История хиромантии
Уже в священных писаниях Индии, в Ведах, имеются указания относительно хиромантии. Существует в индуистской литературе книга, специально посвященная этому вопросу, которая ревностно охраняется браминами от непосвященных. Недоступна эта книга еще и потому, что написана на столь древнем языке, что местами непонятна даже самим браминам. В книге имеются чертежи рук с соответствующими разъяснениями.
Древние халдеи, очевидно, также были знакомы с хиромантией, хотя основатель божественных наук не нашел среди открытых до сих пор документов ни одного, который содержал бы сведения по искусству хиромантии. Но все же у нас есть косвенные указания на то, что халдеи не были чужды этому искусству, так как у ассирийцев, египтян и греков, которые в религиозном отношении большей частью находились под влиянием вавилонской культуры, хиромантия была широко распространена. От греков же это искусство и получило свое наименование. Вероятно, существовала по этому вопросу богатая литература. Широко распространено было это искусство также среди населения Малой Азии и в находившихся там греческих колониях, откуда оно, вероятно, было занесено в метрополию.
Наряду с хиромантией в то время существовало много других видов искусства предсказывания, с которыми она была тесно связана, в особенности – астрология, которую связывали с судьбой человека и вследствие этого применяли при предсказаниях по линиям рук. Гиппарх, основатель астрономии как науки, считал доказанным фактом, что между планетами и душой человека существует известное взаимодействие. Эта мысль легла в основу хиромантии. И до сих пор в этом искусстве пальцы и в особенности под ними возвышенности, так называемые бугорки, именуются по небесным светилам: Аполлон (Солнце), Луна, Сатурн, Юпитер, Марс, Меркурий и Венера.
О том, какое высокое положение занимало это искусство у греков, можно судить по тому вниманию, которое уделял ему величайший из философов, Аристотель.
В своих трактатах он неоднократно говорил о руке и значении науки о ней. Хотя его замечания – несущественный фактор его трактатов, тем не менее это все же доказывает, что тонкий и глубокий мыслитель придавал большое значение хиромантии. Подтверждается этот факт существующей легендой, что во время путешествия по Египту он нашел книгу, посвященную хиромантии, и прислал ее своему знаменитому ученику Александру Великому с надписью: «Заключающиеся в этом золотом писании знания достойны такой великой души». Александр велел перевести книгу на греческий язык, и этот перевод, известный под именем «Chiromancia Aristoteles», до сих пор хранится в Британском музее в Лондоне.
Так как рука является важным орудием мозга, она указывает на склад и развитие характера. Форма руки бывает только врожденной
Из Греции и Малой Азии хиромантия перекочевала в Италию, особенно широкое распространение получила среди этрусков, игравших в древней Римской империи роль современных цыган. Хироманты и предсказатели всевозможных видов пользовались громадным успехом среди римлян, в особенности в период упадка.
Хиромантия стала в Риме тем же, чем она в свое время была в Греции, а впоследствии, в Средние Века, во всей Европе, – с одной стороны, средством эксплуатации легковерной толпы для шарлатанов, а с другой стороны, предметом глубоких исследований для серьезных мыслителей.
К числу первых принадлежит знаменитый Гален, который, приняв важный вид ученого больше, чем он был в действительности, стал очень популярным в Риме врачом среди великих и богатых дам империи. На его приемах теснилось так же много народу, как теперь на лекциях знаменитостей. Гален был известен как писатель. Он написал более 500 медицинских книг и почти 250 – по различным вопросам, между прочим, и о толковании сновидений и хиромантии.
Ко второй категории надо отнести математика Спутинуса, который был одним из виднейших хиромантов в Риме: он предупреждал Юлия Цезаря относительно мартовских ид, и действительно, в один из предсказываемых им дней Юлий Цезарь был убит.
Историк Плиний Старший также не пренебрегал изучением искусства чтения но линиям рук, которое в его время пользовалось большим почетом при дворе Августа.
После падения Римской империи хиромантия была долгое время совсем забыта. Христианство торжествовало, церковь, влияние которой все росло с каждым днем, положила строгий запрет на всякую попытку приподнять завесу будущего. Она совершенно упустила из виду, что хиромантия не занимается практическим колдовством, а определяет по имеющимся признакам свершившиеся факты.
Посмотрим, что вообще делает метеоролог. Он наблюдает формы туч, устанавливает их отношения между собой, определяет степень влажности, содержащуюся в воздухе, количество электричества, давление, которое оно производит, и некоторые другие факторы. На основании этих признаков он устанавливает вероятную погоду в течение ближайших дней и более долгого времени. Что одному разрешено, то и другому нельзя запрещать. Необходимо также разрешить и хироманту делать свои заключения по линиям руки.
Позже, когда средневековое христианство через побывавших на Востоке крестоносцев ознакомилось с различными видами практического оккультизма, оно среди них нашло и хиромантию. В период ренессанса, когда была открыта рукопись Аристотеля, этим искусством заинтересовались и ученые. С развитием книгопечатания распространилось также знание хиромантии.
Церковь вполне справедливо признала, что свободный образ мыслей, с которым ей не под силу бороться, в конечном результате способствует распространению этих новых знаний, к каковым она причислила и астрологию. Она лишь оставалась верна своей системе, когда брала под надзор практических деятелей этого искусства и повсюду преследовала отгадывателей и толкователей. Среди таких лиц, которых церковь квалифицировала как волшебников и сжигала на кострах, было немало свободных и светлых умов, подготовивших своими исследованиями и изысканиями VIII столетие.
Большая часть произведений XV, XVI и XVII столетий свидетельствуют о том, что древняя астрология в соединении с удивительной игрой природы, которая проявляется в линиях рук, возбуждали интерес пытливых исследователей, несмотря на неприязненное отношение к ним господствовавшей церкви. Само духовенство не составляло исключения, и некоторые высшие чины духовной иерархии отдавали часы своего досуга изучению этого «проклятого искусства».
Хиромантия в живописи
Караваджо (Италия), 1596–1597
Один из них, Жан Бело (Jean Belot), ученик алхимика и философа Раймунда Луллия, неоднократно подвергался тюремному заключению из-за практического применения своих занятий. В своем руководстве он пишет относительно применения астрологических понятий в хиромантии: «Для чего потребовалось ввести в эту область знания семь планет и знаки зодиака? Для того чтобы отличительными свойствами их указать главные части, по которым можно было бы установить место и время данного случая. По ним мы узнаём счастливые и несчастливые события нашей жизни; последние, кстати, более часты, чем первые. Мы видим ясно, что должно́ случиться с нами в делах любви, богатства, при вооруженных столкновениях, определяем наши наклонности к искусствам и наукам, получаем более подробные сведения относительно ожидающих нас торговых операций, брачных союзов и других случаев, которым подвержена наша жизнь».
Ронфиль (Ronphile), известный французский хиромант, автор книги «Chyromancie naturelle» («Естественная хиромантия»), пробовал спасаться от преследований церкви тем, что сам резко нападал на проклинаемых церковью астрологов. Он очень остроумно пробовал убедить своих противников в том, что в своих исследованиях не предпринял ничего такого, что запрещено было бы церковью. Он доказывал, что его естественная хиромантия не претендует на роль провидения, а основывается лишь на практическом опыте. В конце вышеназванной книги он пишет:
«Мне остается лишь просить верить мне, что я не намеревался в настоящей своей не большой работе советовать что-либо недозволенное церковью. Кому это принесло бы пользу, если бы я это сделал?
То, что я описал, не есть дело моих изысканий, я не выставил это как предмет моего глубокого убеждения, я осветил только мнения других и показал, насколько они возможны, или, скорее, я сам, сомневаясь и для развлечения других, изложил это, в чем легко можно убедиться. Что же касается других мыслей, высказанных от себя лично, или следуя влечениям собственных чувств, то считаю их правильными. Если же по нечаянности попали в книгу мысли, противоречащие установлениям церкви, то настоящим объявляю их ложными и торжественно от них отрекаюсь».
Всякая хорошая мысль, всякий благородный поступок выразится на руке в прямых и красивых линиях
Дабы по возможности обезопасить себя от преследования церкви, более видные хироманты искали себе покровителей среди князей, ценивших их знания, или тоже старались скрывать свои собственные мнения, выдавая их за мнения своих знаменитых предшественников, приводя из произведений последних длиннейшие выписки. Последнему не нужно удивляться, так как было принято во всех областях науки и искусства цитировать произведения других без указания источника. Большинство не ограничивалось ссылкой на одного лишь Аристотеля. В качестве защитников своего учения они называли многих философов, физиологов, теологов и астрономов; среди последних находились и такие лица, как Альберт Магнус, величайший ученый своего времени, Парацельс, известный врач и теософ, Агриппа фон Неттесгейм, ревностный борец против процессов о ведьмах. Как на поклонников хиромантии указывали также на арабских ученых Авиценну и Аверроэса. Называли также теолога Фридлиба, физиолога Кекермана, указывали на вывод Филиппа Мелахтона в его книге о душе, на мнения Франсуа Балесеза в его книге по анатомии. Называли также бесконечное количество других хиромантов, как, например, Жана Гисмануса, Иеронима де Манфреда, Гильома Нурича, Блеза де Парме, от которых в истории остались лишь их имена как величайших представителей искусства чтения по линиям руки.
В 1494 году в Болонье появилась книга, посвященная хиромантии, принадлежащая перу Антиоха Тибериуса (Антиоха Цезанатуса). Против выводов этой книги выступил некий хиромант Бартоломео де ла Рокка, писавший под разными псевдонимами. Он был известен под псевдонимом Бернард Коклез, подписывался он также Корвус Корвоез, или Корум. Это был высокообразованный человек – врач, математик, астролог. Слава о его больших знаниях была широко распространена. Он был убит по приказу курфюрста Генриха Бентиоглио за то, что предсказал ему, что тот проведет последние дни своей жизни в монастыре. Из его произведений известны «Chyromanciae ac physiognomiae Anastasis» (напечатана в Болонье в 1504 и 1525 годах) и «Compendium physiognomiae ac chiromanciae» (напечатана в Страсбурге в 1533 году и вышла новыми изданиями в 1536, 1551 и 1585 годах; в 1546 и 1560 годах появились в Париже переводы на французский язык). Кроме этих он написал еще много других сочинений по хиромантии.
Иеронимо Кардано, знаменитый математик и астролог, также занимался хиромантией и приобрел некоторыми изумительными предсказаниями большую известность. В качестве писателей-хиромантов Италии следует назвать Патрицио Трикассиуса из Мантуи, Иоанна Тайзнера, списавшего свои сочинения из де ла Рокка, Пачоли и достойного внимания Паружио. Количество имен можно было бы значительно увеличить, но увеличение это доказало бы то, что и без того известно: в эту эпоху хиромантия находилась в Италии в полном расцвете и привлекала к себе всеобщее внимание.
В Германии хиромантия также нашла поклонников и защитников. Первое значительное литературное произведение, написанное на немецком языке и посвященное вопросу о чтении по линиям руки, систематически изложенное, принадлежит перу Гартлиба (Hartlib), «Искусство хиромантии», изданное в 1448 году. В 1522 году вышла большая книга под названием «Introductions Apoteles matricae elegin Chyromanciae», написанная карфагенским монахом Иоанном Гагеном (по другой версии он был пастором). Эта книга, снабженная многочисленными рисунками, выдержала много изданий; на немецкий язык она переведена и издана в Страсбурге в 1523 году.
С этой книги и начинается в Германии рост популярности хиромантии. Причиной тому было частично то, что ею ревностно занимался вышеназванный Парацельс, частично опыты, произведенные в конце 1600 года профессором Марбургского университета Рудольфом Гоклениусом. Кроме последнего хиромантией в Германии занимались и другие; занятия проводились по книге Гагена, причем со своей стороны никто не внес ничего нового в эту область. Особенно нужно указать на Николая Помпеюса, автора книги «Хирософия», и на Иоанна Преториуса, издателя энциклопедии «Tesaurus Chyromandae».
Для оккультных наук в узком смысле этого слова много сделали бароны фон Гелленбах и дю Прель. Что касается реабилитации алхимии, которая вовсе не является лишь продуктом воображения, как долго считали, то для нее постарался доктор Маак. И к астрологии вернулись многие исследователи, такие как, например, Альберт Кнейпф из Гамбурга, самый одаренный из германских астрологов. Звезда хиромантии взошла еще выше. Новый толчок она получила во Франции.
Из французов мы знаем Дебарроля и д’Арпентиньи, которые посвятили себя этой старинной интересной науке. Дебарроль был в сущности лишь толкователем старой системы, которую он в своих трудах «Mysteres de la main» и «Revelation completes» широко развил. Замечательно добрый, несколько болтливый Дебарроль, верующий по-детски, не мог быть никем иным, как приверженцем традиции. Единственная его оригинальность в том, что он думал объединить астрологическую хиромантию с учением д’Арпентиньи о формах руки.
Д’Арпентиньи приступил к изучению хиромантии по случайности в высшей степени оригинальной. Он принимал участие как молодой офицер в испанской кампании Наполеона I. На поле битвы пришла андалузская цыганка и предложила ему сказать всю правду по руке. И хотя он без улыбки не мог слушать фантастические пророчества старухи, все же заметил в ее болтовне многое, заслуживающее внимания. И это толкнуло его на мысль серьезно заняться данным предметом. С большим рвением углубился он в записки старинных авторов, пока основательно не изучил их разные толкования. И решил он убедиться на практике в верности своих теоретических познаний. В продолжение многих лет изучал он и сравнивал руки окружающих, разбирал детально их построение, развитие и, воссоздав на основании совокупности этих исследований нечто законченное, передал это в строго научной систематической форме. Тождество человека с его рукой – это, по мнению д’Арпентиньи, ключ к познанию. Он является творцом искусства хиромантии, объясняя ее физиологическими явлениями, так как заметил, что физиология с хиромантией находятся в тесной связи между собой, одна дополняет другую.
Кроме д’Арпентиньи, Е. Г. Карус в новом своем произведении 1846 года под заглавием «Основы и значения различных форм рук» и Иоанн Лансберг в своем трактате «О ладони» (1861 года) стараются доказать научную основу хирософии. Но, к сожалению, им не хватало того богатого материала, которым обладал д’Арпентиньи для своих научных выкладок. По рекомендованному методу д’Арпентиньи уже больше пятнадцати лет существует в Гепасе графологический институт.
Чтобы удовлетворить громадный спрос на сочинения по хиромантии, появились наряду с большим количеством оригинальных книг переводы с французского, латинского и даже арабского языков, тут же и «индийская астрология» Абугала бен Омара. Иногда публика довольствовалась и комментариями. В период расцвета, с середины XVII до конца XVIII века, были даже отдельные кафедры хиромантии при университетах. Весьма популярны были лекции профессора Гекснера, читавшего в июне 1700 года, и профессора Адама Ницкого в Галле, который читал эту науку вместе с астрологией и магией в 1780 году.
С наступлением так называемой просветительской эпохи пропал интерес к такого рода наукам вообще, а в частности и к хиромантии. Слишком долго и основательно занимались одно время изучением глубин и тайников человеческой души, слишком много философствовали, хотели, познав все тайны в природе человека, этим самым победить ее. Но когда убедились, что человеческая психика слишком сложна и загадочна, чтобы уловить все тонкости и познать ее, то отказались от этих тщетных попыток, чувствовали себя уж очень усталыми от путешествия в дебрях человеческой натуры. Оглянувшись, должны были заметить, что так увлеклись человеком, что забыли все явления окружающего мира.
Тут-то и наступила новая эра положительных наук. Они основывались исключительно на опыте. Борясь против господствовавших течений и влияний прежнего времени, они не признавали ничего другого, кроме эмпирического метода. Но в своем похвальном усердии новые поборники эмпиризма зашли уж слишком далеко. Они упустили из виду, что этот метод при некоторых исследованиях может быть применим только условно. Умышленно закрывались глаза на тот факт, что точный опыт по отношению к тонкому, совершеннейшему созданию природы – человеку, к его непонятной сущности не может быть проведен. Дальше продолжаться так не могло. Вскоре убедились, что перехватили через край, и отказались от этих грубых приемов науки. Опять обратились к глубинам человека.
В настоящее время найден верный метод. Он состоит в наблюдении объектов и сравнении их между собой. И не стараются более подчинить себе произвольные условия, а довольствуются определением и исследованием разных явлений и ощущениями испытуемого. При этом, найдя связь между субъективными ощущениями и объективными причинами, стараются попасть на верный след.
Круглый, ярко окрашенный ноготь – признак здорового сангвинического темперамента и восприимчивости
С того момента, как с оживившимся интересом и вниманием опять взялись за изучение человека, само собой разумеется, что оставленные под спудом оккультные науки начали всё больше возрождаться.
Вскоре после труда д’Арпентиньи вышло произведение его земляка, Жюля Лекслеркса, под названием «Le caractere et la main», к которому он приложил несколько рисунков разных типов руки. Хотя, по его словам, он не намеревался привести эти типы в систему, все же он считал свои опыты более действенными, чем д’Арпентиньи. Он осмеивал абстрактно-теоретические типы д’Арпентиньи, которым он якобы противопоставляет свои практические данные. Все же он пошел не дальше д’Арпентиньи, последнего отнюдь нельзя называть исключительно теоретиком. Его типы – те же результаты практических работ, что и Лекслеркса, те и другие в чистом виде редко встречаются. А если мы тип main artistique ou conique (д’Арпентиньи) назовем или обозначим main intellectuelle, то это в сущности одно и то же, между main utile ou carree (д’Арпентиньи) и main pratique вообще нет никакой разницы. Новое название – это игра слов.
В настоящее время во Франции madam de Thebes – самая знаменитая хиромантка. В ее салоне мы встречаем не только скучающих любопытных дам кровной или денежной аристократии, но и представителей науки. Некоторые ее предсказания вызвали пересмотр теоретических положений хиромантии.
Что для Франции произведения д’Арпентиньи, то для интересующихся кругов Англии и Америки сочинение Герон-Аллена «Manual of Cheirosophy». И таким же авторитетом в области практических занятий, как madam de Thebes во Франции, является профессор Хиро в Англии. Хиромантия в университетах начала опять завоевывать себе кафедры; прежде всего в Америке, где профессора читают публичные лекции по этому предмету, которые всегда привлекают громадное количество слушателей.
Искусству чтения по руке, несомненно, принадлежит будущее. Как все отрасли науки, оно имеет фантастическую, полную суеверий эпоху. Но как те стряхнули с себя наносные элементы предрассудков и, развиваясь, выросли в стройные научные системы, так и хиромантия на пути завоевания себе места в науке будет служить ей вспомогательным орудием.
Хиромантия в живописи
Пьетро делла Веккиа (Италия), XVII век