Глава пятая
Интересное зрелище. Я вижу, как над горизонтом поднимается солнце, а левее от него возвышается стена огня и пепел сыпет словно снег. Я сижу на поваленном дереве и смотрю как красные солнечные лучи пробиваются сквозь завесу крупных пепельных хлопьев. Даже в этом апокалипсисе есть что-то красивое. Позади меня обитатели лагеря торопятся собрать свое оборудование и палатки, и погрузить все это в машины. А по мне, так лучше остаться здесь, любоваться красотой стихии и не сопротивляться судьбе. Я оглядываюсь. Марина раздает какие-то указания рабочим, а те спешат их исполнить. Весь вечер операторы проводили замеры с помощью робота, а ближе к рассвету стена резко продвинулась к нам. У нас были подозрения, что огненное кольцо иногда пульсирует, но теперь мы воочию увидели, что иногда оно растет какими-то невероятными бросками вперед. Мы спешим, так как теперь времени для работы у нас не осталось, да и времени на сборы не очень много. Пусть собираются. Мои вещи уже в сумке, бутылку воды и пару консервов я прихватил из полевой кухни. Мне они пригодятся.
– Ты скоро?! – кричит Марина кому-то.
Кто-то ей отвечает, но я не разбираю слов. Я смотрю на стену огня и думаю о том, что за ней тоже есть жизнь, а еще там есть робот и несколько разбитых беспилотников. Что ценное в них для того незнакомца?
– Саша! – кричит Марина, вероятно мне.
Я оглядываюсь. Она машет мне рукой и что-то кричит, но ветер уносит ее голос в другую сторону. Я поднимаюсь и нехотя иду к ней.
– Садись во вторую машину и отправляйтесь, – она указывает мне рукой. – Мы поедем за вами.
Я сажусь куда мне указали и кладу рюкзак себе на колени. Здесь душно, жарко и как-то тесно. Кругом лежат сумки и мешки, есть несколько армейских ящиков, но кроме меня и водителя в этой машине нет людей. Марина придумала способ избежать моих расспросов в дороге и посадила меня вместе с вещами, а потому я еду молча.
Вереница грузовиков растянулась по грунтовой дороге и медленно ползла от стены куда-то на юг. Водитель включил кондиционер и мне стало немного легче. Здесь, рядом со стеной, наступает настоящее лето, жаркое и сухое. А вот за стеной температура несколько ниже, как показал нам робот. Конечно я и сам там был и знаю, что там прохладно, но не холодно и нет движения воздуха, но робот помог точно замереть температуру как поблизости стены, так и в нескольких километрах от нее. Всегда семнадцать градусов по Цельсию. Всегда. И, как я уже сказал, никакого движения воздуха. Ветра в пепельном мире нет. Даже вдали от стены.
Мы проехали добрую сотню километров, прежде чем нас пересадили на более комфортные автомобили и отвезли в аэропорт. Марина и некоторые ученые летят в столицу. Я, Данилов и еще пару человек сразу летят куда-то на север. Там нас ждет большой перевалочный лагерь и еще один полевой лагерь ученых. А затем еще что-то. Оказывается, они даже составили мой график, где и когда я должен быть, кому и когда высказать свои мысли и вообще, они решили таскать меня повсюду с собой. Я рад этому, но не совсем понимаю, в чем сейчас моя польза. Кроме того, я не единственный, кого они тягают с собой. Еще один парень, которого я видел в аэропорту, летит в столицу со своим докладом контактной группе. Оказалось, что у него есть остроумная теория как остановить стену, и он пытается донести ее до высшего руководства. Его, как и меня, возят по всяким полевым лагерям и показывают результаты замеров. Вероятно, высшее руководство готово ухватиться за любую соломинку. Но я не соломинка. Во всяком случае до тех пор, пока у них есть тайны от меня.
В перевалочном лагере шел дождь. Летний, теплый, с приятным запахом озона, которым я все никак не мог надышаться. Данилов говорит, что на расстоянии двухсот километров от огненного кольца дожди не идут. В пепельном мире тоже нет дождей, и нет облаков. Стерильный мир живет по своему закону.
– Меня зовут Валентин, – мне протянул руку высокий крепкий мужчина в военной форме. – А вы тот, кто побывал за стеной?
– Да, это я, – я пожал руку, почувствовав себя на мгновенье знаменитостью. – Александр.
– Вы же не имеете отношения к науке или армии, как вас угораздило туда отправиться?
– Я имею отношение к любопытству, – улыбнулся я. – А вы кто?
– Я руководитель исследовательской группы, – Валентин указал на свой шеврон. – Мы военные физики-ядерщики, а теперь еще и исследователи этого… как бы так выразиться… феномена.
– И что вам удалось установить?
– Пока немного. Ваша группа преуспела в запусках роботов и в вашем посещении пепельного мира, мы зашли не так далеко, но уже что-то знаем о физических процессах в самой огненной стене.
– Думаю, это будет интересно Данилову.
– Мы постоянно обмениваемся информацией с вашей группой и со всеми, кто работает над исследованием феномена.
Валентин говорил очень быстро, но четко и хорошо поставленным голосом. Оказалось, что у нас отдельная исследовательская группа, и что таких групп пять. От сегодняшнего дня из двух групп соберут одну, но войдут в нее не все. Марина не войдет. Я остаюсь с Даниловым и теперь этим Валентином. Еще несколько ученых, которые будут работать с нами мне мало знакомы. Да и мало интересны. Теперь с расспросами я буду приставать к Данилову.
– Там у нас домики ученой группы, – указал Валентин на аккуратные вагончики. – Устраивайтесь там. Полевую кухню и штабную палатку найдете сами.
Валентин ретировался куда-то по делам, а я остался стоять с сумкой на плече посреди не вытоптанной поляны. Домики ученой группы были сделаны из грузовых контейнеров, но для жилья подходили прекрасно. В каждом был свой душ, правда суточный запас воды был невелик, но помыться я смог. Сами домики были двуспальными, но пока еще в мой домик никто не заселился. Надеюсь так и останется. Рядом с домиками была полевая кухня, затем палатки армейского состава, обслуживавшего и охранявшего лагерь и несколько больших штабных палаток с оборудованием. Было и два грузовика с какими-то приборами внутри, но к ним меня не пустили, а вот в штабную палатку проход был свободный. Она почти ничем не отличалась от тех, что я встречал раньше. Все те же столы с мониторами, за которыми работали люди, или просто мониторы с данными, для удобства ученых. Я начал привыкать к полевой жизни и первым делом узнал расписание полевой кухни. Близился обед, и я решил не упускать возможность поесть. Обедней стол был один, длинный и на всех. Обедали мы молча, поглядывая на часы и в свои тарелки. Всем не терпелось приступить к работе, кроме меня. У меня здесь вообще не было никакой работы. Я сидел среди этих людей, ел и осознавал свою ненужность. Стену огня отсюда я не видел, но мне казалось, что я ее ощущаю, и временами на меня накатывали волны желания вновь рвануть за стену.
– Какие у нас планы на сегодня? – спросил Данилов, вероятно у Валентина, когда тарелки уже опустели.
– Мы еще побросаем туда зонды и проверим способы окапывания перед стеной.
– Окапывания? – переспросил я.
– Да, – Валентин кивнул и вытер салфеткой рот. – Вы успешно закопали ретранслятор, и стена прошла по нему не повредив оборудование. Несколько добровольцев сейчас закапывают контейнер с роботом, похожим на ваш. Посмотрим, уцелеет ли он.
– Я думаю, с этим у нас не будет проблем, – решил Данилов. – Убедимся, что на ту сторону можно проникнуть под землей.
За лагерем сел вертолет и из него вышло двое. Они направились к штабной палатке.
– Мне нужно идти, – Валентин поднялся из-за стола и направился туда же.
– Чем займешься? – спросил меня Данилов, помешивая чай в кружке.
– Схожу к беженцам, поспрашиваю их, – ответил я первое, что пришло на ум.
– Не хочешь с нами позапускать зонды? Веселая забава будет.
– Не думаю, что мы узнаем что-то новое.
– Ну почему же. Горение – это тоже химическая реакция. Узнаем, как она протекает внутри стены и тогда сможем остановить эту реакцию.
– Наш химик в столице, – пожал я плечами.
– Я ваш новый химик, – мне протянул руку молодой парень, сидящий рядом с Даниловым. – Меня зовут Марк.
Я пожал руку и представился. Марк был химиком в той группе, с которой нас объединили. Не уверен, что он посвящен во все тайны, как Марина.
– Видишь, мы продолжим работу, – добавил Данилов. – Марина отличный специалист и ее забрали в столицу для работы над большой теорией.
Я кивнул и добавил:
– Но пока я действительно схожу к беженцам. Приду тогда, когда будете запускать робота.
– Ждешь незнакомца?
– Незнакомца? – переспросил Марк. – Это того, которого вы видели за стеной?
– Именно его, – подтвердил я.
– Удивительно правда? – Марк заинтересованно заерзал на стуле. – Кто-то смог выживать в пепельном мире так долго.
– Там есть подземный мир, – напомнил я. – На глубине от двух метров есть жизнь.
– Она и выше есть, – ответил ученый, который теперь был нашим новым биологом. – Стена не стерилизует землю ниже сорока сантиметров.
– Теоретически ему есть чем питаться и что пить, – добавил Данилов.
После ужина я не пошел к беженцам. Я нашел ближайший высокий холм и поднялся на него. На холме стояло несколько автомобилей с развернутыми антеннами связи, и несколькими дремавшими военными. Я оглядел окрестности. Лагерь ученых лежал восточней холма, а на юго-западе лежал перевалочный лагерь беженцев. Второй лагерь был больше, там кипела жизнь так как сюда довозили остатки людей из зоны отселения. В лагере беженцев кормили и оказывали медицинскую помощь, а затем их везли на грузовиках куда-то дальше. Этот лагерь меня не интересовал, я сел на землю и просто смотрел на юго-восток откуда шла огненная стена. Она была настолько далеко, что даже в случае ее броска у нас будет несколько дней на сборы. А мне бы хотелось оказаться поближе. Шальная мысль пронеслась в голове. Нужно угнать один из армейских грузовиков и протаранить стену. Быть может я смогу попасть туда, по ту сторону огня. А может быть эта мысль не просто пронеслась в моей голове, может быть она там прочно засела? Я присмотрелся на аккуратный ряд армейский грузовиков. Какой из них быстрее?
Нет, я поднялся на ноги и отряхнулся. Когда в голову лезут глупости нужно себя чем-то занять. Когда глупости поселились в голове – занимать себя нужно обязательно. Я вернулся в научный лагерь где меня уже ждали интересные новости. Все собрались в штабной палатке, где были так же гости с вертолета.
– Они исчезли, – сообщил первый гость, указывая на карту пепельного мира.
– Но как? – Данилов уставился на монитор. – Может быть, они тоже сгорели?
– Там огня нет, – покачал головой Валентин.
– А остаточные реакции? – Данилов прошелся по палатке.
– Мы их не наблюдали никогда, – ответил ему кто-то из ученых. – Это только теория.
– Да быть того не может, – развел руками Валентин.
– Что исчезло? – спросил я.
– Беспилотники разбитые, – ответил Данилов. – И робот.
– И ретранслятор тоже, – добавил Валентин. – Мы потеряли все, что отправили в пепельный мир.
– Как? – я и сам подошел к монитору. – Откуда у вас эти снимки?
– Высотный беспилотник, который мы запустили сегодня утром, – ответил второй гость. – Мы испытывали его над пепельным миром и даже смогли его вернуть на нашу сторону, но снимки с него вот такие.
– Тот человек не мог их утащить? – спросил я.
– Тогда бы он таскал их всю ночь, – ответил первый гость. – К тому же никаких следов не осталось. Даже гусеничного следа. Там нет ветра или еще чего-то, что замело бы следы.
Все молча пялились в экран. Я потирал подбородок и косился на остальных. В ученом сообществе наблюдалась растерянность, которую я видел впервые. Живой дискуссии не было, но вместо нее было тягостное молчание.
– Обвалы пепельных насыпей могли накрыть обломки? – спросил кто-то в дальнем конце палатки.
– Мы не наблюдаем следов обвалов, – ответил второй гость.
– Кажется мы собирались отправить туда второго робота? – напомнил я. – Отправим и пусть он поищет первого робота и обломки.
– Может выйти, – Данилов прильнул к одному из мониторов. – Далековато для него, но может выйти.
– А если не выйдет, вы можете продолжать наблюдения с беспилотника? – спросил Валентин у гостей.
– Мы будем их продолжать, но рост пепельного мира отодвигает границу наблюдений от обломков, – ответил первый гость.
Через полчаса гости улетели, а я сел перед каким-то монитором и бездумно смотрел в него. Карта пепельного мира, совершенно круглая, поглотила уже несколько десятков городов и сотни сел, и деревень. Две среднего размера реки и десятки маленьких речушек полностью испарены и та же судьба постигла несколько озер. Поля пшеницы, кукурузы и подсолнуха испепелены и представляют собой совершенно ровную пустошь. Заводы стоят пустыми черными коробками, аэропорты больше не примут самолеты. Ущерб, нанесенный экономики, оценили в несколько сот миллиардов, а ведь это только начало. Если верить моим фото, то радиус огненного кольца вырастит не менее чем в три раза, увеличив ущерб до астрономических сумм.
Данилов что-то бегает от монитора к монитору, Валентин сидит молча и печатает на ноутбуке. Я не делаю ничего. Кто-то кладет мне руку на плечо.
– Вам звонок, – сообщает мне один из военных, обслуживающих лагерь.
– Мне? – я недоверчиво верчу головой.
– В соседней палатке, – отвечает мне рядовой.
Я иду в соседнюю палатку и беру трубку. Голос Марины, удрученный тон и какое-то недовольство.
– Как устроился на новом месте? – спрашивает она.
– Неплохо. Как и прежде испытываю чувство ненужности, – отвечаю я.
– Тебе повезло больше чем мне. Ты ничего не можешь сделать и испытываешь чувство ненужности, а я ничего не могу сделать, но чувство необходимости ко мне проявляют буквально все.
– Разве это может расстраивать девушку?
– Это может расстраивать химика.
– Ты действительно решила узнать, как у меня дела, или хочешь сообщить мне что-то важное?
– Разве я не могу узнать, как у тебя дела?
– Я в этом сомневаюсь, – ответил я спустя секундную паузу. – Ты никогда не проявляла ко мне интереса.
– Знаешь, здесь нет знакомых лиц, а тебя я знаю уже очень давно. Это объяснение не подходит?
– Могу прислать к тебе Данилова, его ты знаешь лучше, чем меня.
– Не можешь, – она улыбнулась. – Но спасибо за заботу.
– Ладно, давай, выкладывай все что есть.
– У них здесь есть план действий на ближайший месяц, так вот, через два дня будут делать закладку под стену. Контейнер с припасами и оборудованием, а на следующий день сделают закладку с людьми.
– В контейнере будут люди? – я слегка заволновался. – Я могу поучаствовать?
– Нет, команда уже сформирована, но Данилова к нам действительно пришлют. Отправляйся завтра с ним, если хочешь поучаствовать. Тебя держать в лагере не будут.
– Хорошо, я отправлюсь. А ты там тоже будешь?
– Когда будут закладывать людей. Ужасная фраза, правда?
– Соответствует времени. А что они там будут делать?
– Я думаю выживать. Если они продержаться там хотя бы неделю, то у нас будет шанс переселить туда какую-то часть беженцев. Будем осваивать пепельный мир. Таков план.
Мы завершили разговор, и я вернулся в штабную палатку. У меня был прилив сил, что отметил Валентин. Я рассказал ему о поездке, и он одобрил мое решение. Данилов тоже обрадовался тому, что я поеду с ним. Верней полечу, так как за нами пришлют вертолет. Но для начала мы отправим туда робота.
Закладка с роботом была сделана на два часа позже чем мы рассчитывали. Стена ползла медленно и солнце успело зайти за горизонт, прежде чем робот оказался на территории пепельного мира. В штабной палатке мы собрались в семь вечера, когда уже стемнело и палатку озаряли только мониторы.
– Включим свет? – предложил наш новый химик.
– Нет, обойдемся без него, – решил Данилов. – Только мешать будет.
– Далеко он от стены? – спросил я, старательно делая вид участника событий.
– Уже семьдесят метров, – ответил Валентин. – Через две минуты контейнер сам выкопается.
На одном из экранов была четкая и качественная картинка с нового беспилотника, который кружил над местом закладки робота. Стена огня немного портила картинку, но мы уже видели место закладки и ждали, когда автоматика выбросит робота на поверхность.
Контейнер с роботом состоял из двух частей соединенных винтовой штангой. Верхняя часть с роботом была оборудована лопастями для откапывания. Двигатель в первой части вращал винтовую штангу, которая поднимала вторую часть, которая в свою очередь рыла землю лопастями. Спустя указанное время пепельный настил зашевелился и из него выглянула верхняя часть контейнера с лопастями. Затем верхняя часть открылась словно цветок и перед нами предстал гусеничный робот. Он был высотой почти в метр, что было немного больше чем высота первого робота, и примерно такой же на вид. Манипулятор, верхняя штанга с камерами и антеннами, небольшой бур сзади и множество различных датчиков, в общем он был схож с луноходами и марсоходами. Пепельноход. Робот включил круговое освещение и отправил нам картинку со своих камер. Аппарат был полностью работоспособен.
– Пусть осмотрится, – приказал Валентин.
Штанга с камерами поднялась на метр вверх, и мы увидели панорамную картину пепелища.
– Мы получаем замеры датчиков, – сообщил новый химик. – Минут пять, и он будет в полном вашем распоряжении.
Мы с Даниловым переглянулись. Пять минут робот будет проводить анализы, а затем мы отправим его вглубь пепельного мира, искать своего предшественника.
– Еще немного, – добавил химик, когда бур стал врезаться в землю. – Сейчас сделаем точные замеры по глубине.
Все ждали, пока те, кто меньше нас склонен к авантюризму, узнает все, что им нужно. Мы ждали с Даниловым, так как пропажа робота волновала нас больше других. Пусть это был расходный материал, но этот материал бесследно исчез там, где ему было некуда деться.
– Все, он ваш, – кивнул химик. – Мы собрали все, что нам нужно.
– Давайте его теперь выведем на дорогу, – Данилов аж вскочил с места. – Какой у него запас хода?
– Полторы сотни километров, – ответил Валентин. – До места потери первого робота меньше ста километров. На максимальной скорости ему потребуется два часа. И это если по прямой.
– У нас будет небольшой запас хода и времени, – ответил Данилов. – Поищите ему путь.
– А как происходит связь? – спросил я. – Мы его не потеряем?
– Канал связи идет через беспилотник, – ответил кто-то из военных. – Он надежен и его хватит для такой прогулки.
– Давайте его уже выведем на маршрут, – нетерпеливо произнес Данилов.
Оператор вывел робота на засыпанную пеплом трассу и разогнал до максимальных пятидесяти километров в час. Машинка ехала быстро и груды пепла не мешали ее гусеничному ходу. Камеры, все время пути, выдавали один и тот же пейзаж: пепел, каркасы зданий, остовы автомобилей, снова пепел, черные коробки построек, которые не поддались огню. На улице было темно. В пепельном мире тоже было темно, но прожекторы робота освещали путь, указывая в пустоте на сосредоточие механического движения. Мы молча следили за роботом и только химик, да несколько его коллег, что-то набирали на клавиатурах. Они могли для работы перейти в другую палатку, но решили остаться с нами. Им тоже были интересны наши поиски.
Робот проехал семьдесят километров, прежде чем связь с ним оборвалась.
– Что произошло?! – вскочил Данилов.
Перед нами был монитор с обычными телевизионными помехами и никакой картинки.
– Канал связи работает, – ответил Валентин и потянулся к своему планшету. – Беспилотник в воздухе, но у нас нет связи с роботом.
– Он куда-то провалился? – предположил я.
– Нет, не мог, – покачал головой Валентин. – Сейчас нам дадут тепловую картинку с места последнего контакта.
Беспилотник заложил крутой вираж и навел свои камеры на то место, где еще мгновенье назад был робот. Там было пусто. Никакого источника тепла или хотя бы движения.
– Он достаточно горячий чтобы его увидеть на тепловой картинке, – напомнил Валентин.
– А обычная камера? – спросил Данилов. – Не тепловая.
– Для нее там слишком темно, – ответил Валентин. – Но она бы увидела там лучи прожектора на роботе, а этих лучей сейчас там нет.
– Он разрядился? – спросил химик.
–У него была еще половина заряда, – ответил я.
– Придется завтра отправить туда беспилотник, – Валентин потер затылок. – Нужно оборудовать его радаром, тогда мы будем неплохо видеть и ночью.
Я поднялся со стула и подошел к экрану.
– А можно вернуть последний переданный им кадр? – спросил я.
Оператор кивнул и на экране появился тот самый последний кадр. Никаких ям или препятствий. Ничто не угрожало обвалом или оползнем. Робот ехал посреди поля и просто исчез. Последние замеры датчиков тоже не сообщали нам ничего необычного. С неба ничего не падало. Телеметрия сообщала о полностью исправных узлах робота на момент обрыва связи. Мы вновь очутились в атмосфере неловкого молчания. На сегодня исследования закончились.