Философия страха. Предисловие (Ларс Свендсен)

Предисловие

Эта книга есть результат дошедшего до предела раздражения, вызванного во мне неумеренным вторжением страха в нашу жизнь. Книги, написанные под влиянием раздражения, обычно отличаются полемичностью, и эта книга не исключение. Это вызов тенденции видеть всякое явление через призму страха. Парадоксом культуры страха является ее появление именно в то время, когда наша жизнь, судя по всему, стала безопаснее, чем была когда-либо в истории. Одним из важнейших моментов, заставляющих меня выступить против культуры страха, является уничтожение в таком обществе свободы, поэтому можно сказать, что критика, изложенная в этой книге, основана на принципах либерализма.

Может показаться странным, что, написав книгу о нашей жизни в культуре скуки, я пишу книгу о нашей жизни в культуре страха. Оба диагноза нашего современного общества, т. е. страх и скука, на первый взгляд могут показаться противоречащими друг другу. Возможно, мою точку зрения отражает песня группы «De Lillos» «Накрытый страхом с головой» (1997):

Если человек «накрыт страхом с головой», он не скучает. Однако всякая жизнь имеет обе эти стороны. В стихотворении «Dockery and Son» (1963) Филипп Ларкин, по-видимому, выражает мнение, что оба эти чувства составляют человеческую жизнь: «Life is first boredom, then fear»[2].

Для всякого общества, и не в последнюю очередь для новейшего, характерно множество противоречивых устремлений и явлений. Два феномена, такие, как скука и страх, не только находятся в противоречии друг с другом, но также могут порождать друг друга. Страх – это не только то, от чего мы страдаем против воли, но также и то, чему мы добровольно подвергаем себя, спасаясь от скучной повседневности. Тема этой книги во многом перекликается с темой, обсуждавшейся в «Философии зла», где страх рассматривался как один из источников агрессии, направленной против других людей. Однако в «Философии страха» вопрос ставится шире, здесь я делаю попытку выявить сущность чувства страха, его роль в современной культуре и, не в последнюю очередь, показать, как оно используется в политике.

Книга состоит из семи глав. В главе 1 кратко описана «культура страха», т. е. причины того, что страх стал своего рода обусловленной культурой призмой, сквозь которую мы видим мир. Глава 2 – это попытка описать суть такого явления, как страх, используя категории нейробиологии, феноменологии и других отраслей знаний. В главе 3 я изучаю роль страха в «обществе риска» и демонстрирую среди прочего, что наши попытки свести риск к минимуму, во многом иррациональны. Глава 4 повествует о том факте, что зачастую мы сознательно ищем острых ощущений – к примеру, занимаясь экстремальным спортом и в развлечениях, – что само по себе парадоксально, ведь обычно мы стараемся избегать того, что внушает страх. В главе 5 рассмотрен феномен доверия, который сходит на нет в культуре страха, что, в свою очередь, приводит к усилению подверженности устрашению. Падение доверия в целом разрушает социальные связи, однако страх может оказывать интегрирующее воздействие. Эта интегрирующая функция страха является ключевой предпосылкой многих политических философий, таких, как философия Макиавелли и Гоббса, и в главе 6 я обращаюсь к изучению страха как основы политической философии, а также к использованию страха в политических целях, что имело место в «войне против терроризма», ведущейся в последние годы. Наконец, в заключительной главе рассматриваются возможности выхода из состояния запуганности, изменения этого гнетущего климата, в котором мы сейчас живем.

Также косвенно будет затронута тема страха или боязни смерти вообще, поскольку это весьма масштабная тема – так как она требует основательной систематизации наших представлений о смерти, – она не может подробно обсуждаться в данном контексте. Понятие об экзистенциальной тревоге будет рассмотрено также сжато¹. Возникает справедливый вопрос: зачем писать «философию страха», если не страх, а, скорее, тревога традиционно является предметом философских рассуждений? Тогда как экзистенциальной тревоге приписываются серьезные метафизические импликации, страх представляется совершенно тривиальной величиной. Тревога «глубока», а страх «мелок». Как сказал Роланд Барт, страх – «чувство заурядное и недостойное»². Страх, однако, сегодня имеет большие культурные и политические последствия, чем тревога. К тому же гораздо удобнее не таскать за собой «метафизическую поклажу», связанную с понятием «экзистенциальная тревога».

Выражаю благодарность Анне Гранберг, Хельге Йордхейм, Ингрид Санде Ларсен, Томасу Севениусу Нильсену, Эрику Торстенсену, Ингрид Угельвик и Кнуту Улаву Омосу за ряд конструктивных замечаний. Все допущенные ошибки и недочеты, разумеется, лежат целиком и полностью на моей совести.

Ларс Свендсен

Осло, июнь 2007