Глава 1
Методологические основания ответственности
1. Ответственность как процесс комплексного освоения действительности
Традиционно ответственность рассматривают либо как меру внешних социальных санкций, либо как чувство и сознание долга, либо как определенные формы подотчетности действующих субъектов… В анализе превалирует обычно субъектно-объектная трактовка ответственности, а не ценностная – объектно-субъектная. В современных теоретических исследованиях, особенно правовых, в большей мере обращается внимание на ретроспективную сторону ответственности: на обоснование меры вины, наказания, порицания, правовые санкции.
Начиная с 60-х годов XX века в литературе активно разрабатываются этический и социологический аспекты ответственности, связанные с перспективными управленческими решениями и выбором личностью разумных оснований свободы воли, исполнения долга и отстаивания своего достоинства в реализации справедливых требований общества (см.: Ореховский А. И. Ответственность и ее социальная природа (методологический аспект). – Томск. 1978. – С. 28–44).
Таким образом, исследование проблемы ответственности осуществляется как в перспективном, так и ретроспективном аспектах, где прежде всего фиксируется субъективная зависимость в жизнедеятельности индивида и лишь на втором плане просматривается спектр объективных ценностных зависимостей и связей исторических субъектов, складывающихся в сфере экономических, политико-правовых и нравственно-психологических регулятивов. Характерно, что эти отношения зависимостей объективны. Логически ответственность здесь выступает как объективно-субъективное взаимоотношение в системе социального взаимодействия. Ответственность в данном отношении – не только арсенал средств наказания за произвол, проявившийся в деятельности субъекта, а необходимый ценностный ориентир деятельности, определенный идеал и мощный стимул свободы и гражданской активности личности в творческом преобразовании действительности в интересах народа, определенная гражданская позиция в исполнении социальных обязанностей, вытекающих из аксиологических оснований системы ответственности. Но эта перспективная сторона философского анализа в совершенствовании механизма социальной регуляции не получила в социологии адекватного отражения (см.: Кушнаренко Я. В. Ценностные основания ответственности // В книге «Введение в философию ответственности». – Новосибирск, 2007. – С. 19–32).
На объективной основе развития ценностных отношений можно строить необходимую национальную политико-правовую систему отношений, создавать научно обоснованный механизм государственного управления и регуляции, обеспечивать должную социальную подотчетность в обществе, при которой представляется возможность опираться на диалектику идеального в построении правовой государственности, на должное соотношение прав и обязанностей, что обеспечивает успех исторических субъектов в их деятельности.
Философский анализ системы ответственности призван выявить те формы связей, которые наиболее полно отвечают требованиям гуманистического и гармоничного развития личности и общества, и закрепить их правовыми и социальными установлениями, ограничивая необходимыми санкциями действия, идущие вразрез с разумными актуальными потребностями развития целостности общества. Исторически ответственна такая деятельность субъекта, которая предоставляет личности все большие возможности для удовлетворения актуальных потребностей и утверждения принципа социальной справедливости, на деле воплощая гуманистические идеалы эпохи. «Ответственный индивид учитывает все обстоятельства, а это почти всегда предполагает осознание им более широкой шкалы факторов, чем человеком долга или человеком пользы» (Митчем К. Что такое философия техники? – М., 1995. – С. 119).
В общественном развитии социальные законы выступают как тенденции ценностного взаимодействия субъектов деятельности в сфере экономики и социальной общности. Важнейшие детерминанты человеческой деятельности: 1) экономические интересы и отношения собственности, определяющие направленность развития материально-духовного производства; 2) разделение труда и взаимный эквивалентный обмен деятельностью; 3) разноуровневая управленческая структура общества, требующая целесообразной субординации и координации интересов как между различными экономическими общностями, так и между субъектами, непосредственно и опосредованно участвующими в материальном и духовном освоении ценностей; 4) экологические зависимости, определяющие устойчивое развитие общества.
При отладке регулятивного механизма, упорядочивающего ценностную систему социального взаимодействия, выявляется конструктивная взаимосвязь трех «срезов» научного анализа в решении проблемы ответственности: онтологического, гносеолого-аксиологического и конкретно-социологического (праксиологического) – морально-психологического.
Характеризуя ответственность как многомерное, многосущностное отношение, в методологическом решении проблемы следует непременно учитывать две функции ответственного отношения как единого противоречивого состояния бытия: перспективную и ретроспективную. Во-первых, важно закрепить функцию целесообразной ценностной связи (актуальной и перспективной). Она не только обусловливается системой моральных требований, но укрепляется должными политико-правовыми и техническими нормативами, стимулирующими позитивную направленность гражданской активности личности. Поступки субъекта, соответствующие этим нормативам, квалифицируются как правильные (позитивная сторона ответственности). Во-вторых, ответственность в функции ретроспективной связи как определенные санкции или меры порицания и наказания применительно к тем уже совершенным поступкам и деяниям, в результате которых разрушены ценности, получившие закрепление в актуальных социальных и технических нормативах и предметных предписаниях (негативная сторона ответственности). В этом смысле ответственность выступает как неотвратимая кара за девиантные отступления от должных требований и норм, установленных на ценностной основе.
Часто при выявлении сущностно-генетических основ ответственности в современной философско-социологической литературе преобладала гносеологическая трактовка феномена ответственности, когда основное внимание исследователя обращалось к фактам взаимодействия субъективных и объективных зависимостей. Само же установление факта взаимодействия еще не выявляет ценностной или антиценностной направленности регулятивов в онтологическом содержании феномена ответственности. Диалектико-материалистическое постижение регулятивного механизма ответственности возможно лишь при последовательно четком решении первой стороны основного вопроса философии: признание генетической первоосновы материальных ценностных отношений, рассматриваемых в динамике их развития (онтологический «срез»), и закрепления их в диалектике идеального системой ценностных отношений надстроечного механизма – политики, права, образования…
Комплексный подход к решению проблемы ответственности осуществляется при переходе от материалистической диалектики соотношения «свободы» и «необходимости» (всеобщих методологических предпосылок необходимого регулятивного механизма) к выявлению диалектики идеального и закреплению в правовых нормативах специфических цивилизационных зависимостей, исторически сложившихся социальных общностей, адекватного понятийного соотношения ценности и долга в логике, определяющих сферы жизненедеятельности, проектируемые в государственном управлении, востребовавшие достижения мировой культуры.
«Пирамидальный» образ и стиль управления, по логической характеристике В. Н. Сагатовского, предполагают системную иерархию от вершины до основания пирамиды, так что каждый выше расположенный уровень управляет расположенным ниже и имеет с ним обратную связь. Мир предстает как система, где конкретные явления оказываются проявлениями и разветвлениями более общих сущностей. Абстрагируясь от характера и числа общих сущностей верхнего уровня, где характеристики каждого уровня являются целями для ниже лежащего уровня и средствами для вышележащего, В. Н. Сагатовский обращает внимание на необходимость исследования типа культуры (цивилизации) ментальных качеств субъекта, внутренне ориентированных на «пирамиду». Для госуправленцев предпочтительными ценностными ориентирами являются «эффективность управления, упорядоченность, определенность, ответственность и целостность процесса, результата и условий деятельности» (Сагатовский В. Н., Селиванов Ф. А. Бытие и мы. Изд-во «Вектор Бук», Тюмень, 2011. – С. 46).
Диалектика идеальной государственности достигается праксиологическими акциями – рефлексивным когнитивным познанием деятельным историческим субъектом логики становящейся гражданственности: члены сообщества своей гражданской ответственностью стимулируют созидание регулятивного механизма правовой государственности, где политика, право и образование в своей обратной связи могут как позитивно, так и негативно воздействовать на экономический базис в решении проблемы адекватного соотношения производственных отношений развивающемуся содержанию производительных сил, приумножению материальных ценностей в обществе; идеократическая государственность призвана всемерно способствовать становлению, в свою очередь, гражданского общества, в котором непременно востребуется гражданская ответственность, объективирующая общенациональные интересы данной страны как определяющие ценности правовой легитимной государственности.
Ценности – системообразующий элемент регуляции в прогрессивном развитии общества и личности. Они составляют основу формирования насущных актуальных потребностей и интересов субъектов. Ценности – все то, что полезно и необходимо в позитивно значимом взаимодействии в процессе деятельности людей, в становлении экономической стабильности в развитии общества. В социальном взаимодействии ценность – объективный качественный и количественный показатель должного развития материальных и духовных благ общества применительно к его историческому этапу становления. Являясь выражением (с позиций должного) реальных утвердившихся отношений, ценность выступает как проектируемая перспективная цель идеального развития общества.
Интенсивное использование всех ценностей гражданского общества – непременный критерий становления эффективных форм и средств ответственности, реализация системной необходимости ролевой подотчетности и положенности к ответу всех субъектов исторической практики. Таким образом, в объективизации ответственности превалирует такой «срез» постижения регулятивных отношений, в котором адекватно закрепляются необходимые зависимости посредством постоянно совершенствующейся правовой упорядоченности системы социальных предписаний и нормативов, адекватно соответствующих естественным правам человека. При этом нормативы обосновываются и утверждаются исходя из общенациональных интересов, определяются строго научно – без личных пристрастий и эгоистических интересов субъектов самой власти, которая, как правило, закрепляет в законах привилегии госслужащих, ограничивая льготы субъектов высокой гражданской ответственности. Философия ответственности исходит из принципа строгой научности, в котором интегрируются актуальные, насущные потребности и интересы граждан государства.
Как правило, структура любого ответственного отношения включает в себя такие основные содержательные элементы: 1) субъект ответственности (кто отвечает); 2) инстанция и мера ответственности (перед кем субъект отвечает и какова степень, мера его ответственности); 3) объективные основания ответственности (за что и во имя чего отвечает субъект).
Эти системообразующие элементы ответственного отношения органично взаимосвязаны. На практике решение проблемы ответственности основывалось на углубленном анализе только двух первых структурных элементов: а) кто отвечает; б) перед кем и как. Обоснование же третьего элемента отношения ответственности зачастую игнорировалось, словно его детерминация разумелась сама собой. Но объективные основания ответственности – определяющие в генезисе ответственности. Этот «срез» – исходный в системе комплексного диалектико-материалистического решения проблемы ответственности. От того, насколько всесторонне и логически целостно исследуется в практической деятельности исторических субъектов должный спектр необходимых ценностных зависимостей в социуме (за что отвечает субъект и во имя чего создается система подотчетности и положенности к ответу, определяемая ролевой персональной компетенцией), непосредственно зависят перспективы и успехи прогрессивной деятельности людей. Так, ограниченная оценка экологических зависимостей в системе экономических отношений недостаточно обеспечивает необходимую охрану окружающей среды, обусловливает неадекватную разработку экономико-правовых и политико-нравственных аспектов регулирования в сфере природопользования, ведет, как правило, к разрушению материальных ценностей общества.
Итак, за что отвечает исторический субъект? Абстрагируемся в этом отношении от двух первых взаимосвязанных элементов в структуре ответственного отношения: кто и как отвечает…
Правомерность диалектики такого методологического подхода абстрагирования верно отметил Ф. Энгельс: «Взаимодействие исключает всякое абсолютно первичное и абсолютно вторичное; но вместе с тем оно есть такой двухсторонний процесс, который по своей природе может рассматриваться с двух различных точек зрения; чтобы его понять как целое, его даже необходимо исследовать в отдельности сперва с одной, затем с другой точки зрения, прежде чем можно будет подытожить совокупный результат» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 20. – С. 483).
Субъект, по существу, отвечает за то, чтобы не разрушались, а всемерно утверждались материальные и духовные ценности общества и личности, чтобы развитие человека осуществлялось в соответствии с принципами гуманизма и справедливости, чтобы на основе необходимости учитывались актуальные потребности социального и технического прогресса, а также позитивно значимые разумные личные потребности и интересы.
На практике назревшие потребности реализуются обычно в освоенных (в основном устоявшихся) формах связи, способствующих динамичному развитию структур экономики, политики, права, морали и эстетики. Эти формы связи объективны: с одной стороны, в них реализуются в процессе социальных взаимодействий социальные нормативы, входящие в ролевую компетенцию субъектов управления и определяющие их обязательные функции в продуктивной человеческой деятельности как в сфере материального, так и в сфере духовного производства; с другой стороны, требуется «отладка» этой связи посредством правовых установлений, опирающихся на предписания и санкции, которые ограничивают, упреждают все те реальные возможности субъекта деятельности, которые отрицательно сказываются на межличностных ценностных отношениях, коммуникации и управлении, сдерживая потенциал гражданской ответственности и творческой свободы личности в ролевой ответственности и утверждении правовой государственности, упреждающей негативные последствия в развитии общества.
Эти необходимые зависимости, определяемые в качестве онтологического «среза» ответственности (до их закрепления в нормативах), выявляются строго научными исследованиями и фиксируются в теории философии ответственности. Но логико-категориальное освоение новых форм закономерных связей – это только необходимая исходная предпосылка для создания постоянно функционирующей и исторически обоснованной системы социальных и предметных предписаний. Открытия НТР, выявляющие более широкий спектр необходимых ценностных связей и зависимостей, будут оставаться до тех пор в должной мере невостребованными, пока эти связи и зависимости не станут предметом должной социальной регуляции и целесообразно не будут закреплены определенными правовыми проектными технологиями. Общенародные ценностные проекты должны быть актуально востребованы прежде всего политической и правовой надстройкой; их необходимо своевременно и адекватно нормировать исходя из ценностной системы.
Итак, посредством эффективного, отвечающего актуальным потребностям социума, нормативно-оценочного отражения сущностных реалий социального взаимодействия, закрепленных должными нормативами правотворческой деятельности, законами и конституционными установленными и поддерживаемых силой государственной власти, создается прогрессивный проект ответственности исторических субъектов. Законодательно закрепленные правовые установления – наиболее действенная мера освоения и осознания обществом сущностных ценностных зависимостей на практике. Этот арсенал ценностных нормативов – эффективнейшее оружие субъекта ответственности в его ролевой деятельности.
Логико-категориальное отражение необходимых связей, нормативно-оценочное их закрепление и реализация на практике нормативных требований не тождественны: сферу целевых социальных нормативов всегда корректируют интересы – классовые, групповые, элитарные. Если же интересы класса или определенных власть имущих групп имеют исторически ограниченную, сугубо меркантильную направленность и это оценивается субъектами государственной деятельности в законодательной практике, то складывающаяся система юридической ответственности, поддерживаемая этими политико-правовыми установлениями и властными средствами регулирования, не будет соответствовать общенародным ценностям и открытиям НТР, обусловливая в механизме социальной регуляции волюнтаризм и несправедливость управленческих структур.
При нормативно-оценочном закреплении сущностных зависимостей учитываются, как правило, интересы и потребности исторического субъекта, осуществляющего власть. Данный гносеолого-аксиологический «срез» ответственности обосновывается субъектно-объектными зависимостями, опираясь на интересы и силовые возможности властных структур. Правящий субъект устанавливает определенную систему общественной подотчетности и наделяет определенной компетенцией и правами тех лиц и инстанции, которые призваны охранять его нелегитимные привилегии и защищать его эгоистические меркантильные интересы: политические проблемы практического регулирования в такой системе социальных взаимодействий решаются, таким образом, с позиции властных структур и в сфере экономики, и в сфере права. Госслужба в корыстных целях использует все механизмы политической власти. Это обстоятельство требуется строго учитывать при создании условий правовой государственности, гарантирующей защиту прав гражданина, созидающего материальные и духовные ценности. И, наконец, результативный всеохватывающий конкретно-социологический, праксиологический «срез» ответственности (кто отвечает) субъекта, востребующий морально-психологические основание ответственности. В нем реализуется практический спектр связей и зависимостей, сложившихся в ролевой функции субъекта ответственности. Он зависит от процесса морально-психологической мотивации освоения ценностей историческим субъектом, от практической реализации субъектами тех необходимых связей, которые корректируют их свободу выбора поступка в ценностной системе ответственности.
С этой стороны может быть прослежена вся совокупность непосредственных и опосредованных взаимосвязей, субъективных и объективных условий и факторов и выявлены действенные пути, средства и методы формирования социальной и гражданской ответственности субъекта деятельности. В этом «срезе» осуществляется субъективация ответственности, т. е. совершается переход внешнего (объективного) требования во внутренние (субъективные) качества, т. е. личностные деловые и моральные качества, включающие идеалы, цели, мотивы, потребности и интересы индивида.
Праксиологический «срез» ответственности содержит в себе самый широкий комплекс зависимостей как объективного, так и субъективного характера. Адекватный учет ответственных зависимостей в сфере руководства и управления и компетентность субъекта, развивающая его и совершенствующая его созидание общенародных ценностей, – кардинальная задача правовой государственности. Степень решения этой задачи прежде всего зависит от формирования моральной и гражданской ответственности каждого гражданина общества.
В гражданском обществе возможно реализовать на деле принцип неотвратимости ответственности любого лица за свершенное преступление. Морально-психологическая установка формирования ответственности гражданина задается системой воспитания и образования, а также разветвленной сетью СМИ, опирающихся на истинную и содержательную информацию, адекватно отражающую социальные процессы. Комплексное целостное решение проблемы ответственности обусловливает действенный регулятивный механизм развития социума, закладывая необходимые предпосылки становления ноосферного этапа развития общества.
Справедливость распределительных экономических интересов индивида в трудовом коллективном сотрудничестве – мощный источник формирования гражданской свободы и гражданской ответственности субъекта. Но если работник или управленец, не прилагая особых творческих усилий, получает от общества весьма весомые блага, то очевидно, что его трудовые функции определены неправильно и распределение благ осуществляется несправедливо, что обусловливает мещанскую позицию человека. Совершенствование базисных отношений в экономике во многом зависит от диалектики справедливых распределительных отношений, от создания в трудовых коллективах системы научно-обоснованной подотчетности.
Востребованная система морального и материального поощрения, постоянная коррекция нормативов, стимулирующих производительность труда, и адекватный учет профессиональных интересов, призванный совершенствовать компетенцию субъектов коллективного сотрудничества, мотивируют повышение гражданской ответственности в исполнении своих ролевых обязанностей.
Экономический аспект ответственности (как ведущий в генетическом основании всего механизма социальной ответственности), выявление его сущностных зависимостей и всесторонний учет их в регулятивном механизме ответственности открывают эффективные перспективные возможности для практической реализации социологического закона тенденции – адекватного соответствия экономических отношений как формы характеру и уровню развития производительных сил как содержанию. Посредством системного нормативно-оценочного отражения создается разветвленный арсенал государственных правил – норм, проектов, рекомендаций, – функционирование которых поддерживается не только авторитетом компетентного управления, но и должной силой надстройки, когда субъект деятельности призван неукоснительно руководствоваться этими нормативами и требованиями как предметными и социальными предписаниями.
Нормативно-оценочное отражение, таким образом, реализуется в нормах, предписаниях и правилах, выступая как общая и специфическая ценностная ориентация субъекта, как определенный спектр целевой направленности его деятельности. В случае нарушения этих норм и правил субъект деятельности должен привлекаться к материальной или уголовной ответственности. Нормативно-оценочное отражение закрепляет в социальном взаимодействии прежде всего требования ретроспективного аспекта ответственности: в случае отклонения субъекта от установленных нормативов к нему применяются материальные, административные или уголовные санкции (в праве эти санкции имеют предписательный характер).
Нормы и санкции в законодательстве находятся в определенной стабильности. При реформировании нельзя преждевременно отказываться от правовых установлений, сложившихся в прошлой правовой системе. Введение новых законов рассчитано на то, что субъект деятельности будет ознакомлен с ними и обязан через определенное время действовать только в соответствии с этими нормами и установлениями. Нормы и правила, получившие свое правовое оформление и закрепление, наряду с позитивным достоинством обладают и тормозящей силой: с одной стороны, сохраняют необходимую стабильность, с другой – способствуют отставанию нормативных предписаний от назревших требований развития общества, ибо общественные и экономические связи обогащаются новыми ответственными зависимостями, что требуется закреплять в законодательстве своевременно. Правильность ценностного основания, выступавшего в качестве обязательного ориентира целенаправленного выбора, может расходиться с истинностью, адекватностью освоения необходимых зависимостей. Субъект гражданской ответственности в этих случаях совершает акты позитивно отклоняющего поведения от стабилизовавшейся нелегитимной законности, чтобы на деле сохранять и преумножать еще недостаточно неосвоенные ценности. В таких «девиациях» он не должен подвергаться санкциям юридической ответственности. В этом отношении конструктивна законодательная инициатива заслуженного юриста РФ Илюхина – наделить судебную власть самостоятельной компетенцией в системе правоохранительной ветви госслужбы… «Поиск гарантий объективности системы следует искать в ее выводе из структур государственной власти. Она должна функционировать как независимая самостоятельная власть. Государство должно обеспечивать ее финансирование и исполнение судебных решений». Эта рекомендация базируется на конституционном установлении, провозглашающем народ единственным источником и носителем власти. «Народ должен формировать судебную власть, независимую от государственных органов» (Виктор Илюхин. Путин. Правда, которую лучше не знать. – М., 2011. – С. 57).
Вопросы рациональной упорядоченности всей социально-политической подотчетности субъектов деятельности непосредственно зависят от научной обоснованности политических, правовых и нравственных нормативов и требований, от диалектики процедур и методов, а также средств их практической реализации. Итак, в целях создания необходимых условий эффективной социальной регуляции требуется опираться на диалектико-материалистическую теорию политики и права, всемерно развивая и совершенствуя культуру руководства и управления во всех звеньях социального взаимодействия, отлаживая демократическую процедуру применения правовых установлений. И здесь особую значимость в должном функционировании правового государства имеет его эффективная нормотворческая деятельность, базирующаяся на актуальной востребованности общенародных ценностей, с которыми необходимо адекватно согласовывать интересы всех субъектов общества как в сфере материального, так и духовного производства. (Этот параграф более обстоятельно изложен в межведомственном научном сборнике «Преодоление коррупции – условие утверждения правового государства». Т. 1, глава 5. «Детерминанты и содержание ответственности в их антикоррупционной направленности». – 2009. – С. 357–362.)
2. Интересы как необходимое звено в системе ответственности
В периодической печати понятие «интерес» нередко употребляется в таком значении, как «увлекательность», «внимание», «занимательность». В экономической и философской литературе этим понятием преимущественно выражается «значимость», «польза», «важность» чего-либо для отдельного человека и общества в целом. (Английское interest, французское interet, немецкое interesse, итальянское interesse употребляется главным образом в этом смысле). Через интерес проявляется индивидуальная, коллективно-субъективная и объективная значимость, которая проявляется в активности, поступках личности; понятие «ценность» базируется на объективной значимости реалий действительности, определяя в них качественную и количественную характеристику блага, меру удовлетворения разумных человеческих потребностей.
Хотя «интерес» и «ценность» – различные показатели сознательной деятельности и активности субъекта, но как интерес, так и ценность выступают регуляторами в направленности свободного выбора поступков в материальной и духовных сферах общественной практики. Интересы социального государства выступают прежде всего в качестве общенародных ценностей, закрепляемых в ценностной системе ответственности.
Интересы «зарождаются», как правило, в результате определенного энергетического состояния организма, потребности – врожденные стимулы организма, связанные с его выживанием. Они направляют вектор взаимодействия индивида с обществом и предметно-вещественной средой как имманентно присущие качества определенного образа жизнедеятельности.
Интересы – осознанная активность субъекта, раскрывающая его личные способности и достигаемые возможности овладения значимостью. Интерес во многом опирается на практическую ориентацию данного субъекта в удовлетворении своих потребностей. В нем проявляется не только уровень развития сознания личности, но и овладение возможностью удовлетворения потребностей индивида. Актуальные потребности – энергетическое состояние организма человека, требующее его сохранения и нормального выживания.
Динамика развития неактуальных потребностей не ограничена, поэтому далеко не всякие потребности субъекта отвечают тенденциям прогрессивного развития личности и общества: интерес, ориентированный на удовлетворение эгоистических потребностей, может быть лишен ценностных оснований и в определенных отношениях стать мотивацией безответственного поведения, обусловливающего разрушение целостного ценностного характера развития общества. В этом смысле интерес, выступая как связующее звено в причинно-следственной связи направленности целесообразности человеческой деятельности, окажется не только тормозом в регуляции позитивной социальной активности субъекта, но стимулом преступной, противоправной свободы воли как индивида, так и корпорации. Вывод о том, что интересы движут жизнью народов, базируется на ценностно-противоречивой основе. Если интересы субъектов зациклены на эгоистической значимости, на чрезмерно развивающихся потребностях накопительства, то средства в достижении целей, как правило, не корректируются требованиями и нормативами ответственности, игнорируя и разрушая сущностные ответственные зависимости в системе социального взаимодействия, определяющие стабилизацию легитимного развития правовой государственности. Лишь при реализации личного интереса, адекватно соотнесенного с общественными интересами, позитивной значимостью, общество оказывается на путях становления прогресса и подлинного демократизма.
В социологических исследованиях проблема интереса рассматривалась с позиций единичного (субъективного), коллективного (субъективно-объективного) и государственного (объективного) социальных взаимодействий без выявления ценностной значимости интересов. При этом, как правило, в анализе интересов не определялась точка отсчета – личность, коллектив, общество в целом. Аксиологический «срез» развития интересов обычно исследователями не брался в научно-обоснованный расчет. При таком абстрагировании личный интерес рассматривался как чисто нравственно-психологическое состояние индивида; конкретно-социологическая характеристика интереса за точку отсчета полагала трудовой коллектив как субъектно-объектное проявление процесса регуляции; философская интерпретация интереса выявляла объективные основания общенационального регулирования. Но в дискуссиях, как правило, главенствовала чисто спекулятивная аргументация. Интерес не вписывался в коммунистическую идеологию, в процесс становления гражданской ответственности. Интерес личности не наполнялся содержанием гражданской ответственности, призванной строить правовое, идеократическое государство. Таким образом, интерес, «двигающий жизнью народа», не корректировался необходимым ценностным содержанием, адекватным позитивному аспекту ответственности прогрессивного развития общества, целостно учитывающему требования социологического закона, закона тенденции – соответствия экономических отношений характеру и уровню развития производительных сил.
Марксизм, опирающийся на объективацию социологического закона о необходимости соответствия развития производительных и духовных сил общества (как содержательного процесса в сфере материального и духовного производства) в системе экономических отношений: отношений обмена, потребления, коэволюции природных и социальных процессов, справедливости в распределительных отношениях, которые должны базироваться (при значительном укрупнении средств производства, монополий) прежде всего на общенародной собственности. Отношения собственности – владение, пользование, распоряжение ею – регулировались верхушкой пирамиды государственной власти без должной опоры на самих производителей материальных и духовных благ, не востребуя гражданскую ответственность субъекта деятельности (см.: Ореховский А. И. О гражданственности и чести. – М.: Знание, 1975).
В формационной концепции развития общества интересы субъектов строятся на объективной ценностной основе – и в этом отношении «ценность» и «интерес», по существу, адекватные понятия. Формационная теория развития общества, поставив социологию на научную основу, заложила материалистический фундамент становления теории философии ответственности. Основное звено формационного анализа соотношения отношений собственности как единства в способе производства соотношении сферы материального производства (экономических отношений) базиса и сферы духовного (прежде всего надстроечного – политического и правового регулирования) не получили в теории отношений собственности системообразующего ценностного характера в становлении должного механизма ответственности. Это привело в конечном итоге к кризису советской власти, что проявилось в волюнтаристском отходе от основополагающего принципа ответственности – неотвратимости ответственности за разрушение ценностей как в сфере материального, так и духовного производства.
Свобода, не соотнесенная с ответственностью, превратилась в произвол – в негативно отклоняющееся поведение деятельных субъектов от легитимной законности. В жизнедеятельности советских людей не был востребован высший духовный (моральный) потенциал человеческих ценностей: интересы субъектов исторической деятельности замкнулись на вожделенческом сознании субъекта, на сугубо индивидуалистическом потребительстве. Пышным цветом расцвела коррупция…
Свобода «без берегов» проявилась в отбрасывании и попрании нормативов культуры. Особенно характерно это для современной модернистской концепции государственности – представителей неолиберализма. «Новое либеральное учение легитимирует повальную коррупцию, гражданскую безответственность, стяжательские инстинкты и даже прямое национальное предательство с помощью идеологии безграничного индивидуализма и «морали успеха» (см.: Панарин А. Народ без элиты. – М., 2006. – С. 280).
Интересы субъекта при полной свободе их реализации (без ограничения ответственностью!) вступают в острейшее противоречие с объективными требованиями социальной государственности. Общенародные интересы (в качестве основного стержня позитивной социальной активности) имеют необходимую ценностную значимость в развитии общества. Ценностный подход в анализе характеризует классовую позицию действующих субъектов в сфере материально-производственных, экономических взаимодействий по поводу, прежде всего, справедливого распределения материальных благ в соответствии с количеством и качеством труда субъекта деятельности.
В объективных интересах содержатся и стимулы творчески созидательной активности ученых, и успехи должных идейно-воспитательных воздействий общества на индивида. Но конструктивность воздействия развитого позитивного интереса в качестве регулятора ответственных зависимостей во взаимодействии индивидов и определенных общностей обусловлены во многом сложившейся экономической структурой, обеспечивающей актуальные потребности субъекта деятельности. Эти практические зависимости часто не отвечают правовым установлениям социального государства. И с этой стороны интегральный ценностный критерий системы ответственности основывается на учете актуальных потребностей и интересов социальной общности в целом. Как правило, необходимые зависимости социума определяются в качестве общенародных интересов и выступают тем генетическим основанием, на котором должна строиться адекватная система ответственности.
Общество разветвленной системой социальных норм и правил стремится ввести интересы субъектов в целостное состояние необходимых ценностных отношений субъекта ответственности. Но развитая формализация нормативно-ценностных регуляторов не только способствует рациональному освоению действительности, но при ее консервации является и определенным ограничителем творческой воли субъекта, ибо неукоснительное соблюдение устаревающих стандартов может приводить к абсурду, когда эти строго действующие установления слишком формализованы, а назревшие легитимные правовые требования не нашли должного закрепления в текущем законодательстве.
Предметно-вещественная деятельность, а также морально-психологические зависимости людей постоянно изменяются (в определенных отношениях), и прежние постоянные взаимосвязи и взаимозависимости субъектов нередко становятся недостаточными. В таком положении чрезвычайно трудно своевременно выработать и применить на деле адекватные нормативно-оценочные регулятивы, которые могли бы целостно учитывать сущностные зависимости и тем самым оптимально соотносить количественные и качественные изменения в предметно-вещественном и духовном освоении действительности, что приводило бы к эффективному созиданию общественных благ, всемерно способствуя актуальной социализации личности.
На практике существующие нормативно-оценочные регулятивы отстают от фактически складывающихся материальных отношений и зависимостей, ибо количественные характеристики объективной значимости отражаемых явлений, в силу противоречивости и чрезмерной сложности этих явлений, в силу неисчислимого множества переменных в материальных зависимостях, не могут быть своевременно и оперативно учтены с должной адекватностью.
Возникает закономерный вопрос: есть ли в механизме функционирующих экономических общностей такие связующие звенья, которые могли бы эффективно реализовать насущные требования, вытекающие из необходимых ответственных зависимостей, стихийно складывающихся в процессе производственных и социальных взаимодействий? Положительный ответ на этот вопрос содержится в диалектике становления идеального соотношения общенародных, коллективных и личных интересов на ценностной основе.
При поиске наиболее рациональных решений в тех случаях, когда определить необходимые пропорции в количественной характеристике социально-экономических явлений не удается, приходится иметь дело с их качественной определенностью. «Качественная» основа анализа помогает выявить такие инвариантные ответственные зависимости, еще не учтенные в общих ценностных нормативах, которые стимулируют получение эффективного конечного результата в трудовой и духовной деятельности компетентного человека. Исследование причин неупорядоченности структурно-функциональных взаимодействий в практике освоения предметно-вещественных факторов и достижений духовной культуры наглядно свидетельствует, что еще далеко не интегрально учтены интересы субъектов деятельности, что ценностный характер интереса может быть выявлен в качественных характеристиках социальных явлений. Это открывает новые возможности по эффективному использованию не только имеющихся структурных элементов в системе производства, но и своевременного приведения этих элементов в адекватное соответствие с требованиями научно-технического и социального прогресса.
Характеризуя повседневные экономические и духовные связи людей, объективно складывающиеся в ходе их трудового и культурного сотрудничества, необходимо отметить, что в этих связях прежде всего экономические интересы выполняют системообразующую роль, ибо их реализация обеспечивает актуальные потребности личности. Они выступают определяющим мотивационным движущим импульсом, мобилизуя в сфере материального производства гражданские формы массового социального действия, посредством которых происходит должное функционирование (действие, использование, реализация требований) общеэкономического закона. Экономические интересы выступают своего рода связующим и «передаточным звеном» между требованиями и функционированием закона как его сущностными сторонами, когда эти интересы адекватны сущностным зависимостям закона соответствия экономических отношений характеру и уровню развития производительных сил общества. Экономические интересы, реализуемые в материально-производственной деятельности, создают те реальные экономические условия, которые востребуют весь спектр ответственных зависимостей в социуме. «Экономическое положение, – писал Ф. Энгельс, – не оказывает своего действия автоматически, как это для удобства кое-кто представляет, а люди сами делают свою историю, однако в данной, их обусловливающей среде, на основе уже существующих действительных отношений, среди которых экономические условия, как бы сильно ни влияли на них прочие – политические и идеологические, – являются в конечном счете все же решающими и образуют ту красную нить, которая пронизывает все развитие, и одна приводит к его пониманию» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2, т. 39. – С. 175).
Экономические условия непосредственно связаны с направленностью развития актуальных общественных потребностей, что проявляется прежде всего в ценностно-ориентированных интересах субъектов. Чтобы определить сущностные характеристики интересов, выступающих в качестве действенных регуляторов социально-экономических отношений, необходимо четко и последовательно проследить их связь с конкретно-историческим содержанием реализации потребностей, а именно вычленить в структуре объективных потребностей наиболее значимые для общества потребности, которые имеют общенародную ценность, закрепить правом необходимые ответственные зависимости в структуре этих потребностей.
В 60–70-е годы прошлого столетия в процессе конкретно-социологического исследования выявились объективные и субъективные факторы становления экономической и моральной ответственности в трудовых коллективах, анализировались средства укрепления дисциплины труда; определялись наиболее эффективные меры, способствующие созиданию ценностной системы механизма ответственности; рассматривались способы взаимодействия норм как необходимое условие востребованности моральных стимулов в сочетании личных и общественных интересов в становлении экономического могущества Российского государства.
В тех трудовых сообществах, где интересы руководителей коллективов (будь они не приватизаторами!) органично взаимосвязаны с реализацией общенародных интересов, на наш взгляд, и на современном этапе развития правовой государственности объективные и субъективные факторы могут быть востребованы в качестве эффективных регулятивных средств, стабилизирующих процессы выхода РФ из экономического кризиса (см.: Ореховский А. И., Поляков В. В. Воспитание ответственности личности в коллективе. – Барнаул: Алт-ое кн. изд-во, 1971. – 232 с.).
Характеризуя кризис трудовой мотивации, В. А. Мирзоян рассматривает кризис как свидетельство низкого уровня заинтересованности непосредственного субъекта труда в возможно более эффективной трудовой отдаче, как проявление низкой эффективности практики внутри организованного управленческого воздействия на фактическое трудовое поведение персонала, как доказательство неверных подходов теоретиков при раскрытии сути закономерностей трудовой мотивации личности и формулировании инструментально пригодных рекомендаций (Мирзоян В. А. Кризис трудовой мотивации: опыт философского анализа // Вопросы философии. – М., 2011. – № 11. – С. 3–13).
Только на формационной методологической основе открываются наиболее перспективные возможности для верного соотношения общегосударственных, коллективных и личных интересов в целесообразной регуляции социальных процессов посредством системы недвусмысленных рациональных форм подотчетности субъекта исторических действий определенным управленческим структурам общества. Недвусмысленная форма подотчетности субъекта трудовой деятельности на приватизированных предприятиях, по существу, не утвердилась; «а при отсутствии идеологической (правовой – А. О.) поддержки …общество, где каждый ведет себя исключительно эгоистически и равнодушен к другим, нежизнеспособно» (Эггертсон Т. Экономическое поведение и институты. – М.: Дело, 2001. – С. 92).
Интересы как подотчетность, связанные с исполнением работником своих трудовых обязанностей, определяемых «Правилами возмещения работодателями вреда…», во многих сферах деятельности «не сформулированы действующим законодательством… и из-за неопределенности понятия повреждений здоровья… в практике применяются очень редко» (Печников А. А. Повреждения здоровья, связанные с исполнением трудовых обязанностей // Сб. тезисов «Проблемы социальной ответственности и современность. – Новосибирск, 2000. – С. 250–255).
В ценностной системе экономических отношений, укрепляющих общенародные интересы, особую значимость имеют справедливые распределительные отношения при реализации интересов работников в сфере эффективной деятельности предприятий. С этих позиций в законотворческой деятельности депутатов РФ, по существу, не востребованы требования заводского законодательства, к которому К. Маркс проявлял пристальное внимание в своем формационном анализе, где он, по существу, заложил объективную теоретическую основу философии ответственности. Итак, непосредственная зависимость в формировании интересов личности в сфере материальных ценностей опирается на созидательную трудовую деятельность и гражданскую ответственность самих трудящихся.
В годы советской власти в философии права обсуждалась проблема бесхозности вещей. Но государственная собственность не интерпретировалась как народная, коллективная, где каждый член коллектива мог бы свои личные интересы органично связать с общенародными, проявляя гражданскую ответственность за созидательную деятельность своего предприятия, борясь за разумное хозяйствование на заводе, фабрике, предприятии, препятствуя «растащиловке» и «отчуждению» от сохранности «вещного» материала, т. е. средств производства.
К сожалению, режим бесхозности вещей не был закреплен в СССР назревшим законодательством в системе гражданского права. В период приватизации при «угроблении» предприятий хищными предпринимателями, приобретшими общественное добро за ничтожно малые суммы от его фактической стоимости, трудящиеся не могли взять предприятия под свое управление и необходимый гражданский контроль, лишив приватизаторов права распоряжаться вещной собственностью предприятия только в своих сугубо эгоистических интересах, лишенных общенародного ценностного содержания. Ни одно массовое выступление трудящихся против бесхозного хищения средств производства и его фактического разрушения приватизаторами не было законодательно поддержано государственным уровнем управления в судебном порядке.
Труд – необходимая основа субъективации объекта и объективации субъекта. Под воздействием субъекта на окружающий мир возникают социальные свойства объекта, которые, в зависимости от историко-общественных условий и от естественных свойств объекта, способны удовлетворять потребности субъекта. Естественные свойства и исторические условия материальной деятельности, развиваясь, становятся основой возникновения новых ценностей в результате социальных взаимодействий. Эти ценности проявляются как специфическое отношение к объекту, удовлетворяющему жизненно необходимые потребности субъекта. «Маркс попытался выяснить, что же следует делать, чтобы осмысленный труд не оставался умозрительной конструкцией, а стал бы реальной задачей коренных социальных преобразований. Марксова позиция создала новую методологическую базу для понимания соотношения «труд – осмысление – поведение», тем самым и для истинного внутреннего управления трудовым поведением человека. Лозунг «освобождение труда» зазвучал по-новому, вполне предметными стали целевые установки соответствующих программ, политических документов и движений» (Мирзоян В. А. Кризис трудовой мотивации: опыт философского анализа // Вопросы философии. – М., 2011. – № 11. – С. 8).
Характеризуя реализацию интересов с позиции свободного выбора субъектом линии поведения, творческой деятельности в сфере материального производства по эффективности производственных результатов, следует исходить из принципа «не только устранения юридических препятствий к развитию свободы, но и доставления материальной возможности для наилучшего проявления свободы» (Новгородцев П. И. Введение в философию права. Кризис современного правосознания. – СПб., 2000. – С. 272).
Приватизация в РФ настолько ограничила свободу трудящихся, что они не могут отстоять свое естественное право на справедливую заработную плату, обеспечивающую их актуальные потребности для элементарного выживания. Приватизаторы, собственники предприятий, по существу, превратили тружеников в покорных рабов, которые лишаются всяких прав справедливого распоряжения даже минимальной долей доходов, произведенных их трудом. Мало того, рабочие не могут противостоять разрушителям тех экономических условий, которые обусловливают состояние бесхозности вещей и ведут к разорению, разворовыванию, ликвидации предприятий, делая трудящихся безработными. Бесправие трудящихся узаконено нелегитимным законодательством. Трудовые коллективы не могут отстранить от руководства и управления навязанных ей коррупционной госслужбой приватизаторов, опираясь на объективный общественный контроль, выявляющий вещную бесхозность предприятия, ведущую к его ликвидации.
Ельцинско-путинская власть не лишила приватизированной собственности ни одного миллиардера, кроме Ходорковского, хотя последний и обеспечивал высокопродуктивную хозяйственную деятельность, при которой, пожалуй, осуществлялся определенный режим хозяйствования, когда трудящиеся были обеспечены справедливыми заработками.
В Белоруссии не была осуществлена коррумпированная насильственная приватизация (приватизация возможна лишь с согласия самого трудового коллектива). Крупнейшие предприятия, управляемые компетентными представителями самих трудовых коллективов, создают необходимые экономические условия, в которых высокая гражданская ответственность тружеников обеспечивает реализацию объективных интересов – ценностей субъектов деятельности.
Объективация ценностей базируется на общественных интересах. Субъективный и субъективно-объективный характер интересов, складывающийся вне ценностного отношения, как правило, лишен позитивного смысла ответственности (Ореховский А. И. Проблема ответственности в развитии общества. – Новосибирск, 2005. – С. 17–27).
Адекватное поведение субъекта в системе юридической регуляции требует не только способностей к рациональной процедуре принятия решений и к их исполнению, но и ответственности за неисполнение. «Что же гарантирует внутреннюю связь элементов личности? – заключал М. М. Бахтин, – только единство ответственности… Личность должна стать сплошь ответственной: все ее моменты должны не только укладываться рядом во внутреннем ряду ее жизни, но и проникать друг в друга в единстве вины и ее ответственности» (Бахтин М. М. Искусство и ответственность // М. М. Бахтин. – Работы 20-х годов. – Киев, 1994. – С. 5). К сожалению, «должностное» Бахтин М. М. не соотнес с «ценностным», на котором основывается механизм ответственности, и не проанализировал «точечное» содержание интересов различных субъектов деятельности в иерархии общественных структур, в определенных структурах материальной и духовной деятельности, где фундаментальные ценности основополагаются в системе материального производства, в способе производства материальных благ (см.: Ореховский А. И. Экономические основы ответственности // Сб. Работы аспирантов и преподавателей кафедры научного коммунизма. Выпуск 1. Издательство Томского университета, 1975. С. 18–43).