Глава вторая, в которой мы возвращаемся к папе римскому Сиксту IV
Итак, шёл 1463 год. Сорокадевятилетний богослов по имени Франческо делла Ровере, который с большим успехом изучал философию и богословие в Павии, читает свои лекции в университетах Падуи, Болоньи и Павии. Его также приглашают в Сиену и Флоренцию. Это несомненный его успех. Вот – вот и станет он генералом ордена францисканцев. А это прямая дорога в кардиналы римской католической церкви. Всё складывается успешно, но именно тут возник один богословский спор, который потом изменит многое в этом мире. Римский папа Павел II горячо поддерживал его во всех начинаниях и с некоторой иронией отнёся к спору своего ставленника и настоятельницы одного женского монастыря в Европе. Та по каким – то надобностям пребывала в Риме, а затем оказалась в университете Павии. Это была очень волевая, необычно сильная женщина, впрочем, следует отметить, отмеченная хорошим здоровьем и приятной внешностью.
Ещё больше удивила преподавателя её особая «натасканность» в некоторых церковных вопросах. Она не искала ответов на сложные вопросы! Она сама давала их, порой очень смелые и рискованные! Своими словами она ставила в тупик некоторых видных преподавателей университета, те возмущенно возражали ей, но были, как говорится, биты на своем поле. Лишь только Франческо смог долго с ней дискутировать. Этим он лишний раз заслужил похвалу Павла II.
Надо отметить, что уже произошло фактическое размежевание Западной и Восточной Церквей. И многие решения Константинопольского собора от 867 года принято было считать ересью. Опираться на что – то подобное в своих делах и словах было опасно и считалось вольнодумством.
А дискуссию они так и не закончили, но спор этот отложился надолго в памяти Франческо. Женщина, тем более аббатиса не должна вести себя подобным образом, он это теперь знал наверняка. Монастырь святой Сесилии обрел очень сильного противника в его лице.
Но пока он был просто богослов, и бояться его вряд ли стоило, – так решила преподобная мать – настоятельница. Но уже через четыре года он становится кардиналом, вот тут бы и вспомнить ей о том своём не очень осторожном разговоре с тем преподавателями павийского университета. Только память человеческая избирательна, вместо того чтобы заполучить сильного союзника мать-настоятельница обрела злейшего врага.
Спор
Его стоит подробно вспомнить, этот спор. Вспомнить, чтобы у читателя не возникло никаких сомнений в сути позиций обоих. Франческо Делла Ровере открыто заявил, что не считает правильным решением причисление той женщины по имени Сесилия к лику святых. Язычница, перешедшая в лоно христианской веры, это ещё не факт, что её следовало канонизировать. Да, у неё было много последователей, он не спорит, но это участь каждого верующего – озарить дорогу идущим следом.
Конечно, у неё было много других заслуг. Вот тут, как говорится, поподробней! Способность к прорицанию вообще можно считать искушением нечистого. Лечение травами и заговорами – это откровенный грех, ибо только молитва и святое причастие может принести истинное облегчение телу и душе. Именно так богослов Франческо на волне полного отрицания строил свои доводы. И он был почти прав этот знаменитый преподаватель. От язычества следовало отойти, отмежеваться.
Христианская религия с корнем вырывала все старые побеги других религий. Не вспоминая, как много было заимствовано у предшественников.
Песнопения в честь именно этой святой он считал полным кощунством. До него дошли слухи, что аббатство использует особую музыку и некоторые тексты для мессы, написанные запрещённым мастером. Правда, мастера давно уже нет в живых, но, вероятно, его последователи остались. Кто-то пишет и исполняет его вещи. Паломникам нравятся такие праздники, и это не удивительно, толпы неграмотных людей готовы часами стоять у алтаря, слушая чарующие звуки невиданных музыкальных исполнений.
«Говорят, что происходит необъяснимое свечение! Что это? Не происки ли нечистого? Вот бы знать точно!»
Настоятельница умело возразила, что лечение велось согласно перечню разрешенных церковью к применению трав, а заговоров тут и в помине не было, лишь святое слово и молитва. Остальное – злые происки врагов. Сесилия никогда не занималась прорицанием, те совпадения, что описаны в её биографии, никогда не имели места в жизни. Скорей всего сама церковь давала полное предсказание всего будущего. Музыка, которую теперь исполняют на праздниках и которая так нравится паломникам – это дар некоторых молодых авторов. В этом нет ничего предосудительного. Это искусство – как живопись, как храмостроение. Имя Алхимика тут и рядом не стоит, и она в этом уверена.
Турецкий султан Мурат 2
Это был настоящий воин, серьёзный политик того времени. В Порте происходили настоящие перемены. Это были не случайные кадровые перестановки в армии, а далеко идущие плановые начинания. Порта была закрытым государством, но, как ни парадоксально, открыта для многих европейских гостей. В то время её посетили многие люди с мировым именем. В остальном следовало также защищать границы империи.
Султану было обидно, что Западная Европа опять собрала армии и отправила крестоносцев для борьбы за Иерусалим. Но этот крестовый поход тогда закончился ничем. За крестоносцами следили, об их каждом шаге докладывали лазутчики ещё на подступах.
Крестовый поход
Так и произошло нападение сборного отряда из Германии, Польши и Венгрии на приграничную часть Османского государства. Там крестоносцы немного порезвились, потому что напали, как им казалось, неожиданно и долго не задерживались. Мелкий городок, который принадлежал османским властям, был взят приступом, дома сожжены, всех пленных решили отправить в Рим, чтобы устроить там триумфальное шествие.
Чтобы принять решение и вторгнуться в Турцию, продолжать крестовый, освободительный поход сборному отряду не хватило нескольких дней. Они даже не подозревали, что вся армия турецкого владыки стоит на той стороне, в ожидании приказа своего военного начальника.
Потом отряд найдет много оправданий и убедительных доводов для своего нерешительного состояния. Кстати, тогда в дороге выжили только двадцать пять пленных человек, поэтому зрелище самого триумфа оказалось плачевным. Это официальная версия тех событий, есть и другая сторона, которая многое объясняет. Отряд столкнулся с необъяснимым явлением, за долгие годы европейцы увидели настоящий ночной кошмар и испытали ужас!
Это была ночная атака нескольких десятков упырей на лагерь крестоносцев. Тогда они вырезали многих беспечных людей, о надежной охране в походе позаботиться, вероятно, забыли. Толпа чужаков возникла, казалось, что ниоткуда. Костры ещё освещали некоторое свободное пространство, как вдруг всё поглотила тьма, а когда служка зажёг дежурный костёр, то первое, что он увидел, это были грязные, плохо одетые люди. Они очень быстро, неестественно приближались к границе лагеря, и никто не пытался их остановить и даже просто поднять тревогу. Впрочем, этот парень тревогу и поднял, он бросился бежать вглубь лагеря, чтобы спрятаться, и там нашёл свою смерть. На крик вышел обыкновенный лучник, ему захотелось, вероятно, отлить.
То, что он увидел, повергло его в ужас. Он кричать не стал, поднял своих товарищей, пиная их ногами, они успели вооружиться и оказать сопротивление. К ним присоединились остальные бойцы, которых удалось поднять. Первая атака захлебнулась именно в этом месте. Следовало правильно оценить обстановку. Кругом по-прежнему стояла темнота, дальше лежали тела людей и поверженных монстров. Решено было сделать вылазку. Несколько человек двинулись вперед, размахивая длинными факелами. Ничего утешительного они не увидели.
Это был третий ряд палаток и шатров, первые два были безнадёжно потеряны. Луки оказались тут бесполезными, если не макать кончики стрел в горящее масло. К этому решению пришли позже, когда нужно было осветить тёмный лагерь. Жгли палатки, жгли нападавших монстров. Острые мечи – вот единственное правильное решение. Срубленный острым топором или мечом пополам монстр никуда больше не торопился. Это была монотонная работа, просто ужасно последовательное действие. Сеча продолжалась очень долго. Людей было ещё достаточно, чтобы отбить лагерь и вычистить его от этих нападавших. Дальше случилось неописуемое, те трупы людей, которые попали в атаку первые, вдруг встали и направились в сторону оставшихся живых! Это была третья волна нападения, которую пришлось пережить выжившим крестоносцам в эту ночь. Рубили уже бывших товарищей по оружию, казалось бы, такого не должно было случиться, но реальность больше напоминала больной, бредовый сон.
Когда закончили с этой жуткой волной, пришедших в мир живых мертвецов, помощник магистра приказал жечь все трупы. Надо сказать, что Магистр ордена остался в числе первых погибших, и было очевидно, что вера ему в этом не помогла. Помощник магистра, взяв в руки правление, принял правильное решение. Всех предали огню. Дров было мало, в ход пошло растительное масло и жир. Очень скоро там дышать было нечем, лагерь быстро собрали, и утром обоз выживших людей двинулся на север. По пути они воссоединились с другим небольшим отрядом крестоносцев, который так же потрепали этой ночью.
Очень долго об этом факте пытались умолчать, выжившие христиане никак не могли оценить сложившуюся обстановку. Столкнуться лицом к лицу с теми, против кого следовало поднимать армии и точить оружие, это было выше понимания тех командиров, которые искали легкой добычи и громкой славы. Поход решили закончить.
Именно турецкий султан Мурат–2 видел в отступниках от веры серьёзную опасность. Самих христиан никто особенно не преследовал, им был дан шанс новой жизни в новых условиях. И, тем не менее, султан высылал регулярную армию для зачистки прибрежных государств от этого зла. Его сборные отряды, которыми управлял малолетний Влад–3, оставались на месте для наведения порядка.
Существует версия, что Иерусалим пал не перед армией турецкого паши, нет. Его потеряли в ходе наступления вот таких вот многочисленных упырей, которые неожиданно ворвались в город. Ворота тогда с опозданием смогли закрыть, но дальше осада была очень изнурительной. Когда турецкая армия подошла к городу, там практически не осталось живых людей. Это была первая в мире настоящая зачистка. Люди боролись со злом и видели это зло наяву.