Вы здесь

Холодная кровь. Глава 2 (Р. А. Глушков, 2008)

Глава 2

Всяк, кто был хорошо знаком с Сидоровичем, прижимистым торговцем с южного Кордона, знал, что, хоть старик и спекулирует водкой, сам он к бутылке прикладывается редко. Зато если приложился, значит, от всей души и до «мальчиков кровавых в глазах», как охарактеризовал однажды состояние пьяного Сидоровича ныне покойный сталкер Борька Годун. И как только из погребообразного бункера, в котором практически безвылазно обитал кордонный торгаш, начинали доноситься «Дывлюсь я на нэбо» или «Черный ворон», что были слышны, пожалуй, даже на ближайшем армейском блокпосту, сталкеры в поселке начинали морщиться и материться сквозь зубы. «Трындец, братва, лавочка закрывается, – говорили они при этом. – Старый хрыч сегодня разговелся. Поэтому, кто не успел сдать хабар или затариться патронами, тот опоздал. И торчать здесь вам, неудачникам, теперь пару дней, пока Сидорович не проспится и вновь не станет адекватно воспринимать реальность».

Сталкеры ворчали, однако не обижались: ну отметил человек какой-то праздник, перебрал, с кем не бывает… Самые нетерпеливые отправлялись дальше, сбывать хабар мелким перекупщикам, а остальные охотники за артефактами горестно вздыхали и оставались дожидаться открытия лавочки, рассаживались вокруг костров, чтобы послушать сталкерские байки да вывести из организма излишек радиации. В смысле заняться на досуге тем же, чем занимался у себя в бункере Сидорович, – приговорить бутылочку-другую популярной в Зоне водки «Казак». Она была намного дешевле противорадиационного антидота, а помогала, по слухам, ничуть не хуже. Разве что обладала побочным эффектом жестокого похмелья, но ведь опять же неизвестно, как сказывается на организме прием всей этой заграничной химии. Вот почему многие сталкеры предпочитали гробить себе печень старыми проверенными средствами, нежели «подсаживаться» на фармацевтические препараты, что стоили дорого, а блевать от них тянуло так же, как и с перепоя. А коли нет разницы, зачем переплачивать?..

Сталкеры Волк, Шустрый и несколько их товарищей, коим Сидорович «отстегивал» за охрану своего популярного торгово-обменного пункта, по личному опыту знали: когда торгаш запирается у себя в погребе и пьянствует, его лучше не беспокоить. Все равно не откроет, а если и откроет, ничего путного из этого не выйдет. Мало того, с залитыми шарами может еще и из обреза пальнуть – прецедент имелся. Правда, стрелок из пьяного Сидоровича аховый – это ж надо умудриться промазать, даже стреляя картечью практически в упор! – и никто тогда не погиб, но зачем лишний раз искушать судьбу, когда ты и без того искушаешь ее в Зоне на каждом шагу? В общем, сталкерская братия относилась к редким загулам старика толерантно, благо его пьянство дольше трех дней обычно и не продолжалось.

Вот и вчера, когда над южным Кордоном вновь раздалось хриплое фальшивое пение Сидоровича, Шустрый – именно он караулил барыгу на этой неделе, дав Волку возможность отлучиться на поиск артефактов, – решил воспользоваться моментом и заняться более приятной работенкой. Пока хозяин забаррикадировался в бункере и празднует, ему вполне достаточно и одного охранника. А Шустрому и прочим было бы нелишне пробежаться по округе и посмотреть, остались ли еще артефакты или их подчистую выбрали захожие сталкеры и ошивающиеся на Кордоне бандиты. Вернее, это они считали себя бандитами, в то время как Шустрый называл их менее авторитетными эпитетами: распальцованная шелупонь, соплежуи либо и вовсе лаконично – мразь.

Настоящими бандитами были те, кто присылал сюда на разбой этих малолеток, в чьих безмозглых головах гулял ветер тюремной романтики, а лексикон состоял из дворового жаргона, в котором истинной блатной «фени» было ровно столько же, сколько и в современном приблатненном шансоне. Даже не кот наплакал, а так – мышь прослезилась. «Пацаны-ы-ы, я маслину схвати-и-и-ил! Дыранули меня, пацаны-ы-ы!» – корчась от боли, верещал под кустом какой-нибудь малахольный беспредельщик, получив в задницу сталкерскую пулю. И повезло ему, если «пацаны» действительно приходили на помощь подстреленному корешу, успевая спасти его от разъяренных сталкеров. Если же первыми до него добирались Шустрый и его товарищи, бедолагу непременно шпиговали еще одной «маслиной» – в лоб, дабы не мучился. Таково оно, хваленое сталкерское милосердие к тем, кто открыто пренебрегает здешними законами. Эту Зону топчут иными ботинками, и не всякому они оказываются по размеру…

Однако едва спозаранку Шустрый намылился на промысел, как двери бункера Сидоровича с грохотом распахнулись, и все планы сталкера пошли прахом. Несмотря на вчерашнюю пьянку, хозяин открыл-таки лавочку и вроде бы намеревался работать по обычному расписанию, а значит, оставлять подопечного без охраны было недопустимо. Невероятно, но факт – Сидорович собирался вести бизнес, находясь в изрядном похмелье! Что за причина заставила торговца поступиться принципами, Шустрый не ведал, но, надо полагать, она была достаточно веская.

«Что ж, Волк, удачной тебе охоты, – подумал сталкер, мысленно напутствуя ушедшего в глубь Зоны напарника. – Надеюсь, ты притащишь уйму артефактов и завтра мне не придется переживать об этой обломившейся вылазке. Проклятый Сидорович! И какого хрена тебе сегодня не спится, Шаляпин недоделанный?»

Загадка эта настолько сильно свербела у Шустрого в голове, что он не выдержал и спустился к торговцу в его подземное обиталище. Хмурый и невыспавшийся Сидорович сидел на стуле перед зажатой в слесарные тиски разобранной автоматической винтовкой «Энфилд» и ковырялся отверткой в ее спусковом механизме. Старик возился с купленным им за бесценок у какого-то проходимца неисправным оружием уже третью неделю, пытаясь собственноручно довести винтовку до ума, чтобы спихнуть ее по тройной цене кому-нибудь из «зеленых» сталкеров. Только-только пересекший периметр молодняк был падок на подобные «крутые пушки» и еще не знал, что в Баре «Сто рентген» тот же новый, промасленный «Энфилд» можно купить гораздо дешевле (впрочем, дотуда еще следовало добраться, что удавалось далеко не каждому новоиспеченному сталкеру). Чем Сидорович и пользовался, сбагривая втридорога закордонным олухам всякий хлам, попадающий время от времени в загребущие руки барыги.

– Жду покупателя на это барахло, – раскрыл он любопытному Шустрому причину своего неожиданного бодрствования. После чего жадно отхлебнул из стоящей рядом, на верстаке, трехлитровой банки с огуречным рассолом. – Не сегодня завтра клиент должен пожаловать, а товар не готов. Хорошие бабки наклевываются, вот и надо ствол малость подшаманить. Этот денежный хмырь наверняка вздумает сначала его проверить и на окрестных слепых псов поохотиться, а пушка, не дай бог, возьми и заклинь! Мало того, что сделка медным тазом накроется, так еще и позору не оберешься.

– Что за хмырь? – осведомился Шустрый. – Чьих он будет?

– Ничьих, – огрызнулся Сидорович, недовольный и своей головной болью, и тем, что его отвлекают от работы. – Обычный одиночка, который дальше Свалки еще не забредал. Полмесяца в Зоне, но парень пронырливый и успел уже где-то парочку дорогих артефактов надыбать типа «Золотых рыбок» и «Маминых бус»… А их и многие матерые сталкеры в глаза не видели. Говорит, будто в развалинах одной фермы нашел. Но, сдается мне, врет – скорее всего, труп какого-нибудь бедолаги обобрал, который на кровососов напоролся. Помнится, тебе однажды тоже так подфартило… В смысле – хабар найти, а не с монстрами поцапаться.

– Да, было дело, – признался Шустрый. – Смачный хабар тот бродяга тащил, царство ему небесное. Если бы в аномалию не влетел, загорал бы сегодня где-нибудь на югах… Ладно, старик, как только этот богатенький буратино явится в поселок, мы тебе сразу свистнем. Я пока здесь Леху Шпалу оставлю, а после обеда сам приду подежурю. Только ты это, Шпале стакан на опохмел плесни, а то его после вчерашнего тоже слегка колбасит.

– Лады, плесну, – кивнул Сидорович, желая поскорее избавиться от утреннего визитера – человека хоть и полезного, но в данный момент не слишком желанного. – Но не больше стакана, учти! Так что пусть твоя Шпала даже не думает у меня водяру клянчить. Сам понимаешь, мне в дупель пьяная охрана даром не нужна…

Явившийся вслед за Шустрым долговязый прыщавый сталкер Леха («А ведь совсем еще хлопец», – покачав головой, походя отметил про себя Сидорович) залпом осушил стакан водки, крякнул, передернул плечами и, бросив хозяину «Ежели что, я – снаружи», оставил наконец страдающего мигренью старика в одиночестве.

Он же, в отличие от любителей вышибать клин клином, привык лечить себя с перепоя исключительно огуречным рассолом. Для чего и держал в запасе несколько банок консервированных огурцов так называемой «домашней закрутки». Глотнув в очередной раз кисло-соленой амброзии, торговец отложил отвертку и вернулся к стойке, после чего уселся за нее и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кресла. Задумчивый взгляд Сидоровича уперся в пустую жестяную банку из-под энергетического напитка, оставленную вчера кем-то из посетителей. Ее давно следовало бы выбросить в мусорную корзину, но хозяин был настолько погружен в мрачные раздумья, что совершенно не обращал внимания на захламлявший прилавок мусор. Наоборот, сейчас эта мятая банка с синей этикеткой являлась для Сидоровича чем-то вроде той пресловутой точки сосредоточения, на которую, согласно легенде, кто-то из восточных мудрецов якобы аж несколько лет неотрывно пялился в поисках духовного просветления.

Нет, Сидорович вовсе не стремился постигнуть таким образом смысл бытия. Все, что было необходимо старику, это ненадолго абстрагироваться от реальности и спокойно пораскинуть мозгами над тем, что творилось в Зоне последние три недели. И пусть торговец и так ежедневно, да что там – чуть ли не ежечасно, – размышлял над этим, никаких обнадеживающих мыслей ему на ум не приходило. Даже мало-мальски обнадеживающих. А те, что посещали старика, были сплошь мрачными и безысходными.

Сидорович сомневался, что в своем теперешнем разбитом состоянии он вообще сумеет додуматься до светлых идей. Хватило бы сил просто запустить мысленный процесс, не говоря уже о каком-либо озарении. Но копаться в оружейных деталях хозяину хотелось еще меньше, тем паче что в действительности никакого покупателя на «Энфилд» не наклевывалось. Хотя важного гостя Сидорович все-таки ожидал. Поэтому и сочинил сказку о намечающейся сделке, поскольку не имел права сообщать сталкерам о том, что за человек должен появиться в поселке.

Треклятое Ведомство! Столько лет не вспоминало о своем внештатном осведомителе, а потом вдруг спохватилось! И без труда разыскало его даже здесь – в заброшенном поселке, наглухо отрезанном от мира двойным охранным периметром Зоны! По сути, в другой, параллельной реальности, что образовалась более четверти века назад на зараженной территории вокруг Чернобыльской АЭС и продолжала расти и мутировать, словно раковая язва на теле нашей планеты. Уроженец этих земель Сидорович прожил тут всю жизнь и еще отлично помнил свою малую родину такой, какой она была прежде, – утопающей в садах, солнечной и цветущей. Последние десятилетия изуродовали Припять и окрестности так, как это не смогла сделать даже Вторая мировая. А когда похороненный под бетонным Саркофагом Четвертый реактор ЧАЭС вновь дал о себе знать, жизнь в этих местах стала и вовсе сущим адом. Но Сидоровича и это не испугало. Он не покинул родину в восемьдесят шестом, не покинул и нынче, будучи абсолютно уверенным, что теперь-то весь остальной белый свет про него точно забудет.

Свет, может, и забыл – добровольный отшельник Зоны Сидорович этого не знал, поскольку давно утратил связь со всеми родственниками. Но Ведомство, как выяснилось, продолжало помнить о своем законсервированном агенте, завербованном незадолго до первой чернобыльской катастрофы и продолжающем снабжать своих кураторов информацией. После второго взрыва связь Сидоровича с Ведомством прервалась, но спустя несколько лет оно вновь прислало ему весточку, приказав добывать те или иные интересующие кураторов сведения. С момента возобновления сотрудничества нынешнее порученное агенту задание являлось, пожалуй, самым сложным. Но он справился и теперь вновь поджидал гостей, обязанных со дня на день пожаловать к нему с Большой Земли.

Сидорович полагал, что ему известна истинная причина, которая привела кураторов в нешуточное волнение. Вычислить ее было не так уж сложно. Переполох в высших эшелонах власти был вызван теми же проблемами, что тревожили и старика-торговца. На первый взгляд данное ему указание выглядело вполне обычным для Ведомства поручением. Однако Сидорович был совершенно уверен, что оно беспокоится не столько по поводу грядущих событий, намечающихся на территории НИИ «Агропром», сколько насчет того, что этим событиям предшествовало.

А конкретно – это касалось недавнего шквала аномальных выбросов Четвертого энергоблока вкупе с массовой бойней, что перед этим разыгралась у стен ЧАЭС. А также появления над Рыжим Лесом Небесного Паука – именно так окрестили сталкеры невесть откуда взявшуюся там титаническую четвероногую конструкцию. Не исключено, что она имела даже внеземное происхождение. Выяснить это окончательно мешала одна-единственная загвоздка: конструкция являла собой не что иное, как мощную высокотехнологичную цитадель, оснащенную такой агрессивной системой защиты, что приблизиться к ней не могли ни люди, ни вертолеты, ни беспилотные зонды. Небесный Паук уничтожал на подступах к себе все живое и технику от научно-исследовательских радиоуправляемых роботов до боевых ракет, коими военные однажды попытались обстрелять недружелюбного гостя. Не принесли никакого успеха удары по нему из пушек Гаусса и облучение электромагнитными импульсами. Оставалось только испробовать на цитадели ядерное оружие, но она пока не давала военным повода учинить над многострадальным Чернобылем очередной Армагеддон.

До Сидоровича доходили слухи, что исследователям Зоны посчастливилось сделать фотографии загадочного объекта – как обычные, так и спутниковые, – но самих снимков торговцу пока никто не показывал. Впрочем, он надеялся, что кто-нибудь из сталкеров-фотоохотников все же пришлет ему по сети на ПДА пару-тройку любопытных кадров. Многие скитальцы, с кем торговец поддерживал хорошие отношения, таскали при себе цифровые камеры, но почему-то до сих пор ни один из них не удосужился переслать Сидоровичу фотографии Небесного Паука. Либо элементарно забыли, либо ждали, когда кордонный барыга сам обратится к фотографам с деловым предложением и конкретной ценой за информационный товар.

«Болваны! – негодовал Сидорович. – Как будто не знают, что едва снимки Паука попадут в Интернет, как они вмиг обесценятся! Так ловили бы момент, олухи, пока я еще могу выложить за них сотню-полторы евро!» То, что мир еще не увидел такие сенсационные кадры, торговец был уверен, поскольку каждый божий день изучал приходящие из-за Кордона в сталкерскую сеть новостные сводки.

Эх, жаль, что при Меченом не оказалось никакой, пусть даже захудалой, фотокамеры! Вот чьи снимки Сидорович мог бы продать каждый по цене хорошего артефакта! Но увы… Хотелось бы торговцу знать, куда подевался этот отчаянный сорвиголова после того, как отключил в Рыжем Лесу психотропный генератор – тот самый «Выжигатель мозгов» – и, открыв таким образом путь в сердце Зоны, рванул вслед за прочими сталкерами через Припять на ЧАЭС, искать легендарный «Монолит» и разгадку своего таинственного прошлого.

Словами не описать, что творилось в окрестностях станции три недели назад. Настоящая гражданская война, иначе не скажешь. В ней схлестнулись сталкерские кланы «Долг» и «Свобода», команды сталкеров-одиночек, наемники, бандиты, а также подразделения военного спецназа при поддержке вертолетов и бронетехники… Все они ринулись на штурм Четвертого реактора, оберегаемого безумными сектантами «Монолита», по пути уничтожая не только их, но и конкурентов. Каждый из сталкеров, кому Меченый открыл дорогу на Припять, стремился любой ценой дорваться первым до самого могущественного артефакта Зоны – легендарного «Исполнителя Желаний» – и завладеть им.

Но при виде разразившейся окрест ЧАЭС кровавой бойни многие, в том числе даже бывалые сталкеры, дрогнули и отступили. От них Сидорович и выведал вскоре подробности того, что творилось в Чернобыле до тех пор, пока штурмующие не прорвали оборону сектантов и не проникли внутрь АЭС. Что творилось за ее стенами, знали лишь те сталкеры, которым удалось оказаться непосредственно в самой станции. Однако, если кто-то из них и вернулся затем назад, к товарищам, в Зоне о таких «возвращенцах» пока не слыхивали. Равно как и о бесследно сгинувшем Меченом.

Зато было доподлинно известно другое. Всех штурмующих, кто не успел проникнуть на станцию либо удрать и найти безопасное укрытие за ее пределами, накрыла череда мощных аномальных выбросов. Вечно хмурое небо Зоны весь день полыхало огнем, воздух содрогался от жутких звуков, а земля ходила ходуном, как при хорошем землетрясении. Буйство стихии докатилось и до Кордона, и Сидорович, пережидающий у себя в бункере чересчур затянувшийся катаклизм, поневоле вспомнил слова бабушкиной молитвы. Трясясь, словно осиновый лист, старик истово взывал к Богу, умоляя его не доводить дело до Апокалипсиса и обещая при первой же возможности пойти в церковь и покаяться в грехах. Сталкеры Волка и Шустрого – точнее, те из них, кто предпочел не соваться в пекло и остался в поселке со своими вожаками, – тоже таились по погребам, обреченно дожидаясь, когда же закончится эта дьявольская вакханалия.

Неведомо, дошли ли мольбы Сидоровича до божьих ушей, но спустя сутки катаклизм все-таки стих. И когда старик со своей охраной отважился высунуться из укрытия, пред ними предстала все та же Зона, какой они знали ее вот уже многие годы. В окрестностях поселка появились новые артефакты и аномалии, вечно голодные мутанты гоняли друг друга по полям и перелескам, а неутихающий ветер гнал по небу привычные тяжелые тучи. Казалось, будто все осталось по-прежнему. Разве что полуразрушенный железнодорожный мост, неподалеку от которого раньше стоял армейский блокпост, рухнул окончательно, а солдат и след простыл – вероятно, всех их перебросили на горячие участки сошедшей с ума Зоны.

Вдобавок отсутствовала связь, но вскоре она была восстановлена. После чего к Сидоровичу начали поступать первые новости с севера. Поначалу сведения шли отрывочные и невразумительные. Но когда дал о себе знать чудом выживший приятель Волка (большую часть штурма он прятался за грудой бетонных блоков, а как только над ЧАЭС завыла предупреждающая о выбросе сирена, сталкер моментально пустился наутек и пересидел катаклизм под трибунами стадиона «Авангард»), обитатели кордонного поселка сумели наконец составить более или менее четкую картину разразившихся в Чернобыле событий.

Штурм полностью захлебнулся, это было очевидно. Более того, похоже, многие из атаковавших Четвертый энергоблок сталкеров переметнулись к сектантам, ибо как еще объяснить их не только восстановившиеся, но и изрядно возросшие силы? Разросшаяся, как никогда, секта в считаные дни отвоевала обратно район ЧАЭС, Припять и Рыжий Лес, а также бывшую базу «Свободы» – Военные Склады и прилегающие к ним территории. Отныне в распоряжении «Монолита» имелась не только парочка трофейных БТРов и танк, но и вертолет, чьи пилоты также решили перейти на сторону не стесненных в средствах сектантов. Потрепанная и донельзя измельчавшая «Свобода» ютилась теперь в Темной Долине, в подземельях лаборатории «Х-18». При необходимости сектанты быстро вышибли бы оттуда анархистов, но сегодня они не представляли для монолитовцев серьезной угрозы.

Прочим соискателям «короля артефактов» повезло чуть больше. Ядро самого дисциплинированного из всех кланов – «Долга» – во главе с отставным генералом Ворониным по-прежнему контролировало Бар «Сто Рентген» и его окрестности. Генерал не участвовал в штурме Саркофага и сумел отговорить от этого большинство своих подчиненных, но полностью избежать раскола клану все равно не удалось. С разгромом «Свободы» долговцы стали второй по могуществу организованной силой в Зоне и, как следствие этого, – первыми врагами для окрепшего «Монолита». Впрочем, сомнительно, чтобы он собирался атаковать Бар в ближайшее время. Генерал Воронин – опытный боевой офицер и бывший военачальник – превратил базу «Долга» в настоящую крепость. Выбить его оттуда ценой малой крови монолитовцам вряд ли удалось бы.

Понеся у Саркофага значительные потери, военные ретировались на свои прежние позиции – к периметру – и возобновили тактику боевого патрулирования посредством вертолетов и моторизованных взводов армейских сталкеров. Вооруженные до зубов и облаченные в бронированные скафандры, спецназовцы, как и прежде, устраивали локальные карательные рейды, очищая приграничные районы Зоны от монстров и бандитов.

Собственно говоря, этот фактор и вызывал у торговца недоумение. Он был уверен, что в ответ на разгромное поражение у ЧАЭС вояки стянут туда мощную ударную группировку и разнесут обнаглевший «Монолит» в пух и прах. А вместе с ним, под горячую руку, и другие здешние бандформирования. Но военные отреагировали на полученную ими пощечину совершенно неожиданным для Сидоровича образом. Или, если быть точным, вообще не отреагировали, сделав вид, словно никакого штурма и не происходило.

Торговец давал такому поведению армейцев единственно разумное объяснение. Поняв, что сектанты не намерены прорываться к Кордону, а Небесный Паук торчит над лесом и не предпринимает никаких активных действий, армия решила не торопиться и продумать удар возмездия как можно более тщательно. Наверняка через месяц-другой в центре Зоны вспыхнут новые кровопролитные бои. Но пока она жила в привычном для Сидоровича ритме, давая старику возможность вести свой немудреный, но прибыльный бизнес…

Погруженный в невеселые мысли, Сидорович поморщился и помассировал виски. Чертов Небесный Паук! Как будто без него в Зоне мало проблем! Что за хренотень нарисовалась после той приснопамятной череды выбросов над Рыжим Лесом – территорией, контролируемой «Монолитом»? Еще неделю назад торговец считал, что странная четвероногая цитадель возникла здесь по вине сектантов, построивших ее при помощи «Исполнителя Желаний» взамен уничтоженного Меченым психотропного генератора. Но информация, которую старик раскопал для Ведомства, полностью опровергала это умозаключение.

После того как военные прекратили попытки уничтожить Паука, – судя по всему, получив сверху конкретный приказ отставить огонь, – за его разрушение решили взяться сами монолитовцы. Причем взяться более основательно, чем вандалы в погонах, ибо вояки так и не решились стрелять по цели столь ультрасовременным оружием, как «Пурга-Д». А «Монолиту» хватило на это не только духу, но и денег. Правда, этого противозенитного ракетного комплекса у сектантов пока не было, зато вертолет для его переноски уже имелся и находился под усиленной охраной в одном из ангаров на территории ЧАЭС. И если монолитовцам удастся оснастить свою единственную винтокрылую машину «Пургой», их шансы уничтожить Небесного Паука значительно возрастали. Какой бы прочной ни являлась его броня, количество установленных на нем орудий косвенно доказывало, что пробить его защиту вполне реально. «Монолиту» следовало лишь дождаться, когда поставщик переправит в Зону необходимое секте вооружение…

Все, баста! Достаточно на сегодня аналитических изысканий! Уж лучше без суеты и спешки составить для курьера список необходимых товаров – куда более полезное занятие, чем глубокие раздумья на похмельную голову!

Желая поскорее избавиться от терзающих его сомнений, Сидорович решительно помотал головой. После чего тут же пожалел об этом, поскольку головная боль моментально запульсировала с удвоенной силой, а к горлу подкатила предательская тошнота. Что ж, самое время хлебнуть рассольчику…

Поискав глазами животворную банку, Сидорович с досадой обнаружил, что забыл ее на верстаке возле подготавливаемой к продаже винтовки. Грузному старику страсть как не хотелось подниматься из кресла, поэтому он решил дотянуться до заветной емкости, не отрывая задницу от сиденья. Сначала Сидоровичу показалось, что все его потуги тщетны: он морщился, сопел и кряхтел, но так и не мог ухватиться пальцами за баночное горло. Однако стоило ему лишь пойти на небольшой риск и слегка отклониться назад (кресло под ерзающим стариком скрипело и готово было вот-вот рассыпаться), как удача сразу улыбнулась торговцу, и он без проблем снял с верстака уже наполовину опорожненную посудину.

– Куда ж ты от меня денешься! – победоносно хохотнул Сидорович, вновь усаживаясь поудобнее и наблюдая, как перекатывается под зеленым стеклом мутный рассол. Затем перехватил банку двумя руками, поднес ее ко рту и…

…И подпрыгнул, будто ужаленный, выронив с таким трудом добытый «артефакт». Банка упала старику на колени, щедро окатила его рассольными брызгами, а затем грохнулась об пол и, издав резкий «чпок», разбилась. Перемешанная с осколками божественная «амброзия» растеклась по потертому линолеуму большой, разящей чесноком кляксой.

– Етит твою мать!..

Сидорович затруднялся определить, чью конкретно мать он помянул: то ли фигурально выругался в адрес разбитой банки, то ли буквально – в адрес матери стоящего перед ним незнакомца. Именно он напугал старика так, как это не удалось даже ошалелой псевдособаке, что случайно заскочила в бункер торговца пару месяцев назад и затем была убита проморгавшим ее охранником.

Та псевдособака вовсе не намеревалась нападать на старика – очевидно, попросту убегала от более крупного хищника и юркнула в первое попавшееся на пути укрытие. А вот стоящий сейчас перед Сидоровичем человек мог прикончить его в мгновение ока. Незнакомцу стоило лишь выхватить нож и одним молниеносным движением перерезать торговцу горло. А потом скрыться столь же неуловимо, как этот тип сюда и проник. Уж коли ему удалось прошмыгнуть в бункер под носом у Лехи Шпалы, значит, и незаметно выбраться наружу не составит особого труда. «Господи, – испуганно подумал Сидорович, – а ведь действительно правы те, кто утверждает, будто нет в Зоне твари опаснее и злее человека! Куда уж до него в плане коварства аномалиям и мутантам, чьи повадки сталкерами в целом неплохо изучены. Лишь человек был и остается единственным непредсказуемым обитателем этих богом проклятых мест».

Сидорович даже не подумал о том, чтобы позвать охранника или схватить лежащий под прилавком обрез. Во-первых, изрядно растерялся, а во-вторых, нежданный визитер не проявлял признаков агрессии. Это и не позволило инстинкту самосохранения хозяина возобладать над его природной сдержанностью. Торговца и посетителя разделял всего метр засаленной столешницы, и старик невольно подался назад, попытавшись отодвинуться от прилавка вместе с креслом. Раньше такое у Сидоровича вряд ли бы вышло – кресельные ножки не скользили по клеенчатому линолеуму. Однако облитый рассолом пол сразу уподобился катку, и старик, к своему облегчению, сумел отстраниться от зловещего человека на недосягаемую для удара ножом дистанцию. Это придало хозяину уверенности и позволило рассмотреть незнакомца получше.

Обычные противорадиационные комбинезоны поголовно делали сталкеров похожими на угловатых широкоплечих крепышей, даже если владелец такого обмундирования был не особо дюжим малым. Про боевые экзоскелеты военных и скафандры ученых и говорить нечего – эта спецодежда и вовсе превращала своих носителей в человекообразных роботов. Разве что в легкой куртке-пыльнике, которые предпочитают носить на первых порах стесненные в деньгах новички, сталкер еще худо-бедно походил на нормального человека, а не на космонавта либо пришельца с другой планеты. Однако одежда нарисовавшегося откуда ни возьмись перед Сидоровичем незнакомца была довольно уникальной и не напоминала ни одно из известных торговцу защитных облачений. Очень редко доводилось ему встречаться со сталкерами, изготовившими себе комбинезоны по индивидуальному заказу – слишком дорого обходились они в производстве; куда дешевле было подобрать что-нибудь из уже существующих образцов. И теперь старику вновь представился случай убедиться, что да, есть в мире одержимые люди, готовые платить бешеные бабки за то, чтобы прогуляться по Зоне, будучи экипированными по последнему слову техники.

Камуфлированный комбинезон незнакомца был сделан из неизвестного Сидоровичу легкого и явно прочного материала и сидел на сухощавом, но крепко сбитом владельце как влитой. Расцветка камуфляжа была подобрана так искусно, что надумай визитер прикорнуть на корточках у стены, он легко сошел бы за груду строительного мусора. В таком комбинезоне сталкер мог без проблем затеряться в любом уголке Зоны, загроможденной останками покинувшей ее цивилизации настолько, что сегодня найти здесь незахламленную территорию было очень и очень проблематично. Все необходимое сталкерское оборудование, а также иные незнакомые торговцу компактные устройства размещались в разгрузочном жилете визитера с таким расчетом, чтобы он мог быстро дотянуться до любой из необходимых ему вещей. Его дыхательная полумаска, прикрепленная к защитному капюшону, прилегала к лицу идеально – наверняка ее тоже изготовили по индивидуальным лекалам.

И еще: комбинезон незнакомца был заляпан наскоро оттертыми пятнами крови. Неизвестно чья, но кровь казалась определенно свежей. Уж не Леха ли Шпала оставил на одежде этого типа столь красноречивый автограф? Нет, вряд ли. Крови на визитере было столько, что без яростной борьбы здесь явно не обошлось, но никакой возни и криков снаружи Сидорович не слыхал. Стало быть, Шпала наверняка жив и болтается где-то возле бункера. А может, отлучился по нужде. Хотя делать уверенные прогнозы касательно Лехиной судьбы старик, конечно, не стал бы.

Сидорович не видел обуви посетителя, но исходя из того, что тот пробежал по ведущей в бункер бетонной лестнице абсолютно беззвучно (не прокрался, а иначе хозяин засек бы этого скрытного мерзавца – Сидорович отвлекся от входной двери всего-то на десять секунд), подошвы ботинок загадочного субъекта были тонкими и мягкими. Также торговец не мог видеть штурмовую винтовку, висевшую у гостя за спиной. Однако, взглянув на торчащий у него из-за плеча короткий приклад, старик не сумел даже приблизительно определить марку этой пушки. Хотя уж на что-что, а на всевозможное стрелковое оружие Сидорович в Зоне насмотрелся и мог бы сам при желании написать оружейную энциклопедию.

Нож, которого поначалу испугался хозяин, гость предпочитал носить в специальных ножнах на левом предплечье. Холодное оружие загадочного сталкера представляло собой легкий вороненый кинжал с нешироким пятнадцатисантиметровым клинком; аккурат таким, чтобы помещаться в наручном чехле и не препятствовать сгибанию руки – не чета тем грозным боевым ножам, которые обожает большинство искателей артефактов. Незнакомец явно принадлежал к тем ценителям колюще-режущего оружия, которые понимали – важен не размер ножа, а то, насколько удобно он лежит у тебя в руке и как ловко ты им пользуешься. Торговец и не подумал усомниться в умении визитера обращаться со своим кинжалом. Тот, кто способен подобраться незамеченным к жертве на расстояние удара, превосходно знает анатомию кровеносных органов и способы их быстрого поражения. Сидоровичу повезло, что этот бесшумный, как тень, сталкер явился сюда не за его головой, а иначе барыга был бы уже гарантированно мертв.

Молчаливый гость неспешно снял с лица респираторную полумаску, сложил ее пополам и закрепил в специальной плечевой лямке. При этом он опять-таки не произвел ни единого звука. Не раздалось даже шуршания одежды, которое, казалось бы, должно было отчетливо слышаться в полнейшей тишине. Но нет – незнакомец стоял в трех шагах от старика, но, закрой тот глаза, вряд ли он смог бы определить, что в бункере присутствует посторонний. Напрягшийся Сидорович слышал лишь свое сиплое дыхание и жужжание мечущейся под потолком надоедливой мухи. Больше – ничего. Просто мистика какая-то, честное слово…

Наконец хозяин получил возможность взглянуть в лицо посетителю. Но едва старик, прищурившись, попытался выяснить, не встречал ли он когда-нибудь этого человека, как, сам того не желая, тут же отвел взгляд. Недоумевая, почему он вдруг так поступил, Сидорович снова попробовал опознать незнакомца и снова опустил очи долу, будто пристыженный ребенок. «Да что это за чертовщина, в конце-то концов!» – хотел воскликнуть раздраженный торговец, но, разумеется, сдержался и, собрав волю в кулак, предпринял третью попытку рассмотреть ускользающий лик гостя. Ради этого хозяин даже был готов вставить в веки спички, лишь бы те в очередной раз предательски не дрогнули.

К счастью, до садомазохизма дело не дошло, и Сидорович, сосредоточившись, смог-таки побороть свою необъяснимую стеснительность. Как оказалось, ничего особенного в лице незнакомца не было. Смугловатое, но вполне ординарное славянское лицо. Разве только чересчур холодное и невыразительное, но в Зоне суровая физиономия – дело обычное. Хотя нет, что-то особенное и более того – отталкивающее во внешности посетителя все же присутствовало. Вот только что именно, старик затруднялся определить. Складывалось ощущение, будто ему элементарно претило смотреть в глаза этому сталкеру. И причина крылась вовсе не в неуверенности, которую обычно испытывают слабые люди перед сильными. Да и не родился еще на свете человек, что заставил бы вот так, запросто, стушеваться матерого барыгу Сидоровича! Он сам кого угодно вгонит в смятение своим испытывающим непреклонным взором. «Сталкер, помни! Никто не торгуется с Сидоровичем! Это бесполезно и невыгодно для дальнейшего сотрудничества!» – незыблемое правило, которое одним из первых усваивают в Зоне все новоприбывшие искатели артефактов.

Хозяин поморщился – пялиться на посетителя было сродни моральной пытке, – но глаз упорно не отводил. И вскоре понял, что в незнакомце вызывало у него странную, почти инстинктивную неприязнь. Татуировка, покрывающая лицо гостя от вершины лба до шеи! Сложный витиеватый узор, сотканный из тончайших и потому плохо заметных издали линий. Но если хорошенько присмотреться (занятие не для слабонервных, это точно), вскоре становилось ясно, чем на самом деле объяснялась смуглость этого человека. Именно татуировка раздражала его собеседника, непроизвольно вынуждая того смотреть куда угодно, только не на объект своего раздражения.

А ведь гость явно неспроста покрыл свое лицо вычурным отталкивающим орнаментом. Незнакомец мог в открытую прикончить жертву в многолюдной толпе и потом удрать с места преступления, будучи уверенным, что свидетели не вспомнят точные приметы убийцы. Да мало ли чего еще можно натворить с подобной внешностью – все зависит лишь от воображения… Впрочем, минусов в ней тоже было предостаточно. Попробуй-ка, например, с такой физиономией закадрить на улице девушку и посмотри, что из этого выйдет. Если она снизойдет хотя бы до разговора с тобой, это уже будет невероятным достижением… Хотя у всех сталкеров имеются свои причуды и недостатки. Чего, однако, нельзя с той же уверенностью сказать о человеческих достоинствах. Ими, к сожалению, мог похвастаться отнюдь не каждый обитатель Зоны.

– Чудна Зона при тихой погоде, – заговорил наконец посетитель, проронив странную на первый взгляд фразу. Однако Сидорович не удивился такому приветствию и незамедлительно ответил:

– Не всякая птица долетит до середины Припяти. – И, выдержав паузу, полюбопытствовал: – Все в порядке?

– Все правильно, – кивнув, подтвердил визитер, после чего поздоровался уже как полагается, правда сделав это холодным дежурным тоном: – Здравствуйте, Сидорович.

– Здравствуйте, э-э-э… – Старик замешкался.

– Называйте меня «майор», – порекомендовал Кальтер. – Просто «майор».

– В таком случае здравия желаю, товарищ майор. – Старик не стал подниматься из кресла и вытягиваться по стойке «смирно», как полагается при отдании воинской чести старшему по званию. (В далеких шестидесятых годах прошлого столетия Сидорович был демобилизован из Советской Армии в звании старшины. В этом же звании осведомитель до сих пор фигурировал в картотеках Ведомства.) На чем Кальтер, естественно, не настаивал. Никакой субординации между осведомителем и интрудером не было, а приветствие торговца являлось всего-навсего обычной шуткой, призванной придать беседе неофициальный настрой. В смысле настолько неофициальный, насколько он вообще был возможен при служебных контактах подобного рода.

– И вам того же, Сидорович, – кратко ответствовал Кальтер, продолжая стоять перед хозяином и не требуя для себя стула.

– Как, кстати, поживает наш общий знакомый – генерал Алтухов? – спросил торговец.

– Прошу прощения, но я не знаком с генералом Алтуховым, – ответил майор. Он не сказал прямо: «У нас не служит и никогда не служил такой генерал», поскольку это была заведомая правда, сиречь стратегическая информация, касающаяся руководящего состава Ведомства. Разглашать такие сведения интрудер не собирался. Вместо этого он предпочел тоже правдивый, однако предельно обтекаемый ответ, на основе которого можно было сделать как истинные, так и ложные выводы. У всех есть свои обязательные правила: и у сталкеров, и у полевых оперативников Ведомства.

– Извините, майор, но я тоже должен был вас проверить. – Сидорович замялся и отвел глаза. После чего сразу же почувствовал облегчение, поскольку и без того чересчур долго пялился на «неудобное» лицо интрудера.

– Разумеется, – согласился Кальтер. – Однако кое-кто все же просил передать вам горячий привет. Из Припяти девяносто девятого года. Тот человек сказал, вы меня поймете.

– О, конечно-конечно! – оживился старик. – Безусловно, я вас понимаю. Припять. Зима девяносто девятого. Разве такое можно забыть? Приятно узнать, что мой друг еще жив. Как он поживает?

– Нормально. На здоровье пока не жалуется.

– Что ж, я рад это слышать. Действительно рад. Если увидите его, скажите, что я тоже передаю ему пламенный привет и снова благодарю за крайне своевременную помощь, которую он мне тогда оказал.

– Как только представится случай, непременно передам, – пообещал Кальтер. – Будьте уверены, ваш друг тоже прекрасно помнит о той тяжелой зиме и о всех ваших совместных делах.

– Что с вами стряслось? – поинтересовался Сидорович, указав на небрежно оттертые пятна крови на комбинезоне майора. Занятно: переданный торговцу привет из прошлого был предельно скуп, а на душе старика потеплело так, как она не согревалась уже очень давно. Эта нечаянная радость сумела оттеснить на задний план и похмелье, и сопутствующую ему головную боль, отчего Сидорович даже перестал сожалеть о разбитой банке с целебным рассолом. Какой, однако, приятный сюрприз свалился сегодня старику на голову. Пожалуй, такое надо обязательно отпраздновать. К тому же, заступив с утра на службу, торговец так и так не отгулял положенные ему «похмельные» дни, поэтому имел полное право прикрыть лавочку и продолжить пьянку.

– Угодил в небольшой инцидент возле автобусной остановки, – неохотно ответил майор. – Повезло – удачно отделался. Оказывается, в ваших краях водится гораздо больше агрессивных зверей, чем я предполагал. Некоторые из них до сих пор настолько дикие, что понятия не имеют, кто на этой планете царь природы.

– М-да, возможно, за пределами Зоны мы и впрямь еще царим над природой, – хмыкнул Сидорович. – Понятия не имею, как там обстоят дела, – я очень давно не выбирался из этих мест. Но здесь человек является всего-навсего жалким, ничтожным рабом. Зона терпит нас лишь потому, что мы пока нужны ей. Не знаю, зачем и для чего, – эта истина находится выше моего стариковского разумения. Но поверьте: как только Зона перестанет нуждаться в человеке, она вышвырнет нас отсюда, словно пакостливых щенков. Или прихлопнет, как мух!.. Получай, зараза!

Шлеп! – торговец ударил по прилавку мухобойкой и убил-таки назойливую муху, что донимала старика с самого утра. Насекомое опрометчиво село прямо перед бдительным Сидоровичем – видимо, надышалось под потолком водочных паров и ощутило непреодолимую тяжесть в крыльях. Что цокотуху в итоге и сгубило. Торговец усмехнулся: вот вам еще один наглядный пример вредоносности алкоголя, уважаемые радетели за здоровый образ жизни…

– О, простите великодушно, товарищ майор, сейчас я дам вам стул, – спохватился хозяин, поднимаясь из кресла. И виновато добавил: – Просто башка раскалывается после вчерашнего, поэтому и торможу, как «Кировец» на спуске.

– Не нужно, – отмахнулся Кальтер. – Я к вам ненадолго. Доложите, что обязаны, и я пойду. Только сначала прикажите своему парню опустить оружие.

– Какому парню? – недоуменно наморщил лоб Сидорович, но в следующую секунду ситуация прояснилась. Интрудер стоял перед торговцем, полностью загораживая дверь, поэтому старик и не видел, как по лестнице медленно крадется Леха Шпала со вскинутым «калашом». Леха был молод и не слишком дисциплинирован, но кое-какой боевой опыт имел. Учуяв, что кто-то проник в бункер без его ведома и разговаривает с Сидоровичем, проштрафившийся и обозленный сталкер не запаниковал, а решил в свою очередь застать коварного посетителя врасплох, будь он даже закадычным другом барыги. Двигался Шпала достаточно тихо, однако не настолько беззвучно, чтобы Кальтер его не рассекретил. Интрудер услышал шаги подкованных ботинок охранника еще наверху, а вскоре разглядел его отражение в стеклянной дверце настенного шкафчика, висящего за спиной торговца.

Сидорович обо всех этих в принципе элементарных шпионских трюках не догадывался. Но ничуть не удивился звериному чутью майора, потому как не сомневался: для выполнения особой задачи Ведомство прислало сюда не рядового оперативника, а того, кто не одну собаку съел на подобного рода операциях. Так что этот жуткий майор при необходимости всех псевдособак Зоны сожрет и не поморщится. Что и доказывали свежие пятна крови на его комбинезоне.

– Стоять, не двигаться! – гаркнул Леха еще до того, как Сидорович его увидел. Охранник замер в паре шагов от стоящего к нему спиной Кальтера, благоразумно предпочитая не приближаться вплотную к нахальному визитеру. – Руки на затылок! Кому говорю, ур-р-род!

– Ты автомат-то с предохранителя сними и перезаряди, – не оборачиваясь, невозмутимо порекомендовал ему Кальтер. Руки он, естественно, не поднял, поскольку прекрасно знал, что молодой сталкер просто хорохорится, отыгрываясь за нанесенную обиду. – И впредь, когда в кустики по нужде отлучаешься, не бросай оружие где попало. – Майор демонстративно уронил под ноги Шпале автоматный патрон, извлеченный интрудером из патронника безнадзорного Лехиного «калаша», на который Кальтер наткнулся перед входом в бункер. – Да и за объектом охранения даже со спущенными штанами все равно не мешает приглядывать.

– Че, блин?!. А, с-с-сука! – Вновь пристыженный Леха, однако, последовал совету обидчика, щелкнул автоматным предохранителем и передернул затвор. – Эй, мужик, ты че, не въехал? Я про руки типа пошутил, что ли?!

– А ну угомонись, Леха! – сострожившись, приструнил хлопца Сидорович. – Все в норме, это – свой. Разве Шустрый тебе не сказал, что я жду клиента?

– Ну, сказал, и че? – огрызнулся Шпала. – Какого хрена тогда этот клиент по поселку, словно полтергейст, шарится?

– Чтобы ротозеев вроде тебя уму-разуму поучить, – ответил за майора хозяин. – Ты бы лучше, неблагодарная морда, нашему гостю спасибо за урок сказал, а не автоматом в него тыкал. Ладно, топай отсюда, не мешай – у нас тут серьезный разговор идет.

– Не за что мне, блин, его благодарить, – шмыгнув носом, проворчал Шпала и опустил оружие. – В следующий раз надумает шутки шутить, пристрелю к чертям собачьим, и весь базар! Тоже мне, учителя выискались!

И, подобрав валявшийся на полу патрон, поплелся наверх продолжать нести караульную вахту.

– Мал мала меньше, а все равно сюда прутся, – посетовал Сидорович интрудеру, кивнув вслед ушедшему Шпале. – Наслушаются бредней про легкие деньги и бегут за ними в Зону, будто они здесь на деревьях растут. Этому вон сопляку мотоцикл импортный захотелось купить, аж сон, бедняга, из-за него потерял. Оно и понятно: рожей-то парень не вышел, умом – тоже, вот и хочет как-то это дело компенсировать. Жаль, одного не понимает: не на мотоцикл он здесь заработает, а на инвалидную коляску. Или на гроб цинковый. Эх, да что я вам, товарищ майор, об этом толкую! Разве сам я в Лехины годы другим был? Такой же охламон…

– Дайте воды и тряпку, – попросил Кальтер, не намереваясь поддерживать этот пустопорожний разговор «за жизнь». После чего уточнил: – Надо комбинезон почистить, а то все окрестные твари на запах крови за мной потянутся.

Торговец поставил на прилавок пластиковую «полторашку» с водой и достал из корзины чистую ветошь. Майор смочил ее и, повернувшись к свету, взялся оттирать от одежды вонючую кровь снорка. Особого труда это не требовало – комбинезон интрудера был сделан из легко чистящегося материала и не впитывал в себя никакую грязь.

– Прошу вас, Сидорович, докладывайте, не ждите, – не отрываясь от работы, поторопил Кальтер примолкнувшего хозяина. – Сами понимаете, время дорого. Мне сообщили, что вам все-таки удалось собрать информацию об интересующей нас сделке. Надеюсь, эти сведения вызывают доверие?

– Безусловно, – подтвердил старик, немного обидевшись. – Разве я когда-нибудь предоставлял вам «липу» или непроверенные слухи?

– Нет, – помотал головой интрудер. – За что вас и ценят.

– Что ж, спасибо за доверие, – вмиг оттаял осведомитель. Даже лаконичная похвала от представителя Ведомства была практически равносильна вручению медали «За заслуги перед Отечеством». – Как прикажете: к делу, значит, к делу… – Сидорович плеснул себе полстакана воды, промочил горло, утер губы рукавом и продолжил: – А расклад по выданной вами ориентировке на сегодня такой. Груз из-за Кордона прибывает послезавтра вместе с армейским патрулем, который отправится к бывшему НИИ «Агропром» под видом зачистки местности от мутантов. Патрулем командует капитан Назар Чупренко.

– Капитан Чупренко… – негромко повторил Кальтер, фиксируя в уме фамилию «помехи» и шоркая по испачканному рукаву мокрой тряпкой.

– …Мой источник также сообщает, – продолжал торговец, – что капитан Чупренко является доверенным лицом полковника Сердобольцева, снятого полгода назад по подозрению в служебных махинациях с должности командира Шестого миротворческого батальона, охраняющего этот сектор периметра. А конкретно, полковника обвиняют в организации схемы по продаже сталкерским кланам оружия зарубежного производства. После отстранения Сердобольцева новые натовские стволы все равно продолжают здесь появляться. Пусть не в прежнем количестве, но несколько крупных партий за последние полгода приходили, это точно. Об одной из них я вам, кстати, сообщал…

– Да, разумеется, – кивнул Кальтер. Просто из вежливости. На самом деле он понятия не имел о том сообщении. Он был привлечен к этому делу лишь в качестве полевого оперативника и пользовался информацией, отфильтрованной для него Стратегом. В данный момент в ней оставалось заполнить только один пробел: выведать точное место встречи продавца и покупателя стратегического товара – противозенитного комплекса «Пурга-Д», похищенного недавно с секретного испытательного полигона под Мурманском. Ведомство лишь приблизительно отследило маршрут, по которому была отправлена уворованная ракетная установка, и перехватить груз в пути не удалось. Пришлось планировать его перехват уже на месте, однако с этим возникла одна существенная загвоздка.

Ведомство подозревало, что в незаконной сделке участвуют представители армейского миротворческого контингента – те самые лица, что когда-то работали и, скорее всего, до сих пор работают на коррупционера Сердобольцева. Поэтому даже скрытное проникновение в Зону оперативного подразделения могло быть в любой момент рассекречено. Наблюдатели из военной разведки и их внештатные помощники фиксировали перемещение крупных сталкерских групп и передавали информацию своему командованию, среди которого наверняка остались верные Сердобольцеву офицеры. Группа новых, но уже отлично экипированных сталкеров – а больше оперативникам Ведомства выдать себя в Зоне было не за кого – неминуемо вызвала бы подозрения в штабе миротворческого контингента, и сделка по продаже «Пурги-Д» гарантированно была бы отсрочена. А то и вовсе отменена, и новейший вертолетный ПРК мог «уплыть» совсем в другое место – куда-нибудь юго-восточнее, где на него также нашелся бы покупатель.

Пришлось Ведомству подключать к операции спецотдел «Мизантроп», хотя работа внутри бывшего советского пространства не входила в сферу интересов данного подразделения. Но сроки поджимали, а оперативники «Мизантропа» как никто другой подходили для заброски в Зону, поскольку всегда и везде работали исключительно в одиночку и без поддержки «центра». Одинокий сталкер, даже оснащенный ультрасовременным вооружением, не привлекал к себе особого внимания – по Зоне постоянно шлялись чокнутые богатые экстремалы, слетающиеся сюда со всего света на экзотическое сафари.

Однако дополнительное преимущество оперативников-интрудеров состояло в том, что они вообще могли не показываться никому на глаза до момента выхода на цель. В основном «мизантропов» готовили для работы в странах Средней Азии и Ближнего Востока – местах, обитатели коих, ввиду их особого восточного менталитета, славились тем, что к ним было катастрофически сложно, а зачастую попросту невозможно внедрить шпиона-«крота». Для разведывательно-диверсионной деятельности в том регионе требовались особые методы, и зачастую крайне радикального, прямолинейного толка. Именно они, а не хитросплетение шпионских интриг чаще всего приносили необходимый результат. Поэтому недаром гербом отдела «Мизантроп» служил разрубленный пополам сложносплетенный узел. Тот самый гордиев узел – знаменитая фригийская загадка, с которой безыскусно, но эффективно расправился Александр Македонский, наглядно продемонстрировав, как должен вести политику тот, кто твердо решил править азиатским миром.

Кальтер и его собратья по отделу являлись узкопрофильными специалистами, обученными разрубать узлы, распутывание которых дипломатическим путем было попросту невозможно. «Мизантропов» посылали на юг с конкретными, четко спланированными задачами. Их выполнение никогда не требовало ассимиляции с патологически недоверчивыми аборигенами, а также вступление в контакты с кем бы то ни было. Разумеется, Кальтер неплохо владел арабским и несколькими его расхожими диалектами. Но общаться с представителями местного населения ему приходилось лишь в особо оговоренных случаях. А чем заканчивались те встречи, майор вспоминать не любил. Он вообще старался по возможности сразу же забывать задания, в которых принимал участие. Так его обучили, и только это помогало Кальтеру на протяжении двух десятков лет сохранять кристально чистый рассудок и до сих пор оставаться одним из лучших оперативников спецотдела «Мизантроп». Даже несмотря на то, что майор пережил на этом посту всех тех, с кем когда-то начинал службу в Ведомстве.

«Старый конь борозды не испортит», – очевидно, именно таким принципом руководствовался Стратег, когда посылал Кальтера в Зону. Что ж, скоро выяснится, насколько дальновидным было командование, доверив это дело ветерану, коему оставались считаные годы до отставки. Однако на сей раз майор был благодарен Стратегу за то, что тот не промаркировал как «помеху» старика-осведомителя и тех сталкеров, с которыми интрудер мог случайно столкнуться в Зоне. Что ни говори, а работа на родине имеет больше преимуществ, чем заграничные командировки. В них судьба видевших «мизантропа» информаторов или нечаянных свидетелей в большинстве случаев складывалась незавидно…

– Кто покупатель? – поинтересовался Кальтер, закончив чистку комбинезона и напоследок опрыскав его специальным дезодорантом – нейтрализатором запахов.

– «Монолит», – ответил Сидорович. – Кто конкретно из сектантов прибудет на встречу и на каком транспорте, я, к сожалению, не выяснил. «Монолит» – закрытая организация, не контактирующая с другими сталкерскими группировками, поэтому раздобыть информацию о секте по обычным каналам невозможно. При штурме Четвертого энергоблока монолитовцы отбили у военных несколько единиц бронетехники плюс один боеспособный вертолет. Но вы уже наверняка это выяснили и можете спрогнозировать любой вариант развития послезавтрашних событий.

– «Монолит» воюет со всеми без исключения сталкерами, – заметил Кальтер. – Неужели, к примеру, тот же «Долг» никогда не брал в плен сектантов и не допрашивал их?

– В Зоне очень редко берут пленных, майор, – вздохнул торговец. – В основном потому, что никто не предлагает за них выкуп. Когда сталкеры сбиваются в клан, подавляющая их часть все равно остается индивидуалистами, преследующими лишь свои корыстные цели. Какому искателю, спрашивается, охота отдавать врагам с трудом добытые артефакты, чтобы спасти жизнь тому, кто, возможно, завтра умыкнет у тебя из-под носа ценнейшую находку? Конечно, исключения бывают. Но это скорее частные случаи, характерные лишь для воистину сплоченных товарищеских компаний, каковых в Зоне раз, два и обчелся. Даже альтруисты из «Долга» скорее предпочтут отбить взятых в плен братьев силой, чем пойдут на переговоры с врагом. Хотя насчет этих парней вы, скорее всего, правы. Генерал Воронин – опытный солдат и наверняка требует от своих подчиненных, чтобы они по возможности выпытывали у пленных стратегическую информацию. Однако я сомневаюсь, что даже долговцам по силам разговорить сектанта из «Монолита».

– Монолитовцы – фанатики? – спросил интрудер, по опыту «южной» работы знающий, что представляет собой подобная одержимая публика.

– Да, типа того, – согласился Сидорович. – Такие, как эти ребята, скорее откусят себе язык, чем расколются на допросе. Раньше у меня был надежный контакт в «Долге», причем приближенный к самому генералу. Но, к несчастью, год назад мой информатор погиб, и теперь я почти не в курсе того, что творится внутри этой группировки. Собираю лишь сплетни, но за их правдивость я поручиться, увы, не могу.

– Что вы можете рассказать о НИИ «Агропром»? – задал очередной вопрос Кальтер.

– А что именно вас интересует?

– Припомните все, что вам известно. И желательно поподробнее.

– Без проблем, но это займет некоторое время. Может быть, все-таки присядете?

– Хорошо, так и быть, давайте сюда ваш стул.

– Чаю хотите? На травах. По рецепту Болотного Доктора.

– Пожалуй, тоже не откажусь. Когда еще случай представится? Завтра уже не до чая будет… И еще одна просьба… – Похоже, суровый майор вдруг почувствовал неловкость, или Сидоровичу это лишь померещилось? – Не найдется ли у вас случайно лишнего мешочка с болтами? Если надо, я вам за них заплачу.

– Это за болты, что ли? – расплылся в улыбке старик. – Да полноте, какая оплата! Берите даром вместе с мешочком. Такого добра у меня навалом…