Глава третья
Чистое с утра небо к полудню начало заволакиваться тучками, ближе к двум часам дня тучек стало больше, чем прозрачной сини. Обычно погожие, последние августовские деньки этого года баловали только дождями, причем единственным их достоинством было то, что дождики теплые.
Аня прикидывала, что бы такое надеть на прогулку, и выходило, что оптимальными будут болотные сапоги и плащ-палатка. Понятно, что ничего такого в ее гардеробе не было. Поэтому она со вздохом надела шорты и удобные сандалии, понадеявшись, что прогулка будет недолгой и закончится в каком-нибудь уютном кафе еще до того, как опять хлынет ливень. Конечно, в сумочку она положила зонт, но он, как известно, временами защищает только голову и плечи.
Серж ждал ее на «их месте» – в парке возле верхней площадки фуникулера. Аня в это удивительное лето бывала здесь чаще, чем за все годы, что провела в столице. Обычно многолюдный, парк сегодня был пустой и мокрый, похожий на промокшего уличного пса, который мечтает найти укрытие и хотя бы чуть обсохнуть.
– Привет! – Аня стала на цыпочки, чтобы поцеловать Сержа в щеку.
– Привет, – он наклонился и ответил на поцелуй.
– Ну что, куда мы сегодня?
– А куда бы тебе хотелось? – спросил он с полуулыбкой.
– Честно? На тропический остров. Нет, не так, на солнечный тропический остров. Но это, увы, невозможно.
– Почему ж невозможно? Давай полетим, делов-то…
– Но не сегодня, правда?
– Это да, точно не сегодня. Я не готов, да и ты тоже… Судя по всему, с такой сумочкой ты на остров полететь не решишься.
Аня деланно нахмурилась.
– Опять ты меня подкалываешь, Серый!
– Даже не начинал еще. Опыт подсказывает.
– Ах, опыт ему подсказывает…
– Что, я неправ, Мышка?
– Да прав, конечно. Куда ж мне с твоим жизненным опытом тягаться. А знаешь что? Давай в кино рванем!
– Слушай, неплохая мысль. Там точно нам дождь не страшен будет.
– Вот и я о том же! Давай в «Плазу», а?
– Давай, умничка, хорошо придумала. А что там идет?
– Вроде фестиваль черно-белого кино. Вот бы французского…
– Это какой-то эстетизм, Ань.
– Почему? – Девушка даже отступила от неожиданности на пару шагов. – Ты не любишь французское кино?
– Честно? Не очень. Особенно сильно я не люблю их комедии. Ты еще мелкая совсем, но я-то помню, как все умирали за этой парочкой – Ришар и Депардье. Хотя они уже тогда вместе не снимались. Только у нас еще вовсю крутили комедии с ними.
Серж и Аня неторопливо шли к станции метро. Под ногами хлюпало, машины, как глиссеры, разбрызгивали целые веера грязной воды, вылетавшие из-под колес. Немногочисленные прохожие старались отойти как можно дальше от проезжей части. Но иногда тротуар был таким узким, что они невольно попадáли под этот нежеланный душ. Тут уж даже дамы давали себе волю и называли водителей проезжающего транспорта словами, которые обычно не принято произносить в приличном обществе. Серж старался хоть как-то закрыть собой девушку, но та, похоже, не обращала внимания ни на лужи, ни на брызги – ей было славно и интересно. Хотя ходить мокрой и грязной, конечно, не любит никто. Но ведь потом можно будет и умыться, верно?
– Ну чего ж не помню. Родители с таким упоением рассказывали об этой парочке, что я при первой возможности в кино сходила. Честно говоря, родительских восторгов я не разделила – ну, попадáют мужики в идиотские ситуации, с кем не бывает. Не тот случай, когда есть над чем посмеяться.
– Во-во, ты меня понимаешь! Я вообще, честно говоря, не люблю, когда главная фишка фильма – унижение человека. Кстати, поэтому и фильмы с Чаплином не люблю. Жалко его ужасно. Хотя, поверь, он там у себя просто бог. В Нью-Йорке обязательно найдется кинотеатр, где идут его фильмы.
– Здорово. Хотя понятно почему. Но я французские люблю другие… музыкальные. «Шербурские зонтики» вообще готова круглые сутки смотреть. Музыка… А мода какая!
Серж усмехнулся: конечно, как девушка может не обращать внимания на моду? Но потом вспомнил, что Аня вот-вот станет профессиональным модельером, и тут, похоже, не столько девичий, сколько профессиональный интерес.
– Да, это вкусное кино. Хотя я б все-таки какой-нибудь боевичок…. Или фантастику.
– Так в «Плазе» целых восемь залов, Серж. Неужели не найдем кино по вкусу?
В метро было достаточно многолюдно, но все-таки чувствовалось, что на дворе лето и выходные. Молодые люди устроились в уголке вагона.
– Серый, я сказать тебе хотела… Только ты не обижайся, ладно?
– Что случилось, Ань?
– Да я послезавтра на недельку к родителям уеду. Так уж как-то повелось, что я последнюю неделю перед занятиями дома провожу.
– А на что ж тут обижаться?
– Ну-у, я ж сразу не сказала… Вдруг у тебя планы были какие-то, а я их нарушила. Может, и впрямь ты собирался на солнечный остров завтра рвануть.
Серж улыбнулся словам девушки.
– Хм-м, даже если на остров, то туда, думаю, и через неделю будет не поздно. Не утонет, поди…
– Так на занятия же со следующего понедельника!
– Скажу тебе честно, детка, остров даже до следующего лета может подождать. Если ты до тех пор не передумаешь…
Аня посмотрела на собеседника. Тот был почему-то необыкновенно серьезен. Ей даже на секундочку показалось, что он и впрямь планирует что-то серьезное. Даже на следующее лето.
– Давай доживем, Серый…
– Давай, Мышка. Ты сейчас сказала это точь-в-точь, как моя мама говорит.
– Моя мама тоже частенько такое говорит. Но до лета и правда еще дожить нужно. Диплом же впереди! Я почему-то ужасно трясусь уже сейчас.
– Слушай, а какой у вас диплом? Вы что-то проектируете? Производственную линию по пошиву наволочек?
Аня с подозрением посмотрела на Сержа. Он был совершенно невозмутим, но девушка почувствовала, что он и в самом деле подначивает ее. «Ну и пусть! По пошиву наволочек – это он хорошо придумал. Лучше носовых платков, правда. О, это мысль!»
На диплом и Аня, и ее сокурсники должны были представить коллекцию моделей одежды. Всю в рисунках и одну, а лучше две – готовыми. Не секрет, что обычно девушки шили друг для друга, и частенько свадебные платья. Аня, конечно, сейчас, за год до защиты, только начинала задумываться о коллекции и о том, что будет шить. Но слова Сержа почему-то подсказали, что ведь можно придумать коллекцию не платьев, а домашней одежды – пижамы, туники, ночные сорочки. Плед и покрывало же тоже для дома и уюта.
«Отлично! И ткани для этого нужны будут самые простые и легкие в обработке. А ведь еще можно и вязаные, не только шитые… Халатик вязаный, шарфик с карманами – тоже прикольная мысль… О, кухня! Прихватки! Грелки для чайника! Из лоскутков… ой, мама…»
Перед глазами девушки уже кружился целый калейдоскоп идей. Она вспомнила, как Вера защищалась в прошлом году. И не в том дело, что шмотки она придумала вычурные. «Отлично» ей поставили вполне заслуженное. Но все, что она показывала, было такое… неуютное, неудобное. Его и надевать-то не хотелось. Разве что надеть – и сразу же снять. Просто чтобы Веру не обидеть.
Сама Аня именно так и поступила – прошлась по подиуму, показала комиссии и вернулась в комнату, чтобы сразу же сбросить платье. Но Вера тогда все-таки обиделась.
– А я думала тебе его подарить. – Она подошла к вешалке и прошлась ладонью по подолу, изобильно украшенному оборками и рюшами. – Мне показалось, что оно такое… нездешнее… в твоем вкусе.
– Верусь, мне понравилось, что ты…
– Ну не ври, Ань. Я ж видела, как ты пробежалась по подиуму и сразу исчезла. Ни в институт прийти, ни даже перед зеркалом покрутиться.
Аня в ответ тогда смогла только вздохнуть – платье и в самом деле было ужасным. Но каждый творец видит мир по-своему, разве удивительно, что одежка, уютная и приятная для одного, может оказаться неудобной и некрасивой для другого?
Конец ознакомительного фрагмента.