Хозяйка огня. Книга третья. Книга третья. Джелина (Е. С. Кудрин)

Мы знаем кто ты, Джелина

Если посмотреть на мир её глазами, глазами которые не видели, как он изменился за две тысячи лет, пока она была мертва, то всё покажется более чем просто незнакомым. Лица людей и их причёски, одежда которую они носили, инструменты которые они держали, всё и даже эта комната казалось чужим. Нет, паники не было, словно льдом сковало все чувства. Она помнила лишь последние мгновения жизни, но не могла назвать себя и сказать, что произошло с ней.

Пробуждаясь, она прижала руки к груди, резко вдохнула и тут же выдохнула, освобождая вместе с пронзительным криком, затмившую взор дикую боль, что осталась в её теле с момента кончины. И она не заметила находившихся рядом, людей, но почувствовала, когда сильные руки прижали её обратно к гладкой, плоской поверхности. Её лицо исказила ужасная гримаса невыносимого страдания так, словно что-то проткнуло ей сердце. Но вскоре остаточная память исчезла, и она потеряла сознание, а очнулась только через несколько часов.

За это время её отмыли, одели и покормили, но аккуратно, введя питательные вещества через кровь. Никто ведь не знал, что могло стать с организмом человека так долго пролежавшего в анабиозной капсуле. Хотя то, что назвали анабиозной капсулой, по правде не было таковым. Технология явно неземная, а сосуд с телом молодой женщины, не имел даже поперечных спаек, что в принципе исключало возможность помещения её внутрь. Но вопреки здравому смыслу она была там, и сканер обнаружил живого человека под коркой чёрного чрезвычайно прочного минерала.

Чтобы достать девушку из огромного кристалла, потребовалось бы немало технических решений. Основной проблемой оказалось освобождение тела без повреждений, которые как оказалось никак не исключить. Ведь чтобы расколоть столь прочный материал, требовалась огромная ударная сила, даже на малом квадрате поверхности.

Проблема решилась сама собой, когда после долгой дискуссии инженеры заметили, как неизвестный материал разрушался под действием воздуха. Они ускорили процесс и через сутки освободили девушку, чьё полуобнажённое тело, местами окутывали древовидный окаменевший материал, похожий на остатки корней. Неизвестная лежала на груде тлеющих чешуек, романтично напоминавших своим изгибом жухлые хрупкие лепестки роз.

Очнулась она в тёмной комнате, синий потолок, серый пол и почти без света. Тусклый, он исходил из длинных плоский ламп на высоте полутора метров, освещая коричневые стены. Шею что-то сдавливало, она пыталась нащупать что, и зацепила ногтём тонкую тянущуюся ткань. Осмотрев себя, Джелина, тут же поняла, что стало причиной её лёгкого неудобства. Кто-то одел её в тёмно-синее бельё, прилегающее плотно к телу. Скинув одеяло, девушка встала с кровати и осмотрелась. В углу был столик без ножек, прикрученный к стенке. На нём лежали единственно знакомые из всего окружения вещи: ежедневник в чёрном переплёте и красная фигурка пламенного змея, изрыгающего пламя.

– Мой дневник, – она прочитала первые заглавные буквы вслух, когда открыла чёрную тетрадку, а под ними датированный комментарий уже обычной прописью, но про себя:

1995.06.4. Сегодня я начинаю вести дневник. Не знаю почему, но мне кажется, что так будет правильно. Я постоянно забываю некоторые мелкие события, важные или нет, но хочу их запомнить. Видимо, поэтому я решила всё записывать. Паранойя, не правда ли?! Ах, да. И если мне вдруг понадобится вспомнить своё имя – «Джелина Стейн».

Дальше были странички, на которых в деталях давался почти каждый день на протяжении нескольких месяцев, пока автору дневника, видимо, не надоело так подробно описывать жизнь. Записи создавались гораздо реже, раз в неделю, а потом даже и раз в полгода. И всё бы ничего, да только вот страницы не заканчивались. Не толще обычной тетрадки на сорок восемь листов дневник оказался загадочной вещью. Листов в нём явно больше чем можно было предположить на вид, гораздо больше, но все они как-то помещались в столь тонкой вещице. Но это не удивляло читательницу, и она всё листала и листала, пока не остановилась на случайно записи.

1996.01.3. Новый год отметили удачно. Даже никто сильно не буянил. Ель была просто чудесной, но чуть не воспламенилась, из-за искрящей гирлянды. Я тогда испугалась и не только потому, что боюсь пожаров, а потому что до возгорания думала, что хвоя неплохо бы горела. А вдруг это моих рук дело?

1996.06.22. Случилось необъяснимое. Оказывается, он живой, огонь дышит. Он говорит со мной, а пламя не обжигает. Мне страшно, я боюсь сказать маме.

Стенка в углу вдруг исчезла, и слева от кнопки блокировки комнаты образовался дверной проход. Внутрь зашёл лысый мужчина. Девушка не ожидала его появления, но ничуть не удивилась. Отложив дневник, она осмотрела незнакомца. Он был в сером комбинезоне и рубахе того же цвета, повторявшей очертания мускулистого тела. Его подбородок украшала чёрная эспаньолка. Ни проронив и слова, мужчина подвинулся вправо от прохода и жестом пригласил девушку пройти в него. Без вопросов и страха перед незнакомцем она вышла из комнаты.

Мир вовне оказался едва освещённой широкой ровной площадкой. Неба не было видно, только чёрная непроглядная высь, подпёртая серыми стенками и редкими рукотворными колоннами. Заворожённая, Джелина любопытно озиралась и так подошла к перилам у глубокой пропасти, где взглянула вниз на, залитую огнями искусственного освещения, пещеру. Её взору предстал огромный грот, заполненный постройками людей: их домами, инженерными и фермерскими комплексами, сетью извилистого скоростного монорельса, соединяющего всё воедино и уходящего по почти вертикальным тоннелям ещё глубже. Обомлев от изумления, она, наконец, повернулась к мужчине и спросила:

– Кто вы? И что это за место?

– Меня зовут Рассел и это мой дом. Но сейчас важнее выяснить кто ты! – он протянул ей квадратную отполированную металлическую пластину, а сам сорвал крышку узкого длинного цилиндра тут же залившего светом всю площадку.

– Что это? – принимая вещицу и жмурясь от яркого света, Джелина увидела своё отражение в пластине. Отражение зеленоглазой незнакомки с длинными светлыми волосами, немного рыжеватыми. Собственный вид смутил девушку, но вскоре она поняла, что видит именно себя. Это было первое воспоминание, точнее несоответствие, которое частично восстановило память молодой женщины. Вопросы нахлынули на девушку и она, продолжая смотреть в пластину, опустилась на колени.

– Я не понимаю?! Я… Я не помню! Пытаюсь, но не могу. Будто кто-то стёр всё!

Рассел подошёл ближе, вернул крышку цилиндра на место, тем самым погасив свет, положил руку на плечо девушки и сказал.

– Я тот, кто нашёл тебя в глубинных тоннелях. Наткнулся на твоё тело, заключённое в какой-то мономинеральный агрегат. Я настоял на том, чтобы тебя перенесли из лазарета сюда. Здесь потрясающий обзор всего, что мы создали. Я не хочу, чтобы вид нынешнего мира шокировал тебя, и постараюсь, чтобы твой переход был хоть чуть, но мягче. У нас столько вопросов и, кажется, мы знаем кто ты, Джелина!

– Джелина? – она подняла голову с полными слёз глазами и посмотрела на незнакомца.

– Да, так тебя звали в прошлом, – и, повременив, техник добавил. – В далёком прошлом!

«4047.02.02»

Гласило горящее в темноте табло на центральном транспортном узле, где воедино сходились вакуумные магистральные тоннели. Табло стало для местных символом города и этой закатной эпохи, как в своё время Биг-Бен для Лондона или кремлёвские часы-куранты для Москвы. Джелина смотрела на это табло, опустив голову на прозрачное окно в вагоне монорельса, который быстро мчал её и ещё двух горняков в северный малообжитый район. Она смотрела на быстро мелькающие сливающиеся воедино огни ламп сопровождения слева от путей в углу тоннеля. Вагон стремительно спускался, а через некоторое время послышался нарастающий шум огромных лопастей. Это предупреждало о том, что они поедут вдоль вентиляционных тоннелей, и скоро будет её остановка. Но ещё оставалось время, и она достала чёрную книжку, открыла на закладке и продолжила читать под монотонный скрежет вагона:

2000.03.20. Мы писали сочинение по литературе. Для меня это оказался самый трудный урок, ведь темой я выбрала роман русского писателя «Евгений Онегин».

Джелина улыбнулась, достала ручку из корешка дневника и на полях сделала пометку напротив записи: «С чего бы вдруг? Если я расписала эту целую тетрадку!».

Поезд остановился. Горняки недоумевающе проводили пассажирку взглядом. Одна она вышла из вагона на нижнюю платформу. Двери быстро захлопнулись за спиной, и поезд тут же тронулся с места, поднимая воздух, который растрепал её золотистые волосы.

Это была новая ветка монорельса ещё необустроенная и необжитая. Такое место как раз подходило Джелине, чтобы быть вдали от людей, не ловить их любопытные, а зачастую тревожные взгляды. Она спустилась с платформы по каменной лестнице и оказалась в узком проходе, уходившем налево. Она пошла по нему и вскоре остановилась у двери, которая открылась при её приближении.

Выдолбленная в скале ниша с низким потолком стала домом для Джелины последние два месяца. Помещение не предназначалось для жилья, но специально для неё его оборудовали и подключили к нейронной системе. Её комнату разделяла перегородка из удивительного полимерного материала. Он не только освещал, но также обогревал жилище.

Для подгорного город был освещён на славу. Прожектора гасли лишь при ремонте, а когда сутки переваливали за половину, то свет приглушали и наступали искусственные сумерки. Но даже так день здесь вовсе не ощущался. На поверхность выходили только ночью или в предрассветные часы, чтобы любоваться звёздами и синевой неба, которая теперь уже вовсе не синяя. Не ощущалась и ночь, так как постоянное освещение не давало заснуть. А ведь сутки стали намного длиннее, ведь пять часов добавилось ко времени оборота Земли.

Джелина не знала кто она и откуда, не помнила ничего из прошлого, даже собственного имени, но хорошо понимала, что должна была. Она изучала историю своей эпохи, думала, что события хоть как-то будут связаны с её памятью, найдут отклик в сознании, но это не помогло. Медики «города под горой» разводили руками. Она была совершенно здорова, без видимых травм головы, как будто новорождённый ребёнок, но с опытом двадцатипятилетней. Именно поэтому она покинула людей, которые никак уже не могли помочь, чтобы в уединении попытаться восстановить память. Она читала дневник, одновременно записывая новые заметки, пока чернила в ручке не кончились. Сохранившись по непонятной причине больше тысячи лет, они стали антиквариатом, от которого люди отказались уже давным-давно.

Нет, память не вернулась. Она как лёд растаяла и испарилась, оставив лишь белый след от солей и минералов. Но этот след помог пустому от воспоминаний рассудку определиться, собраться, избавиться от смятения, охватившего душу. И всё это она записала, опять, так как уже делала много раз, мысли, чувства, события:

4047.01.03. Я не поверила в то, что на верху ничего нет и там опасно. Мне нужно было видеть это. Всё, что я помнила о двадцатом веке, не отождествляя себя с ним, противоречило словам Рассела. Но он показал мне, выведя ночью на поверхность. Огромный бетонный блок сначала опустился до уровня ног, а потом снова поднялся, доставляя нас на открытый воздух. Рассел дал мне дыхательную маску. Ветра, как ни странно для такой высоты, не было. Я стояла на плоской круглой бетонной плите и смотрела на звёзды, которые казались гораздо ярче и ближе чем раньше. Рассел объяснил, что из-за истончения атмосферы свет практически беспрепятственно падает на поверхность. Мне было не по себе, но ещё больше я огорчилась, когда в предрассветном сумраке увидела безжизненную пустыню на востоке, испещрённую кратерами от вулканических бомб, залитую лавовыми потоками. Находиться под открытым небом становилось небезопасно и с первыми лучами Солнца мы вновь скрылись под землёй.

4047.01.06. Рассел показал мне архивы. Прочитав дневник, я поняла, в какое время родилась и как прожила юность. Затем я ознакомилась с историей, которую пропустила, пока лежала в «гробу». Два тысячелетия – огромный срок. Мне потребовалось два месяца, чтобы понять, что же случилось с нашей страной и планетой. Мне…

4047.01.25. Не знаю с чего начать, хочу, но не знаю. Возможно, нужно сказать, что сейчас последний день месяца. Ах, да. Он добр ко мне, Рассел добр. И часто заходит сам, хотя может послать электронно-механического друга или подчинённого, чтобы доставить мне продукты. Кстати, тут проблемы с ними. Мне, как неприспособленной генетически и технически, требуется особая пища, хотя в двадцатом веке – это назвали бы детским питанием. И можно забыть про хлеб или молоко, теперь я питаюсь смесями и чем-то похожим на фрукты. Однажды Рассел принёс мне настоящий помидор из оранжереи, но он оказался ещё зелёным. Современные люди никогда не видели спелых фруктов или овощей, но как-то выжили, изменив рацион.

Рассел нравится мне, не могу считать это чем-то большим. Но мне кажется, что он хочет так считать. Нужно быть к нему мягче, ведь это он нашёл меня там, на глубине. Раньше мысль об этом меня пугала, но теперь нет. Я, наконец, понимаю, что должна сделать. Это место, оно не для меня. Тут одиноко среди чужих людей, уже совсем других.

Дальше записано много беспорядочных мыслей, кое-где они вычеркнуты.

4047.02.03. В архивах мне попались голографические записи времён Космической войны. Весь следующий день я приходила в себя, осознав, насколько жестокими были люди.

4047.02.06. Я снова посетила архивы, в них, оказывается, работает мужчина. Он странный и не назвал себя, но сказал, чем занимается. Он историк и записывает все события, что произошли в городе, собирает документы. Как я поняла, к нему не часто заходили в гости и мне он крайне удивился, но помог до конца разобраться, как пользоваться виртуальным интерфейсом. Чудо техника, она понимала что нужно, читала мои мысли.

4047.02.07. В архивах на этот раз мне попались древние кадры на первых в истории людей цифровых носителях. Большая часть из них уже давно размагнитились, но всё сохранилось в виртуальной памяти этого комплекса. Я до сих пор не могу поверить, что он наполовину живой. Сегодня я увидела себя на одной из записей рядом с другими, такими же, как я, соратниками. Они были похожи на меня, так же держались. Я будто перенеслась в то время, стояла среди них, так как система сразу определила меня участником события и поместила в виртуальный мир, поставила рядом с теми людьми.

Первые две недели после пробуждения, а это четырнадцать дней по двадцать девять часов по старому стилю, Джелина провела в лазарете, где медики проверяли состояние пациентки, пролежавшей столько времени в анабиозе. Их удивлял тот факт, что при действующих губительных факторах она вовсе не постарела, её организм нисколько не пострадал, даже долговременная и кратковременная функции памяти, с которой точно что-то было не так, оказались в норме.

– Часы странные. Сколько времени они показывают? – спрашивала Джелина у сестры, лёжа на больничной кровати, а над выходом напротив моргали зелёные цифры, только вот показывали они пять часов и шестьдесят две минуты.

– Ах, да. Вы же не знаете. Теперь мы живём по другому календарю и десятеричной системе счисления времени.

– А чем старая система не устраивала?

– Мир изменился. Сутки теперь дольше и постоянно увеличиваются. Десять часов по сто минут и один неполный час в пятьдесят одну минуту с небольшим. Сейчас это ровно триста дней в году, – сестра подошла к кровати, переподключила датчики и высказала неутешительное для пациентки предположение. – Сдаётся мне, что доктор захочет вас ещё осмотреть. Уж очень разнятся ваши показания.

Дотошные медики хотели обследовать Джелину ещё, но Рассел, которого к тому времени приставили к ней, настоял на выписке. Между собой врачи стали называть Джелину Древней, поскольку анализ крови подтвердил, что она действительно из века, в котором ещё можно было свободно дышать открытым воздухом.

Конструкции и размеры «города под горой» восхищали. Зайдя в восточные ворота на равнинах, можно протии Кордильеры насквозь, и выйти уже на западное побережье Тихого океана. Вот только побережья уже никакого не увидишь. Океанов теперь нет, нет озёр и рек. Водная стихия умерла, как умерла земля, и почти иссяк воздух. Подобный катаклизм во времена Джелины, попросту стёр бы людей с лица земли. Да и сейчас они на грани. Многие ресурсы иссякли или уже подходят к концу, кроме геотермальной энергии и минералов, которые ещё можно добыть в окрестностях города или на глубине. Радиация Солнца, повышенная из-за ослабленного электромагнитного поля, не даёт работать днём и осваивать отдалённые месторождения. Связь с другими городами на планете отсутствует, а забытые колонии в Солнечной системе на спутниках газовых гигантов настолько заняты собственным выживанием, что уже даже никто не знает, существуют ли они до сих пор.

Когда Древнюю выписали, Рассел показал ей город. Они побывали практически во всех значимых местах. Джелина увидела торговую площадь, хотя площадью назвать то место было сложно, а вот слово яма ей подходило куда лучше. Расположенные в несколько ярусов магазины и лавки заполняли всю карстовую полость, когда-то богатую карбонатами, которые вымыла подземная река, прорубая путь в горной массе. На монорельсе, Рассел прокатил Джелину от северной границы города на верхних ярусах, где располагались научные лаборатории, к его южным окраинным пещерам, где ещё велись работы по добыче минерального сырья. Встав у ограждения, она увидела огромные машины торпедообразной формы, дико шумящие и самостоятельно зарывающиеся в горную массу, пробуривающие новые тоннели. Люди работали тут в специальных костюмах и дыхательных масках из-за риска потерять искусственный воздушный карман с нормальным давлением. Трещины в земной коре встречались довольно часто, и уже не раз было так, что воздух уходил по ним на поверхность.

– Эти гиганты, – Рассел показывал в сторону забоя, не скрывая восхищения. – Их называют Кротами. Самому старому из них лет триста. Старше меня! Представляешь?!

– Правда?! – удивилась Джелина.

– Да! И знаешь это ведь самая тяжёлая работа, самая опасная и самая необходимая. Видишь тех горняков? – Рассел показал на покрытого чёрной пылью бригадира в защитном халате. – Они ведь не могут работать в кинетической броне. Эта пыль настолько мелкой бывает, что лучшая защита это обычная тряпка ею же пропитанная. Да и живут они недолго, их тела изнашиваются раза в три быстрее обычного.

– Ты так говоришь, как будто они машины.

– А как в ваше время говорили об этом?

– Говорили, что человек стар не по годам. Или что он быстро состарился.

В конце третьего месяца Джелина сделала новую запись

4047.03.25. И, кажется, люди как люди, но они не те, что помнятся мне раньше. Да память начинает восстанавливаться, но ещё предстоит вернуть многое из забытого. И мне кажется, что едва ли удастся спасти бо́льшую часть.

Окружающие меня люди умны и заботливы. Они как-то умудрились выжить на погибшей планете. Но всё же им трудно понять меня, ведь я жила и умерла в уже забытую эпоху. Ох, некоторые воспоминания лучше не возвращать…

Что касается сегодняшних американцев, то это теперь другой народ. Нет той тяги к экспансии, нет расовых предрассудков, человек человеку – друг, но технологический прогресс изменил их. Нехватка продовольствия вынудила отказаться от традиционного питания. В каждом из них теперь с рождения живут миллионы умных машин. Они перерабатывают энергию в необходимые элементы для организма. Люди теперь почти не спят и не едят, стали жить гораздо дольше, потребляют только минерализованную воду, время от времени вставая на подзарядку в специальные камеры. Брак для них редкое явление, но чрезвычайно святое. Нечасто кто отважится заявить о своих чувствах и завести семью в этом Богом проклятом мир. Но они надеются и поэтому всё ещё содержат оранжереи – чудесные освещённые зелёные места в этих мрачных и холодных подземельях. Там они сохранили многие сельскохозяйственные культуры, чтобы когда-нибудь выйти на поверхность и возродить её.

Правительство города с тревогой восприняло то, что вдруг появилась неизвестная таинственная и загадочная переменная в их устоявшемся и привычном мире. Прошло некоторое времени, прежде чем городской совет решил официально познакомиться с Древней и расспросить её в зале для собраний, где голосованием принимались все важные решения и не очень важные. Встреча оказалась короткой. Джелина встала на каменном кольце в центре места, напоминающего арену с высокими каменными стенами и каменными трибунами, где рассказала свою историю, правду которую успела понять. Люди в совете – чиновники смотрели на неё со всех сторон. Их было немного, в основном они седели вдали друг от друга, молчали, прикованные взглядом к Древней. Но кто-то сидели парами и перешёптывались. Они не заполнили и десятой доли мест на трибунах, собравшись лишь малым советом. Рядом с Джелиной всё её выступление был комиссар полиции Оливер Кром. Он внимательно слушал Древнюю, а после короткого совещания с членами совета сказал:

– Ну что ж. Это крайне удобно – потерять память. С другой стороны, если всё что сказано действительно правда, а сомневаться в столь очевидных фактах нет смысла, то вы, дорогуша, находитесь в крайне затруднительном положении. С нашей же стороны будет выдан пропуск между районами города, чтобы вы самостоятельно и беспрепятственно перемещались куда пожелаете.

– Спасибо, я бы… – начала Джелина, но её прервал Кром.

– Ох, простите, пока не забыл. Для меня честь стоять рядом с легендой! И пусть вас не смущает мой скептический настрой. Работа, знаете ли, такая. И хотя многим в городе не до истории конфликтов Новейшего времени, совет всё же хорошо осведомлены о роли вашей группы в то время. Я советую ознакомиться с ней. Рассел проводит вас в городские архивы.

И Рассел показал ей не только архивы. Он показал всё, что только мог показать. Таинственная сила потянула его к этой женщине, как только он увидел её лицо через прозрачную грань мономинерала. Тогда техник не мог различить лица, но свято верил, что нашёл сокровище. А когда он увидел её пробудившуюся, то даже онемел на некоторое время, любуясь цветом её неряшливо растрёпанных локонов. И вот сейчас гуляя по променаду, вблизи от оранжерей, рассказывая Древней о городе, Рассел решился на то, на что не решался вот уже сначала пятого месяца. Но Джелина поняла, что произойдёт дальше и поспешила сказать:

– Не надо Рассел. Я знаю, как серьёзно в вашем мире – решиться на такой шаг. Ты многое сделал для меня, но я не могу просить большего. Я не хочу делать тебе больно, но должна сказать, что не испытываю к тебе того, чего ты испытываешь ко мне.

Рассел хотел было что-то сказать, но Джелина не дала ему и добавила.

– Я скоро покину город. Джон сказал, что русские, возможно, ещё смогут доставить меня на Луну.

– Что ж ты, всё-таки решилась? Хочешь пройти его путь? Думаешь, тебе это что-то даст?! Ведь он так и не вернулся! Да и кто теперь может точно сказать. История стала легендой, и нам уже не узнать, даже где он побывал, не говоря уже о том, где встретил конец, – Рассел пытался быть мягче в словах и остановился у несущей колонны в ожидании ответа.

– Пусть так. Но я просто обязана, зная наше прошлое, и какое место он занимал в моей жизни.

– Судьба… – тихо сквозь зубы процедил Рассел.

– Что прости?

– Судьба. Возможно, так и должно было случиться. Ведь не найди я тебя, то ничего бы этого не произошло. С другой стороны, почему я? Почему именно в моём тоннеле недра высвободили тебя?! – не получив ответов, Рассел добавил. – Что ж, тогда я помогу тебе.

Они ещё недолго смотрели друг на друга. Она обняла его, и они попрощались. Джелина ушла к себе и записала слова друга в дневник, а под ними добавила:

4047.05.23. Судьба, возможно именно она заставила меня отринуть смерть. В моём положении глупо не верить в неё. Так или иначе, но завтра я покину Сиэтл, отправлюсь навстречу неизвестному. Связь с русскими давно потеряна, и я не знаю, хватит ли мне сил и средств, преодолеть Тихоокеанскую низменность, чтобы попасть в Азию.

«Ford-Mag»

В ангаре, где громко играла музыка древнего рок-направления, инструменты теперь лежали не на местах. Гайки, болты и заклёпки в жестяных банках, переходили из рук в руки. Интенсивно работал подъёмник, на котором спускали старые проржавевшие запчасти и поднимали такие же бурые, но всё ещё целые детали. Ключи и прочие шумящие инструменты активно использовались в наладке трёх байков на магнитных подушках. Вокруг агрегатов суетились несколько техников в коричневых комбинезонах. Стучали, долбили, шлифовали, варили, но все эти звуки поглощала удачная музыкальная композиция. Последний из квадратных роботов с тупыми держателями-захватами подымал корпус. Под ним лежала Джелина вся испачканная в своей чёрно робе. Она помогала Расселу монтировать овальный генератор поля на задней катушке байка. Уронив очередной болт в яму, девушка с сарказмом сказала:

Нет – это, конечно, очень интересный и увлекательный процесс, но зачем мне знать, как всё это работает?! Я ведь ничего не понимаю.

– И я когда-то не знал, но мне пришлось научиться. Вот что делать, если ГМП заклинит?

– Разобрать, посмотреть, что не так!

– Правильно, а ты разве умеешь? – спросил Рассел, стоя на одном колене перед катушкой цилиндрической формы – генератором электромагнитного поля, стараясь установить её в пазы.

– Нет, – отведя взгляд, сказала Джелина.

– Ну, так смотри и запоминай.

С этими словами он повернул катушку по часовой стрелке. Послышался характерный щелчок, свидетельствовавший о том, что устройство правильно село. Прикрутив крышку с надписью «Ford-Mag» на место, Рассел отошёл от магнитоцикла и махнул Джону, весьма изобретательному парню, предложившему снарядить эту экспедицию. Тот сидел за пультом управления на втором ярусе ангара.

– Запускай! – выкрикнул Джон, а через минуту заглушил музыку и добавил. – Нет, что-то не так! Какой-то сбой. Интерфейс не активируется. Проверь кабель-канал на выходе.

Рассел вновь вернулся к байку и сел на него. С боку он чем-то походил на обычный Харлей двадцатого века, который Джелина неоднократно видела в прошлой жизни. Но только вместо колёс у него стояли четыре катушки, создающие электромагнитную подушку отталкивающую байк от земного поля той же природы. Рассел выдернул кабель из разъёма под сиденьем пилота, увидел, что внешний узкий канал забит, тут же продул его, затем вставил обратно и снова спросил:

– А теперь?!

– Работает! – Джону надоело перекрикивать музыку, он приглушил её, и вывел свой голос на динамики. – Запускаю двигатели магнитоцикла!

Катушки байка пришли в движение, перейдя из вертикального в горизонтальное положение. Мерный скрежет старого металла раздался по округе, перемешанный ещё с каким-то звуком незнакомым Джелине. Сидевший на месте пилота, Рассел чуть не свалился, когда агрегат под ним вздрогнул, оторвав свой правый бок от поверхности раньше, чем левый.

– Извини, не рассчитал с подачей энергии, – оправдывался Джон, стараясь скрыть, что сделал это нарочно. – Эти генераторы так давно не запускали!

– Ну, ну, – улыбался Рассел, разгадав трюк друга. – Этот, похоже, исправен. Передаём его Стиву для тонкой калибровки. Пусть тоже поработает бездельник. А нам ещё столько хламья перебрать надо!

И Рассел посмотрел на груду металлических обломков вместе с пластиком и другими материалами в дальнем углу ангара. Рядом техники вытащили сломанные магнитоциклы, пролежавшие в общей куче уже достаточно долго, чтобы про них забыли все, но только не Джон. В условиях истончения атмосферы, отсутствия океанов, постоянных песчаных бурь, охватывающих половину земного шара, и ослабевающего магнитного поля привычные средства передвижения оказались в прошлом. К тому же город не обладал необходимыми ресурсами, чтобы запустить исправный и снаряжённый шаттл. Поэтому идея Джона о восстановлении магнитоциклов позволяла осуществить желание Древней.

Перед путешествием Рассел зашёл к Джелине. Как и всегда голубоватый свет в её жилище был приглушён. Она собирала сумку в дорогу, проверяла снаряжение и что-то искала под кроватью. Облокотившись на стенку в проходе, техник дождался, когда девушка заметит его, и только тогда прошёл внутрь.

– Тебе вовсе необязательно покидать нас сейчас. Дождись зимы и пересеки полюс, где долгие ночи сберегут тебя от радиации.

– Это слишком долго. Весна только закончилась, а у меня совсем нет времени, – сортируя по карманам рюкзака мелкие вещи, ответила Джелина.

– Твоя одержимость идеями из дневника пугает меня. Если всё что там сказано – правда, то я просто обязан удержать тебя здесь.

– Но ты не можешь, – бросив рюкзак к стенке, сказала Джелина, подойдя ближе. – Ты слишком хороший, чтобы поступить иначе. Мог бы просто запереть меня тут, отказать в абсурдной просьбе. Но нет, ты поступил совсем наоборот.

Она дотронулась до плеча техника, прижалась к его груди и поцеловала в щеку, оставив нежный след на коже. Рассел почувствовал этот след и дотронулся до лица кончиками пальцев. Он не сдержался и в ответ обнял девушку. Пользуясь моментом, он всё-таки узнал каковы на запах локоны Джелины, и медленно вдохнул, упиваясь открывшейся правде. На большее ему не хватило духа, но также он понял, что большего напрасно ожидать. Он отпустил Джелину, смирившись с мыслью, что она покидает город и отправляется в опасное путешествие.

Собрались быстро. Рассел и Джон проверяли снаряжение своих магнитоциклов, когда Джелина прощалась с остающимися техниками и жителями города. Они принесли топлива и провианта ей в дорогу. Заправив свой агрегат целым галлоном воды, Джелина села на трицикл и повернула ключ зажигания. Её сидение сместилось вперёд, руль опустился вниз, и она оказалась в положении полулёжа головой вперёд. Байк поднял её на целый метр от поверхности. Надев маску, она помахала всем и, выжав ручку акселератора, быстро скрылась в освещённом прожекторами тоннеле, уходившим на поверхность. Время от времени её байк вело из стороны в сторону, но неделя тренировок по управлению этой машиной не прошли даром. Быстрое движение создавало сильный гул многократно отражённый и усиленный эхом. Вскоре её нагнали друзья, не ожидавшие такого резкого старта.

Через несколько минут показались открытые шлюзовые ворота, в зияющий выход которых виднелся усыпанный звёздами участок небосвода. Поддав давления, Джелина ускорила трицикл и выпрыгнула из тоннеля, словно горный лыжник с трамплина. Следом по ночному небу в ярком свете полной Луны пролетели два других магнитоцикла. И это трио словно приземляясь в невидимую и неощутимую перину, медленно опустилось над тихоокеанской долиной, чтобы затем вновь подняться над ней на прежний уровень, когда-то бывшего уровнем мирового океана.

Джелина вдруг остановилась, развернула байк в сторону ночного светила и выпрямилась, выглянув из-за лобового стекла, чтобы лучше рассмотреть новый вид. К ней подъехал Джон и зацепился вплотную магнитным полем к корпусу байка, затем, не открывая шлема, спросил по радиосвязи:

– Что случилось? Почему ты остановилась?

– Луна. Она другая?

– Да, точно. В этом году видна обратная её сторона.

– Удивительно! – медленно тянула она. – Ты тоже видишь огромный глаз, вон там слева?

– Море что ли?

– Ну да, наверное.

– Обычное море лавы, Москвы, кажется.

– А мне кажется, что это огромный глаз. Впрочем, чего только не привидится в ней. В моё время это был и лицо, и череп и человечек.

Они бы ещё долго так висели, разглядывая небосвод, но прагматичный Рассел поторопил, и они умчались вдаль, рассекая полумрак пустынной долины.

На рассвете

Температура повысилась до двадцати двух градусов ниже ноля. Джелина проверила, не обманывает ли прибор, постучав по прозрачной панели там, где нарисована большая буква «F». При такой быстрой езде, причём в полной темноте, даже с защитой от ветра прозрачным лобовым щитком, становится невыносимо холодно. Но Джелина превозмогала судороги и никогда не останавливалась, пока не наступит следующий губительный рассвет. А до рассвета ещё оставалось шесть часов по старому стилю, когда в часе было шестьдесят минут.

Четыре дня прошло с тех пор, как Джелина рассталась с Расселом на Срединном Тихоокеанском хребте. Передав девушке пару галлонов воды, техник снял дыхательную маску. Горячий пар на выдохе сразу же покрыл инеем его термошлем. Пользуясь несколькими минутами, прежде чем начнётся головокружение из-за низкого атмосферного давления и недостатка кислорода, он сказал ей на прощание:

– Ну, вот и всё. Пришло время расставаться. Надеюсь, русские ещё живы и встретят тебя так, как подобает встречать хозяйку огня.

– И я на это надеюсь, – сняв маску, ответила она. – Надеюсь, что они живы, а их лифт всё ещё работает.

– Вот, возьми карту расщелин. Её Джон написал ещё в городе, – техник протянул ей цилиндр с вытягивающейся за уголок тканью-экраном. – Вдруг приборы откажут, а мне она уже не нужна.

– Спасибо.

– Как себя чувствуешь? Не развилась болезнь?

– Нет, симптомы уже прошли.

– Хорошо…. Жаль, что ты не появилась хотя бы лет сто назад. Тогда на орбите ещё летал последний спутник, и мы могли бы связаться с ними. Хотя, что я несу! – щёлкнув себя по голове, улыбнулся Рассел. – Тогда я был ещё ребёнком и дозревал в инкубационной камере. И… Тогда бы я не смог тебя найти. От, чёрт! Кажется, я запутался.

– Судьба Рассел. Это судьба, – улыбнулась Джелина, раскрыв объятия расстроенному другу.

Рассел крепко прижал девушку к себе и, похлопав по плечу, отпустил. Не заставляя долго ждать, он сел на магнитоцикл и умчался на восток, прочь от той, что пробудила в нём самые нежные чувства. Его байку воды хватило ровно на столько, чтобы вернуться обратно в город под Кордильерами. Джон оставил для Рассела пару галлонов на половине пути и уже давно ждал возвращения друга у западных шлюзовых камер. Ему хотелось, чтобы и древняя была с ним, но к своему разочарованию её он больше не увидел.

По монитору на приборной доске Джелина ориентировалась в пути: считала пройдённое расстояние, измеряла азимут, и так продолжила путь на запада-запада-юг, чтобы выйти к землям Сахалина.

Вскоре стало понятно, что оставшейся воды может не хватить. Джелина решила меньше пить, а в период дневного отдыха, собирала пот и мочу, чтобы пустить её на переработку в ГМП. Её трицикл работал исправно, но из-за дневной радиации генератор долго разогревался, чтобы выработать достаточно сильное поле для отталкивания. Утешала лишь мысль о том, что чем меньше оставалось воды, тем легче становился трицикл, и тем быстрее и экономичнее он мог передвигаться.

Джелина не раз удивлялась гармоничной конструкцией магнитоцикла. По праву его называли шедевром инженерной мысли. Для планетарных путешествий он подходил как нельзя лучше и разрабатывался в ходе второй волны колониальных переселенцев. Используя воду в качестве топлива для генератора, пилот трицикла мог попутно извлекать из неё кислород, чтобы дышать, смешивая его с отфильтрованным воздухом из окружающей атмосферы.

Во время второй волны, земная цивилизация бросила свою колыбель, устремив взгляды за пределы Солнечной системы. Мы поверили в лучшую жизнь на других планетах. Столетие люди покидали умирающий мир, не понимая причин сверхбыстрого остывания его недр, пока последний корабль не стартовал с поверхности планеты. Оставшиеся осколки человечества создали подземные города, защитившись от проникающей всё глубже в атмосферу радиации Солнца, истребившей всё живое на поверхности. Они научились жить по законам нового мира, но понимали, что всё равно обречены на медленное вымирание.

Рассел чувствовал этот неизбежный конец, поэтому доверился Джелине, поверив в то, что существует особая сила, способная возродить планету. Когда он вернулся в город и добрался до своего жилища, то стал разбирать вещи и обнаружил в рюкзаке чёрную книжицу – дневник Джелины. Она подбросила его в самый последний момент ещё там, на Срединном хребте. Сидя за письменным столом, Рассел прочёл дневник. Ему открылась история, не записанная в архивах города. История, берущая начало две тысячи лет назад на рубеже эпох, когда люди только начинали осваивать космическое пространство. История о всепоглощающей тьме и страхе, нависшем над миром. История искренней любви и великой трагедии. История Джелины – одной из шести, поддерживавших мир в равновесии.

Всё кончено, но чувство тревоги не покидает меня. За победу мы заплатили слишком высокую цену. Каеша мертва и теперь вода осталась без владычицы. Её сестра до сих пор не пришла в себя, и я не знаю, как сообщить ей об этом. Мне больно от мысли, что мои друзья уже не вернутся, и страшно за судьбу ордена. Это горе для всех нас. Но, не смотря на потери, теперь я рада, что могу сказать всё, что чувствую к И.Д.. Сейчас, наконец, настало подходящее время. Завтра мы встречаемся в храме. Я с нетерпением жду этого момента.

Рассел закрыл дневник и ещё долго сидел молча за письменным столом, размышляя о содержимом. Наконец, его мысли пришли в порядок, и он высказался вслух.

– У меня не было ни единого шанса. Такая связь нерушима. Она готова пойти на все ради него, даже не помня, что любит, но чувствуя, что любит, – и, закрыв глаза, спустя некоторое время добавил. – Боже, сохрани Джелину.

Рассел прочёл молитву, единственную которую ещё помнил. Перейдя на шёпот, он сложил руки на лице и просидел так ещё немного, пока усталость не взяла верх. В эту ночь он, наконец, увидел хорошие сны, которые не посещали его вот уже несколько лет. Спокойствие и умиротворение ощутил он, а проснувшись, почувствовал исцеляющий прилив надежды, вскоре, впрочем, сменившийся беспокойством за судьбу подруги. И это беспокойство имело все основания терзать Рассела.

Трицикл мчал её прочь от неумолимо настигающего рассвета. В сумерках она уже могла смутно различать окружающую местность. Радар на приборной панели показывал массивный объект, сильно искажающий магнитное поле. Свернув немного правее, Джелина различила силуэт затонувшего корабля. Да и не просто корабля. Таких огромных она никогда не видела. Словно айсберг носовая часть его выныривала из широкой расщелины, занесённой пылью и прочими каменными обломками. Джелина уже встречала подобные рифтовые зоны на своём пути, спасавшие её от Солнца. К сожалению, наклон трещины оказался недостаточным, чтобы в ней можно было укрыться.

– Ох, как бы было хорошо на этот раз спрятаться внутри корабля, – подумала вслух Джелина, но тут же чертыхнулась, отругала себя за израсходованное драгоценное время и ускорила магнитоцикл.

До рассвета оставалось менее тридцати минут. К счастью для Древней, рассвет длился чуть дольше, нежели она помнила это из прошлой жизни. Джелина отчаянно искала рыхлый грунт, чтобы закопаться на метровую глубину и избежать дневной дозы радиации. Но в этом месте океаническая плита оказалась совершенно ровной, что было совсем не характерно для рифтовой зоны, и обнажала лишь базальтовый фундамент вплоть до светлеющего на востоке горизонта.

– Не может этого быть. Где-то тут должна находиться зона трещин, – успокаивала себя Джелина.

Проехав ещё несколько миль она, наконец, увидела то, что искала. Бросив трицикл и выхватив короткую лопатку, она подбежала к заполненной песком и пылью серой полосе, тянувшейся с севера на юг, и энергично принялась капать глубокую яму. До восхода оставалось двадцать минут.

Чувствуя повышение температуры воздуха, Джелина заработала лопаткой ещё энергичнее. Она скинула с себя робу, когда углубилась примерно по пояс. Её облегающая майка пропиталась потом, выступившем на порозовевшей коже. А белые солевые разводы на синей ткани говорили о том, что ей приходилось уже не раз так энергично работать.

Копая, Древняя одновременно закидывала песком байк, стоявший над краем ямы. Когда земля оказалась на уровне локтя, она вылезла и подошла к трициклу. Нажав кнопку на верхней панели, Джелина раскрыла на нём батарейные ячейки, чтобы за продолжительный день зарядить их солнечной энергией. Так можно было сэкономить полгаллона воды. Достав из бокового бардачка баллон с дыхательной маской, она нырнула обратно в яму.

Первые лучи показались из-за горизонта и слегка обожгли кожу на лице. Пригнувшись, Джелина стала копать боковой проход, заваливая вертикальный. Песок в этом месте оказался немного сцементированным, что предотвратило его обрушение. Но Джелина всё же воспользовалась остатками «волшебного» геля в баллончике для упрочнения стенок. Прокопав достаточно, девушка вылезла из ямы и развернулась в вертикальной её части. Ногами вперёд она снова нырнула обратно. Завалив просвет Джелина надела маску и, наконец, отдышавшись, моментально уснула. К закату разразилась продолжительная грозовая песчаная буря, завалившая выход.

Рассмотреть убийцу

Джелина ворочалась во сне от большой концентрации угарного газа и постоянно просыпалась, чтобы поправить дыхательную маску. В этой полудрёме она видела полусны, связанные с её пребыванием в подземельях Сиэтла, частично правдивые, частично нет. Так она вновь пережила момент, когда впервые познакомилась с Джоном.

Когда доктора отпустили древнюю, Рассел пригласил её отобедать в общественную столовую. Хотя столовой, в привычном понимании, она не могла назвать то место, где ей налили коричневую по цвету жидкость, а вместо стаканчика сока или компота предложили семь сортов воды. Брать что-то или разносить не требовалось. Достаточно было нажать кнопку на колонне и «детское питание» выдавалось, как в автомате двадцатого века с газировкой, дозированными порциями. Подавив рвотный рефлекс от вида пищи, она всё же решила поесть, так как неутолимый голод терзал её с самого пробуждения, и присела за длинный единственный стол в центре. На противоположной стороне слева темноволосый парень листал какой-то старый журнал с выцветшей обложкой. Люди научились восстанавливать старые вещи и сохранять их на века, но печатные издания в подземном мире были всё равно крайне редкими. По возрасту парня не назвать молодым, но выглядел он на двадцать пять. Компанию ему составляла пожилая, изрядно седая, но сохранившая стройность женщина. Оба они были в рабочей одежде, тогда Джелина ещё не знала, что эта коричневая роба принадлежала к ремонтному цеху. Мама говорила ей когда-то в детстве, что нехорошо пялиться на незнакомых людей, но этого она не могла помнить, поэтому Джон, заметивший ей любопытный взгляд, попрощался с пожилой коллегой и, присев рядом, с улыбкой сказал:

– Привет! Я подумал, что вам скучно и решил составить компанию. Не возражаете?

– Нет, что вы.

– Я слышал, недавно в городе появилась таинственная и опасная незнакомка. Не знаете такую? – слегка прищурившись и посмотрев искоса, спросил парень.

– Шутить изволите, – улыбнулась девушка, сложив руки перед собой на столе. – Ну, раз вы знаете моё имя. Могу ли я услышать ваше?

– Я Джон, но вы можете звать меня Джонни, как это делает сестра. Жаль, что она уже ушла.

– Постойте – это ваша сестра?! – удивилась Джелина.

– Да, а что не так?

– Ну, просто она вам в бабушки годится.

– Ах, вы про то, как она выглядит. Ну, это дефект установки. Когда нас проектировали, чтобы избежать ненужных генов, то кое-что перепутали. Точнее произошёл сбой в системе. Мэгги не получила замедление старения клеток, а мне достались зубы мудрости. Они постоянно лезут, и каждые три года приходится удалять их корни вновь. Процедура не из приятных. Ну, а куда деваться?!

– И здесь дозволено делать такие вещи?! – удивилась девушка.

– Что вы имеете ввиду?

– Разве можно вмешиваться в естественный ход, проектировать человека?

– Естественный ход? Да вы оглянитесь. Он уже давно нарушен. Без генной инженерии мы не выживем. Приходится жертвовать индивидуальностью, да и кому нужны дефекты?!

К столу подошёл Рассел. Увидев Джона, он насупился, но затем вновь принял обычный вид. В руках он нёс коробку, а присев, поставил её перед Джелиной.

– Вижу, этот пройдоха уже прилип к тебе?

– Да нет, всё нормально, – ответила Джелина.

– Не дай обмануть себя. Сначала он поплачет о том, какие ему достались негодные гены. И не успеешь опомниться, как он уже сядет на шею.

– Ну, вот опять ты за старое, Рассел. Не даёшь познакомиться с красивой девушкой, и говоришь про меня беспочвенные предположения и гадости. А я уж понадеялся, буду первым, от кого она эти гадости услышит, – увидев, как Рассел достаёт из коробки сухие хлебцы, Джон стащил один и продолжил. – Ну, ничего себе какое пиршество. Видимо, он очень ценит тебя, раз достал такой дефицит. Можно мне один?!

– Бери, раз взял, – с укоризной ответил техник. – Но не клянчи больше, Джелине они нужнее. Её организм не приспособлен к трансферу энергии.

Не дожидаясь ответа, Джон откусил хлебец и, пережёвывая его, скривил лицо от боли.

– Проклятые зубы. Опять дёсны кровоточат. Лучше бы я этого не ел.

Джон бросил сухарь обратно в коробку и покинул столовую, чтобы остановить кровь в ближайшем медицинском пункте. Хлопая глазами, Джелина посмотрела на Рассела, а он только пожал плечами в ответ и добавил:

– Ну, какой есть. Гении они все такие. Привыкай.

Но вопреки действительным событиям, в этом сне Джон вернулся обратно. Подойдя к Джелине, он одёрнул её за плечо и крикнул:

– Просыпайся глупая!

Дрёму как рукой сняло. Почувствовав себя плохо, Джелина обнаружила, что давно уже израсходовала запас твёрдого кислорода в баллоне. Выход основательно занесло песком, приходилось выкапываться, продвигаясь понемногу вперёд заваливая ноги, прорываясь через рыхлый грунт. Держа фонарик в зубах, Джелина интенсивно дышала, но всё же сумела перебороть страх и выбраться.

Разрядами блуждающих молний, уничтожило энергетические ячейки магнитоцикла. К счастью, они относились к дополнительной системе, и завести генератор ЭП не составило труда, только вот всё теперь приходилось делать на сильном ветру, несущем много песчинок. Взяв канистру с растаявшей за день водой, Джелина отцепила ленту, которая крепко держала её на боку трицикла. Открыв бак она, стараясь не расплескать, по леечке перелила драгоценное топливо. Ещё никогда Джелина не была так рада механическому гулу как сейчас. Улыбнувшись, она заняла привычное место пилота и, поддав давления, понеслась сквозь бурю.

Двигаться пришлось ниже обычной высоты почти у самой поверхности. Сильный ветер не давал забраться выше, зато дул в спину, что заметно экономило энергию трицикла. Опасно было на такой скорости так низко лететь, пусть даже по ровному ложу Тихоокеанской низменности. В Посткайнозойскую эру, как называли её современники, дно океана испещряли множество рифтовых зон. Огромные блоки земной коры были просто задраны вверх, обнажая чёрные базальтовые стенки, другие блоки утонули глубоко в недрах, подныривая друг под друга. Низменность походила на лабиринт прямоугольных поворотов с тёмными тоннелями в провалах и тянущимися вверх выветрелыми светлыми скала. В одну из этих скал как раз-таки и врезалась Джелина, из-за повреждённого во время бури эхолокатора, неправильно определившего расстояние до препятствия.

Сознание вернулось нескоро, и по закону подлости, именно тогда, когда на востоке забрезжил рассвет. Проклятая буря, наконец, утихла, открыв взору чистейшее небо. Разбитый магнитоцикл лежал в стороне. Джелина поняла, что не успеет обойти скалу, не говоря уже о том, чтобы найти укрытие. Её быстро стучащее сердце стало постепенно успокаиваться и она, присев к холодной глыбе спиной, встретила рассвет с умилением так, как когда-то встречала его в прошлой жизни.

Палящий диск медленно выполз, ослепив ненадолго. Прикрыв глаза ладонью, Джелина прищурилась, чтобы хорошенько рассмотреть своего убийцу. Но вдруг перед ней в нескольких метрах конусом взбучилась земля, будто что-то огромное шириной в метр вырывалось на поверхность. За конусом последовал столб огня, да и не просто огня – гигантский змей, окутанный языками пламени, раскалённый до белого свечения, выбрался на поверхность. С шипением камни вокруг него оплавились, а он, свистя быстро охлаждающимся телом, поймал Джелину в кольцо, закрыв от смертоносного Солнца. Стало невыносимо жарко. Сначала сгорела роба, а за ней и обувь. Но огонь не мог навредить хозяйке, он лишь изнутри осветил темницу, в которой её заключил каменный змей. Стало так невыносимо хорошо, что девушка погрузилась в сладкий расслабляющий сон. Она произнесла имя Рассела, и он вновь привиделся ей. В этот раз техник показал пещеру, где неведомым образом горный хрусталь сочетался с вкраплениями малахита по всей полости, выдолбленной в скале.

– Всё, можешь открывать глаза.

Рассел поднял вверх длинный узкий цилиндр, ярко горящий белым светом. Взору Джелины открылась чудесная картина. Зелёный, синий, красный, серый, жёлтый и даже оранжевые цвета мелькали вокруг. Ощутив себя будто внутри детского калейдоскопа, она долго любовалась всей этой красотой, постоянно поворачивая голову, бросая глаза на разные отблески.

– Я никогда не видела ничего подобного. Это потрясающе!

– Рад, что тебе понравилось. Мы перестали копать дальше, когда увидели всё это великолепие. Мы хотим создать здесь зону отдыха. Такую красоту должны видеть все.

Гремучий

Пронзительный скрежет металла разбудил Джелину. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела серый потолок. Тонкое зелёное одеяло скрывало наготу её тела. Соскочив с приваренной к стенке койки, девушка осмотрела узкое помещение, залитое тусклым жёлтым светом, падающим из узкой щели на потолке. Она чуть не запнулась о край отклеившегося коврика и заметила, что все вещи прикручены или ещё каким-либо образом закреплены. Помимо железной постели в этой маленькой комнате был ещё металлический шкафчик, плотно прижатый к стене напротив, и люк в потолке, ведущий неизвестно куда. Она не знала, как сюда попала, и это не могло не беспокоить. Вскоре правда часть проблемы решилась. Любопытная, она заглянула в шкаф и обнаружила свои вещи: из сумки она достала белую майку без рукавов и чёрные штаны, а в рюкзаке нашла носки, кофту и заколку для волос.

Люк оказался незапертым. Поднявшись по приваренной к стене лесенке, Джелина выбралась в узкий коридор, с большим количеством таких же люков, разделённых на пары вертикальными переборками. Над каждым из них располагались два индикатора: зелёный, горевший почти на всех и красный, лишь только над крайним справа. Слева в конце коридора через один пролёт располагалась дверь, над которой поверх таблички мальчик-девочка красными чернилами небрежно написано «Сортир». Значение этого слова Джелина не могла понять, хотя по какой-то причине, суть которой ускользала от девушки, всё же узнавала буквы.

Неожиданно дверь в «Сортир» открылась, и из неё вышел лысый мужчина средних лет с чёрными как смоль и довольно густыми бровями. Не удосужившись застегнуть ремень и заправить рубаху в штаны, он невольно выронил зубочистку из зубов, когда увидел Джелину. Ему стало неловко, он заулыбался и сказал на новом для девушке языке, но довольно знакомом:

– Да, чтоб меня! – он развернулся к ней спиной и, ругая ремень, который по какой-то причине не хотел застёгиваться. Изумлённая действиями незнакомца Джелина замерла на месте и уставилась на мужчину, слегка приоткрыв рот. Через несколько секунд он повернулся обратно. – Здравствуйте! Проснулись? Как самочувствие? – последние слова показались привычными, родными. Неловкое молчание длилось недолго, пока гостья не разорвала его, ответив на привычном языке:

– Кажется со мной всё в порядке. Но вот кто вы? И что это за место?

– Ах да, разумеется. Я Сергей – главный инженер этого танка. Ходячего танка если уточнить, – сказал он, подойдя ближе и протягивая руку девушке, чтобы затем её резко одёрнуть, увидев незадачливый взгляд Джелины, переведённый с надписи «Сортир» на его кисть.

– Антар, где он? – будто вспомнив о чём-то важном, спросила Джелина.

– Антар?! – недоумевая, растерялся Сергей.

– Да, огромный змей – дух огня. Он спас меня.

– Спас? Чудовище чуть не раздавило тебя! Ума не приложу, как ты выжила.

– Где он! – схватив инженера за воротник, крикнула Джелина.

– В грузовом отсеке, проходит сортировку! – прижавшись к стенке от напора девицы, опешил Сергей.

– Что?! Живо отведи меня туда!

– Идём, – несколько промедлив, Сергей кивнул ей, указав на конец коридора. Поворот налево в полутемноте, спуск вниз в таком же мрачном и красном от мигающих лампочек отсеке и вот они уже вышли в просторный освещённый зал, в которого нарастал громкий скрежет. Увиденное пошатнуло её. Огромный змей уже лежал разрубленный на куски. Двое мужчин и одна женщина работали с побеждающими всё пилами, управляя гигантскими механическими руками, опускавшие крутившиеся лезвия с лазерными зубцами на каменное тело духа.

– Нет! – закричала Джелина, что было мочи, перебив ненадолго царивший хаос технического шума. – Убийцы! – её глаза наполнились слезами.

Работавшие внизу люди увидели, как с верхнего яруса навстречу неслась озлобленная девушка, сжав кулаки. Подбежав на мужчину с пультом управления, она, не останавливаясь, врезалась в него и повалила собой наземь. Пользуясь мгновенным замешательством, Джелина стала колотить его сверху. Вскоре её стащил другой мужчина, схватив за спину в обхват так, чтобы она не двигала руками. Лежавший на полу парень встал и, прикрикнув на девушку, снял щиток со лба, открывая взгляду молодое непристойно симпатичное кареглазое лицо:

– Спятила, что ли?! Дура! А если бы «рукав» развернулся на нас, подумала о том, что могла натворить?! Хорошо, что я успел заблокировать пульт!

– Убийцы, да как вы смеете так поступать с древнейшим существом на планете?! – продолжала она, не слушая других.

– Эй, эй! Полегче там, – уточнил мужчина в серой робе, державший Джелину, так чтоб она не доставала ногами пола. – Когда мы нашли его, он уже был того – мёртв. Чудо что ты вообще осталась жива. Даже не представляю, как ты оказалась под ним.

– Что?!

– Да. Мы уже давно выслеживаем этих существ. Они состоят из крайне редких элементов, но нам и в голову не приходило брать их живьём. Так что никто никого не убивает. Мы находим уже остывшие тела и подбираем их, а дальше увозим в город на переработку.

Приступ бешенства тут же прошёл, осталось лишь безучастное горе. Джелина перестала брыкаться, и вскоре её опустили на ноги. Подойдя ближе к останкам змея, Джелина заплакала, склонившись над камнем. Она что-то прошептала, но никто не слышал, что именно. Правда, вскоре она встала и, вытерев слёзы ладонью, обратилась к вставшим вокруг людям. Всего их было четверо – трое мужчин и одна женщина.

– Расскажите, как я здесь оказалась?

– Ну! С чего бы начать, – Сергей решил быть первым. – Для начала неплохо было бы узнать твоё имя.

– Джелина. Джелина Стейн. Так меня зовут, – как робот, моментально ответила девушка, словно знала разгадку на главный вопрос.

– Хорошо, Джелина. – Сергей немного опешил от ответа. – Так вот, Володя – наш рулевой, первым обнаружил останки змея, – Сергей показал на мужчину, которого сбила Джелина. Он мрачно смотрел на неё, сложив руки на груди – Он же обнаружил что-то странное под ними, имея в виду признаки жизни. Мы решили дождаться ночи и к нашему удивлению обнаружили тебя. Какой-то чёрный налёт покрывал твоё тело. Ты была им с ног до головы облеплена. Потом мы попросили Зою отмыть тебя, – Сергей кивнул на улыбнувшуюся женщину лет тридцати. – Она доктор и обследовала тебя на предмет травм и прочего. И…

– И я дал добро отнести тебя в каюту. Видишь ли, всё это время ты была в отключке, – вмешался последний незнакомец, державший Джелину, пока она не успокоилась. – Кстати я Боря – капитан «Гремучего». Добро пожаловать на борт. Но сперва пройдём со мной на мостик, я должен как-то отметить тебя в бортовом журнале, не всегда же тебе быть «неизвестной». Расскажешь откуда ты и как угодила в такую передрягу.

– Что? Вы не знаете, кто я?! – надменно высказалась гостья, помня о прошлом.

Окружающие люди переглянулись, перемолвились на своём языке, недоуменно посмотрели на неё, а потом Сергей что-то сказал, и все громко посмеялись. Джелина не оценила шутку и предпочла сделать вид, что не понимает их. Сделав серьёзное лицо, Борис ответил за всех:

– Ты же только что представилась! А что должны?

– Нет, наверное, – решив не ворошить прошлое, ответила девушка.

– Ну ладно, пойдём, а то у нас ещё много работы, – позвал капитан.

– Неужели вы уничтожите его тело? – вспомнив об Антаре, спросила Джелина.

– Ну, если тебе от этого станет легче, то знай, что он спасёт много жизней. Без этих элементов не может функционировать ни одна нейронная сеть, в том числе и этот ходячий танк, – на этих словах Борис постучал по вертикальной переборке, держащую решетчатую площадку над его головой.

Мысль об участи Антара успокоила Джелину. Она бессознательно начала доверять команде Бориса, но вот сам капитан ещё не мог полностью сказать того же по отношению к ней. Подъёмник доставил их на верхнюю палубу, где был мостик и каюта капитана через переборку. Усевшись в кресло пилота, Борис набрал команду на панели и вывел плоский экран, параллельно ведя расспрос новой пассажирки на родном для неё языке.

– Прошу садись на кушетку, – Джелина села справа от кресла пилота, и Борис сразу продолжил. – Нам нечасто встречаются попутчики. По правде сказать, ты первая кого мы подобрали в открытой пустоши. Вот скажи, какого лешего ты забыла там и как вообще пережила пять рассветов?

– Вы умны капитан, знаете о моём путешествии уже так много.

– Радиационный остаток говорит, что магнитный байк пережил пять рассветов и ещё на ходу, что само по себе чудо, не говоря уже о твоём появлении. С таким запасом воды, судя по пустым канистрам, ты могла проехать на магнитоцикле от самого Срединного хребта.

– Верно, так оно и есть. Но я была не одна. Мне помогли друзья из Сиэтла.

– Неужели! Этот город всё ещё существует?! Мы вот уже долгое время не получали весточки от них. Так значит ты американка. Что ж это подтверждает твой трицикл.

– Не совсем! – ответила Джелина на языке команды танка без явного акцента.

– Вот те раз! – бросив приборную панель и опять развернувшись к девушке, сказал капитан, опустив ладони на колени.

– Видите ли, я не помню своего прошлого и могу рассказать лишь то, что сама узнала пока жила в Сиэтле.

– Так стоп, не думал я, что ты хорошо знаешь наш язык. Потерпи до ужина, там всё и расскажешь. Иначе команда меня, потом по-отдельности просто замучает расспросами. Мне пока хватит того что уже знаю о тебе, чтобы заполнить рапорт. А теперь найди Зою и пусть тебя ещё раз осмотрит. Если что-то нужно, не стесняйся, спрашивай у неё.

– Хорошо, не буду мешать.

Джелина вышла, но остановилась в проходе, наблюдая за вознёй капитана с приборной панелью. Он отдавал команды, удерживая зелёный квадрат на панели, параллельно щелкая ещё несколько. Неожиданно выпуклая стенка-полусфера впереди него поднялась, отобразив заходящее Солнце через защитный затемнённый экран, усиленный прутьями в мелкую сеточку. Вид ярчайшего огонька, не слепящего глаза, поразил Джелину. Она уже давно не видела Солнца. Оно было так прекрасно. Его лучи пытались пробить пелену, поднявшейся, пыли. Насладившись видом, она спустилась к остальной команде «Гремучего».

Зоя провела тщательный осмотр и не обнаружила повреждений, а также шрамов, вживлённых зондов, ничего, что отличало бы человека сорок первого века. Доктор долго дискутировала сама с собой, задала пару очевидных вопросов. Джелина ответила ей, рассказав немного о себе, и пообещала продолжить за ужином. Еда русских отличалась, но была такая же мерзкая на вкус как у американцев. Жидкая баланда из смеси белков, жиров, углеводов, и высококалорийные трубочки, похожие на тянучку-жвачку, вот что было сейчас и всегда за редким исключением. Утолив первый голод, гостья поведала невероятную историю, и Зоя частично подтвердила её своими наблюдениями.

Команда «Гремучего» ещё никогда не слышала подобного. Перед ними будто возродилась легенда из далёкого прошлого, в которую они всё же не поверили. Сергей решил разоблачить Джелину, когда она сказала, что огонь Антара не мог навредить ей. Он взял прикуриватель и подал его нагретой стороной девушке. Она же, не подозревая, что ей предлагают, взяла посмотреть. Экипаж был просто в нескрываемом шоке, уставившись на девушку как на сверхъестественное явление, а Зоя долго ощупывала ладонь Джелины в поисках ожогов.

Следующая неделя была проще. Все как-то сразу привыкли и обрадовались новенькой на борту, оказавшейся весьма полезной помощницей, правда везде сующей нос и невероятно настырной. Отчасти помогло знание языка, отчасти неповторимая харизма, дарованная природой. Капитан после осмотра ещё одного квадрата местности, приказал взять обратный курс в подземный город русских – «Владивосток 2315», первым перенесённый в недра гор.

Восстановив магнитоцикл, Джелина выбралась наружу после заката, посмотреть со стороны на готовившийся к маршу «Гремучий». Размеры этого шагающего танка, единственного уцелевшего на Земле после Космической войны, не могли не поражать. Танк медленно разворачивался, задрав свою основную часть высоко над землёй, выпрямив четыре гидравлические ноги. Он напоминал чем-то больших пауков из самых жутких кошмаров Джелины. Защищённый свинцовым куполом сверху, танк передвигался в дневное время, и преодолевал большие расстояния. Наконец, Джелину вызвали обратно, и она поднялась в танк через шлюз, расположенный на брюхе «паука».

Гадюка

Третьи сутки прошли с тех пор, как был взят обратный курс. Джелина зашла в медотсек и застала там Зою за любимым занятием – уборкой и раскладкой оборудования по своим местам. Вообще эта женщина, по мнению Стейн, уделяла чрезмерное внимание порядку и соблюдению дисциплины. Вот и теперь она приняла девушку не лучшим образом:

– Так стоп! У тебя ноги чистые?

– Да не собираюсь я заходить! – Джелина встала в проходе. – И вообще, ты не видела Володю? Я ищу его целый час. Как вообще можно потерять кого-то в закрытом пространстве?

– Поверь, его можно. Ты же подымалась на орудийную палубу? Обычно он там пропадает ненадолго. Туда никто не заходит, точнее он никого туда не пускает. Запрётся там и не говорит, что делает.

– Орудийная палуба? Не была ещё там. Она над кают-компанией?

– Да, поднимешься по винтовой лесенке, и если тебе улыбнётся удача, то он откроет.

Развернувшись на пяточках, Джелина покинула медотсек. Пришлось использовать подъёмник, чтобы попасть на верхние палубы, а оттуда в кают-компанию. И вот, оказавшись под запертым люком, держась одной рукой за металлическую лесенку, приваренную к переборкам, она постучала вверх. Никто не ответил и Стейн громко сказала:

– Я знаю, что ты там! Открой, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить. Это важно!

– Неужели это не могло подождать? – отозвался приглушённый голос.

– Нет, это должно остаться между нами, а лучшего места не найти.

– Ладно, подожди немного, тут гидравлика барахлит.

Люк вскоре открылся, и Джелина поднялась на палубу. Перед ней на полу сидел Володя. В руках он держал несколько проводов и скреплял их липкой лентой. Поднеся зажигалку к ним, он расплавил ленту, которая полностью заполнила промежутки. За его спиной в свёрнутом положении, накрытое кожаным чехлом, находилось крупнокалиберное орудие. Джелина не могла сказать какое, но габаритами оно напоминало плазменную установку. Два его огромных ствола уставились в пол.

– Что надо, чего припёрлась?! – спросил недовольный рулевой, пряча провода обратно в канал.

– Нужно изменить курс.

– Что?! Зачем? – опешил Володя.

– Мне надо попасть на космический лифт.

– Байконур?! Да ты спятила! Командир ни за что не согласится идти через Сибирь.

– Но это крайне важно! – пытаясь казаться убедительной, возразила Джелина.

– Нет! Нет! И ещё раз нет! – встав с пола и подойдя к орудию, сказал Володя. – И даже будь я главным, то не за что бы ни согласился направить танк через территорию китайцев. После подписания договора о ненападении никто не пересекал границы вот уже сотни лет. Борис точно не согласится быть первым, – и, хлопнув себя по лбу, добавил. – Да почему я вообще об этом говорю!

Джелина хотела что-то возразить, но не успела. Вдруг раздался повторяющийся сигнал тревоги, и зажглось красное освещение. Голос командира громким эхом прозвучал по бортовой связи.

– Внимание экипаж. Полная боевая готовность. К нам приближаются три объекта – тип истребитель, – и уже отдельно на коммуникатор «рулевого». – Вова, я так понимаю ты уже на месте. Заряжай «Гадюку». Черти покинули Пхеньян и никак не успокоятся. Сдался им наш танк! Конец связи.

– Легки на помине!

Пытаясь вспомнить военную науку, которую частично изучила за время, проведённое в архивах, Джелина тревожно спросила у Володи:

– А разве у танка есть шансы против атаки с воздуха?

– Не хлопай на меня такими глазами. Мне начинает казаться, что я тебя нравлюсь! – выпалил «рулевой», надевая пояс с энергетической оболочкой-бронёй, которая покрыла его с ног до головы тонкой прозрачной плёнкой, способной выдержать прямое попадание плазменного снаряда. – «Гремучий» ещё не проиграл ни одного сражения за время командования Бориса Николаевича, – снимая чехол с орудия, продолжал он. – Это в двадцатом веке танки были уязвимы перед атакой с воздуха, а в наше время и с такой толстой бронёй, хрена лысого они получат!

Закончив бранную речь, Володя сел в кресло стрелка. Слева от него две пушки установились в горизонтальное положение. Бронированный защитный экран справа поднялся вверх, открывая ночное небо и предгорную пустошь на западе. Со стороны заката быстро приближались три яркие точки, помеченные куполообразным защитным экраном, образовавшимся перед орудием. Дальше платформа со стрелком поднялась на загривок «паука», по выехавшей из корпуса дугообразной рельсе. Стрелок и орудие разделились наверху. Управляя зажатыми в руках манипуляторами, Володя поднял их перед собой, а следом за его движением моментально встрепенулось громадное орудие. Стрелок и машина будто слились воедино, замерев в ожидании. От внешнего воздействия их защищала кинетическая оболочка в два уровня, первый плотно облепил человека и «Гадюку», второй куполом накрыл корпус танка вокруг орудия. Передёрнув рукой, будто автоматным затвором, Володя зарядил плазменные ячейки. Одно из дул съехало вниз, чтобы потом медленно подняться, но уже с гораздо меньшим диаметром. Всё это наблюдала Джелина, пока Володя не прогнал её к чертям собачьим под бронированный корпус.

Истребители стремительно приближались. Боря координировал действия экипажа и разворачивал танк, чтобы занять выгодную позицию в близлежащей низине. Сергей находился в инженерной и проверял показания генератора, чтобы в случае непредвиденной ситуации выжать из него как можно больше энергии.

Натолкнувшись на Джелину в коридоре, Зоя, бежавшая на мостик, накричала на неё и отправила в оружейную, облачиться в броню. Не сопротивляясь, девушка спустилась на вторую палубу, где нашла облегчённые титановые наплечники и пояс с кинетическим щитом, раскрывающимся при попадании снаряда в тело бойца. Из оружия она ничего не взяла и побежала к смотровому иллюминатору.

Противник приблизился, и Борис отключил вопящий сигнал тревоги. Следом послышались взрывы плазмы по правому борту. Один из них попал в корпус и освещение на палубах моргнуло. Раздался звук, будто что-то вязкое шлёпнулось о лобовое стекло минивэна. И это было очередное воспоминание, вернувшееся так некстати. Впервые после пробуждения Джелине было страшно, и это чувство оказалось так необычно знакомо, что на некоторое время она растерялась, забыв о начавшемся обстреле. Но следующий взрыв вывел её из транса, и она посмотрела вверх на переборки, обратив мысли к Володе, который готовился открыть ответный огонь.

За третьим плазменным зарядом, попавшим в корпус, «Гадюка» ответила продолжительной стрельбой. Джелина наблюдала, как череда ярких вспышек в иллюминаторе, закрывая звезды на своём пути, улетала туда, где истребители заходили на второй круг. Поразив одного противника, Володя сделал залп из крупного калибра, окрасивший небо в той части огромными кроваво-голубыми взрывами, которые заволокли половину видимого горизонта. Повредив ещё один истребитель, Володя заставил врага в спешном порядке ретироваться, оставляя в небе за собой полосу чёрного шлейфа.

Но не всё было так благополучно, как казалось. С виду отчаянная атака китайцев задержала экипаж «Гремучего» в сутках пути от Владивостока 2315, на целых двенадцать часов. Взрывы под ногами «Гремучего» оказались неслучайны. Танк увяз в рыхлых перевёрнутых и расплавленных плазмой породах. Чтобы вызволить его, Володе пришлось проявить не дюжую смекалку. Вместе с Сергеем они выбрались за борт, и потратил несколько взрывных зарядов, чтобы расколоть породу.

На подходе к городу на горизонте широкий чёрный столб дыма преграждал свет Луны. Экипаж «Гремучего» обнаружил разрушенные шлюзовые ворота и десяток тлевшей подбитой китайской техники на входе. Пхеньян нарушил договор и атаковал Владивосток. Китайцы сумели проникнуть внутрь, где встретил серьёзное сопротивление. Но бой всё ещё продолжался, Борис понял это, когда вызвал город, а в ответ получил лишь неразборчивый скрежет, как и двое суток назад. Враг глушил сигнал, а дроны, которые патрулировали окрестности, засекли танк и оповестили резервные войска, у которых правда не было и единого шанса против «Гремучего».

Владивосток

Прежде длинные ноги танка, поднимавшие его корпус на сотню метров от земли, теперь собрались под ним, позволив пройти через шлюзовые тоннели в городские переходы. Легковооружённый резерв врага пытался заблокировать некоторые ключевые тоннели-развилки, чтобы замедлить продвижение танка, но ударная мощь «Гадюки» смела его с пути несколькими залпами. Вскоре тоннели закончились, и танк подошёл к бетонной круглой платформе – лифту на нижние уровни, в ширину чуть больше самого «Гремучего».

Дистанционная активация огромного подъёмника не прошла, и капитан отправил Сергея к панели управления элеватором, чтобы обойти блокировку противника и запустить лифт. Джелина пропустила прямой приказ Бориса не покидать боевой пост и спустилась за механиком, оправдавшись позже неисправным коммуникатором. Она снова надела выданную ей броню и вооружилась короткоимпульсным скорострельным пистолетом в самозатягивающейся кобуре из мягкого металла на правом бедре. Корпус танка опустился на землю, в нём открылся широкий боковой люк. В арочный проход вышел десант в дыхательных масках и с плоскими кислородными баллонами за спиной.

– Плотность дыма мешает акустики, – предупреждал Борис. – Тепловизор тоже бесполезен, дым слишком горячий. Так что будьте начеку.

– Он знает, что я с тобой.

– Конечно, знает, – улыбался Сергей. – У тебя маячок в скафандре. – А через секунду скомандовал. – Оболочку на минимум!

– Что?! Зачем?

– Удобная цель, глупая, – шептал инженер. – И так шумишь, да ещё светишься как фонарь. Ты ещё руками размахивать начни, да крикни. Снизь интенсивность уже. Только случайно теплоизоляцию не выключи, они в опциях там близко.

Джелина последовала совету, и её оболочка вскоре погасла. У гигантского подъёмника было темно, но прожекторы «Гремучего» осветили путь к панели управления, устроенной слева от бетонной платформы. Отойдя от танка на несколько метров, Сергей развернул импульсную винтовку в руках и включил встроенный фонарь. Направленный луч осветил путь, заваленный скальными обломками, после частичного обрушения свода. Из обычных тоннелей, что использовались для системы вентиляции, валил чёрный дым. Он больше чем на половину заполнил пространство в округе.

– Должно быть, на нижних уровнях разгорелся нешуточный пожар, – заметил Сергей, перешагивая гряду камней.

– Я даже не вижу куда ступаю. Как же ты запустишь подъёмник?

– Держись за мной, как договаривались.

– Мы договаривались, что я буду прикрывать тебя.

– Надеюсь, до этого не дойдёт.

Джелина чувствовала себя в безопасности за спиной Сергея, но постоянно думала о том, что лучше бы оставалась в танке. Тревога не покидала её, может от того, что густая чёрная пелена затрудняла передвижение, а может от того, что ориентиров вовсе не было, а может просто пугали разрозненные звуки с нижних уровней, смешавшиеся в один монотонный гул.

Сергей уже поставил программу-жучка, что подбирала коды-пути к нейронной сети подъёмника, когда китайцы выскочили из темноты. Механик был занят сложным обходом и крайне обозлился, увидев противников, что помешали ему. Не растерявшись, он тут же поднял винтовку и открыл по налётчикам огонь. Три быстрых импульса подряд понадобилось, чтобы вырубить одного их нападавших, облачённых в чёрную броню из мягкого металла. Первый импульс рассеял его кинетический барьер, второй замедлил движение и пробил доспех, третий отбросил назад в темноту. Густые облака дыма воспламенялись, выгорая вовсе, когда рядом били разряды по броне или по каменным обломкам и стенам. Неприятель вынужденно отступил в темноту. Завязалась долгая перестрелка. Пространство вокруг подъёмника на короткое время полностью осветили белые импульсные разряды и жёлтые вспышки от взорванных гранат.

– Не подпускай их близко, – слышала в шлемофон Джелина. – Их мечи из прочнейшей и эластичной стали. Лезвие настолько тонкое, что пробьёт оболочку.

– Что у вас там? – вмешался Борис.

– Настрой сонар уже, ради всего святого, – ругался Сергей. – Одного вырубил. Наглые уроды, хотели подойти вплотную, думали, я их не замечу. Двое стрелков по-прежнему мешают подойти к пульту. Пытаются его поджарить зарядами, но он хорошо защищён.

– Ясно, держитесь. Пару минут, не больше.

Укрывшись от обстрела за обломком скалы, Джелина набралась мужества и выглянула посмотреть. Она и не думала стрелять, но когда поняла, что Сергея обходят со стороны, открыла огонь по неприятелю, заставив его вернуться на прежнюю позицию. Сергей не ждал помощи от Джелины, но обрадовался ей и продолжил стрелять по укрытию врага, выигрывая время, для активации подъёмника. В шлемофоне раздался ободряющий голос капитана:

– Давайте назад ребята. Процесс разблокировки завершён. Володя пальнёт по ним из «Гадюки».

Раздался плазменный взрыв, обломками частично завалило западный вентиляционный тоннель. Ответный огонь противника тут же прекратился. Стенка прохода обрушилась, но свод остался нетронутым. Десант выбрался из-под мелких обломков, накрывших его, и быстро вернулся на борт.

– Спасибо, что прикрыла меня, – пряча винтовку в специальный отсек на выходе, поблагодарил Джелину Сергей. – Я не думал, что выстрелишь с твоим-то отношением к оружию. Ошибался, значит. Прости.

– Нет, не ошибался, – улыбалась она, чтобы тут же помрачнеть. – Но что-то изменилось за последнее время. Будто какая-то часть меня вернулась, очень важная часть.

– Внимание, начинаем спуск! – их прервал голос Бориса, раздавшийся из универсального устройства связи на стене. – Сергей, давай в инженерную, чувствую, будет жарко. Нужна вся мощность, которую сможешь подать на щиты.

– Уже иду, капитан!

– Джелина поднимись на мостик, мне не помешает пара лишних глаз.

Через две минуты пара лишних глаз уже сидела в кресле второго пилота. Её наблюдения за экипажем не прошли даром. Она легко всё запоминала, узнала много о танке и уже могла им даже управлять. Борис не думал, что обучение Джелины пригодится вообще, но оказался ей крайне рад. Вести такой танк с неполным личным составом в крайне сложно боевой обстановке было бы невозможно, но со вторым пилотом Борис уже мог на что-то надеяться. Во всяком случае, он был не в праве оставить город, даже если бы знал, что тот уже захвачен. Долг заставил его спуститься в крайне невыгодное для «Гремучего» узкое пространство и навязать врагу бой с тылу.

Из-за отсутствия связи китайские силы, уже захватившие бо́льшую часть города, были не готовы к появлению шагающего танка. «Гремучий» всегда играл ключевую роль в обороне Владивостока. Узнав о появлении танка, гарнизон перешёл в наступление. Основные силы противника оказались зажатыми в центральных гротах города. Чтобы избежать окружения, Китайцы отменили радиомолчание и скоординировали действия войск. Под натиском русских отряды противника отступили к западным тоннелям.

Протяжный рёв «Гадюки» заглушал даже мощные взрывы. Володя поливал врага залпами раскалённой плазмы. В него стреляли, бросали гранаты, пытаясь пробить кинетический барьер, но только зря тратили боеприпасы. «Гремучий» быстро продвигался к центральному залу, где враги соорудили временный командный штаб. С восстановлением связи приходили сводки о позициях врага и продвижении сил городского гарнизона. Но одно из сообщений застало каждого из командиров врасплох:

– Внимание, командованию гарнизона. Говорит Старица. Ядерный зал атакован, охрана перебита. Мы укрылись в защищённой лаборатории. Сумасшедшие они перегружают ядро. Повторяю. Враг перегружает ядро.

– Тимофей Викторович. Как же так?! – Борис ударил кулаком по панели, чем обрушил ненадолго её голографический интерфейс.

– Выродки, пытаются взорвать нас!

– Зачем это им?! – сообщение и ярость капитана обеспокоили Джелину. Взгляд её просил объяснения.

– Город им уже не захватить – это понятно. Но кто же мог подумать, что они бросят все силы на атаку реактора. Конечно, теперь всё ясно.

– Что ясно?

– Ядро взорвётся, и они решат так все проблемы, – Борис рассуждал хладнокровно и пугающе. – Уничтожат вражеское население. Ведь даже при оккупации нас надо было бы кормить, тратить ресурсы. А так они заново освоят урановые месторождения, ценой всего лишь уже побеждённой армии.

– Но, как они могут так поступать?! – отказывалась верить Джелина.

– О, господи! Да не смотри на меня так. Мир изменился, хорошая ты моя, выжить с каждым столетием всё сложнее. Сосредоточься лучше на управлении. Мы должны прорваться.

– Не верю ушам своим, – на связь вышел Владимир. – Что делаем командир?!

– Поступил новый приказ. Захватить центр и отвоевать площадь перед ядерным залом. На всё дают полчаса.

– Управимся раньше. Конец связи.

Перехватив приказы Пхеньяна, русское командование предприняло экстренные меры и ускорило наступление. Защитники не жалели жизни. Они понимали, что на кону, рисковали и умирали за каждый отвоёванный переход. Вся техника была разбита ещё в первые сутки сражения, поэтому только люди стояли друг у друга на пути. Короткие перестрелки, пока не кончатся боеприпасы, а за ними неотвратимые рукопашные бои, вспыхивали в разных залах и тоннелях города.

На подходе к урановому залу на общий канал вышел, Старица. К этому времени он с группой бойцов прорвался к реактору. Солдаты зачистили лаборатории, но уже было слишком поздно:

– Странно, по общему каналу, – заметил Борис.

– Внимание, жители Владивостока. Реактор перегружен. Процесс не остановить. До взрыва осталось сорок одна минута минут двадцать две секунды. Повторяю. К ядру не подступиться, процесс не остановить. Взрыв через сорок одну минуту.

Объявили общую эвакуацию. Каждый, кто имел передатчик, получил приказ немедленно покинуть город. Борис не хотел верить в то, что Владивосток потерян. Он вызвал Старица и спросил:

– Тимофей Викторович, неужели ничего больше нельзя сделать?

– Нет, ничего. Соединение ядра не остановить. В ядерный зал мне не пробиться. Температура слишком высокая. Энергетическая оболочка не выдержит. Простите.

– Я смогу отключить ядро, – тихо сказала Джелина, озвучив собственные мысли. – У меня получится.

Борис мрачно посмотрел на неё, и она тут же добавила.

– Нет, ты не понимаешь. Я уверена. Точно знаю, только доставь меня туда.

В её слова капитан с трудом верил, но в глазах прочёл непоколебимую решимость. И тогда, отклонив приказ эвакуации, он направил танк, в тоннель, ведущий к ядерному залу.

Агрессор разрозненно отступал, защитники города уже не преследовали врага, но кое-где ещё раздавались единичные плазменные разряды. Владимир пару раз выстрелил из гадюки, чтобы расчистить баррикады, это сэкономило время. Хорошо, что в тоннеле на этот момент не попались люди.

Наконец, танк опустился на корпус у входа в ядерный зал. Борис оставил Владимира за себя на борту. В полной экипировке команда покинула «Гремучий», осторожно перебегая к лабораториям. По пути они заметили следы недавнего ожесточённого сражения, а у входа в здание реактора, убитых солдат как своих, так и чужих, упавших в нишу или отброшенных к стенке. У заблокированной двери Борис нажал кнопку вызова:

– Тимофей Викторович, приём. Пустите нас.

– Проходите. Я в своём кабинете, на втором этаже по лестнице справа.

Двери в брызгах запёкшейся плазмы разъехались в стороны. Впереди взрывом поваленные баррикады из бочек. Справа и слева через прозрачные стены разгромленные лаборатории с телами учёных внутри. На лестнице ещё трое убитых китайцев в чёрных доспеха, сложенных друг на друга в углу, чтобы не мешали проходить. Группы, что зачистила здание реактора, уже не было здесь. Все покинули объект, как только объявили эвакуацию.

– Зоя, Сергей, прикройте вход на случай непредвиденных гостей, – скомандовал Борис. – А мы подымимся к профессору.

– Поспешите, – укрывшись за баррикадой, ответил Сергей.

Борис и Джелина застали учёного в любимом кресле, откинувшегося на спинку, как ни в чём не бывало. Инженер уже не надеялся выбраться живым, и наблюдал через двойной защитный экран, как ослабевает сдерживающее ядерную реакцию электромагнитное поле, искривляя пространство в радиусе собственного действия. В комнате оказалось непривычно жарко, поэтому на лице Тимофея, выступила испарина, а его белый халат потемнел от пота за спиной и на груди.

– Как остановить реакцию? – ворвавшись, выпалил Борис, вдохнув непривычный горячий воздух.

– Очень просто, – ответил инженер, посчитав людей за галлюцинации, от нарастающего жара. – Под ядром в гранитной плите спрятан запирающий механизм. Он отменит все китайские надстройки, пришедшие с нейронного процессора, и позволит мне запустить охлаждающую реакцию. Ядро остынет и тогда я смогу его отключить, чтобы всё исправить. Только вот оказавшись в том зале ты поджаришься, пока будешь пробираться к механизму.

– Он да, а я нет. Скажите, что нужно сделать? – вмешалась Джелина.

– Ну, там есть переключатель, щёлкни его, и ты принудительно запустишь реакцию охлаждения, – равнодушно ответил Тимофей, смирившись со скорой смертью.

Джелины выбежала из кабинета профессора и, преодолев пару лестниц, спустилась к запертому бетонными плитами проходу. Тут же сняла броню, куртку и пистолет, и кинула их в угол. Тимофей не заставил долго ждать. Бетонная стена разделилась пополам, разъехавшись в разные стороны. Джелина зашла в пространство между первой и второй защитными преградами. Жар от последней стены чувствовался уже здесь. Через минуту бетонные плиты сзади опять съехались, заключив девушку в небольшом буферном и совершенно слепом пространстве. Темноту развеяло сияние от сдерживающего поля, просочившееся через расширяющуюся щель последней бетонной защиты.

Невероятный жар сродни адскому пеклу охватил Джелину. Одежда моментально почернела, низ истлел, а верх загорелся. Огонь поглотил девушку, уничтожая остатки синтетических тканей. Она вспыхнула, проходя мимо раскрасневшейся от температуры металлической переборки справа, отделявшей основной зал от технического помещения. Её волосы превратились в огненные языки, развеивающиеся назад при ходьбе, глаза налились синевой пламени, а тело разогрелось до белого свечения. Она двигалась к цели, оставляя на полу горячие следы.

За переборкой был зал, где над гранитной плитой парило ядро, размером с футбольный мяч. Оно было разделено на две половинки, находившиеся так близко друг от друга, что ещё чуть-чуть и могли бы образовать одно целое. Электромагнитная сила сдерживала реакцию, не давая половинкам соприкоснуться. Ядро излучало огромное количество света и тепла. В этой реакции силовые линии сдерживающего поля становились видимыми, напоминая собой алые струны гитары, рвущиеся на самом удачном аккорде при игре. Часть из них резко, словно ударом хлыста, изгибалась в бок, другие просто повисли в воздухе, замыкаясь в пустоте. Было приятно и красиво, жар ласкал тело. Джелине хотелось наблюдать реакцию вечно, но её сопровождал нарастающий низкий шум, не предвещавший ничего хорошего. Он напугал, и это помогло собраться.

Джелина осмотрела гранитную плиту. Низкая, она едва доставала до колен. Под ней оказался тумблер, спрятанный в узких пазах, что защитили его от температуры. Она открыла защитную крышку и подняла переключатель. Через пару минут сдерживающее поле стабилизировалось, а температура быстро опустилась до нормального уровня. Ошарашенный, но вместе с тем счастливый Тимофей закончил процедуру. Через термозащитное стекло было хорошо видно, как он судорожно вводил команды, что добавили охлаждающий реагент, и полностью остановили процесс.

На выходе из ядерного зала, Джелина приняла обычный вид. Она почти полностью остыла, когда нашла куртку, быстренько прикрылась ей, не надевая, и встала в углу. Вскоре подошли Зоя и Сергей, выскочившие за Борисом в последний момент, чтобы стать невольными свидетелями деяния попутчицы. Володя же остался в кабинете Старица над ядерным залом, не поверив в то, что увидел собственными глазам. Он потом ещё долго стороной обходил Джелину, опасаясь, даже соприкоснуться с ней.

Зоя принесла девушке одежду и выгнала Сергея, уставившегося в угол, где укрывшись за курточкой, спряталось очаровавшее его создание. Разговаривать Джелина не могла, она всё ещё пыталась понять, что же произошло. Невероятная усталость одолела её, поэтому одевшись, она сразу поднялась обратно на борт «Гремучего», сопровождаемая беспокойными взглядами ошарашенных людей. Она спустилась в каюту и упала на койку, проспав до следующих суток.

Борис поставил танк на разбитой взрывами плазмы площади, единственном месте, где он не мешал бы другой технике расчищать завалы. Но первые сутки никто не убирал улицы, воздух был слишком токсичен. Инженеры перекрыли подачу кислорода, чтобы остановить распространение пожара и быстрее потушить ещё тлевшие постройки. Выжившие укрылись в сохранивших герметичных тоннелях.

Проснуться оказалось тяжело, но голод, жажда и невероятная сухость кожи заставили Джелину подняться. Мышцы и кости сковывала непреодолимая боль, словно тысячи тончайших иголок прошили тело насквозь, приковав к постели. Собрав силы, она всё же встала, чтобы потом, снова упасть и примерно только через час наконец-таки выбраться из каюты.

У подъёмника Сергей наткнулся на Джелину, плечом упёршуюся в металлическую решётку. Вновь обессилив, она медленно сползала по ней. Он тут же подхватил её и отнёс в медотсек. Зоя поставила диагноз – сильнейшее обезвоживание организма. Оставалось только догадываться, как после такого метаморфоза девушка вообще выжила, не говоря уже о том, что самостоятельно смогла подняться в каюту. Но они позаботились о ней, и уже через несколько часов она покинула «Гремучий».

Пара солдат в броне сидела на ступенях перед разрушенной лавкой, бросив под ноги винтовки. Они даже не разговаривали, а тупо смотрели по сторонам или в одну точку, пытаясь забыть о пережитом насилии. На ярусе выше, люди заканчивали тушить пламя, подступившее вплотную к каменному мосту через пропасть, разделяющую противоположные части огромного грота. В восточной части города в переполненный госпиталь, организованный в тоннеле между жилой зоной и ремонтным цехом, перенесли тяжело пострадавших. Легкораненые добирались туда своим ходом, чтобы потом часами сидеть в очереди на первую помощь. Хирург с лазерным скальпелем, перед настилом из сложенных контейнеров, отгороженный ширмой от прочих лежанок, проводил операцию на проломленном черепе подростка, обливаясь холодным потом, среди стонов и просьб о помощи. Погибших укладывали вдоль стенок тоннелей, пытаясь хотя бы оборванным куском ткани прикрыть всегда почти обожжённые, а порой изрубленные лица. Позже специальная машина с двумя дронами в сопровождении проехала по улицам. Роботы подбирали тела и увозили их в похоронные пещеры за городскими тоннелями, где толпы народа оплакивали убитых.

Она шла по тоннелю, уже частично расчищенному машинами, иногда подносила маску ко рту, чтобы вдохнуть чистого воздуха, смотрела по сторонам на мёртвых людей и придавленных крыс, извечных спутников человечества, порой ещё живых, пищащих и скоблящих из-под непреодолимых завалов. Душащий ком скорби добрался до подбородка, первая слеза скатилась по щеке, чтобы потом испариться в воздухе. Она часто отворачивалась, было тяжело смотреть на обожжённые тела, но Джелина всё равно должна была всё увидеть, поэтому шла дальше.

Слух распространился быстро. Заметив чужую, горожане с восхищением провожали её взглядом, но также испытывали страх перед скрытой в ней невероятной и непонятной силой. Никто не подходил к ней, наблюдали лишь со стороны, следили. Это начинало раздражать. Джелина постоянно замечала, как какой-нибудь мальчишка, а то и группа детей ходят за ней попятам, пытаясь быть незаметными. В итоге она перестала появляться в людных местах, а в конце недели, когда улицы очистили, а подачу воздуха полностью восстановили, служащий из городского управления передал Джелине приглашение в зал собраний городского совета.

– От лица жителей города выражаю вам искреннюю благодарность за столь самоотверженный и благородный поступок, – сказал пожилой мужчина в сером балахоне. Он сидел в кресле, когда Джелина встала на каменную трибуну без стойки, оказавшись, таким образом, в центре собрания шестерых стариков. – Прошли века и нам уже никогда не узнать, что произошло в те далёкие времена. Мы всё ещё чтим величие предков и помним кто такая дева Огня. Других логичных объяснений тому, что случилось у ядра, просто нет. Если же мы заблуждаемся, то прошу, просветите нас в собственном невежестве.

Старик замолк и посмотрел на молодую женщину, ожидая ответа. Джелина долго осматривала собравшихся мужей. Ей показалось, что они напуганы и испытывают некоторое смятение из-за её присутствия. Но вскоре девушка поняла, что не страх, а надежда движет этими людьми и она рассказала им, что знает:

– Когда я очнулась, то не помнила себя. Долгое пребывание в анабиозе повредило мою память. Забвение коснулось самых дорогих воспоминаний о жизни, личности и судьбе. Долгое время я изучала себя по сохранившимся в архивах сведениям и личным записям, также для меня открылись некоторые способности. Но они не испугали, напротив, казались естественными. Друзья из Сиэтла сказали, что только здесь в городах русских найду помощь и средства. Я прошу вас…. умоляю. Я должна покинуть планету и отправиться в долгое странствие.

Старики долго перешёптывались, а после глава совета вновь обратился к ней:

– К сожалению, у нас нет даже обычных летательных аппаратов, не говоря уже о космических. Но, возможно, они сохранились в Байконурском подземном корпусе. Вам следует посетить его, и мы поможем вам в этом. Вероятность нового нападения в ближайшем будущем крайне мала, поэтому «Гремучий» в вашем полном распоряжении.

Каждый голос совета ещё выступил по разу, как требовал обычай, а после Джелину проводили в лучшие каменные палаты, которые она видела в жизни. Мягкая деревянная мебель, широкая софа с чистым бельём, стеклянный столик, а на нём в хрустальной посуде спелые овощи из оранжерей, листья салата, горсть диковинного мелкого винограда и один вкуснейший апельсин. В этой комнате было всё, о чём мечтала Джелина, но пройдя в уборную, она увидела то, о чём уже забыла желать. Ей приготовили квадратную неглубокую ванну, полную пены, с благоуханной горячей водой.

– Неужели?! – дивился Сергей рассказу, гуляя с Джелиной по нетронутому боями просторному гроту. – Вот это почести. На тебя одну израсходовали столько воды!

– Что это за шум?

– Из-за тех огромных перегонных резервуаров? – Сергей указал на колонны, пробивавшие потолок и пол. – Видишь ли, Владивосток не только самый старый подземный городом, но также самый технически оснащённым. Здесь находится крупнейшая в мире лаборатория для производства воды. А её нужно очень много и не только для машин. Мы надеемся, что вернёмся на поверхность, поэтому сохранили многие виды растений в оранжереях на верхнем ярусе.

– Я узнала, что тут живёт, по меньшей мере, сто тысяч. Откуда же вы берёте столько воды?

– Да прямо из мантии, – Сергей вывел Джелину из грота в соседний короткий, узкий тоннель, продолжая лекцию. – Водяной пар, знаешь ли, а также водород, кислород и другие элементы, не успевшие образовать ковалентных связей в недрах. Также город имеет несколько очистительных станций, фильтрующих воздух и воду. Но этого мало, приходится экономить. Твёрдый водород уже давно стал главной платёжной валютой, на нём теперь базируется жизнь, поскольку воду и основную долю энергии получают именно из него. Ах, вот и базар.

Место, где был городской рынок, превратилось в руины, но как только завалы расчистили, торговля вновь возобновилась. Идя по переходам, ставшими узкими из-за того, что продавцы заняли всё свободное пространство торговыми местами, Джелина присматривала новые вещи, которых лишилась из-за последних событий. Её интересовала тёплая одежда: кофты, штаны, носки, майки. Также она хотела найти: фонарик, нож, фляжку, термос и, в общем, всё то, что могло бы пригодиться в новом путешествии. Вскоре её нагнал Сергей, который задержался у одной палатки, пытаясь сбить цену за пачку вакуумных предохранителей. Жаль у него это плохо получилось, и он купил лишь пару штук. Как только инженер подошёл, Джелина сказала ему:

– Твой город отличается от Сиэтла. Здесь много людей, скоростные вакуумные тоннели и даже рынок. В Кордильерах невозможно что-либо достать, а тут жить, кажется, гораздо легче.

– Владивосток – один из крупнейших городов, построенных под землёй. Наши источники энергии – главное причина всего этого изобилия, но и главная опасность. Пытаясь завладеть месторождениями урана и лабораторией, наши соседи предпримут ещё много попыток. И праздновать им победу в этот раз, если бы не ты. Спасибо тебе за помощь, Джелина.

Сергей, словно рыцарь из средневековья, встал на одно колено, протянув руку девушке. Джелина растерялась, и лёгкий румянец проступил на её лице. В тусклом свете перехода его было едва разглядеть, но Сергей заметил. Наконец, девушка сообразила, что хотел от неё инженер, и подала правую руку. Сергей припал губами к её пальцам и легонько поцеловал, коснувшись края митенки из чёрного кожзаменителя.

– Так делали предложение руки и сердца, задолго до моего времени, – Джелина рассмеялась, но отметила себе, что крайне польщена. – Думаю, изучая двадцатый век, ты что-то перепутал.

– Возможно, – Сергей жутко смутился и поднялся, стряхивая пыль с колена. – Кстати, ты знала, что тебя мессией называют уже?

– Правда?! – удивилась она и быстро сменила тему. – Расскажи мне ещё что-нибудь городе!

– Ну, не знаю даже с чего начать.

– Начни с названия. Почему две тысячи триста пятнадцать?

– Точно никто не знает, – Сергей перешёл на медленный шаг. – История превратилась в легенду. Предполагают, что Владивосток перемещали под землю ещё до начала «буйства стихий». Совпадение или нет, но две тысячи триста пятнадцать – это ещё и год, когда повелитель покинул Землю, отправившись в странствие, так и не вернувшись из него.

– Удивительно, – повернув направо на очередном перекрёстке тоннелей, Джелина коснулась стены и добавила. – Даже представить не могу, сколько усилий потребовалось, чтобы создать всё это. Ещё в Сиэтле я восхищалась огромными залами и переходами, но размеры этого города поражают. Он гораздо больше.

– Ну, тогда мы в нужном месте.

Сергей вывел гостью на смотровую площадку, нависшую над крышами торговых рядов. Взору предстал широкий и длинный зал, противоположная сторона которого находилась в трёхстах метрах впереди. Джелина склонилась над перилами и посмотрела вниз, где ряды заполняла медленно плывущая в два противоположных потока толпа разношёрстного народу. Казалось, недавние ожесточённые схватки нисколько не повлияли на рынок. Люди покупали, предлагали обмен или пытались всучить очередной хлам незадачливому простаку.

– Давай! Скорее! Спустимся вниз.

Потянув друга за собой, девушка быстро сбежала по лестнице, стуча каблуками по металлической решётке в ступеньках. Сергей не ожидал такого резкого старта и потерял её из виду. Десять свободных минут было у Джелины наедине с подхватившим её потоком незнакомцев, зазывающих, предлагающих, спрашивающих и простых шарлатанов. Стейн подходила к разным палаткам и смотрела на выставленный товар. Здесь продавали всё, что только пожелаешь. Она обменяла свой твёрдый водород на то, что хотела, обойдя лишь три прилавкам, пока её не нашёл Сергей. А прилавков здесь оказалось больше сотни, и пока девушка не обошла бы их все, Сергей не мог даже надеяться вернуться на «Гремучий». Немного позже присоединилась Зоя, отыскав друзей по коммуникаторам, и инженер вовсе потерял надежду, вынужденный ходить с женщинами по всем укромным закоулкам, слушать их мнение и отвечать на риторические вопросы. Его утишал лишь факт, что завтра «Гремучий», после капитального ремонта и диагностики системы, вновь отправится в путь, но теперь уже на запад, приближая Джелину к цели.

Бинго

Однообразная и унылая пустошь Гоби осталась позади. «Гремучий» преодолел её за девять суток интенсивным маршем на полусогнутых ногах. Такое быстрое движение изрядно раскачивало танк и доставляло некоторое неудобство команде: пролитым напитком, испачканной или порванной формой, постоянной тряской, расшатывающей нервы, и разбросанными инструментами. Благо хоть одежда самоочищалась и восстанавливалась на ходу. Такой Джелина не видела в Сиэтле, она даже специально её порезала, чтобы посмотреть, как невидимые нити сплетаются снова. Совет выполнил обещание, а для успешного завершения миссии усилил команду «Гремучего»: парой техников в подчинение Сергею, специалистом по вооружению и стрелком для гадюки.

Инженера радовали новые помощники. Он всегда мечтал и, наконец, попал в окружение симпатичных женщин. Весёлая Катя, оказала ему особое внимание, а серьёзная Мэй беспрекословно слушалась. Ещё бы, ведь недавно Сергей стал почётным гражданином. Он долго не придавал особого значения тому, что кто-то его ценит или уважает, пока к нему не приставили таких хороших девушек. И только тогда он по-настоящему понял, каково это – быть героем. До Мэй ему не приходилось работать с корейцами, несмотря на то, что её народ вот уже ни одно десятилетие жил во Владивостоке. После захвата китайцами Пхеньяна 2455, совет города открыл ворота беженцам и безвозмездно отдал им северные тоннели.

Володя же проявил крайнее неудовольствие, передавая «Гадюку» новому стрелку. Игорь был из тех людей, что как раз понимали, насколько человек может оказаться привязанным к вещам подобного рода. В разговоре с хозяином орудийной палубы этот уже немолодой мужчина погладил свой короткостриженый затылок и сказал то, что рулевой никак не ожидал услышать:

– Не волнуйся, Владимир. Я буду обращаться с ней осторожно и ласково, как с молодой женой.

– Хорошо, – ответил рулевой, крепко сжав руку товарища.

В арсенале, наконец, хоть кто-то навёл порядок. Появилось новые вооружения и броня. Макс (последний из ступивших на борт новичков «Гремучего») выглядел ещё довольно зелёным в свои двадцать три года, но был крайне талантлив, особенно по части импульсного оружия. Его рыжеватые волосы привлекли Джелину, так как за последнее время она ещё не видела ни одной головы, кроме своей конечно, отличавшейся по цвету от чёрного дёгтя. Первый раз она долго держала его за плечи, всматриваясь в необычно светлые для этого времени локоны, и даже послюнявила пальчики, чтобы проверить, не краска ли это. В итоге парня это весьма озадачило, поскольку Джелина ещё долго не отходила от него. Чтобы хоть как-то отвлечь девушку он решил подобрать ей новую броню, чем заработал себе ещё больше проблем. После она начала заходила чаще, так как была очень признательна за отличную экипировку. К общему счастью – это продлилось всего пару дней.

На закате Джелина в дыхательной маске вылезла через люк на верхней палубе. Её синяя оболочка искрилась в свете заходящего Солнца, отражая заряженные частицы. Магнитные ботинки не давали ей соскользнуть, и она безопасно прошла по скользкому корпусу к носовой части. Впереди, скрывавшееся за хребтами Джунгарского Алатау, нещадно палило светило. Оно заставляло жмуриться даже через затемнённый визор. Справа едва различался горный хребет, закрытый почти до самой вершины серыми массами пыльной бури, наступающей с востока. Ветер усилился. Сергей, что согласился на такую авантюру и скрыл от системы разгерметизацию отсека, исключительно только из любви к подруге, уже торопил. Его дружбой Джелина не хотела злоупотреблять и вернулась в танк, который, сбавив ход, двигался через горный проход, соединявший Среднюю Азию и Китай.

Ходячий танк легко преодолевал узкие участки, заваленные обломками скал, ровно вышагивал через многочисленные трещины поперёк пути. После Джунгарских ворот «Гремучий» повернул в сторону заката и под тенью хребтов двигался к их западной оконечности. Где-то там, в горных массивах спрятан древний комплекс со времён колониальных переселенцев – Байконур-23. Впоследствии комплекс расширили до размеров малого подземного города, но вот уже на протяжении столетий с ним не было никакой связи. Джелине оставалось лишь надеяться, что люди всё ещё живут там, а их космический лифт, ставший в своё время феноменальным прорывом по доставке грузов на орбиту, функционирует.

Запасы воды в системе подходили к концу. Капитан поручил в предрассветные часы разведать близлежащие склоны, во всевозможных трещинах которых ещё мог сохраниться лёд.

Синяя оболочка-броня русских оказалась универсальной, защищая носителя не только от жара плазмы, но и от лютого холода на поверхности планеты в ночные часы. Сильнейший ветер, замедлявший движение танка теперь стих, меняя направление. Образовалось некоторое кратковременное затишье, которым поспешила воспользоваться команда. Первым по толстому металлическому траппу спустился Володя. Пренебрегая безопасностью, он почувствовал всю силу сковывающего холода, и лишь продрогнув окончательно, включил оболочку. В руках он нёс средней величины контейнер из термостойкого белого материала с вертикальной ручкой. За ним вышел Сергей в сопровождении помощниц. Мэй вывела человекоподобного робота, который нёс тяжёлое оборудование в таких же белых как у Владимира ёмкостях. Руки дрона были длиннее человеческих, и он сгибал их в локтевых шарнирах, чтобы не касаться контейнерами земли. Следом вышла Джелина, поглядывая на робота. Она ещё не совсем привыкла к соседству умных машин, но всегда восхищалась ими, как торжеством человеческого разума. В руках девушка развернула узкий планшет, сворачивающий свою графическую прозрачную оболочку в один тонкий цилиндр. На устройстве яркими точками горели места трещин, где по предположению бортового компьютера могла находиться вода. Такой же планшет взял с собой и Борис, покинув танк следом за Джелиной. Через плечо он нёс импульсную винтовку. За ним Игорь с тем же оружием. Всем остальным в группе высадки Макс выдал лишь по плазменному пистолету, крепящемуся под оболочкой на поясе или правом бедре. Команда разделилась на две группы. Капитан отправился на запад с Джелиной, Владимиром и Игорем. Сергей забрал, одолженный подругой планшет, и пошёл с остальными в южном направлении.

У глубокой, узкой и извилистой трещины Володя открыл контейнер и достал оттуда несколько автоматических зондов-пауков, удивительно похожих на одноимённый отряд членистоногих. Он шёл вдоль трещины и ронял в неё устройства через каждые двадцать пять метров. Не обнаруживая воды до стометровой глубины, зонды растопыривали крючковатые ноги, чем останавливали падение, затем быстро взбирались по стенкам и возвращались обратно в контейнер. Закончив с трещиной, Володя прижал пальцами шлемофон к уху и спросил капитана, находившегося в пятидесяти метрах слева от него:

– Ну, как там у тебя?

– Голяк! Возьму ещё восточнее, – ответил, приглушенный динамиками, Борис и, обращаясь уже к Джелине, добавил. – Золотце, удали там у себя мою трещину.

– Уже сделала, – ответила Стейн, прикусив нижнюю губу. Освоив к этому времени в совершенстве почти все бортовые приборы русских, она быстро и элегантно свернула вновь одолженный, но уже у Бориса, планшет обратно в цилиндр.

– Ты отдал ей свой?! Не могу поверить, как она уговорила тебя, после того, что сделала с кают-компанией, – негодовал Володя.

– Да ладно тебе, было же весело.

– Весело было вам, а мне…

– Бинго! У меня несколько тонн льда, – в общем канале раздался восторженный возглас Сергея, прервавший жалобное нытьё Володи, – Думаю, поиски закончены, предлагаю подогнать танк и начать погрузку. Как слышно? Приём?!

– Принято! Моя группа вернётся на борт, оставайтесь на месте! Приём, – ответил капитан.

– Ждём! Конец связи!

Игорь замыкал группу. За время высадки он ни разу не опустил винтовку и всегда был настороже, будто ждал нападения. Также он оказался любителем всевозможных инструкций, как уже успел выяснить экипаж, и уже давно утомил всех чтением устава наизусть. Но Джелина поняла его, пока наблюдала, как он вглядывается в тёмную даль. У траппа в танк она вызвала его в приватный канал, чтобы сказать:

Конец ознакомительного фрагмента.