Раздел третий. Социологические проблемы телесности человека и физической культуры
Проблемы социального и биологического в физической культуре личности
Раздел (с. 90–97) работы: Лубышева Л. И. Социология физической культуры и спорта: Учеб. пособие. – М.: Изд. центр «Академия», 2001. Печатается с сокращениями.
(…) Природа человека с позиции соотношения социального – биологического. Философской основой сущности и существования человека является вопрос взаимосвязи социального и биологического. С одной стороны, человек – высшая ступень развития биологической эволюции, элемент живой природы. Биологическое в человеке – организм, который представлен его телесной физической структурой, задатками, темпераментом, динамикой психических процессов, способностью действовать. С другой стороны, он творец, активный участник исторического процесса развития материального производства и духовных ценностей, частица, элемент социальной жизни, осуществляющий свои поступки в соответствии с нормами и ценностями, существующими в обществе.
Как же связаны эти два начала – природное и социальное, насколько они отдалены или приближены в различных сферах жизнедеятельности?
То или иное решение вопроса о природном и социальном во многом определяет понимание развития социальной жизни, его источников, тенденций трактовки культуры (в том числе и физической) как феномена, проблем личности и индивидуальности.
На наш взгляд, в его решении есть две стороны: во-первых, раскрытие социальной обусловленности и соответственно специфики биологии человека и, во-вторых, изучение обратного воздействия социально детерминированной биологии человека на его общественную, материальную и духовную деятельность, многообразные социальные отношения и функции.
В философии и социологии существует несколько тенденций понимания этой проблемы, однако нам ближе идеи тех ученых, которые утверждают, что человек – биосоциокультурная система, уникальность которой определяется сплавом природных, врожденных особенностей индивида и впитанных ею в ходе становления ценностей культуры, влияния социальной среды, в которой личность формировалась. В то же время характер социализации не может не зависеть от природных данных индивидуума: своеобразия его телесной и психической организации, темперамента, интеллектуального потенциала, его потребностей, задатков, способностей, специфической организации и одаренности [Афанасьев, 1977; Каган, 1987; Казначеев, Спирин, 1988; Кузин, Никитюк, 1996; Парсонс, 1985].
Современная наука не только вскрыла причины индивидуальных биологических различий человеческих организмов [Говалло, 1984], но и показала связь этих различий с психологическими особенностями организма [Русаков, 1979]. В связи с этим человека нельзя представить как «сгусток социума», нельзя разрывать взаимодействие социологических и биологических факторов его становления и развития [Тарасов, Черненко, 1979]. Проблема состоит лишь в том, чтобы выяснить диалектику его соотношения, взаимодействия социального и биологического на основе раскрытия определяющего воздействия первого на второе. От правильности решения этой проблемы зависят методологическая направленность и способы интерпретации смысла и цели жизни человека, особенностей функций его организма, физического развития, формирования здоровья и др. Возникают и другие проблемы, более широкого порядка: сущность и причины возникновения человеческого общества, его история и современное состояние, взаимосвязи человека и машины, человека и природы, человека и общества и т. д. Все они обусловлены усилием воздействия современного общества, науки, техники на психику человека, а также возрастанием роли отдельной личности и ее деятельности в современном обществе.
Погрешность методологического подхода, учета взаимосвязи социального и биологического особенно отчетливо ощущается в современной научной и практической медицине, в развитии теории и практики физической культуры, антропологии, генетики человека и других наук.
Попытки рассмотреть и раскрыть сущность человека предпринимались многими философами, психологами, педагогами. Например, французские просветители XVIII в. Ш. Фурье, Ж.-Ж. Руссо, К.-А. Сен-Симон говорили, что человек – продукт среды и обстоятельств, но сама среда трактовалась ими как модификация человеческих идей, страстей и переживаний. Отсюда и культ человека как сущности биологического, отрицание значимости общественных отношений между людьми. Сторонников такого подхода и в современной науке достаточно много. Например, В. Г. Афанасьев (1977) отмечает, что социальное в человеке возникло и развивалось отнюдь не «вдруг». Оно имело определенные биологические предпосылки. Мало того, и сейчас, когда социальное, общественное составляет самую глубокую сущность человека, он в то же время остается и биологическим существом. Человек – система биосоциальная, причем биологическое начало не является в нем определяющим. Оно лишь материал, природная основа для его становления, формирования его общественных качеств, свойств, способностей. Человек – это не только и не столько биологическое (живое, природное) существо, пусть и в высшей форме своего проявления, но и качественно новое, принципиально особое явление с присущими только ему социальными качествами и свойствами, складывающимися в результате взаимодействия людей друг с другом.
В чем же, на наш взгляд, существо философского видения человека? В данном случае речь не о поиске «золотой середины» между биологической и социологической тенденциями, а об акценте на биосоциальной природе человека. Поэтому здесь уместно вспомнить слова К. Ясперса, определяющего человека в качестве чувственного существа – «высший из животных», и в качестве духовного – «низший из ангелов», но он не животное и не ангел, хотя и «родствен обоим частью своего существа; перед обоими у него есть преимущество, поскольку он обладает тем, чего лишены те и другие» [Ясперс, 1994, С. 443].
Биосоциальность создает особый мир, особую целостность, с одной стороны, способную чувствовать, переживать, хотеть быть неодолимой, иметь силу жизненной необходимости. С другой, – действовать, но не по-животному, переживать, но не только за себя, но и за других, и испытывать радость не только (и не столько) из-за утоления чувства голода, но и от прекрасного. Социальное вырастает из природного. В нем навсегда сохраняются живые начала, подаренные природой. Но это жизнь не животного, а социального существа. Социальное – качественно новое состояние жизни, ее регуляция.
При изучении человеческой личности принято различать следующие уровни ее проявления:
♦ природное – существующее и развивающееся в человеке независимо от влияния на него других людей;
♦ биологическое – общее по происхождению, хотя необязательно тождественное у человека с животным;
♦ наследственное – существующее и развивающееся на основе генного фонда родителей;
♦ социальное – приобретенное человеком в ходе социализации, общения и взаимодействия с другими людьми.
♦ Социальное в широком смысле разделяют на три составляющих:
♦ собственно социальное – совокупность приобретенных черт, минимально необходимых для нормального выполнения своих социальных ролей;
♦ специфически культурное – совокупность норм и правил поведения, которые соблюдаются автоматически, превратились в неотъемлемые черты индивида и позволяют другим считать его воспитанным;
♦ нравственное – высшее проявление социального и культурного начал в человеке, связанное с соблюдением этических норм как абсолютных требований.
О естественной природе и социальной сущности человека. Научное разграничение рассматриваемых понятий позволяет правильно осмыслить двуединую (именно двуединую, а не двойную, дуалистическую) – природно-социальную, биосоциальную – основу человека, как не допуская игнорирования природных начал в человеке, так и не отрицая ведущей, решающей роли социального в этом единстве. В истории социологии, как известно, имели место обе эти крайние точки зрения: полный отрыв человека от его природных основ и абсолютизация места и роли биологического в ущерб социальному.
Были попытки рассмотреть проблему соотношения биологического и социального в развитии человека с исторических позиций [Корсаевская, 1970; Тарасов, Черненко, 1979]. Относительно длительности и количества стадий формирования человека существуют различные точки зрения [Семенов, 1996]. Однако большинство исследователей сходятся во мнении, что социогенез одновременно обусловливал антропогенез. Так, Т. В. Корсаевская пишет, что «социальность человека в своем исходном значении выводима из его биологии, телесной организации», и в то же время, из биологии вырастает его социальность, которая «снимает его биологию» [Корсаевская, 1970, С. 10, 11]. Мы солидарны с позицией К. Е. Тарасова и Е. К. Черненко (1979), утверждающих, что решающее значение в формировании специфической человеческой биологии принадлежит социогенезу. Но это не общебиологические предпосылки, на базе которых могла произойти социализация антропогенеза. Полная универсализация эволюции организма человека обусловлена не биологическим, а социальным образом труда, общения и жизни. Однако подобные теоретические положения еще должны стать предметом серьезного научного исследования.
Связующим звеном между социальной средой и организмом человека является личность, состоящая из совокупности ее качеств и отношений к жизни. Через личность человеческий организм испытывает влияние социального фактора. Понятие «человек» включает в себя понятие «человеческий индивид», характеризующее его биологическую сторону, и понятие «личность» выражающее его социальную сторону. Понятие «человеческий индивид» не содержит ничего специфически социального, оно, так же как и понятие «организм», – отражение принадлежности человека к живой природе, биологическому. Личность же характеризуется не биологическими, а социальными качествами. Она носитель определенных социальных функций, однако, выполняя эти функции, накладывает на их выполнение свои неповторимые черты – характер, волю, силу своего ума, интересы и потребности, знания, ценностные ориентации и мировоззрение [Шорохова, 1977, С. 69].
Социальные, личностные качества человека формируются только под влияниям социальной среды и проявляются в социальной деятельности в той роли, которую он выполняет в обществе [Кон, 1967]. В то же время, рассматривая особенности взаимоотношений социального и биологического в человеке, следует отметить, что биологическое имеет в человеке субстанциональный характер. Биологическая сторона в жизнедеятельности обусловливает социальную активность личности. Вся деятельность человека обеспечивается метаболизмом, имеющим биологический характер. Исходя из этого, нам представляется неправомерным игнорирование биологической стороны жизнедеятельности в формировании личности, которое наблюдается в педагогике и социологии. Только в диалектическом единстве природного и социального может развиваться человек. Именно исходя из представлений о сущности единства социального и биологического, можно рассматривать проблему формирования физической культуры как отдельного человека, так и человечества в целом. При этом физический потенциал, по мнению В. К. Бальсевича, определяется множеством факторов биологического и социального характера. В конечном счете задача сводится к тому, чтобы познать естественные, природные законы индивидуальной эволюции физических способностей человека, а затем в строгом соответствии с ними выработать и реализовать пути социального, в том числе педагогического и организационного стимулирования гармоничного роста этих способностей. Приоритет биологического в данном случае заключается в том, что оно формирует стратегию последовательности и интенсивности тренирующих воздействий и обеспечивает развитие физических возможностей, а приоритет социального – в том, что оно обеспечивает, с одной стороны, процесс познания мудрости природы, а с другой, – практическую реализацию его результатов в соответствии с запросами, возможностями, моральными и нравственными ценностями общества [Бальсевич, Запорожанов, 1987].
Методологический анализ биосоциальной проблемы развития физической культуры. К сожалению, социально-биологические проблемы в области физической культуры разработаны еще слабо. Критику биологизма, в частности, рассматривает в вопросах возникновения и первоначального развития физического воспитания Н. И. Пономарев (1970).
По мнению В. К. Бальсевича, методологической основой познания сущности феномена физической активности является эволюционный подход, дающий возможность эффективного изучения физических возможностей и резервов человеческого организма на основе познания и учета социально-биологических закономерностей его развития. Гносеологические задачи эволюционного подхода заключаются в формировании научного знания о естественных законах развития физического потенциала человека и разработке на этой основе стратегии социального стимулирования, управления и коррекции его индивидуального и коллективного физкультурного воспитания [Бальсевич, Запорожанов, 1987].
Еще раз хочется подчеркнуть, что особенность феномена физической культуры в отличие от других ее сфер, состоит прежде всего в том, что она самым естественным образом соединяет в единое целое социальное и биологическое в человеке. Процесс физического развития любого человека выражается в совершенствовании форм и функций организма, реализации его физических возможностей. Но было бы неверным считать, что биологические процессы развития человека происходят изолированно от его социальных функций, вне существенного влияния общественных отношений. Воздействие природных факторов на развитие физического потенциала человека имеет объективный характер, но его специфика состоит в том, что оно может усиливаться или ослабляться в зависимости от активности человека, который может сознательно воздействовать на ход этого объективного процесса, опираясь на познание его законов и сущности.
В недавнем прошлом при обосновании влияния социальных факторов на физическое совершенствование человека часто имели в виду производственные отношения, во главе которых стоит труд, выступающий в качестве активного воздействия человека на природу. Эти стихийные воздействия существуют зачастую независимо от воли человека, хотя и поддаются изменению в процессе развития общества. Другие социальные факторы, действуя на человека, зависят от его сознания и воли. Одним из них выступает физическая культура. Целесообразно воздействуя на процесс физического совершенствования человека, она позволяет обеспечить направленное развитие его жизненно важных физических качеств и способностей. Одной из форм ее воздействия является физическое воспитание. По мнению многих ученых, отличительные особенности физического воспитания определяются в основном тем, что это педагогически организованный процесс, направленный на формирование двигательных навыков и развитие физических качеств человека, совокупность которых в решающей мере определяет его физическую дееспособность [Кузин, Никитюк, 1996]. Иными словами, физическое воспитание является формой социального воздействия на биологическое по своей природе развитие организма человека.
Но было бы слишком недальновидно считать физическую культуру участвующей только в воспроизведении физической сущности общественного человека или лишь как фактор, модифицирующий образ жизни индивидуума. Специфическая задача физкультурного воспитания – воздействие на формирование личности, в частности одной из ее сторон – физической культуры.
Поэтому нельзя смешивать понятия «физическое развитие», «физическое воспитание» и «физкультурное воспитание». Первое является объективным процессом, который совершается в организме человека, второе – активным воздействием человека на этот процесс, а третье выступает как целенаправленный процесс приобщения людей ко всем ценностям физической культуры. Таким образом, физкультурное воспитание и его составная часть – это всегда педагогический процесс целенаправленного, регулируемого изменения физических и духовных кондиций человека, основная задача которого – сознательно и целенаправленно познавать и реализовывать в физкультурной практике уже созданные природой предпосылки гармоничного совершенствования физического потенциала человека.
В современной теории физической культуры все четче формируется тенденция использования философско-культурологического подхода при рассмотрении феномена физической культуры и механизма ее формирования каждой личностью. В связи с этим чаще ставится вопрос не о «физическом», а о «физкультурном» воспитании человека. Если в слове «физическое» акцент традиционно ставится на двигательном, биологическом моменте, то в термине «физкультурное» присутствует культура, то есть воспитание через культуру, посредством освоения ценностного потенциала физической культуры.
Итак, соотношение понятий биологического и социального позволяет обоснованно утверждать идею единства и взаимообусловленности этих философских категорий применительно к процессу освоения и реализации человеком ценностей физической культуры.
Спорт и социология тела
Печается с сокращениями по изданию: Heinemann K. Sport and the Sociology of the Body // Int. Review of Sport Sociology. – 1980. – v. 3–4 (15). – рр. 41–57. Переводчик – В. И. Столяров.
Спорт – это специфическая организация управления телом, телодвижением, контроля тела, техники тела, обхождения с телом и т. д. Спорт преимущественно ссылается на физические процессы; это находит выражение в напряжении, контакте тела, в работе до седьмого пота в травмах и заболеваниях; это – специфический способ демонстрации тела; он отличает внешнее проявление тела от собственно сознания тела. (…). Социология спорта – часть социологии тела, которая имеет своим объектом все ценностные системы, интерпретации, правила и стандарты, связывающие человеческое тело.
Ни обращение с телом, управление и контроль за его функциями, ни наше отношение к нему не являются «естественными», универсальными и постоянными. Более того, общества сделали из тела как физической структуры совершенно различные вещи. А именно, потребность есть и пить, способность плакать и смеяться, необходимость переносить боль и болезни остаются постоянными, однако их биологические предпосылки в различных культурах окрашены различным социальным оттенком. Идеалы красоты, оценки интеллектуальной и физической силы, чувство стыда и стеснения, разделение физических и умственных состояний на здоровые или нездоровые, контроль состояния аффекта – все это не считается «основными признаками» человека, а только некоторыми примерами высокой общественной изменчивости отношений к телу.
Наше тело всегда представляет собой «социальную структуру» («soziales Gebilde») [Douglas, 1974, p. 99 и далее]. Оно является выражением существующих социальных условий, которые определяют то, как мы воспринимаем и контролируем наше физическое «я», как используем наше тело в качестве экспрессивного средства выражения, как мы обращаемся с нашим телом и контролируем его, как пользуемся нашим телом, располагаем им и относимся к нему.
Если говорить о теле как о социальной структуре, то нужно иметь в виду следующие четыре аспекта, а именно: а) «технику тела», т. е. вид и способ традиционного осуществления в данном обществе процессов, связанных с движением (например, ходьба, бег, прыжки, плавание); б) «экспрессивные движения тела», т. е. положения тела, жесты, выражение лица и т. д., которые служат в качестве символических форм выражения, самовыражения и коммуникации, т. е. «язык тела»; в) «этос тела», или отношение к собственному телу, отвечающее личной и социальной идентификации (например, чувство стыдливости, стеснения, идеалы красоты); г) контроль инстинктов и потребностей.
Каждое общество признает и также обычно дифференцирует в зависимости от принадлежности к социальному слою и полу для каждой из этих категорий тела норму, которая устанавливает технику тела, экспрессивные движения тела, этику тела и контроль структур инстинктов и потребностей. Это наглядно проявляется на примере экспрессивного контроля тела. Известно, что в некоторых обществах разговор сопровождается жестами, в других же коммуникация производится вообще без движения; у нас, например, плач на людях как способ выражения чувств считается недопустимым, по крайней мере, для мужчин, – тогда как еще два столетия назад, особенно в Греции во времена Гомера, это воспринималось как нормальное и естественное явление.
Такие нормы применяются ко всем движениям тела и к контролю над структурой инстинктов и потребностей, а, следовательно, также и к спорту. С помощью таких социальных норм и правил, которые определяют тело как социальную структуру, устанавливается «возможное» и «невозможное» в спорте, что особенно важно в вопросах нагрузки тела, овладения телом, положений тела, какое представление тела должно быть, например, для мужчин и женщин, молодых и старых, представителей нижних и верхних социальных слоев.
Необходимо более подробно изучить эти зависимости. Для этого необходимо: 1) выяснить антропологические предпосылки социологии тела; 2) охарактеризовать отдельные компоненты тела как социальной структуры, которые мы до сих пор только обозначили, и расположить их в соответствии с их социокультурной дифференциацией – в зависимости от принадлежности к социальному слою и полу. 3) обсудить специфическую зависимость тела как социальной структуры от общественного развития.
Антропологические предпосылки социологии тела. Задачи и возможность человека подвергнуть свое тело социальному контролю и упорядочению вытекает из уже обсуждаемого выше биологического особого положения человека. Каждый индивидуум ощущает себя не только как некто, который идентичен со своим телом, но и одновременно как умеющий располагать своим телом; человек, по терминологии Г. Плесснера, с одной стороны, является телом, а, с другой, – имеет тело. «С этой двойной ролью должен смириться каждый человек со дня своего рождения. Каждое его действие: хватать, приспосабливать дистанции поля зрения возможности хватать, стоять, бегать и т. д. происходит на основе и в рамках этой двойной роли. Рамки эти никогда не раздвигаются. Человек всегда одновременно представляет собой организм (голова, туловище, внутренние органы и все, что в них есть) – даже если он верит в существующую где-то внутри бессмертную душу – и имеет этот организм как свое тело» [Plessner, 1970, р. 43].
Самопознание человека колеблется между понятиями «быть телом» и «иметь тело» – т. е. быть идентичным со своим телом и иметь возможность распоряжаться своим телом. Человек может по отношению к себе самому, т. е. по отношению к своему телу, вести себя как посторонний, управлять собой, отражаться через себя и понимать себя. Эта двойная роль человека как тела и в теле связана с определенными трудностями. Между телом как социальной структурой и телом как физической структурой стоят различные смысловые содержания и требования, часто возникают такие разногласия между структурой переживаний и потребностей, с одной стороны, и духовно-интеллектуальными или социально окрашенными желаниями и сложностями их исполнения, с другой стороны, которые постоянно заново должны быть «сбалансированы». (…) Победа над страхом и победа над утомлением свидетельствуют о том, как сопротивляется биологический субстрат и как он побеждается человеком посредством ощущения себя как социального «я». Кто из нас не знает о многочисленных намного более мелких победах в повседневной жизни и о многих больших и малых поражениях [Berger, Luckman, 1971, р. 195].
Мы знаем, как легко из-за нашего тела мы можем попасть в неприятное положение, например из-за дрожи, заикания, из-за наготы тела, из-за нескладного положения тела, из-за покраснения, насморка, кашля в какой-либо неподходящий момент, и наоборот, мы знаем также, как наше тело по требованию, исходящему от нас самих или от окружающей среды, функционально реагирует в форме беспокойства или жалобы. Это примеры того, как тесно переплетены влияния окружающей среды, социальной идентичности, личной идентичности, индивидуального представления о своем теле и организме. Разумеется, эти переплетения не представляют собой нечто закрепленное раз и навсегда, они меняются в динамическом и культурном отношениях, в зависимости от принадлежности к тому или иному социальному слою и полу. (…)
Тело как социальная структура. (…) То, что тело представляет собой социальную структуру, видно уже на примере различных видов техники тела, например, способа ходьбы (движение тела в вертикальном положении и бедер, ритм шагов, положение ног и коленей, движение рук и плеч), бега (положение ног, рук, дыхание, выносливость), метания (например, вид и способ держания в руках объекта метания), плавание (стиль, дыхание, использование дополнительных средств), которые даются не в естественном виде, а передаются из общества к обществу, а также от одного социального слоя к другому в качестве различных способов поведения.
Маус приводит множество примеров этих различных видов техники тела: «Раньше учили нырять после того, как научат плавать. И когда нас учили нырять, нам говорили, чтобы закрывать глаза, а потом в воде открывать их. Сегодня же техника обратная… Кроме того, отошли от привычки глотать воду и затем выплевывать ее… Положение рук, плеч во время ходьбы представляют собой социальную особенность и не являются просто продуктом чисто индивидуальных и исключительно физически обусловленных действий и механизмов… Существуют правильные и неправильные способы держания рук во время еды. Поэтому мы можем с уверенностью сказать, что если ребенок сидит за столом с локтями, прижатыми к телу и – если он не ест – с руками, положенными на колени, то речь идет об английском ребенке… Что касается бега, то можете себе представить, что мой тренер, который был одним из лучших бегунов периода 1860 г. в Джонвилле / Joinville/, учил меня бежать с сжатыми кулаками… Определенная форма сухожилий и даже костей – это ничто иное, как следствие определенного способа двигаться и сидеть…» [Mauss, 1972, р. 363].
Множество различных видов техники и положений тела, которые имеют место в разных обществах, не будут здесь детально рассматриваться. Однако то, насколько они дифференцированы и какое значение различные виды техники и положений тела имеют также и для спорта, показывают материалы относительно истории положений ноги, которые собрал К. Гаульхофер: «Общество в каждый период времени предпочитает определенные позы и положения, которые представляются правильными, красивыми, привлекательными… это вызвано не только утилитарными соображениями, но является данью моде. Они так же относятся к моде определенного времени, как и одежда, танцы, музыка, поэзия, живопись и архитектура» [Gaulhofer, o. J., S. 10].
Не только это социально нормированное определение способов движения, но также свод правил, которые регулируют обращение с собственным телом, представление о нем, контроль структур инстинктов и которые можно обозначить как «кодекс хороших манер» [Boltanski, 1976, р. 154], делают тело социальной структурой. Этот кодекс определяет, например, чувство стеснения и стыда, которые сигнализируют о том, какие процессы, связанные с телом, и в какой ситуации следует контролировать, в какой форме может быть представлено и выставлено для обзора тело; он содержит правила о внешней гигиене, о желаемой длине волос и бороды, об украшениях, одежде. Он регулирует и другие процессы, связанные с телом; например, говорит о том, когда позволительны кашель, чихание, шепот, стон, в какой ситуации может быть допущен смех или слезы, когда это недопустимо и когда это действует удручающе. Таким образом, этот кодекс устанавливает, «каким образом можно проконтролировать физические процессы, связанные с телом, если они относятся к взаимодействию между людьми, например, чихание, насморк, кашель и т. д. Для случая, когда их нельзя пресечь, имеются формальные процедуры, которые придают им естественное содержание и позволяют беспрепятственно продолжить контакт. Наконец, на основе правил гигиены имеются еще пространственные определения, которые рекомендуют социальную дистанцию, а именно, с одной стороны, показывают различие между передней и задней сторонами, и с другой стороны, устанавливают пространственную дистанцию. Передняя сторона более респектабельна и ценна, чем задняя, и значительная дистанция является выражением формальности, а близость – выражением интимности» [Douglas, 1974, р. 109].
Такое же важное значение для социологии тела имеют идеалы красоты, т. е. представление о том, какая фигура, какие размеры тела и вес, какие черты лица и т. д. являются особенно привлекательными, а какие – нет. Так, например, идеал тела в нижних социальных слоях нашего общества скорее связан с представлением физической силы и тем самым также и с определенной полнотой тела. находит свое выражение также и в привычках питания. То, что считается осанкой в низших слоях, в средних считается уже излишним весом; этот факт отражается и в различных привычках питания.
И, наконец, должны быть упомянуты правила, которые относятся к «обусловленной обычаями» телесной дистанции между людьми. Сюда относятся правила о «зрительном контакте», которые устанавливают, когда можно смотреть своему собеседнику прямо в глаза, а когда надо слушать его с закрытыми глазами; сюда относятся правила, которые определяют дистанцию между собеседниками. Они охватывают различные виды контроля контакта с телом, которые устанавливают в зависимости от возраста, пола, степени родства и статуса, в каком месте и в какое время дня разрешается тот или иной контакт с телом, когда такой контакт считается неудобным, неприличным или неприятным.
Это множество социальных правил, относящихся к человеческому телу, делают тело одновременно средством выражения, которое, как правило, однако, не всегда согласуется с остальными средствами выражения (например, языковыми). Это, очевидно, имеет место тогда, когда жестикуляция, положение тела, выражение лица и т. д. должны подчеркнуть, дополнить или ослабить смысл сказанного. Тело, однако, может быть собственным несловесным средством выражения. Положения тела и жесты могут содержать информацию, т. е. служить символической формой выражения, предоставляющей данные о личности, например, о ее статусе, настроении и предрасположенности (например, о печали, радости); ситуативные элементы (например, одежда, а также движения или поза) могут служить сигналом того, что перед нами, например, турист или спортсмен, что человек находится на работе или отдыхает. В этом случае тело является не только средством коммуникации, но и инструментом обеспечения социальной структуры [Csikszntmihalyi, 1978, р. 283].
(…) Ценность здоровья занимает особое положение среди ценностей и целевых установок, на которые ориентируется поведение в нашем обществе. Даже если в плюралистическом обществе возможны и узаконены самые разные и подверженные постоянным изменениям суждения и оценки по всем темам и проблемам, то о ценности здоровья как нормы не существует никаких разногласий. Рациональное признание здорового человека как обязательно необходимой и желаемой предпосылки и эмпирическая перепроверка в масштабе здоровый – нездоровый, которую отдельный индивидуум воспринимает относительно однозначно, позволяет «ориентированному на достижения обществу» дать однозначную одобрительную оценку этому идеалу и тем самым рассматривать здоровье как высшую ценность [Schoene, 1963, р. 109 и далее]. (…)
Для установления зависимости между видами техники тела, поведением тела и спорта очень важен тот факт, что хотя «здоровье» в нашем обществе является общепризнанным и утвержденным идеалом, но поведение представителей различных социальных групп по отношению к здоровью неодинаково.
Это подтверждается тем, что: а) Существуют различные определения того, что такое здоровье и что такое болезнь. (…) б) Хотя в общем имеется большой интерес к укреплению здоровья, однако это желание не всегда и не в одинаковом степени приводит к действиям, которые были бы эффективны для сохранения здоровья. (…) [см. Schmädel, 1975, S. 115]. И, наконец, в) существует различная способность говорить о собственном теле тоже в зависимости от принадлежности к тому или иному социальному слою. (…) [Boltanski, 1976, р. 147 и далее]. (…)
Контроль тела и социальное развитие. То, что человек на основе своих биологических особенностей может располагать своим телом, не означает, что здесь возможны произвольные изменения; возможность располагать своим телом регулируется обществом и институционализируется; более того, обращение с телом – а тем самым и особое обращение с телом в спорте – не может происходить вне общества; тело как социальная структура является манифестацией общественного развития; оно всегда является также выражением соответствующей социальной системы.
Конец ознакомительного фрагмента.