Глава 27
На переднем сиденье лимузина сидел генерал Котов. Было видно, что он чем-то обеспокоен. Когда автомобиль тронулся, он повернулся к девушкам и Антонову.
– Ну, как прошла встреча?
– Нормально, – буркнула Вероника. Ей Котов не нравился, уж слишком улыбчивый и волосы крашеные. Она таких терпеть не могла. «Выслуживался, видно, правдами и неправдами, пока генеральские погоны получил», – решила она, а мужчин с диагнозом «холуй» она презирала.
– А вот у нас возникли проблемы, – сказал Котов, приглаживая правой рукой напомаженный затылок. – Но мы постараемся разобраться, в чем причина, так что не волнуйтесь, – он отвернулся и стал смотреть в лобовое стекло.
– Проблемы касаются нашего пребывания на Камчатке? Новые инструкции из центра? – попытался уточнить Антонов. Его вообще не устраивала ситуация общения через третье лицо, пусть даже и генеральского чина. Неужели Мишка сам не может выходит на связь и напрямую давать указания? «Все в этом ведомстве через задницу», – в сердцах подумал Антонов, забывая, что и на его бывшей работе, в следкоме, дела обстояли не лучше. Неразбериха, чинопочитание, взятки, в общем, коррупция на местах продолжала процветать, хотя в центре на борьбу с ней бросали лучшие силы и огромные средства. Но матушка-Русь большая, поэтому деньги, не дойдя и полпути до адресата, исчезали в бездонных карманах чиновников точно так же, как и сто, и двести лет назад. Пророчества Салтыкова-Щедрина оказались вне времени.
– Нет, что вы, по этой линии все идет по плану, – сказал генерал, – проблема в том, что мы не можем организовать вам необходимую защиту. И в центре нас за это по головке не погладят.
– Людей, что ли, не хватает? – Антонов попробовал придать голосу сочувственные нотки, но получилось неубедительно.
– Тут не в людях дело, – генерал продолжать смотреть в лобовое стекло, поэтому казалось, что он говорит сам с собой.
Антонов не стал продолжать разговор. «Раз не наши проблемы, пусть сами и решают», – подумал он и тихо сжал руку Вероники, сидящей рядом. Она хмыкнула, ну руку не отдернула. Он почувствовал, как остро соскучился по ней, и как боится потерять после стольких лет розыска и случайной встречи, которая оказалось совсем не случайной. Нет, он не думал, что это любовь. Просто свою жизнь Антонов представлял только вместе с Вероникой, других вариантов никогда даже не рассматривал, хотя за свои четыре десятка лет всякие ситуации были. Но эта девчонка, сидящая на раме его велика, с руками в цыпках и вечно сопливым носом, и этот ее запах… так пахнет простор ромашковых полей, зеленый луг, трава после сенокоса, так пахнет свежесть утра и детство, в которое можно заглянуть, если вот так как сейчас – рука в руке…
– Вот мы и приехали, – отвлек его от мыслей Котов. – Но я попрошу вас, майор, задержаться на несколько минут.
Девушки со Страшкой молча вышли из лимузина. Антонов видел, как швейцар услужливо распахнул перед ними дверь гостиницы.
Котов пересел на заднее сидение к Сергею и нажал на кнопку, поднимающую перегородку между пассажирским отсеком и водителем.
– Дело в том, что прослушки, при помощи которых мы следим за всеми вашими перемещениями, чтобы, если понадобится, немедленно прийти на помощь… – сразу перешел к делу генерал, – в общем, наши «жучки» кто-то блокирует, причем на профессиональном уровне. И мы оказываемся без связи. Вы же понимаете, что это опасно, и в первую очередь опасно для вас.
– Ах, вот оно что, – усмехнулся Антонов. – И кто же вас так лихо вычисляет?
– Я тут поразмыслил и пришел к выводу, что вы не можете не знать об этих действиях, – вкрадчиво сказал Котов. – Если это так, то зачем же нам дополнительные трудности? Неужели вы не заинтересованы в собственной безопасности?
Антонов почувствовал, как у него заходили желваки на скулах. Это всегда происходило, когда он пытался сдержать гнев.
– Генерал, а вам не приходило в голову, что связь должна быть обоюдной? Зачем за нами следить, если это защита? Не вижу логики. Насколько я помню, по существующему законодательству спецслужбы могут вести прослушку только с санкции прокурора. Но это касается преступников, явных или предполагаемых. Почему вы решили избрать именно такой способ нашего прикрытия, мне не понятно. И кстати, Чекалин в курсе ваших методов?
Он с удовольствием наблюдал, как потеет генерал, нервно вытирая шею и лоб безукоризненно белым носовым платком.
– Но…
– Никаких «но». Спецоперация находится под личным контролем президента. Не думаю, что ему понравится такое начало.
– Товарищ майор, признаюсь, я несколько превысил…
– Сейчас нет времени разбираться в нюансах вашей работы, – делая упор на слово «вашей» сказал Антонов. – Что касается профессионализма моих агентов, то вы его уже оценили. Поэтому условия моей группы должны быть приняты безоговорочно. Иначе экспедиция сорвется, и виноваты будете именно вы.
– Я понимаю. Я готов.
Антонову на мгновение стало даже жалко этого сдувшегося петуха в генеральском мундире.
– Особых условий не будет. Главное – никакой тайной слежки, никакой «отсебятины», ясно? Мы должны быть уверены, что у нас за спиной щит, а не «жучки».
Котов кивал головой так услужливо, как статуэтка китайца на старом комоде.
– У всех участников спецоперации должны быть маячки, чтобы в любой момент мы могли быть на связи друг с другом и с вашей опергруппой, – продолжал Антонов. – Это первое. Второе. Вместо лимузина дайте нам нормальный внедорожник, мы же сюда не на курорт приехали. Водителя не надо, я сам буду за рулем. Третье. На связь с вами выхожу я, а не наоборот. Ясно? Да, и главное – Чекалину я сам обо всем доложу. Пока всё.
И Антонов, не дожидаясь ответа, открыл дверцу и вышел из лимузина. Он торопился войти в холл гостиницы, чтобы Котов не увидел, как его раздирает от смеха.
Девушки, услышав его шаги по коридору, выскочили из своих номеров и налетели на него, как мухи. Только Страшка помахивал хвостом и казался совершенно равнодушным.
– Что? Что он тебе сказал?
– Его ребята с ног сбились, разыскивая профи, который блокирует «жучки». Говорит, это непорядочно с нашей стороны – так шифроваться, – Антонов попытался сделать серьезное лицо, но не выдержал и расхохотался, жестом показывая девушкам, чтобы они вошли в его люкс.
– Смотрите, я в буфете прихватил нам пиццу и томатный сок на ужин.
– Антонов, ты не лопнешь? Мы же только что пельменей наелись, – при этом Вероника уже распаковывала коробку, а Страшка с преданным видом крутился у нее под ногами.
Они устроились за журнальным столиком и с аппетитом уничтожили всё до последней крошки.
– Ты бы своих есиков приструнил, что ли, – сказал Антонов, обращаясь к Страшке. – Они ж так все спецслужбы на уши поставят.
Сенбернар лежал посередине комнаты на большом персидском ковре, сытый и довольный. Он и ухом не повел в сторону Сергея.
Трое суток, вписанных в программу, растянулись на три недели, и Старк просто подыхал от тоски и скуки. А тут еще Кормчий сообщил об изменении сценария и новом руководителе проекта. «Хм, Страшка… Имя какое-то беспонтовое, откуда они его откопали? – раздраженно думал он, развалясь на диване и машинально разматывая клубки шерсти, приготовленные бабкой Олей для вязания. «Очередную шапчонку пупсу будет мастырить, уже все полки в ее вязульках, по пять варежек на каждую руку, бред какой-то… И этой своей охламонке свитер связала, а она его тут же куда-то захерячила», – брюзжал он на воровском жаргоне, оставшемся от последней ходки по программе Мелкого.
До переброса к Лиен Совухиной Старк несколько месяцев был крысой в камере строгого режима, пока его не выловили и чуть не сожрали рецидивисты. Но дело завершить успел, убийства невиновного не допустил, за что получил плюсовую оценку и повышение до Пятнадцатого уровня. Конечно, за столько тысячелетий безупречной работы могли бы и повыше закинуть. Хотя Мелкий намекнул, что если сейчас все пройдет по плану, и Миссия будет выполнена, то можно надеяться на местечко в ведомстве Драмиурга. А там даже если пристроят на низшую ступень, на землю уже не пошлют. Ох, и осточертела ему эта бодяга с человеческими проблемами по самое не хочу….
Старк свернулся клубком и в полудреме опять вспомнил великих и могущественных Алшуров, из-за Чаши которых весь этот сыр-бор. Сколько тысячелетий, а забыть исполинов он был не в силах. Они грели душу и были его тайным идеалом. И сколько потом сценариев не намотал он за свою карьеру, равных им так и не встретил.
– Котенька мой хорошенький, – подсела к нему Лялька и стала нежно гладить по шкурке. Старк заурчал от удовольствия. За это время он привязался к девчонке. «Лучше бы кардиологу пупса показали, а то с такой мамашей и коньки отбросить недолго», – думал он, переворачиваясь на спину и подставляя Ляльке свое пушистое пузо.
– Ты, я вижу, совсем обнаглел! – орала в трубку Элла так, что было слышно даже стоящей рядом женщине. К счастью, подошел автобус, и женщина уехала. Родион остался на остановке. Он в очередной раз убеждался в безнадежности разговора с бывшей супругой.
– Но послушай, – пытался он вставить хоть слово в поток нелицеприятных эпитетов в свой адрес.
– И слушать ничего не хочу! Ты дрянь и скотина! И Ляльку только в моем присутствии увидишь, понял? А то еще начнешь ее знакомить со своими шлюшками.
– Прекрати! – не выдержал и тоже заорал Родион. По ту сторону наступила тишина. Родион приготовился, что Элла сейчас даст отбой, но нет, она щелкнула зажигалкой и закурила, продолжая оставаться на связи.
– Что ты там себе накрутила, не знаю, но увозить дочку на несколько месяцев в какую-то дикую деревню, не поставив меня в известность, ты тоже права не имеешь, – сказал он уже более спокойно.
– Ляльке нужен морской воздух, она очень слабенькая, – накал вроде бы поостыл и со стороны бывшей. – Мы жили у моей подруги, она директор школы, мама в курсе была, так что я и не думала от тебя Ляльку прятать.
– По суду я имею права на каждый выходной, забыла? Четыре раза в месяц! Забыла? – повторил Родион, почувствовав, что, наконец, берет верх в разговоре.
– Ничего я не забыла! – снова выкрикнула Элла. – А вот деньги за прошлый месяц принести, видимо, ты забыл?
– Вот встретимся, и все отдам, – сказал Родион примирительно. – И премию тоже. Купишь Ляльке зимний комбинезон, о котором в прошлый раз рассказывала.
– А премии твоей хватит? Он из натурального меха. Но такой хорошенький, ты не представляешь…
Родион с облегчением выдохнул, Элька принялась увлеченно описывать все детали комбинезона, и теперь было самое время подкинуть ей еще одну новость.
– Мы можем даже все вместе сходить и купить, – сказал он, – Лялька будет наверняка счастлива.
– Ещё бы! А когда? Давай завтра, пока не расхватали. Там их штуки три осталось, не больше.
– Можно и завтра, – согласился Родион. – И вот еще что. Чуть не забыл совсем. Тут у отца обнаружилась сводная сестра. Приехала из Москвы с друзьями. Очень хотят с тобой и с Лялькой познакомиться.
– Сестра? Он же сирота, вроде.
– Ну, там сложная история, при встрече подробнее расскажу, – сказал Родион уклончиво. – Но у них времени мало. Сегодня можно к вам нагрянуть? Или вы к нам?
– Из Москвы. Понтовые, наверно… Москали все понтовые, – чувствовалось, что Элла заинтересовалась новым знакомством.
– Да нет, они с наукой связаны, то ли физики, то ли математики, я точно не понял. Так как решим – у нас или у вас?
– Нет, лучше вы к нам. Мама обрадуется. В отличие от меня ты теще успел так мозги задурить, что она до сих пор тебя обожает, – было слышно, как Элька снова затянулась и выпустила дым сигареты. – Кстати, а сколько вас будет? Надо же на стол собрать успеть.
– Даже не думай! Мы все с собой привезем! Мать столько вчера наготовила, и половины не съели. Салаты там всякие, нарезки, икры еще с полбанки, пельмени, – принялся перечислять Родион. Он все еще не мог поверить, что так легко смог уговорить Эллу. Они с отцом думали, что сначала он попробует, а если не получиться, то уж тогда дед пойдет как тяжелая артиллерия.
– Ну, мать все равно пирог поставит.
– Ага, с рыбой, это ж ее фирменный, – Родион почувствовал, как у него снова заныло в районе сердца. С ним такое время от времени случалось – наваливалась дикая тоска по прежней жизни, по семейному быту, не говоря уже о Ляльке.
– Так ты не сказал, на сколько персон накрывать-то? – напомнила Элла.
– Ну, тетка моя новоявленная, – начал подсчет Родион, – потом ее подруга со своим, как я понял, женихом, и нас трое. Шестеро значит. А, и еще с ними сенбернар. Обалденная собака, я тоже такую б завел, если бы по командировкам не мотался.
– Представляю, как наш кошак отреагирует на появление собаки в доме, – прыснула в трубку Элька. – Ну, ладно, пойду мать готовить к вашему нашествию. Давай на три часа? Идет?
– Идет! До встречи! – И Родион поспешил дать отбой, чтобы она не передумала.
Волновались все, включая Марию Егоровну. Она умудрилась напаковать несколько сумок с закусками, присовокупив туда еще и подарки для Ляльки, а также мотки с шерстью для сватьи Ольги Семеновны, в общем, поклажи собралось, будто они идут в многодневный поход.
– Ничего, машина большая, вместительная, всё довезем в лучшем виде, – радостно рокотал Антонов, утрамбовывая баулы в огромный багажник.
Рано утром ему позвонил Котов с сообщением, что все его требования выполнены. На стоянке возле гостиницы их уже ждал джип Шевроле Тахо с заправленным полным баком. «Мне бы лучше Ниву», – выпендривался Антонов перед девчонками, но на самом деле с удовольствием сел за руль американского внедорожника. «Когда еще удастся поводить модель элитного класса», – подумал он, проверяя работу всех систем автомобиля.
В семиместном салоне Страшка чувствовал себя не хуже, чем в лимузине. Тем более для него сложили задний ряд, и теперь он гордо восседал сразу на трех кожаных сиденьях, напоминая скульптуру льва у какой-нибудь каскадной лестницы.
Впереди рядом с Антоновым устроился Никодим Ильич, а женский состав расположился во втором ряду. Родион сказал, что подъедет прямо из телестудии, у него как всегда что-то там горело, не стыковывалось, в общем, аврал.
– Ну, конечно, какая жена будет терпеть такую сумасшедшую работу, ни дня, ни ночи, еще и командировки по всему миру, – вздыхала Мария Егоровна, ища сочувствия у девушек. Видно было, что на эту тему они говорят уже долго. По крайней мере, пока шли сборы, Лиза с Вероникой узнали практически всю историю взаимоотношений Родиона с Эллой. С точки зрения Марии Егоровны, конечно.
– Любви у них не было, так я считаю, – сказал Никодим Ильич, повернувшись в их сторону. – Когда есть любовь, то хоть езжай ты в дальнее плавание, а все равно семья сохранится. Опять же Лиенчик… Ребенка не пожалели. Нет, не было у них настоящего чувства.
– Кодя, ты вот всех по себе меряешь.
– А по ком же мне еще мерить, Маняша? Я как тебя увидел, сразу понял – моя и всё тут. А сейчас молодежь как кузнечики, туда-сюда скачут, чего ищут, что им надо, не пойму. Выучились, работа хорошая, дом полная чаша, дитя родили, бабушки готовы им день и ночь помогать, даже дед имеется, что сейчас не часто встретишь…
– Ну, сам себя не похвалит, больной будет, – перебила мужа Мария Егоровна и все расхохотались, включая Никодима Ильича.
Навигатор решили не использовать. Хирург сам показывал, в каким направлении двигаться, а по ходу еще и рассказывал о тех достопримечательностях Петропавловска- Камчатского, которые они видели из окон автомобиля.
Лизе с Вероникой было уютно и спокойно в компании Совухиных. Сегодняшний день оказался полным контрастом по сравнению со вчерашним. Все выяснения отношений остались позади. Сегодня они были одной большой семьей. Мария Егоровна находила все новые и новые похожести и совпадения у Никодима и Елизаветы, доказывающие их родство. Она даже попыталась сюда включить тот факт, что была тезкой с мамой Лизы, но тут муж ее не поддержал.
– Маняша, ты перегибаешь палку, мы же сводные по отцу, не забывай.
– Ну да, ну да, – нехотя соглашалась Мария Егоровна. – А вот смотри, у тебя родинка на шее справа, и у Лизоньки такая же. Покажи, покажи ему, Лизонька, я сразу приметила, – настаивала она.
Антонов время от времени поглядывал через обзорное зеркало на веселые лица девушек, и хотел как можно дольше продлить эти минуты. «Пусть хоть немного расслабятся, – думал он. – Кто знает, что всех нас ждет впереди».
Элла стояла на балконе и курила, когда подъехали Совухины с гостями и стали выгружать из джипа сумки и пакеты.
– Ма, они уже здесь! – заорала она в глубину комнаты, где Ольга Семеновна заканчивала сервировать стол. Лялька ей усердно помогала.
– А папа тоже приехал? – спросила она.
– Ага, жди. Твой отец как всегда самый занятой. Звонил, чтобы без него начинали, – сказала Элька, перегнувшись через перила и продолжая рассматривать прибывшую родню.
– Чё-то девки шибко молодые, или просто сверху так смотрятся, – озвучивала она свои мысли. – И кто из них Родькина тетка? Ей должно быть минимум под пятьдесят, а этим… А машинка у них крутая, ничего не скажешь. Лялька, брысь отсюда, простудишься!
Ольга Семеновна тоже выглянула на балкон и приветливо помахала.
– Заждались уже! Скорее поднимайтесь!
Навьюченные поклажей гости поднялись на второй этаж и вошли в гостеприимно распахнутые двери. Лиза заметила, что отношения старшего поколения здесь сильно отличаются от московских. В них была какая-то сердечность и простота, и это очень подкупало.
– Проходите, гости дорогие! Как давно не виделись, – обнимала поочередно Никодима Ильича и Марию Егоровну мать Эллы.
– Оля, я там тебе шерсть привезла, сказали, хорошая, ангорка. Ляльке на шапочку.
– Ох, спасибо! Будет мне занятие, ты ж знаешь, как я люблю со спицами-то… Ну, что мы на пороге-то, давайте в комнату, стол уже накрыт, пирог стынет.
– Да мы уж наслышаны о вашем фирменном, – протянул Ольге Семеновне для приветствия руку Антонов. – Разрешите представиться. Антонов Сергей, а это Вероника. Мы друзья Лизы, сводной сестры Никодима Ильича. Можно сказать, сопровождающие. В такой дальний путь Лиза сама не решилась…
Сергей специально взял инициативу в свои руки, чтобы у девушек была возможность адаптироваться. Он видел, как напряженно смотрит на всю их троицу Элла, поэтому следующим этапом было знакомство с ней.
– А вы мама Лиен? Такая молодая и красивая! – воскликнул Сергей, прикинув, что этой вульгарно накрашенной девице грубая лесть в самый раз. И не ошибся. Элла жеманно протянула ему руку, и Антонов по всем правилам этикета согнувшись в полупоклоне поднес ее к губам и поцеловал.
За своей спиной он слышал воркование Марии Егоровны:
– А где же наш Лиенчик? Где наша куколка ненаглядная?
Антонов тоже пытался отыскать глазами девочку, но ее нигде не было видно.
– Лялька, ты где? – крикнула Элла, продолжая пожирать его глазами. – Немедленно выйди и поздоровайся с гостями!
Наступила пауза, в которой все ждали появления девочки.
– Тут тебе дедушка с бабушкой подарки привезли! – выдвинула еще один аргумент Элла. Лиен по-прежнему не откликалась.
– Застеснялась, наверное, – сказала Ольга Семеновна. – Да куда она денется из квартиры-то… Не будем смущать, сама появится.
И женщины повели гостей к накрытому столу. На этот раз Вероника села между четой Совухиных, а рядом с Антоновым оказалась Лиза. Она наклонилась и шепнула ему на ухо:
– Страшка тоже пропал.
По другую сторону от Сергея разместилась Элла. Антонов судорожно соображал, под каким предлогом сможет выйти из-за стола.
– А где у вас руки помыть можно? За рулем, знаете ли…
– Да, конечно, – кивнула Элла. – Прямо по коридору и первая дверь налево. Найдете?
– Не беспокойтесь, я мигом.
Антонов видел по глазам Лизы, что она сильно взволнована. Страшка впервые за все это время оставил ее, поэтому Сергей понимал, что должен срочно найти собаку. Конечно, ни о какой ванной он и не думал. Пройдя вглубь коридора, он открыл дверь и заглянул в соседнюю комнату. То, что он увидел, не поддавалось никаким объяснениям.
– Идите сюда! – крикнул он. – Они все здесь.
Посередине комнаты на полу сидела Лиен. По одну сторону от нее лежал сенбернар, по другую – серый пушистый кот. Девочка чертила цветными мелками на лежащей перед ней доске какие-то знаки, а животные с интересом наблюдали за ее действиями. Она не обращала внимания на появление взрослых. Похоже, вся троица находилась в какой-то прострации.
– Лялька, что же ты… – попыталась окликнуть дочку Элла, но Антонов приложил палец к губам. Все замерли и молча наблюдали за происходящим.
– Это руны, которые я видела в Башне, – сказала Лиза очень тихо.
– Ты уверена? – спросил шепотом Антонов.
– Да. И Страшка это подтверждает. Девочка знает их значение. Только…
Лиза не успела договорить. Лиен внезапно встала, отряхнула платьице от мела и, будто очнувшись, посмотрела на взрослых, застывших в дверях.
– Всем здрасте, – сказала она вполне адекватно. – Деда, бабуля, а где подарки?
– Ну, ты нас и напугала, – уже через минуты тискала Ляльку Мария Егоровна, пока Никодим Ильич доставал из сумки детские книжки, куклу в комплекте с одеждой, игру-викторину «Угадай-ка», пенал в форме гусеницы, маленький глобус и еще какие-то мелочи. Малышка все воспринимала с восторгом, несмотря на бурчание Эллы, что у нее этого добра хоть отбавляй, уже девать некуда, и вообще одно баловство, да и только.
– Что это у вас дверь нараспашку? – на пороге появился Родион, и Лялька кинулась к нему.
– Ух ты, какая вымахала! – Родион подхватил ее на руки, и они закружились, смеясь от счастья.
– Папка, папка, смотри, что у меня есть! – высвободившись из рук отца, девочка кинулась показывать ему подарки. – А это мне новые тети из Москвы привезли, – и она показала воздушное сиреневое платьице и к нему такую же накидку из шелка. – Я в ней буду настоящей феей, правда?
– Ты и так у меня настоящая фея, – сказал Родион, даже не подозревая, насколько верны его слова.
Элла смотрела на встречу Ляльки с Родионом и чувствовала, как внутри закипает то ли зависть, то ли ревность. «Конечно, если встречаться раз от разу и только на развлечения время тратить, то и будешь самым хорошим да любимым, а ты попробуй с ней ежедневно повозись», – думала она с досадой.
– А пирог-то стынет, – напомнила между тем Ольга Семеновна. Пока не было Родиона, все мало-помалу перезнакомились, и теперь, когда все были в сборе, можно было поднять первый тост. Что и сделал с огромным удовольствием Никодим Ильич.
– Я хочу сказать, что сегодня очень счастливый день, – начал он, встав с бокалом шампанского в руке. – Никогда не думал, что обзаведусь сестрой, и теперь чувствую себя по-настоящему богатым человеком. За этим столом собрались мои самые близкие и родные люди, и я хочу выпить за ваше здоровье!
На этом его речь, предваряющая звон бокалов, закончилась. Все выпили и начались традиционные разговоры ни о чем: как вам у нас? как погода в Первопрестольной? что слышно про пенсионные надбавки? И дальше про скачущие цены, трещащий по швам бюджет, новые ботиночки для Ляльки и боли в суставах Ольги Семеновны.
– Оля, никого не слушай, я тебе сама растирку приготовлю, – успокаивала ее Мария Егоровна, стараясь перекричать шум застолья.
– Деда, деда, смотри, что мне папа дал подержать! – и Лялька, сидящая на коленях Родиона, подняла над головой медальон.
Лиза стала бледная как полотно. Антонов и Вероника замерли. Но кроме них никто не отреагировал на реплику девочки. Элла вообще скептически хмыкнула:
– Старая монета, что ли?
– Родя, на ней может быть грязь, инфекция, зачем дал ребенку? – Ольга Семеновна потянулась, чтобы отобрать, но Лялька живо спрятала медальон за спину.
– Не дам! Не дам!
– Это наш фамильный медальон, – сказал Родион успокаивающе, – как же я мог не показать его своей наследнице? – он принялся щекотать Ляльку, и малышка закатилась от безудержного смеха. За столом снова воцарилось безмятежное пиршество.
Между тем Антонов понимал, что, в конце концов, должен наступить тот главный момент, ради чего они здесь, поэтому старался держать всех в поле зрения. И только Страшка, который через Лизу передал, что медальон может активировать только Лиен, по-прежнему не показывался на глаза. «Как могут найти общий язык собака с котом?» -подумал Антонов, и вдруг его осенило. Если в шкуре сенбернара Страшка, то кто-то может быть и в шкуре этого толстого кошака, и тогда понятно, что в соседней комнате идут переговоры. Но о чем? Видимо, там происходит что-то очень значимое для всей экспедиции, только бы знать, что именно…
– Собственно ради этой вещицы Лизонька ко мне и прилетела, – вдруг громко сказал уже изрядно захмелевший хирург.
– Это вы про что, Никодим Ильич? – спросила свёкра Элла.
– Ну, про медальон этот. Фамильный.
– А подробнее можно? Все-таки и мы вроде как теперь имеем к нему отношение, – спросила Элла не без ехидства.
– Пусть Родька расскажет, он мастер по части легенд, столько времени лапшу на уши народу вешает, четвертая власть же, ёшкин кот, – хохотнул Никодим Ильич.
Вероника поморщилась, но промолчала. Лизе был явно неприятен скепсис сводного брата, но она тоже ничего не сказала. Антонов продолжал размышлять на тему переговоров домашних животных в соседней комнате. Элла выжидающе смотрела на Родиона.
– Ну, давай, сказочник, посвяти нас в ваши фамильные тайны. Жуть, как интересно.
Родион будто не слышал подначек со стороны отца и бывшей жены. Он забрал из рук Ляльки медальон, положил на ладонь и, глядя на него, стал рассказывать историю Мастера. Казалось, он читает книгу, так плавно и спокойно текла его речь. Когда он замолчал, за столом наступила тишина. Даже Лялька молча смотрела на Родиона круглыми от восхищения глазами.
– Папа, это нам Мастер передал? – наконец спросила она.– А мы сможем его увидеть? Он ведь бессмертный, как все волшебники?
– Да, сможем. Но никто не знает путь к нему. По легенде, дорогу должен указать этот медальон, но…. как это произойдет? – Родион словно размышлял вслух. Он по-прежнему держал творение Мастера на открытой ладони, но когда Лиен снова попыталась его взять, резко зажал в кулак.
– Нет, доча, сначала позови собаку. Она знает, что нужно делать.
– Что за бред?! – вскинулась Элла.
– Я сказал, позови собаку, – повторил Родион уже более настойчиво и ссадил Ляльку со своих коленей. Она помчалась в комнату за Страшкой. Вскоре все трое, включая кота, появились в дверях.
– Ты сейчас похожа на Элли из «Волшебника Изумрудного города», – сказала Ольга Семеновна. – Помнишь эту сказку? Как раз на той неделе ей читала, – пояснила она всем остальным.
– Да, бабуля, а это мои Тотошка и Гудвин! – весело выкрикнула Лялька. Было видно, что ей эта игра нравится.
– Не поняла, а кто ж из них Гудвин? Неужто твой котофеич? – прищурилась вторая бабушка, Мария Егоровна.
– Неее…. Гудвин вот этот, – она показала на Страшку. – Он настоящий волшебник. Может превращаться в кого угодно, сама видела.
– Ну, ясно, у девочки хорошая фантазия, но давайте уже прекратим этот цирк. Родион, ты начал, ты и заканчивай.
И Элла вышла на балкон, чтобы перекурить. Лиза внимательно смотрела на Страшку, который продолжал стоять рядом с Лиен, прижимаясь к ней одним боком. Антонов и Вероника знали, что она с ним общается на мысленном уровне, но для остальных все происходящее оставалось полной загадкой.
– Дайте медальон девочке, – наконец, сказала Лиза, и Родион послушно протянул его Ляльке. Теперь изделие Мастера лежало в маленькой ручке, занимая почти всю ее поверхность. Страшка дотянулся носом до тыльной стороны ладони Ляльки и легонько ее подтолкнул. Медальон начал вращаться и одновременно излучать свет. Ольга Семеновна охнула и схватилась за сердце, Никодим Ильич и Мария Егоровна привстали со своих мест, чтобы лучше видеть, Родион побледнел, но остался сидеть. Элла продолжала спокойно курить на балконе, повернувшись ко всем спиной, поэтому была вне событий, происходящих в комнате.
Между тем Лиен осторожно села на пол, продолжая держать медальон на вытянутой руке.
– Ей же горячо, – прошептала Ольга Семеновна.
– Нет, она сейчас ничего не чувствует, – сказала Лиза. – У этой девочки паранормальные способности, поэтому защита сейчас нужна будет не ей, а нам.
В это мгновение на столе с грохотом стали разрываться стаканы и бутылки, на потолке закачалась люстра, в серванте задрожал хрусталь и сам он накренился, готовый в любой момент рухнуть. Это было похоже на землетрясение. С балкона влетела перепуганная Элла и с криком «Что здесь происходит?!!» бросилась к ребенку. Страшка, злобно оскалившись, преградил ей дорогу. Элла попыталась оттолкнуть собаку, но сенбернар вцепился ей в руку.
– Ааааа!!! – завопила она так громко, что, казалось, сейчас сбегутся все соседи. Родион кинулся останавливать кровь на запястье бывшей жены, заодно проверяя, не затронута ли артерия. Но рана была неглубокой, намного большую угрозу представляла сама разъяренная женщина.
– Вызовите полицию! Кто-нибудь вызовите полицию!!! – орала она как ни в себе, отбиваясь от пытающегося ее успокоить Родиона. В конце концов, от очередного толчка они оба упали на пол да так и остались лежать, обхватив друг друга.
Комната продолжала вибрировать, в разные стороны разлетались стулья, падали портреты и картины, на стенах и потолке появились трещины. Все присутствующие с разных сторон держались за край стола, пытаясь хоть как-то сохранить равновесие.
И только Лиен спокойно сидела и держала медальон, излучающий ровный оранжевый свет. Страшка стоял рядом, охраняя девочку.
Внезапно у кота шерсть встала дыбом, и он издал утробный звук, предвещая приближение чего-то страшного. Антон машинально схватился за то место на бедре, где должен был находиться пистолет, но вспомнил, что сдал оружие при увольнении. «Чёрт, надо вызывать людей генерала», – подумал он, и в это же время какая-то невидимая сила отбросила его в угол комнаты. Он ударился о край тумбочки, на которой стоял телевизор, и потерял сознание.
Вероника попыталась прийти ему на помощь, но как только оторвала руки от стола, тут же потеряла равновесие и тоже упала, успев закрыть руками голову, на которую посыпались книги с висящих полок.
– Постарайтесь не дышать! – прокричала Лиза. – Мы находимся в аномальной зоне, это наше дыхание раскачивает предметы! Молчать, не двигаться, не дышать!!!
Кот снова заорал. Страшка сел рядом с ним и оскалился. Они явно кого-то пытались не подпустить к девочке. Странно, но на их звуки чёрная дыра не реагировала.
Лиен смотрела на медальон, раскачивалась и повторяла как сомнамбула: «и-ри, шу-шу, ва-ту», «и-ри, шу-шу, ва-ту» и снова «и-ри, шу-шу, ва-ту»…
– Ключ, поток, дезинформация, – почти беззвучно перевела Лиза. – Но… это другой набор рун. Ничего не понимаю.
Кот внезапно подскочил и вцепился всеми четырьмя лапами в Никодима Ильича. От неожиданности тот, так же как и Вероника, рухнул на пол и застонал. «Етит твою мать, если перелом лучевой кости, как я буду оперировать», подумал он, и тут же почувствовал, что его выворачивает наизнанку. При этом он продолжал отбиваться от сбесившегося кота, который продолжал орать и драть ему грудь когтями.
– Кодя! – завопила Мария Егоровна, пытаясь прийти на помощь мужу, но из-за ее крика последовал очередной сильный толчок.
В комнате стало совсем темно, свет исходил только от медальона. «Помогите», – тихо застонала Элла. Страх сковал всех, включая Лизу.
Сколько времени это продолжалось – несколько секунд или несколько часов – никто не понял. Просто вдруг все стихло, и снова появился дневной свет.
Лялька со Страшкой помогли подняться Лизе. Она кинулась на помощь всем остальным. Вместе с Антоновым они привели в чувство пожилых женщин – Ольгу Семеновну и Марию Егоровну. В это же время Родион помогал Элле перевязать все еще кровоточащее запястье.
– Па, ну, вставай уже, тут твоя помощь нужна, – позвал он Никодима Ильича, но ответа не последовало. Лиза переглянулась с Антоновым. Она встала и пошла к лежащему на спине хирургу, присела возле него на корточки, попыталась нащупать пульс, затем посмотрела на Сергея, и он все понял.
– Что с Кодей? Что с моим Коденькой?! – встрепенулась Мария Егоровна.
Антонов набрал номер генерала.
– У нас труп. Пришлите опергруппу, – сказал он, стараясь говорить как можно спокойнее.