Берете хрен, мелко нарезаете, заливаете кипятком. Если он знает – не выдержит, скажет…
Наверное
Я старею. Я ощущаю это телом, каждой клеточкой. Неостановимый процесс. Но не душой, не душой, нет.
Доктора все больше вторгаются в мою жизнь, из реальности переходят в сны, как неприятные гости из вашей гостиной вдруг переходят в спальню (что им там надо?…), занимают места в моих мыслях, рассаживаются удобно и надолго, будто в театре, предвкушая интересный спектакль, проникают в грезы, даже в грезы. Они собираются вместе: дантисты, педиатры, офтальмологи, урологи, кардиологи и говорят, говорят, спорят, опровергают друг друга, соглашаются друг с другом, перебивают, не слушают, повышают голос, кричат, словно стая собак на деревенской улице, услышавшая далекий выстрел. Наверное, я застрелился. Но не точно. Доктора убедили меня, что ничего точного на свете нет.
– Доктор, а операция необходима?
– Наверное…
– А я потом смогу видеть?
– Наверное…
– А бегать?
– Наверное…
– А сношаться?
– Навер…
– А умру?
– Наве…
– А жить буду?
– На…
Ладно, заткнись. Я стараюсь изгонять их из своей жизни, стараюсь не ходить к ним, не обращаться как можно дольше, как можно никогда. А они просачиваются в мои сны, один за другим процеживаются сквозь неплотно прикрытую дверь реальности. И я вижу их, когда сплю, вижу, хотя видеть не могу.
– Доктор, что вы тут делаете?
– Я хочу сказать вам волшебное, тихое слово.
– Какое?
– Тихое, вкрадчивое слово, обволакивающее слово…
– Какое?!
– Наверное.
– Ладно, я хочу спать. Это все-таки мой сон, уходите. Ну? Вы уйдете?
– Наверное.
– А можно мне принять сразу горсть этих снотворных?
– Наверное.
– А выпить водки?
– Наверно…
– А нюхнуть кокаинчика?
Наверное, я старею. Я ощущаю неостановимый процесс, когда жизнь твою, хочешь ты этого или нет, заполняют чужие. И я стараюсь не смиряться, стараюсь изгонять их из своей жизни, из своих снов. Получится? Хрен его знает…