Хроники племени вайзов. Книга первая. Испытание бессмертием (Василий Витько)

Предисловие

Я, Фларк Магаборейский, переписчик рукописей и главный хранитель библиотеки царей Митрании хочу поведать потомкам историю жизни древнейшего народа, населявшего Великую Равнину много тысячелетий тому назад. Сведения об этом народе только чудом дошли до наших дней, и попали ко мне волею случая. Но расскажу все по-порядку.

Как видно из приставки к моему имени, родом я из города Магаборея, царства Митрании, и отношусь к представителям знатного клана. В семилетнем возрасте родители отдали меня в школу мудреца Неврахаса, как того требовали обычаи и законы нашей земли.

Следующие семь лет постигал я науку письма и счета, законы движения небесных светил, порядок устройства Вселенной, секреты врачевания и основы тайных знаний магии. А в перерывах между научными занятиями опытные воины обучали нас ратному делу. Все это обязан был знать юноша-митранин по достижению им совершеннолетия.

Случилось так, что с первых месяцев обучения я далеко обогнал своих сверстников, благодаря редкой памяти и способностям к наукам. А еще проявил интерес к языкам других народов, и даже тех, чьи следы давным-давно затерялись на просторах Ойкумены и стерлись из памяти ныне живущих.

К четырнадцати годам я знал едва-ли не больше, чем мои учителя. Последующие три года старец Неврахас сам занимался со мной, передавая свои знания и мудрость, а по истечению этого срока призвал моего отца и сказал ему следующее: «Почтенный Дарион, я обучил вашего сына всему, что знаю сам. Теперь человека образованнее его нет ни в нашем городе, ни во всей провинции. Если Фларк хочет знать больше, – отошлите его в столицу: там найдутся люди более ученые, чем я.»

Мне жаль было расставаться со своим учителем, к которому я привык за долгие годы, и со своей семьёй, но все мы однажды уходим из родного дома. Вскоре отец отвёз меня в столицу и определил на службу в царскую стражу.

Не скажу, чтобы это занятие было мне в тягость. На уроках военного дела я с удовольствием стрелял из лука и арбалета, рубился на мечах, скакал верхом, метко бросал в цель ножи, дротики и арканы. К тому-же, люди нашей страны не уважали мужчин, уклоняющихся от военной службы, а девушки не хотели выходить замужь за юношу никогда не носившего меча, считая таких недостойными. И всё-же, будни воина не стёрли во мне тягу к познанию неведомого.

Однажды, будучи отпущенным в город, бродя по базару, я заглянул в лавку старьевщика. Мне нравилось разглядывать древние вещи, которые могли многое рассказать любознательному человеку о времени и своих бывших владельцах. И там моё внимание привлекли три глиняные таблички с незнакомыми письменами. Чем-то они напоминали наши митранские руны, но смысла понять не мог даже я, изучивший многие языки древних народов.

– Сколько стоят эти таблички? – спросил я продавца, развязывая кошель с деньгами.

– По-моему, они совсем ничего не стоят: ведь смысл написанного невозможно понять, – ответил старьевщик. – Но, поскольку я торговец, – то бесплатно товар тоже не отдам. – Пусть воин забирает их за три митра, – назвал он мизерную цену.

Я высыпал в ладонь продавца три медных монеты, забрал покупку и поспешил во дворец. Оставшись один, я снова убедился, что язык этих иероглифов мне не знаком, и тем более хотелось прочесть загадочные письмена. Это занятие так меня увлекло, что отправляясь в караул, я захватил с собой одну таблицу.

В тот вечер мне пришлось стоять на страже вблизи царских покоев. И вот, когда улеглась дневная суета огромного дворца, я достал из-под доспехов глиняную табличку и при свете факела принялся изучать таинственные знаки. Это занятие так увлекло меня, что я даже не заметил, как рядом остановился сам наш повелитель Агвар-2, – отец нынешнего царя Агвара-3. (Но тогда он был возрастом немногим старше меня.)

– Чем ты занят, воин, во время несения царской службы? – строго спросил он, протягивая руку.

От страха и стыда я так растерялся, что не мог вымолвить в своё оправдание даже слова, и молча протянул пластину царю.

– Я знаю грамоту семи государств, граничащих с нашей Митранией, но эти знаки мне непонятны. – Ты умеешь их читать? – удивлённо вскинув брови, обратился повелитель с вопросом.

Видя, что в глазах царя нет гнева, а только любопытство, я снова осмелел, и дар речи вернулся ко мне.

– Нет, государь, – я пытаюсь прочесть незнакомые письмена, но пока не могу понять их смысла, хотя знаю языки двадцати семи близких и дальних народов.

– Где ты обучился знанию языков?

– Моим учителем и наставником был мудрец Неврахас из города Магаборея, – ответил я.

– Слышал я об этом старце: достойный учитель. – А каким наукам ты ещё обучен?

– Я знаю всё, что знает сам Неврахас, а кроме того владею воинским искусством, и хочу попасть не войну, коль скоро такая случится.

– Мне понятно твоё желание. – улыбнулся царь. – В столь юные годы мы все мечтаем о воинских доблестях, дабы послужить своей земле, а заодно завоевать богатые трофеи и сердце какой-нибудь красавицы. – Только я считаю, что такому учёному молодцу не место там, где льётся кровь. – Служение наукам и искусствам в нашем государстве столь же почётно, как и ратная служба. – С завтрашнего дня назначаю тебя младшим смотрителем дворцовой библиотеки: в хранилищах текстов тебе хватит работы до конца твоих дней.

Я не знал, как мне принимать волю государя: как поощрение или как наказание, и, потупившись, молчал. Заметив моё замешательство, Агвар-2 добавил:

– Если тебе нравятся оружие и доспехи царского стража, – можешь не снимать их, – только это не самая удобная одежда для работы с манускриптами и таблицами. Знай: среди моих воинов найдётся немало таких, которые превзойдут тебя в бою, но в учёности нет тебе равных среди них. – Многие и обучались лишь потому, что так предписано законом. – Им достаточно знаний, чтобы отсчитать в корчме деньги за выпитое вино или заплатить на базаре за породистого скакуна и красивое оружие, а ещё прочитать мои указы. – Так делай то, что ты умеешь делать лучше других!

Так купленные за бесценок глиняные таблички определили всю мою дальнейшую судьбу.

На долгие годы моим начальником стал главный хранитель царской библиотеки Уршул. Слава о учёности сего мужа простиралась далеко за пределы нашего государства. Под его мудрым руководством трудилось немало переписчиков и переводчиков иноземных текстов. Но прошло время и старика погребли с почестями в усыпальнице, на холме предков.

На место Уршула царь назначил меня, считая более образованным, чем остальные служители книгохранилища. Ни о какой иной службе я уже и сам не помышлял, будучи уверенным, что занимаюсь нужным и полезным делом. Теперь стала седой и моя борода, как некогда у моего учителя Неврахаса, а сам я незаметно превратился в одного из самых уважаемых и богатых людей государства. Мой большой дом, где живу я с семьёй, стоит неподалёку от царского дворца: а это кое о чём говорит…

Письмена на глиняных табличках я всё-таки сумел расшифровать, хоть потратил на это немало сил и времени. В них говорится о древнем народе по имени зариты, но сведения эти были слишком скупы и отрывочны. Долгие годы не попадалось мне в руки текстов на этом, исчезнувшем из обихода языке, но пять лет назад я нежданно получил целое сокровище!

Наше войско вернулось в очередной раз с победой и богатой добычей. Я и мои подчинённые всегда ждали такого события; среди трофеев попадались редкие фолианты, свитки, а так-же, тексты, записанные на глиняных, медных, а то и золотых пластинах. Но в тот раз сам царь пришел в хранилище рукописей, следом за повозками, груженными серебряными сундуками.

– Смотри, Фларк: мои воины хотели порубить их мечами и поделить серебро. – Я не позволил этого сделать, а наградил их из войсковой казны, – и не зря! – То, что содержится внутри сундуков, – не имеет цены! – Это – часть библиотеки вождей древнего народа заритов, – история и летопись их жизни. – Многие учёные мужи утверждали, что такого народа вообще никогда не было на Земле. – Вот тебе доказательство обратного!

Как только привезённое унесли в хранилище, я тут-же принялся проверять состояние рукописей. Множество древних, ветхих от времени свитков предстало моему взору, Были там и глиняные и металлические пластины. Сверив письмена с теми, что были на моих глиняных табличках, я понял, что написаны они на одном и том же, древнем, заритском языке.

На некоторых свитках полотно и кожа сильно пострадали и надписи частично стёрлись, но по крупицам я воссоздал большинство текстов. В этой книге я пересказал самые трагические страницы истории племени вайзов, утративших родину и обычаи предков, но сумевших обрести их вновь.

Завершив этот труд, я могу считать свою жизнь не напрасной. Я посвятил её переводам древних текстов на современные языки, повествуя потомкам о давно прошедших событиях, дабы связь времён не нарушалась впредь.

Фларк Магаборейский.

г. Митран.

Глава первая

С незапамятных времён на бескрайней Великой Равнине, между Западными и Восточными горами, между Северными и Южными морями жили многочисленные племена и народы. Многие из них растворились среди кочевников-завоевателей и сами названия их навсегда канули в реке забвения. Другие, теснимые ордами захватчиков, отступали в глубь континента и находили там новую родину.

Тогда люди умели многое, чего не умеют теперь. Одни понимали язык зверей и птиц, другие сами могли парить в небе, подобно птицам, третьи были посвящены в тайные знания магии, видели прошлое и предсказывали будущее. Потом, когда войны и междоусобицы сделались чуть-ли не ежедневным занятием, а зло стало обычным явлением, – боги – покровители и сам Всевышний Создатель отобрали у них эти способности.

Лишь немногие избранные владеют сегодня секретами древних. Отмеченные благосклонностью богов посвящённые старцы передавали Великую Тайну Познания самым достойным. Возможно через века, когда люди заново научатся жить в мире друг с другом и природой, ТАЙНА снова станет достоянием всех.

На границе обширных степей и девственных лесов издревле обитали племена айгизов и вайзов, бетранов и вайхов, туредов и архов. Все они были ветвями одного древа и детьми одного, большого народа заритов, пришедшего на эти земли с Севера, в давние времена. Потом даже самые старые жрецы и летописцы, известные своей учёностью, не могли точно сказать, что послужило причиной великого переселения. Но в устных преданиях и древних манускриптах упоминается ледник, сползающий с макушки планеты, несущий лютый холод и гибель всему живому.

Как-бы там ни было, но зариты являлись подлинными хозяевами своей земли. Их страна начиналась от полноводной реки Редан на востоке и заканчивалась у отрогов Неприступных гор на западе. Сколько-бы путник не шел вдоль отвесных скал, – всюду они были непроходимы.

Никто из заритов не знал, что находится за поднимающимися к самым облакам горам, да и узнать не стремился. Тенистые леса, тучные пастбища, возделанные поля, реки и озёра равнины давали её жителям всё необходимое для счастливой и безбедной жизни. На земле заритов никогда не выпадал снег, и они не знали, что такое мороз. НЕ было у них причин и для межплеменной вражды. Избранные вожди и жрецы – наместники богов зорко следили за исполнением законов страны и заветов предков.

И только в южные степи зариты не рисковали гнать свои стада или отправляться туда на охоту. Весной степь превращалась в яркий, красочный ковёр, сотканный из чудных цветов и душистого разнотравья. Там находились лучшие, плодородные почвы и обширные пастбища для скота, но там же с недавних пор поселилась опасность.

На этом необозримом, как море пространстве кочевали свирепые и безжалостные племена, промышлявшие разбоем и грабежами. Время от времени они совершали опустошительные набеги на заритские селения, оставляя после себя трупы и гарь пепелищ. Так-же внезапно, подобно призракам растворялись они в степях вместе с богатой добычей, угнанным скотом и пленниками. Очень редко удавалось воинам настичь грабителей и покарать их. Низкорослые, но выносливые кони кочевников не уступали в резвости рослым скакунам заритов, ведущим свою родословную от диких, лесных лошадей.

В дни скорби, когда в селениях оплакивали убитых и угнанных в рабство, слышались предложения об объединении всех заритских племён под властью одного, верховного вождя. Но проходило время, горе притуплялось и забывались намерения.

Самым сильным и богатым племенем среди заритов, считались вайзы, имевшие много искусных воинов, и укреплённый город на берегу реки. Город вайзов представлял собой надёжную крепость. Его жители за мощными стенами, опоясанными с трёх сторон водами реки, глубоким рвом и валом, чувствовали себя в полной безопасности даже во время вражеских набегов. Но грабители даже не пытались осаждать его, а довольствовались тем, что разоряли селения на равнине. Караульные круглые сутки дежурили на башнях, и ничто не могло ускользнуть от их зорких глаз: будь то отряд кочевников, стая хищных зверей или пришелец из чужих мест.

Тёплым днём в начале лета, когда степь покрывалась цветущими тюльпанами и волнами серебристой ковыли, стражники на стенах увидели группу скачущих всадников. Следом за ними пастухи гнали стада и ехали повозки, груженые домашним скарбом. Ещё дальше, из-за линии горизонта вырастало тёмное облако – или дым пожарищ, или пыль, взбитая множеством лошадиных копыт.

Это означало только одно: очередной набег разбойников. Гонец поспешил с известием к вождю племени Туробору, а стража открыла ворота, чтобы впустить четверых всадников на взмыленных, загнанных лошадях. Ратники, покрытые слоем пыли и истекающие кровью из полученных в битве ран, тяжело вывалились из сёдел и стали в ряд, поддерживая друг друга.

– Опять набег разбойников? – спросил вождь, обращаясь к сотнику пограничной стражи.

– Нет, Туробор, – боюсь, что это не так. – Сорвалось с потрескавшихся губ воина Гурия. – Это не набег, а нашествие, война. – Врагов так много, как саранчи в засушливое лето, как песчинок на берегу Южного моря. – Они сметают всё на своём пути, а теперь жгут деревни наших соседей – архов.

– Где остальные ратники? – Ты бросил их? – нахмурившись спросил вождь.

– Все пали в неравном бою, но и мы – не трусы: боги свидетели тому. Все мы сражались, пока были силы и целым оружие, – ответил Гурий.

И только теперь окружающие заметили, что старый воин держится за обломок стрелы, торчащий у него между пластинами панциря, а доклад вождю отнял у него остатки сил. Последним усилием сотник выдернул обломок, и кровь из раны брызнула тугой струёй, оросив камни перед воротами крепости. Воин рухнул замертво.

– Что-ж: он сделал всё, что мог. – Подвёл итог Туробор и отдал приказ: Стража, впускать в город людей нашего племени! – Все остальные пусть уходят в леса! – Всем, способным носить оружие занять оборону на стенах! – Всем до единого!

Вайзы не привыкли обсуждать приказы вождей в минуту опасности, и принялись за дело, готовясь к сопротивлению и долгой осаде. Никто из горожан не поддался панике и страху: отражать набеги чужаков в ту пору считалось у заритов обычным делом.

В городище закипела работа. В кузницах застучали молоты. Мастера ковали мечи и наконечники для стрел, поправляли избитые в боях панцыри, щиты и шлемы, меняли подковы лошадям. На крепостные стены горожане носили камни и брёвна, вёдра с горючей жидкостью и водой. Под стенами разводились костры, где в огромных чанах плавилась смола. Срочно укреплялась часть стены со стороны суши.

Река Итул, опоясывающая город полу-кольцом, стала серьёзным препятствием на пути кочевников. Стены тут поднимались почти из самой воды. Снизу они были выложены из дикого камня, который вайзы добывали в предгорьях и доставляли огромными глыбами к местам строительства. Только сам процесс доставки монолитов и укладки их в нужные места мало кто из людей видел: эту работу выполняли десять посвященных жрецов – созидателей, – (а уж они умели охранять свои секреты, доверенные им богами.)

На камнях стоял мощный сруб из брёвен морёного дуба. Такие стены трудно поджечь горящими стрелами и невозможно атаковать сходу. Вайзы знали, что степняки вряд ли станут штурмовать крепость с реки, а кинутся искать слабое место на суше или брать её защитников долгой осадой.

Они появились на противоположном берегу Итула во второй половине следующего дня, в тучах коричневой пыли, на лохматых, коричневых лошадях, и сами все коричневые, как лесные муравьи.

Их кони и стада домашнего скота, гонимые следом для пропитания огромного войска, пожрали и вытоптали всю траву в окрестной степи. Горячий ветер-суховей носил в воздухе мириады песчинок, так, что померк солнечный свет и самого солнца не стало видно.

Вождь с воеводой поднялись на самую высокую, угловую башню, чтобы лучше осмотреть местность и определить силы врага. В это время воинственные пришельцы совсем по-хозяйски рассёдлывали своих коней, ставили войлочные шатры, разводили костры и варили на них пищу. В сгустившихся сумерках, далеко в степи, насколько охватывал взгляд, загорались многочисленные огни. Осаждавших оказалось слишком много даже для такого многочисленного племени, как вайзы: их число не поддавалось счёту.

От завоевателей можно было ожидать любой хитрости, и всю ночь на стенах бодрствовали ратники. Но то, что предстало их глазам утром, – неприятно поразило вайзов. Под покровом темноты вражеские отряды спилили ближайшую рощу и соорудив плоты, переправились через реку, отрезав крепость с суши. (Единственный мост вождь приказал сжечь ещё накануне, что и было исполнено.)

Группа всадников в блестящих доспехах и причудливых шлемах, гарцевала за крепостным рвом, перед главными воротами, что-то выкрикивая на непонятном, гортанном языке. На длинных пиках у них развевались белые, птичьи перья.

– Видать, они приехали на переговоры. – Позовите толмача: пусть узнает, что нужно этим степным шакалам. – Распорядился Туробор.

Посланный воин привёл купца Трайка, известного своими путешествиями в дальние страны и знающего языки других народов. Среди вражеских воинов особо выделялся один – молодой, узкобородый и весёлый. Он был в богатой, расшитой золотыми нитями накидке, поверх сверкающих на солнце доспехов, в золотом шлеме и зелёных сапогах. Знатный всадник выехал вперёд и прокричал, прижимая кулак к груди: Я – Карающий Смерч, – командующий армией тимранов. – Моё имя наводит ужас на многие племена от моря до моря. – Но я не стану разорять вашу землю, если вы выполните требования моего отца и повелителя – Непобедимого Хатума, – хозяина восточных степей!

– Моё имя Туробор! – с достоинством ответил вождь вайзов. – Если тебе знаком наш язык, – оно говорит само за себя. – Вот этими руками я валю на землю могучего лесного быка. Так же легко я сверну голову любому из твоих воинов и тебе самому! – Твой отец наверное, ошибся направлением: граница ваших земель лежит гораздо южнее этой реки. – Убирайтесь подобру-поздорову! – Туробор указал мощной рукой на юго-восток.

– Твои слова, вождь, оскорбительны для моего отца и для меня, – сдерживая гнев, заговорил Карающий Смерч. – Неужели твои глаза не видят, неисчислимого войска за моей спиной? – Условия повелителя степей приняли многие народы, и теперь они под нашей защитой.

Когда Трайк перевёл слова чужака, воины на стенах дружно рассмеялись над их лживостью.

– Что ищет твой отец в нашей земле? – Ему нужен выкуп? – Спросил Туробор предводителя тимранов.

– Нет, зарит. Вы откроете ворота города и присягнёте нам на верность. – Каждую Осень будете платить нам дань зерном и скотом, мёдом и мехами и всем, чем богата ваша страна. – А взамен вы получите нашу дружбу и покровительство. – Ты и твои старейшины сможете, как и раньше, править своим народом. Вы станете нашими братьями, почти, как настоящие тимраны…

– Кочевник! – Прикуси свой болтливый язык! – Прервал вождь вайзов. – Знаешь ли ты, что означает слово «почти»? – Иногда торговцы привозят из далёких, южных краёв, животных, называемых обезьяны. – Потом бродячие лицедеи показывают их в своих балаганах. – Эти звери очень похожи на людей и делают то, чему учат их люди. – Ты хочешь, чтобы гордые и свободные зариты стали обезьянами в балагане твоего подлого отца, на посмешище другим народам? – Не бывать тому!

– Ты пожалеешь об этом, вождь! – Погрозил копьём Карающий Смерч, поворачивая коня.

Глава вторая

Так уж издавна повелось у народа заритов, что человек в течении жизни мог поменять имя, данное ему при рождении. Иногда это делалось для того, чтобы отметить заслуги соплеменника, иногда – с целью запутать злых духов, которые так и норовят навредить добрым людям. Юношу Гая стали называть Туробором после совершенного на охоте подвига.

В тот раз один нерасторопный охотник легко ранил могучего лесного быка, чем только привёл его в ярость. Всем молодым зверобоям грозила неминуемая смерть от рогов и копыт рассвирепевшего животного, стремительного и несокрушимого в нападении. И только молодой богатырь Гай, призвав на помощь богов, проявив ловкость и силу, успел схватить тура за острые рога, и запрыгнув ему на спину, повалить на землю. Молниеносный удар клинка завершил поединок победой человека.

Вайзы всегда были умелыми охотниками, но такого отчаянного поступка даже старцы не помнили. Как же называть после этого юного зверобоя, если не Туробором? А когда старый вождь пожелал удалиться на покой, то сам предложил вайзам избрать своим приемником Туробора. Почётная и хлопотная должность вождя никогда не передавалась в заритских племенах по наследству: её надо было заслужить.

Молодой охотник кроме силы, доставшейся от отца, славился ещё и умом и добротой. Словом, он будто родился для того, чтобы стать во главе племени. И он принял с благодарностью предложенную сородичами честь, обещая перед статуей Всевышнего Ратула не посрамить ни имени своего, ни звания. Эту клятву вождь вайзов ни разу не нарушил.

От центральных ворот крепости мощёная камнем улица выходила на храмовую площадь. Сам храм Ратула, срубленный из крепких брёвен, стоял на краю площади, представляя собой прямоугольник с покатой крышей, увенчанной шпилем. В конце длинного зала возвышалась статуя Верховного Божества: трёхметровое изваяние крылатого человека, отлитое из чистого золота. В каждой из трёх глазниц светилось по камню изумруду, а губы краснели рубинами. При свете чадящих факелов фигура выглядела настолько величественной и грозной, что невольно внушала неподдельный трепет и страх мужчинам, собравшимся на совет племени.

Только в особо важных случаях Совет собирался не в доме собраний, а в Главном храме всех заритов. Но в этот раз представителей соседних племен не пригласили, поскольку город находился в осаде, и каждый спасался, как мог.

По бокам жертвенника из розового мрамора стояли вождь Туробор и Верховный жрец Шама, оба в парадных одеяниях. На вожде поверх красивых и дорогих доспехов был накинут алый плащ, а голову венчал шлем в виде короны. Жрец был одет в белый, спадающий до пола хитон, а на голове красовалась шапка из меха рыси – свирепой лесной кошки.

Напротив их, лицами к статуе бога стояли вожди вайзовских кланов, старейшины родов, посвященные жрецы – созидатели и воевода Эскул. Отблески пламени озаряли суровые, бородатые лица мужчин и плясали тенями на бревенчатых стенах. Все чувствовали торжественность и важность момента, и ответственность за людей, избравших их своими старейшинами. Первым, как и полагалось, заговорил Туробор.

– Мудрейшие! – всем вам известно, какая беда постигла нашу землю. – Наши братья – южные зариты уже стонут под пятой чужеземцев и многие из них погибают в эти мгновения. Сердца наши полны скорби, но мы ничем не можем помочь другим племенам. – Врагов слишком много. Даже, если бы нам удалось собрать всех заритских воинов, то и тогда на одного нашего ратника пришлось бы по три десятка захватчиков. Уже на рассвете кочевники пойдут на приступ. Наши воины должны продержаться на стенах завтрашний день и ночь. За это время наши семьи, вместе с имуществом и скотом тайно покинут город.

– Туробор, как же можно покинуть город всем жителям, да ещё незаметно? – Там, где кончается подземный ход, – горят костры вражеского войска! – Недоумённо воскликнул один из вождей.

– Помолчи, Тиргит! – Я ещё не сказал всего! – Строго одёрнул Туробор нетерпеливого. – Так вот, братья, мы должны временно уйти с родной земли, чтобы остаться в живых и сохранить народ для будущего. – Завтра город превратится в груду дымящихся головёшек, но накопится новая сила, и мы вернёмся. – Мы построим город из камня и возведём вокруг него каменные стены, которые не загорятся от огненных стрел. – Ты, Тиргит, спрашивал, как мы покинем крепость. – Я скажу вам как: отойдите все к стене…

Много лет тому назад, после очередного набега кочевников, совет племени решил заложить крепость в излучине реки Итул, почти на сомой границе диких степей. По традиции первым строением нового города должен был стать храм Верховного бога Ратула. Когда стены и крыша уже были готовы, пленники-рабы принялись копать яму под постамент статуи, внезапно, земля под ними провалилась, и все строители исчезли, словно в преисподней.

Перепуганные стражники позвали жреца, и тот усмотрел в этом добрый знак небес.

Жрец бесстрашно опустился в открывшиеся подземелье вместе с вождём и воинами и зашагал впереди, освещая дорогу факелом.

То, что открылось глазам пораженных заритов, являлось не творением людей, а самой природы. Чтобы узнать секрет потайной дороги, людям пришлось проделать долгий и трудный путь.

В отдалённые времена климат тех мест был более суровым. Неприступные, горные хребты, что высились в семи днях перехода от земли вайзов, покрывались снегом и ледниками, таявшими летом. Массы воды скапливались в огромной котловине между скалами, переполняя чашу. Прошло ещё много веков, и климат в горах стал мягче. Ледники быстро таяли, вода точила камень и, найдя слабое место, ушла под землю.

Там невидимая река текла ещё многие и многие годы, впадая в полноводный Итул, пока не иссякла совсем. Но осталось её пересохшее русло, бравшее начало в Неприступных горах, за отвесными скалами. Это явилось бесценным даром богов племени, имевшему враждебных соседей.

Вход в тоннель расширили, а умельцы сделали врата из каменных плит, ставшие частью пола в новом храме. Открыть вход и выход в горы могли только вождь и Верховный жрец. Под охраной воинов пленники расчистили русло бывшей реки до самого истока. Затем, в сводах пробили колодцы для доступа воздуха и получилась дорога, позволявшая разъехаться двум встречным повозкам. По завершению работ вождь приказал перебить пленников-строителей, дабы сохранить тайну подземного хода.

Со временем отошли к предкам и остальные свидетели знавшие о подземелье, и теперь эту тайну хранили по наследству только два человека – вождь вайзов Туробор и Верховный жрец Шама. Многие из вайзов считали слухи о подземной реке не более, чем легендой, придуманной сказителями для развлечения. Но видно, пришел тот день, когда тайное должно стать явным.

…Ты, Тиргит, спрашивал, как мы уйдём из города? – Я покажу вам как, – отойдите все к стене.

Никто из находившихся в храме даже не заметил, что проделал вождь, на какой невидимый рычаг он нажал, хотя все взоры были обращены на него. Сначала послышались скрежет и гул, словно рушилась горная скала. Пол перед статуей дрогнул, и две створки ворот стали медленно подниматься, обнажая тёмное зево тоннеля. Пахнуло плесенью и сыростью, послышался писк летучих мышей. Старейшины стояли, словно пораженные неведомой силой от увиденного. Ворота поднялись вертикально и остановились.

– Значит, все эти слухи – чистая правда? – первым нарушил молчание брат вождя воевода Эскул.

– Как видите, старейшины: сказание о подземной реке оказалось достоверным. – Завтра наши люди покинут город этим путём, с наступлением темноты. – Прикажите своим кланам и родам собираться в дорогу. – Пусть грузят на телеги одежду, еду и орудия труда, а следом мы отправим с пастухами весь скот. – Все должны быть готовы к указанному сроку, но ни один человек, кроме вас, старейшин и вождей не должен знать об этом – (вождь покосился на подземелье,) – раньше времени.

– Если так, то уйти мы всегда успеем, – высказался глава клана Чёрных Кротов Логес – воин, известный осторожностью и склонностью к рассуждениям. – А если завоеватели не станут тратить время на осаду крепости, а уйдут сами? – Вокруг немало других племён, у которых найдётся, чем поживиться…К тому же, мы ещё не слышали мнения Верховного жреца: что говорят ему боги?

– Я уже спросил совета богов, – произнёс жрец Шама, поглаживая пышную бороду. – Вождь Туробор прав. – Деревянные стены города не смогут удержать бесчисленную орду завоевателей. По – слухам, тот, кто послал их, не признаёт ни людских, ни божьих законов. Ему помогают силы зла, которые он разбудил от многовековой спячки. – У него не войско, – а сонмище отъявленных извергов и негодяев, – отбросов многих племён и народов. – Среди них немало поклонников Властителя Тьмы Маракана и чёрных колдунов, с которыми в честном бою нам не справиться. – Мы должны временно оставить нашу равнину, и быть по – сему!

– Быть по-сему! – подтвердили вожди в один голос.

– А коли так, то воскурим благовония и принесём жертвы нашим богам и Всевышнему Ратулу! – Громко призвал жрец. – Испросим у покровителей смелости и удачи нашим воинам и спасения всему племени!

Жрец, вождь и старейшины кланов возложили на жертвенный камень у подножия статуи, корзины с едой и сосуды с напитками. – (Заритские племена никогда не приносили людей в жертву богам, считая этот обычай некоторых народов, диким и варварским.) – Не остались без угощений и младшие боги, чьи небольшие статуэтки стояли вдоль стен храма. Потом Верховный жрец налил вина в большую, серебряную чашу и прошептал над ней заклинания.

– Други и братья, испьём сие вино в знак согласия и единства нашего племени! – Шама отпил глоток и предал сосуд вождю Туробору. Затем, к чаше по-кругу приложились все вожди кланов и воевода Эскул. Решение было принято и обычаи соблюдены.

Вопреки ожиданиям осаждённых, утром пришельцы не стали штурмовать крепость. После долгого перехода по степям, Карающий Смерч счёл нужным дать отдых своему разношерстному воинству, (тем более, что торопиться кочевникам было некуда.) Как и вчера, на кострах жарились бараньи и бычьи туши, а бойцы пили вина и горланили длинные, заунывные песни, наводящие тоску на слушателей, не понимающих их смысла. Некоторые чужаки просто предавались безделию, а другие играли в азартные игры на будущие трофеи, которые ещё надо было постараться добыть. Кое-кто плескался в реке и стирал грязную одежду. Словом, степняки казались спокойными и уверенными в победе.

Отдельные, мелкие группы весёлых всадников иногда подъезжали к самым воротам, показывая свою удаль, выпускали из кривых луков несколько стрел и выкрикивали оскорбления. Вайзы не оставались в долгу: стреляли им вслед и грозили оружием. Потом к воротам прискакали парламентёры с белыми перьями на длинных пиках, и вождь приказал не трогать их. Один из чужаков что-то прокричал, а Трайк перевел его слова.

– Они привезли письмо и требуют передать его вождю.

– Пусть передают, – сказал Туробор.

Услышав согласие, кочевник прицелился из лука, и стрела с письмом воткнулась в бревно, рядом с Туробором. На куске грубой, серой материи, корявым почерком было начертано по-заритски: «Вождь, вчера ты сильно обидел меня неразумными словами.

Сегодня я добрый, и прощаю тебя, по случаю рождения моего наследника. – Я даю вам ещё один день и ночь на обдумывание моего предложения. – Если завтра вы не выполните наши условия, – мы возьмём город штурмом и перебьём всех заритов. – Командующий тимранских войск Карающий Смерч».

Услышав перевод сего послания, Туробор ненадолго задумался, а потом позвал сотника стражи и воеводу Эскула. После непродолжительного совета он приказал написать ответ. Кусок полотна и кисточка для письма у переводчика были при себе. Грамотей выжидательно смотрел на Туробора.

– Пиши так: Мы сдадим город завтра в полдень.

Трайк удивлённо посмотрел на вождя, но смекнул, что к чему и исполнил распоряжение. Тем же способом ответ был доставлен посланцам, и они вернулись к своим. Вайзам нежданно представился случай выиграть время и сберечь своих бойцов.

В сумерках распахнулись ворота храма, чтобы принять жителей города, собравшихся на площади. Вести их должны были жрец Шама и воевода Эскул. Перед толпой стояли ряды воинов, посланные сопровождать беженцев. Верховный жрец поднялся на возвышение, чтобы каждый мог его видеть. Тёплый, южный ветер шевелил его пышную, седую бороду и длинные волосы. Шама воздел руки к небу, и толпа утихла.

– Соплеменники, вайзы, настал час испытания, когда мы уходим с родной земли. – Я сам поведу вас тайной дорогой за Неприступные горы, туда, где много никем не занятых угодий, и где никакой захватчик нас не достанет. – Нам предстоит идти семь дней и ночей, и все ли вы готовы к трудному переходу? – Нет ли среди вас таких, которые решили остаться, на свою погибель?

– Мы готовы! – выдохнула толпа, а кое-где послышался приглушенный плач женщин. Но оно и понятно: мало радости в том, чтобы покидать свою родину ради другой, пусть даже и богатой земли.

– Тогда садитесь на повозки, и да поможет нам Всевышний!

Жрец вошел внутрь храма и нажал потайной рычаг. Статуя Ратула – главная святыня вайзов была снята с постамента и погружена на специально изготовленную для неё повозку. Кони косились в темноту подземелья и испуганно стригли ушами. Воины осторожно повели их под уздцы, вслед за факельщиками.

В этом многолюдии уходящих никто не обратил внимания на старого отшельника Джикрита, жившего в пещере за городом, на берегу Итула. Он сидел в одиночестве на телеге, запряженной старой и худой лошадью, испытывая тайное торжество, скрываемое от окружающих. Среди сегодняшних беженцев было немало тех, что приходили в его убогое жилище за помощью, и, скорее всего, – придут ещё. Джикрит не откажет вайзам в их нуждах, но потребует за это многое…

Одна за другой телеги скрывались в чреве тоннеля, образуя длинную колонну. Следом шагнули три сотни отборных воинов и воевода Эскул. На крепостных стенах остались готовые в случае нужды, умереть, защитники крепости со своим вождём Туробором.

Глава третья

Наступившую ночь Туробор провёл в башне, над главными воротами, где следовало ожидать удара противника. Вождь долго смотрел вниз, на пустынные улочки и дома, которые никогда больше не услышат детских голосов, порог которых уже не переступят их хозяева. Но совсем скоро и сами крепостные стены вознесутся в небо с дымом и сровняются с землёй. А потом здесь вырастут сорные травы и колючий кустарник, а в руинах поселятся совы и дикое зверьё.

Ближе к полудню, когда солнце вошло в зенит, во вражеском стане заиграли трубы, объявляя сбор. А в крепости давно были готовы к приёму «гостей». На деревянной галерее, стояли катапульты для метания камней и разрывных снарядов, бочки с горючей жидкостью для огнемётов, секрет изготовления которой был заритам давно известен. Под стенами, в больших котлах плавилась смола. Но пребывающий в приятном заблуждении предводитель захватчиков Карающий Смерч ожидал совсем другого приёма.

Степной принц ехал к воротам в окружении свиты, на белом, танцующим под всадником коне, покрытым вместо походной попоны, роскошным ковром. Широкая улыбка озаряла скуластое лицо кочевника, и одет он был по-праздничному (не каждый же день ему сдавались города).

Так же нарядно, но поскромнее выглядели его приближенные.

Следом за военачальниками тянулась колонна воинов в пешем строю, запрудившая всю дорогу. Бойцы улыбались и перешучивались, в предвкушении богатой добычи, пиршества и развлечений.

– Но что это? – Крепостные ворота перед захватчиками не раскрылись, а вожди племени не вышли навстречу с поклонами и ключами, как того требует ритуал сдачи города. В тридцати шагах от ворот процессия вынуждена была остановиться. Карающий Смерч уже догадался, что его одурачили, и слащавая улыбка сменилась гримасой злобы. Он собрался что-то крикнуть, но застыл с раскрытым ртом.

Из бойниц просвистели одновременно десятки стрел, и все спутники предводителя были поражены на месте. Некоторые из них бездыханными свалились на землю, ноги других застряли в стременах, а испуганные кони тащили прочь своих мёртвых седоков. Карающий Смерч резко дёрнул поводья, и, развернувшись, ускакал под защиту растерявшейся пехоты. В первых рядах чужаков уже возникли паника и давка, вызванные нежданным ударом вайзов.

Тут же со стен полетели камни, и тучи стрел, выпущенные из луков и арбалетов, на мгновение затмили небо. Послышались стоны и проклятия первых раненных степняков, а многие так и остались лежать под стенами.

И всё-таки, пришельцы были опытными бойцами; ведь война для большинства из них являлась образом жизни. Быстро перестроившись, оставшиеся невредимыми тимраны ринулись в наступление, отрезая город со стороны суши. И только штурмовать высокие стены с речного берега они не рискнули, но скорее всего: не видели в том необходимости.

А командующий степняков, взбешенный гибелью чуть ли не всех своих воевод, срочно назначал на должности других, проявивших себя в прежних боях. Под прикрытием лучников степняки носили брёвна, камни и разный хлам, тащили всё, что попадалось под руки и сбрасывали в крепостной ров. Другие несли длинные лестницы, примеряясь, где бы их прислонить к стенам.

Осаждённые поливали врагов кипящей смолой и водой, забрасывали камнями и брёвнами, расстреливали из луков и арбалетов. В пылу боя все потеряли счёт времени. Уже холмы трупов образовались перед воротами и под стенами, а тимранам казалось, нет числа. По окровавленным телам павших сотни живых карабкались на стены, пытались разбить ворота тараном. На месте убитого чужака тут же возникали несколько других.

Среди вайзов тоже появились потери, которые некем было восполнить. Каждую стену защищали по полтысячи ратников, а ещё две сотни еле успевали тушить возникающие в городе пожары.

Осаждавшие засыпали крепость горящими стрелами, пытаясь пожечь её. Но надо было продержаться до темноты, и вайзы держались из последних сил.

Только с наступлением ночи нападавшие отошли в свой лагерь, унося раненых. Сразу на всём пространстве, во тьме загорелись огни их костров. Это был настоящий огненный пояс вокруг погибающего города.

И тогда вождь, еле держась на ногах от усталости, подал команду. Послышался сигнал рога, объявляя общий сбор. Поредевшие сотни защитников покинули стены и башни, забрав раненых и убитых, и все собрались на храмовой площади.

– Соплеменники! – мы сделали всё, что от нас требовалось. – Теперь наше племя ушло далеко и находится в безопасности. – Нам нет больше надобности защищать город. – Отнесите тела павших в храм, где они с огнём вознесутся к предкам. – Тем временем пусть факельщики скачут к стенам и поджигают всё, что может гореть. – Не отдадим врагу на поругание наши жилища и храмы!

Ратники кинулись исполнять приказ, и сразу во многих местах взметнулись огненные языки пламени, послышался треск сухого, горящего дерева. Когда все собрались в храме, от нестерпимого жара нечем было дышать. Грохот падающих кровель, гул всепожирающего огня, дым и пепел, – всё это представляло ужасающее зрелище даже для бывалых воинов.

Ворота в подземелье были открыты, и люди, с молитвой Ратулу уходили вниз. Туробор сам обошел храм с горящим факелом, поджигая политые горючей смесью бревна. Последним спустился он в тоннель, надёжно закрывая со собой вход.

В лагере захватчиков многие, при виде гигантского пожара пришли в ярость и изрыгали ругательства. Воины и наёмники кляли последними словами «глупых заритов», а заодно и своих командиров. Каждый из вояк уже завтра надеялся добыть трофеи, обещанные предводителем. И вот: все сокровища этого города уходят с дымом в небо, как и надежды завоевателей.

На рассвете стены рухнули, но ещё долго горели и дымились разбросанные хаотично останки строений. Карающий Смерч вместе с приближенными смотрел на пожарище и скрипел от злости зубами.

– Это безумцы! – Они предпочли сгореть, а не жить под нашим покровительством! – Неразумный народ! – Туда им и дорога! – Прокричал командующий тимранов.

У него этой ночью надолго испортилось настроение, и было от чего. – Ведь он не оправдал доверия своего отца, не справился с возложенной на него миссией. Его войска опустошили и разорили земли заритов, уничтожив многих из них. И это вместо того, чтобы обложить племена данью и заставить работать на себя, а их вождей сделать послушными слугами.

Непобедимый Хатум будет недоволен сыном и возможно, отстранит его от командования войсками. И позор Карающего Смерча прольётся бальзамом на завистливые души его врагов и завистников. – Где взять теперь тысячи других рабов!? – Ведь удел тимранов – воинские подвиги, а трудиться должны другие, робкие племена…

– Мы поворачиваем на Юг! – неожиданно объявил Карающий Смерч воинам. – В северных лесах скитаются племена бедных охотников, у которых нет ни золота, ни самоцветных камней, и нам нечего там делать. – Говорят, возле Южного моря живут в неге и роскоши процветающие народы, но они – никудышные воины. – Там мы найдём несметные сокровища, сильных рабов и прекрасных, неутомимых в любви рабынь.

Многие из разношерстного воинства весть о новом, большом походе восприняли с неохотой. Им давно хотелось отдыха, хорошей пищи, вина и утех, а неудача только обозлила всех. И всё же, это был единственный путь для людей, привыкших грабить и убивать. Орда покинула негостеприимную землю заритов, проходя по ею же разорённой степи.

Легион наёмников-хинов вдруг, не пожелал уходить далеко от родных мест, и предводитель расстался с ними без сожаления. (По пути к войску обязательно пристанут новые искатели богатств и приключений.) Израненные в бою под Италуром бойцы остались с хинами, поправлять здоровье, но были и такие, что только притворились увечными. Карающий Смерч никому не стал препятствовать, но ничего и не заплатил за былую службу. Вскоре эти воины основали новое государство, на правом берегу Итула, ниже по течению.

Первым королём Хинана стал бывший сотник Даний, виновник многих бед, которые случатся спустя десятилетия.-(Но об этом речь пойдёт во второй книге «Хроник».)

Подземная дорога не была ровной и лёгкой: проехавший накануне обоз лишь слегка сгладил путь, а выпавшие из стен камни давно были убраны пленниками. Через колодцы в сводах попадала дождевая вода, скапливаясь в углублениях и образуя лужи, но теперь она пригодилась для того, чтобы поить лошадей и другой скот. В последний раз Туробор спускался в тоннель два года назад и убедился в его надёжности.

Верховный жрец Шама вывел племя на поверхность глубокой ночью, когда крупные звёзды горели над горными вершинами. Увидев впереди тупик, он нашел каменный ключ и вставил его в потаённую нишу. Над головами беженцев заскрежетали валуны, и врата в новый мир растворились. Тугая струя бодрящего, прохладного воздуха ворвалась в сумрачное подземелье. Одна за другой повозки выезжали на дно бывшего озера. Глядя в ночное небо, люди поверили, что теперь они в безопасности.

Но жрец не разрешил стать там лагерем, а повел обоз дальше: никто на должен был запомнить место подземного хода. Узкое, но неглубокое ущелье вело под уклон, и ехать по его дну было не легче, чем в тоннеле. И только на рубеже горных лугов племя остановилось на отдых. Ещё сутки вайзы ждали воинов, оставшихся прикрывать отход. Знали, что не все мужчины вернутся в свои семьи и молили богов о милосердии к близким. Когда наконец, все живые воссоединились, а умершие в пути были погребены, племя тронулось дальше.

Горы тянулись с Севера на Юг почти правильным овалом, а в середине этого, естественного амфитеатра, словно огромная арена, раскинулась огромная долина с речками и ручьями, рощами и лугами. Неизвестная земля должна была стать вайзам новой родиной, но никто не мог предположить: на долго ли? Вождь и жрец, знавшие туда дорогу, стали во главе большой колонны и повели свой народ в неизвестность.

Горные луга вскоре сменились полосой тенистых лесов, где находило приют множество непуганой дичи. Пробиваясь среди деревьев и кустарников, караван оставлял за собой приметную дорогу, – первую в этих местах. Где-то рядом слышалось журчание ручья. На исходе второго дня племя достигло долины, но как долго продолжится путешествие, никто из вайзов не знал. Несколько старших воинов подъехали к голове колонны.

– Туробор, зачем нам идти дальше? – Тут много травы для скота и жирной земли для пашни. – В лесах водится дичь, а тот ручей кишит рыбой. – Почему бы не остановиться здесь? – Спросил вождя один из старейшин.

– Твоя правда, Си лимит, – места эти хороши, но дальше будут ещё лучше. – Незадолго до своей кончины наш старый вождь Аргус проделал со мной весь тайный путь, чтобы показать, где в случае нужды наше племя сможет пережить смутные времена. – Я не впервые в этих горах. – Ручей, вытекающий из-под скалы, на расстоянии одного конного перехода станет большой рекой. – Там мы раскинем временное становище, а вскоре и город построим. – А ты, жрец-созидатель Си лимит возьми под своё начало ещё четверых Посвящённых и выбери крепких мужчин, для заготовки брёвен и камня. – На равнине мало лесов, а людям уже завтра понадобятся жилища: брёвна пусть плывут по реке, ну, а как доставить камень, – вы знаете лучше всех нас, простых смертных…

Дав отдых людям и животным, утром вайзы пошли дальше.

Ручей, вдоль которого проходила колонна, становился всё шире и глубже и вскоре превратился в полноводную, равнинную реку. Нигде, насколько охватывал взгляд, не наблюдалось признаков обитания человека. Временами из густой травы выскакивал олень и удивлённо косил глазами в сторону обоза. Вдали виднелись небольшие стада пасущихся, могучих туров, а степные птицы дрофы и перепела лениво отбегали в сторону, уступая дорогу колонне. Дичь этой долины никогда не видела человека и совершенно не боялась его.

Там, где речное русло изгибалось подковой вокруг высокого берега, Туробор подал знак остановиться. Это место очень напоминало прежнее, на реке Итул, откуда вайзам пришлось уйти, и было весьма пригодным для строительства укреплений. Впрочем, крепостные стены здесь оказались совершенно лишними, и никто не собирался их возводить. Но в случае затяжных дождей городу не страшны будут наводнения, неизбежные на равнине.

– Мы пришли домой! – Нравится вам здесь? – крикнул вождь, обернувшись к соплеменникам.

В ответ послышались возгласы одобрения.

– Пусть соберутся вожди кланов и старейшины родов! – Я созываю совет племени!

Уже на следующий день закипела привычная для всех работа. Земледельцы вышли распахивать пустоши, чтобы потом возделать поля и засеять их злаками. – (Там, на брошенной родине, зеленеющие уже всходы начисто вытоптала вражеская конница.) – Тёплый климат долины позволял вырастить новый урожай.

Занялись своим извечным промыслом охотники, рыболовы и бортники. Стадо домашнего скота и табун лошадей паслись под присмотром опытных пастухов и обученных собак. Группу конных воинов вождь отправил разведать окрестности.

Когда с верховьев реки и из предгорий были доставлены брёвна и камни, вайзы приступили к постройке тёплых жилищ и хозяйственных сооружений. Но, по-традиции пращуров, первым, в один день возвели храм Верховного Божества Всевышнего Ратула, из отборного, кедрового дерева. Золотая статуя покровителя заритов заняла достойное место. Впоследствии, в разных поселениях и за их пределами были устроены храмы и капища младших богов: бога Земли Террана, бога Воды Мирсата, богини Луны Нечаны, бога Плодородия Дарила, богини Жизни и Смерти Мары и других небожителей, чтимых заритскими племенами.

Вайзам пришлось на новом месте поздно ложиться и рано вставать, и каждый день их был наполнен тяжелым трудом. Только Посвящённые жрецы – созидатели своими тайными знаниями облегчали жизнь соплеменников. Зато уже к сезону дождей каждая семья племени имела крышу над головой и помещения для скота. К тому времени, когда запылали багрянцем клёны и пожелтела листва берёз в предгорьях, крутились гончарные круги в мастерских, а мельницы, построенные на ручьях, готовы были принять зерно первого урожая. В кузницах стучали молоты и раздувались мехи горнов.

Может к счастью, а может наоборот, но в пределах горной страны у вайзов не оказалось соседей. Красивые и удобные места пустовали по причине их недоступности для простых, смертных людей. Спустившись вниз по реке, разведчики увидели, как беснуется вода в узком ущелье, стиснутом утёсами. Как кипят пенистые буруны возле острых камней, выступающих из волн.

Далее следовал целый каскад водопадов, где стоял страшный грохот. Где сквозь водяную пыль и пену ничего не было видно. Спуститься вниз сквозь такую преграду – было равно самоубийству, а уж подняться вверх – совсем невозможно. Вот почему эта земля и не была известна другим народам.

Разве только могучий, горный орёл мог перелететь через отвесные скалы, но люди давно утратили способность к полётам, за исключением немногих, отмеченных особой благосклонностью богов. И совет племени решил даже не пытаться проникнуть за пределы их маленького мира.

Имея всё нужное для жизни, вайзы находились в этой естественной крепости, созданной самой природой, в полной безопасности, которой они знали цену. Единственный путь во внешний мир лежал через русло подземной, пересохшей реки. Путь, который люди стали забывать, а со временем, рассказы о нём превратились в легенду.

Глава четвертая

Двадцать лет пролетели, как один день. За это время родились и выросли дети, не знавшие никакой другой родины, кроме Загории. Обилие пищи и отсутствие врагов позволили племени вайзов процветать и множиться. На место умерших стариков пришла молодёжь, не имеющая понятия о том, что означает слово «война».

Постаревший и поседевший, но всё ещё полный сил вождь Туробор понимал, что соплеменников надо заинтересовать каким-нибудь новым, полезным делом. Он знал, что беззаботная и праздная жизнь развращает человека, делая его ленивым эгоистом. И после долгих раздумий вождь созвал Большой Совет Племени.

Кланы и родовые общины к тому времени вольно расселились по окрестностям. Рыбаки жили по берегам рек и на дальнем озере. Усадьбы скотоводов и землепашцев были рассеяны по всей долине. Ближе к лесам и предгорьям поселились зверобои, бортники, углежоги и рудокопы. Первое поселение на реке Гора разрослось, превратившись в столицу город Заритан, где проживали ремесленники, торговцы и высшее жречество.

Прежний Верховный жрец Шама несколько лет тому назад отошел в мир предков, и был погребён с большими почестями. По обычаю, его приемник избирался всеми взрослыми вайзами, независимо от пола и принадлежности к какой бы то ни было общине. Выбор племени пал на главного жреца храма бога Террана, Удалара, известного знанием обычаев, учёностью и усердием в служении богам.

При этом, никто не мог угадать; какие тайные мысли теснили чело сего служителя культа, и что таится в тёмных глазах жреца под насупленными, лохматыми бровями. Удалар с детства имел скрытный характер, но это качество не считалось недостатком для человека, посвятившего себя общению с небесами.

В доме собраний, что стоял на площади, напротив главного храма, рядом с вождём сидел жрец Удалар. Вместе они выглядели довольно внушительно, олицетворяя Верховную власть племени. По обе стороны длинного стола восседали вожди всех кланов, старейшины родов, жрецы и просто люди, уважаемые соплеменниками.

– Почтеннейшие, я собрал вас, чтобы держать совет, как нам жить дальше. – Так начал свою речь Туробор. – Теперь у нас хватает всего. – Племя стало многолюдным, и появляются среди нас такие, что проводят время в игрищах и забавах. А ещё юноши тешатся охотой, убивая дичь без всякой надобности. – Так мы скоро истребим всю живность в округе… Так же мне стало известно, что в сезон дождей многие мужчины от безделия пристрастились к хмельным напиткам, и находят удовольствие в том, чтобы распивать меды и настойки без всякой меры и причины на то. – Нередко, после возлияний пьяные компании затевают потасовки, хватаясь при том за оружие. – Разве было такое раньше, когда мы жили на равнине и отражали набеги чужаков?

– Нет, вождь, такого мы не припомним. – Послышался голос старика Арка. – Мальчиков надо приучать к труду и учению с малых лет, как то водилось прежде. – А некоторые отцы и матери балуют своих чад, всячески потакая их капризам. – Баловство не приведет к хорошему.

– Это стало возможным потому, что люди забыли нужду: теперь всем всего хватает, – вот и разбаловался народ. – Высказал своё мнение вождь клана Чёрных Кротов Ераз. – Вот нам, земледельцам некогда заниматься глупостями: земля требует заботы круглый год. Да и с приходом сезона дождей мы не сидим без дела. – А детей всё же, надо обучать наукам и ремёслам, – для этого у нас имеются учёные люди.

– А скажите, мудрейшие, кому нужны науки, которым мы обучим наших детей? – Неожиданно спросил Верховный жрец, и все присутствовавшие удивлённо обернулись на него.

– Что значит: кому нужны? – Им самим и нужны. – Опередил всех Ераз. – Не имея знаний, разве ты сам, мудрейший Удалар, смог бы стать таким важным человеком?

– Наши грамотеи учат детей письму и счёту, а мы, жрецы храмов рассказываем им о богах и духах, обучаем правильному поклонению и исполнению обрядов. – Какие ещё знания могут понадобиться в нашем государстве? – Не всем же быть звездочётами, лекарями, знатоками металлов или хранителями тайных знаний магии! – Зачем заставлять детей изучать всё это?! – Настаивал на своём Верховный жрец.

Туробор решил прервать речь жреца, к которому не испытывал особого доверия, и терпел лишь потому, что его избрали люди. Даже тайну подземной дороги вождь ему до сих пор не открыл, (хотя, по-традиции, обязан был это сделать.)

– Удалар, и такие слова мы слышим от тебя, – одного из самых учёных мужей нашего народа? – Я считаю; дети должны унаследовать все знания, которыми мы обладаем. – Со временем они передадут их своим детям и внукам. – Ибо человек не ведающий – слеп и глух, а вооруженный знаниями имеет острое зрение, гибкий ум, и видит на много лет вперёд. – Вайзы не должны надеяться только на милость богов и помощь добрых духов. – Боги покровительствуют тому, кто сам стремится сделать жизнь лучше. – Данной мне властью я приказываю обучать детей вайзов всем наукам, известным у нас. – А теперь поговорим о другом.

Наши храмы, дома и все строения возводились в спешке, когда мы пришли в эту долину. Прошло два десятка лет и многое требует ремонта. К тому же, не раз случались пожары, и люди теряли своё имущество. Теперь, когда в племени много молодых и сильных мужчин, и всего хватает, не пора ли приступить к строительству из камня?

– Давно пора, вождь. – Послышались одобрительные голоса старейшин.

– А если так, то после уборки урожая пошлём свободных от дел мужчин в предгорья. Я сам поведу их и укажу удобные для заготовки места. – Жрецы-созидатели, вы ещё не забыли свои тайные знания? – Обратился Туробор к четверым оставшимся в живых Посвящённым старцам.

– Такое не забывается, – хотя давно не приходилось нам участвовать в большом деле. – Отозвались жрецы.

Предложение Туробора оказалось своевременным и понравилось совету племени. Вожди обсуждали, как легче заготавливать камень и доставлять его на равнину. Только Удалар недовольно морщился и не принимал участия в разговоре, но потом задал вопрос.

– А не забыли вы, почтенные, про места поклонения богам?

– Не беспокойся, Твоё Святейшество, – мы помним, что первыми постройками должны стать храмы, – заверил его вождь.

Каждый представляет, как трудна работа в каменоломнях. Народы Великой Равнины заставляли исполнять её пленников, захваченных в битвах. Но вайзы редко воевали, а рабства в те времена они не знали. Всё же, людям свободным и здоровым даже такой тяжелый труд по силам. Там, где не поднять одному, – брались трое. Где не осилить троим, – подхватывали семеро. Для облегчения труда умельцы придумали различные приспособления и подъёмники. (Четверым жрецам-созидателям, знающим секрет левитации, хватало забот по доставке камня в город.)

Мужчины откалывали большие глыбы гранита от целой скалы и спускали вниз по бревенчатым лагам, смазанным звериным жиром. Далее мелкие куски грузились на повозки и отвозились в долину, а что происходило с тяжеленными блоками – никто из камнетесов того не видел. Только утром место, где они были сложены – оказывалось пустым.

Новое дело увлекло вайзов: они понимали, что работают для себя, и никто не роптал на временные трудности. Вождь часто наведывался в горы, чтобы подбодрить людей и сам принимал участие в заготовке камня. Неожиданно, он всегда оказывался там, где труднее, подставляя всё ещё крепкие плечи. Беда случилась в каменоломне нежданно.

С утра ничто не предвещало трагедии, и работа шла своим чередом. Под огромной глыбой горел яркий костёр. Когда камень нагревался, его поливали холодной водой, а в образовавшиеся трещины забивали деревянные клинья. Так делалось издревле, чтобы добыть кусок, удобный для перемещения. И кто мог знать, что эта гранитная глыба станет причиной бед и лишений, меняющих ход истории народа?!

В тот раз всё пошло не так, как хотелось людям. Неожиданно осколок скалы тронулся и медленно пополз, грозя сорваться и раздавить людей, работающих на нижнем ярусе. Вот он уже приблизился к самому краю террасы, но несколько человек преградили ему путь.

Мужчины обхватили камень снизу, однако, силы оказались неравны: он медленно полз, увлекая за собой мелкий щебень. И тут возле камня оказался вождь. Он упёрся в камень спиной и раскинул в стороны руки. Глыба остановилась.

– Уходите все! – Пусть уберут внизу коней и повозки! – Приказал Туробор.

– Но вождь… – попытался кто-то возразить.

– Прочь!

Воины разбежались в стороны. На нижней террасе люди тоже услышали об опасности и поспешили укрыться. Туробор остался наедине с огромной глыбой гранита, удерживая её на пределе своих богатырских сил. Было видно, как вздулись жилы на его руках и шее. Как напрягся каждый мускул на обнаженном торсе вождя, грозя разорваться от напряжения. Обильный пот стекал струйками с высокого чела по лицу, бороде и мощной груди.

Ноги богатыря по щиколотки утопали в мелком щебне и дрожали от нечеловеческих усилий. И только когда все повозки и люди оказались на безопасном расстоянии, вождь попробовал спастись сам. Всё решал один, почти неуловимый миг. Резким движением Туробор развернулся в сторону и прыгнул. Он опередил валун и даже устоял на ногах.

В тоже мгновение глыба сорвалась с террасы и понеслась вниз, всё круша на своём пути и набирая скорость. Потом со страшным грохотом врезалась в груду других камней, готовых к отправке, и раскололась на несколько частей. И когда вайзы оправились от потрясения, сотни глоток выкрикнули клич торжества, прославляющий вождя-героя.

– Слава вождю! – Слава Туробору! – Слава! – Слава! – Казалось, что неприступные горы и те покачнулись от этих возгласов, и зашелестели ветвями леса предгорий.

Согласно обычаю, Туробор встал на террасе, видимый соплеменниками, и в знак благодарности поднял руки над головой. Но что это? – Внезапно вождь зашатался, схватился руками за грудь и, подобно срубленному дубу, рухнул на камни. Все видевшие это сначала впали в оцепенение, а потом ринулись наверх.

Туробор лежал на спине, всё так же прижимая руки к груди, а изо рта у него вытекала струйка крови. Уже невидящие, синие глаза богатыря были широко раскрыты навстречу синему небу. Сердце вождя разорвалось от непомерного напряжения сил, и он умер, совершив последний в этой жизни подвиг. Воевода Эскул, который теперь был начальником каменоломни, прошел через толпу расступившихся соплеменников, склонился над братом и закрыл ему глаза.

– Гонцы, скачите в селения и возвестите всем о смерти вождя! – Пусть жрецы приготовят всё для его перехода к предкам!

По знаку Эскула вайзы подняли тело Туробора и понесли его вниз, где положили на повозку. После этого колонна начала спуск в долину. По дороге к этой горестной процессии присоединились люди живущие в предгорьях. Всё племя собиралось в Заритане, чтобы проститься с вождём-героем.

Иногда, во время войн, если не было возможности предать павших земле, их тела сжигали на кострах, но в мирное время всё обстояло иначе. Впереди погребальной процессии, на специальной колеснице везли статую богини Жизни и Смерти – Мары, изготовленную из меди. Богиня была изображена с длинными, распущенными волосами и двумя лицами: белым и чёрным.

Когда в племени рождался младенец, его приносили в храм и поворачивали статую белой стороной. Родители ребёнка клали на алтарь подношения и просили счастливой жизни для своего отпрыска. Если человек умирал, жрица закрывала белое лицо и богиня сопровождала усопшего до могилы, способствуя скорейшему переходу в мир предков.

Последний путь вождя сопровождался гулом деревянных труб и костяных рожков, боем барабанов, бубнов и пением плакальщиц. Эти звуки разносились по всей долине, достигая дальних предгорий. Но вот колонна приблизилась к огороженному частоколом кладбищу, и по знаку Верховного жреца всё смолкло.

Большая яма была вырыта не в общем ряду, а выше на холме. Кедровый саркофаг сняли с повозки и поставили на возвышение, напротив статуи Мары. Теперь к руководству прощальной церемонией приступила жрица Майвана и её помощницы, которые стали обкуривать статую богини благовониями и возносить молитвы. Этот ритуал погребения был известен всем вайзам, но молодые наблюдали его впервые, поскольку, вожди умирают не часто. Снова наступила тишина, и звучал только голос Майваны.

– Вайзы! – богиня говорит, что путь к предкам далёк и труден, и пешему Туробору придётся долго туда добираться.

– Мы дадим вождю коней! – Возвестил Верховный жрец Удалар.

Четверо скакунов были приведены под уздцы воинами. Их по очереди подводили к краю ямы, убивали острым клинком и сбрасывали вниз. Там лошади вождя в полной сбруе и богатом убранстве были положены по четырём углам могилы.

Когда и эта часть церемонии была завершена, жрица снова принялась задабривать богиню. Следом за лошадьми в яму положили оружие вождя, еду и питьё, много красивой одежды и обуви. А так же, множество драгоценной мелочи и монет для подкупа злых духов, на пути в лучший из миров. В это время вдова Туробора, его сыновья, дочери и внуки стояли возле гроба. Их окружал весь род покойного во главе с Эскулом, который теперь стал главой большого клана. Кажется, всё было положено в могилу и ничего не забыто.

Жрецы подняли саркофаг и установили его в центре могилы. Затем воины принялись закладывать её дубовыми плахами, закрывая верх. Первыми горсти земли кинули родичи Туробора, жрецы и вожди кланов, а вскоре над захоронением высился земляной холм. Мужчины обложили его камнями и дёрном, и свежий курган возвысился над остальными могилами вайзов. Так был погребён в Загории славный вождь Туробор, со смертью которого пришла другая эпоха.

А в городе тем временем, прямо на храмовой площади расставлялись поминальные столы. По возвращении процессии были принесены жертвы Всевышнему Ратулу и другим богам, а так же, задобрили и добрых духов, помогавших вайзам в их повседневной жизни. После молитв племя приступило к тризне.

На деревянном, наскоро сооруженном помосте в центре площади выступали певцы и сказители, прославляющие деяния великого вождя и воина Туробора. До избрания нового главы племени вся власть в Загории принадлежала Верховному жрецу Удалару, согласно законам и обычаям.

Теперь уже он восседал на самом почётном месте, пил наравне с другими мужчинами и не хмелел. Его колючий и пронизывающий взгляд скользил по лицам вождей кланов, старейшин родов, но ни на ком долго не задерживался. Удалар думал о будущем. Уже через тридцать дней соберётся Большой Совет Племени, чтобы избрать нового вождя из числа достойнейших, и каждый клан будет стараться выдвинуть своего человека, ибо эта честь распространяется на весь род избранного.

Удалар, происходивший из клана Болотного Змея, хорошо знал о своём влиянии на остальных жрецов, старейшин и простых общинников, и надеялся многих склонить на свою сторону. Уже дважды становились вождями люди из Синих Орлов, теперь жрец хотел поставить во главе племени своего сородича.

Нет спору: Туробор был достоин своей власти, но его душа уже находится на пути в царство предков, а бренное тело покоится под курганом. Этот случай самый удобный для того дела, которому давно и тайно служит жрец Удалар. Кивком головы он подозвал летописца Тарима, – хранителя библиотеки и Священной Книги Событий.

– Надо оставить потомкам подробное описание жизни и подвигов умершего вождя. – Сказал Удалар учёному мужу.

– Я давно записываю деяния Туробора. – Его смерть, как и вся жизнь стали достойным примером для подражания.

– Тарим, кому, как не тебе знать о жизни и подвигах наших предков? – Ведь ты помнишь наизусть всю историю заритского народа. – Польстил жрец летописцу, и спросил напрямую, без всякого перехода: скажи, ты подашь на Совете голос за того человека, которого назову я?

– Можешь не сомневаться во мне, Ваше Святейшество: всем известно, что ты желаешь племени только добра. – Я поговорю с некоторыми влиятельными людьми кланов, и они тоже поддержат твой выбор.

– Вот и договорились, – усмехнулся жрец в густую бороду. – А теперь поднимем кубки за славного Туробора, чья душа скоро будет блаженствовать среди богов и достойных предков!

Летописец за долгую жизнь пережил двух вождей и трёх Верховных жрецов, и умел с ними ладить. При этом, он делал свою работу на совесть и никогда не искажал событий, о которых повествовал в манускриптах. Тарим не хотел настраивать против себя такого могущественного человека, но и попасть под его влияние тоже не хотел. В конце-концов, если новый вождь окажется никудышным, – его никогда не поздно переизбрать, – так наивно полагал летописец.

Тридцать дней спустя, когда на небе снова народился молодой месяц, а душа умершего Туробора достигла обители богов и предков, в доме советов собрались вожди кланов, жрецы и старейшины. К тому времени каждый клан избрал своего претендента на высокую должность, и все они прибыли в Заритан, чтобы быть избранными или отвергнутыми.

За отдельным столом сидел хроникёр Тарим с двумя писцами. Перед ними были разложены чистые, кожаные свитки и принадлежности для письма. Все присутствующие были сосредоточены, понимая важность момента, и внимая каждому слову ораторов.

Столы для прибывших составляли прямоугольник, а на почётных местах сидели сторонники Удалара, (что не понравилось уважаемым в племени старшинам.) Но вслух никто не осмелился высказать недовольство. Сам Верховный жрец сидел в центре, у стены, увешенной оружием. Стоящий рядом трон вождя пока пустовал, но на него хоть однажды, да посмотрел каждый из старейшин.

Голову и плечи Удалара покрывал праздничный убор: шкура и голова рыси, – знак божественной власти. Красная мантия с изображением солнца из золотых нитей переливалась от пламени светильников, горящих вдоль стен, и сама походила на пылающий костёр. Чёрная борода жреца вилась кольцами, спадая на широкую грудь, где висела массивная, золотая цепь, тоже с медальоном в виде восходящего солнца. И если в обыденной жизни люди могли запросто подойти к Удалару и поговорить о делах, то теперь его фигура внушала неподдельные страх и трепет. Чувствуя это, жрец был уверен в успехе задуманного дела.

При жизни Туробора вопрос о его приемнике никогда не возникал. Правящий вождь устраивал всех; и старейшин и общинников и жрецов. Если и были люди недовольные им, то только праздные гуляки, которых он заставил заниматься полезными делами. Много имён было названо в зале, и временами казалось, что вожди приходят к согласию. Но находился человек, напоминающий собранию о недостойном поступке претендента, и снова разгорались споры, грозящие перерасти в потасовку. День клонился к закату, а Большой Совет так ничего и не решил. Тут Удалар понял, что пробил его час.

– Досточтимые жрецы и старейшины! – громогласно обратился он к собранию. – Ни один из названных вами претендентов не был одобрен большинством Совета. – Согласно нашим обычаям и данной мне властью, я вынужден предложить того человека, которого считаю достойным звания вождя!

В зале повисла такая тишина, что слышна стала песня залетевшего комара.

– Итак, я предлагаю Мирабаха – старшину рыбацкой артели!

Многие при этих словах удивлённо переглянулись и стали шептаться. Предводителя рыбаков многие люди хорошо знали, как человека старательного, уважающего старейшин и почитающего богов. Однако, никаких особых заслуг за ним не числилось, – впрочем, откуда взяться особым заслугам, если племя живёт обособленно и ни с кем не воюет? – Откуда им взяться?

Утомлённые долгим сидением в духоте, охрипшие от споров вожди и старейшины не стали высказывать вслух несогласия. Конечно, Мирабах не был лучшим из них, но и худшим он тоже не был.

– Если вы согласны с моим предложением, – голосуйте, мудрейшие. – Первым предложил Удалар, подходя к столу.

Следом потянулись остальные, выбирая по желанию белый или чёрный камушек и опуская их в кувшины. Когда проголосовали все, жрецы высыпали камни на стол и на глазах у всех, пересчитали. Белых камней оказалось аж на три больше, чем чёрных.

– Ваше Святейшество и Мудрейший Совет, – обратился жрец Барум к собранию, – волею богов и Всевышнего Ратула, большинством голосов вождём всех вайзов избран Мирабах из клана Болотного Змея! – Согласны ли вы с его избранием?

– Согласны! – Выкрикнули вожди, жрецы и старейшины, и даже те из них, которые сами были не прочь занять трон.

– Мирабах, подойди ко мне, – позвал Удалар новоизбранного.

Невысокий, плечистый мужчина лет сорока, несколько смущённый вниманием соплеменников, покорно стал перед Верховным жрецом, который приходился ему родным дядей, (что было известно всем в зале.)

– Названный вождём, прими знаки покорности тебе и твоей власти над нами! – Удалар принял из рук жреца парадный плащ и накинул на плечи племянника.

Это одеяние, расшитое золотыми символами, доставалось из сокровищницы лишь в исключительных случаях. Затем на голову Мирабаха был водружен золотой шлем в виде короны, а в руки вложены меч и булава.

Всем показалось, что в наряде вождя сам рыбак стал выше ростом, а в облике появились властные черты.

– А теперь проследуем в храм Ратула, чтобы перед его образом принять клятву вождя на верность племени! – Позвал Верховный жрец, первым выходя наружу.

Вся площадь оказалась запруженной народом, ожидавшим решения Совета. Впервые увидев избранника, многие даже не удивились: в последние дни кто-то упорно распускал слухи именно о таком выборе мудрейших, и люди с этим почти смирились. Гудящая толпа расступилась, а процессия прошла в храм.

После жертвоприношений и молитв богам, Мирабах повторил вслед за жрецом слова клятвы и стал полноправным вождём. Удалар, которому порядком надоели волнения минувшего дня, с радостью провозгласил племянника главой племени, и благословил праздничный пир, который был устроен во многих местах для всех вайзов, поскольку, столица не могла вместить всех.

Так малоизвестный рыбак неожиданно для многих и себя самого, стал вождём племени и основателем династии царей. Впоследствии хроникёры назвали этот период истории ЭПОХОЙ БОЛОТНЫХ ЗМЕЕВ.

Глава пятая

Досточтимые потомки! – Как я уже упоминал в начале своего повествования, часть текстов из летописей вайзов оказалась сильно испорчена, а местами утеряна безвозвратно. Многих трудов стоило мне восстановить по крупицам события времён правления Династии. Но возможно, что царские летописцы не вели в то время точных хроник или сильно искажали действительность, дабы оправдать правителей перед будущими поколениями. Отдельные записи на свитках, в книгах и на табличках сделаны чаще всего, грамотеями из народа, жаждущими справедливости. По этим отрывочным текстам я и воссоздал картину того времени.

Фларк Магаборейский.

Как известно, после смерти Туробора вождём вайзов стал родственник жреца Удалара, рыбак Мирабах. Скажи это совсем недавно самому рыбаку, и он бы сильно удивился, рассмеявшись над предсказателем. Ему повезло лишь потому, что его дядя захотел ещё большей власти над племенем.

Так и повелось: решение принимал жрец, а вождю только и оставалось, что огласить народу якобы, «свою» волю. Такое положение вполне устраивало обоих заговорщиков, а до поры, и народ. В первые месяцы их правления особых перемен не произошло. Мирабах и Удалар продолжили дело, начатое при Туроборе. Одни люди работали в каменоломнях, Другие возводили новые храмы, дома и хозяйственные постройки. Остальные занимались своим обычным ремеслом.

Верховный жрец загадочно улыбался оставаясь наедине, но был суров на людях. Власть его и раньше была чуть меньшей, чем у вождя, но иногда и превышала её. Но не зря люди говорят, что власти, как и золота, никогда не бывает много. По ночам в богатом доме жреца собирались какие-то люди, скрывавшие лица, и о чём велись разговоры за крепкими, каменными стенами, долго оставалось тайной. Даже слугам, которые везде одинаковы и любят посплетничать о своих хозяевах, ничего не удалось разнюхать.

А вскоре вайзы стали замечать, что возрастает число стражников, и не случайно, большинство их происходило из клана Болотного Змея. Собираясь группами, мужчины гадали: зачем столько воинов, если у племени нет врагов?! – Ведь если здоровые люди не занимаются полезным трудом, – не охотятся, не рыбачат, не строят жилищ, не выращивают урожай и скотину, – то это за них должны делать другие! – Когда соплеменники прямо спрашивали об этом вождя, он находил ответ.

– Любое государство должно иметь своё войско и начальствующих людей – помощников вождя. – К тому же, откуда нам знать, что народы из внешнего мира не найдут сюда дорогу? – Для завоевателя знакомого с магией, эти горы не станут преградой…

Ещё недавно старшина рыбацкой артели и понятия не имел, что такое «государство», но теперь на его умные слова трудно было возразить. К деяниям новых управителей люди присматривались, но никому не хотелось делать выводы раньше времени: будущее покажет, прав ли вождь… И время показало. Войско всё разрасталось, и немало молодых мужчин расхаживало по улицам Заритана в доспехах и с мечами на поясах. Вождь и жрец дали им столько вольностей, что они совали свои носы куда ни попадя, придираясь к жителям по всякому поводу. Этих охранителей-мечников вайзы стали бояться, и старались спрятаться при их приближении.

Кроме мечников в столице появилось немало колдунов-чародеев, живущих обычно, обособленно, в деревнях и безлюдных местах. И никто не мог поручиться, что все они служат силам добра. Пришлось только удивиться, когда Верховный жрец объявил всех чародеев посланцами небес, которые будут обучать племя правильной жизни. (Словно до этого вайзы жили неправильно!) А вскоре четверо старых жрецов-созидателей, были взяты под стражу и поселены на усадьбе Удалара. Их обязали обучать тайным знаниям левитации собранных по всей Загории колдунов. Никто не понимал, для чего племени понадобилось столько магов, но вскоре тайное стало явным.

Никогда ещё среди вайзов не было столько праздных и бесполезных людей, и случилось однажды то, чего следовало ожидать. В городе вдруг, стало не хватать пищи на всех. И это при том, что жители деревень и лесов продолжали возить на базар плоды своих трудов. Конечно, на подворье вождя и жреца обозы направлялись в первую очередь, а простые горожане чуть ли не с боем штурмовали хлебные и мясные лавки. Только торговцы-перекупщики не остались в накладе, подняв многократно цены.

И вот, когда остались голодными работники каменоломни, они бросили дело и под командой воеводы Эскула двинулись на столицу, – свергать власть Болотных Змеев. Пятьсот крепких и смелых воинов – грозная сила, и если бы не предательство двух возчиков камня, – они сумели бы задушить тиранию в зародыше.

Прослышав о решении камнетёсов, эти трусливые твари сбежали в город, чтобы предупредить вождя Мирабаха. Изменники надеялись получить награду из рук Верховного жреца, и они получили её. В «благодарность» Удалар приказал удавить мерзавцев, правильно рассудив, что предавший однажды, – предаст и в следующий раз.

А ночью Удалар послал Мирабаха во главе полуторы тысяч мечников навстречу мятежникам. Верные псы устроили засаду в ущелье, где дорога была стиснута скалами. На рассвете, когда отряд смельчаков достиг ущелья, оно превратилось для них в западню. С двух сторон на колонну брызнул испепеляющий жар огнемётов, тучи стрел и камней впились в незащищённые доспехами тела.

По три Болотных Змея приходилось на каждого воина, и то, что случилось, – боем назвать никак нельзя. Когда восходящее солнце окрасило вершины скал, мечники спустились вниз и добили раненных. Это злодеяние Мирабаха и Удалара вошло в манускрипты историков под названием Избиение Мятежных Камнетёсов. Тогда в ущелье нашел свою смерть и старый воевода Эскул и немало других, бывалых бойцов.

Но к сожалению, большую часть убитых составляли люди молодые, выросшие и возмужавшие уже в Загории. Всех их оплакивали родичи, которым даже не дано было возможности похоронить павших согласно обычаям. В продолжение злодейства, Удалар приказал выбросить тела мятежников в реку Гору, на съедение хищным рыбам и на устрашение другим вайзам, несогласным с его властью. Город Заритан и деревни племени содрогнулись от ужаса и затаились в ожидании новых бед, которые не заставили себя ждать.

И всё же, народ тайно собирался в укромных местах, опасаясь шпионов, и обсуждал, как жить дальше. Уходить из Загории было некуда, поскольку, никто не знал хода в подземелье. В высоких, скалистых горах свирепствует холод и нет пропитания, а в лесистых предгорьях настигнут злобные охранители вождя.

В который уж раз люди удивлялись, как они не разглядели в скромном рыбаке и служителе культа жестоких, кровожадных тиранов? – Но никто и не знал, что служение Удалара заритским богам было ложным. Что с малых лет являлся он тайным поклонником Маракана – властителя вечного мрака. Что чёрная зависть, жажда всевластия и злоба к добрым людям достались ему в наследство от его деда – чёрного колдуна Плехара.

Ещё на Великой Равнине, в городе Итуларе ребёнком слышал Удалар, как матери пугали непослушных детей именем Джикрит. Этот старец жил отшельником в пещере, на берегу реки, и лечил окрестных жителей от разных хворей. Знающие люди шептались, что может он не только исцелить, но и запросто погубить человека. Удалар в отличии от других детей, почему-то уже тогда не боялся этих страшилок, а испытывал только любопытство.

Его дед Плехар тоже был посвящён в магию, но даже сыновья старика не хотели перенимать его колдовской дар и старались реже попадаться на глаза отцу. И только юный Удалар, – черноглазый, смуглый, смелый внук выдерживал взгляд своего грозного деда. В ночь кончины он сидел возле ложа колдуна и принял в себя его чёрную силу. Все домочадцы сбежали из дома и видели, как на рассвете сорвало кровлю, и дух Плехара с завываниями покинул землю.

Сыновья схоронили его тайно, следующей ночью, на перепутье звериных троп, чтобы никто не нашел зловещей могилы. Вся семья колдуна вздохнула с облегчением, но особенно весел был Удалар. Прежде, чем испустить дух, Плехар завещал наследнику: «верь только старцу Джикриту и слушайся его во всём; с его помощью ты станешь великим властелином.» После его погребения молодой маг Удалар сам отыскал жилище отшельника.

– Ты сделал правильный выбор, юноша. – Вместе мы достигнем власти над народами Земли. – Зариты крепки в своей вере, но слабы в магии. – Вера не подкреплённая магией – немногого стоит. – Сказал старец, едва увидев отрока.

– Дед велел слушаться тебя во всём, но не успел сказать, кто ты…

– Узнай, Удалар, что я – сын самого Маракана, – бога вечности и мрака. – Другие, слабые и завистливые боги изгнали моего отца в запредельные миры семьсот лет тому назад, но здесь он оставил меня своим посланником и мессией. Уже семь веков несу я людям Земли учение истинной веры. – Плехар был лучшим моим учеником, и его смерть – дело временное. Мы с тобой возродим все тёмные силы, подвластные Маракану. – Надеюсь, ты будешь достоин имени славного деда.

– Я буду стараться, ваша милость, – смиренно ответил ученик.

– Пока мы не так сильны, чтобы сразу всех обратить в нашу веру. – Иди, Удалар в жрецы храма ненавистного нами Ратула. Сделай так, чтобы вайзы поверили тебе, а там и другие племена станут послушными. – Находи самых подлых, златолюбивых, жадных, жаждущих власти, ищущих удовольствий и развлечений.

Готовых продать за своё благополучие друга, мать и отца, жену и детей, свою Родину и своего бога. Делай их нашими союзниками, этих мерзких, лживых и жестоких людишек. С их помощью мы возведём Башню Познания, которая станет престолом для моего отца Маракана. Избранники, заслужившие наше доверие, будут помогать нам в управлении племенами и народами. Остальным мы тоже подарим бессмертие, но они станут рабами, счастливыми своими страданиями и не будут желать ничего лучшего.

Удалар свято соблюдал наставления посланца Мрака, но единомышленников находилось не много. По совету Джикрита он вскоре стал младшим жрецом в храме бога Земли Террана и выполнял обряды с завидным рвением. Это была явная сторона его жизни, а тайная начиналась с приходом ночи.

Отравив свой юный ум лживым учением, он принялся отравлять им своих ровесников. После храмовых служб вероотступники собирались в укромных местах и проводили свои страшные обряды. В те годы немало людей из заритских племён исчезло бесследно, умерев на алтарях беззаконного бога, но никто не узнал о их страшной кончине. Пропажу мужчин, женщин и детей приписывали разбойникам – работорговцам. При всём старании Удалара, среди вайзов находилось немного людей, готовых предать свою веру и свой народ, и Джикриту не нравилась медлительность ученика. Он уже подумывал о переселении в другие места, но тут на Заритан напали орды Карающего Смерча.

Лжемессия в образе знахаря Джикрита ушел с вайзами в Загорию и, как оказалось, – не прогадал. Удалар вскоре стал Верховным жрецом, а после смерти Туробора – властителем племени. Зря ругал лжемессия ученика: Удалар многие годы умело маскировался и потихоньку шел к цели. И вот пришло время низвергнуть старых богов и воздвигнуть над народами беззаконного Маракана. И кто им помешает сделать это?

Когда Верховный жрец прилюдно объявил бога Всевышнего Ратула самозванцем, а изгоя Маракана – единственным истинным богом, – люди подумали, что Удалар окончательно спятил от своей вседозволенности, и в страхе бежали из храма. В умах вайзов не укладывалось, что долгие годы их главным пастырем был вероотступник и предатель, да к тому же, ещё и колдун. Но всё оказалось гораздо проще и страшнее. Верховным божеством вайзов был провозглашен не какой-нибудь Ардат, Дарил или Терран, а самый мерзкий из небожителей, изгнанный в запредельные миры. И теперь вайзы обязаны были поклоняться этой мрази, призывая его на Землю.

Из храмов стали выбрасывать статуи Ратула, но поклонение младшим богам разрешалось: Удалар и его покровитель Джикрит не видели в том угрозы для себя. Нельзя сказать, что все жители Загории сразу забыли веру предков, но были и такие, что поменяли небесного покровителя с такой лёгкостью, словно сменили одежду.

И всё же, нашлись какие-то смельчаки, проникшие в главный храм. Они выкрали и увезли в неизвестном направлении главную святыню племени: золотую статую крылатого Ратула, а так же часть библиотеки и Книгу Событий, читать которую умели только посвящённые в Тайну.

Судя по тому, что все стражники города той ночью крепко спали, а собаки не лаяли, можно считать, что без магии там дело не обошлось. А значит, против колдовской силы Удалара у народа имелась своя, магическая сила. И это вселяло надежду.

Верховного жреца кража ценностей весьма расстроила: он собирался отправить золотого Ратула на переплавку, но похитители спутали его планы. Взбешенный Удалар приказал разбить все остальные изображения ненавистного бога, а те, что выполнены из ценных металлов – свезти в казначейство. Как не рыскали стражники по стране, а таинственных воров так и не нашли.

Разобравшись с богами, жрец-колдун провозгласил племянника Мирабаха царём Загории, но этим уже никого не удивил. Наиболее приближенные сородичи получили хорошие должности в управлении государством, и все остались довольны. Власть Болотных Змеев укрепилась окончательно, и Удалар с Джикритом приступили к главному.

С сыном Маракана Верховный жрец виделся часто, хотя посланник мрака не хотел переселяться в столицу. Он избрал себе для обитания Змеиный лес, что находился в половине дня конного пути, вниз по реке. Там его по-прежнему навещали вайзы, желающие исцелиться или наслать порчу на недругов. Чёрный колдун никому не отказывал в снадобьях и веселился, глядя на возню мелочных людишек. (Люди порядочные и чтившие своих богов обращались в случае нужды, к белым магам.)

Если для бессмертного Джикрита возраст не имел никакого значения, то ученику его Удалару надо было спешить. Посоветовавшись, оба служителя тьмы решили немедленно приступить к постройке Башни Познания. Бессмертия жаждали и царь Мирабах и жрец Удалар и все новоявленные вельможи двора, ещё недавно бывшие простыми общинниками. И все силы Загории были брошены на это безумное и безнадёжное дело, казавшееся поначалу лёгким.

Ради призрачной цели обрабатывались поля и выращивался скот, добывались золото, серебро и драгоценные камни. Вырубались леса и разрабатывались рудники и каменоломни. Даже дети рождались исключительно для этой цели: чем больше детворы сегодня, – тем больше рабов завтра.

Башню заложили на окраине города, неподалёку от реки, чтобы легче доставлять материалы из предгорий, на плотах. Сотни каменщиков и плотников трудились на стройке, подставляя измождённые спины под палки надсмотрщиков. Ещё многие сотни и тысячи изнемогали в каменоломнях, в лесах и рудниках, но было видно, что жизни одного поколения не хватит для достижения цели.

Как не спешил Удалар обрести бессмертие, но время его не ждало. Свидетельство о его смерти отыскалось среди хроник, записанное на золотой таблице, И говорится там о том, что мракобес погиб от яда отравленной стрелы, выпущенной заговорщиком. Правил он вместе с племянником всего восемь лет, после чего царь Мирабах кроме лжемессии Джикрита уже ни кого не слушал.

Поверим на слово и тем свидетельствам, что жестокого тирана оплакивали толпы простого народа, треть которого он отправил к праотцам раньше срока, назначенного богами. Удалара отнесли на холм предков и поставили на могиле каменную статую, – (могли бы и золотую, да ценные металлы требовались для колдовских символов на башне.) Не удалось первому жрецу обрести бессмертие, но долго все думали, что он приблизил его для других.

Конец ознакомительного фрагмента.