1.4. Накануне войны
В мае 1967 года ситуация на Ближнем Востоке продолжала ухудшаться. Все более интенсивными становились перестрелки и воздушные бои на сирийско-израильской границе, активнее действовали палестинские террористы. В Израиле нарастание напряженности однозначно относили к политике арабских лидеров, в первую очередь руководства Сирии. Обострение обстановки вызвало резкие заявления израильских лидеров.
10 мая начальник генерального штаба генерал Рабин заявил, что его войска могут атаковать Дамаск и свергнуть режим Нуреддина Атасси [97, C. 75].
Артобстрелы с сирийской территории и постоянные налеты террористов вынудили премьер-министра Израиля Л. Эшкола, выступая в Иерусалиме 13 мая на праздновании 19-й годовщины провозглашения Государства Израиль, обвинить Сирию в организации саботажа и диверсий на израильской территории и предупредить арабов, что Израиль «сам изберет время, место и средства для ответных военных действий» [258, P. 207].
Заявление Эшкола, по мысли израильского руководства, должно было образумить арабов и как-то успокоить население еврейского государства, но в условиях кризиса никакие слова уже не могли стабилизировать обстановку. И хотя Израиль демонстрировал готовность нанести удар по палестинским террористам, но в заявлении Эшкол четко отметил и то, что существует надежда, что время для военных действий не придет, но и это не могла умиротворить население Израиля или остепенить арабских лидеров.
В это время в Израиле все активнее раздавались требования ответить на атаки террористов. Эшкол понимал и это и то, что сдержанность в данном вопросе играет важнейшую роль, в трактовке израильского главы правительства военная активность не была главным инструментом политики, но израильское общество требовало действий.
Выступая 14 мая в тель-авивском клубе «Яхдав», премьер-министр Леви Эшкол предупредил: «Учитывая, что только за один прошедший месяц имели место 14 инцидентов, мы можем предпринять такие же решительные меры, как 7 апреля» [201, P. 51]. Этот месседж был обращен и внутрь государства и арабским государствам. Эшкол стремился снизить градус напряженности в стране, но это было невозможно без встречных шагов арабских лидеров. В этот момент бездействие Насера и Атасси привело бы к медленному затуханию кризиса, да стороны обменялись острыми информационными выпадами, произошло несколько локальных боевых столкновений, но ни одна из сторон не имела повода для войны. Иначе говоря – время для мирных инициатив или хотя бы, прекращения эскалации было оптимальным. Следующий шаг должен был быть за арабскими вождями.
Арабские лидеры не вняли предупреждению Эшкола и не воспользовались политическим моментом. Более того, они оценили его высказывания как вызов арабскому миру и президент Египта Г. Насер решил провести открытую демонстрацию силы. Для этого египетские войска были направлены на Синайский полуостров.
Непосредственного соприкосновения египетских и израильских войск в это время не было. Роль буфера выполняли вооруженные силы ООН численностью 3000 человек. Войска ООН весной 1967 года состояли из 978 индусов, 745 канадцев, 579 югославов, 530 шведов, 430 бразильцев, 61 норвежца и 2 датчан [219, P. 217].
Силы ООН были размещены на Синайском полуострове после II арабо-израильской войны 1956 года по просьбе Египта. Войска ООН осуществляли патрульную службу на 56 километровом участке в секторе Газа и вдоль 185 километровой границы в Синайской пустыне, а также контролировали крепость Шарм-эль-Шейх для обеспечения свободы судоходства через пролив Тиран и в Акабском заливе. Более десяти лет силы ООН выполняли свою роль не допуская ни боевых столкновений египетских и израильских войск ни проникновения террористов на территорию Израиля.
16 мая генерал Мохамед Фавзи, начальник штаба египетской армии, написал командующему силами ООН индийскому генералу Рикхи: «Я отдал приказ вооруженным силам ОАР быть готовыми предпринять действия, если Израиль начнет агрессию против какого-либо арабского государства. С целью осуществления этих указаний была отмобилизована часть наших войск на восточном фронте в Синае. Для обеспечения безопасности войск ООН, которые сконцентрированы в контрольных пунктах, прошу Вас вывести эти войска из этих контрольных пунктов» [201, P. 54].
Получив от Рикхи текст телеграммы Фавзи Генеральный секретарь ООН У Тан пригласил к себе Эль-Куни, египетского представителя при Организации Объединенных Наций, и информировал его, что частичный вывод войск невозможен. У Тан так же сказал, что от Объединенных Наций нельзя требовать, чтобы они «стояли в стороне, создавая этим условия для возобновления войны между обеими сторонами». Поэтому Насер был поставлен в известность, что он должен требовать полной эвакуации чрезвычайных сил ООН с египетской территории или оставить их на прежних позициях.
Египтяне не стали дожидаться формального ответа У Тана. 17 мая в 8 часов утра по гринвичскому времени войска Египта явочным порядком уже занимали югославские наблюдательные посты вдоль границы. Миротворцы ООН не сопротивлялись вводу египетских сил на линию разграничения.
У Тан упустил время, чтобы настоять на неприкосновенности войск ООН. В Каире министр иностранных дел Египта Махмуд Риад вызвал послов всех семи стран, направивших свои войска в состав чрезвычайных сил ООН, и потребовал вывода этими странами своих контингентов. Он получил немедленное согласие Югославии и Индии на эвакуацию их воинских контингентов из Египта [201, P. 56]. Примечательно, что никто из представителей стран – участников миротворческой миссии ООН не поинтересовался, причина столько срочного и кардинального решения египетского руководства, не предложил альтернативных вариантов разме6жевания сторон (возможно, было вывести войска, но оставить контрольную миссию, которая наблюдала бы за соблюдением перемирия и давала независимую оценку положению на Синайском полуострове).
Такая быстрая эвакуация сил ООН вызвала недоумение у Генерального секретаря организации. Поэтому в тот же день в Нью-Йорке постоянные представители Индии и Югославии в ООН разъяснили У Тану, что они вывели свои контингенты по первому требованию Насера, ибо не намерены нарушать суверенитет Египта. Формально это в полной мере соответствовало букве международного права, но в условиях сложившихся весной 1967 года на Ближнем Востоке это решение было если не опрометчивым, то, как минимум, скоропалительным.
Чтобы хоть как-то нормализовать ситуацию с миротворческим контингентом У Тан провел много часов с представителями стран, предоставивших в распоряжение ООН свои войска, никакого соглашения достигнуто не было. Никто из представителей стран – миротворцев не решился взять на себя ответственность за дальнейшее размещение своих военнослужащих на линии соприкосновения Египта и Израиля. Между тем ситуация на Синайском полуострове полностью вышла из-под контроля ООН. 18 мая, вскоре после полудня (по гринвичскому времени), египтяне ультимативно приказали отряду из 32 солдат ООН, занимавшему наблюдательные посты в Шарм а-Шейхе, эвакуироваться в течение 15 минут. Место этого отряда сразу же занял усиленный патруль египетской армии. Но только в 4 часа дня до сведения У Тана было доведено следующее официальное египетское требование: «Правительство Объединенной Арабской Республики имеет честь сообщить Вашему Превосходительству, что оно решило положить конец присутствию чрезвычайных войск Объединенных Наций на территории Объединенной Арабской Республики и полосы Газы. Поэтому я прошу Вас принять необходимые меры для удаления в кратчайший срок войск ООН» [201, P. 56 [.
По мнению У Тана, все возможности сохранить военный буфер между армиями Египта и Израиля были им исчерпаны, Генеральный секретарь столкнулся с решимостью Египта выдавить миротворцев и стремлением стран-участников миротворческой миссии выполнить требование египетского правительства. Поэтому единственное, что ему оставалось сделать, – это составить официальную ноту Риаду. В ноте Генеральный секретарь ООН просто сообщал, что он отдал необходимые указания чрезвычайным войскам ООН «осуществить безотлагательно их организованную эвакуацию с автомашинами, оснащением и всем имуществом, принадлежащим им» [198, P. 81]. Однако одновременно он предостерег египтян: «Независимо от мотивов, которыми Вы руководствовались в своих действиях, я хочу со всей откровенностью указать Вам, что они внушают мне серьезные опасения, поскольку, как отмечено в моих ежегодных отчетах Генеральной Ассамблее о чрезвычайных войсках ООН, я считаю эти войска важным фактором поддержания мира.»» [198, P. 82].
Практически египетское правительство ультимативно потребовало немедленного вывода войск ООН. Более того, это требование было первоначально направлено не Генеральному Секретарю ООН и не Совету Безопасности, а непосредственно командованию сил ООН на Синае. Подобное свидетельствует как о чрезмерной спешке египетского руководства стремившегося как можно скорее ввести войска на Синайский полуостров, так и незначительной роли ООН в период эскалации кризиса, организация лишенная реальных инструментов влияния на ситуацию могла только выполнять требования сторон не в силах повлиять на ход событий. Но столь быстрый и односторонний шаг руководства Египта одновременно явился тонким дипломатическим ходом – таким образом, арабам удалось избежать обсуждения ближневосточной проблемы в Совете Безопасности ООН, затягивания, «забалтывания» проблемы в ходе обсуждений, а так, же прояснения египетской и израильской точки зрения на происходящее.
Конец ознакомительного фрагмента.