мной. Раздеваюсь и лезу в воду. Как обычно делаю свой ритуал очищения, тройное погружение с головой. Ныряю, разглядываю дно. Ракушек нет. Вылезаю и вижу, что Амит сидит в телефоне, на меня глаза не подымает. Ну ещё бы.

Одеваюсь и нахожу-таки ракушку. Грязно-зеленую, а внутри рак-отшельник, живой. Фото на память и кладу рака обратно на камень.

Амит провожает меня до дома голландца, пытается пройти со мной в подъезд, но я рявкаю «No!», захожу в подъезд и захлопываю за собой дверь у него перед носом.

Он фотографировал меня на свой телефон, поэтому мы обменялись контактами, чтобы он отправил мне фотки позже.

Вечером того же дня мы с голландцем, его соседом и ещё друзьями сидели в уличном ресторанчике после медитации. Мне через пару часов ехать в аэропорт.

– Что будешь пить? – спрашивает мой любимый изверг.

– У них есть глинтвейн?

– Нет.

– Что-нибудь горячее? Чай?

В итоге мне предлагают заказать горячий шоколад с ромом. Никогда не пробовала.

– Я не понимаю тебя. То ты купаешься в холодном водопаде и бегаешь босиком, то мёрзнешь, когда всем остальным тепло.

– Тебе не нужно меня понимать, просто закажи мне горячий шоколад. – обиженно отвечаю я.

Я могла бы удариться в объяснения, что я мёрзну, когда мёрзнут ноги, и прочие нюансы. Но я вижу, что ему это до лампочки.

Все пьют вино, я достаю шоколадку, которую он мне подарил на Рождество. Опять же чувствую себя князем Мышкиным. Он порой слишком благодарил за какие-то пустяки.

Дети тогда прибежали на кухню и сказали, что под ёлкой нашёлся подарок и для меня. Детская рука протянула мне маленький свёрток. Похоже на шоколадку. На свёртке маркером написано «Polina». В этот момент сердце сжимается, и я с трудом удерживаю слёзы. Я часто плачу чуть что, вы наверное уже заметили. Дело в том, что я чертовски давно не получала подарка, завернутого в бумагу. Ещё и из-под ёлки. Я как тот ослик, который был тронут, что у него настоящий день рождения.

Под обёрткой действительно шоколадка. Я смотрю на голландца, он говорит:

– Я думаю, шоколад для женщины – хороший подарок.

Потом я спросила маму младшей дочки Бороды, не она ли подарила мне шоколадку. Она сказала, что нет, это он подарил.

Допив свой ромовый напиток, я достаю эту шоколадку, разламываю на куски и предлагаю всем, как закуску к вину. На кубиках изображены сердечки и поцелуйчики. Я тогда думала ещё, что может произойти чудо и он разглядит-таки, какое я сокровище, и полюбит меня. Поэтому загадала про себя: если он съест кусочек, значит у меня есть надежда.

Все беседовали по-испански, а я зорко следила за судьбой оставшихся двух кубиков шоколада.

Амит присылает сообщение, что хочет встретиться.

– Сначала вышли мне фотографии.

– И тогда мы встретимся? У меня красивый номер в отеле.

Я молчу.

– Полина?

– Я жду фотографии.

Высылает одну. Комплимент и снова вопрос о встрече.

– Я жду остальные.

– Там много фотографий.

– Мне нужна фотография на море и с ракушкой.

Высылает их и ещё несколько других.

– Большое спасибо. У меня через 2 часа самолёт. Пока!

– Я тебя люблю!

Ну что тут скажешь…

– Полина?

Блокирую Амита и возвращаюсь к наблюдению за шоколадными кусочками. Но что-то долго никто их не ест, и я решаю порисовать.

– Что ты рисуешь? – спрашивает меня молодой симпатичный мужчина слева от меня.

– Не знаю, что само рисуется. Мой метод прост: я делаю хаотичные линии карандашом, а затем линером рисую то, что увидела в этом хаосе. На сей раз это девушка с цветком за ухом, с яблоком в руке, а рядом с ней почему-то птица гриф. Птица-падальщик, небесный могильщик… Но и символ возрождения, насколько я знаю.

– Попробуй хамон, он очень вкусный.

– Хорошо. О, на что похож этот кусок? Я знаю, на рыбу! Открываю рот и опускаю пласт хамона сверху вниз в открытый рот.

– Этот хамон надо есть сексуальным способом.

– Я не в сексуальном настроении, – отвечаю я, глядя на мужчину с равнодушным лицом и пережевывая хамон, кусок которого продолжает торчать изо рта.

– А у тебя непростой характер, не так ли?

– Не знаю, мне всё равно.

– Ты всегда такая приветливая?

– Не знаю, мне всё равно.

Тут я вижу, что один кусок шоколада пропал, и я не знаю, кто его съел. Вот, блин. Продолжу жить в неизвестности.

Ну и день был 27-е декабря. Болючий. Я шла позади Бороды и его соседа, распевая «Let it be» и перепрыгивая всякие препятствия. Вечерняя Майорка прекрасна. Всё в огнях. Прохожие красиво одеты и никуда не торопятся.

Но вернёмся в Черногорию.

Вечером на сессию йоги в съемную квартиру, которую все называют «йога-центр», подтягивается народ.

Чтобы оторвать взгляд от Миши Вальтера, требуется немалое усилие. Что за улыбка, какая мимика, пластика, а глаза!

В его комнате висит рамочка, а в ней морские узлы с названиями.

– Это твоя рамочка?

– Моя.

– Мне недавно приснился корабль.

– А мы вчера на корабле катались по морю.

– Класс! Что смотришь?

– Сериал.

– Ух ты, какие костюмы! Это типа проститутки?

– Да, это публичный дом, а они на самом деле роботы.

– О! Так это какая эпоха вообще?

– Далёкое будущее. Это такой тематический бордель, приходишь, платишь, и можно делать с этими роботами всё, что угодно.

– Жуть! О, как красиво!

На экране застреленная девушка в корсете лежит на полу, и алая кровь течёт по её глазу, создавая как бы подводку века.

– Вообще-то я не смотрю сериалы, просто сейчас переписка, жду ответа.

– Переписка с девушкой?

– Да.

– Понятно.

Погружаюсь в телефон. Вообще, Миша прочёл первые 3 главы. Любопытно, если я начну писать тут, что он мне нравится, а он прочтёт, какой будет эффект?

В любом случае, я плохо его знаю, конечно. И очень хотелось бы узнать его получше. А он, безусловно, это видит и избегает меня. Его девушка приедет 15-го января. Очень интересно посмотреть на неё, наверное утонченная женственная леди, не то, что я. Я, конечно, обладаю довольно красивым телом, спасибо папе с мамой, гены хорошие, но по части женственности… по-разному. Сейчас я женщину в себе не очень ощущаю. В платьях холодно, от холода же сутулюсь. Зима на улице и в домах, зима в сердце.

Возвращаемся домой. По дороге заезжаем в супермаркет, и на оставшиеся деньги я покупаю пачку медовых кукурузных хлопьев, молоко и яйца.

Дома Соня опять заряжает мне ингалятор. Вася долго плачет и не желает спать.

Соня говорит, что над нами навис ретроградный Меркурий, но его влияние прекратится 7-го января.

Я ложусь на матрас и до утра пишу книгу.

6. Волосы

7. Мама

Прекрасное солнечное утро. Дома тихо. Неспешно умываюсь и сажусь проверять сообщения.

Пишет лучшая подруга моей мамы. Бывшая подруга.

– Полина, мы с сестрой читаем твою книгу, ты здорово пишешь, но мы очень беспокоимся за тебя. Ты правда взяла деньги с родственников?

– Привет! Спасибо, что вам не всё равно, для меня это очень важно! Не беспокойтесь, я сейчас в порядке. Насчёт денег: ты пообщалась с моей мамой?

– Нет, мы с твоей мамой давно не общаемся. Но я уверена, что она любит тебя и волнуется.

– Любовь – это прежде всего действия. Я не вижу с её стороны никаких действий и не жду. Она дала мне прекрасное тело, за это ей спасибо. В остальном же для меня она сейчас такой же человек, как все остальные.

– У тебя точно сейчас всё в порядке?

– Да, у меня всё замечательно. Спасибо вам за заботу!

– Мы тебя любим, береги себя, не перегибай палку, ладно?

– Постараюсь. Обнимаю вас!!!

– И мы тебя!!!

Моя мама очень часто доставляла мне страдания. Даже когда мы не общались месяцами, она снилась мне и продолжала изводить меня во сне. Но есть у меня одно светлое воспоминание о ней из детства.

Мы жили тогда в глухой тайге вчетвером: мама, папа и мы с сестрой. Я не знаю, что на неё нашло, может быть, они поссорились с папой. Но она вдруг взяла меня одну за руку, и мы пошли гулять. Мы шли по тропе, потом полезли на гору. Вокруг стояла тишина летнего леса, пушистые ветви кедров золотились на солнце. Это было, как в сказке. Я нашла сухопутных улиток, мы называли их жирафиумы, настоящего названия не знали. У них были длинные шеи и рожки, как у жирафа. Я уже плохо помню, но, по-моему, у них даже были голубые глаза.

Тогда я видела её, как маму: добрую, мягкую. У неё были пышные длинные волосы. До сих пор я считаю, что она очень красивая. Но она очень одинокая, наверное.

Когда папа разбился… Я не могу представить, каково ей было. Конечно, у неё было очень трудное детство. Мужчины в её жизни всегда представали в роли извергов гораздо хлеще Синей Бороды. Тут речь идёт о попытках изнасилования, рукоприкладстве, изгнаниях из дома и подобных историях. По её же словам, мой папа был единственным мужчиной в её жизни, который был с ней бесконечно добр и терпелив. Они очень любили друг друга!

Я помню мамин рассказ:

– Мы поехали на практику в деревню. У меня тогда был ухажёр. Мы стояли в сельском клубе и разговаривали. Вдруг открылась дверь, и я увидела мужскую фигуру. В телогрейке и резиновых сапогах. Я ещё не видела лица, но я сразу подумала: вот такой у меня должен быть муж.

Он почему-то прямым шагом сразу направился ко мне.

Тут я хочу вставить ремарку и описать папину внешность.

Ростом он был где-то 192 см, точно не помню. Широкие плечи, ровные ноги, крепкий и стройный. У меня есть много его фотографий в трусах. Телосложение у него было как у Апполона. Когда он лежал в реанимации, голый и беспомощный, медсестры сбегались посмотреть на красавца. Темные густые волосы, усы и борода. Она очень ему шла. Весёлые глаза, выдающийся нос. Я помню, когда он с треском начинал смеяться, я любовалась его ровными белыми зубами.

Одним словом, невозможно было не влюбиться.

Маме, наверное, тогда было 19 лет.

– Мы начали общаться, говорили обо всём на свете, гуляли почти до утра, при этом мой несчастный ухажёр плёлся сзади, – с мечтательной улыбкой рассказывала мама.

– Я помню, я испугалась тогда. До него мужчины всегда были для меня чем-то несущественным. Тут же я почувствовала, что это что-то очень сильное. Телефонов тогда не было, а адрес я ему не сказала.

Через месяц он пришёл ко мне домой, полностью лысый и без бороды. Я еле узнала его! Он нашёл меня через своего знакомого милиционера.

Они очень быстро решили пожениться, тайком ото всех. Просто пошли и расписались.

Потом у них родилась моя сестра. Они стали жить в деревне на Байкале, и уже там зачали меня.

Мама говорила, что они с папой понимали друг друга без слов. Например, он за едой всегда читал книгу. Однажды маме хотелось с ним поговорить, и перед ужином она спрятала книгу на антресолях.

– Он зашёл, сел за стол, поискал глазами книгу. Не найдя её, он посмотрел на меня. Ни слова не говоря, подвинул стул, встал на него, и уверенным движением достал книгу с антресолей. Как будто точно знал, где она!

Мой папа читал очень много книг. Про охоту, про животных, про шаманизм и про путешествия. И кучу специальной литературы. Я тоже читала его книги.

Я обожаю слушать мамины рассказы про их совместные приключения в тайге.

Папа был настоящим благословением для всей нашей семьи.

Но несмотря на то, что она сильно любила папу, её багаж из прошлого очень часто не давал ей быть счастливой. Она орала на него по пустякам, пыталась его бить. А папе как будто было не больно, как будто он был неуязвим.

Помню, однажды мама набросилась на него, крича я обвиняя, лупя кулаками в грудь, а он обнял её крепко и скомандовал нам с сестрой:

– Девчонки, тащите скакалку, сейчас мы её свяжем! И всё превращалось в весёлую игру, и мама начинала смеяться. Она была такой женственной рядом с ним!

Все, кто встретились, – расстанутся.

Не легко было маме расстаться с папой. Месяцами она ухаживала за его телом, которое постепенно иссыхало. Она боролась с пролежнями, она кормила его через зонд, она вызывала всё новых целителей и медиумов. Ребята из «Розы мира» говорили, что видят, будто он поправится и будет ходить. Не сбылось.

Я помню, она изменилась. Раньше она была строгой, но когда папа разбился, она стала к нам мягче, добрее. А на третий год завела роман с реаниматологом.

Одна с двумя детьми, живущая в неблагоустроенном деревянном доме, она работала учителем. Маленькая зарплата. Крошечное пособие по утере кормильца. Она сама шила нам и себе одежду, продолжала украшать дом и стремилась-стремилась-стремилась вылезти из нищеты.

Она дала нам образование: я окончила художественную и музыкальную школу, сестра только художественную, но в музыкалку она тоже ходила. Ещё мы ходили в разные бесплатные кружки.

Она делала для нас очень много, и наверное, от такой жизни она стала черстветь.

Материальное благополучие вышло на первое место, а отношения с людьми, искусство, это отодвинулось. Она остригла свои прекрасные волосы. Она много раз заводила романы, но, мне кажется, не была счастлива ни с одним из мужчин.

Мужчины до сих пор вьются вокруг неё, она всё ещё хороша собой и выглядит гораздо моложе своих лет. Она очень яркая и талантливая.

Я люблю её, но ничего сейчас не могу для неё сделать.

Перед отъездом я написала ей такое письмо:

Мама, привет.

Я вижу, что в нашем семействе много гордости. У бабушки, у тебя, у меня, у сестры.

Гордость в том, что мы не просим друг друга о помощи, когда мы в ней действительно нуждаемся.

Сейчас я пытаюсь переступить через свою гордость и прошу тебя понять меня. Я не требую помощи, но я просто попытаюсь тебе объяснить, в какой я сейчас ситуации.

Долгое время я искала счастья в партнерстве, в том теплом чувстве, которое дает мужчина, когда восхищается тобой и хвалит тебя, поддерживает, когда тебе грустно или страшно, верит в тебя и твой талант.

Словом, дает то, чего я не получаю в семье.

Сейчас я общаюсь с мужчиной, у которого трое прекрасных детей, он каждый день проводит с ними массу времени, а младшая дочка живет с ним. Он хочет еще детей, и мы друг к другу очень тянемся. Он купил мне билеты, чтобы я приехала к нему в Испанию. Я начала делать визу, но натолкнулась на препятствия, хотя, может быть, мне все-таки удастся исхитриться и получить визу вовремя, и билеты не пропадут. Но если они пропадут, то мы с ним увидимся только в конце января, когда он будет проезжать через Сибирь.

Но я не беспокоюсь об этом так сильно, как я беспокоюсь о том, что я не еду в Индию.

Я поняла, что не нужно искать счастья в семье и в партнере.

Я мечтаю поехать в Индию с прошлой весны.

Я надеялась заработать денег на эту поездку за лето, но я была слишком поглощена романом с норвежцем, это отнимало кучу энергии, и я мало работала. Я надеялась, что очарую его, и мы вместе с ним поедем в Индию. Но ничего не вышло. Когда же я, наконец, освободилась от ожиданий по поводу норвежца, появился голландец, он живет в Испании. Немного говорит по-русски. Он только что вернулся из Непала, и второй раз точно не поедет туда в Азию, ведь у него дети, и он не настолько богат. Да мы и не были вместе никогда, для него тоже не все ясно со мной, я думаю, особенно сейчас, когда я начала сомневаться.

Я должна признаться тебе. Я воровала у тебя из карманов мелочь, когда была подростком. И покупала сигареты на эти деньги. Я до сих пор курю, но планирую купить электронную сигарету. Я пыталась бросить много раз. Но когда у меня нет под рукой нюхательного табака, например, если я забыла его где-то, я курю. Сигареты мне кажутся отвратительными, я курю хороший табак или, на худой конец, папиросы, в них не добавляют всякую химию.

И траву я курила все это лето, да. Потому что мне было очень плохо. Трава помогала чувствовать себя лучше, как лекарство. Но сейчас она мне больше не нужна. Один приятель мне подарил хорошую травку, но я к ней и не притронулась, отдала другому другу. Я думаю, что трава может быть лекарством иногда, помогает расслабиться и иногда даже помириться. Интересно было бы покурить вместе с тобой. Но постоянное курение конечно же вредно, мозги хуже соображают. Я смотрела фильм BBC про марихуану, вывод можно из него сделать такой: становишься ленивым, некоторые части мозга работают иначе, пока ты «под кайфом», но ничего криминально ужасного, и все быстро восстанавливается, когда действие наркотика прекращается. По моему опыту также. Все мои курящие друзья сейчас как-то сами отвалились. И не потому, что ты против, просто так само вышло.

Ты била меня в детстве, порой незаслуженно, ты вымещала свой гнев на мне, потому что я была меньше и слабее. Ты заставляла меня играть на долбанном фортепиано, и смотрела, как я плачу каждый раз. Это было моральное насилие. Сейчас, если ты поднимешь на меня руку, не сомневайся, ты получишь сдачу. Если ты попробуешь заставить меня что-то сделать, у тебя ничего не выйдет. Я стала очень сильной. Я тебя больше ни капельки не боюсь, поэтому я открываю тебе всю правду.

Когда я вопреки своему комфорту и желанию подменила тебя на твоей работе, которую я ненавижу, вместе с директрисой и другими твоими коллегами, я ожидала, что вы мне заплатите за это. Да, это было не от чистого сердца, но я это сделала.

Когда же я наняла тебя провести мастер-класс, и ты сказала, что не хочешь, что у тебя не подходящая одежда, что я сделала? Я стала на тебя орать или обвинять в безответственности? Нет, я поговорила с руководством, и мы все уладили.

Но вы с Алишером, два сапога пара, так и не захотели мне помочь или расплатиться за то, что я для вас сделала. Поэтому я сняла с твоего счета не 38000, как сказала, а 60000. И потратила 22000 на выставку и на кружки. Если вы не отдаете то, что я заслужила по-хорошему, я нахожу способ взять по-плохому. Ты сама сказала, что у вас совместный бюджет, так что я взяла у Алишера, не у тебя. Он мне обещал эти деньги. Можешь с него теперь требовать, я ничего не отдам.

И вот такую ты вырастила дочь.

Ты думаешь, счастье в материальной стабильности? У тебя есть квартира, машина, дача, полные шкафы одежды и обуви, ковры… Но счастлива ли ты? Мне кажется, что нет.

А что есть у меня? Не так много, как у тебя, но я не жалуюсь. Все, чего я хочу сейчас, это побывать в местах силы в Индии. И сделать счастливым мужчину, которого я люблю.

Я пыталась продать свой автобус и свой бизнес, чтобы поехать в Индию. Да, ты думаешь, что мой бизнес ничего не стоит, но многие хотели его купить. Другой вопрос, что у них не получилось, и я думаю, это к лучшему. И я уверена, что я добьюсь успеха, потому что я не сдамся, пока его не добьюсь.

И несмотря на наглый тон, я прошу твоей помощи.

Я призналась тебе во всех грехах, я показала свой гнев, который давно-давно у меня лежит и ждет выхода. Мне невероятно легко от этого

сейчас.

Итак, завтра мне нужно или подавать на визу в Испанию и лететь к любимому, но возможно потом долго жалеть, если я не смогу попасть в Индию.

Или же ты можешь разрешить мне организовать все таким образом, что я поеду в Индию с тобой вместо Алишера. Можно поменять имя пассажира на билетах, и визу тоже можно сделать очень быстро, это все я могу, но не иначе как с вашего решения. Уверена, Алишер спокойно проживет и без этой поездки, тем более что друзья пишут, что там резко похолодало и нужно брать пуховики и шапки. А в гест-хаусах наверное будет холодно спать, и вообще очень некомфортная будет поездочка.

Но меня лично это не волнует.

Он ведь едет только затем, чтобы не спускать с тебя глаз, чтобы лишать тебя свободы!

Итак, я прошу тебя помочь мне посетить места силы.

Сейчас моя дальнейшая судьба в твоих руках.

Можешь думать, что я стерва, можешь думать, что я сошла с ума, мне все равно.

Я перед тобой теперь открыта.

Мама не ответила на письмо. Позвонила сказать, что у нее больше нет дочери, и улетела со своим турком в Индию.

Мне тут одна добрая знакомая написала, что пока я не полюблю свою маму, женского счастья у меня не будет. А мне давно уже одна шаманка сказала, что у меня его не будет. Но это была начинающая шаманка, и ещё она говорила, что йога – это не моё, поэтому я ей не верю. Но, может быть, она была права, не знаю.

8. Дивное место

Прекрасным солнечным утром отвечаю на сообщения друзей. На кухню заходит Соня:

– Доброе утро! Как самочувствие?

– Замечательно! Я совсем поправилась, спасибо тебе, ты меня вылечила!

– Я очень рада. Как твоя книга?

– Вот как раз читаю комментарии.

– Как ты можешь их читать с таким спокойным видом? Они такие злые, вот прям злые!

– Мой добрый друг, скульптор из Иркутска, как-то сказал мне: «Забудь о зрителе»!

Я долго думала над этой фразой. Ещё один тета-хилер как-то написал:

«Когда вы думаете или говорите о ком-то оценочно, сразу же эту оценку примерьте к себе.»

Я делала это упражнение и поняла, что, действительно, если меня бесит гордая красотка, меня бесит собственная гордость. Если меня раздражает подруга, которая без конца точит печенье, значит мне не нравится собственная прожорливость. И наоборот: если меня восхищают чья-то смелость или талант, или щедрость, – значит я могу так же!

Мне ещё давно это говорила моя мама, но я не верила:

– Всё, чем мы можем восхищаться, уже есть в нас самих. Иначе мы бы просто этого не видели.

– Слушай, наверное, так и есть. У тебя какие планы?

– Хочу пойти в то место, про которое ты вчера говорила, в горы.

– Это 8 км в гору, ты не дойдёшь.

– Ну, значит, просто погуляю в ту сторону. Скажи, куда идти?

Соня объясняет дорогу, и я выхожу на променад. Иду в сторону гор.

Городок постепенно становится всё больше похож на деревню.

Вижу чудный каменный мостик, построенный через русло реки. В реке почти нет воды, лишь тонкий замёрзший ручеёк.

Вот это мох! Какой миленький! Набираю новый вид в пластиковую бутылку с широким горлышком. Повсюду под ногами валяется мусор. Черногорцы в этом плане не лучше русских. В том числе на земле лежат маленькие стеклянные бутылочки от бухла. Очень классно, что здесь когда хочется, например, коньячку, не обязательно покупать бутыль. Крепкий алкоголь тут продаётся в малюсеньких botticelli.

Дорога начинает извиваться серпантином. Отличная нагрузка для ног и попы!

Солнце скроется меньше чем через два часа, и Соня попросила не задерживаться, ей нужно пойти по магазинам, я обещала посидеть с Васей.

Поэтому я иду быстро, но с частыми остановками. Вокруг буйство растительности, и я фотографирую: плющ, пень, вмёрзший в лёд плод граната.

Пожилой таксист вчера сказал, что у них не было таких морозов по меньшей мере 50 лет. Мы ещё шутили с Соней, что это моя морозная сибирская карма.

Поднимаюсь выше и оказываюсь между рядов высоченных кедров. Наверное, это кедры, не знаю. Похожи на нашу сибирскую сосну, но иглы гораздо длиннее, а шишки больше. Своими пушистыми ветвями кедры цепляют тёплый солнечный свет, и под их сенью невероятно спокойно и уютно. Вспоминается одна из моих любимых детских книг «Эмиль из Лённиберги». Где это вообще?

В кронах деревьев с ветки на ветку перелетают птицы. Трогаю шершавый ствол гигантского кедра и смотрю вверх, на его тенистую крону. Как же счастливо мы жили в тайге!

Поднимаюсь выше. Вокруг никого. Вдруг ко мне подходит небольшой серый пёс.

– Привет, дружок.

Дружок тут же тыкается в мою руку мягким носом, и дальше мы идём вместе.

Вспоминаю йога-курс на Чёрном море. Я приехала туда одна. Начало октября. Накупавшись в море, я шла в свою палатку, и вдруг начался проливной дождь. Ко мне подошла собака, похожая на немецкую овчарку, но нос тонкий, как у колли. Большие уши немного поникли, а в глазах неимоверная тоска.

– Ты мёрзнешь под дождём? Пойдём со мной, можешь переждать дождь в предбаннике моей палатки.

Когда я залезла в палатку и сказала «входи», собака резко ломанулась внутрь палатки. Я пыталась не пустить её со своими грязными лапами внутрь, я застегивала проход, чтобы она осталась в предбаннике. Но она порвала ткань носом, прошла сквозь неё, как сквозь воздух, и уселась рядом со мной.

Мы немного поспали в палатке, и дождь перестал. Я назвала её Жучка. Потому что один мой покойный друг-охотовед всех собак называл либо Жучка, либо Бобик, и мне эта идея кажется забавной.

Жучка стала ходить за мной по пятам, хотя я ни разу её не кормила. Когда я заходила в зал для йоги, она пыталась идти за мной, и стоило немалых усилий объяснить ей, что собакам туда нельзя. Потом я, конечно, начала её кормить. Я навалила ей каши в тарелку, поставила перед ней. Она продолжала смотреть на меня. Тогда я сказала: «Ешь!» И она начала есть.

Когда я уезжала, она ломилась в автобус, а потом долго бежала следом за ним. Было грустно расставаться.

Мы с Бобиком поднимаемся всё выше в горы. Воздух упоительно чист. Слева я вижу почти весь город и голубое море. Солнце норовит спрятаться за крутую гору, оно движется вниз, я – вверх, я догоняю его, и оно всё ещё наполовину торчит из-за горы. Я разглядываю каменные дома. Некоторые заброшены и полуразрушены, поросли шипастыми кустами. И ещё местами они поросли каким-то вьющимся растением с тёмно-синими ягодами.

От быстрой ходьбы хочется пить. Да и поесть не помешает, утренние кукурузные хлопья давно всосались в кровь.

Бобик останавливается, я наклоняюсь и глажу его по голове.

– Пока, дружок!

Пёс весело смотрит на меня, виляет хвостом и удаляется вниз по дороге.

Справа чьи-то угодья.

Вижу большой апельсин. Кто-то приколол его зеленой веткой, как булавкой, к решетчатой калитке.

Беру апельсин, он легко очищается. Какой сладкий! Правда очень холодный, даже ледяной, но так даже вкуснее.

Набираю высоту, вид становится всё ошеломительнее.

Про себя я думаю:

Раньше я искала любовь и была несчастна. Сейчас я одна, и счастлива, как никогда прежде! Море, горы, ледяной апельсин и мечта. У меня есть всё!

Раньше я хотела умереть, теперь хочу жить вечно! Мир такой огромный, а мне хочется разглядеть каждый его уголок!

Я на перевале. Солнце скрылось. Я знаю, оно опустится в море только через час, но меня ждёт Соня. Надо спешить.

Вижу на обочине ещё один большой апельсин. Кладу его в карман и решаю идти дальше. Теперь уже иду вниз, я перевалила первую горную гряду.

Нет ни людей, ни мусора. Только горы, небо, птицы, дорога и Полина.

Передо мной прекрасная долина, и я снова вышла в зону, залитую вечерним солнцем.

Здесь невероятно хорошо, но всё-таки не то. В термобелье преют булки, в шапке плохо слышно птиц и шум деревьев. В моей лунной долине я хочу бегать в короткой тунике и легких сапожках круглый год.

Я дохожу до крутого поворота дороги, с которого открывается хороший вид.

Вижу искусственный пруд и несколько маленьких домиков вдалеке. Слышно, как внизу шумит река.

Невероятно спокойно и хорошо.

– Надо тут посидеть и поворачивать назад, – говорит внутренний голос.

Слышу звук катящегося камня.

Оглядываюсь и выше себя справа вижу осыпающийся крутой утёс.

Камни с него падают сами по себе.

Я начинаю карабкаться вверх по сыплющемуся грунту. Очень зыбкая почва. В ход пошли колени. Почти у самого верха чувствую, что это труднее, чем мне казалось. Но всё-таки вскарабкиваюсь.

Какая чудная полянка оказалась наверху! Просто идеальная!

Я съедаю половинку апельсина, достаю из рюкзака шерстяную кофту, кладу её на чистый камень и усаживаюсь в полулотос.

После короткой медитации просто сижу, глядя на заходящее солнце.

Пора назад. Я иду скорым шагом, мысли тоже разогнались.

– Стой! – внезапно кричит мой внутренний голос. Я резко останавливаюсь, и мысли тоже останавливаются.

– Куда ты так несёшься? Послушай лес!

Я снимаю шапку и прислушиваюсь.

Кроме далеких тихих птичьих пересвистов и чириканий нет ни единого звука.

– Останови своё сознание.

Какое-то время я стою, слившись с миром без единой мысли. Потом возвращаю внимание в тело. Как мы поживаем? Тело чувствует себя очень хорошо. Смотрю влево и вижу замёрзший небольшой водопад. Японцы верят, что водопады – места силы. Кастанеда писал, что у каждого ручья есть дух.

Место кажется каким-то особенно тихим и загадочным.

Лезу через ветки вверх по руслу ручья. Вот это скалы! Похожи на разбитый экран смартфона по фактуре. Ломаные пластиночки.

Вижу каменную кладку, полностью покрытую мхом. Давно же её построили. Наверное, раньше ручей был больше.

Пью из ручья и набираю воды в бутылку. Лучшая вода – это вода, текущая под светом солнца, звёзд и луны. Эта именно такая. Сладкая и ледяная. Пора идти дальше.

В деревьях мягко курлычут какие-то чёрные птицы. Такие милые звуки.

Вспоминаю песню:

Что это за птицы? Похожи на дроздов.

Кстати, однажды мне посчастливилось целый час сидеть на кухне вдвоём с Николаем Николаевичем Дроздовым. Он с детства был моим кумиром.

Я жила в Москве. Среди друзей слышу разговор о том, что надо отвезти книгу Дроздову.

– Можно я отвезу?

Мне разрешили. Дали его номер телефона.

Дрожащими от волнения пальцами набираю номер. Гудок, ещё гудок, и вот из телефонной трубки я слышу до боли знакомый добрый голос.

– Николай Николаевич, здравствуйте. Меня зовут Полина. Мне поручили передать вам книгу о йоге.

Мы договорились о встрече у него в офисе на следующий день.

Я готовилась. Прочитала его биографию и посмотрела фильм о нём. Называется «Главный человек в мире животных». После фильма волнуюсь ещё больше.

Настаёт завтра, и вот я звоню в дверь. Мне открывает сам Николай Николаевич. Вручаю книгу.

– Спасибо. Хотите чаю?

За чаем он рассказывает мне, как он лазал по скалам где-то в Южной Америке. И анекдот про иудеев. И другие интересные вещи.

А я не устаю поражаться тому, как он видит мир, и какой он великодушный и деятельный человек. Он не смотрел фильм о себе – нет времени. Он преподаёт в МГУ географию и биологию и занимается общественной деятельностью. Он внимательно изучает всё новое, что попадает ему в руки: и открытку, которую я попросила подписать, и пакет, в который завёрнута книга. Наверняка он внимательно изучит и книгу, думаю я. Но вряд ли он станет практиковать йогу и медитацию. Его прадед причислен к лику святых, сам он с детства поёт в православном хоре. Он женат уже больше 40 лет, он абсолютно счастливый человек. И православный, хоть и учёный.

С тех пор мы не общались, и номера его у меня больше нет.

Спускаюсь ещё ниже, и асфальтированная дорога посреди гор навевает воспоминание о Майорке. Мы ехали по извилистой горной дороге на микроавтобусе. Синяя борода был за рулём. Дети сзади притихли, и это была редкая возможность поговорить друг с другом.

– Всё ещё не понимаю, почему ты не стала биологом?

– Я думала об этом. Когда нужно было выбирать, куда поступать, я думала о биологическом факультете. Но тогда я спросила себя: а кем я буду работать? Тогда я не могла представить, что какая-то девочка из Сибири может мечтать о том, чтобы снимать фильмы о живой природе и путешествовать по миру, как Дэвид Аттэнборо. Учителем биологии работать не хотелось.

К тому же я отстала по химии в школе из-за конфликта с учительницей. Потом я догоняла самостоятельно, но не очень преуспела.

Помню, у всех были обычные учебники по химии, а у меня толстенный, для поступающих в вузы. Я читала его как книгу, а закладкой была сплющенная засушенная монгольская жаба, которую я нашла на дороге.

Учительница как-то раз увидела мой учебник, взяла его посмотреть и «Ой!» – выронила его из рук. Ей не очень понравилась моя жаба. А она была очень клёвая, бледно-зелёная с тёмно-зелёными пятнышками, в смешной позе.

Короче, я выбрала изобразительное искусство. Сейчас я понимаю, что и музыка мне очень близка. Но потому, что меня заставляли учить дурацкие этюды на фортепиано, я получила массу негативных впечатлений от неё. Я хотела играть на барабанах. И играла на них потом, кстати. Сама пошла учиться.

– Ты играешь на барабанах? На каких?

– Я играла на ударной установке в рок-группе.

Воспоминания оборвались, поскольку окружающие виды захватывали дух. Над скалистой грядой за моей спиной взошла луна. Сама гряда светло-охристая, с зелёными пятнами кустарников, а за ней ещё одна вершина, сиренево-розовая в лучах закатного солнца. Луна ярко-белая с голубыми пятнами. Всё это чарующе красиво и напоминает Гранд Каньон в США. Телефон разрядился, да и хорошо. Можно просто наслаждаться моментом, не пытаясь его ухватить.

Заснеженные горы, окаймляющие море, постепенно темнеют.

Вижу отъезжающую от какого-то домика машину. Бегу к ней и машу руками. Остановился.

– Русский? Английский?

– Русский.

– Вы не подбросите меня вниз?

– Конечно, садитесь!

Я усаживаюсь на заднее сидение и занюхиваю табачку.

Водитель довёз меня до самого дома и пожелал удачи.

Я осталась сидеть с Васей, а Соня пошла по магазинам.

Вася смотрит мультик «Свинка Пэпа», при этом из-за какого-то глюка кожа у свиней зелено-голубая и все остальные цвета тоже не те, что задумали создатели мультфильма. И свиньи говорят по-сербски. Очень психоделичное зрелище.

Возвращается Гоша, потом Соня.

– Соня, мне неудобно у вас жить бесплатно, давай я заплачу за коммунальные расходы хотя бы?

– Не надо, Полин. Мы обычно платим няне, так что просто сиди иногда с Васей, и всё в порядке. Ты надолго хочешь остаться?

– Как минимум дождусь ноутбука. А потом двину дальше, мне кажется.

– Не хочешь тут остаться? Не нравится тут?

– Очень нравится! Но слишком холодно.

– Да это впервые такая погода, серьезно.

– Даже если так, что-то не то. Просто чувствую, что поеду дальше.

– Этого требует твоя книга?

– Ха-ха, может быть. Не знаю. Мне Миша написал, что он хочет, чтобы я в книге заменила его имя на настоящее.

– Зачем?

– Я не поняла. Он что-то говорил про то, что он писатель, и…

– И что? Не понимаю.

– Я тоже. В любом случае, я отказала ему, люди уже привыкли к Мише Вальтеру. Он пригласил меня в гости «понюхать табачку» и сказал, что я простимулировала его писать, он что-то тоже пишет. А я ответила, что сегодня не приду, но если что, могу простимулировать его по-другому.

9. Du Riechst So Gut

Я влюбилась. Опять. Бессмысленно это отрицать, бесполезно сопротивляться. Я в совершенно идиотской и очень опасной ситуации. Снова.

Вчера мне написал Жарко, договорились встретиться ночью, так как ребята попросили с 9 вечера до 2 ночи посидеть с Васей, пока у них концерт. До этого я гуляла по городу, ловила ртом огромные хлопья снега, слепила маленькую снежную бабу с милыми русскоговорящими детьми и потратила почти все деньги с карточки, которые мне отправляли добрые читатели и друзья.

Я купила зубную пасту, шампунь с кондиционером, тёплую флисовую кофту за 15 евро, чемодан за 23 евро, 2 пары миленьких носков и новые стринги за 1 евро. На стрингах загадочная надпись на неизвестном языке и принт в виде банана.

Довольная удачным шопингом, я сидела дома в компании Васи и кошки Гали и отпарывала с кофты вышивку, – вещь сама по себе очень классная, – серый мягкий флис похож на пух птенца императорского пингвина или на коалу. Но вышивка в виде идиотской собачки с бантиком всё портила. Когда покупала, я сразу решила – отпорю. Оказалось, это чертовски непросто.

Сижу, ковыряю вышивку, думаю о Жарко.

Славный парень. Но не то.

А что, раз уж веселиться, то со вкусом, – думается мне.

Скачиваю Tinder.

После болезненного опыта с норвежцем, встреченным через это приложение, я его удалила, но анкета моя осталась. Скачала, указала в графе «о себе», что я путешествую и пишу книгу. И окунулась в мир черногорских мужчин.

Полистав с четверть часа анкеты, поставив лайк нескольким парням, включаю радио Аристократы и продолжаю работать над кофтой.

Сначала один парень написал, он в Албании.

– Неее, – думаю я, Албания не в моём списке.

Потом ещё кто-то начал писать, – скучно, не цепляет.

Вдруг в ответ меня лайкает брюнет по имени Волк. Прямо такое имя у него. Написано, что режиссёр. Фотки интересные, видно, что не выделывается, но за снимками угадывается интересная жизнь этого парня. Что-то в нём есть.

Ах, он ещё и не просто лайк мне поставил, а суперлайк. Любопытно.

Пишу:

– Привет, Волк!

Мне нравится твоё имя.

Звучит забавно. И сексуально, в то же время.

Как ты поживаешь?

– Привет, Полина.

Моё имя означает волк, воющий волк.

Я поживаю хорошо, прекрасный Новый год.

– Да, по-русски так и будет, Волк.

Я люблю волков.

У меня есть самодельные серьги с настоящим волчьим зубом.

Мой любимый клип Rummstein «Du riechst so gut».

Переводится «ты пахнёшь так хорошо».

Видел?

– Как долго ты хочешь задержаться?

Я знаю, как это переводится.

И я люблю его.

– Я собираюсь провести тут еще один-два дня.

– Недолго.

– Да, но потом у меня нет планов.

Я могу остаться дольше.

Я абсолютно свободна решать, куда ехать и на какой срок.

– Я могу приехать к тебе с лёгкостью, это всего час езды на машине. Но только очень поздно вечером или завтра.

Ты путешествуешь, как я. Без планов и обратного билета.

– Я совиный тип.

Вообще-то у меня сегодня свидание…

– Удачного свидания.

– Но я могу его отменить. Ты кажешься интересным.

Ты приедешь, если я отменю свидание?

Думаю, у нас может получиться интересное общение.

И, может быть, что-то большее.

Мне нравятся твои фотографии.

Буду рада с тобой встретиться.

– Где ты остановилась?

– На квартире у друзей. Они клёвые. Музыканты. Тоже совы.

– Совы и волки.

– Ха-ха. Можно для начала у нас выпить чаю. Какой у тебя рост?

– 190. Конечно. Дай мне понять, во сколько я смогу приехать, я отправлю тебе сообщение. Я тоже буду рад с тобой встретиться, звучит как эпичное веселье!

– Хороший размер!

Да, давай повеселимся!

Я абсолютно безумная.

Мы обмениваемся телефонами и я возвращаюсь к отпарыванию.

Вася играет с конструктором, периодически отрывает меня от кофты, мы скачем на резиновой лошади по квартире, кидаемся мячиками и веселимся.

Я пишу Жарко, что сегодня не смогу встретиться, он отправляет грустный смайл.

– Не должен был влюбиться, а свои фантазии может воплотить с кем-нибудь другим, – думаю я.

Почему-то начинаю нервничать. Надо успеть закончить кофту и принять душ, а тут Вася постоянно требует внимания.

Волк пишет:

– Мой брат спрашивает, нет ли у тебя подруги для него.

– Нет, я одна. Но у меня много любви, могу поделиться с двумя парнями. Если, конечно, это приемлемо для вас, всё таки вы братья, ревность и всё такое..

– Нет-нет, всё отлично. Тогда мы приедем вдвоём.

– Но я не могу пригласить вас обоих к себе, здесь маленький ребёнок.

– Не беспокойся, у меня есть квартира. Скоро приедем. Что ты пьёшь?

– Вишнёвый сок.

Возвращаюсь к собачке. Я уже отпорола больше половины, но как же она меня достала. Проклеена, прошита вдоль и поперёк, с двух сторон флизелин. Столько усилий приложено, чтобы её воплотить, а над дизайном поработать толком не потрудились. Я использую нож с Майорки. Он уже потерял былую остроту, особенно кончик.

Волк пишет милые сообщения и называет меня «моя безумная сова». Я внезапно вспоминаю анекдот, который где-то в компании рассказала моя мама.

Одна красотка, имеющая множество любовников, у каждого из кавалеров просила перочинный нож на память о страсти. Её спросили, в чём причина такой прихоти.

– Это сейчас я молода и хороша собой, – отвечала она, – но пройдёт время, и я постарею, а представляете ли вы, на что готов пойти солдат ради хорошего перочинного ножа?

Я пишу Волку:

– Если тебе со мной понравится, я бы хотела получить подарок – хороший мультитул.

Скажем так, это мой каприз. Договорились?

– Конечно, дорогая. Идеальная сделка.

Я вряд ли обзаведусь таким же ритуалом, как героиня анекдота, но мне самой очень не помешает мультитул, я же вечно что-то мастерю.

У меня есть один в Иркутске. Дядя Саша подарил мне свой личный, старый крепкий и добротный. Незадолго до смерти.

Как часто он меня выручал! Я им даже деревья пилила и резала бумагу. Очень хотелось взять с собой в Испанию этот чудо-инструмент. Но в ручную кладь ножи класть запрещено. Мои маленькие любимые пассатижи и то отобрали в аэропорту Барселоны.

Чем ближе подъезжали братья-волки, тем меньше оставалось от дурацкой собачки с бантом.

Когда Волк сообщил, что они заедут за мной через 15 минут, я подумала:

– Полина, не дёргайся. Всё происходит своевременно. Либо их что-то задержит, либо просто наденешь другую кофту.

Через минуту после этой мысли звонит Волк. Они попали в небольшую аварию, ждут полицию.

– Надеюсь, это была интуиция, а не сила моего пожелания, – думаю я.

Заканчиваю кофту, принимаю душ, надеваю новые стринги, новые белые носочки в горошек, белую маечку и синие джинсы, которые я выкупила у Сони за 10 евро пару дней назад. Они новые, просто не подошли ей. Надеваю пушистую серую кофту. Очень тёплая. Чувствую себя отлично!

Выхожу из душа, тут же с концерта возвращаются ребята.

Соня выщипывает из моей кофты последнюю пару красных ниточек, в этот момент звонит Волк. Они приехали.

Выхожу на улицу. Какой свежий воздух!

Дорога покрыта льдом, тротуар снегом. В ясном вечернем небе прожектором светит полная луна.

Настроение подлетает вверх. Я громко вою на луну, разбегаюсь и качусь по заледенелому асфальту навстречу машине. Из неё выходит высокий брюнет в ярко-голубом пуховике и джинсах, улыбается.

Я моментально, за долю секунды чувствую, что он мне нравится, и я ему тоже. Поэтому, не снижая скорости, я подбегаю к нему и жадно целую его взасос. Он отвечает на поцелуй и крепко обхватывает меня руками.

Мне комфортно и вкусно в его объятиях.

Через 20 секунд поцелуя я отрываюсь от Волка и знакомлюсь с его братом. Милый. И имя под стать – Милан. Целуемся с Миланом, и я сажусь на заднее сиденье.

Милан начинает задавать кучу вопросов, хороших вопросов.

Волк участвует в беседе, но менее активно.

– Куда мы едем?

– У нас тут квартира неподалёку.

– Понятно. Там тепло?

– К сожалению, там никто не живёт уже давно, поэтому там холодно, но мы нагреем её для тебя.

– Ой, не кури пожалуйста в машине, очень прошу.

– Ты не куришь?

– Я бросила с 1 января. Но курить очень хочется. Надо бы купить электронную сигарету, но постоянно не хватает на неё денег. Всегда хватает только на самое необходимое.

– Завтра мы украдём для тебя электронную сигарету, – говорит Волк.

– Это очень мило, хотя я могла бы украсть её сама. Но я бросила воровать.

Ребята смеются.

– И я не хочу, чтобы вы портили карму ради меня.

– Значит, ты пишешь книгу о своей жизни. Что ещё ты делаешь? – спрашивает Милан.

– Занимаюсь йогой и медитирую.

– Отлично! Ты научишь меня медитировать?

– Без проблем!

– Сколько тебе лет?

– 29, а вам?

– Мне 34, Волку 21.

– Серьезно?

Милан с большим трудом загоняет машину в горку, дорога скользкая, как каток, а подъем очень крутой.

В квартире такой дубак, что изо рта идёт пар.

Братья включают обогреватели, мы садимся на диваны и продолжаем беседу.

В комнате светло, и мы разглядываем друг друга. Оба брата очень приятные. Но меня больше тянет к Волку. Жаль, что ему всего 21. Выглядит он как будто старше. Стройный, близко посаженные крупные тёмные глаза, нос как у Тима Рота, потрясающий профиль, аккуратные губы, тёмная щетина и по одному маленькому кольцу в каждом ухе.

Милан говорит, что ему интересно абсолютно всё в этом мире.

– Это замечательно! Мне тоже!

Волк ведёт себя загадочно, и я всё больше любуюсь его аристократичностью и пластикой движений. Шутят оба брата очень остроумно и не перестают удивлять меня. Они неплохо знают географию России, даже Томск им известен.

Я чувствую, что проголодалась, и достаю из кармана куртки три граната, сорванные вчера на горной прогулке.

Разделываю гранат, поглощаю его, оставшимися плодами принимаюсь упражняться в жонглировании.

– Ой, нет, если вы намерены курить прямо тут, я просто сейчас уйду.

Братья сначала артачатся, но я убегаю в другую комнату – действительно воротит от сигаретного дыма.

В итоге ребята смягчились и решили курить на кухне, за шторой. Приемлемо.

Меня тянет к Волку, и я сажусь к нему на диван.

Милан с пристрастием расспрашивает меня о моих родителях, о детстве, о бабушках и дедушках.

– Ты вегетарианка? – спрашивает Волк.

– Нет, я ем вегетарианцев.

– А что ты не ешь? – спрашивает Милош.

– Я ем всё.

– Ела мозги?

– Да.

– Понравилось?

– Да.

– Ела жареную кровь?

– Да.

– Понравилось?

– Да.

– Если я убью кролика, ты сможешь его освежевать?

– Думаю, да.

– Не уверена?

– Хм. Я не пробовала, но видела, как это делается. Думаю, что смогу. У нас были кролики. Моя любимая часть – сердце. Когда мама запекала кролика, я всегда съедала сердце.

– Ты умеешь печь блины?

– Умею, но я не очень сильна в выпечке.

– А в чём ты сильна?

– В супах и кашах.

– А я не ем рыбу – говорит Милан.

– Я тоже раньше не ела рыбу, теперь ем.

– Что изменилось?

– Я думаю, причина, по которой меня воротило от запаха рыбы в том, что в детстве был период моей жизни, две недели, когда мы ели одну рыбу и грибы.

– Почему?

– Мы отдыхали всей семьёй на Байкале. Тогда ещё в то место, куда мы ездили, и обратно в город, ходил всего один рейсовый автобус. А точнее их было два. И они оба одновременно сломались. Мы прожили 2 недели на подножном корму. Благо, что был август – грибное время. С тех пор меня воротило от рыбы, а у моей сестры аллергия на грибы.

А причина, почему я начала есть рыбу, мне неизвестна. Просто все пищевые привычки как-то постепенно растворились, и я стала есть что угодно. Хотя озёрную рыбу до сих пор люблю меньше всего.

Волк говорит брату какую-то длинную фразу по-сербски.

– Эй, так не честно! Что ты сказал?

– Я сказал, что ты самая классная девушка из тех, что бывали на этой квартире.

Приятно, чертовски приятно такое слышать от такого интересного парня.

– Но ты же веришь в карму, как же ты ешь убитых животных?

– Спокойно. Я же ем тех, кто уже умер, а не убиваю.

– Так значит ты бросила курить, бросила рисовать, начала путешествовать, и всё это с 1 января?

– Да. У меня новая жизнь, и я очень этому рада!

– Почему именно сейчас? Что изменилось?

– Многое. Например, раньше я искала любовь, а сейчас я не ищу отношений. И всё стало намного проще.

Милан уходит курить на кухню, и мы с Волком начинаем целоваться. Он делает это медленно, он гладит моё лицо и руки. Очень необычно и приятно. Мы ложимся на диван. Возвращается старший брат. Волк обнимает меня, и я кладу голову ему на грудь.

– Давно я так вот не лежала.

– Когда был последний раз? – спрашивает Волк.

– Наверное, с моим последним бывшим мужем.

– Ха-ха! Последним бывшим мужем!

Сколько у тебя было мужей?

– Два с половиной, ну, или можно сказать, что три.

Я вырываюсь из объятий Волка, чтобы понюхать табачку. Милан опять куда-то уходит.

Я расстегиваю джинсы и показываю Волку рисунок на стрингах:

– Ты знаешь как это переводится?

Волк наклоняется, молча смотрит на трусики какое-то время, потом отодвигает их и целует мою киску.

– Ммм, очень приятно. Так ты не знаешь, что это за язык?

– Не знаю. Мне кажется, что-то южноамериканское.

– Хм, странно.

Мы снова перемещаемся на диван. Волк задирает мою серую кофту вместе с майкой. Сначала разглядывает, а потом целует мою грудь. Потом приходит Милан, и на какое-то время реальность окрашивается яркими эмоциями и ощущениями от того, что четыре руки любовно ласкают моё тело. Я ни о чём не думаю. Мне очень хорошо. Но Волк как будто ревнует, или мне показалось?

Потом мы лежим с Волком в обнимку.

– Можно я сфотографирую твою грудь?

– Можно.

Милан делает снимок на телефон и показывает нам с Волком:

– Идеальная.

– Ребята, приезжайте летом на Байкал.

– Нет, – говорит Волк, – летом мы не поедем в Сибирь.

– Почему?

– Потому что все сибирские девушки летом находятся здесь.

Когда мы наигрались, то легли спать. Милан на одном диване, мы с Волком на другом.

Волк ласкает меня так, будто он ласкает неземную богиню. Трепетно и в то же время страстно. Настоящий Дон Жуан.

– Ты такой приятный. Приятно выглядишь, приятно звучишь, вкусно пахнешь…

– Что ещё нужно для полного счастья?

– Мне нравится, как ты произносишь «р», по-моему, это очаровательно.

Я смотрю в его глубокие загадочные чёрные глаза:

– Мне страшно. Страшно влюбиться. Хотя, если подумать, бойся-не бойся..

– Всё равно от этого никуда не денешься.

– Именно. Я была влюблена не так давно…

Я рассказываю Волку о Синей Бороде и о книге.

– Что насчёт тебя?

– Я влюбляюсь каждые 3 недели.

– Может быть, не очень сильно влюбляешься?

С ним так легко говорить, так просто. Ощущение, что он понимает меня ещё до того, как я заканчиваю предложение.

– Что для тебя самое важное?

– Еда и книги.

– Читал Достоевского?

– Да, но небольшой поклонник.

– На английском?

– На сербском.

– Его тяжеловато читать. Но я люблю. Особенно Идиот. Я сама иногда веду себя как князь Мышкин.

А Олдоса Хаксли читал?

– Один из моих любимых писателей.

– Один из моих любимых тоже. Что тебе больше всего нравится?

– Остров.

– Не читала. Прочту. Тебе не может быть 21, у тебя седина на висках.

– Не 21, мне 31

– Аааа, я не расслышала. Хороший возраст.

Мы продолжаем говорить. Оказывается, Волк любит походы в горы.

Он обнимает и гладит меня с нарастающей страстью:

– Мне интересно с тобой говорить, но очень-очень трудно, потому что трудно думать о чём-либо кроме тебя сейчас.

– Можно я представлю, что ты – любовь всей моей жизни?

– Да.

– Несправедливо, что я не могу заняться сексом с любовью всей своей жизни без презерватива.

– Мы можем делать это в нашем воображении.

Когда за окном забрезжил рассвет, мы наконец умолкли и решили поспать.

– Давай разложим диван?

– Он не раскладывается.

– Я вряд ли смогу уснуть в такой тесноте.

– Спи.

Обычно для меня почти невозможно уснуть в обнимку. К своему удивлению, я очень быстро проваливаюсь в сон.

10. Папина дочка

Я попробовала алкоголь в 3 года.

Вообще, мой папа пил только по праздникам. Тогда мы жили в глухой деревне, среди гор. Огромный деревянный дом, по крайней мере мне он тогда казался настоящим замком. В гостиной длинный деревянный старый стол и лавки. Я помню, на камине стоял человеческий череп.

Мужики почему-то пили чай с сахаром и солью.

Однажды от печки у нас загорелась крыша. За водой на речку нужно было идти довольно далеко, поэтому крышу потушили супом.

Может быть, после этого, а, может, это было в другой день, папа сидел за столом, а перед ним стоял гранёный стакан. Я подошла, взяла стакан и отхлебнула. Моё лицо наверное очень исказилось, по щекам потекли слёзы. В стакане был спирт.

– А ты думала мы тут мёд пьём? – спокойно сказал папа, и забрал стакан обратно.

Самое счастливое время для меня, конечно же, жизнь в тайге.

Папа построил необычное зимовьё. Как правило, зимовья низкие и с маленькими окошками, а наше было с высокими потолками и большими окнами. На пыльных некрашеных подоконниках всегда лежала куча дохлых слепней с радужными глазами. Ещё у дома был чердак, и мы с сестрой обожали туда лазать.

Всё необходимое папа завозил на вездеходе. А ещё как-то раз он обзавёлся ЭТЛ. Не знаю, где он её взял, но это было очень круто. Это практически танк, с гусеницами, но без дула. Я помню, мы ездили на нашей ЭТЛке за мхом на болото. Мох был нужен, чтобы конопатить щели между брёвен при строительстве дома. Наша зверь-машина могла проехать гусеницами по упавшему дереву и оставить от него кучу щепок. Пока отец кидал вилами мох в кузов, мы с сестрой прыгали из него в зелёную болотную перину. Подо мхом была вечная мерзлота. Это словосочетание казалось мне зловещим, и мне чудилось, что там обязательно живёт какая-нибудь нечисть.

Наш домик стоял на уютной опушке под горой, в глубокой тайге, 30 км от ближайшей деревни.

В каких-нибудь 20 метрах от домика шумела горная речка, в ней мы брали воду, мыли посуду и хранили скоропортящиеся продукты: банки со сметаной и сливочным маслом. Дно и берега реки покрывали кругленькие плоские камушки – песчаник. Я использовала их как мелки и рисовала камнями на камнях же. Обычно песчаник пишет светло-серым, но я находила и рыжий, и жёлтый, и тёмно-красный и чёрный. Я любила играть в зарослях ивы и курильского чая вдоль реки в одиночестве. Под камнями в воде ютились личинки веснянок – очень забавные плоские твари с большим количеством лапок. Достаёшь камень, переворачиваешь, и наблюдаешь, как личинка ползёт, энергично извиваясь всем телом.

Когда я смотрела вдаль, над рекой между сопок, мне почему-то чудился летящий большой орёл, и было какое-то странное чувство, какое-то предчувствие чего-то очень большого. Трудно описать словами детское смутное ощущение. Но почему-то я до сих пор отчётливо его помню. Будто мне предстоит разгадать какую-то большую тайну.

В паре километров от нашей опушки вверх по течению на реке есть место, которое мы называли «трёхметровая ямка». Там можно поймать большого хариуса, причём вода такая чистая, что видно, как рыба подплывает к наживке, можно рыбачить без поплавка. А ещё мы ныряли в эту ямку прямо с берега. Вода холодная, но такая красивая и прозрачная!

Если идти ещё выше по течению по тропе, начинается мраморный курумник – место, заваленное большими валунами. Я обожала прыгать с камня на камень и срывать растущую там ароматную чёрную смородину.

Обычно в деревянном доме живут мыши, а у нас в зимовье помимо мышей жила и озорничала ласка. Маленькое юркое чудо природы с зубками, острыми как бритвы.

Игрушек у нас не было, да они и не нужны в лесу – мы делали куколок из травы. Я любила делать человечков с головой из плода саранки. У саранки плод как маленький округлый зелёный бочонок. Втыкаешь в него чёрные малюсенькие камушки- глазки, а рот можно сделать из красных наростов с лишайника кладония крыночковидного. Я долго запоминала это название.

Хотя одна игрушка у нас была: наша кошка поймала и задушила крота, а папа сделал из него милое чучело. У крота мех можно гладить в любую сторону, и он послушно приглаживается.

В нескольких километрах от нашего зимовья было месторождение хрусталя. В земле то и дело можно было найти прозрачные кристаллы. Жаль, ни один не сохранился. Зато сохранился красивый крупный гранат, который я нашла в речке.

Однажды родители купили овец, 6 голов. Мы завезли их на вездеходе в тайгу и привязали на поляне пастись. С этого дня у всех встали все дела, потому что овцы ежеминутно перепутывались между собой, и приходилось по сто раз в день их распутывать. Через несколько дней мороки папа выдал решение:

– У овец всегда есть вожак стада. Мы понаблюдаем и вычислим вожака. Привяжем его, а остальные будут пастись без привязи рядом с ним.

Сказано – сделано. Вожак-овца была выявлена и привязана, остальные пять действительно не разбредались и держались возле неё. Но настал день, и, по-видимому, вожака переизбрали. Овцы ушли в тайгу, и больше мы их не видели. У нас осталась только одна, мы назвали её Бяшка.

Бяшка, являясь коллективным животным, нуждалась в компании. Её стадом стали наши мужчины-охотники: папа и его друзья.

Вот утром они отправляются проверять капканы и петли – Бяшка бодрым шагом идёт с ними по тропе. Вот мужики переходят реку в брод. Бяшка отважно следует за ними. Но в нескольких метрах от берега, где течение слишком бурное, а глубина слишком большая, Бяшка останавливается и истошно блеет, не отрываясь глядя в след охотникам.

– Твою же душу мать! – восклицают мужики, и кому-то приходится возвращаться и переносить овцу на руках.

Бяшка прошла с нами огонь и воду, а осенью мы остригли с неё шерсть. Стрижка производилась огромными портновскими ножницами, и на это ушло много времени. Когда, наконец, закончили, Бяшка из округлой мягкой милахи превратилась в синюшную лысую безрогую козу. Она тряслась от холода, и мы надели на неё телогрейку. Овца принялась щипать траву, но рукава телогрейки мешали ей ходить. Тогда мы завязали рукава у неё на спине, и зрелище было довольно забавное: она походила на каторжника на прогулке.

Из бяшкиной шерсти бабушка потом связала толстенный свитер. Такой тёплый, что зимой можно ходить в нём вместо шубы. Мы называем его «дерзиновый свитер», потому что он колючий. Сначала его носил папа, но потом он сел при стирке и стал ему маловат. Сейчас этот артефакт лежит в моей комнате в Иркутске. Когда мне было смертельно одиноко, я укутывалась в него и представляла, что это папа меня обнимает.

Как-то раз папа принёс из леса живого оленёнка. Хорошенького, просто жуть! Но нам не разрешили его трогать. Папа сказал, что он потерял маму, но, может быть, она найдёт его, и он не должен пахнуть людьми. Отец построил из веток изгородь, и оленёнок пасся за ней. Но потом он просто пропал из изгороди. Может быть, перепрыгнул, а может его утащил какой-нибудь хищник.

Вообще, в сибирской тайге немного опасных хищников. Рыси и волки нападают на людей крайне редко. Про волков отец говорил так:

– Не верьте сказкам, в которых волк глупый, а лиса умная. Волки – самые умные и хитрые звери в лесу!

Но кого стоит опасаться, так это мишку.

Про мишку папа рассказал нам смешную историю, случившуюся с его другом.

У бурятов, коренного народа Прибайкалья, забавная манера говорить по-русски. В конце предложения они интонируют вверх. Может показаться, что они говорят не утверждение, а вопрос.

Папин друг по фамилии Самойлов возвращался из тайги после охоты. Он вышел из леса затемно и поэтому поставил палатку просто в поле, неподалёку от поселения.

В 5 утра в его палатку заглядывает какой-то бурят:

– Миша пришёл?

Самойлов спросонья не понимает, что происходит:

– Какой ещё Миша? Не знаю никакого Мишу, проваливай, дай поспать!

Бурят исчезает, но через какое-то время его голова снова возникает в проёме палатки:

– Миша пришёл, Миша пришёл?

– Мужик, слышь, если ты сейчас не уберешься, я встану, и тогда ты ляжешь! Я не знаю никакого Мишу! – разозлился Самойлов.

Прямо, как во всех сказках, бурят исчез, а потом появился третий раз. Тогда Самойлов встал и вылез из палатки, его взору предстала картина: на поле поодаль стоит корова, а сзади её обнимает и потихонечку ест медведь.

– Аааах, миша пришёл!

Бурят видимо плохо говорил по-русски, но вообще выяснилось, что он хотел одолжить у охотника ружьё.

– Я могу дать ружьё, но у меня нет пуль!

Пока медведь работал над коровой, Самойлов и бурят успели расплавить свинец и отлить пулю, и с пришедшим без приглашения мишей было покончено. Правда, он отъел от коровы хорошую часть.

В городе в соседнем дворе у нас тоже жил медведь, точнее медведица, в большой клетке. Взрослые кормили её с двухметровой палки, а мы, дети, из рук.

Она каким-то образом сбежала из клетки и пошла «гулять» по набережной. Пришлось её застрелить.

Наверное, все девочки любят лошадей. Нам с сестрой повезло, потому что однажды папа решил заняться конным бизнесом. Он купил у бурятов табун коней. Тогда он владел турбазой на берегу Байкала, и мы проводили всё лето там.

Для начала кастрировали всех жеребцов.

Вечером папа принёс ведро конских яиц, и на ужин мама сделала «гранд-яичницу».

Потом папа с друзьями принялись объезжать этих диких коней. Фактически они были дикие – родились и выросли на воле, человека подпускать к себе совершенно не привыкли. Папа изрядно нападался с коня и ходил весь в ссадинах.

В результате всех усилий он открыл конный прокат, а потом стал организовывать конные охотничьи туры в тайгу для иностранцев. Конные походы через тайгу – это ни с чем не сравнимое приключение. Маршруты папа придумывал сам и сам прорубал тропы. Адски тяжёлый труд, который под силу далеко не каждому крепкому мужчине.

Наша Байкальская турбаза снилась мне почти каждую ночь вплоть до 22 лет, примерно.

Огромная зелёная поляна с сочной травой и лимонно-желтыми дикими маками. На ней одно-единственное большое покосившееся старое дерево. Без макушки, очень толстое, внутри множество дыр, в которых живут пчёлы и выводят птенцов галки. Мы называли его «чудо-дерево», это была лиственница. Справа от чудо-дерева, вдоль подножия сопки каменистая дорога. Проезжаешь по ней, поворачиваешь за холм и видишь вагончики от грузовых поездов и деревянные домики. Мы жили в вагончике. Мама как-то раз привозила на турбазу своих учениц, они разрисовали один вагон голубым, жёлтым и чёрным. Наш, директорский, был салатовый. Он единственный имел колёса.

Когда подымалась Сарма – самый опасный байкальский ветер, я боялась, что вагон покатится и улетит с обрыва в воду.

Да, надо сказать, что место для турбазы папа выбрал непростое. Очень красивое место: замечательный пляж, крутые скалы, рядом лес. Но сколько людей там погибло! Во-первых, местные буряты рассказали, что на чудо-дереве раньше висел скальп шаманки. Это означает «сюда не ходи».

Во-вторых, на берегу мы нашли скелет.

В-третьих, только на моей памяти, турбаза сгорела два раза. Лишь один домик пережил оба пожара, все остальные постройки отстраивали с нуля.

Ну и далее по списку: мой добрый друг, рыбак Курзин, утонул, когда пьяный пошёл снимать сети.

Один наёмный строитель насмерть разбился, упав с крыши. У кого-то там случился сердечный приступ. А ещё, когда турбаза горела второй раз, вместе с ней сгорел мужчина. Его собутыльники закрыли его в доме, а дом подожгли.

С байкальскими духами шутки плохи. Папа всегда соблюдал обычаи и делал им подношения.

Теперь немного подробностей.

На Байкале дуют сильные ветры. Самый опасный из них – Сарма. Иногда она переворачивает дома или уносит собак в море (буряты называют Байкал морем, я тоже). Это коварный ветер. Он дует сильными порывами. Если подымается Сарма, все корабли немедленно прячутся в бухтах.

Парнишка, какой-то приезжий кавказец, работал строителем на турбазе. Однажды он сидел на крыше дома и чинил конёк. Внезапно подула Сарма, и крыша начила вставать дыбом. Парень сначала держался руками, но крыша принимала всё более вертикальное положение, и вот он уже практически висел, вцепившись в конёк. В какой-то момент парень расслабил руки и упал с большой высоты прямо на камни.

А крыша отлетела от дома и горизонтально приземлилась неподалёку. Эти подробности мне рассказал очевидец. Ещё он добавил, что потом в вещах этого кавказца нашли дневник, в котором написано, что он искал смерти.

Про найденный скелет.

Папин друг Владимир Чувасов как-то раз шёл вдоль берега близ нашей базы. Вдруг под ногой у него что-то хрустнуло. Он посмотрел вниз и увидел, что наступил на череп, выглядывающий из под земли. Он позвал друзей, я тоже тут как тут.

По форме черепа и состоянию зубов охотоведы установили, что скелет принадлежал девушке. Решили выкопать и захоронить в другом месте. Выкапывание доверили мне. Скелет был коричневого цвета, но с белыми зубами, и погребён в прибрежной гальке и песке. Наверное, когда-то давно труп вынесло на берег, а потом прибой постепенно завалил его камушками.

Докопавшись до костей рук, я увидела тоненькие жилы, на них сидели дождевые черви. Когда же она умерла? И каким образом?

Поломанный череп мне разрешили оставить себе. На лбу у него была круглая дырочка. Примерно посередине, немного правее. И вот что странно: вокруг дырочки кость утолщается. Как будто эта дырка была ещё при жизни девушки.

Я потом долго играла с этим черепом, пыталась собрать его, как конструктор. Но не вышло.

Когда я жила в Москве, в Иркутске наш деревянный дом расселили, нам дали квартиру. Переезжали без меня, и мой череп, видимо, просто бросили.

Полтора года назад мне приспичило его найти, и я отправилась с другом в наш старый двор.

Я помню, мы неплохо дунули тогда. Я была в кожаном пальто, в ковбойских сапогах и коричневой шляпе. Для полного соответствия я включила на телефоне музыку из фильма «Индиана Джонс».

Мы обыскивали руины, оставшиеся от нашего гаража. Огромные кучи старых вещей, пролежавшие 5 лет под открытым небом.

Друг то и дело уговаривал меня бросить эту безумную идею, но если меня «ведёт», меня не унять. А меня вело. Я чувствовала, что должна что-то найти.

Я нашла папку с бумагами. Открываю. Папины записи со списками дел, закупок оборудования и материалов для реконструкции вагончиков. Я читаю и понимаю:

Да я же пишу такие же списки для своего автобуса!

Я прижала пожелтевшие листы к груди. Сердце защемило, в глазах защипало, выступили слёзы.

Всё-таки я папина дочка.

До того момента я не отдавала себе отчёт, а тут поняла, как много папиных черт есть в моём характере. И любовь к природе, к путешествиям, к приключениям, и упрямство, и чрезмерная доверчивость… Мы оба овны по гороскопу.

Папа часто ударялся головой. Я тоже имею на голове больше шишек, чем нетронутых участков. Голова, как патиссон, – так я иногда говорю. А папа даже умер от удара головой. Всё тело было невредимым, от сильнейшего сотрясения пострадал лишь мозг.

Мы разгребли и перелопатили практически всю территорию гаража, но так и не нашли череп.

– Пошли уже, скоро стемнеет.

– Подожди. Ну-ка, подними вот эту дверь!

Под деревянной дверью, лежащей, как казалось, вплотную к полу, лежала коробка.

В коробке два волчьих черепа: старый беззубый волк и молодой зубастый. И ещё череп свиньи и нижняя челюсть кабарги.

– Теперь пошли.

Долгое время я не вспоминала папу и не думала о нём. Потому что каждый раз, когда меня спрашивали о нём, мне хотелось плакать.

Но книги про род, все эти черепа и папины записи запустили какой-то процесс.

Я поняла, что от самой себя что-то скрываю, лишь бы не чувствовать этой боли, боли утраты самой прекрасной дружбы в моей жизни.

Не может он быть таким, каким я его помню. Должны были быть у него слабости и изъяны. Или нет?

Я не помню ни одного случая, чтобы он злился. Хотя нет, наверное, один раз всё-таки был.

Это было летом на нашей турбазе. Мы с сестрой сели в напрочь дырявую алюминиевую лодку, взяли тяжеленное деревянное весло и отчалили от берега. Она должна была грести, а я вычерпывать воду из лодки.

Ветер быстро понёс нас вдоль берега, волны были довольно серьёзные, а лодка наполнялась водой слишком быстро, я не справлялась с вычерпыванием. Нам уже было страшно, но управлять лодкой с одним веслом не получалось, и нас просто несло.

Вдруг прибежал папа, зашёл в воду, притянул нас за весло, вытащил и отшлёпал по попе. Я помню его суровое лицо. Это единственный раз, на моей памяти, когда он был строг.

Зато обратных ситуаций я помню множество.

Например, когда я хотела гулять, а мама наказала подмести на кухне, я схалтурила и подмела плохо, больше для виду. Папа сказал, что так дела не делаются.

– Но я же подмела, как вы и просили!

Папа немного помолчал, а потом сказал:

– Ладно, иди гуляй. Потом поймёшь.

Почему-то эта фраза отпечаталась в моей памяти. Жаль только, что я почти не помню, как звучал его голос. Забыла тембр, помню только интонации.

Потом поймёшь.

Однажды осенью мы совершали наш дежурный переход 30 км из тайги к Байкалу. Мы присели отдохнуть. Папа нашёл перо какой-то хищной птицы и вертел его в руке, разглядывая.

– Посмотри, как устроено это перо. Какая природа всё-таки затейница!

Когда мы жили в городе, папа уходил в тайгу надолго, иногда на два-три месяца. Уходил упитанный и с аккуратной бородой, а возвращался худющий и с бородой-лопатой. И всегда приносил нам гостинцы «от зайчика». Например, кокон паука или живого котёнка.

И всегда у нас была куча собак, охотничьих лаек.

Защищая свою лучшую собаку, отец убил рысь.

Было это так.

Он возвращался из тайги в конце сезона, собирая по пути капканы. Вдруг он увидел, что в одном из капканов сидит молодой злющий самец рыси. Собака сразу кинулась.

Ружьё лежало в рюкзаке в разобранном виде. Рысь вцепилась лайке в шею когтями. Тогда папа отломил толстую ветку от какого-то пня и убил рысь ударом по голове.

Собака выжила, но на выздоровление ушло много времени.

Прекрасная шкура рыси долгое время украшала нашу квартиру. Папа был настоящим мастером таксидермии. Шкуру он дополнил черепом. Открытая пасть, стеклянные глаза и пенопластовый язык, выкрашенный масляной краской. Когда нашей кошке показали это получучело, она зашипела, и вся шерсть у неё встала дыбом. Голова была как живая.

К сожалению, недавно шкура сгнила из-за влаги и недосмотра. Я выбросила её, но череп вытащила. Он невероятно красивый, с большими острыми клыками. Ещё я оставила когти с той лапы, которая была в капкане. На остальных лапах этот кошак стёр себе когти под корень, пытаясь выкарабкаться на свободу.

Клык из волчьего черепа и коготь рыси сейчас являются частями моих самодельных костяных серёжек.

Все эти мелочи начали всплывать в моей жизни, и всё это привело меня к тому, что я поехала к папе на могилу.

Я получила устные указания от моей любимой тёти, папиной сестры, о том, как искать могилу.

Меня сопровождал мой польский бойфренд. Дело было в декабре.

Пока мы нашли само кладбище, солнце начало клониться к закату. Пока искали место, уже почти совсем стемнело и взошла полная луна.

Ночью в полнолуние на кладбище, ну конечно, это в моём духе. Мороз крепчал, а мы почти отчаялись найти могилу. И вдруг: вот она.

Я была тут только однажды, давным-давно. С родственниками. А мне так хотелось побыть здесь одной. Я забыла о том, что за оградкой меня ждёт бойфренд, и опустилась на колени. На гранитной плите папино бородатое мечтательное лицо и надпись:

Конечно же, я разрыдалась.

– Ах, папочка, какой же ты дурак! Ну зачем ты сел в эту машину? Почему ты бросил нас? Как ты мог нас бросить?

После обвинительных мыслей, я продолжаю плакать, но уже иначе:

– Ты был самым светлым человеком в моей жизни. Я буду бережно хранить всё, что связано с тобой. Я буду продолжать идти по твоему пути, куда бы он не вёл. Потому что я очень-очень тебя люблю.

Прости, что так давно оттягивала этот момент. Мне не хотелось, невозможно было сделать это раньше. Я пришла, наконец, попрощаться, ведь мы так и не попрощались. Прощай, мой любимый, самый лучший в мире отец. Я всегда буду твоей дочерью и всегда буду тебя любить.

И в моём воображении папа отвечает мне:

– Полечка, малышка моя, ты самая замечательная девочка на свете. Я ушёл, потому что пришло моё время уходить. Если бы я мог, я бы остался с вами навеки, но такова жизнь. Я горжусь тобой и тем, что ты делаешь. Я всегда рядом с тобой, я хочу, чтобы ты не забывала об этом. Ты очень сильная, и у тебя получится всё, что ты пожелаешь. Я очень тебя люблю.

Я переписала в блокнот дату смерти, чтобы не забыть, убрала с могилы ветки, нападавшие с дерева, и вышла из оградки.

Зимовье, которое построил папа, сгорело при лесном пожаре. Сейчас на опушке только трава и кучка кирпичей от печки.

Турбаза, которую построил папа, тоже сгорела. Сейчас её отстроили по-другому, и ею владеет мой хороший друг.

Чудо-дерево позапрошлым летом упало и окончательно умерло. Правда, я взяла несколько его шишек. Пыталась вырастить из их семечек деревья, но ни одно не взошло.

Папина мама, моя любимая бабушка-моржиха, после папиной смерти плакала каждый день и утратила былую жизнерадостность. Она ушла легко, просто остановилось сердце, видимо оно просто не вынесло этой утраты.

Бабуля по маминой линии считает, что отца кто-то проклял, заказал чёрному магу. От зависти.

Было чему завидовать. Успешный бизнес, жизнь, полная приключений, красавица-жена, две дочери.

Не знаю, правда ли это, но, в любом случае наверное всё к лучшему.

11. Коктейль

Сижу в уютном маленьком баре в Подгорице, пью коктейль Black Sun Cooler с водкой и абсентом. Через 15 минут Гоша со своим другом начнут играть музыку.

Мы приехали в столицу Черногории на гошиной машине.

Дорога была настоящим наслаждением: крутые повороты, тоннели сквозь горы, подсвеченные замки в ночи и гошина потрясающая подборка музыки. И предвкушение.

Я кайфовала всю дорогу.

Но в груди нарастала ноющая боль, – от чего?

Жду ли я встречи с Волком?

Конечно, всей душой.

Он создал общий чат, участники только мы с его братом. Он написал:

– Знаете ли вы, ребята, что Полина нравится мне настолько, что я готов переехать и жить с ней в автобусе на Байкале эти 2 месяца, когда она там?

Милан:

– Но тогда тебе придётся помогать ей разрисовывать автобус.

– Я готов помогать ей во всём.

Чёрт, это какое-то безумие.

Я не думала о нём, пребывала в «здесь и сейчас» весь день после того, как мы попрощались позавчера утром. Точнее сказать, у меня получалось не думать о нём.

Но во время медитации, в фазе растворения, я ощутила, что он уже закрепился там, в моём сердце. И стало тепло.

Безумный.

Безумный, как я.

Непредсказуемый, как ветер.

Я пригласила его в этот бар. Пропал со связи. Приедет ли?

Он серьёзно разболелся. Я знала, по звуку его кашля утром сразу было ясно – сильнейшее воспаление где-то в бронхах.

Любовь. Влюблённость. Без второго не бывает первого? Мне хотелось сказать «я тебя люблю» ещё тогда, под утро, когда он гладил мои плечи и осторожно трогал моё лицо, а я незаметно плакала и целовала его глаза.

– Ты слишком быстро признаёшься в своих чувствах, мужчину нужно дразнить, нужно чтобы он добивался, – сказала мне Соня сегодня утром

– Но я не могу по-другому! Если я не выражаю чувства сразу, потом меня всё равно прорывает, но это уже выглядит немного неадекватно. Я же очень эмоциональная.

Вдобавок, я всегда так делала, и признавалась в любви, и отдавалась на первом свидании, и это не помешало мне 3 раза выйти замуж. Например, своему последнему мужу я сказала, что влюблена, на третьей встрече, когда сама ещё не была в этом до конца уверена. Знакомство наше вобщем-то началось в постели.

Потом я сказала, что вне постели у нас ничего общего, кроме буддизма, и это была чистая правда. Но это не помешало нам счастливо прожить 3 года и любить друг друга.

– А почему вы расстались?

– Я сама часто задавалась этим вопросом, почему я ушла. Сейчас я думаю, что это всё из-за химии.

Я танцую под звуки хрипловатого мужского голоса, клавиш и саксофона в переполненном прокуренном баре, всё ещё поглядываю на дверь, и пишу эти строки в перерывах между песнями.

Что такое любовь?

Что такое истинная близость?

Много времени у меня ушло на то, чтобы усвоить, – миф о двуполых существах, которых однажды разделили на две половины, чтобы эти половины искали друг друга по миру, – глупый миф.

Мне казалось, что нужно только подождать, а, может быть, стать лучше, измениться, и тогда моя половинка обязательно отыщется. Выходя замуж, каждый раз, я думала: это любовь до гроба, ничто её не разрушит. Проходило время, утихали гормоны, и избранник начинал меняться. А может, менялось моё восприятие. А скорее всего, и то, и другое. Всё постоянно меняется. Меняется и Полина.

Сейчас я могу сказать, что нет никакой такой особенной, единственной большой любви. Или у меня её нет?

Выслушивая судьбы других людей, я заключаю то же самое. Рождаешься один, умираешь один. В промежутке между этими событиями ты встречаешься и что-то делаешь вместе с кем-то. Человек может очень много значить для тебя. Бывает, что люди готовы отдать свою жизнь ради любимого. И это прекрасно.

Мне кажется, я тоже была бы готова отдать жизнь ради любимого.

Только вот нет его.

Но что же тогда есть, если нет такой вот особенной любви, ради которой совершают подвиги и сочиняют песни? Нет её?

Есть уважение, есть благодарность, есть симпатия и эмпатия, есть значимость. И ещё есть секс.

Когда эти компоненты попадают в один коктейль, он опьяняет нас счастьем. Самым интенсивным счастьем в этом мире.

Но оно составлено из условий. И как всё обусловленное, оно не вечно в силу закона непостоянства.

Но любовь всё-таки существует. Настоящая любовь – это когда ты что-то делаешь, что-то даёшь только для того, чтобы человек стал счастливее. Тебе не важно, скажет ли он спасибо и полюбит ли тебя в ответ за твоё действие. Но тебе просто хочется видеть улыбку на его лице. Хочется знать, что он счастлив.

И это настоящая любовь.

Чем больше мы будем развивать эмпатию, чем больше мы будем смещать фокус внимания с собственной персоны на окружающих, тем больше мы будем понимать, что не только мы хотим быть счастливыми. Все этого хотят. Хотят с неимоверной силой. И все их действия направлены на это.

Как сказал Зигмунд Фрейд, всё, что нас в действительности интересует, – наше психологическое состояние.

Мы хотим чувствовать, что мы хорошие, красивые, правильные, полноценные, что нас можно любить, что нас любят. Часто мы не отдаём себе в этом отчёта.

Мы глупы, и делаем и говорим совсем не то, что может привести нас к счастью.

Моя сестра однажды рассказала мне, что видела передачу, в которой некий профессор Пим ван Ломмель рассказывает о серии интервью с людьми, прошедшими через клиническую смерть. Все, кто вернулись с того света, в один голос утверждали: там всё теряет смысл, вся жизнь кажется несущественной. Не важно, сколько у тебя было машин, на каких пляжах ты загорал, и какие премии тебе вручили. Важной остаётся только одна вещь: что ты сделал для других?

Мне кажется, эту банальную мысль поэты, музыканты и драматурги вдалбливают людям веками, под разными углами и различными способами. Но веками мы продолжаем думать: если у меня украли верблюда, это плохо. Если я украл верблюда, это хорошо.

Другая банальная истина мне видится в том, что, стремясь помогать другим, не нужно думать, что ты выше их, раз помогаешь. И не нужно жертвовать собой.

Ты такой же как все.

Ты заслуживаешь счастья не больше и не меньше других.

Поэтому, чтобы научиться любить других, начинают с себя.

Люблю ли я себя?

Конечно, как и все мы.

Изначально мы думаем, что мы лучше и важнее всего и всех.

Но почему-то грызём себя, виним и казним. Придираемся к себе и мучаемся, заставляя себя что-то делать или запрещая себе то, чего хочется.

В моей груди всё усиливающаяся боль, теперь уже не ноющая, а жжение.

Волк написал, что он поехал в больницу, очень высокая температура.

В баре слишком накурено, и никто не нуждается во мне здесь. Я решила пойти прогуляться на воздух.

Если я бесцельно гуляю, почему бы не погулять в сторону больницы?

– Вы не подскажете, куда обращается человек, если у него очень высокая температура?

Меня сначала направляют в больницу неподалёку. Она закрыта.

Спрашиваю дедулю в толстенных очках. Он направляет меня в другую больницу.

Я знаю, это может показаться навязчивым и ненужным вниманием. Но у меня ощущение, что ему правда очень плохо. И что он будет рад меня видеть. Попробую его полечить.

Милый мой мальчик.

Но во второй больнице говорят, что никто с именем Волк сегодня не поступал.

Я направляюсь в последнюю, третью больницу Подгорицы.

Через 30 минут Гоша закончит концерт и поедет обратно в Будву. Без wifi я не могу с ним связаться, поэтому надо успевать. Я поднимаю руку и ловлю первую же машину. Молодые черногорские ребята бесплатно подвозят меня в Emergency Center.

Но и там не числится 31-летний Волк, и я разочарованно сажусь в такси. За 1 евро доезжаю обратно в бар.

В груди как будто комок, плечи стремятся ссутулиться. Ах да, я же ничего не ела сегодня, кроме куска торта и солёного арахиса. Ещё поэтому чувствую себя паршиво.

Сочувственный Гоша угощает меня граппой.

– Знаешь, я иногда сколько не пью, никакого эффекта, кроме сонливости. Сегодня именно так, зря только деньги потратила на коктейль.

– Да, бывают такие дни. Ты как?

– Так себе.

– Скоро поедем домой.

– Давно я не ощущала чувства потерянного времени. Зато хоть главу написала, может всё-таки не зря приехала.

Мы едем назад.

– Как изменился мир. Ещё недавно мне всё казалось прекрасным и удивительным. А сейчас смотрю в окно – серая скучная действительность. Ну чё к чему? Привязанность блокирует богатство момента. Как хорошо было без привязанности. Зачем я опять влюбилась?

Едем под звёздным небом. Выезжаем к морю.

– Море и звёзды!

– Да, это фантастика. У меня ни разу тут депрессии не было. Выходишь к морю и всё как рукой снимает.

– Да, если что. просто пойду гулять, и всё наладится.

12. Непризнанный гений

Проснулась от переливчатого детского смеха. Гоша настоящий мастер смешить сына. Да и вообще всех.

Я вышла из своей комнаты в коридор, на меня набросилась Соня:

– Полина! Иди скорее сюда! – тащит меня за руку и выводит на балкон, залитый солнцем.

– Вот такая у нас обычно погода зимой! Чувствуешь, как тепло? Я здесь на диване в декабре загорала.

Действительно, сегодня тепло.

Я сделала немного йоги. Как здорово, когда можно ходить по дому в трусах и майке! Потепление.

Ах да, сегодня же 15-е, к Вальтеру приехала его любовь по переписке. Надеюсь, они не разочаруют друг друга. Меня вот сам Миша недавно разочаровал.

Я сидела в кресле в йога-центре, напротив на диване сидел он. Пролистывая ленту новостей на фейсбуке я увидела, что он недавно выложил свои фотографии. Профессиональная фотокамера и слащавая обработка.

– В жизни ты мне больше нравишься, – говорю я, и демонстрирую ему экран телефона.

– Мне всё равно, – холодно и даже злобно отвечает Миша.

Недавно у него закончился нюхательный табак. В ожидании посылки от друзей он теперь постоянно угощается моим.

Я убрала баночку в рюкзак. Через какое-то время Миша стал шарить глазами по столу:

– Где табак?

– У меня в рюкзаке.

– Дай.

– Не дам.

Надеюсь, он понял, что это мой ответ на его хамство.

А Алина почему-то начала со мной разговаривать как ни в чём не бывало.

– Полин, ты сейчас куда? Я хочу в магазин сходить, можно вместе выйти.

– Вообще-то, я никуда не собираюсь.

Красавица Алина выглядит грустной. Но меня это почему-то не трогает. Сдалась ты мне, красотка…

Вообще тот вечер в йога-центре был не очень приятный. Зато днём я посидела с дочкой одной знакомой пары и заработала 12 евро. Дочка у них просто чумовая. Она измотала меня за 4 часа так, как Вася не смог бы за целый день.

Но вернёмся в тёплое воскресенье.

Я прибралась в квартире и отправилась за покупками. По пути в супермаркет на меня очень заинтересованно посмотрел пузатый мужчина в рабочей одежде и резиновых сапогах. Хорошо посмотрел, по-доброму.

Я положила в корзинку недостающие дома продукты и средство для мытья посуды.

Получилось на 17 евро. Я думала рассчитаться кредиткой, на ней должно было быть 1300 рублей. По какой-то причине платёж не прошёл. Я полезла в телефон смотреть баланс карты, как вдруг женщина, стоящая за мной в очереди, сказала по-русски:

– Давайте я вам одолжу. Нужно ведь выручать друг друга.

– Вы очень добры, не откажусь, спасибо!

Она заняла мне 20 евро, и мы мило поболтали. Помимо прочего она сказала, что болгарские деньги совершенно точно не получится обменять в Черногории. Лучшее решение – отправить их в конверте друзьям в Болгарию и попросить выслать евро.

Мы обменялись телефонами и попрощались.

Тем временем читатели прислали мне около 700 рублей.

Где-то надо добыть ещё 10 евро, чтобы отдать доброй женщине долг.

Пузатый мужчина опять смотрит. При этом он держит лестницу, на которой стоит женщина, снимающая с дерева гирлянду.

– Вам нужна помощь?

– Да, да.

Я думала, что женщина наоборот вешает гирлянду, и хотела помочь, взобравшись на дерево.

Потом стало ясно, что она уже закончила, и что мужчина почти не понимает по-английски.

Мы с ним познакомились и начали общаться. Он говорит по-сербски, я говорю по-русски то, что поняла, потом тоже самое по-английски.

Общаясь таким образом мы пошли выпить кофе.

Расположившись в кафе и поймав wifi, я открыла Google-translate и общение стало продуктивнее.

Я показала свои рисунки.

– Чем ты рисуешь? – пишет он в переводчике и показывает мне.

– Чем угодно. Всем, что пачкает бумагу или другую поверхность.

– Ты сама придумываешь всё это?

– Да. Я – гений.

Мужчина смотрит на меня совершенно серьёзно.

– Но все поймут это только после моей смерти.

– Это ещё не скоро.

– Да, не скоро.

Пузач достаёт лист бумаги, я достаю линер:

– Не двигайся!

Я делаю быстрый набросок и ставлю подпись и дату.

Портретируемый складывает лист пополам и убирает в карман куртки.

– Мне нужно идти, я очень хочу есть!

Пока мы возвращаемся от кафешки к тому месту, где встретились, мы продолжаем сербско-русско-английское общение.

Мужчина смотрит на меня спокойно, но с большим интересом.

– Ты хочешь гамбургер?

– Да, я хочу, хочу гамбургер! Художник должен быть голодный, но иногда я хочу гамбургер!

Мы заходим в ресторанчик, где работает мой новый друг. Он заказывает гамбургер, а я сижу и жду. Настроение прекрасное, и я улыбаюсь всем подряд.

Получаю гамбургер в пакете, прощаюсь с новым другом и выхожу на улицу. До дома метров 50.

На полпути возле меня останавливается машина, в ней сидит невысокий мужчина из ресторанчика. Ни красавец, ни урод, простой такой мужичок лет тридцати. Улыбается:

– Садись, подвезу!

– Да я почти уже дома.

– Садись, садись!

Проезжаем оставшиеся 25 метров.

Мужичка зовут Бато, он неплохо говорит по-русски. Увлекается дайвингом. Договариваемся вечером погулять.

Дома я делаю салат и поглощаю гамбургер. Давно же я не ела мяса! Как вкусно! Дай Бог здоровья пузатому дяденьке!

– Ну как, Полин, как твой Волк? – интересуется Соня.

– Не знаю, не пишет, разболелся. Зато Милан пишет. Они оба классные на самом деле. Вот бы иметь сразу двух бойфрендов! Это же просто сказка! Всегда мечтала иметь гарем!

– Это невозможно, Полин. Ты растратишь свою женственность, и никто не захочет потом на тебе жениться. Целомудрие – вот, что ценят мужчины.

– Мужчины разные бывают. Мне не по пути с мужчинами, которые ценят целомудрие. Я такая. Не нравится – удачи с целомудренной женщиной.

– Нет, мне кажется ты не права.

– В Тибете целомудрие считалось недостатком. Девушек специально отправляли в шатры караванщиков набираться опыта.

– Но мы не в Тибете.

Отобедав и поболтав с Соней, я получаю сообщение от Бато:

– Я возле твоего дома.

Хватаю рюкзак и спускаюсь на улицу.

Бато целует мне руку.

Мы приезжаем к берегу, выходим из машины и идём под звёздами вдоль моря. Оно тихонечко лижет берег.

– Кем ты работаешь в ресторане?

– Security.

– О! Ты хорошо дерёшься? Научишь меня каким-нибудь приёмам?

– Да, можно.

Бато раньше увлекался спортивными мотоциклами, а сейчас занимается дайвингом.

– Я только один раз пробовала. Без баллона.

– Я тоже ныряю без баллона.

– Здорово! Я хочу! Фридайвинг!

– Приедешь летом, поныряем.

– А у вас тут есть дельфины?

– Да, дельфины есть. Но не сейчас.

– Приплывают летом?

– Да, летом.

– Я мечтаю поплавать с дельфинами! Даже рисовала в детстве это. Ты видел их здесь?

– Да, один раз, кормил их рыбой с лодки.

– Как классно! Ты знаешь, что в Индии дельфинов официально признали разумными существами?

– Нет, этого не знал.

– У них убийство дельфина приравнивается к убийству человека.

А ещё молодые дельфины употребляют наркотики!

– Правда?

– Они собираются в круг и передают друг другу какую-то токсичную рыбу, покусывают её по очереди и кайфуют. Представляешь? Но этим занимаются только молодые дельфины. Всё как у людей.

– Я слышал, что дельфины, как и люди, занимаются сексом ради удовольствия.

– Да, я тоже это слышала.

– Ты надолго здесь?

– Понятия не имею. Что-то пока не отпускает меня Черногория. Может, ещё дней 10, может, год – не знаю!

– От чего это зависит?

– От ветра. И ещё от моей книги. Я пишу книгу.

– О чём книга?

– Обо всём, что со мной происходит. Ты тоже в ней окажешься, только под другим именем. Читал Хантера Томбсона?

– Не читал, но слышал.

– Знаешь, что такое гонзо-журналистика?

– Знаю.

– У меня примерно то же самое, только по-женски. Больше про чувства, про отношения между людьми.

– Вон там есть хороший пляж.

– Я не очень люблю песчаные пляжи. На пляже песок, под водой тоже песок, это скучно. Я люблю разглядывать рыбок, всяких морских ежей и анимон. А они живут на камнях, поэтому я предпочитаю купаться там, где есть камни.

– Тогда вон там попробуй, в той стороне.

– Спасибо, может быть, попробую. Мне сказали, что в прошлой жизни я была русалкой.

Бато либо на полном серьезе в это верит, либо делает вид, либо не знает такого русского слова.

– Я фридайвинг пробовала только на Байкале. Знаешь Байкал?

– Знаю.

– По всем показателям Байкал – это море. Там бывают штормы, приливы и отливы. Это самое глубокое озеро в мире!

– Этого я не знал.

– Да, глубиной 1600 метров. Пресное море. Можно плыть и пить одновременно.

– Ты хорошо плаваешь?

– Я могу плыть долго, но я самоучка. Я бы хотела научиться плавать лучше. Неплохо плаваю под водой.

– Я ныряю на глубину 16 метров.

– Без баллона? Вот это да! Уши не закладывает?

– Нет. Мы с тобой поныряем. Можно покататься на лодке.

– Можно.

Бато лезет целоваться, но мне как-то не хочется:

– Не торопись.

– Хорошо. Ты занимаешься спортом?

– Да. Йогой. А ещё много хожу, везде лазаю, бегаю и прыгаю.

Бато останавливается, обнимает меня и гладит мои ягодицы, обтянутые штанами для верховой езды:

– У тебя отличная фигура! Мне это нравится!

– Да, у меня отличная фигура. И это нравится всем, кто не завидует. Но это не повод меня трогать, когда я этого не хочу. Ты должен чувствовать, когда я хочу, а когда нет, понимаешь?

– Хорошо, я постараюсь.

– Держи себя в руках.

Я нахожу на берегу палку и предлагаю Бато продемонстрировать, как бы он защищался от удара палкой. Но он не стал меня учить:

– Я не дерусь с женщинами.

– Не надо драться, просто покажи пару приёмов!

Бато хватает меня под коленками и закидывает себе через плечо. Я хохочу:

– Я тоже могу тебя поднять, спорим?

Бато ставит меня на землю, я немного наклоняюсь, и он цепляется за меня сзади.

Я приподнимаю его и тащу на спине где-то метров 7, потом устаю.

– Устала. сколько ты весишь?

– 80, а ты?

– Где-то 58, наверное.

Мы садимся в машину. Я попросила Бато помочь мне найти красную шапку. Пока мы едем, я говорю:

– На самом деле я влюбилась, поэтому мне не хочется с тобой целоваться. Но я могу тебе сделать массаж.

– Хорошо делаешь массаж?

– Мой первый муж был массажистом и научил меня, обычно людям нравится. А ещё он был тренер по каратэ и тоже научил меня. Поэтому я не боюсь садиться в машину к незнакомым мужчинам. Это с виду я пушистая. На самом деле я опасная.

Бато слушает с серьёзным видом и кивает. С чувством юмора у парня не очень.

– Я могу сделать тебе массаж, если ты купишь мне красную шапку. Хочешь?

– Да.

Бато привозит меня к себе домой. На кровати спит полосатая кошка с тремя котятами.

– Знаешь, наверное, мне больше не шапка нужна сейчас, а деньги. Заплатишь мне 10 евро за массаж?

– Серьёзно?

– Да, понимаешь, плохо с деньгами сейчас.

– Хорошо.

Бато кладёт 10 евро на стол и раздевается до трусов. Он подтянутый крепыш, такой же, как мой первый муж. Спортсмен.

Делаю ему массаж от ног до шеи. На редкость здоровый мужик, позвоночник почти в порядке.

Он попросил получше размять четырёхглавую мышцу бедра, болит после дайвинга. Я усердно помяла его мускулистые ноги.

Когда я закончила массаж ног, спины, рук и шеи, Бато притянул меня к себе:

– Секс-бомба! Будь моей женой!

– Нет, спасибо. Я не хочу опять замуж. Это ограничивает свободу.

С трудом я разъясняю Бато, что нет – значит нет, вырываюсь из его объятий и возвращаюсь домой пешком.

Дома ребята угощают меня местной форелью с запечённой картошкой. Так приятно, что они теперь едят мои продукты тоже, а не только меня кормят. Мне очень с ними повезло.

Волк до сих пор не прочитал мои сообщения. Эх.

Какого беса я слушаю советы Сони? Она думает, что я пошла по рукам, потому что таким образом ищу себе мужа. И конечно же беспокоится за меня. Это прекрасно, это мило с её стороны. Но я правда не ищу мужа. Я ищу Лунную долину.

Надо бы написать Волку правду. Хватит говорить намёками.

13. Шрамы

Я написала Волку, что выбрала его, чтобы разделить с ним все богатства этого мира, но для этого он должен бросить работу и отправиться со мной. Он мягко отказался, сказал, что сейчас его всё устраивает.

Наверное хорошо, что я так быстро прояснила этот вопрос.

Сначала я даже ничего не почувствовала.

Потом постепенно настроение стало мрачнеть.

Этому способствовали злостные комментарии на фейсбуке к последней главе.

Чуткий Гоша заметил, что я погрустнела, и предложил мне выпить вина.

– Нет, спасибо, не хочется.

Подруга Женя поинтересовалась в сообщении, как у меня дела, и ответил ли Волк.

– С Волком нам не по пути, но ничего страшного. Моё сердце закалённое, как сталь! На нём уже столько шрамов, что от одного нового картина не особенно меняется. Переживу.

Я пошла гулять.

Изначально я собиралась пойти в йога-центр.

Иду по тёмной улице, погода пасмурная и холодная.

Но вот я вижу пышные деревья и вижу красивые оттенки зелени в лучах фонарей.

Разглядываю шишки на ветках.

– Очень скоро ты забудешь о нём. Хорошо, что вы виделись только один раз. Ты не успела прикипеть, – говорю я себе.

Вижу табачный магазин.

– У вас есть электронные сигареты?

– Нет.

– Не подскажите, где они продаются?

Женщина советует попробовать поискать в магазине в центре города.

Я иду в сторону моря.

На самом деле иду без цели. Курить, конечно, хочется, но на вайп придётся потратить почти все деньги, которые мне отправили читатели, а то может и не хватить.

Вдруг вижу что-то вроде вещевого рынка. В витрине шапки.

Захожу в прозрачный маленький павильончик.

– Ciao! – продавщица приветливо улыбается.

Павильон увешан и завален одеждой под завязку.

– Шопинг – средство от печали. Сегодня можно, тебе необходимо себя порадовать, – разрешает мне внутренний голос.

Я покупаю два дивных шарфика. Треугольной формы и с подвесочками в виде морских коньков, ракушек и жуков. Моя любимая природная тематика. Я беру два, потому что совершенно невозможно выбрать один из них.

Ещё я беру джемпер ярко-травяного цвета, красную шапку с помпоном и платье.

Мне пока не с чем носить это платье – нет подходящей обуви, нет колготок и пальто. Но не взять его я не могла.

Тёмно-зеленое, тонкий шерстяной трикотаж. Ретро-фасон с завышенной талией, высоким горлом и волнистыми манжетами.

Когда я надела его, я почувствовала себя Джейн Остин.

Вот, кстати, о Джейн Остин.

Я с огромным удовольствием читала «Гордость и предубеждение».

Потом, когда я была влюблена в мужчину, очень напоминающего Дарси, высокого, красивого, успешного и надменного, я думала, что возможна такая же развязка, как в романе.

А потом я посмотрела биографический фильм про Джейн.

В её жизни не было счастливого замужества.

У неё была любовь, взаимная, но обстоятельства и общество не позволили им пожениться.

Она так и не вышла замуж, и наверное, была очень одинока.

Зачем же она писала романы со счастливым концом? Может быть, она утешалась таким образом?

Тысячи её читательниц, быть может, верят в этот сюжет, в то, что в жизни это возможно. Что девушка из бедной семьи, да ещё и не первая красавица, может влюбить в себя красивого молодого богача с холодным сердцем, выйти за него замуж и жить в его замке. Наверное, в жизни всё возможно. И людям хочется надеяться.

Но глядя на биографии известных женщин творческих профессий я вижу, что все они были несчастны или одиноки.

Я больше интересовалась художницами.

Фрида Кало. Тут по картинам всё понятно. Травмы и муки, муки, муки.

Заха Хадид. Ни мужа, ни детей.

Но зато какие шедевры они оставили после себя!

А вот Туве Янссен после успеха Мумий-троллей поселилась на собственном острове. Правда, она была лесбиянкой. Но на собственном острове! Если бы меня на полном серьёзе спросили, готова ли я стать лесбиянкой ради собственного острова, я бы мычала какое-то время, а потом заплакала бы и убежала. Потому что мужчины и острова – две мои любимые вещи. Правда, мужчина – это не вещь. Вот остров – это вещь!

Если посмотреть на судьбы мужчин-художников и писателей, тут всё не лучше. Самоубийства, дуэли, алкоголизм, наркомания и так далее.

И всё же были и исключения.

Тициан работал дворцовым художником и всю жизнь катался, как сыр в масле.

Анри Матисс, мой кумир, не прославился ни скандалами, ни несчастной судьбой. Жил с семьёй в собственном доме и творил до конца своих дней. И создал потрясающие вещи!

Наверное, мужчинам проще в этом смысле. Они легче обходятся без любви. И в них не заложено желание выносить ребёнка.

Хочу ли я иметь своего ребёнка?

Иногда кажется, что хочу.

Но только в том случае, если я встречу мужчину, с которым получится создать такую семью, которая не будет для меня скучной рутиной.

Наверное, я не гожусь для размеренной жизни. Я пробовала много раз. Меня прорывает каждые 2—3 года. В этот раз прорвало как-то чересчур.

Моя мама не раз говорила мне:

– Иди устройся на работу. В школу или дизайнером.

Но я не могу так жить!

Из школы меня уволили, и это было облегчением.

Я работала дизайнером в офисе много раз. Первая моя работа длилась 11 месяцев. Это был мой максимум. Потом это были в основном короткие периоды офисной скуки по 3—4 месяца.

На последней своей такой должности у меня был неплохой оклад. Я выполняла всю работу очень быстро, и в оставшееся время рисовала.

Начальник, завидев это, спрашивал:

– Почему ты не работаешь?

– Я всё сделала.

– Тогда делай дизайн визитки для нашей компании.

– Я сделала вам уже 10 вариантов.

– Они не подходят, делай ещё.

– Но я так и не поняла, что именно вам не нравится?

На это ответа не было.

Однажды мне предложили разовую работу, ради которой я решила уволиться, потому что за 3 дня я заработала больше половины месячного оклада, к тому же на дворе стояло лето, и сидеть в офисе было всё невыносимее. Я написала заявление, и как только отработала свой последний скучный день, поехала автостопом на Ольхон со своей подругой Машей.

Мы поставили палатку на берегу среди кривых сосен. Совершенно волшебный песчаный пляж растянулся на добрых 5 километров от скалы Шаманки и почти до мыса Харанцы. Если идти перпендикулярно от воды, то пересекаешь голый песок, потом песок с редкими соснами, и где-то через 100—200 метров начинается лес. Сухой, хвойный, с подлеском из багульника, а под ногами песок и лишайники. Среди редких сосен то тут, то там разбиты лагеря. Многие из них весьма хипового вида. Молодёжь играет в волейбол, крутит пои. Кто-то мастерит из дерева или вяжет, кто-то читает книги или просто загорает. Напротив пляжа, через пролив, раскинулись горы Приморского хребта.

На второй день мы гуляли и купались в Байкале, погода стояла замечательная.

Вечером Маша встретила приятеля Севу. Он сразу мне понравился. Естественный, ведёт себя просто и открыто.

Сева предложил нам марки.

Я до этого не пробовала.

– А что это за вещество?

Сева принялся объяснять. В это время солнце опускалось за горный хребет, и я подумала:

– Если он успеет объяснить до того, как солнце сядет, я попробую.

– В общем, по эффекту это почти то же самое, что ЛСД.

– Класть под язык?

– Да, просто под язык.

В тот момент, когда последний луч солнца уже угасал, я поняла, что любопытство сильнее меня, и под моим языком исчез маленький квадратик бумаги.

Сева тоже закинулся, а Маша, будучи опытной девушкой, решила воздержаться и просто покурить.

Мы направились по белому песку вдоль берега к нашей палатке.

– А когда подействует?

– Минут через 40.

– Я уже как-то странно себя чувствую.

На небе разыгрывалось шикарное представление. Перистые облака окрашивались в сиреневый и розовый, само небо было розово-жёлтым снизу, оранжевым посередине и синим вверху.

Стоял полнейший штиль, и безумные краски неба отражались в зеркальной поверхности огромного озера, батюшки-Байкала.

Я смотрела на облака, и мне почудилось, что они танцуют.

На песке валялись сосновые шишки и иголки.

Когда я фокусировала на них взгляд, они двигались и складывались в симметричные узоры.

– Что это? Ты тоже видишь эти узоры?

– Да, это визуалы.

– Офигеть просто! На 100 процентов реально выглядит!

– Да, реальность – в нашем мозгу. А сейчас он работает иначе.

А почему на песке и на деревьях узоры такие яркие, а на моей куртке еле угадываются?

– Не знаю, наверное всё искусственное так выглядит по сути. Ты же видишь суть сейчас.

Мы всё шли и шли.

– Наверное это лишнее, но мне постоянно хочется говорить: как красиво!

– Если хочется, говори, мы не против.

– Как красиво! А какое небо! Это фантастика!

– Да, волшебный закат. Хочешь, я познакомлю тебя со своим деревом?

– Конечно!

Мы подходим к раскидистой сосне.

Я смотрю на неё снизу вверх, и её ветки тоже танцуют на фоне неба.

– Маша, там такое дерево! Вы уже знакомы с ним?

Мы смеёмся. Как я люблю Машу!

На ней белая синтетическая короткая шубка, с длинными болтающимися лоскутами треугольной формы, она сама её придумала и сшила. Из коротких шортиков торчат длиннющие ноги, на них белые кеды.

Смеркается, я иду за Машей по рыхлому песку, её кеды мелькают у меня перед глазами, и у меня ощущение, что Маша – белый кролик, и мне нужно следовать за ним.

– Ребята, я постоянно забываю, куда мы идём?

– Мы идём за вещами, чтобы переставить палатку в Севин лагерь.

– Ах, ну да. Белый кролик, не бросай меня!

Я чувствовала себя полнейшим ребёнком. Любые эмоции становились ярче, любые идеи казались настоящими озарениями.

Становилось всё темнее, а цель прогулки опять забывалась.

– Мы скоро придём? Я хочу присесть отдохнуть.

– Давайте присядем.

Мы садимся на песок.

Я смотрю на свои руки, двигаю ими и одновременно вижу ладонь в нескольких местах, как в замедленной съемке.

– Что это? Как будто эффект стробоскопа.

– Это? Шлейф.

– Прикольно.

Когда мы добрались до палатки, в темноте было не просто её собрать, ведь её специфику знаю только я. А проку от меня было мало. Я поминутно отвлекалась или уходила в себя. Как будто думала о десятке вещей одновременно.

Наконец, мы переехали.

В лагере Севы горел костёр, вокруг него сидели люди.

Один парень обратился ко мне, я что-то ответила, у него на лице появилось недоумение и испуг.

Наверное, совсем не про то ответила.

Потом мы остались у костра втроём. По времени был самый пик действия вещества.

Сева и Маша суетились:

– Где фонарик? В смысле, он же у меня был?

– Я не знаю, вот зажигалка.

– Да зажигалка у меня у самого есть. В смысле, я ищу фонарик.

Я сидела и слушала эти странные разговоры. Вокруг была чернеющая чернота ночи, я видела только выхваченные светом костра лица друзей и сам костёр. На костёр было смотреть приятнее, он складывался в мандалы, а подгоревшие дрова напоминали какие-то тотемные столбы.

А вот лица ребят просто расплывались и отливали зелёным.

В определённый момент мне почудилось, что это ловушка.

Что та Полина, которая была до этого, продолжает жить своей жизнью, а я от неё отделилась, и я буду вечно сидеть у этого костра в кромешной ночи, и только Сева и Маша будут вечно продолжать суетиться из-за фонарика и зажигалки. Мне стало невыносимо страшно!

Вечность в черноте!

Вдруг я вспомнила, что я под маркой. И что можно говорить, до этого я уже долго молчала.

Язык онемел, но у меня получилось произнести:

– Мне страшно. У меня бэд-трип.

– Ты помнишь, я говорил тебе, что у этого вещества есть такая особенность, что ты можешь зациклиться?

– Да.

– По-видимому, это и произошло.

– Что делать?

– Просто подумай о чём-то другом.

– Не могу, всё равно страшно.

– Давай поговорим. Ты, кажется, сказала, что ты увлекаешься йогой. Я очень положительно к этому отношусь.

В этот момент мир как будто разжал тиски, и мне стало легко.

Мы стали говорить. Маша тоже участвовала.

Мы говорили почти до самого рассвета. Проблема для меня была в том, что я порой не понимала, говорю я вслух или только думаю. А ещё иногда казалось, что достаточно подумать, и ребята понимают, что я хочу сказать.

Ещё я думала, что я вышла из тела. Всю ночь я считала, что моё тело лежит где-то на песке, а сознание сидит у костра.

Я думала, что всё происходящее – сплошная галлюцинация. Я пихала руки в костёр.

– Огонь жжётся, Полина. Не суй в него руки.

В разгар ночи ребята отвели меня в гамак. Он висел на толстой приземистой сосне.

Я легка в гамак, а Маша укутала меня спальником.

Надо мной, как бескрайняя поляна самоцветов, всеми цветами радуги сверкали бесчисленные звёзды. На Байкале и так невероятно красивое небо, а под кислотой оно ожило и выглядело совершенно сказочно и бесподобно. Чёрные ветки сосны, попадающие в поле моего зрения, подрагивали и слегка расплывались, напоминая перья ворона.

Когда начало светать, мы отправились к севиному дереву.

Песок из-под его корней выдуло ветром, и оно стоит на них, как на кривых ходулях.

Мы уселись на корни и стали наблюдать за тем, как восходит солнце.

Небо опять порозовело.

– Всё именно так, как я думала. До чего прекрасен мир!

Я плакала от счастья.

Севе нужно было ехать в город, и он попрощался. Он такой хороший человек! И мне он тоже сказал, что я хорошая, и понравилась ему.

Конец ознакомительного фрагмента.