Глава 6
Шеша
Благодаря заклинанию Мартериуса кожа старого чародея стала каменной, поэтому он не сломал ни единой кости, врезавшись на чудовищной скорости в ствол первого же попавшегося на пути дерева. Вместо этого чародей снес по меньшей мере еще полтора десятка ни в чем не повинных деревьев, прежде чем рухнуть на землю. Удар от такого падения взметнул вверх целый фонтан земли.
В какой-то момент Мартериус потерял контроль над заклинанием и едва весь не обратился в камень. Старому чародею пришлось срочно гасить заклинание, и, разумеется, не обошлось без последствий. Судя по ощущениям, он таки сломал несколько ребер при падении: левая рука висела плетью, вероятно тоже сломанная, и ко всему прочему из носа у чародея хлынула кровь.
Заниматься своим здоровьем Мартериусу было некогда, но израненное тело могло пагубно повлиять на сотворенные заклинания. Поэтому чародей заглушил любую возможную боль, которую мог испытывать организм от нанесенного ущерба, и влил в него немного магической энергии, превращая последнюю в своего рода дополнительные жизненные силы.
Мартериус уже знал, кто оказался его очередным противником, и это не предвещало для него ничего хорошего. В его сторону двигался огромный змей, не меньше шести человеческих ростов. На раздувающемся как у кобры капюшоне громоздилось бесчисленное множество змеиных голов. Настоящее сонмище ядовитых клыков, которые змей хищно продемонстрировал своей будущей жертве, раскрывая множество пастей, и не меньше раздвоенных языков, что с шипением высовывались из тех челюстей, что пока еще были сомкнуты.
Шеша. Тысячеглавый демон.
Ось сущего. Мировой Змей.
У этого создания было много имен, и каждое из них он носил по праву.
Однако на Мартериуса надвигался сейчас не сам Шеша. Не совсем. Истинный Мировой Змей размерами превосходил любую из Мировых Сфер. Перед чародеем предстал лишь один из аватаров тысячеглавого демона, его физическая манифестация, которая была лишь жалкой тенью своего прототипа. И все же менее опасным это его не делало.
Самый достойный страж из всех, что нагийский царь мог позволить себе поставить на охрану входного портала в его город. Но и Мартериус не был бы собой, если б не имел преимущество в предстоящем бою. Он знал, как одолеть эту версию Шеши.
Проигнорировав всяческие последствия и возможный риск, Мартериус пошел в лобовую атаку. Ему было необходимо прощупать защиту своего врага.
Старый чародей начал поединок с простого, но очень мощного огненного заклинания. Из воздуха соткалась исполинская плеть сплошь из раскаленной магмы и что есть сил хлестнула тысячеглавого змея прямо в раскрытый капюшон. Пламя зашипело, встретившись с плотью своей жертвы, тщетно пытаясь поглотить на вид ничем не защищенную змеиную шкуру. Огонь стек по гладкому телу Шеши, а магматическая плеть распалась серым пеплом. На перламутровой чешуе змея не осталось ни следа.
Ответ последовал весьма внушительный.
Тысячеглавый демон не стал исхитряться и атаковал чистой магической энергией, воплощенной в подобие незримого тарана. Мартериус закрылся особым магическим щитом, который отразил лишь часть направленной Змеем магии, оставшуюся же часть он поглотил, передав под контроль самому чародею.
И тот воспользовался полученной энергией сполна.
Земля под телом змея расступилась, разверзая свои недвижимые в естественной среде пласты, и вновь сомкнулась над головами пойманного в ловушку Шеши. Мартериус на этом не остановился, и вторым заклинанием обрушил на западню вместе с заключенным внутри пленником ледяную бурю.
Лед выкачивал тепло из самого воздуха. Мартериус невольно поежился, несмотря на защитные чары.
Как и огонь, две другие стихии не причинили противнику никакого вреда. Шеша вырвался из созданной западни, рассеивая и буквально разметая в стороны атакующие чары старика.
Теперь Мартериус четко знал, что стихийная магия здесь бесполезна. Он перебирал в голове все доступные ему приемы магических школ, когда Шеша сам перешел в атаку. На этот раз его магия воплотилась в виде огненных колонн, вырастающих прямо из земли. Чародею пришлось с помощью магии ускорить свои движения и реакцию до немыслимого уровня, чтобы только успевать избежать очередного столба огня, рассекающего плоть земли и достигающего невообразимой выси за доли секунды. О том, чтобы отражать такие атаки, не было и речи, настолько неодолимая мощь вкладывалась противником в каждое заклинание.
Увернувшись от очередной огненной колонны, Мартериус послал в Шешу сгусток гнилисто-зеленого тумана, обретшего во время движения форму человеческого черепа с раскрытой в немом крике челюстью. Единственное заклинание из разряда некромантии, что было ему известно.
На этот раз Шеша не принял удар грудью. Мировой Змей сотворил щит из желтых молний, который поглотил туманный череп и рассеялся сам.
Мартериус в сердцах прошептал проклятие. Некромантия определенно не нравилась Шеше и могла причинить ему вред. Но Мартериус ею не владел в полной мере, зная лишь одно заклинание, которое и использовал.
Мировой Змей вновь перешел в атаку. Но в этот раз применил уже не магию. Многочисленные пасти открывались, и специальный карман в верхнем нёбе каждой из змеиных голов выстреливал струю смертоносного яда.
Мартериус прикрылся абсолютным магическим щитом, который должен был отразить любой физический или магический урон. Но ярко-желтая ядовитая жидкость прожигала щит едва ли не насквозь. Чародею приходилось рассеивать использованный щит и тут же ставить новый.
Возможно, на руку Мартериусу сыграло сложившееся положение, но именно в тот момент, когда он в бессчетный раз убирал очередной щит, чтобы без промедлений заменить его новым, в его мыслях и родился новый план. Мартериус, погасив заклинание абсолютного щита, создал тугую струю уплотненного воздуха и послал ее по дуге так, что конечной целью являлся он сам. Порыв стремительно движущегося воздуха подхватил тело старого чародея и швырнул в сторону прежде, чем яд Мирового Змея успел бы поразить его. Уже находясь в воздухе, Мартериус метнул в противника им же сотворенное призрачное копье.
Магия сотворения призрачных объектов по своей сути была очень близка к некромантии, но все же ею не являлась. Посему Мартериус надеялся, что она сможет причинить тысячеглавому змею сколько-нибудь ощутимый урон.
Так и вышло.
Призрачное копье вонзилось в раскрытую змеиную пасть и вместе с ней взорвалось фонтаном кровавых брызг. Радуясь успеху, Мартериус совсем позабыл, что сейчас упадет, и не успел вовремя обеспечить себе мягкое приземление: рухнул на землю, причем большую часть удара приняла на себя сломанная рука. Боль, что способна была вышибить из равновесия даже сильное сознание, тараном обрушилась на сдерживающие ее прежде заклинания. Мартериус вновь успел заглушить боль, но лишь в самый последний момент, едва не утратив контроль над своим старым телом.
Теперь чародей знал, что нужно делать. Здоровая рука уже выписывала в воздухе замысловатые руны, а губы беззвучно шептали слова заветного заклинания. На миг тело старика окуталось серебристым свечением, и возле него возникла его точная копия. Только она была такой же призрачной, как и оружие, сотворенное Мартериусом чуть ранее. Двойник чародея сжимал в руках пару призрачных клинков и тут же бросился на Шешу, замахиваясь ими, но тот извернулся и легко перекусил полупрозрачную фигуру одной из пастей. Призрак издал глухой вскрик и растаял в воздухе.
Но Мартериус продолжал творить заклинания одно за другим. И вот рядом с ним появились три призрака-копии, затем их стало пять, через секунду – уже десять. Призраки множились, и каждая копия Мартериуса, едва материализовавшись подле него, сразу же вступала в ожесточенный бой со стражем портала.
Призраки буквально облепили змея так, что за их полупрозрачными телами его почти не было видно. Призрачная сталь клинков мелькала, отсекая одну змеиную голову за другой, но и Шеша убивал противников с поразительным проворством. Мартериус едва успевал творить новых призраков, чтобы число убитых Шешей не превысило количество вновь созданных.
От напряжения у чародея вновь пошла кровь из носа. Через несколько минут она уже текла из ушей и сочилась из глаз. Когда под натиском призраков у Шеши осталось не более полусотни голов, кровь стала просачиваться через каждую пору на лице старика.
Мартериус едва успел вовремя погасить свои заклинания и собственноручно уничтожить оставшихся призраков. Если бы его копии отсекли стражу портала все головы, Шеша все равно бы не умер, со временем регенерировавшись. Но портал при этом так и остался бы закрытым. Нет, необходимо было оставить Мировому Змею одну голову.
Собрав остатки сил, Мартериус наложил на Шешу сильное заклинание временного паралича, которое не только обездвижило змея и не позволило пользоваться магией, но и замедлило его регенерацию. Защититься от наложенных чар страж портала уже не мог – с единственной уцелевшей головой он не превосходил по силе смертного чародея средних способностей. Змей повалился на землю и остался лежать недвижимо.
Позади поверженного Шеши ярящимся пламенем вспыхнул круг портала.
Мартериус сделал шаг по направлению к нему и рухнул на колени. Старый чародей выглядел просто ужасно. Его лицо покрывала еще не запекшаяся кровь, отчего любой менестрель или бард, увидь он старика сейчас, непременно окрестил бы это лицо «ликом самой смерти». В крови были и руки чародея – что сломанная, что здоровая.
Расстояние, отделявшее его от портала, Мартериус преодолел ползком, оставляя на лесной траве кровавые следы. Он едва волочил израненное тело, подтягиваясь неповрежденной рукой.
Когда старый чародей наконец вполз в бушующее чрево открытого портала и магическая дверь между мирами захлопнулась за ним, он, уже не в силах сдерживать боль заклинаниями, погасил сотворенные чары. Боль бушующим вихрем ворвалась в его естество, в глазах потемнело, и он потерял сознание.