Весна 1982 года. Москва
Не забыв со времени обучения в академии столицы, Симонов в десять часов, ожидал заказанный пропуск в Главном штабе Сухопутных войск, на Фрунзенской набережной. Поплутав по многочисленным коридорам штаба, он остановился перед указанной в пропуске дверью. В большой комнате, за столом, который был установлен почти в центре помещения, одиноко сидел очень пожилой, седой как лунь, полковник, со старческим, изрезанным многочисленными морщинами, лицом. Симонову он показался персонажем какой-то детской сказки, про злых леших, и добрых старичков-лесовичков. Внимательно и придирчиво изучив представленные Симоновым документы, «лесовичок» покопался в каких-то бумагах на столе. С явным наслаждением, извлёк из стопки папок нужную, полистав её, на удивление молодым голосом спросил:
– Решили, Владимир Николаевич, исполнять службу в Сирийской арабской республике?
Симонов удивился почти забытому церковно-славянскому слову, «исполнять». Мгновенно прокрутив в голове все свои знания по географии, и не найдя, ни вразумительного толкования, ни ассоциаций с названной страной, ошарашено запнувшись на первом слове, громко, по-военному ответил:
– Так точно, товарищ полковник!
Насладившись произведённым впечатлением, которое, по-видимому, было единственным развлечением в его скучной, однообразной работе, старец изрёк:
– Сейчас, я засургучу ваше выездное дело, вы у меня распишитесь. И отправитесь в десятое Главное управление Генерального штаба, вход со стороны бюро пропусков. Там на вас будет готов пропуск. Обращаю внимание на сохранность секретных документов.
Симонов ответил, что у него в бюро пропусков, в камере хранения остался дипломат, куда он и положит папку.
– Ну вот и прекрасненько, – продолжил полковник, укладывая папочку в объемистый, серый конверт, с красной полосой. Подогрев на маленькой, школьной спиртовочке сургуч, опечатал конверт своей печатью, и вложил его в обычный, белый конверт. Симонов расписался в коротенькой ведомости, и получил конверт. Старичок отметил его пропуск, и они распрощались.
На улице Володя присел на скамейку в сквере, закурил, поразмышлял о происшедших событиях. Значит всё-таки не Афганистан. Сирия, это где-то на Ближнем востоке, по-моему, когда-то вместе с Египтом, воевала против Израиля. Какая-то шестидневная война, Голанские высоты. Сейчас, кажется, участвует в очередной заварушке в Ливане. Вот и все познания об этой загадочной стране. Из рассказов опытных людей, Симонов знал, что бывали случаи, когда, за время переезда прибывшего из одного штаба в другой, его судьба круто менялась. Иногда прибыв в вышестоящий штаб, человек узнавал, что вместо него в эту страну едет другой, кому более нужно, или он, кому-то боле нужен. А новенький убывает в досель неизвестную ему банановую республику, поэтому, особо не обольщаясь, он отправился в «десятку» – десятое Главное управление ГШ. Но, прибыв туда, Симонов узнал, что ничего не изменилось, он по-прежнему едет в Сирию. И был включён в группу таких же, как он, «искателей приключений». Их поместили в маленький, душный класс, собрали удостоверения личности, оставив на руках заграничные паспорта, и партийные билеты. Важный и довольный собой подполковник, кратко рассказал о будущей стране их пребывания. Сирийская арабская республика – Ближневосточное государство, расположенное на Аравийском полуострове. Граничит – на севере с Турцией; на востоке с Ираком; на юге с Иорданией; на западе с Израилем и Ливаном. С запада омывается Средиземным морем. Столица – город Дамаск, язык – арабский, основная религия – ислам. Проводит самостоятельную внешнюю политику, входит в организацию Лиги арабских государств. Рассказывая, подполковник демонстрировал цветные слайды с шикарными видами городов, виллами в тени пальм, пышной зеленью оазисов, строгой архитектурой мечетей, широкими, как стрела прямыми автострадами, белыми кораблями и яхтами на рейде Средиземноморских портов.
Получалось, что собравшиеся, прямиком, едут на великолепный курорт. Намного шикарнее, чем наши, невзрачные на этом фоне, Черноморские здравницы. Оставалось загадкой, почему сам радостно-довольный подполковник, всё ещё здесь, а не ринулся в это буйство красок, экзотики и шикарной жизни. Оптимистичный рассказ, несколько омрачало то, что страна была аграрной и достаточно бедной. Уже несколько лет, Сирия имела нерешённые территориальные споры с Израилем, и фактически, находилась в состоянии войны, которую с трудом сдерживают наблюдатели ООН, по линии разделения на Голанских высотах. Контингент сирийских войск находился в, почти охваченном гражданской войной, Ливане. Небольшая, и не богатая страна имела, тем не менее, мощные вооруженные силы. Состоящие, в основном, из бронетанковых соединений, авиации, подразделений ПВО, военно-морского флота. Большая часть боевой техники поставлялась из Советского Союза.
С удивлением Симонов узнал, что руководство страны не придерживается социалистических идеалов, а деятельность коммунистической партии, мягко говоря, не приветствуется. Несколько лет назад президент жестоко расправился с коммунистическими лидерами, с тех пор партия запрещена. Подполковник предупредил, что во время командировки, офицеры не должны афишировать свою принадлежность к КПСС и ВЛКСМ. Запрещено вести разговоры с местной стороной на эти темы. На всё время командировки члены КПСС, становятся членами профсоюза, а комсомольцы – членами молодежной, спортивной организации. Куда и должны платить членские взносы.
Занятия продолжались до обеда, после чего всех отправили в гостиницу. Объявив, напоследок, что вылет группы намечен на ближайшую пятницу.
В гостинице, оказавшейся обычной квартирой, прибывших разместили по комнатам. В одной комнате с Симоновым оказался подполковник из Дальневосточного округа. Он прилетел, ещё вчера вечером но, несмотря на это, тяжело переносил смену времени, постоянно зевая и жалуясь на дремоту. Не располагая особыми денежными средствами, новые знакомые решили поужинать в номере, никуда не выходя. Благо у каждого из дома были припасены кое-какие продукты. И как у каждого опытного военного, по бутылочке водки, в то время очередей и талонов, – большой дефицит. Приняв душ, организовав нехитрый стол, новые знакомые сели ужинать. В завязавшейся, беседе познакомились поближе. Как оказалось, словоохотливого подполковника, два года назад, после окончания академии, как он сам выразился «за аморалку», отправили исправляться в забытый богом дальневосточный гарнизон. Пришлось оставить жену-москвичку, благо детей ещё не было, квартиру в Подмосковье и любимого тестя, генерала из Министерства обороны. На востоке служба сложилась нормально, женился, дослужился до командира мотострелкового полка. Но жизнь в глуши тяготила. Старые друзья из Московского округа, через заграничную командировку, решили перетянуть его в столицу. Посоветовали ехать в Сирию, в течение последних лет, это была одна из наиболее благоприятных стран. Полное отсутствие, каких либо эпидемических заболеваний, позволяло не делать многочисленных прививок, как это практикуется для выезжающих на африканский континент, или страны Индокитая. С предыдущей войны, прошло достаточно много времени, военная и политическая обстановка нормализовалась, на Голанских высотах установился хрупкий, не надёжный но, всё таки, мир.
Всё изменилось за последний год. Организация Освобождения Палестины, в ответ на планы Телль-Авива расширить сферу своего влияния, стала осуществлять подготовку военизированных формирований на территории южного Ливана. Сирия, практически проигравшая предыдущую войну, и лишившаяся в результате неудачных боевых действий части своей территории в районе Эль-Кунейтра, не препятствовала палестинцам. Израиль, путём «ползучей» аннексии, захватывал всё новые, наиболее плодородные земли соседних государств, устраивая на них военные поселения, тем самым, ещё более нагнетая взрывоопасную обстановку. Палестинские боевики, поддерживаемые Сирией, совершали дерзкие налёты на приграничные районы Израиля, считающие их незаконно захваченными и подлежащими возврату. Израиль, в свою очередь, как это было уже не раз, бомбил учебные лагеря и базы палестинцев в южном Ливане. В самом Ливане назревала гражданская война, часть населения и ведущие политические силы, симпатизирующие Дамаску, поддерживали справедливую борьбу палестинского народа за обретение родины. Другая часть политической элиты, более тяготеющая к проамериканской, и произраильской политике, в угоду им, требовала убрать все вооруженные формирования с территории страны. Справедливо предостерегая от опасного втягивания некогда цветущей, курортной, средиземноморской страны, в пекло локальной и гражданской войны. Опасаясь вторжения Израиля на территорию Ливана, и как следствие, развязывания гражданской войны, Лига арабских государств, сформировала воинский контингент по поддержанию мира в Ливане. В него вошли, в основном, подразделения сирийских Вооруженных сил. Несмотря на то, что за спиной Израиля, явно стояли Соединённые штаты, большинство арабских государств, даже те, кто всегда послушно шёл в кильватере американской политики, поддержали это решение. И если не могли, по различным соображениям, сами выделить необходимые воинские формирования, то, как богатые нефтедобывающие страны, щедро поддерживали мероприятие финансово. Из далёких от Ливана государств, потянулись добровольцы, и портрет Аятолла Хомении на зданиях, стал в долине Бекаа нормой. Назревала очередная араба – израильская война.
Всё это, с большим сожалением, рассказал бывший дальневосточник. Пока старые московские друзья договаривались с кадрами и оформляли документы, тихая и спокойная страна оказалась на пороге войны. Теперь, всё это знающих, и желающих послужить в Сирии, из Московского, Киевского и прочих элитных округов, заметно поубавилось. Те, кто в Дамаске, при штабе Главного военного советника, дослуживал второй срок, резко рванули домой. Съехали представители заводов, передававшие технику и жившие там годами. Засобирались на родные предприятия инженеры и техники, работающие по рекламациям и отказам с других профильных заводов.
И как это было всегда, в самые трудные времена, столица вновь вспомнила о Сибири и Дальнем востоке. Но, на этот раз, не понадобились сибирские дивизии, дело обошлось лишь тем, что в «горячий» район стали посылать командиров из Сибири, Забайкалья и Дальнего востока. Теперь решив и им доверить выполнение там своего интернационального долга.
Как оказалось, всё это, дальневосточник узнал от своего давнего друга, ныне старшего офицера десятого управления, за вчерашним ужином на его квартире, куда прямо с самолёта он и прикатил.
В течение нескольких дней с офицерами группы проводили занятия по будущим обязанностям, особенностям службы и быта в стране пребывания. Симонов узнал, что едет на полковничью должность советником генерала – командира танковой бригады. А его сосед – дальневосточник, советником командира механизированной бригады. Группу свозили на улицу Матросская тишина, нет, не для того, чтобы показать тюрьму, а для того, что бы одеть в штатскую одежду, в соответствии их новому статусу. В маленьком, скромном, неприметном особнячке, по желанию, в счет получения позже форменной одежды, каждый выбрал себе что-то по душе. Симонов остановился на песочной тройке, и бежевом плаще.
Большую часть времени, отъезжающие бегали по кабинетам различных служб, последним в списке, был кабинет финансовой службы. Где на них завели необходимые документы, выдали справки, вручили какие-то небольшие деньги на оставшиеся дни проживания в столице. А также записали адрес и данные лица, которое могло получить причитающуюся сумму в случае гибели отъезжающего. Этим лицом не могла быть жена, находящаяся за границей вместе с мужем. Симонов назвал данные и адрес отца, где должна будет проживать их старшая дочь.
Накануне отъезда всех пригласили в ЦК КПСС, на Старую площадь. Большинство офицеров, никогда ранее не были в таком солидном учреждении. Встретивший будущих загран. работников сотрудник, по мягким коврам пустых коридоров, проводил в большую светлую комнату, с прекрасной мебелью и мягкими креслами вдоль стен. Помещение больше походило на шикарно обставленную гостиную, чем на зал для встреч.
Другой, вежливый, средних лет товарищ, в строгом, с иголочки, костюме, с явно военной выправкой, коротко рассказал о политической ситуации в регионе. Стоящих перед отъезжающими задачах. Остановился на правилах поведения в далёкой стране, и на ответственности, которая ложится на каждого из присутствующих. Напомнил о роли партии в решении сложных, международных проблем. Пожелал всем, за рубежом родной страны, с честью и достоинством нести высокое звание Советского человека. По завершении встречи, присутствующие сдали партийные и комсомольские документы на хранение.
– Как будто в разведку отправляют. Награды и документы сдать! – иронически отметил про себя Симонов.
На второй день по приезду в Москву, Володя с Центрального телеграфа дал жене телеграмму следующего содержания: – «Вылетаем такого-то, целуем, Сергей Ирина Рита Иван Яков». Телеграфистка, принимающая телеграмму, подивилась такому обилию родни и посоветовала назвать всех одним, общим словом. Но Симонов попросил отправить именно так, потому что капризные, сибирские родственники, возвращающиеся с ВДНХ, могут обидеться, если их не упомянут, или поставят не по старшинству. В последний вечер перед отъездом из Омска, они договорились с женой, что именно так она узнает, куда они поедут, – сложив начальные буквы имен и получив название страны. Позже, жена призналась, что больше всего боялась, что в списке имен, первыми будут Афанасий и Федор. Хотя, в то время, они и сами совершенно не знали, что лучше – Сергей с Ириной, или Афанасий с Федором. Впереди была полная неизвестность.
Наконец, наступил день отъезда, рано проснувшихся, и невыспавшихся путешественников, погрузили в автобус и за час до регистрации они уже были в аэропорту «Шереметьево – 2». Недавно отстроенный комплекс аэровокзала поражал своей красотой, убранством и ухоженностью.
Всё, начиная с автоматически открывающихся дверей, и кончая гофрированными, резиновыми рукавами для прохода в самолёт, не избалованным благами цивилизации жителям дальних округов, было в диковинку. Как двери в чужой, незнакомый, загадочный мир, ранее виденный только в заграничных кинофильмах, или в программе «Время».
Мощный лайнер легко взмыл с мокрой полосы в воздух, вдавив своих пассажиров в кресла. За иллюминаторами, где-то далеко внизу, остались мокрые от надоедливого дождя раскисшие поля. Деревеньки, с покосившимися избами, дороги с бегущими автомобилями, набухшие от весеннего паводка озёра и речки. Осталась родная земля, остались родственники и близкие. Осталось прошлое!
Вынырнув из редких, серых туч, самолёт оказался в ласковых лучах утреннего, яркого солнца.