Фрейлина
Ромашка, определенно ромашка. Matricaria inodora или нет, Matricaria matricarioides. Вульгарная, обыкновенная, ничем непримечательная обитательница пустырей, обочин дорог и офисов. Сладенькие духи, сладенькая розовая помада и сладенький искусственный румянчик на щечках, из шкуры вон, лишь бы привлечь внимание. И ведь привлекает, ах эта обманчивая свежесть полевых цветов... Одна радость, что приедается быстро.
– Леля, ну что ты к окну прилипла, это просто неприлично!
Неприлично при ее статусе жить с этим убожеством, если б знал, как она его... нет, не ненавидит, это для него чересчур, брезгует скорее. Шурочка – Stellaria media, в просторечье – мокрица, сорнячок-с, с виду слабенький и беспомощный, а попробуй выведи.
– Леля, Лелечка, у тебя опять голова болит? – почуял, что она не в настроении, заюлил, заелозил. – Ну хочешь я Лелечке массажик сделаю? Или кофею?
Не хочет, ни массажику, ни кофею – ну как можно в его возрасте присюсюкивать? – хочет, чтоб он убрался, вместе с лысинкой своей, одуловатою мордахой да постоянными попытками услужить.
И почему она за него замуж вышла?
Из-за нее, из-за старухи – вот уж и вправду редкий цветок – и собственного страха.
– Леля, – Шурочка попытался обнять, прижался щекой к спине, задышал сипло, по-собачьи. – Леля, а как тебе эта девочка, из третьей квартиры? По-моему она миленькая... давай ее на ужин пригласим?
– Зачем?
– Ну просто так. По-соседски. А я грудинку приготовлю, с красным вином и базиликом, а еще...
Еще Леле совершенно не интересны его кулинарные изыски. Господи, ну как можно быть настолько ограниченным существом, чтобы ничем, кроме кухни, не интересоваться? Она ему о Рембрандте, а он – о севрюжьих спинках.
– И тебе будет с кем поговорить... – продолжал ныть Шурик.
Леле? Говорить с ней? О чем? Она – ромашечка, простая и неинтересная, чуть подтолкни в нужном направлении и сама все выболтает. А если... ну конечно, как ей раньше в голову не пришло. Пожалуй, это будет забавно.
– Ты умница, – поцеловать Шурика в лысинку, стереть со щеки жирное пятно – вот неряха – и озвучить то, что пришло в голову. – Давай устроим вечер, для всех. И девочку эту позовем, и Милослава, и Вельских, и...
– И Императрицу тоже?
Глупый вопрос! Конечно, ведь ради нее все и затевается! Ради нее и ради посмотреть, сколько ей еще осталось.