Глава 6
А в это время в городской дерябинской администрации случился форменный переполох. Вернувшийся из неведомых далей начальник отдела по социальной политике Безвольный Аркадий Дмитриевич бился головой о полированный стол мэра и орошал его горючими слезами. Вид госслужащего был ужасен – вырванные клоки волос листопадом падали на очищенный мастикой до блеска паркет, руки судорожно тряслись и подкашивались ноги. Сквозь бабий всхлип страдалец повинился: не корысти ради и не славы для затеял он столь мерзопакостное дело, а токмо во имя торжества глобалистских идей. Причём, какое дело и с кем – кающийся грешник начисто забыл.
Ныне действующий градоначальник и кандидат в мэры от партии порядка Гарманюк Георгий Германович от разыгравшейся на его глазах сцены был мрачнее грозовой тучи и безмолвнее горных вершин. Как будто на него надвигался айсберг и грозил протаранить бок, пока он беспечным капитаном раскуривал трубку. Ничего внятного не добившись от безвольной головы путём её омовения кагором, хозяин города призвал онемевшего за дверью секретаря. Жена потомственного местного либерала Мария Сергеевна Мошкина до сего момента блестяще справлялась с обязанностями наперсницы мэра и вновь не подвела.
Решительно прикрыв за собою дверные дубовые створки, она воинствующей амазонкой подскочила к Аркадию Дмитриевичу и привязала его сдёрнутым с талии пояском к стулу.
– Это происки радикальных коммунистов! – изрекла она с видом очнувшегося ото сна американского провидца. – И это только начало! Надо срочно переходить к плану «Б». Пластический хирург свою работу сделал, а как боялся! До сих пор, поди, дрожит. Будем выпускать на волю, а вы по паспорту двойника ночью улетите на Гоа… Супругу вашу я беру на себя!
И тут Георгий Германович сжал голову дрогнувшими руками, тоскливо оглядел милую сердцу обстановку и прошептал:
– Да, но он же должен будет с ней спать… Моя жена в постели рыба рыбой, но любит строить из себя гетеру. Как двойник без секса до выборов доживёт? Сбежит он от неё, и наш план раскроется.
И для иллюстрации своих слов зябко передёрнулся, содрогнувшись всем своим толстобоким телом в кресле. Мария Сергеевна села за стол и подобно заострённому мечу отрубила опасения мэра восклицанием:
– Обойдётся!
А во имя развенчания мифа о полезности для здоровья сексуальных отношений секретарь душевно поделилась с шефом фактами из жизни замечательных людей:
– Воздержание ещё никому не повредило. Вон и Николо Тесла, и Исаак Ньютон, и Леонардо да Винчи, и Галилео Галилей, и Микеланджело, и Бетховен выдающиеся мужи были, баб не имели и дожили до глубокой старости. Да и Николай Гоголь не по этой причине рано ушёл – сам себя мнительностью изнурил. А Оноре де Бальзак за полгода до свадьбы занемог и через два месяца после венчания скончался.
Ради окончательного закрепления возводимого в ранг теории тезиса, Мария Сергеевна взлохматила волосяной покров на голове и в образе странствующего монаха окропила градоначальника словами:
– Особенно отличились своим убеждённым безбрачием философы. И Платон, и Гераклит, и Шопенгауэр, и Декарт, и Спиноза, и Кант и Жан-Жак Руссо. Видать, женщины своей бездумной трескотнёй мешали им постигать бесконечную силу духа.
Причисление двойника к столь достойной компании произвело на градоначальника такое же действие, какое производит холодный душ из садового шланга на разгорячённых сварой злонравных тёток. Он колыхнулсяся, брезгливо взглянул на умолкнувшего Аркадия Дмитриевича и озадачил секретаря гнетущими его сомнениями:
– А если двойник победит на выборах? Я-то куда денусь? А пластический хирург не заговорит?
– И не мечтайте! – подавившимся куском мяса бульдогом пролаяла она в ответ на первый вопрос колеблющегося тополем в городском парке шефа. – Покупку на бюджетные средства барственной мебели в ваш кабинет народ вам не простит. Не говорю уже о намерении повысить дачные сборы! По данным опросов «Левада-центр» девяносто процентов россиян считают: максимальное напряжение в обществе сегодня проходит по линии «богатые – бедные». И большинство уверено, что разногласия эти будут только нарастать!
Она с удовольствием провела по выправленному хирургическим путём греческому носу изящным пальцем и знатной афинянкой заверила ведущего себя римским клиентом шефа:
– А о хирурге его супруга позаботится – та ещё горячая штучка. У нас на неё длиною с экватор эротическое досье имеется.
И заболтанный секретарём мэр не придал значения тому факту, что Мария Сергеевна грациозно уклонилась от обсуждения его судьбы в случае избрания двойника градоначальником. О чём впоследствии горько пожалел и изъял из местной библиотеки произведения всех перечисленных ею в беседе классиков.
Итак, разговор был окончен – скрытый от партии порядка план «Б» избирательной кампании вступил в решающую стадию. Вызванная бригада психиатрической скорой помощи погрузила прямо со стулом начальника отдела по социальной политике в белоснежную газель и с прытью лани умчала его в дерябинскую клинику. Главный врач мозгопатологического заведения Виктор Тереньевич Безбрежный принял госслужащего с восторгом – политически зрелые пациенты ему изрядно надоели. Этот же был тих и податлив. Впрочем, насладиться обществом нового пациента он не сподобился – на следующее утро Аркадий Дмитриевич пришёл в себя и покинул гостеприимную сень «психушки» в запахнутом наглухо больничном халате.
А далее следы Безвольного теряются в первопрестольном граде. Так ничего не вспомнив, он явился на приём к руководителю благотворительного фонда. Вёл себя очень странно: шарахался от яркого света, прикрывал шторами окна и прятался в шкаф до появления спонсора. Засвидетельствовать получение средств на умиротворение дерябинского городского люда перед светлыми очами благодетеля Аркадий Дмитриевич не смог, и засим потерялся где-то на окраинах Москвы без следа и звука. Во всяком случае, больше его никто в Дерябино не видел…
Между тем во внеочередных мэрских выборах обыватели углядели акт административного бессилия и вознегодовали. Сердца обывателей ожесточились, ибо переизбрание бывшего градоначальника не сулило им ничего хорошего и восшествие на престол реформатора грозило утратой последних перелицованных портков. Приход же к власти умеренного социалиста повлечёт за собой оскудение денежных потоков из центра, а с воцарением ставленника криминала можно и вовсе живота своего лишиться. Что уж толковать о радикальном коммунисте!
Общее смятение городского духа усугубили показанные накануне во всех телевизорах поселения поминки по стране, которые отмечали члены федерального правительства. Призванные ею управлять скудоумные господа посыпали голову перхотью и справляли тризну по российской экономике. Вообще гайдаровские птенцы хищными воронами кружились над поникшей русской головой, так и норовя вцепиться ей в темя.
А некий лучший министр финансов для англосаксов предлагал по возможности отказаться от Крыма и с урчанием мотопилы по явору сокрушался, что в «тучные времена» россиянам позволили «пожировать». Инда верноподданнический народ надо бы держать в «чёрном теле» и питать оный акридами и диким мёдом. Подобные ему и иже с ним примерзкодушные либералы в начале прошлого века короедами источили остов Российской империи и под его обломками уязвлёнными и погреблись. Но, видать, урок не пошёл им впрок!
И отягощённые исторической памятью пенсионеры со злорадством ожидали теледебатов по местному телевидению, дабы убедиться в своих мутных подозрениях относительно белоснежности помыслов кандидатов на пост мэра. Некоторые из них даже запаслись попкорном для плевания им на изображения соискателей высокой должности на телевизионном экране.
В числе таковых санитар местного морга Дим Димыч Кариес не значился. Задорно пробивающиеся сквозь маленькое оконце солнечные лучи придали его каморке весёлонравный вид. А автор индуктивного метода расследования преступлений в описываемый момент с нетерпением ожидающего полновесной индексации пенсии гражданина склонился над мирно почивавшим старцем на топчане. Грудь того приподнималась быстрокрылым стругом над гладью водного потока.
Посланец растущей луны под испепеляющим взглядом хозяина резко открыл глаза и сладко потянулся. Безмолвно встал, оседлал стул с царственной спинкой возле обеденного стола и замер в ожидании еды подобно перетрудившемуся волу возле загона. С настырностью требующего от терапевта бесплатного направления на ультразвуковое исследование желудка пациента санитар морга глистом проник в желудочно-кишечный тракт гостя:
– Чем вызвано ваше появление в нашем запылённом углу из вековых далей? Что-то грядёт?
И седовласый старец неспешно встал, вошёл в центр падающего солнечного света на полу, опёрся о свой много повидавший посох и промолвил:
– Я здесь, дабы не умножились беды ваши, не остервенились души и не померкли ваши слёзоточивые очи… И дабы жили без утеснения, яко вольные птицы живут.
После произнесённых животворящих слов он воротился за стол и взглянул на хозяина каморки неоценённым по достоинству самоотверженным героем.
– Я так и знал! – взлетел к потолку стремительным стрижом Дим Димыч и с несвойственной для его возраста прытью подскочил на одной ножке.
И тут же стал метать на обеденный предмет мебели доступные для санитарской пенсии кушанья. Сам он довольствовался сиротской пищей, но для благословенного гостя расстарался. Жадно глядя на пожирающего курицу со скоростью локомотива гостя, санитар морга проникся торжественностью момента и утратил мальчишеский вид. Однако воодушевление от появления старца стараниями кладбищенского сторожа сменилось на разъедающую его мозг ржавчиной тревогу.
А отяжелевший посланец растущей луны медленно поднялся с места и повлёкся к убогому топчану. И Дим Димыч вернулся в своё обычное состояние трезвомыслящего патриота. От внеочередных мэрских выборов несло мерзостью и чадом, но более всего тяготила санитара морга измена правящих элит. Они дрогнут и улетят на металлических птицах в тропические кущи, а народ на своей поруганной земле останется в навозной куче. Впрочем, по здравому размышлению санитар морга утешился высказанной им вслух мыслью:
– Видать, на спасение богом хранимого русского люда и направлен этот раскаявшийся кузнец в Дерябино. Не зря и многоопытный пёс Казимир его признал и возлёг к обутым в сапоги ногам старца.
Короткий стук в обитую дерматином дверь каморки всколыхнул многомятежный дух санитара морга. И внутрь проник следователь дерябинской прокуратуры Бессмертный Пётр Ефимович. Крайне озадаченный сонным бормотанием незнакомца на топчане, он слегка замешкался на пороге. Но уже через минуту опустился на старорежимный твёрдый стул у входа, упёр руки в колени и мглисто заговорил:
– Тут такое дело, Дим Димыч… Вчера ко мне занозистая особа заявилась с жалобой на полицию. Мол, её муж, пластический хирург Бревнов пропал, и никому до этого дела нет. А сегодня днём звонит мне опер Пекшин и докладывает – является она ощипанной индюшкой к нему и просит заявление о пропаже супруга отдать. И так при этом мнётся, так мнётся… К чему бы это?
Низвергнутый с небес на грешную землю пустячным делом охранитель промежуточного покоя усопших горожан сей же час сел на пузатый пуфик и покачал редковолосой головой:
– Нашёл о чём беспокоиться! Измена не дремлет… Вот-вот страну по уездам и улусам раскурочат…
– Ну да, ну да! – отозвался следователь прокуратуры с невыразимым сарказмом. – Да брось ты, Дим Димыч. Ты не на баррикады ли собрался? Вместе с этим утомлённым простолюдином на топчане. Народ «побузит» слегка на задворках Дерябино, да и угомонится. К тому же в следующем году манну небесную федеральный центр клятвенно обещает. Городской люд и прельстится…
И тогда Кариес с полпинка завёлся мотором дряхлеющего «Запорожца» и натужно прогудел:
– Но! Не все до этого времени доживут. А мой гость на топчане – ковавший гвозди для Христа кузнец из древнерусских сказаний и наказанный за это на вечную ковку оных. Затем покаялся и ждёт прощения от бога!
Бессмертный как от щекотки пяток нервно рассмеялся, сузил раскосые глаза в щёлку и с показным подобострастием вопросил:
– Да? А почему не сын тульского кузнеца Демида? Этот мужичий отпрыск удостоился премногих похвал от Петра I за предприимчивость и ум. И по истечении некоторых лет получил герб от него: сверху три рудоискательные лозы, снизу кузнечный молот, а посередине золотой пояс – знак дворянского достоинства. Сверх этого царь дал ему новую фамилию – Демидов. И первый Никита Демидов основал промышленную династию, девизом которой стала фраза: не словом, а делом…
И тут Пётр Ефимович оглушенным контузией пехотинцем оглянулся по сторонам, с прокурорским подозрением взглянул на беспокойно спящего старца на санитарском ложе и вскочил со стула.
– Кто? Кто мне эти слова в голову вложил? – грозно крикнул он бывшим членом «тройки» и поверженным врагом народа упал на своё сидячее место.
А Дим Димыч юлой подкатился к нему, ухватил за поникшие плечи и торжествующе вскричал:
– Ага, зацепило! Так, может, многострадальный старик явился сюда в назидание нашим олигархам? У этих и Родины-то нет, а Россия для них – территория кормления. А его почитай с шестнадцатого века отменили.
Санитар морга присел в изголовье посланца растущей луны и в образе словоохотливого лектора в переполненном народом сельском клубе пояснил:
– Помнится, основали институт кормления аж за шесть столетий до этого. Князья стали сажать в города своих воевод, а мирянам вменили в обязанность снабжать оных всем необходимым. Так наши толстосумы его возродили, а отменить некому! Это мне раскаявшийся кузнец нашептал… Не иначе.
Надо заметить, что до набежавшей тучи на политический дерябинский небосвод в начале весны этого года Пётр Ефимович слыл аполитичным человеком и идеологически зацикленным гражданином никогда не был. Что позволяло ему безмятежно предаваться любовным утехам с половозрелыми городскими прелестницами и ищущими эротического отдохновения замужними дамами.
Но формирующиеся брожение в массах подобно дрожжам захватило и его: душа следователя прокуратуры взыграла молодым вином и вовлекла в ряды пассионарных граждан. Вот он и украсил свой служебный кабинет высоконравственным календарём и обрядился в тогу борца за социальную справедливость. А сейчас Бессмертный устыдился своего визита к санитару морга, ибо явился к Дим Димычу по просьбе кладбищенского сторожа во имя удержания друга над пропастью надвигающегося безумия. А тот, оказывается, душой болеет за общественное благо.
После спича санитара морга Пётр Ефимович совсем засовестился от своего бездействия и стал похож на очищенный от кожуры буряк. «Необходимо срочно найти сбежавшего секретаря градоначальника Татьяну Петровну, изъять извлечённые из груди гипсовой вакханки записи переговоров мэра с приспешниками и изобличить его в коррупции» – наметил он в уме воеводой план действий перед решающим походом на супостата. А вдогонку припомнилось ему загадочное исчезновение пластического хирурга Бревнова и не менее таинственное его возвращение.
Вслух Пётр Ефимович не произнёс ни слова. Спящий энциклопедист в старославянском обличье на топчане внушал ему ужас и неизъяснимое волнение духа. Что-то устрашающее и батальное было в лихорадочном бормотании его губ и по-солдатски вытянутых вдоль тела мозолистых руках.
И для обретения твёрдой почвы под ногами следователь прокуратуры как будто прилип клейстером к спинке стула и обратился к погружённому в свои мысли санитару морга:
– Так что ты думаешь? Про пластического хирурга… К чему бы ему пропасть на пять дней, а потом внезапно появиться? Без памяти, без паспорта, с дрожащими от страха руками? Это со слов опера Пекшина. Поблекшая супруга его с собой в полицию притащила для констатации факта чудесного обретения.
В ответ Дим Димыч задумчиво подошёл к окну каморки, с удовольствием искупался в льющихся в него солнечных лучах и сухо поинтересовался:
– У нынешнего мэра Гарманюка Германа Георгиевича на теле особые приметы есть? Ну, там отметина на лбу или затёртая наколка на макушке?
Следователь прокуратуры опешил и челябинским метеоритом пошёл на дно. Когда он с трудом вынырнул на водную поверхность, то с сожалением для себя убедился в подозрениях кладбищенского сторожа. Помутнение ума санитара морга явственно читалось в заданных им вопросах подобно пометкам Ивана Грозного на рукописях специально написанной для него истории Руси о периоде опричнины.
И Пётр Ефимович соболезнующим тоном практикующего на дому психотерапевта вынес диагноз:
– Дим Димыч, гоните вы этого посланца растущей луны взашей на воздух. А я в другой раз зайду. Ладно?
Следователь прокуратуры осторожно прикрыл обитую дерматином дверь городского морга и с облегчением вышел в неомрачённый дождём солнечный день. А тем временем угрожающая всему живому комета уже начала свой полёт к дерябинской общественной атмосфере: местный криминалитет объявил общий сбор в ресторане гостиницы «Приют». Необходимо было определиться с тактикой и стратегий предвыборной борьбы за пост мэра.
Анонсированный как бы от среднего класса кандидатом владелец городских оптик Демьян Сергеевич Ненашев в целях конспирации был вызван на место с помощью собачьей почты. Ведомый брачным инстинктом породистый бультерьер принёс записку прямо к ненашевской двери, за которой томилась беснующаяся от вожделения сучка.
Эта воровская «тусовка» разделила уходящий день надвое, ибо повлекла за собой значительные политические потрясения.