Глава 1. Ранние годы
ХОЛОД… ХОЛОД… ПРОНИЗЫВАЮЩИЙ ДО МОЗГА КОСТЕЙ ХОЛОД.
Мне никогда не доводилось испытывать такой холод. «Да, холодновато! – заметил командир эсминца. – От такого холода и у медной обезьяны яйца отмерзнут». Даже потом, когда мне довелось 36 лет прожить на Аляске, я не чувствовал себя настолько продрогшим.
За свою жизнь я дважды испытывал такой холод. Первый раз, когда я, будучи артиллеристом в составе военной команды, отправился в море на транспорте «Элдена» – торговом судне с военным грузом, направлявшимся с конвоем в Россию, в порт Мурманск.
Второй раз это случилось со мной в феврале 1943 года, когда я уже служил в морской авиации и летал на торпедоносце в качестве стрелка, в чьем заведовании находился турельный пулемет. Наш самолет потерпел аварию над Атлантическим океаном, недалеко от Лонг-Айленда, штат Нью-Йорк. Пролив Лонг-Айленд-Саунд в то время уже был покрыт льдом.
Но, похоже, я забегаю вперед. Пожалуй, стоит вернуться к началу истории.
Я родился 1 мая 1923 года недалеко от Линкольнтона, штат Джорджия. Моего отца звали Джон Айра Хэйнс, а мать – Лесия Мэй Макдональд. У меня были две сестры – Кармен, по прозвищу «Джин», и Лесия, получившая по инициалам двух своих имен прозвище «Эл-Джи». Мама часто называла меня «Сэмми», поскольку, по ее словам, она вымолила мое рождение у Господа Бога. Она посвятила меня Всевышнему, как это сделала Анна в библейской истории о рождении пророка Самуила.
В годы моей юности, до тех пор, пока я не поступил на службу во флоте, все мои родные и друзья обращались ко мне, пользуясь моим вторым именем – Ланир. Но на флоте меня стали звать Джоном, пользуясь моим первым именем. Это имя так и закрепилось за мной на все последующие годы.
Мой отец, Айра, к которому мы все обращались «Папочка», вел фермерское хозяйство и работал на лесопилке. Тогда все мы ютились в лачуге рядом с лесопильным заводом в местечке Соуп-Крик, оказавшемся под водой после постройки плотины на Саванне. Острый дефицит пиломатериалов в Джорджии и Южной Каролине вынуждал осваивать новые районы, богатые лесом, поэтому нашей семье часто приходилось переезжать с места на место, устраиваясь в построенных наспех лачугах рядом с лесопилкой. К тому времени, когда я достиг школьного возраста, наша семья жила и трудилась на небольшой форме рядом с местечком Апплинг, штат Джорджия, а папа во время Великой Депрессии продолжал работать на лесопильном заводе.
С точки зрения некоторых мы жили очень бедно, но, будучи детьми, даже не догадывались об этом. У нас всегда была пища, иногда скудная, но я никогда не испытывал чувства голода. У нас была подходящая одежда, хотя и немного. Если мне покупали новый рабочий комбинезон, то носить его приходилось до тех пор, пока на коленях не появлялись дыры. После этого нижняя часть брюк отрезалась и пускалась на ветошь, и я ходил в импровизированных шортах. Родители были очень бережливыми. В детстве мне не пришлось играть в игрушки, такие как конструкторы «Леггос», «Тинкер-Тойс» или строительные кубики. Трудно представить, сколько удовольствия может доставить ребенку игра с катушкой и куском веревки. Я сам делал себе игрушки. Для игры в ковбоев в качестве пистолета вполне могла сгодиться изогнутая ветка с булавкой на торцевой части, за которую заводилась резиновая лента, вырезанная из покрышки и привязанная к передней части «дула». Стоило ее отпустить, как она могла довольно больно огреть «плохого парня», и тогда раздавался победный клич: «Бах! Ты убит!». Я также мастерил из веток бузины пугачи, заряжавшимися зелеными плодами персидской сирени, для чего следовало предварительно выдолбить сердцевину ветки и приладить к ней деревянный шток с резинкой. Все мои достижения получали самую высокую оценку со стороны матери, умевшей дать мне понять, что на свете нет ничего, с чем я не смог бы справиться. Я даже самостоятельно смастерил грубоватую кровать из сырых досок, и мама позволила мне поставить ее у себя в спальне. Эта кровать служила мне потом несколько лет.
Лесопильный бизнес начал понемногу процветать, и отец смог приобрести небольшую портативную лесопилку, приводившуюся в движение бензиновым двигателем с помощью широкого приводного ремня, соединенного с большой циркулярной пилой, тележкой пилорамы, а также с цепной драгой для удаления опилок, сыпавшихся из-под пилы. У него был также огромный жеребец бельгийской породы по кличке Принц, с помощью которого доставляли волоком бревна из леса. Мне очень нравилось ездить на нем верхом, когда я наведывался к отцу на лесопилку.
Рождество 1934 года стало самым ярким событием в жизни нашей семьи. Девочки получили в подарок пианино, а я – прекрасного пегого пони, тут же нареченного Петом («Любимчиком»). В сопровождении овчарки-колли по кличке Джеф я каждый вечер отправлялся верхом на пони пригнать наших коров с пастбища на дойку. Иногда мне удавалось навестить своего лучшего друга Лестера Тэнкерсли, жившего в нескольких милях от нас. У него только что появился новый велосипед, и мы с удовольствием менялись своими транспортными средствами. Сам я обзавелся собственным велосипедом на несколько лет позже. К несчастью, Лестер утонул в пруду на заднем дворе своего дома в 1947 году.
Летом 1935 года семья перебралась в Аугусту, штат Джорджия, где я закончил шестой и седьмой классы средней школы, а затем поступил в Академию графства Ричмонд, в младший класс специальной военной школы, организованной службой подготовки офицеров резерва, которую окончил в 1941 году. Еще раньше, в 1940 году, я поступил на годичную службу в качестве резервиста корпуса морской пехоты и летом прошел двухнедельное обучение в Учебном центре корпуса морской пехоты в Квонтико, штат Виргиния. Одновременно я работал в компании «Сирз», в отделе рекламы и в обувной секции, по совместительству во время учебы и полный рабочий день после ее окончания.
Все эти годы я принимал активное участие в жизни местной организации бойскаутов, а большую часть свободного времени пропадал в окрестностях аэропорта Аугусты. Мне очень нравилось следить за полетом легких самолетов и за тем, как садятся и взлетают большие самолеты местных авиалиний. В тот день, когда в нашем аэропорту приземлился первый новый большой самолет «Дуглас» DC-3, принадлежавший компании «Дельта Эрлайнс», я тоже был в аэропорту. Для меня это было самое увлекательное зрелище.
Мне хотелось стать летчиком. В кружке для бойскаутов я мастерил и с увлечением запускал в воздух действующие модели самолетов. Среди них была даже модель самолета «Фэрчайлд-22» с размахом крыла около полуметра. После завершения работы и успешных летных испытаний этой резиномоторной модели у меня возникло желание сделать модель более крупных размеров. Взяв за основу размеры прежней модели и умножив их на три, я получил, что размах крыла нового самолета должен составить около полутора метров. Все пропорции были соблюдены, и модель выглядела весьма внушительно, однако вес ее оказался намного больше, чем я мог предположить вначале, а под рукой не было подходящего двигателя. Резиномоторный вариант отпадал сам собой, а достать что-то еще я был не в состоянии. Я даже набросал фантастический проект ранцевого аппарата с вертикальным взлетом в стиле комиксов об отважном Баке Роджерсе, который, по моему мнению, мог вполне пригодиться в будущем… Мне действительно очень хотелось стать летчиком. Мой первый полет состоялся на трехмоторном самолете «Форд», и это была обычная воздушная прогулка над городом.
Другим моим увлечением была охота. С отцом и дядей – Фредом Макдональдом, мы охотились на виргинских куропаток. Местные жители называли их «Боб Уайт», в подражание характерному брачному крику птицы. Я многому научился у них: как бить дичь влет; что такое угол атаки и упреждение; как оценить скорость птицы в полете. Папа отлично охотился и всегда приносил домой в ягдташе двух-трех птиц. Дядя Фред был не менее искусным стрелком, умудряясь подбить пять птиц с пяти выстрелов, а то и сразу двух – одним выстрелом из своей «Браунинга-Авто» 12-го калибра. Особенно мне нравилась охота на водоплавающую дичь. Сколько раз, если не мог отыскать себе напарника, отправлялся я в одиночку пострелять уток в заводях Саванны. Охота на подсадную утку или на перелетных птиц – крякву, чирков-свистунов, красноголовых уток и чернеть, помогла мне отточить свое мастерство. Что касается охоты на крупную дичь, такой как белохвостый олень, то в той части Джорджии, где я рос, она не водилась. По счастью, такая замечательная возможность представилась мне много лет спустя, когда я оказался на Аляске.