Глава вторая
Километров через пятнадцать вновь появилась мобильная связь, но дозвониться было невозможно. Я отошел от дороги метров на десять чтобы не мешать беженцам, устроился на поваленном дереве и принялся есть из большой консервной банки. Военные на грузовиках и автобусах подбирали бредущих вдоль дороги и везли куда-то дальше, прочь от огня. Пока я шел, мне встретилось несколько деревень, люди в которых поспешно собирались и уезжали. Пригнанные автобусы забирали тех, у кого не было машин, военные проверяли, не остался ли кто-то, обходя дома. Много ли времени вывезти всех? Думаю, что достаточно, тем более большинство уходит своим ходом, на своих машинах.
Еще одна этическая проблема, от которой я не мог избавиться – выбрасывать ли мусор? В самом деле, ведь он все равно сгорит, так имеет ли смысл нести его с собой? Судя по потоку беженцев, с мусором никто не церемонился, и он начал скапливаться на обочине дороги. Тем более не церемонились военные со своими сухими пайками. Все валялось на земле.
Выбросив банку, я решил сойти с дороги и найти ближайшее к трассе село. Я хотел узнать, как обстоят дела с эвакуацией в отдаленных поселениях, и можно сказать узнал. Спустя двадцать минут поисков передо мной был ряд аккуратных ухоженных домиков с распахнутыми дверьми, что говорило о поспешности эвакуации. В селе было несколько улиц, одна река и пруд. Несколько дорог вели в разные стороны от села. Людей не было, и я зашел в первый дом.
– Есть здесь кто-то? – спросил я.
Вообще меня интересовало охотничье оружие, которое кто-то мог бы оставить. Не то, что бы я чего-то боялся, но огнестрельное оружие внушало мне уверенность. В доме было пусто. Люди уехали, собрав какие-то вещи. Гараж был открыт, значит уехали на своей машине. Продуктов не было. Во втором доме картина была аналогична, разве что в холодильнике было несколько кусков жареного мяса, которое я съел холодным. В третьем доме меня ждал сюрприз.
– Отойди от дверей! – кричал мужик, держа в руках двустволку.
Я пятился назад, держа руки перед собой. Пусть видит, что я без оружия.
– Так, все эвакуируются, – сообщил я, как можно более спокойным голосом.
– И что это значит? Что можно по домам шарить?!
– Я проверял, не остался ли кто-то.
– Проверил?! Убедился?! Вали на хрен!
Я молча повернулся и зашагал обратно в сторону трассы. Если он выстрелит мне в спину дробью, то полный рюкзак она не пробьет, а вот если пулей, то приключения мои могут закончиться на этом месте. Я несколько раз оглянулся, пока шел к дороге, он не стрелял. Не знаю почему он остался, но на мой взгляд он совершил неверный выбор.
Вернувшись на трассу, я сообщил первому встречному офицеру о вооруженном человеке в селе. Тот связался с кем-то по рации и поблагодарил меня за информацию. Может быть я подарил тому человеку шанс, и может быть от этого мне будет спокойней. Если он не начнет стрелять по военным.
Ночь я встретил в следующем по трассе городке. Жителей в нем было тысяч тридцать, не больше. Но здесь был перевалочный лагерь, много брошенных квартир, а с ними ночлег. Переночевать можно было и в лагере, и в гостинице, и в школе и еще много где, где оборудовали ночлег для беженцев, но я искал именно квартиру. Мораль затирается во всеобщем хаосе. Продукты у меня были, и вода, а кроме того здесь все еще работали какие-то магазины, чем я и воспользовался чтобы поменять сумку на более крепкую, а также купить новую одежду. Температура продолжала расти, и я оделся по весенней погоде.
Я выбрал квартиру с видом на север, где догорал мой город. С приходом темноты я стал видеть зарево от пожара, а с наступлением ночи я видел тонкую огненную линию на весь горизонт. До стены огня было километров тридцать. Люди говорили, что движется она со скоростью пешехода, а значит часов шесть у меня точно есть. Я не планировал полагаться на рассказы и выставил будильник так чтобы просыпаться каждые два часа. Поужинал я свежими продуктами из местного магазина и устроился на чей-то диван в чьей-то брошенной квартире. А что будет, если вернется владелец? Скорей всего не вернется, а завтра и этот дом выпадет пеплом.
Проспать удалось семь часов. Когда я выглянул в окно, то увидел стену огня в километре от городка. Зрелище невероятно красивое, но невероятно ужасное. Казалось огонь втягивает в себя снизу-вверх все, к чему прикоснется, а затем выбрасывает облаком пепла. Интересно, что находится за стеной. Я видел немного во время бомбардировки, но в этот момент мне захотелось знать больше. Интересно, что там тот мужик с ружьем. Забрали его, или он предпочел погибнуть со своим домом. Вот еще глупая черта наших людей – привязанность к жилью или земле, словно они крепостные.
В любом случае, времени на раздумья у меня не было. Я собрался и вышел на улицу, и только здесь ощутил, что от зимы не осталось и следа. На улице было градусов пятнадцать, и это было не только из-за огня. Даже вечером, когда огонь был достаточно далеко я не чувствовал холода, а скорей наоборот – мне было жарко.
Я прибавил шаг, направляясь дальше по дороге. Мне хотелось взять фору, достаточную для следующей ночевки, а для этого следовало идти в два раза быстрей чем движется стена. Непростая задача с рюкзаком за спиной. Я прошагал сквозь городок и очутился в пригороде, где местное население спешно грузилось на автомобили. Я порядком устал и опершись на забор стал отдыхать. Бросок с утра уже выбил меня из колеи, а что же будет дальше?
– Вас подвезти? – спросила меня какая-то женщина.
Я огляделся. Семейная пара, муж с женой и двумя дочерями, грузились в небольшой микроавтобус. Жена подошла ко мне и указывая на их микроавтобус повторила свое предложение:
– Давайте мы вас подвезем? У нас еще есть места.
– Спасибо, не нужно, – я покачал головой. – Я собрался пройти весь путь сам.
– Но, до безопасного лагеря еще очень далеко, – возразил муж. – Туда еще сотни две километров, а огонь движется слишком быстро, чтобы было время и на ходьбу, и на отдых после нее.
– Наверняка кому-то помощь нужнее, – ответил я и стал прямо.
– Знаете что, – женщина вбежала в дом, а затем выбежала с чем-то небольшим в руке. – Там в гараже еще один автомобиль, – она протянула мне ключи.
– Кому-то он пригодится больше, – снова ответил я.
– Не пригодится, – возразил муж. – Он уже старый и часто ломается. Если заведется – он ваш. Он все ровно всего пути не проедет, но может быть хоть немного вам поможет.
Я посмотрел на ключи. Действительно, зачем идти, если дают авто.
– Военные подвезут остальных, – женщина все еще держала в руке ключи.
Я взял их и повертел в руках.
– Там есть немного бензина, – добавил муж. – На сотню километров хватит, а дальше уж вы сами.
Я кивнул и поблагодарил их. Семейная пара быстро погрузилась в свой микроавтобус и отправилась с общим потоком на юг, а я вошел в гараж. Старенький внедорожник был вымыт и не производил впечатления развалюхи. Мне не хотелось осматривать только что покинутый дом, и я сел за руль. Двигатель завелся не сразу, датчик показал низкий уровень топлива, но звук двигателя, его температура, масло – все было в норме. Я надавил на педаль и выкатился из гаража. В телефоне были карты, а навигационные спутники работали исправно, и я проложил маршрут к ближайшей заправке.
Что бы не плестись в общем потоке, который двигался очень медленно, я съехал на грунтовую дорогу, параллельную трассе. На грунтовке тоже были машины, но все они ехали быстро и им не мешали бредущие дорогой люди. Я честно предлагал некоторым людям подвезти их, но кто-то почему-то боялся, кто-то ждал, что их подвезут военные, кто-то тащил слишком большой груз, который не влезал в автомобиль. В общем ехал я сам, скорей радуясь отсутствию попутчиков, чем печалясь этому. Только теперь я обратил внимание, что многие автомобили так же едут полупустыми, хотя и останавливаются возле бредущих по дороге с предложением подвезти.
На заправке я встретил очередь. Машин десять уже ждали пока их заправят, тем более заправщик здесь был. Так же здесь была военная автоцистерна с топливом из которой тоже заправляли автомобили. Все бесплатно. Я дождался своей очереди и был заправлен бензином с автоцистерны, но заправляли только тридцать литров в один бак. В любом случае этого достаточно чтобы добраться до трехсоткилометровой зоны уже сегодня.
И вот в этом месте меня стали разбирать сомнения. Ну доберусь я до безопасной зоны, а дальше что? Огонь остановиться на подходе к ней? А может быть трехсоткилометровую затем увеличат до пятисоткилометровой? А затем до еще какой-то и так пока огненное кольцо не сомкнется с другой стороны земли? Что толку бежать, и каков смысл в этих зонах безопасности. Может ли кто-то объяснить природу огня?
Через пятьдесят километров от заправки была авария. На боку лежал грузовик, рядом какой-то легковой автомобиль. Пятна крови и чья-то сумка, выброшенная из салона. Кто-то шел от огня, но встретил металл. Военное оцепление еще больше тормозило поток, и я потратил минут двадцать в этой пробке, после которой снова вернулся на грунтовку.
Я еще дважды останавливался для того, чтобы поесть, и один раз по нужде. Я все же подвез какую-то женщину в село, лежащее в дали от трассы, где ее ждали родственники. Я видел еще одну небольшую аварию и много самолетов и вертолетов в небе. И я уже не видел стены огня. Когда она далеко и не в поле зрения, то как-то не вериться, что все это реально. Как-то трудно понять куда и от чего идут все эти люди. Кажется, что дурной сон продолжается лишь потому, что я так и не решился себя ущипнуть.
К вечеру я пересек условную линию безопасности и оказался на окраине такого же крупного города как мой. В Ивановске жило чуть больше миллиона человек, а теперь на его окраине разместилось еще полтора миллиона беглецов из городов, сел и деревень из сектора длиной почти в триста километров и с углом под сорок пять градусов. Беженцев размещали везде где могли. В школах, гостиницах, больницах, общежитиях. Брошенных квартир здесь еще не было, и я нашел местечко в небольшой школе на окраине. Кровати расставили в актовом зале и в нем я переночевал первую ночь. Утром я позавтракал в полевой кухне, а потом пошел искать старших офицеров, чтобы выяснить дальнейшую судьбу беженцев, а с ними и свою судьбу. Местные быстро показали мне, где находится лагерь военных, а где беженцы и администрация их лагеря. Администрация меня мало интересовала, я был уверен, что она, как и положено, ничего не знает, а вот лагерь военных стоило посетить.
Военные разбили свой полевой лагерь в километре от города, в низине за небольшим леском. Я сел на автомобиль и отправился к ним, но на подъезде дорогу мне преградил рядовой.
– Сюда нельзя! – произнес солдат громким и четким голосом.
Какое дежавю. Лесная дорога, я в машине и солдат. Только Айдара не хватает и Марины, для пущей схожести. Я вышел из машины и неторопливо подошел к рядовому. В отличии от первого раза, этот не поднял на меня свое оружие.
– Я хочу проехать в лагерь, – мирно произнес я.
– Нельзя.
– Я журналист и хочу поговорить с вашим руководством, – уж врать так врать.
– Я не уполномочен…
– Свяжитесь с начальством.
Он что-то тихо прошептал в рацию и приказал ждать.
Мне пришлось почти час топтаться возле машины. Явно военные решили просто плюнуть на меня, надеясь, что я сам уеду. Я был терпелив и настойчив, и упрям. Военные проиграли мне в упрямстве. Солдату что-то сообщили по рации, и он пропустил меня. В автомобиле я доехал до КПП, где меня попросили спешиться и пройти в большую палатку. В палатке на столах лежали карты, какие-то схемы и никого не было. Очевидно военные не видели надобность скрывать свои документы, все же войны у нас не было, и позволили мне прождать в палатке еще двадцать минут.
– Вы нас отвлекаете, – сообщил полковник, входя в палатку.
– Простите, но я пишу для…
– Ни черта вы не пишите. Вас сфотографировали и нашли по базе данных. Вы преподаватель, дизайнер, кто угодно, только не журналист.
– Я работал журналистом.
– Мы с вами не в прошлом, где вы работали, а в настоящем в котором у нас много дел. Говорите быстрей зачем пришли, – тон полковника был резким и раздраженным.
– Что здесь происходит?
– Если я сам смогу это узнать, то для начала примусь решать эту проблему, а не уведомлять гражданских.
– Кто из ученых отвечает за химический анализ? – я задал неожиданный вопрос, даже для самого себя.
– Какая разница? – полковник поднял бровь.
В самом деле, какая? Но, во-первых, я задал этот вопрос, чтобы не уходить сразу, а во-вторых у меня появилась идея.
– Три года назад под Дмитровском я видел нечто подобное.
– Какой еще к черту Дмитровск?
– Городок возле восточных гор, – быстро ответил я.
– Покажите на карте.
Я ткнул пальцем в карту.
– И что вы там видели?
– Столб пламени, похожий на наш огонь. Только там он сразу погас.
Полковник хмыкнул и покосился на карту.
– Вы когда-то видели, как утилизируют старый порох? – спросил меня офицер.
– Не приходилось.
– А я вам отвечу, что это чертовски высокий столб пламени.
– И тоже бесшумно?
– Стена огня не бесшумна, – возразил полковник.
Он снова посмотрел на карту, а затем сделал несколько шагов вокруг стола. Утилизировать порох в том лесу не могли, это полковник понял сам.
– Поступим следующим образом, – предложил офицер. – Кого из химиков вы имеете введу?
– Марина Горчишина.
– Она была там? – спросил полковник нахмурившись.
– Была, и она отличный химик, но не военный. Ее привлекали со стороны.
– Ну допустим, а дальше что?
– Эти огни могут быть как-то связаны…
– А могут быть не связаны, – проворчал полковник. – Ждите здесь.
Он ушел, а я снова остался ждать. Теперь ждать пришлось больше часа, но, когда это время прошло предо мной возникла сама Марина Горчишина. В армейской накидке, но в гражданской одежде.
– Так значит ты не журналист, – пробормотала она, входя в палатку.
– Так значит ты замешана в обеих случаях?
– В каких случаях? – она нашла стул и села на него.
– Пламя в лесу и пламя здесь.
– Как ты мог видеть пламя в лесу?
– Залез на вышку.
– Зачем? – она удивилась.
– Любопытство.
– И часто ты лазишь по вышкам?
– Только когда мне врут об учениях.
– Такого я от тебя не ожидала.
– Знаешь, я вчера лишился жилья, машины и чуть не лишился жизни, – раздраженно заявил я. – У меня не очень хорошее настроение.
– Ты не один, кто все потерял, а тем более, ты сохранил жизнь, а в этом повезло не всем.
– Много погибших? – я смягчился.
– Десятки тысяч уже. А ведь только первые сутки прошли.
– Но теперь люди знают и могут бежать.
– Могут, а куда? Сюда огонь подойдет примерно через три с половиной дня, а за это время мы должны или увеличить кольцо безопасности, или погасить огонь. Как ты думаешь, что из этого мы сделаем?
– Еще триста километров? – догадался я.
– Да. А потом еще триста и еще. Пока у нас не закончится планета.
– Он ограничен материком.
– Этого мы не знаем. На своем пути он уже встречал несколько рек, и вода прекрасно горела.
Теперь я сел. Мы смотрели друг на друга несколько секунд, после чего я спросил:
– Что за самолет там был?
– Я не могу тебе этого рассказать.
– Значит, вам известна первопричина проблемы?
– Это громко сказано.
– Вы намеренны что-то делать?
– Как ты думаешь, зачем нужны эти триста километров?
– Понятия не имею, – я скрестил на груди руки.
– Вечером, когда эвакуация закончиться, по огненной стене нанесут ядерный удар.
– Что?! – я вскочил, затем опять сел.
– Других вариантов у нас нет, а самое страшное в том, что мы даже не уверены, что это не сделает хуже.
– Вот уже не ожидал такого.
– Никто не ожидал.
Я откинулся на спинку стула и посмотрел куда-то мимо Марины, в пустоту. Затем спросил:
– Чем я могу помочь?
– Разве ты можешь чем-то помочь?
– А что нужно делать? Помогать в эвакуации, может поискать что-то или узнать. Я же не знаю, что вы от меня скрываете, может быть я буду чем-то полезен?
– Просто ждать.
– Я не хочу ждать! – я снова вскочил и садиться уже не собирался.
– Марина, – в палатку заглянул невысокий лысоватый мужчина в такой же армейской накидке. – Там анализы пришли, посмотришь?
– Через две минуты, – ответила девушка.
Мужчина кивнул и вышел.
– Почему огонь так странно себя ведет? – спросил я, дождавшись, когда мы снова останемся вдвоем.
– Ты слишком много хочешь знать, – она встала со стула. – Меня ждут. Мне нужно работать.
– Я там потерял трех своих друзей, – тихо добавил я.
– Сочувствую тебе, – она положила мне руку на плечо. – Мне нужно идти.
– У меня есть фото взрыва, – вспомнил я.
Она остановилась и посмотрела мне в глаза.
– Покажи, – она протянула ко мне руку.
– Обмен? – предложил я.
– Я сейчас позову солдат и никакого обмена не будет.
– Ты так не поступишь, – я упрямился.
– Саша, давай без детских игр. Покажи фото, а потом поговорим.
Мы стояли перед большим монитором компьютера и смотрели мои фото. Марина, я, лысоватый мужчина, полковник и еще два неизвестных мне типа, один в длинном пальто, второй в легкой куртке и тоже лысоватый. Фотографий у меня было три. На первой самолет летит к земле, на второй первые секунды взрыва, на третьей уже огромный столб огня.
– Смотри, – лысоватый мужчина тыкал в экран, – здесь взрыв баков, а рядом электромагнитная вспышка.
– Да, это грузовой отсек, – соглашался второй лысоватый мужчина в куртке. – Рванули не только баки, но и контейнер.
– Но из электромагнитного только инфракрасный и видимый спектры. Гаммы не было вообще. ЭМИ тоже не было, раз телефон работал.
– Как такое возможно? – спрашивал мужчина в пальто.
– Вспышка рассеялась в большом пространстве-времени.
– О чем это они? – прошептал я Марине.
– Тебя в это еще не посвятили, – ответила она.
– А больше фото у вас нет? – спросил меня второй лысоватый в куртке.
– Только эти три.
– Но, мы хотя бы узнали на каком этапе произошел коллапс, – решил мужчина в пальто.
Они все переглянулись, затем посмотрели на меня.
– Кажется вы хотели предложить нам помощь? – спросил мужчина в куртке.
– Именно.
– Отправим его за образцами через тоннель? – предложил он.
– Нет! – вырвалось у Марины.
Все посмотрели на нее.
– Это слишком опасно, и мы вообще не знаем, что там, – пояснила она.
– Но все равно туда нужно поехать еще до бомбардировки, – возразил мужчина в плаще.
– Тем более он доброволец, – добавил мужчина в куртке.
– Я не хочу это обсуждать, – Марина отступила на шаг.
– А я хочу, – встрял молчавший до этого полковник. – Мне нужно отправить туда людей и, если их есть кем заменить – прекрасно.
– Саша, это риск, – обратилась Марина ко мне. – Это глупость ужасная.
– Но я же вызвался, – я взял ее за руку. – Доброволец, так доброволец. Что нужно делать?
– Под холмами на западе строили автомобильный туннель, – ответил полковник. – Это было лет двадцать назад. Туннель достроили, но в эксплуатацию не приняли. Сейчас пламя уже прошло над одним его выходом и через одиннадцать часов пройдет и второй. Мы считаем, что по туннелю можно проникнуть внутрь огненного кольца.
– Нам нужны образцы пепла и еще кое-что с самолета, – добавил мужчина в куртке. – И это действительно опасно.
– У меня не хватает людей для эвакуации, а особенно не хватает добровольцев для этого задания, – полковник указал куда-то вдаль. – но автомобиль и экипировка готовы.
– Мы не знаем, пригоден ли там воздух для дыхания и какая внутри температура, – добавил мужчина в плаще.
– Мы вообще ничего не знаем, – пробормотала Марина.
– Я согласен, – кивнул я.
Армейский обед мне не казался последним в моей жизни, хотя спустя двадцать минут я отправлюсь туда – не знаю куда. Но я по крайней мере знаю, что я там буду искать. Марина подсела ко мне за столик, и мы ели молча. Время от времени она поглядывала на меня, потом на часы, потом снова на меня.
– Как ты впуталась во все это? – спросил я.
– Пришли на работу, попросили химика для консультации, – ответила она, ковыряясь в тарелке. – Отправили меня.
– Может теперь ты мне расскажешь, что здесь происходит?
– Когда вернешься.
– Значит, ты все же веришь, что я вернусь?
– Я на это очень надеюсь. Я была против отправки туда вообще кого-либо. Но они настаивают. Анализы нужны уже сейчас, а подготовить робота они не успевают. Приходиться идти туда человеку.
– Все равно другого выхода нет.
– Я не знаю, есть он или нет, – вырвалось у девушки.
– А почему на улице так потеплело? Ведь февраль.
– Температура горения у земли очень низкая, но наверху стены температура очень высокая, она греет верхние слои атмосферы.
– И все?
– Я думаю, что есть еще что-то, что влияет на температуру, – задумчиво добавила Марина.
– Например?
– Движение воздушных масс, например. Дальше по широте, километров через пятьсот, все та же зима. А здесь вон, уже скоро лето будет.
Действительно. Я сидел в одной рубашке на улице и не чувствовал холода. Солнце припекало. Февраль больше походил на конец апреля, или начало мая.
– Что может быть за стеной? – я закончил обед.
– Пепелище, – она опустила глаза. – Не уверена, что сейчас там можно выжить. Все сгорело. Даже кислород.
– Но вакуума там нет.
– Там может быть большое количество непригодного для дыхания газа. Военные это предусмотрели.
– Хорошо, а если кто-то отсиживался в подвале, бункере, каких-то подземных сооружениях?
– Если они были герметично закрыты – они выжили, – ответила девушка.
– Хорошо. Тогда…
– Ты главное помни, что в полночь туда прилетит ракета с ядерным зарядом.
– Я это помню, – твердо ответил я.
У въезда в туннель собралось несколько десятков солдат и офицеров. Два грузовика и один странного вида автомобиль. В этом автомобиле мне и предстояло ехать по туннелю, по ту сторону огня. Сама же стена возвышалась в нескольких десятках километрах от нас. Ну и во что я себя втянул? Не поздно ли отказаться от этой затеи?
– В машине установлено кислородное оборудование, – рассказывал мне молодой лейтенант, отвечавший за подготовку транспорта. – Воздуха хватит на десять часов. Этого более чем достаточно. Так же есть баллоны еще с двумя часами жизни, на случай если потребуется выйти из машины. Это газоанализатор, – он указал на какой-то прибор. – Он включен и горит зеленым – значит дышать можно. Загорится красным – используй баллоны. Это армейский ноутбук, в нем программа сбора данных и к нему подключены все измерительные приборы.
Я смотрел на массивный ящик на месте переднего пассажира из которого тянулся десяток проводов.
– Как его запустить тебе показали, ничего сложного в этом нет. Еще нужны образцы пепла, – он протянул мне пластиковую банку. – Сгребешь его сюда. Но, главное записывай свои ощущения и фотографируй, – он протянул фотокамеру.
– Это на всякий случай, – полковник протянул мне пистолет. – Умеешь стрелять?
Я стрелять умел и поэтому кивнул.
– Что еще расскажите? – спросил я окруживших меня людей.
– Туннель прямой, четыре широкие полосы, но без освещения, – добавил лейтенант. – На той стороне должно быть уже безопасно. Не забудьте про самолет. В нем два стандартных черных ящика, и один специальный в контейнере, в грузовом отсеке. Его нужно оттуда выдрать. Инструменты для этого есть в машине.
– Еще вот, – полковник протянул мне часы. – Они сверены с нашим временем, и ты точно будешь знать, когда наступит полночь, а когда точка невозврата.
– Там есть аптечка, – Марина указала на машину, – под водительским креслом. Там простые инструкции на случай чего.
– Обойдется без чего, – самоуверенно ответил я.
Машина завелась с пол-оборота. Двигатель был турбированный и точно так же имел свои кислородные баллоны. Я надел кислородную маску и убедился, что все оборудование работает нормально. Мне дали отмашку, и я отпустил педаль тормоза, а затем придавил газ. Машина бодро рванула вперед, по грунтовой дороге в черную трубу, уходящую под землю. Фары я включил сразу, но их не хватало, и я включил еще и мощные лампы на крыше. В автомобиле не было дверей, но крыша была на месте, а в багажнике лежали тяжелые баллоны с кислородом. Мне показали, как отсоединить опустевшие баллоны, когда я соберусь обратно, чтобы сбросить лишний груз, но я почти сразу забыл эти инструкции. На месте разберусь.
Туннель был прямой и гнал я довольно быстро. Яркие лучи били вперед на сотню метров, и я прекрасно видел куда еду. В туннеле предполагалось двустороннее движение в четыре полосы, так что недостатка места я не испытывал, но при этом на пути встречалось много мусора, каких-то коробок и тряпок. Видно бездомные облюбовали себе это место, но катаклизм согнал их от сюда. Встречал я и остовы каких-то автомобилей и даже остов грузовика, при чем со следами горения. Но здесь уж было дело рук тех самых бездомных, а не пламенной стены.
Что-то необычное ждало меня ближе к выезду из туннеля, и я ударил по тормозам. Автомобиль пролетел еще десятки метров, прежде чем остановиться. Тормозить в туннеле мне запретили, но не тормозить я не мог. Мусор, который валялся до этого прямо на дороге, теперь спокойно лежал на потолке, а дорога была чиста. Я дышал сквозь маску и теперь отчетливо слышал, как дыхание мое участилось. Свет фонарей выхватывал несколько картонных коробок, и пару деревянных ящиков, которые лежали между неработающих фонарей на потолке. Я достал камеру и сделал несколько снимков. Неожиданно один из ящиков, самый дальний, рухнул на дорогу, а еще через минуту тряпка, бывшая когда-то серым пальто, взмыла в воздух и упала на потолок, дополнив уже лежащие там предметы.
Я стал ждать и в течении трех минут наблюдал как падают и взмывают вверх предметы. Я понял, что зона неправильной гравитации движется в мою сторону, дальние предметы падали – ближние взлетали, и я догадался, что как раз над этим местом стена огня. Я отснял десяток кадров, даже снял взлет какого-то камня на видео, а затем вжал педаль газа до конца. Мне хотелось пролететь этот участок до того, как я приземлюсь на потолке и мне это почти удалось. Автомобиль подпрыгнул в воздух, но тут же упал обратно на дорогу быстро пролетев странный участок. При приземлении меня качнуло так, что я чуть не разбил кислородную маску об руль, но машина нормально перенесла перелет и дальше я гнал не останавливаясь, а затем, свет фар погас, двигатель заглох.
Первое, что я ощутил, была необычная мягкость ложа, на котором я лежал. Казалось, что я дома, в своей кровати и что сейчас суббота и можно поспать подольше. Мне вспомнились мои студенты и мой издатель, поздравлявший меня с написанием книги. Я подумал, что мне приснился какой-то дурацкий сон, про огонь, который все сжигал на своем пути и только сейчас я смог проснуться. А затем я открыл глаза.
Я лежал в куче серого пепла, еще слегка теплого. В теле была легкость, но на колени я поднялся с трудом. Я ничего не помнил, и решительно не понимал где нахожусь. Картинки всплывали в памяти по мере того, как я наблюдал их образы в живую. Вот груды пепла и я вспомнил об огне, вот стоит, упершись в остатки какого-то домика мой автомобиль, и я вспоминаю о своем задании. Вон вдалеке от меня уходит стена огня, и я вспоминаю все. Вот только туннеля я не вижу, но на руке армейские часы и я вижу, что прошло каких-то десять минут после того случая, как я пронесся через гравитационную аномалию.
Я подбежал к автомобилю и взглянул на газоанализатор. В общем это было лишнее, я уже понял, что дышать здешним воздухом можно, но теперь убедился в этом окончательно – индикатор был зеленым. Затем я включил ноутбук, но вместо сбора данных, тот сообщил мне, что все данные уже собраны. Я остолбенел. Затем я засунул руку в карман и вынул на свет ту самую пластиковую банку. Она была заполнена. Раньше провалами памяти я не страдал. Что произошло? Я обошел вокруг машины и заметил след от колес, тянувшийся куда-то в сторону стены. Были здесь и человеческие следы, кажется мои, а значит я здесь ходил. Я снова посмотрел на часы. Я не терял времени, или часы показывали его неправильно. Для сбора данных требовалось не меньше двадцати минут, но судя по всему из туннеля я выехал недавно и сразу потерял сознание. В кармане лежал еще один предмет, который мне следовало осмотреть на предмет изменений – фотокамера. Я вынул ее и включил. Она была почти заполнена. Я отснял так много, что в памяти почти закончилось место. Я вернул камеру в карман и сел за руль. Автомобиль сразу завелся и только теперь, чувствуя какую-то безопасность в нем я огляделся по сторонам.
Мир, в котором я был, выглядел так, словно кто-то, перекрасил все в черно-белые цвета, верней в черно-серые. Черные коробки домов были пусты, а землю застлал толстый слой серого пепла. Даже небо утратило голубизну, уйдя куда-то в бледно-сероватый. Облаков не было, хотя над стеной огня всегда весело ярко-красное облако. Звуков тоже не было. Ветра не было. Не было никаких движений. Пепельный мир был пуст.
Я рванул отсюда обратно по своим следам и уже через несколько минут обнаружил въезд в туннель. Даже приблизившись к гравитационной аномалии я не сбросил скорость и пролетел ее едва поднявшись над дорогой.
Не скажу, что воздух по обе стороны огненной стены как-то отличается, но выехав из туннеля я почувствовал что-то более свежее и питательное для легких. Может потому, что с нашей стороны был легкий ветерок.
– Что произошло?! – Марина первая ко мне бросилась, а вслед за ней и остальные.
По их мнению, меня не было слишком мало времени, я должен был вернуться на несколько часов позже и выглядел я испуганным и растерянным.
– Сколько меня не было? – первое, что я спросил.
– Меньше часа, – отозвался лейтенант. – Вы не делали анализов?
– Посмотри сам, – я вышел из машины и отошел в сторону.
Стена огня почти не сдвинулась, что лишний раз говорило о моем слишком быстром возвращении.
– Слишком рано, – ровно произнес полковник, подтверждая мои слова.
– Мне нужно было там подождать еще? – спросил я. – Там особо нечем заняться.
– Все анализы выполнены, – озадаченно пробормотал лейтенант. – Газы, электромагнитные поля, – он заглянул на заднее сиденье и извлек оттуда оранжевую коробку, а затем воскликнул: – Черный ящик с самолета!
И только сейчас я о нем вспомнил. Мне потребовалось бы несколько часов чтобы найти его и извлечь, это в дополнение к дороге туда и обратно. Все смотрели на меня, а я как ни в чем не бывало достал баночку с пеплом и бросил ее лейтенанту. Тот поймал и посмотрел на меня испуганными глазами.
– И все это менее чем за час, – гордо произнес я, понимая всю глупость ситуации.
– Как такое возможно? – полковник сделал шаг навстречу.
Марина стояла в стороне и не сводила с меня глаз. Она была напугана происходящим. Полковник смотрел на меня пристально и как-то по-военному твердо, а лейтенант держал в руках ящик и банку и молчал.
– Я не знаю, как такое возможно, – я обвел их взглядом. – И я не знаю, как я смог все успеть, ведь я ничего не помню. Я только помню, что приближался к выезду из туннеля, а затем пустота, я очнулся в пепле, автомобиль стоит рядом и все уже сделано. Я сел в него и поехал обратно. Кстати, дышал я без маски, может быть в этом причина.
– Газ мог лишить сознания, но не ускорить события, – заметил лейтенант.
– Да собственно я был в маске, когда потерял сознание. Но суть в другом. У меня есть еще что-то, что может пролить свет на мои приключения там.
Я извлек из кармана фотокамеру и протянул ее лейтенанту.