Глава 4
Донован Нейман
Сдвигаться в сторону переборка не захотела, и Нейман, несшийся по коридору в режиме айрбайка, вдруг почувствовал себя мухой в сиропе: искин системы безопасности «Сизифа», распознав угрозу здоровью члена экипажа, сгенерировал перед его телом защитное поле.
В первое мгновение после срабатывания поля Донован, получивший чувствительный «толчок» в грудь, вспомнил ближайших родственников создателей искина и даже пообещал себе заменить его на более современную модель. Но когда «надвигающаяся» переборка замерла в паре миллиметров от кончика носа, изменил свое мнение на диаметрально противоположное: эта часть лица, пусть и не вписывающаяся в современные каноны красоты, была ему очень дорога.
В общем, дождавшись отключения защитного поля, он кое-как утвердился в вертикальном положении, отключил музыку, бьющую по ушам, и благодарно воскликнул:
– Спасибо, Мэри!
Искин не ответил. Видимо, переваривал предыдущую тираду.
Еще раз представив себе последствия столкновения носа и переборки, Нейман подумал и извинился:
– Прости! Я был не прав.
– Ладно, – обиженно проворчал искин. – На этот раз прощаю.
– Кстати, а что с переборкой? – поинтересовался Донован, благоразумно не расслышав словосочетание «на этот раз».
– Ничего. В полном порядке. Просто некоторые из нас слишком громко слушают музыку, – ехидно ответила Мэри. И добавила: – А еще позволяют себе игнорировать предупреждающие световые сигналы.
Донован кинул взгляд на мигающие алым стенные панели, потом посмотрел на экран НГП[50], «протаявший» прямо перед ним, и ошалело присвистнул:
– Ого!
– Вот тебе и «ого»! – захихикал искин. – Ну что, может, попробуешь забежать туда еще раз?
– Я что, совсем дурак? – замахал руками Нейман и на всякий случай отошел на шаг назад.
По своему обыкновению, Мэри тут же прицепилась к его словам. И нахально заявила:
– Пожалуй, не совсем…
Донован открыл рот, чтобы высказать все, что он думает об охамевшей железяке, и… вспомнил об астероиде!
– Нил у себя?
– Ага…
Судя по тону, которым было произнесено это самое «ага», искин рассчитывал собачиться как минимум до второго пришествия!
– Тогда открывай: доругаемся как-нибудь потом…
Легонькое шипение, которым Мэри сопроводила открывание переборки, можно было расценить как недовольный вздох. Впрочем, Нейману, увидевшему багровое лицо напарника, было уже не до нее:
– Нил! Ты ненормальный!! Сто-о-оп!!!
Нил Скотт, первый и единственный пилот «Сизифа», уродовавшийся на универсальном тренажере компании Natsco, услышав голосовую команду, деактивирующую силовое воздействие, недовольно взвыл:
– Дон, я тренируюсь!!!
– При трех с половиной g?! Ты псих! Если тебе не хватает мышечной массы – пройди косметический морфинг: это не так уж и дорого.
– Я не собираюсь тратить деньги на всякую ерунду! – взвыл пилот. – Чего ты сюда приперся? До начала моей вахты – еще полтора часа, и я имею полное право заниматься тем, чем хочу!!!
– Имеешь… – ехидно ухмыльнулся Донован. – Прости! Я буду ждать тебя в рубке.
Восемь лет работы в паре сделали свое дело: услышав тон напарника, Нил замер, повернул к Нейману чудовищно отекшее лицо с набрякшими веками и прохрипел:
– Ты что-то нашел?
– Скажу. Через полтора часа. В рубке. Перед тем, как сдать тебе вахту!
Ворвавшись в рубку, Скотт наткнулся взглядом на виртуальную модель «Найденыша», вращающуюся прямо над его креслом, и с интересом уставился на нее:
– Что в нем, Донни?
– Немного осмия, палладия, платины…
– Не трави!
Услышав в голосе напарника мольбу, Нейман откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и ехидно предложил:
– Может, попробуешь догадаться?
– До-о-он!!!
Перевитая вздутыми венами гора мышц сделала шаг вперед, и геолог, ощутив нешуточную угрозу для своей жизни, предпочел сдаться:
– Рениит[51].
– И… сколько?
– Диаметр астероида – кстати, я назвал его Найденышем, – одна целая и две десятых километра.
– Сколько рениита, Донни?!!!
– Триста[52] с лишним миллионов тонн.
– Врешь… – недоверчиво выдохнул пилот.
А в его глазах появилась такая неистовая надежда, что Нейман, собиравшийся еще немного поиздеваться, расплылся в счастливой улыбке:
– Нет, Нил, не вру. И готов носить тебя на руках до потери сознания: если бы не ты…
– При скольких g? – заинтересованно спросила Мэри.
– Ноль целых одна десятая… – сообразив, что его сейчас поймают на слове, взвыл Донован.
– У-у-у… Это несерьезно!!! – притворно вздохнул Скотт, потом подумал и улыбнулся: – Впрочем, согласен и на это: на руках меня еще не носили…
Черное пятнышко Найденыша, «двигающееся» навстречу фигурке в скафандре, все увеличивалось и увеличивалось. Сначала оно выглядело как небольшой бесформенный сгусток мрака размером с ладонь. Потом – как эллипсоид с перетяжкой посередине. А когда Нил, наблюдавший за своим полетом по каналу телеметрии, неожиданно отработал эволюционниками, повернулся на тридцать градусов влево и, растопырив руки так, как будто пытался обнять астероид, завопил на всю систему «Радость моя, как же я тебя люблю!», Нейман вдруг сообразил, что с этого ракурса Найденыш напоминает силуэт женщины. Причем женщины весьма выдающихся форм, летящей в объятия его напарника!
– Ну, ты и гад, Нил! – восхитился Донован. – А я-то думаю, чего это ты решил повременить со стыковкой.
– А куда нам теперь торопиться? – усмехнулся Скотт. – Весь тот мусор, который мы считали добычей, я уже сбросил. Значит, ближайшие месяца полтора мы будем овладевать Найденышем всеми способами, описанными в памятниках мировой эротической литературы.
– А этот ролик ты, конечно же, сохранишь для истории?
– Естественно! Чтобы было чем доставать своих внуков! Так и представляю: сижу я на диване в окружении родственников, мечтающих о моей смерти, и показываю пальцем на экран головизора: «Смотрите, гады, как зарабатывалось наше состояние…»
– Состояние… – повторил Нейман и помрачнел: – Эх… Найти бы этот астероид года два-три назад.
– Триста с лишним миллионов тонн, Донни! – тут же отозвался Скотт. А потом затих: видимо, вспомнил, чем закончился предыдущий рейд.
Арчибальд Мадус, возникший на экране рубки сразу же после всплытия, угрюмо свел кустистые брови у переносицы и хмуро поинтересовался:
– Ну и где вас носило столько времени?
– Пятьдесят тысяч тонн железо-никелевой руды, сэр! – воскликнул Нил. – Трюмы – под завязку! Забиты даже…
– Две недели назад ваш груз стоил хороших денег, – криво усмехнулся босс. – А сейчас можете сбросить его в ближайшем поле астероидов.
– В смысле «сбросить», сэр?! – хором спросили оба члена экипажа «Сизифа».
– В самом прямом, недоумки: открыть погрузочные узлы и вышвырнуть руду в космос!!!
– Да, но она стоит денег!
– Стои-ла! Две недели назад! А сейчас, когда обанкротились и «Фьюджи», и «Эм-Си-Ай», она никому не нужна.
– Обанкротились? – растерянно спросил Нейман.
– Да, черт тебя подери!!! – взвыл Мадус. – Слышали слово «Смута»?
– Н-нет, сэр!
Глава GTY страдальчески поднял глаза к потолку, потом тяжело вздохнул и еле слышно пробормотал:
– Пятый терминал. Встанете на выгрузку через час сорок. А пока претесь – посмотрите новости. За последние три месяца…
– Что именно смотреть, сэр? – поинтересовался Нил.
– Все… Хотя… начните с закупочных цен на железо-никелевую руду…
Вспышка эволюционников, яркое пятно выхлопа ранцевого движка – и в акустической системе рубки раздался недовольный рык Скотта:
– Это же рениит, Дон!
– А в КПС – Смута… – угрюмо напомнил Нейман.
Нил чертыхнулся, добавил тяги на движок, а потом вдруг окутался пламенем из всех эволюционников до единого и почти «остановился»:
– В КПС? А что, если пристроить ее на Новую Зарю к Виктору Лоо? Его верфи – системообразующие предприятия. Значит, останавливать их он не будет…
– Тогда лучше на Лагос…
– Диаметрально противоположный край сектора… – неуверенно пробормотал Нил. – И зона, закрытая для конфедератов…
– А у нас будет пропуск! – расхохотался Донован. – Самый лучший пропуск во всей Вселенной: рениит.