Тренерские дебри. Интриги
Думаю, не обязательно рассказывать о своей жизни в хоккее и вне его в строгой последовательности. Вот о Викторе Васильевиче Тихонове несколько слов. К разговору о нем, правда, вернусь, и, возможно, не раз. Все-таки этот специалист сыграл немаловажную роль в моей судьбе, и не только моей.
Объективно, значимость, роль Тихонова в отечественном хоккее трудно переоценить. Фигура вполне сопоставима с масштабом личности его коллег – Чернышева, Тарасова. Более того, Виктор Васильевич превзошел их в плане достижений – на чемпионатах мира, Олимпийских играх. Перед его заслугами можно преклоняться. Но не сказал бы, что он, например, дал мне определенный импульс как игроку. Нет, это было бы неправдой. Так что буду до конца объективным, откровенным, в чем-то прагматичным.
К заслугам Тихонова стоит отнести и его новшество – игру в четыре звена, систему эту используют и поныне. Задайтесь вопросом: за счет чего тренер Тихонов мог обыграть, скажем, ЦСКА, возглавляя среднюю команду «Динамо» (Рига)? Правильно, за счет беготни, скоростного режима. Когда он пришел в ЦСКА старшим тренером, практиковал то же самое. Пытался переучивать, подгонять нас под свою схему. Армейские хоккеисты, среди которых и я, само собой, противились.
Откровенно говоря, мы ведь знали о специалисте Тихонове понаслышке, ведь он до прихода в ЦСКА не работал в клубах с именем. Однако случилось то, что случилось. После проигрыша чемпионата мира сняли с должности Бориса Павловича Кулагина. Заодно убрали и Локтева Константина Борисовича из старших тренеров ЦСКА, хотя под его руководством мы стали чемпионами страны. «Наверху» решили, что у сборной и ведущего клуба – ЦСКА, основного поставщика мастеров для национальной команды, должен быть один тренер. Им стал Тихонов.
Хотя по прошествии лет Виктор Васильевич признался, что не собирался идти в ЦСКА, намеревался работать только со сборной. Более того, он знал, что сами армейские игроки, мягко говоря, не ждали его в клубе. Потому что никто из нас не ставил под сомнение качества Константина Борисовича Локтева. Вопросов никогда не возникало. Он был уникальным хоккеистом и столь же талантливым наставником. Конечно, эти события с отставкой, по большому счету ничем не мотивированной, явились для Локтева ударом судьбы.
Приоткрою завесу. Все хоккеисты ЦСКА категорически возражали против назначения Тихонова. И по поручению игроков я пришел тогда к Локтеву: «Константин Борисович, команда за вас». «Я профессионал и вы тоже. Выполняйте свой долг», – ответил наш тренер. Продолжили выполнять, как завещал наставник.
…В продолжение тренерской темы, но под иным углом. После проигрыша Олимпиады-80 Виктор Васильевич Тихонов сказал мне: «Борис, тебе надо заканчивать». На что я ответил, что, мол, для сборной, может, и не подхожу, а в клубе хотел бы еще поиграть. Жизнь показала, что мои намерения не входили в планы Тихонова, его это явно не устраивало.
Здесь уместно рассказать, как меня провожали из большого хоккея. А провожали так. В 80-м же году пригласил на «теплую» беседу тогдашний первый заместитель председателя союзного Спорткомитета Валентин Сыч. Общался с ним во время популярного турнира «Приз Известий», который регулярно проводился в столичных Лужниках. Долгий, серьезный, основательный разговор получился.
В принципе Сыч уговорил завершить карьеру. Посулил должность старшего тренера молодежной сборной. Я согласился. Однако жизнь распорядилась иначе. Так вышло, что после очередного общения с Виктором Васильевичем Тихоновым меня как-то тихонько стали «отодвигать» от предложенной высокопоставленным чиновником работы с молодежкой. Пошли разговоры, дескать, рано еще Михайлову этим заниматься.
В декабре 80-го завершил-таки карьеру, лег на операцию ноги. И с февраля следующего года возглавил ленинградский СКА. Я – офицер советской армии, где еще, как не в армейском клубе, трудиться. Это после всех приключений так и не состоявшегося назначения в молодежную сборную.
Готовился я к тренерской доле? Признаться, готовился. В последние два года активной карьеры игрока вел конспекты, все записывал, анализировал. Отчасти столкнулся с дилеммой: вроде бы созрел для работы наставником, с другой стороны, в душе оставался еще игроком. Давая определенные упражнения своим подопечным, рассматривал их выполнение не сквозь призму тренера, а как бывший хоккеист. И не соразмерял, например, свои возможности с готовностью подшефных мне мастеров.
«Боря, ты исключительно по своим меркам оцениваешь наших ребят, – сказал откровенно мой тогдашний помощник Валентин Быстров. – Надо переосмыслить, пересмотреть некоторые взгляды, в чем-то изменить отношение к тренировочному процессу». Почти всю ночь напролет общались с Валькой. Он на многое открыл мне глаза. Действительно, собеседник был прав. Конечно, по ходу работы главным тренером ряд моментов проанализировал заново, что-то пересмотрел. Например, как и в каком тоне требовать выполнение заданий с игроков. Так, постепенно на практике осваивал непростую профессию хоккейного наставника.