Яна, Яночка
I
Не каждому дано судьбой иметь свой угол в девятнадцать лет. У Яны он был. Полдома с двумя крошечными комнатами, кухней и террасой в центре Иркутска. Ей купили его родители после развода. Поделили большую квартиру тоже в центре и разъехались. «Разбежались, – шутила Яна, – кто куда! Семейный корабль потерпел крушение и теперь я живу на обломках счастья. Папа уехал в Хабаровск. Мама купила домик в Керчи».
Каждую осень она старалась как-то смягчить щемящее душу чувство одиночества. Вот и в тот памятный год воспоминания о лете вызывали у нее чувство тоски. «Хотя бы сессия скорее. С головой уйду в книги», – думала Яна.
Это не мешало Яне в сентябре наслаждаться пахнущим спелыми арбузами и легким дымком воздухом, бродя по старинным улицам города. На танго с осенью она выходила в своем новом классическом твидовом костюме: в приталенном жакете и юбке ниже колен. Неплохой контраст – белое с черным. Черный костюм, белая из лебяжьего пуха шляпа, белый длинный шарф и черные короткие ботики с бантами на носках. А еще черный вязанный бабушкин ридикюль.
Яна придирчиво рассматривала себя в зеркале. Высокая, худая девушка с красивым профилем и короткими светлыми волосами, завитыми на термобигуди. Карие глаза как у молодой персиянки: миндалевидной формы с голубоватыми белками. Густые черные ресницы и темные не выщипанные брови. Нос правильной формы с изящными ноздрями. Придирчивый ценитель женской красоты, возможно, пожелал бы зрительно чуть-чуть утолщить нижнюю губку.
Со стороны Яна выглядела старомодной. «Романтичная незнакомка», – охарактеризовал бы ее поэт. Современные парни, пожимая плечами, проходили мимо. Она – «чудачка».
Осень в Иркутске особенная. Есть в самом центре города, рядом с кирпичным домом, в которой жила Яна, вросшие в землю окнами старые деревянные дома. Под их крышами – еловые и сосновые кружева. Резные ставни на окнах. Смотришь на них и кажется, что выскочит вдруг из-за угла ветерок, соберет вихрем листья и заскочит с ними в дымоход и выберется оттуда большим черным котом. Такие фантазии посещали Яну в ту осень. Довольно оценив свое отражение в витрине магазина, она остановилась у одного старого дома и улыбнулась сидевшему на подоконнике черному коту.
И вот она вернулась домой. Свежая, легкая в спортивном костюмчике. Зазвонил телефон, и она поспешила снять трубку. Но нет! Если было присмотреться внимательнее, можно было заметить, что это не Яна. Это была Яночка. Точно такая же девушка. Кто сейчас это поймет: может жила она вместе с Яной, а может и нет. Они точно не были близняшками. Но они были больше, чем сестры.
II
Ленка Елизарьева жила в студенческом общежитии Иркутского института иностранных языков нелегалом год. Ее однокурсники перешли на второй курс. Прошлой зимой Ленка не выдержала сессии, бросила учебу. Не потому, что она была не способна к языкам, а потому, что обуяла ее в то время лень. «Престижно, конечно, быть переводчицей, – думала Ленка думу, – но, когда это будет? За пять лет заработаю очки, искривление позвоночника от сидения на лекциях и в библиотеке и мне будет (подумать страшно) двадцать три!» Манерами медлительная Ленка соображала быстро. Она брала в расчет все: и свою обворожительную внешность, и желание удачно выйти замуж, поудобнее устроиться. А главное – погулять! Почему бы и нет? Машины на улицах сигналили, когда она неспеша прогуливалась по тротуару. Восемнадцать лет! Одного этого уже достаточно для того, чтобы вскружить головы мужикам: и молодым, и старым. А еще плюс французские ножки, грудь третьего размера и талия пятьдесят пять. Королевская осанка и поступь манекенщицы. Мало? Кроме того! Все перечисленные достоинства были бы не в счет, если бы девица, простите, мадам Елизарьева не обладала бы аппетитами настоящей светской хищницы. Она умела подать себя и играла отлично. У нее доставало ума понять, что роли ролями, а ее жизнь принадлежала ей. О смысле жизни она задумывалась редко. Своей подружке Яночке она много рассказывала о «психологии» мужчин, будучи от рождения хитрой бабенкой, которая, как говорится, своего не упустит.
Елена не допускала мысли, что кто-то из мужчин мог быть равнодушен к ней. Она кокетничала искусно, иногда грубо, в зависимости от того, с кем имела дело. Мужики ей нравились. Богатые мужики еще больше. Она любила веселье, хотя внутри была человеком холодным и равнодушным. Перед Яночкой она хвасталась, как влюбила в себя одновременно семнадцатилетнего мальчика и пятидесяти семилетнего мужчину. Ей было весело вспомнить, сидя где-нибудь с Яночкой в кафешке с сигареткой, как она заставляла глаза поклонников то померкнуть, то заблестеть, голоса то оборваться, то задрожать. «Отражаться в них, как в зеркалах», – таков был девиз Елены. И, конечно, любоваться собой при этом.
Яночка несмотря на то, что была годом старше Елизарьевой, и в подметки ей не годилась в любовных делах. Она была «романтической дурочкой», как называла ее в глаза и за глаза Елена, хотя и «с замашками гетеры».
Яночка познакомилась с Еленой на вручении студенческих билетов. По воле случая обе девушки оказались в одной группе. Яночке, пообщавшейся с Еленой месяц, было стыдно признаться подруге в своей девственности, и она представляла из себя повидавшую виды женщину. Жизнь Елизарьевой была Яночке внове и ей стало интересно, сможет ли она тоже покорять мужские сердца. Невинность вскоре перестала тяготить ее.
Елена Елизарьева прожила в студенческом общежитии до самой осени, потом планы ее переменились. Она собралась на следующий год поступать в пединститут и с этой целью устроилась работать секретаршей в гороно. В сентябре Елена переехала жить в другое общежитие. От гороно ей дали отдельную комнату. Она слегка благоустроила ее и решала позвонить подруге.
III
Яночка сняла трубку.
– А это я! Как жизнь? Давай вечерком оторвемся?!
Яночка улыбнулась. Яна укоризненно на нее посмотрела.
– Ты приедешь ко мне? – Спросила Яночка Елену.
– Да. И не одна, – пропела в трубку Елена.
– С Вовой? Нет…с Игорем, может?
– С Витькой Козицким.
Яночка удобно расположилась в кресле возле телефона. Яна неспеша переоделась в домашний халат, аккуратно повесив в шкаф свой черный костюм. Лебяжью шляпу аккуратно положила в шкаф.
Конец ознакомительного фрагмента.