Глава 4
Судмедэксперт Андрей Макаренко не любил людей. Живых, то есть. Потому что к мертвым какие претензии? Они лежат себе тихенько, никому не мешают, не лезут с дурацкими разговорами… А живые люди – это всегда проблема.
Причем нелюбовь к людям проявилась в нем еще до выбора профессии. В общении он не нуждался, любые внешкольные мероприятия упрямо игнорировал. Родители сначала шутили, потом ругались, а под конец рыдать были готовы. Бесполезно. У Андрея не было ни друзей, ни девушек.
Он вообще не понимал, к чему этот сыр-бор с близкими людьми. Его даже родные родители раздражали! Школу он кое-как выдержал, хотя необходимость целый день встречаться с разными людьми приводила к головной боли. К выпускному классу Андрей твердо знал, что всю жизнь так прожить не сможет. Ему нужна была профессия, которая исключала необходимость много болтать, быть милым и улыбчивым, чтобы преуспеть.
Так он и пришел в судебную экспертизу. В принципе, стать штатным патологоанатомом и помогать в том числе и живым людям – тоже неплохо. Но быть судмедэкспертом все же интересней.
Для Андрея это играло не последнюю роль. Добровольно лишив себя общения, он нуждался в другом способе выражения эмоций. Здесь пришлась кстати работа: ей были посвящены способности и время Макаренко. Его искренне увлекало то, что он делает.
Каждое дело было для него головоломкой. Иногда – простой до предела, и он старался избавиться от таких трупов побыстрее. Иногда – сложным многоуровневым заданием, где каждая деталь важна.
– Никогда не даешь дело побыстрее закрыть, – возмущался следователь, ненадолго спустившийся к нему в кабинет.
– Нужно работать не на скорость, а на результат, – невозмутимо отозвался Андрей.
Он уже научился общаться с людьми. На это ушло почти полвека, но – свою стратегию он выработал. Нужно просто абстрагиваться от них, терпеть, воспринимать их как тех же мертвецов, только не в меру разговорчивых.
– Там же все указывало на несчастный случай, – простонал следователь.
– Там не было ничего от несчастного случая. Труп нашли в реке, а вода в легких хлорированная. Многочисленные повреждения на руках. Следы эпидермиса под ногтями. Вашу жертву утопили. Кто – ищите.
– Тут не только искать, тут документы переделывать придется…
– Это не мое дело.
Документы были еще одной сферой, в которой Андрей преуспел. Его, в отличие от коллег, бумажная волокита никогда не пугала. Да, при каждом деле нужно не один лист исписать отчетами, заключениями и комментариями. Чаще всего ему приходилось оставаться ради этого после работы.
Но он никуда не спешил. Родители давно ушли из жизни, все еще с надеждой, что он обзаведется семьей. Это они напрасно. Они не могли понять, что Андрею нравится такая судьба, он, в отличие от них, не страдает, а наслаждается одиночеством. Вернулся поздно вечером, отдохнул, утром поехал на работу – мечта! На пенсию он выходить не планировал и старости не боялся.
Зато Андрей терпеть не мог выходные. Они нагоняли скуку, и, чтобы развеять ее, он время от времени писал научные труды.
Следователь забрал заключение и с недовольным видом вышел. Но покоя Андрею не было, буквально через секунду в дверь снова постучали.
– Кто? – коротко осведомился судмедэксперт.
– Андрей Андреевич, это я, – в кабинет заглянул стажер. – Можно войти?
– Заходите.
Стажеры были живыми людьми, а значит, попадали под нелюбовь Макаренко точно так же, как все остальные. Он бы с удовольствием отказался от этого не в меру жизнерадостного молодняка, да начальство не позволяло. А стажеры, наоборот, рвались к нему на практику, потому что Андрей, вопреки собственному желанию, обзавелся определенной известностью в научных кругах.
Обращался Андрей к ним исключительно на «вы», имена не запоминал и старался свести разговоры к минимуму. Но этого студента он ждал, потому что сам недавно дал ему задание.
– Нашли? – спросил Андрей. Слова он отмерял четко, в глаза собеседнику не смотрел никогда.
– Нет, – виновато ответил студент. – Там нет этого отчета…
– Должен быть.
– Его правда нет! Андрей Андреевич, разве я стал бы вам врать? Я все просмотрел, и не я один!
– Можете идти.
– Но…
– Вы свободны.
Студент ушел, убежденный, что проваленное задание скажется на его практике. Это он зря. Андрей даже не запомнил его лица.
Он не сомневался, что его практикант ошибся. Поэтому в обеденный перерыв он сам отправился искать старое дело. Сама необходимость делать это его чрезвычайно напрягала. Его вообще попросили поговорить с какими-то двумя девицами и рассказать им!
Это Андрей считал верхом наглости. Почему он должен с кем-то общаться? Однако просили влиятельные люди, и напрямую отказать им он не мог.
Поэтому он и искал теперь свои старые записи. Не потому что ничего не помнил: идеальная, компьютерная почти память была еще одним преимуществом Андрея. Просто он не хотел разговаривать. А тем более с женщинами. И тем более с двумя.
Гораздо проще дать им бумаги, пусть читают!
Но бумаг не было. Студент оказался не таким уж безмозглым, потому что сам Андрей тоже нужных документов не обнаружил. Это усугубило его и без того скверное настроение. Придется встречаться…
Последней попыткой избавиться от необходимости беседовать было время: он назначил им на вечер, как раз после смены. Причем дожидался их Андрей не в кабинете, а в рабочем зале: у него как раз имелось тело, которое требовалось осмотреть, бомж с перерезанным горлом.
Когда девушки вошли в зал, он даже не подумал прикрывать труп тканью.
– Сейчас закончу и поговорим, – бросил Андрей.
Украдкой он наблюдал за ними, ожидая увидеть как минимум смущение. Просчитался. Молодая женщина с короткими черными волосами побледнела и отвернулась. Длинноволосая шатенка и бровью не повела.
– Стеклом резали, да? – поинтересовалась она, указывая на труп. – Очень неровный разрез, точно не ножом, бутылкой, наверно. Я, кстати, Агния Вербицкая, это я просила о встрече с вами.
– Я не рад.
– Я вижу. Но, пожалуйста, потерпите, потому что ваше мнение для нас очень важно.
Насчет бутылки она, кстати, угадала. Но Андрей не собирался говорить ей об этом. Эти двое были ему не только неприятны, но и непонятны, он надеялся завершить разговор с ними как можно быстрее.
Раз труп их не пугал, оставаться здесь и дальше не имело смысла. Андрей раздраженно бросил рабочий халат на ближайший стул и повел их наверх, в свой кабинет.
Места там было немного, практически все пространство занимали полки, заставленные папками с документами. Напротив стола Андрея стоял один старый стул для гостей, второй пришлось взять из соседнего кабинета.
Девушка с длинными волосами по-прежнему вела себя очень спокойно. Ее фамилия показалась Андрею знакомой, и он почему-то решил, что она – адвокат. Ее спутница таким хладнокровием похвастаться не могла, она то и дело вздрагивала и переводила взгляд с одной полки на другую. Нервная какая!
– Мне сказали, вы хотели говорить о старом деле. Говорите. Уже вечер, я и так уделяю вам свое личное время.
– Мы очень признательны вам за это, – заверила его шатенка, представившаяся Агнией. – Мы правда не могли обойтись без этой встречи…
– Сразу к сути, – поторопил Андрей.
– Как вам будет угодно… Я понимаю, что не совсем корректно просить вас вспомнить заключение, которое вы писали больше двух лет назад…
Она действительно верит в то, что говорит? Тогда ей можно только посочувствовать. В общих чертах Андрей помнил все дела, которые вел, а некоторые еще и подробно. Два года, три года – это ничто, не срок вообще.
Вот только сформулировать это все в разговоре он не мог, не знал, как лучше. Это же женщины, им что не так скажешь, сразу скандал начнется! А разговоры на повышенных тонах Андрей не любил даже больше, чем просто встречи с живыми людьми.
Он и сейчас не смотрел на своих собеседниц. То ручку крутил, что рисовал узоры на полях блокнота, а взгляд на них не поднимал.
– Его звали Тимур Стрехов, – продолжила Агния. – Маленький мальчик, ему всего три года было…
Вторая женщина, которую ему не представили, снова вздрогнула. Ну точно, эта на грани истерики!
– Я помню его, – сообщил Андрей. – Мне сказали, ради чего вы придете. Почему ко мне?
– Следователь, который вел это дело, уволился…
– Поэтому вы решили докучать мне?
– Для нас это тоже не развлечение! – возмутилась женщина с короткими волосами. – Этот ребенок – мой сын!
– Сочувствую.
Это Андрей сказал из вежливости, на самом деле он не сочувствовал. Живых и мертвых людей он считал разными видами существ. Он никогда не воспринимал судьбу своих жертв на эмоциональном уровне, не смог бы, даже если бы очень захотел. Но ведь принято сочувствовать родственникам погибших, об этом он помнил.
– Нам нужно узнать только одно, – Агния по-прежнему сохраняла дипломатичное терпение. – Получить только одно подтверждение, и мы уйдем отсюда.
– Я слушаю. Можно без вступления.
– Нам нужно подтверждение того, что Тимур был убит одним человеком. Скажите нам, что это было так, и мы сразу же уйдем отсюда.
Они точно издеваются. Может, это все не по-настоящему? Эти девки – всего лишь бездарные актрисы, нанятые его коллегами для очередного тупого розыгрыша. Его уже не раз пытались так развести, потому что его нелюдимость напрягала многих.
Хотя нет, человек, звонивший ему по поводу этой встречи, разыгрывать не будет. Да и потом у этих, которые себя социальными и культурными считают, не принято использовать тему смерти для шуток. Почему – Андрей не понимал, ничего священного здесь нет.
– Вы не получите от меня такое подтверждение.
– Почему? – женщина с короткими волосами, предполагаемая мать жертвы, напряглась еще больше. Теперь она сидела на самом крае стула.
– Потому что это неправда. В отношении того ребенка было совершено групповое изнасилование. В этом участвовали минимум двое взрослых мужчин.
– Двое? – эхом повторила за ним Агния.
Их изумление не было похоже на игру, хотя в человеческих эмоциях Андрей разбирался не лучшим образом.
– Да, двое. На это указывают полученные им травмы. В анальном…
– Давайте без подробностей! – прервала его Агния.
В этот момент ее спутница резко встала, сжала кулаки. Андрей даже на секунду испугался за свою безопасность. Но нападать на него женщина не собиралась, она направилась к выходу.
– Обсудите все без меня, – бросила она через плечо. – Нормально, в деталях. Извините, что не могу присутствовать.
– Подожди меня в машине! – Агния бросила ей ключи. – Я скоро буду!
Дождавшись, когда мать убитого мальчика уйдет, Агния снова обратилась к нему:
– Я тоже не рвусь к анатомическим подробностям, я такие вещи не смакую. Но мне важно знать, по каким параметрам вы определили, что убийц было двое.
– Они не убийцы, – уточнил Андрей. – Ребенок умер от сопутствующих травм. Это не было намеренное убийство.
– Вы его еще случайным назовите!
– Я всего лишь обозначаю вещи так, как они должны быть обозначены. Этого ребенка похитили для изнасилования – и изнасиловали. Один из сделавших это был очень неосторожен. Он не использовал никаких средств контрацепции, его биологический материал нашли сразу. Второй был более внимателен. Он использовал презерватив. Однако в итоге мне удалось найти другой образец биологического материала в…
– Я же просила без подробностей, – нахмурилась Агния. – Пожалуйста, не рассказывайте мне, что с ним делали. Мне нужно только то, что касается двух убийц.
Так ведь он и говорит то, что касается двух убийц! Женщины…
– Многие травмы указывают на то, что наносились они не одним человеком, – пояснил Андрей. – Я даже не берусь утверждать, что их точно было двое. Но двое участвовали в изнасиловании, это однозначно. Также хочу заметить, что лишь один из них обладал половым органом достаточного размера, чтобы нанести травмы, несовместимые с жизнью. И это был тот, что надел презерватив. Поэтому даже без следов спермы я бы мог сказать, что их было двое.
– Как вы вообще работаете с этим? – шокированно спросила девушка. – Даже нет… Как живете, зная, что такое происходит?
– Спокойно живу, – пожал плечами Андрей. – Меня это не касается, я всего лишь выполняю свою работу.
– Ну да… профессиональная этика и все такое. Тогда, думаю, вам будет интересно узнать, что не все выполняют свою работу так же тщательно, как вы. Все, что вы сказали мне сейчас… это было указано в вашем заключении?
– Конечно! – рассмеялся мужчина. – Причем в полном, официальном виде, а не такими урывками, как я передаю вам!
– Тогда у меня для вас не самые вдохновляющие новости: этот отчет до судьи так и не дошел. По официальной версии, убийца был только один, Валерий Сумин. Но у Лии появилось предчувствие… Это все неважно. Спасибо, что согласились поговорить с нами. Вы нам очень помогли.
Чувствовалось, что она подавлена чем-то – и даже не самим убийством. А ведь действительно, почему-то они пришли к нему два года спустя!
Но Андрея сейчас интересовало не это. Он чувствовал, как закипает в нем ярость. Кто-то решился подделать его отчет? Неслыханная наглость! Работа была единственным, что он ценил в этой жизни, и он не собирался никому позволять манипулировать своим честным именем!
Хотя если задуматься, подделать его заключение как раз несложно. Передавая документ следователю, Андрей просто забывал об этом деле. Он не интересовался приговором, не смотрел криминальные новости, где освещались самые скандальные суды. Ему было плевать; и теперь он поплатился за это.
Все равно, первое время он отказывался верить. Когда Агния наконец ушла, он снова занялся поисками. В здании почти никого не было, ночные дежурные смотрели на него то ли с подозрением, то ли с опаской. А он тратил час за часом на бесполезные поиски.
Домой Андрей вернулся глубоко за полночь, но вместо того, чтобы лечь спать, полез в Интернет. Он знал, что такие дела, как убийство и изнасилование ребенка, всегда привлекают журналистов. И точно, дело Тимура Стрехова без внимания не осталось.
Агния сказала все верно. Был только один обвиняемый, Валерий Сумин. Второго никто и не думал искать.
Оставить все как есть Андрей, конечно, не мог. Не ради мальчика. Этот мальчик для него был очередным телом на столе. Не ради его матери, она и вовсе Андрею не понравилась. Ради справедливости! Должно же в этом мире быть что-то стабильное, поддающееся контролю?
На следующий день, несмотря на бессонную ночь, Макаренко на работе появился вовремя. И о том, что произошло с заключением, скоро знали все, кто находился рядом. Обычно неразговорчивый Андрей рвал и метал. Подделка заключения – это же за гранью! Дело должно быть рассмотрено заново! И очень важно найти того, кто это сделал!
Впрочем, до звонков важным людям и письменных заявлений Андрей пока не дошел. Ему важно было убедиться, что он не допускает ошибку. Если он настоит на своем, а окажется, что журналисты и эти девицы допустили ошибку, это будет чудовищный удар по его репутации.
Так что вслух Андрей возмущался, но ничего писать даже не думал. Весь день он провел в разъездах: просматривал архивы. Зато к вечеру он точно знал, что ошибки нет, есть преступление.
К его большому сожалению, рабочий день уже закончился. Таких энтузиастов, как он, было немного, он был вынужден ждать, чтобы обратиться к руководству официально. Макаренко направился домой, вспомнил, что лифт с утра был остановлен для ремонта, расстроился еще больше. Большое дело – на шестой этаж пешком тащиться!
Уже в подъезде выяснилось, что трудоголизмом страдает не только он. С лифтом все еще возились: кабина стояла на первом этаже, в ней что-то подкручивали два молодых парня.
– Скоро заработает? – без особой надежды поинтересовался Андрей.
– Пять минут – и все! – широко улыбнулся один из ремонтников.
Странные они какие-то… Воодушевленные, как менеджеры в дорогом магазине, пытающиеся продать ему какую-нибудь ненужную ерунду.
Весь этот очевидный позитив раздражал, и Андрей с удовольствием пошел бы по лестнице, но ноги протестовали против такого решения. Он сегодня ходил больше, чем обычно, для него это было несвойственно. Он решил подождать.
– Трудный день? – спросил работник, распутывавший грязную промасленную веревку.
Светские беседы – отвратительное изобретение общества. С чего он должен отчитываться какому-то работяге, как прошел его день? Поэтому Андрей лишь кивнул, очень сдержанно, чтобы стало очевидно его нежелание общаться.
– Так бывает! Особенно когда заданий много… Или когда лишнего себе берешь. Люди странные пошли: мало им своих дел, так они еще в чужие лезут.
– Простите? – смутился Андрей.
Он был готов поклясться, что ремонтник этот смотрит на него странно, с враждебностью. Но такого не может быть! Должно быть, это сказываются усталость и переизбыток общения.
Тем более что второй мастер толкнул своего говорливого напарника в бок.
– Не обращайте на него внимания! Мы уже закончили, нам нужно только проверить верхнюю часть шахты с чердака. Заходите, теперь ехать безопасно.
Ехать в тесной кабине лифта с посторонними было для Андрея особым видом пытки. Он утешил себя тем, что так все закончится быстрее, и не стал отказываться. Ремонтники прошли в глубь лифта, он стал у двери.
Тогда все и случилось. Тот, что говорил с ним дольше, вдруг выбросил вперед петлю из той самой промасленной веревки. Рывок – и петля затянулась на шее Андрея; он инстинктивно вскинул к ней руки, пытаясь убрать удавку, но было уже поздно, пальцы соскальзывали.
Второй ремонтник резко толкнул Макаренко вперед, так, что тот оказался за пределами кабины. В этот момент двери закрылись, и лифт начал подниматься.
Они не должны были закрыться! Потому что петля все еще была на шее у Андрея, а другой конец веревки – в руках у незнакомцев. Почему двери закрылись? Это невозможно! Но, судя по натяжению, которое почувствовал Андрей, все происходило именно так.
Он был не в состоянии понять, как это случилось. В голове проносились сотни мыслей, интеллект сейчас не помогал, а воздуха оставалось все меньше. Он наконец догадался, что нужно крикнуть, позвать на помощь – и уже не смог. Из горла вылетел только жалкий сдавленный хрип.
А секундой позже его ноги оторвались от пола…