Глава 2
Государственно-политические и правовые основания ответственности
1. Экономический детерминизм в системе ответственности
Понятие ответственности в философской литературе принято спекулятивно выводить из соотношения свободы и необходимости. При этом далеко не всегда анализируется специфика исторической необходимости, не вскрываются противоречивые тенденции исторического процесса. Мало того, свобода и необходимость трактуются обычно без достаточной связи с конкретно-историческими условиями развития общества, не говоря уже о генетической связи этих категорий с достигнутым производственно-экономическим уровнем развития социума и особенностями государственности в обеспечении необходимого уровня благосостояния населения.
Категории «свобода» и «необходимость», выступая в качестве «исходного» основания исследования проблемы ответственности, создают чрезвычайно «слабое» представление о механизме и сущностных характеристиках феномена ответственности. Возникает парадоксальное теоретическое положение, когда выведение ответственных связей и зависимостей анализируется не на основе интегрального учета исторически изменчивых условий жизнедеятельности и прежде всего становления и развития сферы материального производства, а дискурс ответственности предстает как модификация спекулятивного принципа – абстрактного соотношения свободы и необходимости. Такая ни к чему не обязывающая интерпретация необходимых зависимостей и связей не выявляет регулятивный механизм ответственности, способствующий эффективному общественному развитию. Проблема ответственности не решается в системе ценностных зависимостей, определяющих прогрессивное взаимодействие всех сфер практической деятельности людей и опосредованно или непосредственно не обеспечивается развитостью необходимых форм общественного и индивидуального сознания человека, переделывающего мир исходя из общественных интересов, закрепляемых системой правовых установлений. При этом важно отметить, что научные критерии создаваемого механизма ответственности необходимо базировать на реализации общенациональных интересов и актуальных потребностей социума, обеспечиваемых конкретной правовой государственностью.
Абстрагирование, как мы заявили выше, при философском решении проблемы ответственности в ценностном отношении необходимо. Но научное познание при исследовании в обществе социальных явлений лишь тогда содержательное и «работающее», когда оно исходит из системного анализа, опирающегося на объективные основания, раскрывающие конкретно-исторические зависимости, определяющие закономерности в развитии общества.
С этой точки зрения многие определения ответственности, которыми оперировали философы в нашей отечественной философии в последние десятилетия ХХ века, по существу, не отвечают требованиям адекватной научности познания. Так, под ответственностью понимали как ограничение вольности индивида (А. П. Чермненина); принятие эффективных решений (Н. А. Головко); свободное принятие субъектом определенных обязательств (Л. М. Архангельский); мера активности субъекта (Г. А. Голубова); необходимость выбора способов действия (Р. И. Косолапов, В. С. Марков); способность предвидеть последствия своих действий и регулировать свое поведение (В. П. Тугаринов, А. В. Назаров); обязанность выполнять долг (Ю. С. Стребков); необходимость подчинения существующим нормам и требованиям закона (Т. Мурджеева); как существенный компонент теоретической и практической деятельности общества и личности (Н. В. Наливайко). В этих признаках ответственность рассматривается лишь в качестве определенных атрибутов субъектно-объектного регулирования во взаимодействии личности и общества.
Появились и определения, рассматривающие ответственность и в системе объектно-субъектных отношений (в последних работах А. П. Чермениной, А. Ф. Плахотного, Б. С. Яковлева) как устойчивую систему общественных отношений (П. В. Кошелев). В последних определениях фиксируется примат объективного, хотя еще не вычленена специфика отношения ответственности, когда бы «оценка деятельности с точки зрения ответственности не ограничивалась лишь применением деонтологических или утилитарных мерок» (К. Митчем).
В механизме ответственности, с нашей точки зрения, закрепляются целесообразно упорядоченные формы (нормы) связей в системе экономических и социальных взаимодействий. Ответственность характеризуется конкретно-исторической мерой реализации ценностных отношений в различных структурах общественных отношений. Ответственная взаимосвязь, зависимость, как правило, фиксируется в необходимых предметных и социальных предписаниях, практическое воплощение которых всемерно способствует разумному и справедливому пользованию, владению и распоряжению материальными и духовными благами в обществе, удовлетворяющими исторически актуальные насущные потребности и интересы субъектов трудовой деятельности и членов общества в целом.
Многие пробелы в трактовке ответственности объясняются не только ее чрезвычайной сложностью и многогранностью связей, но обусловлены и ее особой структурой, элементы которой находятся в таких субординационных и координационных связях, которые при эмпирическом анализе просто не улавливаются – и следствие зачастую принимается за причину.
Проблема – «за что отвечает деятельный субъект» – зачастую не решается с позиции строгого объективного социологического анализа. Как правило, в обсуждении проблемы ответственности обходятся пространными спекулятивными рассуждениями о соотношении категорий «свобода» и «необходимость», являющимися тем спасательным мудрствованием, которое так убедительно раскритиковал К. Маркс, рассматривая «философию права» Г. Гегеля. Анализируя гегелевскую работу «Основы философии права», К. Маркс обнажает бесплодную рефлексию гегелевских рассуждений, на которых он строит обоснование ответственности. Гегель, по существу, не раскрывает генетических сущностных зависимостей в природной и социальной необходимости их аксиологической системы в механизме ответственности, выводя эти зависимости «не из особой сущности семьи и т. д. и не из особой сущности государства, а из всеобщего соотношения необходимости и свободы». Так, Гегель описывает чисто формально министерскую власть, как она в большинстве случаев определена в монархических конституционных государствах, когда в государственном управлении «формальный принцип определяется одновременно и материальным». И философия здесь ничего не прибавляет, кроме рассуждений о том, что «министры представляют собой разумную сторону суверенной воли» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 1. – С. 227–252, 259–260).
По методологии К. Маркса, ответственная зависимость людей прослеживается главным образом через структуру человеческой деятельности. Дифференциация деятельности в процессе разделения труда, развития частнособственнических отношений способствует становлению извращенной формы индивидуальной ответственности, характерной для человека, обособившегося от общенародных ценностей.
В условиях развития частной собственности на постоянно обновляющиеся средства производства все больше разрастается непримиримое противоречие между общественными зависимостями деятельных субъектов и индивидуалистической обособленностью их меркантильных интересов. Создается видимость свободы буржуа, которая «кажется завершенной формой независимости индивидуума, который принимает необузданные, не связанные больше ни общими узами, ни человеком, движения своих отчуждений жизненных элементов, как, например, собственности, промышленности, религии и т. д., за свою собственную свободу, между тем как оно (это буржуазное гражданское общество – А. О.), наоборот, представляет собой его завершенное рабство и полную противоположность человечности» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 2. – С. 129–130).
Вскрыв тенденции развития свободы и ответственности человека в конкретно-исторических условиях, марксизм выявил подлинные причины несоответствия мощи человеческого познания и проектов общественной деятельности и возможностей овладения, пользования и распоряжения людьми тем силам природы и тем практическим результатам (способам производства) создания материальных и духовных благ, которых достигает общество в процессе своей созидательной деятельности. В противоположность апологетам буржуазной государственности К. Маркс и Ф. Энгельс сущность социальных зависимостей объясняли не моральными качествами людей, не усилиями выдающихся личностей, а материально-производственной структурой общества, где система экономических отношений и установившихся отношений собственности играют определяющую роль в процессах стабилизации или криминализации общества. «Материалистическое понимание истории исходит из того положения, что производство, а вслед за производством обмен его продуктов, – писал Ф. Энгельс, – составляют основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы или сословия определяются тем, что и как производится и как эти продукты обмениваются. Таким образом, конечные причины всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи» (Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М., 1967, – С. 271).
Определяющие формы социальных связей, выступающих в качестве «конечных причин всех общественных изменений», по материалистической методологии, надо находить прежде всего в сфере материально-производственной деятельности и экономических отношений, складывающихся по поводу этой деятельности. Эту объективную диалектику социальной ответственности К. Маркс последовательно обосновал в фундаментальном экономическом исследовании «Капитал». Отмечая объективность своего анализа сущностных зависимостей в экономической структуре капиталистического общества, К. Маркс писал: «Дело идет о лицах лишь постольку, поскольку они являются олицетворением экономических категорий, носителями определенных классовых отношений и интересов. Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественноисторический процесс; поэтому с моей точки зрения меньше, чем с какой бы то ни было другой, отдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ним субъективно» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 3. – С. 10).
В данном контексте в регулятивном механизме ответственности рассматривается такой аспект, как «вменение», и показывается, что критерий, исходящий из примата только субъективного, не может быть положен в качестве основания философии ответственности.
Разоблачая теоретиков капитализма, оправдывающих и приукрашивающих буржуазные порядки, К. Маркс вскрывает сущность сложившихся зависимостей в капиталистической системе хозяйствования, которые диктуют общую линию поведения частных предпринимателей. При свободной конкуренции, отмечает К. Маркс, имманентные законы капиталистического производства действуют в отношении отдельного капиталиста как внешний принудительный закон. И поэтому отношение к трудящимся, система их эксплуатации в общем и целом не зависит от доброй или злой воли отдельных предпринимателей (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. – С. 279–280).
В конструктивном решении проблем социальной ответственности и регуляции явно недостаточно задействована праксиологическая философия К. Маркса, которую игнорируют и извращают проповедники современного либерализма, органично не связывая свободу с ответственностью, становясь на позиции волюнтаризма.
Для комплексного понимания механизма ответственности необходимо выявить субординацию основных сфер социального регулирования. В структуре социальной ответственности экономическая сфера является основополагающей.
Экономическая ответственность – системообразующий фактор регуляции, генетически определяющее стоимостное (ценностное) звено общего механизма ответственности. Исследование зависимостей ответственности в качестве необходимой формы связи в структуре экономических отношений – одно из непременных условий диалектического метода познания феномена ответственности. Экономический аспект ответственности объективирует процессы социального регулирования в развитии общества. Вычленение «экономической ответственности» в качестве генетической сферы регулирования общественных отношений обусловливается особой ценностной значимостью экономических отношений в детерминации прогрессивного развития общества.
Ограниченность понимания и трактовки экономического аспекта ответственности проявляются, во-первых, в том, что экономические зависимости – это не только «отношения по поводу объективной необходимости», но и адекватная форма выражения содержания исторической необходимости в сфере экономических отношений. Во-вторых, родовой признак экономической ответственности как «отношения» не полностью соответствует сущности этого специфического явления социальных взаимодействий. Представляется, что экономическая ответственность характеризует необходимую зависимость как связь между объективными условиями и факторами общественной жизни с одной стороны, так и субъективными условиями и факторами с другой. Эта взаимосвязь должным образом не исследована в рамках формационного анализа, осуществленного марксизмом. Творческое развитие материалистической диалектики в этом отношении осуществлено советским философом Э. В. Ильенковым в его монографии «Ленинская диалектика и метафизика позитивизма». Но его диалектика идеального еще не востребована в утверждении правовой государственности.
В-третьих, экономическую ответственность требуется исследовать как одно из ведущих генетических оснований во всей системе общественных регуляций, естественно учитывая, что это лишь часть в системе целого регулятивного механизма. Интегральная значимость этой части в функционировании общего механизма ответственности в полной мере раскрывается совокупностью других социальных детерминаций, определяющих общенародные ценностные ориентиры в свободной деятельности исторического субъекта.
«Экономическая ответственность» фокусирует определенный «срез» «ответственного» отношения и прежде всего «срез», «за что» отвечает субъект исторического действия. Этот «срез» выявляет оптимальные возможности прогрессивной деятельности исторического субъекта, руководствующегося данными формационного анализа объектно-субъектных зависимостей, абстрагируясь от конкретных субъектов ответственности и тех инстанций, которым они подотчетны. Это абстрагирование способствует наиболее полной объективации генетически необходимых зависимостей в социальном взаимодействии субъектов исторического развития общества.
Через этот «срез» объективации открываются интенсивные возможности идеального правового проектирования, которое для своей реализации востребует действенные организационно-управленческие и правовые формы ответственного регулирования, при котором субъект деятельности (особенно в системе госслужбы) выходит на реализацию необходимых требований гражданской ответственности, чтобы воплотить в системе правовой государственности нормативы социальной справедливости, которые диктуются гражданскими правами труженика во взаимодействии его с капитализмом в процессе производства. Интересы их противоположны: если труженик производит материальные ценности, то работодатель, по существу, ими владеет. С его стороны осуществляется управление трудовым процессом, надзор за этим процессом, принуждение к наиболее эффективному и дешевому труду, присвоение прибыли в распределении благ.
Со стороны труженика интерес проявляется к сокращению рабочего времени, улучшению условий труда, повышению оплаты, участию в распределении прибыли, страхованию различного ущерба, причиненного работнику на производстве, предоставлению льгот за самоотверженный труд, пенсионному обеспечению, доступному бесплатному образованию и др. Эта возможность удовлетворения естественных потребностей и прав человека может быть достигнута в правовых нормативах справедливости, закрепленных в установлениях правового государства. А для этого требуется реорганизовать «производящие практики» на социалистических началах, установив общественную собственность на природопользование в крупных монополиях, заводах и фабриках, где осуществляется эксплуатация граждан.
Началом перехода к социалистической цивилизации К. Маркс считал необходимой революцию – политический переворот. Революция – это, как правило, качественное преобразование системы государственной власти соответственно общенародным интересам. И в этом возможен мирный переворот путем референдумов, которые предъявляют властным структурам закрепить нормативы справедливости в законодательной и прежде всего исполнительной и судебной ветвях власти. Такое государственное регулирование значительно пресечет разросшуюся коррупцию в самих высших эшелонах властного управления.
В ситуации, когда правотворчеством закрепляются по большей мере персональные интересы субъектов управленческих, властных структур, происходит негативная «субъективация» управления социальными процессами. Такая субъективация приводит к деградации принципов справедливости и ответственности в системе социальной государственности.
Без востребованности должных правовых установлений субъектом властного управления нравственно-психологический «срез» социальной регуляции теряет свою необходимую функцию ответственной связи: премьер не может требовать от министра неукоснительного выполнения своих указаний, ибо министры назначаются и снимаются не премьером, а президентом, перед которым они должны нести ответственность… Такое неправомерное разделение функций стратегического и тактического управления может быть преодолено совмещением поста президента и премьера. В такой позиции ответственность в надстроечном механизме (над базисными экономическими отношениями) в меньшей мере субъективируется. Президент будет в конечном итоге нести ответственность не перед Богом (как это определил Гегель в отношении монарха), а перед своими согражданами.
В марксистской концепции экономической детерминации, по существу, не остается места для проявления либерального волюнтаризма. Предпосылки создания диалектико-материалистической концепции ответственности базируются на материалистической теории общественного развития.
, в производственно-экономической деятельности человека ответственные зависимости и связи, их необходимость выявляются адекватным онтолого-социологическим познанием, учитывающим требования основного социологического закона – соответствия экономических отношений характеру и уровню развития производительных сил общества. Именно в этой связи необходимые зависимости экономического аспекта ответственности востребуют логически последовательную обоснованность и объективность исследования, которое достигается оптимальным учетом онтологических зависимостей, выявлением закономерных внесубъектных состояний ответственных и субординационных связей.
Онтологическим основанием ответственных зависимостей и связей, имеющих инвариантный характер, является трудовая деятельность. «Труд как создатель потребительных стоимостей, как полезный труд есть независимое от всех общественных форм условие существования людей, вечная естественная необходимость: без него не был бы возможен обмен веществ между человеком и природой, т. е. не была бы возможна сама человеческая жизнь» (Маркс К. Энгельс Ф. Соч. Т. 23. – С. 51).
С развитием общества существенно изменяется содержание труда. Поэтому необходимые зависимости в трудовой деятельности, выступающие как существенные переменные, включенные в прогрессивную линию развития, всегда имеют конкретно-историческую природу. Следовательно, онтологические основания ответственности не остаются застывшими, раз и навсегда данными. Но вычленение определенных инвариантов ответственных зависимостей, интегральное выявление онтологических характеристик ответственности исключает возможности субъективистских, волюнтаристских интерпретаций разумной регуляции, помогает определить адекватные средства целесообразного взаимодействия субъекта и объекта в русле исторической необходимости.
, онтологические основания ответственности нельзя полностью абсолютизировать. Деятельность субъекта не может быть только предметом созерцательного анализа, при котором опускается творческая сторона практических акций человека и действительность берется лишь в форме объекта (но из этого положения вовсе не следует вывод: ответственность есть всегда взаимодействие субъекта и объекта, и ее невозможно исследовать с онтологических позиций!)
Сложные процессы общественной жизни требуется прежде всего рассматривать в их объективном содержании, когда четко улавливается диалектика первичного и вторичного и когда научная абстракция помогает раскрывать сущностные зависимости и связи явлений в социальном взаимодействии в качестве ценностных отношений, обусловливающих позитивный аспект ответственности с позиций необходимого долженствования.
, чтобы раскрыть определяющие сущности ответственных зависимостей в структуре экономических отношений, необходима системность и подсистемность их рассмотрения. Экономические отношения, выступая в качестве объективных, имеют свою внутреннюю субординацию и обусловленность. Кроме первичных, основополагающих в определенных отношениях зависимостей, существуют и «вторичные, и третичные, вообще производные, перенесенные, непервичные производственные отношения» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. – С. 735). В общей структуре социального взаимодействия, находясь в соотношении субординации, они тоже выступают в качестве системообразующих факторов в механизме регуляции.
, экономические отношения, как генетическое основание естественных ответственных зависимостей, синкретично включают в себя субъективную сторону всех человеческих отношений, имеют определенную зависимость от упорядоченности их, ибо «все человеческие отношения и функции, в какой бы форме и в чем бы они ни проявлялись, влияют на материальное производство и более или менее определяющим образом воздействуют на него» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26 Ч. 1. – С. 283).
С другой стороны, наблюдается и обратная зависимость: от целесообразной формы связи, упорядоченности производственных отношений, от уровня управления и организации труда во многом зависит и гражданская позиция субъекта, проявляющаяся, прежде всего, в его социальной активности.
, невозможно установить историческую направленность становления и развития ответственных зависимостей в сложнейшей системе экономических отношений, если четко не выделить отправного момента исследования, той исходной «клеточки», в которой стабилизируются или разрушаются инвариантные взаимозависимости и связи, определяющие практическую логику исторических процессов, обнаруживающихся в их прогрессивных или регрессивных тенденциях.
По методологии К. Маркса, такой отправной точкой экономического детерминизма являются отношения собственности, несмотря на их внеэкономическую или над-экономическую природу. Они выступают главным звеном во всей совокупности связей и отношений между людьми в обществе.
Поэтому смена отношений собственности ведет к изменению всей совокупности производственных отношений общества, его общественного строя. Очевидно, это целиком и полностью относится и к логике исследования процессов, характеризующих движение структурных элементов системы экономической ответственности.
И, наконец, , интегральное вычленение объективных ответственных зависимостей и диалектики движения этих зависимостей в процессе развития материально-духовного производства предполагает исследование ответственности и как одного из факторов взаимодействия законов развития и структурно-функциональных законов. При этом непреходящее значение для адекватного отражения ответственных зависимостей имеет то положение, что структурно-функциональные законы отличаются от законов развития прежде всего тем, что они, характеризуя ту или иную общественно-экономическую формацию, отражают структуру системы, ее строение и направленность развития лишь в такой плоскости, в какой «законы движения общественной системы проявляются в рамках данного коренного качества».
При таком подходе к социальной регуляции, когда предметом исследования становится основное противоречие в системе экономических зависимостей, раскрывающих общую направленность развития всех структурно-функциональных элементов конкретной материальной сферы жизнедеятельности общества, открываются оптимальные возможности для научного прогнозирования преобразовательно-творческой, созидательной деятельности в сфере развития производительных сил общества. В них для определения общенародной стратегии и тактики в становлении гражданской ответственности определяется необходимость принятия правовых регулятивных средств, чтобы своевременно совершенствовать и изменять те объективные условия и факторы, которые, обусловливая движение структурно-функциональных законов, не соответствуют или противоречат определяющим тенденциям экономической необходимости, когда требуется коррекция коренных сущностных зависимостей, волюнтаристски сложившихся из субординационных и координационных связей в основном звене производственных отношений – отношениях собственности.
Экономическое обоснование целесообразной разумной регуляции механизма отношений ответственности, создающейся на общенародных ценностях, следует начинать с научного анализа отношений собственности в парадигме достижения социальной справедливости. В связи с тем что отношения собственности складываются в процессе материально-духовного производства, определяя механизмы распределительных отношений, требуется выяснить причины ее появления и формирования ее форм и установить, насколько эти формы отвечают актуальным потребностям социума, определяют ценностные ориентации людей и способствуют развитию общенациональных интересов.
Первоначально потребности исторически складывались на биологическом уровне (физиологические потребности, потребности в безопасности и другие, необходимые для обеспечения жизнедеятельности человека). С развитием общества идет процесс возвышения индивидуальных потребностей, противоречащий возможностям реализации социальных потребностей. Чтобы удовлетворить актуальные социальные потребности, необходимо совершенствование способа производства материальных и духовных благ в обществе, эффективное развитие производительных сил общества, это во многом определяется политикой и правом в становлении социальной государственности, отвечающей развитию национальной экономики.
Поскольку степень удовлетворения актуальных потребностей зависит преимущественно от уровня развития производительных сил, то экономическую основу формирования отношений собственности составляет труд. Исходя из того что собственность связана, с одной стороны, с необходимостью удовлетворения потребностей при определенных мотивациях, с другой стороны – с возможностью удовлетворения этих потребностей в результате осуществления процесса труда, ее необходимо подразделять на два основных вида: собственность на средства производства и собственность на результаты труда. Собственность на результаты труда, как правило, осуществима лишь благодаря трудовой деятельности. Отсюда собственность на средства производства исторически является предпосылкой собственности на результаты труда. Т. е. в большинстве случаев собственник средств производства становится, как правило, собственником и результатов труда.
Соответственно способу присвоения, и в первую очередь средств производства, складываются формы собственности. Способ присвоения, а также содержание и форма собственности, в свою очередь, тесно связаны со способом производства. В результате указанного возникает необходимость создания определенных властных структур для поддержания атрибутов собственности со всеми составляющими ее элементами (объект, субъект, права и отношения), включая отношения ответственности при их функционировании.
В структуре экономических отношений первичными выступают отношения по поводу условий (факторов) производства: средств производства и рабочей силы. Эти двуединые стороны материального производства – отношения между людьми по поводу средств производства и отношения между людьми по поводу рабочей силы – определяют основную тенденцию действия структурно-функциональных законов, специфика которых находится в прямой зависимости от коренного социального качества – формы собственности на средства производства.
Следовательно, в сфере самого материального производства устанавливаются в соответствии с формой собственности на средства производства такие формы связи при функционировании личных и вещественных факторов в процессе материально-производственной деятельности, которые объективно способствуют развитию общества или тормозят его. Кардинальные изменения в характере производительных сил постоянно требуют совершенствования или коренного качественного изменения форм и отношений собственности. Отношения собственности, являясь основополагающим системообразующим признаком различных форм экономических связей и отношений, непосредственно сказываются на содержательной стороне производственной деятельности: помогают развитию производительных сил или сдерживают его.
Отношения собственности закрепляются системой государственных институциональных регуляций (структурно-функциональных законов). Это положение чрезвычайно важно учитывать при анализе тенденций и перспектив общественного развития.
В экономическом значении отношения собственности являются не чем иным, как формой генетической связи по поводу условий (факторов) производства, т. е. объективной ответственной зависимостью в движении вещественных и личных структурных элементов способа производства материальных благ. Таким образом, на определенных этапах исторического развития каждой общественно-исторической формации в диалектике соотношения производительных сил и производственных отношений формы собственности (как упорядочивающие организационные связи) должны претерпевать изменения – адекватно соотноситься с постоянно развивающимся содержанием производительных сил. Отношения собственности, затрагивая отношения по поводу присвоения как средств производства, так и результатов труда, имеют и политическую основу.
Экономические интересы господствующего класса утверждаются и поддерживаются силой государства. И если отношения собственности, которые защищает и сохраняет господствующий класс, не соответствуют уровню развития производительных сил, то нарушается функция ответственной генетической связи. Тем самым в материальной практике не реализуются с должной мерой адекватности онтологические зависимости ответственности. И действия структурно-функциональных законов данной общественно-экономической формации приходят в неразрешимое противоречие с законами прогрессивного развития.
В условиях либерализации, когда свобода частнособственнического предпринимательства выходит за пределы экономической ответственности, когда нарастает противоречие между общественным характером труда и частнособственническим присвоением и распоряжением результатами труда попыткой установления ответственной связи в экономике и разрешения антиобщественного конфликта между криминальными рыночниками – приватизаторами – и трудящимися массами, взяла на себя кейсианская финансовая доктрина регулирования. Посредством адекватной системы налогообложения государство упорядочивает распределительные отношения в системе рыночных отношений в обществе, лишенном оснований социальной справедливости.
Опираясь на кейсианскую модель, государство осуществляет необходимую управленческую функцию в регулятивном механизме ответственности посредством института финансового права. В доперестроечный период в России эту проблему экономической ответственности решало хозяйственное право.
Решало в определенных отношениях весьма эффективно. Видные зарубежные экономисты, анализирующие состояние западной экономики, обосновывали возможности конвергенции различных способов производства – капиталистического и социалистического. Характерно, что неолибералы глобалистской «волны» экономического развития в лице МВФ и Всемирного банка уже к 1982 году изгнали из управленческой элиты экономистов-кейсианцев, сторонников государственного регулирования в системе национальной экономики. В России на позиции глобализма встали «реформаторы» 90-х (Агянбегян, Гайдар, Ясин, Чубайс, Улюкаев и др.), отвергшие идею протекционизма в реформаторской политике России. Это привело к разрушению необходимого механизма экономической ответственности в развитии ответственной экономики. По образному выражению экономиста С. Глазьева, Кремль по существу устранился от управления национальной экономикой; особенно это пагубно проявляется во вступлении России в ВТО.
Таким образом, при конкретно-историческом рассмотрении полиструктурные отношения и связи в экономической системе имеют в конечном итоге ту или иную субординационную зависимость от отношений собственности, которые «закладывают» основы для нормативно-оценочных критериев ответственности. Именно установившиеся отношения собственности во многом определяют меру адекватности или неадекватности отражения и закрепления необходимых ответственных зависимостей в системах политико-правовых требований, которые существенно влияют на уровень развития всего материального производства и отношений человека к результатам своего труда, на положение работника в экономической структуре общества.
По существу, регулятивная система управления обществом призвана учитывать прежде всего субординацию ответственных зависимостей во всей структуре экономических отношений, начиная с первичных материальных зависимостей в сфере непосредственного производства материальных благ и прослеживая, как эти зависимости отражаются на прямых и обратных связях вторичных материальных отношений – отношений обмена, распределения и потребления.
Кроме того, в систему научного подхода к управлению на современном этапе экономического развития прочно вошли интегральные ответственные зависимости третичных материальных отношений, сложившихся на основе межгосударственных экономических отношений стран мировой экономики.
Все эти зависимости в различной мере и полноте, с различной степенью адекватности отражаются и закрепляются в структурно-функциональных законах, составляющих нормативно-правовую систему различных современных государств, а также их производственно-хозяйственных и межгосударственных систем (организаций, производственных и общественных объединений, международных союзов, других). Таким образом, философский анализ экономических основ ответственности – необходимое условие для отладки надстроечных механизмов социальной регуляции как в политической, так и в правовой, а также в моральной сферах жизнедеятельности общества.
2. Экономический аспект ответственности и политические зависимости в механизме государственности
В первоначальном варианте работы В. И. Ленина «Очередные задачи советской власти» (апрель 1918 г.) обосновывался примат экономики в системе социально-производственных отношений. В ценностной системе ответственности фундамент необходимых объективных зависимостей, по методологии К. Маркса, закладывается в сфере материального производства. «Я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественно-исторический процесс; поэтому с моей точки зрения меньше, чем с какой бы то ни было другой, отдельное лицо можно считать ответственным за те условия, продуктом которых в социальном смысле оно остается, как бы ни возвышалось оно над ними субъективно» (К. Маркс и Ф. Энгельс, изд. 2, т. 23, с. 10–11).
Таким образом, К. Маркс, развивая материалистическое понимание социального развития, в предисловии «К критике политической экономии» характеризовал его так: «совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания»… в процессе развития «материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались» (К. Маркс и Ф. Энгельс, изд. 2, т. 13, с. 7).
Сложившийся на основе развивающейся частной собственности экономический базис капиталистического общества во многом не соответствовал уровню развития производительных сил. Для адекватного развития производительных сил необходимо было востребовать общенародную собственность, отлаживающую это необходимое соответствие.
Марксизм научно обосновал экономический аспект ответственности: формационный анализ Маркса поставил социологию (по верному утверждению В. И. Ленина) на научную основу, дав материалистическое объяснение истории развития общественной жизни. Но, как отмечал в своих письмах Ф. Энгельс, К. Маркс не успел творчески рассмотреть диалектику идеального в прогрессивном развитии социума. Во втором варианте работы «Очередные задачи советской власти», напечатанном 4 марта 1924 г. в газете «Правда», № 52, В. И. Ленин обосновывает примат политики над экономикой, сложившейся в Российской Федерации, чтобы утвердить социалистический экономический базис. В сложившейся Российской государственности требовались кардинальные качественные изменения.
В государственной регуляции на первый план выдвигается политическая деятельность, определенная детерминация политических отношений, отлаживающих экономические, правовые, культурные связи в становлении новой формации с позиций экономической ответственности. Экономические проблемы возможно успешно решать, когда государство устанавливает такую ценностную систему ответственности, которая в центр внимания ставит интересы народа и на высшие эшелоны власти возлагается прежде всего ответственность перед народом за воплощение этих интересов в практику социалистического строительства. Таким образом, в многосторонней и неоднозначной системе закрепления ответственных зависимостей в регулятивных отношениях социальной государственности актуализируется надстроечная сфера. С позиций интересов многомиллионных исторических субъектов реформируются экономические отношения. На первое место выдвигается политика. В управленческих и организационных связях необходимого взаимодействия экономики (базиса) политика отлаживает правовой регулятивный механизм.
В системе экономических отношений особую ценностную значимость имеют распределительные отношения. В годы советской власти квалифицированные рабочие получали более высокую оплату, пользовались установленными государством льготами, для них в первую очередь выделялось жилье: заводы и фабрики сами строили дома. Необходимые вещи и престижные товары в то время – холодильники, ковры, автомашины – компетентным специалистам и рабочим продавались по льготной очереди. Профсоюзы каждый год обеспечивали им бесплатные путевки на всесоюзные и местные курорты. Портреты передовиков помещались на почетные заводские и городские доски…
Естественно, заводы в небывалых ранее темпах производили плановые изделия, которые зримо наращивали экономическую мощь страны. Государство таким образом укрепляло экономическую ответственность, которую либералы (в лице Карла Поппера) считали порочной практикой марксизма, ограничивающей безмерные свободы личности, присущие буржуазному строю, базирующемуся на частной собственности.
Правда, в базисных экономических отношениях социализма были свои «белые пятна». Так, например, в системе экономических отношений лишь в последние десятилетия XX века законодательно регулировались экологические отношения.
Перестройка, которая, по мысли М. Горбачева, была призвана построить социализм с «человеческим лицом», всемерно освободила власть от необходимого государственного регулирования, предоставив приватизаторам в системе собственности неограниченные свободы частного распоряжения народной собственностью. Была на деле ликвидирована экономическая ответственность – фундаментальное ценностное основание в системе необходимых правовых регулятивов.
Гражданское право, функционирующее на договорных началах, по существу, лишило трудящихся принципа справедливого распределения. Профсоюзные лидеры с безмерным трудом договаривались с приватизаторами на оплату их труда в пределах прожиточного минимума. Рабочие были вынуждены объявить голодовку, чтобы приватизаторы прибавили зарплату в соответствии с инфляционными процессами. Новые собственники активно включили в распродажу заводского, теперь бесхозного, имущества; квалифицированные специалисты ушли с предприятий. Училища по подготовке трудовых кадров массово закрывались. Большинство предприятий промышленности в областях продавались приватизаторами «с молотка», обеспечивая им максимальную прибыль, которая затем вкладывалась в работу зарубежных промышленных фирм. Государственная власть не только устранялась от негативных процессов в сфере экономики, но и оказывала поддержку предпринимателям в борьбе с рабочими, требующими пересмотра итогов грабительской приватизации.
Классовые интересы и потребности носят субъективно-объективный характер; надстройка закрепляет в правовых установлениях в первую очередь интересы субъектов, господствующих в экономике, а также обеспечивает интересы самих властных структур административных органов. Взаимодействия между классами строятся на узаконении отношений собственности. По ленинскому определению, классы – это «большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы – это такие группы людей, из которых одна может присваивать труд другой благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» (Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 39. С. 14).
Ленинские критерии образования государственности, установления ее регулятивов по сути верны и при оценке современных тенденций правотворчества, осуществляемого Думой, но не отвечающего общенародным интересам. Ленинское понятие классообразования творчески применила академик Т. И. Заславская, характеризуя направленность так называемых «перестроечных процессов», связанных с рыночными отношениями и перераспределением собственности еще до свершения контрреволюции в 1993 году.
Номенклатурной бюрократии, утверждала Т. И. Заславская, присущи все классообразующие признаки. Она находится в свободном отношении к средствам производства (обладает почти неограниченными правами распоряжаться ими), занимает особое место в организации общественного труда (управляет ею), отличается от остальной части населения долей и источниками получения части общественного богатства. Хотя такой управленческо-административный слой работников в то время не успел окончательно превратиться в класс (Т. И. Заславская пришла к этим выводам в декабре 1988 г. – см. газету «Известия» от 24 декабря), но становление буржуазной государственности вместо социалистической с «человеческим лицом» она отметила верно.
Конец ознакомительного фрагмента.