Раздел III
Философский анализ понятий «соперничество», «спорт» и концепции современного олимпизма
В предыдущих разделах книги в плане общей характеристики философии спорта и телесности человека были уточнены: ее объектная область, проблематика, парадигмальные (идейные) основания, эволюция, структура, функции и место в философии и системе других дисциплин «спортивной науки».
Опираясь на эту общую характеристику философии спорта и телесности человека, в последующих разделах будет рассмотрен ряд конкретных проблем, которые служат предметом ее исследования. Это позволит читателям получить более полное представление о мире данной философской дисциплины.
Важное место в ее структуре занимают социально-философские проблемы спорта и олимпийского движения. Их анализ целесообразно начинать с соответствующего понятийного аппарата. Его обсуждению и посвящен данный раздел.
При характеристике спорта и олимпийского движения обычно ссылаются на такое присущее им свойство, как соперничество (соревнование). Причем его редко делают предметом специального рассмотрения и дают ему различные интерпретации. Поэтому возникает необходимость в первую очередь рассмотреть именно соперничество как особый социальный феномен.
Глава 8. Соперничество как социальный феномен
Сначала уточним понятие соперничества.
8.1. Понятие соперничества
Соперничество относится к числу таких социальных феноменов, которые необычайно широко представлены и занимают важное место в жизни как современного человека, так и людей в прошлом.
Уже на самых ранних этапах истории человеческой культуры, развития социальной жизни имеют место специально организованные или стихийно складывающиеся соревнования. К их числу относятся, например, обряды инициации (получение юношами статуса взрослых членов социальной группы), обычно включающие в себя четко организованные соревновательные процедуры.
Историки обращают внимание на то, что соревновательность выступала как особо важная черта социальной жизни на протяжении целых эпох: «Принцип состязательности является одним из ведущих для логико-риторической культуры, то есть для громадного временного периода – Древняя Греция, Средневековье, Возрождение, культура барокко и классицизма – вплоть до индустриальной эпохи» [Аверинцев, 1989, с. 11]; «Состязательность вошла в плоть культуры "бунтарского века" (XVII в.) России. Состязаются и авторы, и культурные аксиомы» [Панченко, 1984, с. 166].
Ярчайшим примером в этом отношении является Древняя Греция [Античная агонистика… 2002]. Идеалом для греков был лозунг, провозглашенный в поэмах Гомера: «Всегда быть лучше и превосходить других» ("aien aristeuein kai hupeirochon emrnenai allon") [Билинский, 1998, с. 318; Хѐйзинга, 1992, с. 80]. Такая установка ориентировала греков на постоянное соперничество. «У греков, – пишет нидерландский историк и философ Йохан Хѐйзинга, – было принято состязаться во всем, что заключало в себе возможность борьбы» [Хѐйзинга, 1992, с. 90]. На это указывает и профессор кафедры классической филологии Санкт-Петербургского университета А.И. Зайцев: «Вся жизнь греков, вся эллинская культура проникнута соревновательным, агональным началом (агон по-гречески – борьба, состязание). Страна, подарившая миру Олимпийские игры, почитала Агон как божество. Его изображение было выставлено в Олимпии в V веке до нашей эры» [Зайцев, 1985]. Об этом пишет также польский философ Б. Билинский: «В Древней Греции элемент соревнования не ограничивался лишь сферой спортивной культуры. Он присутствовал также в сфере духовной и интеллектуальной культуры. Перефразируя одно из выражений Фалеса, который утверждал, что боги охватывают всю природу, и относя это к сфере греческой культуры, можно сказать, что дух агона (panta agonon plere) проникал всюду, что весь мир этой культуры был пронизан соревнованиями, которые распространялись если не на все, то, бесспорно, на наиболее важные, основные и доминирующие сферы духовной, интеллектуальной и художественной активности, включая даже простую крестьянскую и ремесленническую работу. Дух соревнования (берущий начало в поэмах Гомера героической эпохи) правил бал не только на спортивных стадионах Олимпии – главных Панэллинских игр, но также в театрах, одеонах, в агоре, во время конкурсов поэзии, в школах софистов, ораторов и философов» [Билинский, 1998, с. 323–324].
Соперничество сыграло важную роль в развитии не только культуры Древней Греции, но и европейской культуры в целом [Druon, 1982].
Современный мир в своем отношении к соревнованиям напоминает Древнюю Грецию: агональный дух, дух соперничества в настоящее время захватил не только сферу спорта, но и все другие стороны жизни людей – экономику, политику, искусство, образование и т. д.
Учитывая столь важное значение и широкое распространение соперничества и связанных с ним явлений – соревновательных отношений, агонального поведения и т. п., естественно, предпринимались и предпринимаются попытки научно осмыслить эти социальные феномены на основе введения адекватного понятийного аппарата. По комплексу возникающих при этом вопросов высказываются и некоторые общие положения, и различные точки зрения.
В одной из немногих работ, специально посвященных анализу соревнования (состязательности), оно характеризуется следующим образом: «Состязательность – процесс столкновения и последующего соперничества двух или более сторон, процессов, явлений, результатом которого может стать либо возникновение новой формы соперничества, либо взаимообмен между ними и, как следствие, переход системы ―сторона один – сторона два на новое качество» [Данилов, 2007, с. 10]. Однако данное определение во многом является тавтологичным.
Наиболее широко в понимании соревнования представлен подход, при котором оно рассматривается как одна из форм социальной оценки на основе сравнения результатов деятельности человека с определенным стандартом, в качестве которого может выступать другой человек, группа, прошлая деятельность того же индивида или некоторый идеализированный уровень деятельности [см., например: Social Problems…1976, р. 14].
Иллюстрацией такого подхода является анализ понятия соревнования в работах Н.Н. Визитея [Визитей, 1979, 1980, 1986, 2006, 2009]. В одной из этих работ суть предлагаемой автором концепции соревнования автор выражает следующим образом: «Соревнование в качестве обязательного момента предполагает сравнение… Человек, сравнивая себя с чем-то, не может оставаться безразличным к процессу и результатам этого сравнения, оно всегда имеет для человека определенный смысл, оно неизбежно так или иначе эмоционально окрашивается. Можно сказать, что любое сравнение, поскольку оно человеческое сравнение, всегда «делает вывод»… Но сравнение, которое делает вывод, есть соревнование. Таким образом, настолько же, насколько любое соревнование сравнивает, настолько же любое сравнение проводит соревнование» [Визитей, 1980, с. 97, 99]. Фактически та же характеристика соревнования дается и в других работах Н.Н. Визитея. Он указывает, например, на то, что необходимым моментом «любого акта самосознания человека» является «сопоставление себя с другим». В процессе такого сопоставления человек «никогда не может оставаться безразличным, индифферентным к развертыванию и особенно к результату этого процесса… И одно, и другое (и процесс, и результат) неизменно остро эмоционально переживается, оценивается…». «В любом акте человеческого самосознания есть сопоставление и есть оценивание этого сопоставления – по ходу его развертывания и по его итогу», а значит, есть и соревновательность: «Ситуация, в которой присутствуют указанные сопоставление и оценка, по внутренней сути своей является ситуацией соревнования» [Визитей, 2006, с. 90, 91, 101].
Характеризуя «содержание соревновательных отношений», Н.Н. Визитей указывает на то, что «сопоставление индивида с индивидом сопровождается особенно активным переживанием данной ситуации в том случае, когда эти индивиды принадлежат к некоему общему социальному миру – миру, который духовно и практически освоен ими и в котором в силу сказанного исходное различие социальных статусов данных индивидов сведено к минимуму» Поэтому «соревновательность внутренне противоречива: она, с одной стороны, предполагает мое стремление отличить себя от другого, а с другой – сохранить свое единство, свою тождественность с ним в рамках объемлющего нас социума или сохранить социум как то пространство, в котором мы (я и другой) равнодостойны, обладаем одинаковым статусом». В связи с этим «ситуация соревновательности… выступает как процесс, где индивид утверждает себя в качестве иного по отношению к другому индивиду, но вместе с тем – и в качестве тождественного этому индивиду» [Визитей, 2006, с. 98, 100, 116].
Важно отметить, что Н.Н. Визитей обращает внимание на многообразие «тех типов отношений, которые складываются при сопоставлении одного человека с другим» [Визитей, 2006, с. 95]. В подтверждение этого он приводит соответствующие выдержки из работ Аристотеля, Ф. Ницше и М.М. Бахтина. И тем не менее всякую процедуру сопоставления одного человека с другим и оценки результатов этого сопоставления – независимо от того, какие отношения, установки, реакции это вызывает – Н.Н. Визитей рассматривает как соревнование (соперничество).
Однако в большинстве других публикаций, посвященных анализу соперничества (соревнования), как будет показано ниже, имеет место иной подход к пониманию этого социального феномена.
Целый ряд аспектов процедуры сопоставления одного человека с другими в процессе соревнования (соперничества) и самого этого процесса в целом выделяет и характеризует один из ведущих специалистов США в области социальной психологии спорта Райнер Мартенс в своей работе «Социальная психология и спорт» [Мартенс, 1979].
Прежде всего он указывает на отсутствие однозначного понимания понятия «соревнование»: «Соревнованию как научному понятию очень не повезло, так как в исследованиях этой области теория не играла почти никакой роли. Это привело к тому, что понятие "соревнование" не было строго определено ни концептуально, ни операционально. Соревнование причисляли и к процессу, и к специфическим типам поведения, и к поведенческим установкам, и к диспозициям, и к специфическим ситуациям» [Мартенс, 1979, с. 69].
По мнению Р. Мартенса, важно дифференцировать эти различные варианты использования термина «соревнование» и учитывать их взаимосвязь. В упомянутой работе он анализирует соревнование как процесс, который включает в себя четыре ступени (категории событий):
объективную соревновательную ситуацию,
субъективную соревновательную ситуацию,
реагирование (результат деятельности),
последствия.
Объективная соревновательная ситуация. Р. Мартенс рассматривает ряд определений этой первой стадии процесса соревнования. Одно из них – «определение через поощрение» – характеризует соревнование как ситуацию, в которой поощрения распределяются неравномерно, с учетом результатов деятельности [Church, 1968]. В рамках этого определения ситуация соперничества (соревнования) противопоставляется ситуации сотрудничества: «В ситуации сотрудничества человек получает поощрение только вместе с остальными участниками; в ситуации же соревнования, если один или несколько участников получают поощрение, то оставшиеся не получают ничего» [Мартенс, 1979, с. 70–71].
По мнению Р. Мартенса, определение объективной ситуации соревнования через поощрение не позволяет полно охарактеризовать эту ситуацию. Оно недостаточно, так как «во многих так называемых соревновательных ситуациях трудно, а иногда и невозможно найти единые критерии распределения поощрения относительно субъективной ценности поощрений и относительно цели, которой надо достичь» [Мартенс, 1979, с. 71]. Для иллюстрации Р. Мартенс приводит такой пример. Допустим, вы – весьма средний игрок в теннис, но у вас появилась возможность сыграть с профессиональным теннисистом. Совершенно ясно, что выиграть вы не можете и что ваша цель совсем не в этом. Вы решаете про себя, что если сыграете сравнительно неплохо, то будете вполне удовлетворены, или что если вы выиграете два гейма в сете, то достигнете своей цели. При этом очевидно, что ваша цель и поощрение совсем другие, чем у вашего противника. В связи с таким недостатком определения соревнования через поощрение, указывает Р. Мартенс, большинство исследователей, применяющих его, пользуются мало похожими друг на друга операциональными определениями ситуации. Кроме того, такое определение не позволяет объяснить, почему же возникает соревнование.
Сам Р. Мартенс предлагает при определении объективной соревновательной ситуации учитывать теорию социальной оценки [Festinger, 1954] и ряд экспериментальных исследований [Martens, Landers, 1972]. В указанной работе объективную соревновательную ситуацию он определяет как ситуацию, в которой «деятельность каждого участника сравнивается с помощью определенного стандарта с деятельностью хотя бы еще одного человека, знакомого с критерием сравнения и могущего оценить процесс сравнения» [Мартенс, 1979, с. 72]. Аналогичное определение Р. Мартенс дает и в статье «Соревнование – потребность в теории»: соревнование «есть процесс, в котором сравнение действий индивидов производится на основе некоторого стандарта, в присутствии по крайней мере одного лица, которому известен критерий сравнения и который способен оценить процесс сравнения» [Social problems in athletics, 1976, р. 14]. В качестве стандарта может выступать деятельность другого человека, идеализированный уровень выступления или же собственный результат человека, показанный в прошлом.
Важно отметить, однако, что Р. Мартенс (в отличие, например, от Н.Н. Визитея) не всякую процедуру сопоставления качеств (способностей) относит к числу соревновательных ситуаций: «Основным признаком, отличающим соревновательную ситуацию от других ситуаций сравнения, является то, что критерий сравнения известен человеку, который оценивает результат выступления» [Мартенс, 1979, с. 72]. В соответствии с таким определением, указывает он, не все ситуации, обычно рассматриваемые как соревновательные, будут отнесены к таковым. Например, ее не будет, если присутствующие не знают критерия сравнения: «Вы можете стремиться побить собственный рекорд в прыжках в высоту, тренируясь с товарищами по команде, но если ни они, ни другие люди, присутствующие при этом, не подозревают о вашей цели, то соревновательной ситуации как таковой не будет». Указанное определение исключает из числа соревновательных ситуаций и сравнение выступления участника с результатом его предыдущего выступления при отсутствии человека, дающего оценку. Например, если кто-то упражняется в выполнении ударов в гольфе, делая по 10 попыток с разных мест и каждый раз считает, что улучшил свой результат на еще одно попадание в лунку, то такая ситуация не относится к числу соревновательных [Мартенс, 1979, с. 72].
Как отмечает Р. Мартенс, не все согласны с такими ограничениями ситуаций, относимых к числу соревновательных. Например, по мнению М. Шериф, состязание «не требует присутствия других лиц, так как человек может сам сделать так, чтобы его действия отвечали определенным требованиям, или достичь цели, которую он ставит перед собой, тренируясь в выполнении упражнения» [Цит. по: Мартенс, 1979, С. 72]. Такое определение соревнования основным критерием соревновательности ситуации делает восприятие ее человеком, что, по мнению Р. Мартенса, приводит к субъективизму.
Вторая ступень соревнования – субъективная соревновательная ситуация. Склонность человека (его диспозицию) к поискам объективных соревновательных ситуаций Р. Мартенс называет соревновательностью или состязательностью. Она включает в себя целую группу мотивов, побуждающих человека участвовать или не участвовать в соревнованиях, и влияет на его оценку объективной ситуации состязания.
Согласно данным экспериментальных исследований, указывает Р. Мартенс, состязательность тесно связана, а может быть, и является компонентом мотивации достижения, которая, в свою очередь, тесно связана с компетентностью, агрессивностью и склонностью к доминированию. Факторы мотивации достижения многочисленны. К их числу Р. Мартенс относит тревогу, боязнь неудачи, желание достичь высокой степени мастерства и компетентности среди окружающих, властвовать над другими людьми, стремление превзойти их достижения и т. д.
По мнению Р. Мартенса, состязательность и мотивация достижения не только связаны, но и существенно отличаются друг от друга: «Мотивация достижения представляет собой обширную систему определения цели и не предполагает никакого конкретного способа ее достижения. Состязательность же подразумевает мотив достижения или успеха, а также то обстоятельство, что эта цель может быть достигнута в объективных соревновательных ситуациях. Таким образом, основное отличие состязательности от мотивации достижения заключается в том, что состязательность представляет собой склонность выбирать объективные соревновательные ситуации как способ достижения цели» [Мартенс, 1979, с. 77]. В подтверждение этого положения он ссылается на работы М. Маер и Д. Шегрен [Maehr, Sjogren, 1971], а также Дж. Вероффа [Veroff, 1969].
Субъективно оценив соревновательную ситуацию, полагает М. Мартенс, человек должен решить, будет ли он продолжать участвовать в состязании или нет, т. е. стремиться ли ему к участию в объективной соревновательной ситуации или избегать ее. Если человек принял решение участвовать в состязании, наступает третья ступень процесса состязания – реагирование человека. Оно проявляется на трех уровнях: физиологическом, психологическом и поведенческом и определяется как внутренними (способности человека и уровень его мотивации), так и внешними (погода, время, условия, обстановка соревнования, поведение противника и т. д.) факторами. Заключительная ступень процесса соревнования – последствия (положительные, отрицательные, а иногда, возможно, и нейтральные), вытекающие из сравнения деятельности человека с определенным стандартом.
«Чтобы имело место соревнование, – пишет Р. Мартенс, – необходимы определенные условия и прежде всего – определенный уровень развития познавательной способности». Он ссылается на работу К. Шериф [Sherif, 1971], согласно которой процесс соревнования требует от человека способности последовательно направлять свое поведение к достижению абстрактного стандарта или определенной цели. У детей эта способность проявляется в возрасте 3–5 лет [Greenberg, 1952; Heckhausen, 1967]. Р. Мартенс считает, что хотя соревнование не может начаться прежде, чем будет достигнут определенный уровень умственного развития, но это не значит, что в процессе социализации состязательность не формируется у ребенка младше трех лет [Мартенс, 1979, с. 76].
Соревнование как процесс, имеющий указанные ступени, Р. Мартенс отличает от соревновательного поведения. Последнее включает в себя: а) поиски объективных соревновательных ситуаций, что определяется диспозицией – состязательностью человека, и б) реакцию человека, когда он решил сравнить свое выступление с определенным стандартом, выработанным другим человеком (людьми). Соревновательное поведение имеет место в двух случаях: 1) когда человек сам ищет соревновательные ситуации и 2) когда человек непосредственно реагирует на них.
Кроме того, Р. Мартенс различает соревновательное поведение и соперничество. При этом он ориентируется на то определение соперничества, которое дает М. Мид [Mead, 1961]. Соперничество – это поведение, направленное против другого лица, при котором человек стремится получить более благоприятную оценку своей деятельности, тогда как соревновательное поведение направлено на достижение определенной цели, а другие люди имеют второстепенное значение. Следовательно, соперничество направлено на людей, а соревновательное поведение – на достижение поставленной цели [Мартенс, 1979, с. 73–75].
Одно из наиболее масштабных исследований соревнования провели Дж. Лой и Гр. Хескет в статье под названием «Сущность агона: введение к исследованию агонального поведения» [Loy, Hesketh, 1984]. Соревнование рассматривается здесь в рамках анализа сущности (природы, основного содержания) агона (―agon motif‘) и связанного с ним агонального поведения (―agonetic behavior).
Как отмечают авторы, термин «агональный» (―agonal) ввел Я. Бурхардт (Jacob Burchardt). Он использовал его для описания одной из важнейших характеристик эллинской культуры. В последующем многие ученые рассматривали агон как феномен культуры и приводили исторические примеры агональных социальных систем. Так, Й. Хѐйзинга в своей книге «Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры», впервые опубликованной в 1938 г., подробно анализирует агон, рассматривая его как состязание в виде игры, а игру и состязание в их «функции формирования культуры». По его мнению, «состязание и представление… не происходят из культуры как развлечение, а предшествуют культуре» [Хѐйзинга, 1992, с. 62]. Исходя из этого, особое внимание он уделяет соперничеству и агональному поведению в культуре Древней Греции.
Американский социолог А. Гоулднер дал анализ социальной структуры и культуры эллинского общества в рамках широкого социологического исследования социальных систем, основанных на состязании. Он пишет, что основой эллинской культуры являлся «…активный поиск славы ради славы посредством соревновательных достижений» и отмечает, что «все это составляет так называемую состязательную систему, по сути систему мобильности или способ распределения престижа или социального статуса среди граждан: это, если хотите, – ―игра, в которой не могут участвовать рабы или инородцы» [Gouldner, 1965, р. 45–46].
Анализу роли соперничества в культуре Древней Греции посвящены и другие публикации [Аверинцев, 1989; Античная агонистика… 2002; Билинский, 1998; Зайцев, 1985]. Агон и связанные с ним социальные феномены изучались и в других аспектах. Так, Р. Кайуа, известный французский социолог, описал агональные игры в своей работе «Игры и люди» [Кайуа, 2007].
В работе «Природа агона» (Agon motif) американские ученые У. Морфорд и С. Кларк разработали общую модель агональных социальных систем [Morford, Clark, 1976]. Указанная работа включает в себя пять глав, в которых описываются основные элементы данной модели: 1) Воин (the warrior) и общество, 2) Подвиг и поиски славы, 3) Культ героя, 4) Честь и 5) Индивидуализм. Исходя из такого понимания модели агональной социальной системы, У. Морфорд и С. Кларк выделяют следующие основные черты обществ, основанных на соперничестве:
в качестве основы классической агональной социальной системы выступает аристократическая воинственная элита;
•две черты характеризуют природу агона в рамках данной социальной системы: дух конкуренции и крайний индивидуализм;
•наиболее ярко эти черты проявляются в соревнованиях между равными соперниками, где основным состязанием является агональная война;
•основным источником мотивации для членов агональной системы является стремление к превосходству и достижению славы;
•усиление борьбы за индивидуальное превосходство в агональных ситуациях рано или поздно приводит к анархическому государственному устройству, что не свойственно этико-нравственной структуре агона.
Как считают Дж. Лой и Гр. Хескет, модель агональных социальных систем, которую разработали У. Морфорд и С. Кларк, является «ограниченной и неполной». Она выделяет основные компоненты лишь классических или «чистых» агональных систем и неточно описывает основные процессы развития или динамику агональных систем, что затрудняет анализ и современных агональных систем и подсистем [Loy, Hesketh, 1984, р. 34]. Дж. Лой и Гр. Хескет предлагают более широкую социологическую модель агона, агонального поведения и агональной системы (―agonal system).
Прежде всего они сравнивают определения терминов, используемых для обозначения этих социальных феноменов, которые даются в словаре Вебстера, с первоначальным значением этих греческих слов. В словаре Вебстера даются следующие определения:
Агон (―agon) – «конфликт характеров в драме».
Агонистический (―agonistic) – «1. делать конвульсивные усилия; бороться. 2. быть в агонии; испытывать сильную боль».
Агония (“agony”) – «1. сильная душевная или физическая боль. 2. смертельные приступы. 3. конвульсивная борьба. 4. внезапные сильные эмоции: агония радости» [Webster, 1958, р. 28].
Значение оригинальных греческих слов, приводимое в этом словаре:
Агон (―agon) – состязание.
Агонистический (―agonistikos) – подходящий для состязания (―fit for contest).
Агония (“agony”) – борьба за победу.
Дж. Лой и Гр. Хескет указывают на то, что в своем исследовании они употребляют термин «агон» в его первоначальном греческом значении. Он используется «для обозначения как специфического состязания или системы состязаний, так и в более широком смысле – для обозначения любой личностной борьбы за превосходство» [Loy, Hesketh, 1984, р. 35]. При этом они обращают внимание на то, что аналогичное определение понятию «агон» дают У. Морфорд и С. Кларк [Morford, Clark, 1976, р. 163].
Исходя из такого определения, Дж. Лой и Гр. Хескет рассматривают агон как «активный поиск превосходства и борьбу за обретение славы посредством достижений в соревновательных ситуациях, в которых человек проявляет чувство собственного достоинства, нравственные качества, а иногда даже рискует жизнью». По своей сути агон предусматривает: «(1) сильный дух конкуренции и соревнования; (2) акцент на индивидуализм и (3) ярко выраженное стремление к достижению славы, и победы». Примером могут служить спортивные соревнования, охота, физические и словесные дуэли, война [Loy, Hesketh, 1984, р. 32].
На основе такого подхода Дж. Лой и Гр. Хескет предлагают общую модель агона, для которой характерны следующие основные черты, структурные элементы и процессы.
1. Поиск превосходства, как черта, присущая агону, может быть осмыслен в виде четырехступенчатой модели совершенствования человека:
совершенствование (becoming the best) посредством подготовки и тренировки, чтобы превзойти всех остальных;
проверка совершенства (testing the best) в процессе соревнования с равными соперниками и против них;
достижение совершенства (beating the best) по сравнению с равными соперниками в агональных состязаниях;
сохранять совершенство (being the best), получив признание того, что являешься первым среди равных.
2. Поиск превосходства требует вовлечения индивида в особые виды деятельности в специфических ситуациях. Так, например, тренировка для достижения совершенства, проверка совершенства и закрепление (establishing) совершенства предусматривают активное вовлечение в разнообразные агональные состязания, такие как атлетические соревнования, охоту, словесные дуэли и война.
3. Все стадии достижения совершенства индивидом всегда соотносятся с равными соперниками. Например, тренировки для совершенствования проводятся среди равных соперников, состязания для проверки совершенства происходят между равными соперниками, совершенство по сравнению с другими определяется на основе сравнения с равными соперниками, и награды присуждаются также за совершенство среди равных.
4. Основной процесс, лежащий в основе агональных систем, – социальная стратификация. С одной стороны, участие в агоне ограничивается избранными группами элитных воинов. В классических типах «воинственных обществ» эти группы в равной степени представлены аристократией, этнократией, меритократией и теократией. С другой стороны, указанный иерархический порядок характеризует избранные группы как индивидов в процессе личной борьбы за превосходство среди равных.
Имеется в виду следующее:
ролевая дифференциация между категориями воинов и невоинов;
ролевое ранжирование среди воинов в том случае, если они оцениваются: а) по личным качествам, b) по уровню приобретенных умений и способностей, c) по эффективности выполнения своей роли;
ролевая оценка в том случае, когда сравнительное ранжирование основывается на субъективной базе нечетких нормативных шкал нравственной и социальной значимости;
ролевое вознаграждение – индивид за свои заслуги в агональном соперничестве получает бóльшую власть, привилегии, престиж и психическое удовлетворение.
Поэтому, как считают Дж. Лой и Гр. Хескет, следует согласиться с мнением М. Тумина [Tumin, 1967] о том, что агональные системы, как и всякая другая социальная система, требует функциональной специализации и разделения труда.
5. Агональные состязания являются «нравственными играми» (―moral games). Они проверяют характер нравственных ценностей человека. Победа способствует повышению его репутации, славе и более высокому общественному статусу, тогда как поражение ведет к утрате репутации, бесславию и более низкому общественному положению.
6. Поиск превосходства управляется особыми предписаниями и запретами относительно того, что дозволено и не дозволено. Эти предписания и запреты включают:
личные качества, которыми должен обладать индивид перед допуском к участию в соперничестве;
правила и предписания, контролирующие данные состязания;
уровни и стандарты соревнования;
вид и степень наград и санкций за достижении в состязании [Loy, Hesketh, 1984, р. 35–38].
Таким образом, анализ публикаций по обсуждаемой проблеме свидетельствует о том, что при анализе понятия соревнования (соперничества, агона) высказываются различные точки зрения, основанные на выделении существенно отличающихся друг от друга социальных феноменов. Для позитивного решения дискуссий, возникающих в такого рода ситуациях, важно соблюдать указанные выше логико-методологические принципы введения, оценки и унификации понятий.
Опираясь на эти принципы при решении обсуждаемой проблемы, самое главное состоит в том, чтобы независимо от используемой терминологии в системе используемых понятий учесть по возможности все многообразие тех социальных явлений, которые указываются в различных определениях и других характеристиках соперничества, четко выделить, дифференцировать их, отграничить друг от друга.
Именно такой подход применяется в данной работе.
В системе понятий, которая используется в последующем тексте, прежде всего выделяются два социальных феномена, которые, как показано выше, фигурируют практически во всех определениях соперничества:
1) процесс сравнения (сопоставления) определенных качеств, способностей одного человека с другими или с каким-то идеальным эталоном (стандартом);
2) оценка результатов этого сравнения.
В рамках обсуждаемой системы понятий вряд ли целесообразно отождествлять соревнование (соперничество) с любой процедурой сопоставления качеств (способностей)[9], ибо в этом случае понятие «соревнование (соперничество)» оказывается просто лишним: оно дублирует понятие «сопоставление качеств (способностей».
Более целесообразным представляется подход, при котором понятие соревнования (соперничества) вводится как одно из комплекса понятий, характеризующих различные объективные и субъективные аспекты процедуры (ситуации) сопоставления и оценки индивидом своих качеств и способностей с соответствующими качествами и способностями других людей, с самим собой в прошлом или с идеальным эталоном.
Комплексный анализ процедуры (ситуации) сопоставления и оценки качеств и способностей одного человека с соответствующими качествами и способностями других людей выявляет широкий круг различных субъективных и объективных аспектов данной процедуры (ситуации).
Еще Аристотель писал о том, что процедура сопоставления разных людей может вызывать у проигрывающего в этом сопоставлении одно из двух противоположных чувств: «чувство зависти» и «чувство соревнования» [Аристотель, 1978, с. 90–91]. Зависть – негативное чувство огорчения, досады человека по поводу наличия у других людей «благ, которые связаны с почетом». Чувство соревнования – позитивное чувство человека, основанное на признании того, что у него отсутствуют такого рода благи, и связанное с этим «ревностное желание сравняться» с теми, у кого они наличествуют: «Чувство соревнования есть некоторое огорчение при виде кажущегося присутствия у людей, подобных нам по своей природе, благ, которые связаны с почетом и которые могли бы быть приобретены нами самими, возникающее не потому, что эти блага есть у другого, а потому, что их нет у нас самих. Поэтому-то соревнование как ревностное желание сравняться есть чувство хорошее и бывает у людей хороших, а зависть есть нечто низкое и бывает у низких людей» [Аристотель, 1978, с. 95].
На возможность противоположных реакций (ценностных установок) у человека, проигрывающего при сравнении его качеств и способностей с качествами и способностями других людей и желающего сравняться с ними в этом отношении, указывал и Ф. Ницше: «Жажда равенства может выражаться в том, что стремишься либо перетянуть всех к себе вниз (через умаление, замалчивание, подножку), либо самому подняться ко всем (через признание, помощь, радость от чужой удачи)» [Ницше, 1990, с. 396].
М.М. Бахтин писал: «Во всем, чем человек выражает себя вовне (и, следовательно, для другого), – от тела до слова – происходит напряженное взаимодействие я и другого: их борьба (честная или взаимный обман), равновесие, гармония (как идеал), наивное незнание друг о друге, нарочитое игнорирование друг друга, вызов, неприятие… и т. д.» [Бахтин, 1979, с. 320]. Он обращает внимание, следовательно, на то, что обсуждаемая процедура сопоставления и оценки качеств (способностей) одного человека с другими может порождать такие существенно отличающиеся друг от друга отношения ее участников, внутренние установки, в соответствии с которыми они воспринимают друг друга, как неприязнь, вызов, борьба (честная или посредством обмана), взаимное согласие и т. д.
Кроме того, важно иметь в виду, что процедура сопоставления качеств (способностей) может быть элементом различной деятельности человека. Так, она может быть вплетена в процесс познания, когда человек изучает себя (или себя и других людей), сопоставляя те или иные качества (способности), выявляемые в ходе этого анализа. Сравнивая себя с другими людьми, с самим собой в прошлом или с идеальным эталоном, стандартом, он стремится выяснить, есть ли в этом плане какие-то отличия и если есть, то как их можно оценить – как позитивные или как негативные. В этом случае сопоставление выступает как субъективная процедура сопоставления определенных качеств (способностей).
Но процедура сопоставления способностей может быть вплетена в деятельность человека, связанную с сопротивлением (физическим, психическим и т. п.) противостоящих ему сил (данного человека с другим, одной группы людей с другими и т. п., а также человека с какими-то силами природы и т. д.) и стремлением соперников (хотя бы одного из них), преодолевая это сопротивление, добиться определенного результата. Для характеристики такого поведения человека, его действий в указанной ситуации чаще всего используется термин «борьба» («борьба соперников»).
Цели этой борьбы могут быть разными. Так, человек в борьбе может ставить своей целью добиться превосходства над своим «соперником» (другим человеком, предметом природы или идеальным эталоном, стандартом и т. д.). Но он может ориентироваться на другие достижения: например, не уступить «сопернику» (быть равным с ним) или уступить, но незначительно, показать максимально возможный для себя результат, превзойти свои прежние результаты и т. д. Для иллюстрации вновь используем пример, который приводит Р. Мартенс. Допустим, вы – весьма средний игрок в теннис, но у вас появилась возможность сыграть с профессиональным теннисистом. Совершенно ясно, что выиграть вы не можете и что ваша цель совсем не в этом. Вы решаете про себя, что если сыграете сравнительно неплохо, то будете вполне удовлетворены, или что если вы выиграете два гейма в сете, то достигнете своей цели. При этом очевидно, что ваша цель совсем другая, чем у вашего противника.
С учетом отмеченных выше различий в процедуре сопоставления способностей в системе понятий, характеризующих эту процедуру, может быть введено понятие «соревнование (соперничество)». Данное понятие фиксирует две особенности данной процедуры:
> сопоставление качеств (способностей) осуществляется в процессе борьбы соперников;
> цель, которую участники этого процесса (по крайней мере один из них, если речь идет, например, о борьбе с силами природы) ставят перед собой в данном процессе, – добиться превосходства над своим соперником, быть первым, лучшим по сравнению с другими, одержать победу над ними.
Борьбу человека за превосходство многие исследователи рассматривают как важную особенность соревнования (соперничества). Так, Й. Хѐйзинга в своей книге «Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры» [Хѐйзинга, 1992], рассматривая соперничество как основополагающий элемент культуры, связывает его со стремлением человека к превосходству. Д. Хиланд понимает соревнование как «совместное устремление к превосходству» соперничающих друг с другом лиц [Hyland, 1988, р. 237].
Значит, соревнование (соперничество) – такое сравнение (сопоставление) определенных качеств (способностей) двух или нескольких противостоящих сторон (данного человека с другим, одной группы людей с другими и т. п., человека с какими-то силами природы, с идеальным эталоном, стандартом и т. д.), которое выступает как борьба за превосходство: стремление каждого из соперников (или хотя бы одного из них) быть первым, лучшим по сравнению с другими, превосходить других, одержать победу над ними.
Важно учитывать диалектически противоречивый характер соревнования, о чем свидетельствует уже исходное значение термина «соревнование»: «Соревнование (com-petitio) означает ―совместное устремление к чему-либо (―to question together, to strive together)». Данное слово означает, следовательно, «совместное стремление, то есть каждый участник достигает совершенства, которое не может быть достигнуто в одиночку, без общего устремления, без соревнования». Тот же смысл имеет и родственное слово «состязание» (contest), т. е. «совместное испытание [Hyland, 1988, р. 237; Kretchmar, 1975, р. 23–30].
Диалектическую природу соревнования отмечают другие авторы: «Качественную определенность соревнования… образует противоречивое двуединство: стремление превзойти других и стремление помочь им в сфере одного и того же объективного аспекта деятельности… В основе стремления превзойти других лежит потребность отличить себя от других по отношению к одному и тому же объективному аспекту деятельности; в основе готовности помочь – потребность в отождествлении себя с другими участниками соревнования как представителями одного и того же целого – трудового коллектива…» [Социалистическое соревнование… 1978, с. 67–68].
Иногда к числу соревновательных ситуаций относят только такие, когда наряду с теми, кто сопоставляет свои способности, присутствуют другие люди, дающие оценку этому сопоставлению на основе определенного критерия. Как отмечено выше, такова, например, точка зрения Р. Мартенса. В отличие от него М. Шериф полагает, что состязание не требует присутствия таких лиц.
В системе понятий, используемых автором в данной книге, учитываются эти две существенно отличающиеся друг от друга ситуации процедуры сопоставления: в одной из них наряду с теми, кто сопоставляет свои способности, присутствуют другие люди, дающие оценку этому сопоставлению на основе определенного критерия; в другой таковые отсутствуют. Термин «соперничество» используется для обозначения как первой, так и второй ситуации (разумеется, при наличии других указанных выше признаков соперничества).
В рассмотренных выше определениях соперничества выделены и некоторые другие субъективные, а также объективные аспекты соперничества, которые учитываются и фиксируются в соответствующих понятиях. Это, к примеру, понятия соревновательного (агонального) поведения, соревновательных отношений, мотивации соперничества и др.
Представляет интерес мнение по обсуждаемому вопросу Г.Я. Головных. По его мнению, термины «состязание», «борьба», «соперничество» могут использоваться как синонимы. «Основной смысл здесь – преодолеть сопротивление противостоящих сил и в итоге достичь определенного результата, успеха, превосходства, победить». Он указывает и на некоторые нюансы в указанных понятиях: «Среди перечисленных понятий "соперничество" явно указывает на межсубъектный характер противостояния (см., например, толковый словарь Вл. Даля). В "борьбе" превалирует оттенок мужского соперничества, потому что ближе всего к нему стоит слово "война". "Состязание" вообще неопределенно в субъективном отношении, и потому при рассмотрении различных форм противоборства этот термин лучше использовать в самом широком смысле: для характеристики не только межсубъектных, но и субъект-предметных взаимодействий. Например, при характеристике противостояния ЭВМ и человека в каком-либо шахматном турнире точнее будет говорить о состязании между машиной и человеком, чем о соперничестве. Слово "борьба" можно использовать либо как синоним соперничества, либо для обозначения определенного вида спорта. "Соперничество" в этом случае выступает как самое разнообразное межсубъектное состязание. В этом же ряду стоит и слово "соревнование". Ближе всего оно к состязанию и соперничеству. Учитывая предыдущие рассуждения, я буду "соревнование" рассматривать как организованное, осуществляемое по строгим правилам соперничество» [Головных, 1998, с. 48]. В.М. Починкин соревнование рассматривает как «более высокую форму» по сравнению с состязанием [Починкин, 1997, с. 21].
8.2. Виды соперничества
При анализе соперничества важно учитывать, что в ходе эволюции общества оно принимает различные исторические формы, а вместе с тем приобретает специфические черты и особенности, выступая как элемент структуры различных социальных систем, сфер общественной жизни (материального производства, экономики, политики, права, образования, науки, искусства, техники, досуга и др.), видов социальной деятельности.
Так, например, в сфере материального производства, экономики и политики оно может выступать как соревнование различных социально-экономических систем, стран, государств, конкуренция производителей, банков, фирм и т. п., «социалистическое соревнование» и т. д.; в сфере образования – как соперничество учеников, а также педагогов и их учеников; в познавательной деятельности и в науке – как соперничество ученых [Хэгстром, 1980], конкурсы «знатоков» и т. п.; в техническом творчестве – как соперничество за приоритет в тех или иных технических достижениях; в искусстве – как соперничество (конкурсы) музыкантов, певцов, художников и т. д.; в игровой деятельности – как соревновательные игры; в спорте – как спортивные соревнования; в военной сфере – как военные сражения и т. д.
Многообразие форм соперничества в этом плане прекрасно показал – в основном применительно к античной культуре – Й. Хѐйзинга в своей книге «Homo Ludens. Опыт определения игрового элемента культуры» [Хѐйзинга, 1992]. Он характеризует такие разнообразные формы соперничества, как спортивное соревнование, военное сражение, судебный процесс как «словесный поединок», средневековые диспуты, формы поэтических и музыкальных состязаний, состязания в изобразительном искусстве, философский диалог и др. Среди них много и весьма необычных – например, «потлач» («спор ради чести»), «завоевание престижа через демонстрацию своего богатства», «древнеарабские турниры чести», «греческие и древнегерманские состязания в хуле», «тяжба мужей», «состязание ради невесты», «эскимосское состязание на барабанах», «состязание в мудрости», «состязание в отгадывании загадок», «состязание в вопросах и ответах на жизнь и на смерть», «космос как борьба» и др. При этом все виды соперничества, все состязания Й. Хѐйзинга относит к сфере игровой деятельности: «…на вопрос, правомерно ли подчинять состязание как таковое категории игры, можно положа руку на сердце дать утвердительный ответ» [Хѐйзинга, 1992, с. 64].
Дж. Лой и Гр. Хескет, анализируя соперничество в структуре агональных социальных систем, обращают внимание на то, что исследование цивилизации выявляет несколько типов таких систем, сложившихся в различные исторические периоды и различающихся по культурному содержанию и географическим условиям. В частности, они различают «чистый агон» (―Pure Agon), «псевдоагон» (―Pseudo Agon) и современный спорт.
«Чистый агон» – это такие ритуальные состязания, которые:
проводятся между равными соперниками;
проводятся по определенным правилам;
предполагают демонстрацию личной доблести;
проводятся в определенное время и в определенном месте;
имеют лимитированные цели;
являются проверкой нравственности и социальной ценности человека;
предусматривают определенные поощрения социального плана;
управляются процессами, которые связаны с социальным престижем и ранжированием, признанием совершенства и приобретением славы.
Дж. Лой и Гр. Хескет считают, что особенно рельефно «чистый агон» представлен в так называемых воинственных обществах (―warrior societies), которые сформировались в некоторых культурах в «героический» период «золотого века» (Heroic of ―Golden age)[10] [McNamee, 1960; Sidhanta, 1929; Turvill, 1951]. В них преобладала воинственная культура и социальная структура, основанная на состязании. В данных типах общества «…военная деятельность являлась наиболее престижным средством выражения доблести, и так как она выражалась в соперничестве с теми индивидами, которые были вне данного племени (данной группы), то атлетические состязания являлись наиболее приемлемым средством выражения доблести среди членов племени (группы)» [Morford, Clark, 1976, р. 164].
Как отмечают Дж. Лой и Гр. Хескет, «воинственные общества» представляли собой «агональную социальную систему, так как их главной социокультурной характеристикой являлся дух конкуренции, выраженный в разнообразных агональных состязаниях – от игр до благородной войны, а также особое внимание уделялось самоутверждению, индивидуальному мастерству и поиску личной известности и славы» [Loy, Hesketh, 1984, р. 33]. Наиболее типичные «воинственные общества» они подразделяют на две группы. Первая группа включает в себя такие классические воинственные социальные структуры, как, например, Спарта в Древней Греции, рыцари эпохи Средневековья и самураи феодальной Японии; ко второй относятся племенные военные общества: например, зулусы в Южной Африке, древние бедуины на Ближнем Востоке, индейцы в Северной Америке в XIX веке. Социальная структура данных типов общества основывалась на системе состязаний, главным из которых была война.
В характеристике псевдоагона Дж. Лой и Гр. Хескет исходят из положения, которое сформулировали У. Морфорд и С. Кларк: «Из-за отсутствия адекватных средств выражения агональный образ жизни практически исчез в XV столетии» [Morford, Clark, 1976, р. 187]. Поэтому примеры «чистого агона», как отмечают Дж. Лой и Гр. Хескет, редко встречаются в современном обществе. Однако «…если принять во внимание теорию Й. Хѐйзинги о том, что рыцарский кодекс и героические ценности хотя и в меньшей степени, но все же волновали человеческий разум в течение долгого периода после исчезновения феодализма и дворянства…» [Anchor, 1978, р. 69], то можно найти элементы агона, пусть даже псевдоагона, в современных условиях.
Так, в современной американской культуре проявлениями наследия агона являются:
акцент на достижении личного успеха;
нацеленность на достижения и признание заслуг;
забота о телесной культуре, молодежной культуре физической подготовленности;
заинтересованность в военной мощи;
противоречивое отношение к существующему в течение длительного времени культу мужественности;
противоречивое отношение к оставшемуся аристократическому кодексу честной игры и спортивного духа (sportsmanship);
противоречивое отношение к одержимости в занятиях спортом и в достижении спортивного успеха;
противоречивое отношение к чувству собственного достоинства, социальному статусу, нравственным ценностям и к тому, что все-таки осталось от таких рыцарских качеств, как храбрость, мужество, честность и физическая доблесть [Loy, Hesketh, 1984, р. 44].
Как считают Дж. Лой и Гр. Хескет, наиболее четко остаточные явления агона выражены в современном обществе в институционализированных сферах деятельности, характеризующихся соревновательным поведением и заботой о престиже. Яркими образцами таких сфер деятельности являются военная сфера, искусство, наука и спорт.
При выделении разновидностей соперничества следует иметь в виду и разнообразие элементов соревновательного отношения. Дж. Лой, Б. Макферсон и Дж. Кеньон, характеризуя соперничество как «борьбу за превосходство между двумя или несколькими противостоящими сторонами» и интерпретируя это выражение как «отношения соперничества между людьми, а также другими объектами природы, как одушевленными, так и неодушевленными», указывают, что в соответствии с таким подходом элементами отношения соперничества могут быть:
•состязание между отдельными людьми, например, бой двух боксеров или бег на 100 м;
•соревнование между отдельными командами, например, хоккейный матч или парусная регата;
•состязание между отдельными людьми или командами с живыми объектами природы, например, бой быков или охота на оленей;
•состязание между человеком или командой с неодушевленными предметами природы, например, преодоление участка с порогами на каноэ или скалолазание;
•борьба отдельного человека или команды с некоторыми стандартными условиями или с идеальным эталоном (например, спортсмен, пытающийся установить новый мировой рекорд в беге на 1500 м; баскетбольная команда, которая пытается забросить в корзину противника рекордное количество мячей; соревнование человека с самим собой – так, в айкидо не допускаются поединки соперников; здесь оценивается уровень демонстрируемой техники при сопоставлении ее с идеальным эталоном).
Возможны и различные комбинации этих соревновательных ситуаций. Например, спортсмен, участвующий в кроссе, может быть одновременно включен в борьбу со всеми следующими элементами: как человек против человека, как член команды против команды соперников и как индивидуум или член команды против «идеального» стандарта (при желании побить рекорд кросса в личном или командном зачете) [Loy, McPherson, Kenyon, 1978, р. 8, 9].
Из категории соперничества не исключаются также проводимые человеком состязания между животными (например, конные скачки) или между животными и искусственной приманкой в виде животного (например, собачьи бега за «зайцем») [Loy, McPherson, Kenyon, 1978, р. 24]. Основанием для этого является положение П. Вайса о том, что «когда животные или машины состязаются в скорости, скорость становится косвенным доказательством высоких качеств человека как тренера, дрессировщика, наездника, водителя и т. д., т. е. главным образом подчеркивает превосходство человека и его умение управлять, а также выдвигать определенные суждения, стратегию и тактику» [цит. по: Loy, McPherson, Kenyon, 1978, р. 24].
Г.Я. Головных предлагает различать два вида соперничества: «агонистику» – «соперничество в качестве игры» и «конкуренцию» – состязание, соперничество, которое ориентированно исключительно на практический успех. «Если на стороне агонистики свобода, то на стороне конкуренции – необходимость, выживание, стремление к успеху в утилитарной, практической сфере жизни» [Головных, 1998, с. 51].
При системном анализе видов соперничества важно учитывать и другие параметры (показатели), по которым они отличаются друг от друга, в том числе:
наличие правил или их отсутствие;
направленность соревнований (гуманные или антигуманные);
предмет соперничества (например, соревнования, в которых сравниваются и демонстрируются двигательные, физические возможности человека, отличаются от соревнований в интеллекте, памяти, внимании и других психических способностях);
мотивы участия в соревновании (достижение победы, удовольствие, общение и т. д.);
продолжительность соревнований;
включенность соревнования в разные виды деятельности (оно может быть элементом: трудовой, производственной, экономической деятельности – например, конкуренция фирм, банков; учебной деятельности – соревнования в учебе; познавательной и научно-исследовательской деятельности – например, конкурсы ученых; художественной деятельности – конкурс танцоров, музыкантов и т. п.; военной деятельности – военные сражения и т. д.);
место соревновательной деятельности в той или иной общественной системе (например, в условиях социализма или капитализма) и др. [Брянкин, 1983; Визитей, 1979, 1980, 1986; Красников, 1989, 2003, 2007; Куторжевский, Смирнов, 1974; Надирашвили, 1976; Социалистическое соревнование… 1978; Социально-психологические… 1977; Теоретические проблемы… 1980; Хэгстром, 1980; Чернов, 1984; Loy, McPherson, Kenyon, 1978].
Важное значение для решения ряда проблем гуманистической теории спорта имеет ответ на вопрос о том, свойственно ли соперничество «природе» человека.
8.3. Свойственно ли соперничество природе человека?
Широко распространено мнение о том, что соревнование, состязательное отношение является атрибутом, свойственным самой природе человека и потому присущим ему на всей протяжении человеческой истории.
Еще многие античные философы, как отмечает Д. Хиланд, высказывали точку зрения, «что человек ―по своей природе существо соревновательное, под чем подразумевалось обычно, что тем или иным образом в наших творческих и деловых проектах, наших играх и наших любовных приключениях обязательно себя проявит ―соревновательный инстинкт [Hyland, 1988, р. 232]. Позднее Гоббс писал о «естественном состоянии» как о «войне всех против всех», а Гегель в своей знаменитой «Феноменологии духа» – об изначальной «борьбе до смерти», возникающей из желания признания.
Мнение о том, что соперничество присуще самой «природе» человека, постоянно высказывается и в настоящее время. Группа участников 27-й сессии Международной олимпийской академии при обсуждении роли и значения спортивного соревнования единодушно пришла к выводу, что «соревнования сами по себе свойственны природе человека» [Discussions… 1988, р. 254]. Данное мнение поддерживают и другие исследователи: «Соревнование появляется вместе с возникновением человеческого общества и выступает одной из высших характеристик сущности общественного человека» [Куторжевский, Смирнов, 1977, с. 13]; «…соревновательность – это весьма характерное и неотъемлемое свойство сущности человека» [Социально-психологические… 1977, с. 24]; «состязательность как неотъемлемый элемент деятельности человека, т. е. сопоставление результатов своего труда по шкале "лучше – хуже", помогла ему не только выжить как биологическому виду миллионы лет назад, но и занять настоящее место в природе» [Починкин, 1997, с. 21]. Н.Н. Визитей отстаивает положение о том, что «соревновательность – неотъемлемый элемент бытия человеческой сущности, обязательный аспект любых человеческих взаимоотношений», что «любое человеческое качество, как качество человеческое, существует реально только в некотором сопоставлении (сравнительном, соревновательном контексте), в пространстве я – другой», что «соревнование – это универсальное общественное отношение», проявляющееся в процессе межличностного взаимодействия и т. д. [Визитей, 1979, 1980, 1986, 2006, 2009].
Такого рода мнение нуждается в существенном уточнении.
Во-первых, не всякое сравнение, сопоставление в акте межличностного взаимодействия является соревнованием. Как отмечено выше, человек, сравнивающий, сопоставляющий себя с другими, необязательно ориентируется на то, чтобы быть лучшим по сравнению с другими, одержать победу над ними. Возможны и реально существуют другие типы ориентации в этой ситуации. Сравнивая, сопоставляя себя с другими людьми, человек может вступать не в соревнование с ними, а действовать вместе с ними, сотрудничать с ними; он может занимать и просто пассивную позицию, желая оставаться самим собой, и т. д.
Кроме того, нужно иметь в виду, что иногда поведение людей в ситуации межличностного взаимодействия (например, ритуальное поведение первобытных людей и даже «соревнование» в античности) лишь по внешности напоминает соревнование, сходно с соревнованием, но по сути своей не является таковым [Пономарчук, Козлова, 2002].
Важно также учитывать результаты многочисленных социологических и культурологических исследований, которые показывают, что в различных социально-исторических условиях, в рамках различных культур соревновательность не только приобретает различные формы, но и вообще может отходить на задний план, уступая место ориентации на кооперацию, сотрудничество.
Для греческой и всей западной культуры характерна, например, позиция, выраженная в девизе: «Быть всегда впереди, быть лучше других», который отец Ахиллеса сформулировал для своего сына. Но есть культуры, где на первом плане совсем иные ценности. М. Эллисон, которая в течение ряда лет была президентом Международного комитета социологии спорта, указывает на культуру навахо, в системе ценностей которой «не следует пытаться опередить кого-либо или думать, что ты его лучше». Для иллюстрации она ссылается на эстафетные забеги у индейцев Амазонки, где никто не должен выиграть. Участники действуют на пределе своих сил, но в конце они должны одновременно и все вместе прийти к цели. Индейцы навахо при игре в баскетбол и в другие спортивные игры не ориентированы на конкуренцию или агрессию. Они играют, пока не упадут от бессилия, но не допускают агрессивных действий, поскольку не охвачены стремлением победить противника. В первую очередь они борются сами с собой [Allison, 1980, 1982].
Известны и другие аналогичные факты. Так, жителям Андалузии пришлось отказаться от проведения соревнований по футболу между деревнями. Значение, придаваемое таким понятиям, как честь и позор, особая их ценность не позволяют андалузцам терпеть поражение в игре, не прибегая впоследствии к жестокой мести уже за пределами игрового поля. В Центральной Америке индейцы племени Таракумара проводят забеги на 200 миль по сильно пересеченной, гористой местности, руководствуясь религиозными и ритуальными соображениями. Однако в организованном одним ученым забеге, где в качестве приза победителям должны были вручать одеяла, т. е. предметы, представляющие для местных жителей большую материальную ценность, обе команды договорились прекратить бег на 75-й миле, с тем чтобы одеяла были поровну разделены между всеми участниками. Некоторые народности, например, канадские эскимосы, особое значение всегда придают взаимопомощи. На эту ценность в первую очередь и ориентированы их игры, а спортивные игры и другие виды спорта, распространенные, например, у канадцев и американцев, они либо встречают с отвращением, либо принимают лишь как форму развлечения (так, каждая подача, удар или обмен ударами при игре в волейбол сопровождается у них скорее смехом и шутками, нежели обычными возгласами, выражающими радость успеха или горечь поражения) [Glassford, 1971; McIntosh, 1984 а].
Американский антрополог Маргарет Мид, которая в течение 40 лет изучала примитивные народы бассейна Тихого океана, в том числе их ориентацию на соревнование и кооперативные отношения, пришла к выводу, что эта ориентация «в решающей степени зависит от социальных условий общества… а не представляет собой ответ организма на внешние ситуации, не определенные в отношении культуры». По ее наблюдениям, представители некоторых архаичных обществ (например, пуэбло-индейцы) «проводят соревнования без объявления победителя» или «вообще не проводят соревнований, и поэтому там вообще нет победителей» [Mead, 1961].
Ряд исследователей, анализируя традиционную игровую культуру Западной Суматры, указывают на то, что здесь важно не индивидуальное достижение, а установление различных связей, взаимодействия между играющими партнѐрами. При этом нет противника, а есть «хорошие» и «плохие» игроки, а главным в игре является не максимальное количество голов или очков, т. е. не победа, а «удачное взаимодействие и взаимопонимание между игроками», «гармония движения, течения игры». Они объясняют это тем, что для жителей Западной Суматры жизненно важное значение имеют именно хорошие связи друг с другом, что и находит свое отражение в спорте [Eichberg, 1976, 1978, 1981; Pilz, 1984; Schmidt, 1983; Tetsch, 1978].
Конец ознакомительного фрагмента.