Глава 3,14
Берлин оказывается не мышеловкой
Виртуальное путешествие самым естественным образом дополняется реальным. Утром 15-ого числа я стоял на крыльце дома, меланхолично разглядывая окрестности. Лес радостно и как будто беззаботно махал мне на прощание ветвями деревьев. В результате возникал ветер, который трепал мне волосы.
Через сорок две минуты я уже выпутывался из паутины кулуаров и переходов метро у старого парижского вокзала Гар-де-Лэст. А еще через полчаса, запыхавшийся и недовольный, сидел в поезде, отходящем в плавном покачивании с заполненного провожающими, чемоданами и обычной вокзальной грязью перрона. Под гипнотизирующие подмигивание светового сигнала «пристегните ремни» мысленно загибал пальцы: цветы политы, рыбки поголодают один денёк – им будет на пользу…
Механическая гусеница выползла из лона Парижа и набрала крейсерскую скорость. За окнами все замелькало и куда-то понеслось. Я достал телефон и с любопытством взглянул на табло: стрелочка дергалась между 440 и 500 км/час. Не удивительно, что через два с небольшим часа я уже подъезжал к величественному и строгому Берлину.
Не желая усложнять себе жизнь в чужом городе, я снял номер в гостинице в пяти минутах от вокзала. Бросил в нём вещи и вышел побродить в столицу немецкой республики.
Около трёх часов взял курс на кафе.
Адвокатская деятельность – хочешь не хочешь – приучает к пунктуальности. Опаздывать не хотелось по привычке. И, кроме того, очень хотелось есть. Тем не менее больше всего я думал не об ожидавшем меня меню и даже не о встрече, назначенной Томасом, к которой у меня было двойственное отношение человека, может быть и заинтересованного заинтересованностью любопытного, но используемого всё же без его ведома. Почему-то больше всего не терпелось сравнить компьютерное изображение кафе, в котором я фиктивно бродил, с его реальным выражением, услышать музыку, и особенно, увидеть, на что похож их настоящий слонёнок.
Согласно указаниям электронного справочника, я должен был ехать в сторону Бранденбургских ворот, от них свернуть на не помню какую штрассе, где присутствие памятника Гёте в небольшом сквере неподалёку должно было мне прямо помочь с розысками, поскольку бронзовое изваяние должно было смотреть в нужном направлении.
Указания оказались точными. Лишённый рук бюст великого, не прочитанного мной поэта с надеждой разглядывал сгруппированные около элегантных дверей столики…
Ровно в 15—30 я вступил вовнутрь «Элефантена». Смутное чувство «дежавю» ёрзало, как свежекупленный шерстяной шарф, в области затылка, вызывая колкие мурашки: стены, меблировка, декорация были слеплены по увиденному в компьютере примеру. Играл тихий спокойный джаз, так идущий интерьеру ретро. Слоников не было (увы). Зато – блеск и роскошь – присутствовали снующие туда-сюда официанты, страшный раритет по нашим технологически развитым временам. В этот час кафе было заполнено, и я быстро нашёл два притихших среди общего гула столика – «пятый» и тот, что я заказал лично для себя. Они обозначались белизной скатертей и явной строгостью застывших около приготовленных приборов бивней салфеток.
Я был на месте. Оставалось только ждать да смотреть в оба. И, заказав легкого чешского пива с тарелкой морепродуктов, я приготовился к охоте.
К слову сказать, охотником я оказался никудышным. Вместо того чтобы ждать спокойно, я нервничал, судорожно поглядывая поочерёдно то на входную дверь, то на вызывающе пустующий столик под интригующим номером, то на часы. В 16—00 мной овладел настоящий тихий психоз. Томаса не было! «Приехать в Берлин, чтобы выпить кружечку пива и покушать креветок – вот так каприз!» – ругал я собственную глупость. Податься на такую выходку и потерять целый день. По мере того как бежали минуты, пиво и морепродукты стремительно теряли во вкусе. Настроение падало. Несмотря на голод, ел я уже без аппетита…
– Добрый день и приятного аппетита, – голос послышался откуда-то сверху, заставляя поднять взгляд на дерзкого человека, осмелившегося противоречить вкусовым рецепторам моего недовольного организма. – Честное слово, мэтр, безумно рад вас видеть, – продолжал стоявший передо мной молодой мужчина, в то время как в голове постепенно оформлялся приблизительный отчёт происходящего: этот неожиданно появившийся тип был не служащим компьютерной пивной, а, вероятно, тем самым загадочным Томасом, благодаря приглашению которого я оказался здесь.
Я молчал, оглядывая улыбающегося пришельца и ожидая продолжения. Тот, ничего больше не сказав, самовольно устроился напротив. Тут же обеими руками овладел ближайшей салфеткой, посмотрел на меня, не зная, куда девать свою смущённую, вздрагивающую в уголках рта улыбку; оглядел зал, снова взглянул в мою сторону…
– Георги Дамус, – с серьёзным видом наконец представился он, – ваш шахматный партнёр. Это я вам написал и пригласил сюда… Вам нравится? – зачем-то добавил он после недолгой паузы. – Неплохое заведение, а?..
Последние слова как будто стёрли его серьёзный вид. Щеки на его лице опять расползлись в стороны, потянув за собой ленточки губ.
Махинатор, который, как видно, предвидел мою гениальную затею с заказом места за другим столом и с лёгкостью её обыграл, оказался тонкого типа человеком, с зеленоватым от полного отсутствия притока свежей крови лицом и бритым наголо белым черепом (череп, вероятно, кровью подпитывался); в овальных, с тонкой оправой очках и, за исключением выдающегося горбатого носа, правильными чертами лица. Выглядел он гулякой и человеком несерьёзным. Одет был просто: футболка-шорты-мокасины. Все потертое и выцветшее. Его возраст? Мне казалось, что Томас-он-же-Георги был чуть старше меня. Хотя, может быть, я ошибался, поскольку никогда не умел угадывать возраст людей, даже примерно. Малознакомые лица мне часто представлялись старше. Это был синдром неизвестности… А от этого лысого Томаса, неожиданно обернувшийся Георги Дамусом, который, во-первых, так быстро раскрыл мою ловушку, а во-вторых, совершенно на неё не обиделся, как ни от кого другого веяло неизвестным и таинственным, огромным знаком «Х». Его незапланированное появление совершенно выбило меня из колеи.
Чувствуя себя в преглупейшей ситуации, я помалкивал. То ли в ожидании хоть какого-то ответа с моей стороны, то ли не зная, как продолжить знакомство, незнакомец тоже хранил неловкое молчание.
– Как вы узнали мой адрес? – спросил я через неопределённое время, справедливо решив, что сидеть истуканом было глупо. Тем более что после первых неприятных ощущений, оказалось, что появлению Георги я был все же рад. Он возвращал моей поездке чуть было не утерянную цель. Капризом Берлин все-таки не был…
– Ваш адрес можно легко найти по справочнику, – неохотно признался зеленоватый человек. И быстро добавил: – Я Вас понимаю, уважаемый г-н Р. Ко-оff. Вёл я себя с вами не очень корректно. Зачем-то выдумал псевдоним, вытащил на конспиративную встречу за тридевять земель, заставил ждать и волноваться… Хотя сам сидел у вас за спиной, вот за тем столиком (он мотнул подбородком куда-то мне за спину) … Но обстоятельства вынудили меня быть крайне осторожным с контактами. Я не хотел оставлять раньше времени лишних следов и должен был убедиться, что вы придете один… Даже сейчас, может быть, я рискую… – здесь он замолчал, задумался, а затем ни с того ни с сего, как-то по-другому, словно бы разорвал свой монолог на половинки, продолжил. – Послушайте, может, перейдём за столик, который я заказал для нашей встречи? Не подумайте чего-то такого. Что я хочу, например, заманить вас в ловушку. Я просто не уверен, что здесь места свободны. Может быть, кто-то уже забронировал, а там, за пятым, – он махнул рукой в другую сторону – мы можем рассесться как нам будет угодно. Я взял его целиком.
– Что ж, спросите у официанта, – пожал я плечами. – Если здесь занято, можно перейти и к вам. Я не против… Чем же Вы, собственно, рискуете?
– Этого-то я и не знаю! – животрепещущая тема заставила его тут же забыть о только что намечаемой перемене места, и он заговорил по-профессорски, примешивая в лексикон научную терминологию. – Представляете, я даже не знаю, чем я именно рискую. Гипотетически, разброс в силе риска, которому я подвергаюсь, велик… Надеюсь, всё же, что моя жизнь на карту не поставлена, хотя и это не исключено.
Он импульсивно отложил салфетку, в том же режиме сдёрнул с переносицы очки и начал пристально исследовать изменившими вдруг свою форму и даже цвет глазами внутреннюю поверхность выпуклых стёкол.
– Сказать по правде, – наконец взглянул он в мою сторону, – алгебраическое выражение ленты Мёбиуса, – он помотал в воздухе свободным от держания очков тонким пальцем, описывая восьмёрку, – просто элементарная арифметика по сравнению с тем, в какой сложной конфигурации положении я сейчас нахожусь. Я нуждаюсь в срочной помощи…
– Не будем преувеличивать, – в моем голосе зазвучали адвокатские нотки. – Раз уж вы нуждаетесь в помощи юриста, давайте поконкретнее. Мне придётся, несмотря на вашу осторожность в контактах, задать вам немало вопросов, а вам – постараться с точными ответами. И, что самое главное, после всей этой предварительной анкеты вполне возможно я буду вынужден отказать вам в помощи из-за простого несоответствия ваших проблем моему профилю. – Кстати, первый вопрос – не из любопытства – почему ваш выбор пал на меня? И не говорите, что я единственный и неповторимый…
– Потому что вы и есть единственный адвокат, с которым я был и остаюсь знаком! – заявил Дамус, клятвенно вознеся над обеденным столом тонкую ладонь. – И, судя по нашим партиям, – именно неповторимый…
– Intuitu personae? – хмыкнул я.
Он не ответил, скорее всего, не расслышав. Полез в боковой карман шортов и извлёк из него миниатюрную безделушку, похожую на компьютерный диск. Повертев его в руках, положил перед собой и, возбуждённо покосив взглядом туда-сюда по сторонам, зашептал:
– На этом диске присутствуют ответы на все ваши вопросы, – он тихонько подвинул его в мою сторону. Диск упёрся в мой недовольно звякнувший стакан.
Возможно ли дать ответ на ещё не поставленный вопрос?! Разумеется, нет. И я был категорически против такой логики шиворот-навыворот. Зачем мне ответы на какие-то ненужные мне вопросы? Вспомнилось, что противостояние людей иногда оборачивается борьбой принадлежащих им предметов. Между мной и фальшивым Томасом происходило что-то вроде этого. И стакан, стало быть, был на моей стороне.
– А если наш контакт не состоится? Я имею в виду, если я не возьмусь за дело… – выдвинул я аргумент упрямого террориста с переговорщиком.
Дамус выразительно поморщился: его брови задвигались, плечи и очки тоже; показался кончик языка.
«Клоун», – обозвал его я про себя. Не любит, когда расчёты не оправдываются. Ну что ж, пусть пеняет на себя…
– Другого выхода сейчас у меня всё равно нет, – между тем парировал собеседник, пытаясь привести в порядок выдавшее его лицо. – Если наш с вами контакт не получится, уничтожьте диск и забудьте об этой встрече.
– Вы ничего не заказываете? – примирительно поднял я стакан, освобождая дорогу маленькому предмету.