Бочар – властелин района
Друзья есть у каждого человека, кроме уединенных аскетов, особо одаренных черствых эгоистов и лишь на жен вознадеевшихся мужей. С первыми двумя категориями всё ясно, а с мужьями, существующими на иждивении жен – не совсем, но если вдуматься: жена не может быть другом, ибо разве друзей трахают?
Хочу уважаемому читателю представить своего друга Бориса, чья недолгая (пока), полная приключений жизнь окаймлена смехоуморительным, а не смехотворным юмором.
Однажды преподнес он мне, как утренний кофе, преприятное известие:
– Завтра день рождения Мирона, должны уважить, как вожака племени.
– Мирона? Такого среди твоих не припоминаю.
– Мой старший зять, директор винного завода в Рача*.
– Неудобно мне как-то, посторонний все-таки.
– Неудобно и позорно, даже пригвожден к позорному столбу тот, чьи дети на соседа похожи… один к одному и один за другим…
– Кто еще едет?
– Мой папаша- разгуляша…
– Значит, будем развлекаться, как в балагане.
– Даю пожизненную гарантию!
Утром вскочили раньше голландских петухов и засуетились как при красном петухе. Борис помыл машину- антикварно-древнегрузинского экземпляра, проверил тормоза и пригласил отца, точно сотворенный грех своего творца.
– На заднее посадим, будет прислушиваться, как зову сердца, но мало что поймет.
Аверкий вышел с немеркнущим блеском, словно остепенившийся после отчаянного гусарства дворянин, с самшитовой тростью в левой руке. Палка была не декором-безделушкой, а настоящей опорой в забеременевшей от шальной молодости жизни.
Двинулись с большими надеждами, как знаменитый «Титаник» в свой первый и последний путь. Боря включил музыку и поставил на такую «золотую середину», что его родоначальник не мог толком насладиться ни разговором, ни музыкой. Мелодично-гармоническую тишину нарушил я:
– У твоего зятя, наверное, отборные, старые вина.
– Конечно, и несомненно.
– В Чавчавадзевском имении в Цинандали* хранятся двухсотлетние вина, на его юбилее дегустировали столетнее и получило высочайшую оценку. Интересно, сколько держится в погребах это добро, изрядно тысячелетнее мировое изобретение?
– От семьи и его хозяина и качества зависит.
– Непонятно, растолкуй!
– Если никого не угостишь, будет держаться веками, как китайская стена, или Византия. Вино, смастерившее этим моим ближайшим предком, стоит, как член рыцарского ордера перед сражением и лежит, как после него. До января месяца бродит, кипит, в процессе становления, не дотронешься, а после января- уксус и попробуй выпить, задохнешься. От него гибнут даже комарики алкоголики, для настоящего вина рожденные…
– Натуральное вино дешевле обходится, сахар дорогой и в таком количестве достать нелегко.
– Сахар у моего создателя даже в крови выше нормы. Меня поражает откуда у горького дерьмоеда сладкий диабет.
– У него же нога не в порядке, мягко говоря.
– И что?
– К концу октября раздобуду путёвку на курорт со всецелительными ваннами и подарю безвозмездно.
– Скажешь тоже, целебные ванны лечат всякие радикулиты, остеохондрозы, а не мозги и совесть.
– Рача – горный район в Грузии.
– Село в Грузии
– На целых двадцать дней отделаемся, или отделимся от него, как церковь от государства и вино сами сделаем. Так будет лучше, а то отравит и заморит нас, как крыс, понял?
– Что тут понимать, это то, что надо, обнадежил, вечным должником буду…
– Слыхал, будто усадьбу продаёте деревенскую, не жалко разве? Родовая все-таки.
– Ты- брат мой и скажу: поехал туда этот мочепиица, притворился больным, будто сердце прихватило, позвал соседку, запер дверь, пороху хватило и схватил её. Хорошая игра словами, но мне не до игры. Захочется папочке женщин, море по колено, вернее по три буквы и ловит их в мутной воде, но на этот раз сорвалась золотая рыбка… Там больше нам не показаться, стыд и с рам. Он и есть воскрешенный медный лоб- Распутин с бешеным, стальным членом.
– Ладно уж, все мы-мужики грешные, не обращай внимания.
– Если б твой отец «отважился» на подобное, мне было б, конечно, до лампочки.
Тут я красноречиво промолчал, ибо комментарии были излишни, как презерватив для евнухов.
Дорога была отнюдь не утомительной – слабительной. Не обошлось без невесёлого злоключения и весёлого приключения. На каком-то не досчитанном километре спустилось не пятое колесо в телеге, а самое первое и чуть не перевернулись. Сняли, заменили резиновую камеру и начали дуть и раздувать, устали мы с другом и задал я естественный вопрос:
– Может, хватит? Давление небезопасная штука…
– Манометра нет, но вижу до кондиции далеко, пригласим подкрепление. Папа, помоги, чуть-чуть и всё!
Вышел Аверкий, отложил трость, снял фрак, руками уперся в горизонтальную рукоятку насоса формы длинного цилиндра и начал качать, словно плачущего младенца. Дул как мог, но с течением времени устал и сам надулся.
Вдруг запахло чем-то мерзким и отвратительным. Боря, испугавшись, что хозяин нагадит в собственные штаны, завопил:
– Хватит, папаша, воздуху в камере настолько тесно, что через твою прямую кишку наружу вылезает!
В не в конечном итоге колесо поставили обратно и погнали вовсю.
Доехали: приветствия, поздравления, наилучшие пожелания, возобновление старых знакомств зарождение новых, осмотр винных погребов и дегустация «Хванчкары»*. Потом Аверкий пожелал отдохнуть. Ему безоговорочно предоставили эту возможность, причем в лучших условиях.
Накрыли длинный, шикарный стол. На белоснежной скатерти щеголяли разноцветные блюда, словно невесты, засидевшие в девках. Колокольный звон, оповещающий о начале крупномасштабного Лукуллого пира, задерживало опоздание первого секретаря райкома, но поступило благоприятно- многообещающее донесение: «Приступайте, я скоро присоединюсь».
_____ * Сорт грузинского красного вина
Борис Аверкиевич времени, как и денег, легкомысленно не транжирит и, слегка подтолкнув меня локтем и, целясь указательным пальцем, как ружьем в одного детину, спросил:
– Каков мужик, ничего?
– Про содержание промолчу, а по форме настоящий, крепко и торчком стоящий рачинский князь.
– Рабочий завода, вернее, бочар, давай моему папаше выдадим- продадим за долгожданного секретаря райкома, давно мечтает с ним познакомиться. Как венецианский ростовщик во всем выгоду ищет.
– Благословляю тебя на ратный подвиг. Моя хата с краю. Дело скользкое…
Борисово высокоценящее, целеустремленное внимание не осталось незамеченным и Аверкий подозвал преемника:
– Кто таков?
– Как кто, секретарь, которого заждались, ты что телевизор не смотришь?
– Сейчас же представь меня!
– Вроде бы неловко, не торопись, никуда не убежит. Он же —рачинец, а они – неповоротливые байбаки.
Мы с Борисом уселись, для бочара уготовили место подле нас. И он, похлопотав по хозяйству, опустился на стул, крадучись приглядываясь к присутствующей публике.
Аверкию отвели почетное место рядом с тамадой. Он страдал муками Тантала, ибо от «властелина района» отделяло приличное расстояние.
Тамада – заведующий отделом культуры возник как наболевший, нерешенный вопрос и первым тостом дал начало великому событию.
Некоторое, неопределенное время царила военная субординация и дисциплина, но вино, как восточный феодал, всегда берёт должное, даже мужские головы. Разнузданность вероломно свергла царицу – дисциплину. Аверкий, державший порох сухим, начал двигаться, совершая небесхитростный, давно задуманный маневр. С извинениями, шаркая ногами, с тростю в руке протиснулся к «секретарю – повелителю». Бочар был на седьмом небе, даже высокомерно оглядывался, потчуя высокого гостя. А этот отвечал взаимностью безотказного любовника, но страсть старого хрена к молодому хрену закончилась хреново.
Конец ознакомительного фрагмента.