Глава четвертая
ВЫЗОВ МАФИИ И МАРИОНЕТКАМ
В 1947 году в стенах Гаванского университета Фидель встретил девушку, которая станет его первой и единственной официальной женой, – Мирту Диас–Ба–ларт. Она происходила из богатой и влиятельной кубинской семьи, так же, как и Фидель, выходцев из провинции Ори–енте. Познакомил их ее брат Рафаэль Диас–Баларт, университетский приятель Кастро. Эта привлекательная зеленоглазая блондинка изучала философию и литературу. Говорят, что, увидев Мирту, Кастро заявил: «Я непременно женюсь на ней!» Отец Мирты был другом Фульхенсио Батисты, еще с тех времен, когда тот пришел к власти в результате «переворота сержантов».
Если Фидель резко выступал с критикой тогдашних властей, то Рафаэль Диас–Баларт, напротив, отрицал леворадикальные взгляды и примкнул к партии сторонников будущего кубинского диктатора Фульхенсио Батисты «Народное действие», которую тот организовал и содержал, находясь за границей. Вскоре Диас–Баларт возглавил молодежную секцию батистовской партии. Позже он сыграет роковую роль в разрыве официальных отношений своей сестры и молодого революционера Фиделя Кастро, так и не простив себе, что когда–то познакомил их. Против этих отношений и брака была вся семья Диас–Баларт. Знал бы Фидель тогда, в 1947 году, как резко разойдутся его пути с Рафаэлем, какими непримиримыми врагами они станут, как и с кузеном Рафаэля и жены Мирты – Линкольном Диас–Балартом, конгрессменом–республиканцем от американского штата Флорида!
Но Мирта безумно влюбилась в Фиделя. Это была удивительно противоречивая пара. Скромная Мирта, далекая от политики, и азартный, решивший посвятить себя революционной борьбе Фидель. Его страсть – митинги, акции, выступления. Она любит танцевать, готова кружиться в танце часами.
Они поженились 12 октября 1948 года. Свадьба была роскошной. Родители новобрачных оплатили им свадебное путешествие в Америку, в Нью–Йорк.
Новый, 1948 год обещал быть более жарким в политическом отношении, чем предыдущий. На 1 июня были назначены выборы президента Кубы. В стране кипели предвыборные страсти, резко обострилась криминогенная обстановка. Куба снова вспомнила о заказных убийствах популярных деятелей. В начале января выстрелом в спину был убит один из наиболее популярных в народе профсоюзных лидеров, руководитель Федерации рабочих сахарной промышленности Хесус Менендес. Проститься с ним пришли десятки тысяч человек. Власть, словно открещиваясь от происшедшего и желая снизить накал народного гнева, предоставила для этой церемонии здание кубинского Капитолия.
Известный кубинский журналист тех лет Марио Кучи–лан вспоминал, что Фидель, пришедший на кладбище вместе с товарищами почтить память Хесуса Менендеса, был очень разъярен и обронил фразу: «А что, если я сейчас поднимусь на могилу и призову народ идти к президентскому дворцу?»[72]
А вскоре произошла и первая серьезная провокация в отношении быстро набирающего популярность студенческого лидера: Фиделя Кастро обвинили в убийстве. 22 февраля 1948 года на одной из улиц в Гаване был убит однофамилец Фиделя, бывший руководитель Федерации университетских студентов Маноло Кастро, выходец, как и Фидель, из семьи галисийских эмигрантов. Как удалось установить позже, к этому грязному делу оказалась причастна местная мафия. Между тем в университетской среде был запущен слух, будто бы устранение студенческого активиста могло быть на руку студентам из союза «Католическое действие» и Фиделю, который таким образом облегчает себе путь к лидерству в Федерации студентов.
Узнав об этом, Фидель немедленно явился в полицейский участок и потребовал снять у него отпечатки пальцев, сделать пробы на дактилоскопию, которые позволили бы определить, стрелял ли он из пистолета, найденного на месте преступления. Следствие установило непричастность Фиделя к убийству Маноло Кастро. Выйдя из участка, Фидель первым делом направился к поджидавшим его репортерам и заявил, что случившаяся провокация является местью лично ему за разоблачительные выступления против власти и гангстерского режима на Кубе.
Вокруг него сложилась невыносимая обстановка. Он даже вынужден был уехать на время в Биран готовиться к экзаменам. Фидель сильно переживал слухи о себе, а также то, что студенты из католической организации вовсе не стремились его защитить. Это и стало причиной разрыва Кастро с ними и привело в конечном итоге к сближению с партией «ортодоксов» и лично с сенатором Чибасом. Весной 1948 года Фидель включился в предвыборную кампанию Чибаса, который баллотировался в президенты Кубы.
Между тем казнокрадство в высших эшелонах власти и гангстеризм на улицах стали обычным явлением кубинской жизни тех лет. Чего стоит одна трагикомическая история того времени, которую до сих пор помнят в Гаване. В гаванском Капитолии, той самой копии Капитолия вашингтонского, в главном его зале под центром купола, охраняемый самой современной сигнализацией, покоился большой бриллиант. В свое время, при постройке здания в конце 1920–х годов, он специально был куплен в Гаване по личному поручению «антильского диктатора» Херардо Мачадо. В Капитолии он должен был символизировать своеобразное «сердце Кубы» – отсюда происходил отсчет километров от ее столицы до различных ее уголков. Бриллиант лежал на своем месте пару десятков лет и… однажды исчез. Следователи пришли к выводу, что, кроме законодателей и их окружения, никто его своровать не мог. На Кубе многие знали, что в Капитолии «берут» и, образно говоря, отнюдь «не борзыми щенками». Но чтобы украсть национальную святыню – это было уже слишком. Ситуация разрешилась просто. «Муки совести» замучили вора. Он избавился от бриллианта. И подбросил его не абы куда… а на стол президента страны![73] (Теперь под куполом 62–метрового кубинского Капитолия, на возведении которого в течение более чем трех лет трудилось около пяти тысяч рабочих, в пол вмонтирована копия этого 24–каратного бриллианта. После победы революции в 1959 году в этом здании вместо конгресса разместились министерство науки, техники и экологии Кубы, Национальная научно–техническая библиотека и музей. Внутри также находится бронзовая статуя, третья по величине в мире после статуи Будды в Японии и Мемориала Линкольна в Вашингтоне, весом в 49 тонн и высотой 17 метров статуя Республики Куба с мечом и копьем.)
О том, что человеческая жизнь «не стоила и нескольких песо», говорит и тот факт, что за два последних года правления Грау было убито более ста политических противников его режима. Что говорить, если хозяевами «закулисной» жизни страны были даже не кубинские гангстеры, а «филиалы» «классической» американской мафии, той, что зародилась в 1920–е годы в США.
Свои огромные состояния американская мафия на Кубе сделала в конце 1920–х – начале 1930–х годов во времена действия в США сухого закона. С острова, находившегося в сотне миль от Флориды, нелегально поставлялся в США знаменитый кубинский ром, а дельцы, быстро осознав преимущества райского отдыха на Кубе, скупили там все лучшие участки на побережье. «Всего два часа полета и вы будете купаться в роме», – зазывала потенциальных клиентов специально созданная в начале 1930–х годов для полетов на Кубу и в другие карибские страны авиакомпания «Пан–Амери–кэн». Вскоре Куба стала местом, где богатый американец мог по полной программе удовлетворить свою прихоть и похоть.
К моменту прихода к власти в результате переворота в 1952 году Фульхенсио Батисты количество публичных домов в Гаване, где проживало 700 тысяч человек, достигло почти восьми с половиной тысяч, в которых трудилось более 22 тысяч девушек! Для пополнения борделей «свежим товаром» по Кубе шныряли гангстерские группировки, похищая девушек прямо на улицах. А когда жрицы любви старели и оказывались невостребованными, они в один прекрасный день пропадали. Некоторые американские блюстители морали любят рассуждать о так называемом «трафике» – торговле людьми, в том числе женщинами для работы в борделях. Но почему бы не вспомнить о том, что поставленная на поток торговля, в том числе и детьми 12—13 лет, началась еще много лет назад, в их вотчине, на Кубе?
Среди мафиози особо выделялся Мейер Лански, подельник и компаньон знаменитого крестного отца американской мафии Лаки Лучиано. Этот выходец из России был своего рода «смотрящим за Кубой». Он стал прототипом главного героя Макса в исполнении Джеймса Вудса в легендарном гангстерском фильме Серджо Леоне «Однажды в Америке».
Лански принадлежало самое знаменитое казино Кубы, которое находилось в роскошной гостинице «Националь». Его родной брат Джек Лански владел казино в гостинице «Хилтон». На Кубе существовала хорошо разветвленная гангстерская сеть, со своими «солдатами» и «чистильщиками», для которых устранить неугодного властям или мафии человека было сущим пустяком.
Мы рассказываем об атмосфере того времени на Кубе для того, чтобы читателям было понятно: Фиделю, вставшему на путь борьбы с существующим режимом, ежедневно угрожала опасность. Рене Родригес, университетский приятель Кастро, считает, что «Фидель остался в живых по счастливой случайности. Много раз его пытались убить, и много раз нам приходилось отрываться от преследования»[74].
Вскоре Фиделю представился повод на время покинуть страну. Как уже упоминалось, в Федерации университетских студентов Фидель Кастро отвечал за так называемое «латиноамериканское» направление, будучи председателем двух комитетов «За доминиканскую демократию» и «За независимость Пуэрто–Рико». В апреле 1948 года в столице Колумбии Боготе открывался «Антиимпериалистический конгресс латиноамериканского студенчества», который по срокам совпадал с проводимой там же очередной Панамериканской конференцией. Расходы на участие в студенческом съезде представителей латиноамериканских стран оплачивало аргентинское правительство, которое возглавлял знаменитый генерал Перон. При поддержке студенчества и участников Панамериканской конференции генерал намеревался «продавить» антианглийскую резолюцию по так называемым Мальвинским (Фолклендским) островам, предмету острого территориального спора между Англией и Аргентиной.
Но покинуть Кубу Фиделю оказалось непросто. В аэропорту Гаваны его не пустили в самолет. Пограничники посчитали его «невыездным» из–за якобы не закрытого дела по убийству Маноло Кастро. Ему пришлось снова давать показания в полицейском участке и объяснять журналистам, что он невиновен. Лишь после выполнения всех этих утомительных процедур он вылетел в Колумбию через Панаму. Там он остановился на пару дней, чтобы встретиться со студентами, которые подверглись агрессии со стороны американских оккупантов в зоне канала. Американцы расстреляли манифестацию студентов, требовавших возвращения канала Панаме. Было много погибших и раненых. Картина жуткой нищеты и унижения людей в Панаме поразила Фиделя, особенно запомнилась одна из улиц, заполненная кубинскими проститутками, по которой гуляли только американские солдаты.
Перед тем как попасть в Колумбию, Фидель заехал в Венесуэлу, где встретился с молодежными лидерами, в частности с главой партии «Демократического действия» Ромуло Бетанкуром, который вскоре станет одним из самых влиятельных венесуэльских политиков, затем президентом страны и яростным противником кубинского революционного правительства в 1960–е годы.
В Боготу Кастро прибыл 1 апреля 1948 года. Тут выяснилось, что колумбийское правительство, занятое подготовкой Панамериканской конференции, отказывается предоставлять студентам помещения для проведения конгресса. На выручку студентам пришли профсоюзные деятели, а также окружение самого популярного колумбийского политика тех лет Хорхе Гаитана. Выдающийся оратор, преуспевающий адвокат, довольно обеспеченный человек, Хорхе Гаитан, выдвигая в качестве программных тезисы о борьбе с олигархией и американским засильем, баллотировался на выборах президента Колумбии как независимый кандидат в 1946 году. Несмотря на подтасовки, Гаитан набрал большое количество голосов и рассматривался как главный претендент на пост руководителя этой страны на будущих выборах.
В то же время в Боготе активно шла работа по созданию ОАГ («Организации американских государств»). Прибывший в Боготу глава американской делегации Джордж Маршалл, известный как автор «плана Маршалла» для объединенной Германии, пытался навязать план такой экономической помощи латиноамериканским государствам, который поставил бы их в еще большую зависимость от Соединенных Штатов. Между тем студенты выразили поддержку аргентинцам в их борьбе за Мальвинские острова, а также высказались за независимость Пуэрто–Рико от США и за суверенитет европейских колоний в Западном полушарии. Программы студентов носили антиимпериалистический и антидиктаторский характер. Но, по словам Фиделя, тогда у них «еще не было социалистического налета» [75].
Кульминационным событием конгресса стало избрание председательствующего. На эту роль планировали выдвинуть неприметного молодого кубинского студента, однако, когда на трибуну для выступления вышел Фидель, присутствующим стало ясно, что именно он должен вести последующие заседания. Настолько яркой и убедительной была речь 21–летнего студента Гаванского университета, направленная против диктаторских режимов на континенте и колониального порядка, который пытались установить Соединенные Штаты в Латинской Америке. Студенты решили устроить митинг на главной площади Боготы в день начала Панамериканской конференции и пригласить на него Хорхе Гаита–на. Они направили к Гаитану делегацию во главе с Кастро. Их встреча состоялась 7 апреля. Фидель понравился Гаита–ну, и тот подарил Кастро тексты своих популярных речей, с которыми обращался к народу. Для уточнения деталей выступления Гаитана на студенческом митинге было решено встретиться еще раз. Фидель должен был прибыть к нему днем 9 апреля. Но незадолго до назначенного часа Гаитан был убит тремя выстрелами в спину, когда выходил из своего офиса на обед. Его доставили в центральный госпиталь, где он скончался, не приходя в сознание.
По горячим следам был задержан некий Хуан Роа Сьер–ра, якобы стрелявший в Гаитана, и возбужденная толпа, не дожидаясь приезда полиции, разорвала его на части. Все попытки исследователей узнать, кто же был заказчиком этого преступления, потерпели неудачу. В архивах спецслужб дело об убийстве Гаитана относилось к категории совершенно секретных. ФБР, например, уничтожило большую часть документов по нему в 1972 году. И лишь в начале 2005 года венесуэльская газета «Веа» сообщила об одном «сенсационном признании». Бывший агент ЦРУ Джон Мепплс Спирито заявил, что он в составе группы агентов ЦРУ принимал участие в операции «Пантомима», которая проводилась в Колумбии при содействии местных спецслужб. Их задачей было физическое устранение Хорхе Гаитана, который пользовался большой популярностью в народе и уверенно шел к победе на выборах президента Колумбии.
Несколько месяцев спустя в Колумбии начались массовые репрессии в отношении гражданского населения и разразилась пятилетняя гражданская война, так называемая «виоленсиа», стоившая жизни не менее 200 тысячам человек.
А тогда, 9 апреля 1948 года, в считаные часы после убийства Хорхе Гаитана столица Колумбии Богота превратилась в арену боевых действий жителей против военных. Разъяренная толпа направилась к президентскому дворцу, чтобы спросить ответа у главы государства. По пути люди врывались в полицейские участки и забирали там оружие. Полицейские, которые в большинстве своем симпатизировали Гаитану, не оказывали никакого сопротивления, а некоторые даже присоединялись к повстанцам. Фидель в одном из полицейских управлений прихватил гранатомет и переоделся в камуфляж. Правда, полицейский офицер, сформировавший группу штурмовиков, отнял у него гранатомет и вручил маузер с шестнадцатью патронами[76]. Но подойти к президентскому дворцу отряду не удалось, он попал под ураганный огонь, который вели с его крыши военные. В этот момент мимо Фиделя проехал грузовик. Вещавший из него в громкоговоритель молодой человек призывал повстанцев немедленно идти на подкрепление к студентам, захватившим радиостанцию «Насиональ». Они передавали в эфир адреса военных казарм и складов, которые надо было немедленно захватить. Фидель вскочил в грузовик и вместе со студентами ринулся на помощь товарищам на радиостанцию. Но, прибыв на место, они увидели несколько трупов у входа в здание, оказавшееся полностью блокированным военными.
Стихийное восстание, как это обычно бывает, переросло в мародерство.
В 2005 году Фидель Кастро впервые рассказал подробности своего участия в событиях тех дней. «Народ все погубил, потому что бросился грабить; что можно было ждать от них с их культурным уровнем и уровнем образования, они походили на муравьев, тащили на себе рояли, холодильники объемом в два кубометра…»[77] Около 500 вооруженных повстанцев засели в здании 11–го полицейского управления. Майору полиции, «по старшинству» взявшему на себя руководство бойцами, Фидель пытался доказать бессмысленность и «обреченность» тактики выжидания. Но тот, внимательно выслушав доводы Фиделя, приказал бойцам отдыхать… в ожидании завтрашнего дня. Единственное, в чем командир уступил Фиделю, – выделил в его подчинение группу бойцов, с которыми он ранним утром 10 апреля начал патрулировать территорию возле участка. Однако военным и оставшимся верными президенту силам полиции за ночь удалось объединиться и начать нейтрализацию очагов сопротивления. Лидеры либеральной партии, единственной оппозиционной партии в стране, «клюнули на приманку президента», призвавшего их сесть за стол переговоров, но, прибыв в резиденцию главы государства, они были арестованы и брошены в тюрьму.
Утром 11 апреля правительственные радиостанции призвали повстанцев добровольно сложить оружие. Когда решение об этом приняли бойцы, засевшие в здании 11–го полицейского управления, Фидель понял, что пора возвращаться на родину. Переодевшись и избавившись от камуфляжа, Фидель отправился в гостиницу, где остановился на время проведения конгресса, чтобы забрать дорожную сумку и книги, приобретенные в Боготе. Но гостиница оказалась оцеплена солдатами, и в нее никого не пускали. Фидель опешил: он один в чужой стране, без денег и документов – паспорт остался в гостиничном номере, а без него он не мог улететь на Кубу. И, главное, где искать в этом «живом улье», который напоминала Богота, своих товарищей–студентов, он не знал.
Но тут ему в очередной раз повезло. Из проезжавшей мимо машины с аргентинскими дипломатическими номерами ему кто–то махнул рукой. Это был участник студенческого конгресса, заметивший бредущего по улице Фиделя. По просьбе Кастро его отвезли в кубинское посольство, где консул быстро оформил ему необходимые документы и оказал содействие в отправке на Кубу.
Эти десять дней в Колумбии в апреле 1948 года дали будущему главнокомандующему неоценимый опыт. Он понял, что любое стихийное народное выступление обречено на провал, потому что оно не организовано, не имеет авторитетного лидера. Много лет спустя он так оценивал случившееся в Колумбии: «Гаитан был надеждой на мир в Колумбии, и его убийство стало детонатором к народному взрыву, началом восстания народа, который искал справедливости. Перед моими глазами представал революционный спектакль, спектакль революции, которая происходила совершенно спонтанно»[78].
Возвратившись в Гавану, Фидель Кастро не угомонился, не взял паузу, чтобы прийти в себя, не засел за учебники, а снова ринулся в пучину борьбы. На этот раз избирательной, продолжив работу в штабе кандидата в президенты Эдуардо Чибаса, который считал абсолютно неприемлемым для себя возможность взять власть путем вооруженного восстания или переворота, каким бы жестоким и тираническим ни был существующий режим.
Согласно кубинской конституции, Грау Сан–Мартин не мог баллотироваться на пост президента второй раз подряд. Кандидатом от правящей партии, а вскоре, выиграв выборы, преемником Грау на посту президента стал министр труда в его правительстве, бывший адвокат Карлос Прио Сокаррас. Разгул коррупции и организованной преступности в эти годы пошел по нарастающей. Коррупция на Кубе во многом увеличилась из–за притока денег из США в Гавану, которая стала центром мафии, отмывавшей на острове «грязные деньги». Сокаррас и сам не стеснялся брать взятки. Тем не менее он сумел поработать и на благо страны. В годы его правления были созданы Счетная палата (аналог Бюджетного бюро США), Национальный банк Кубы, стабилизировалась финансовая ситуация, кубинский песо окончательно заменил доллары, находившиеся в обращении на острове.
Хотя в целом в период президентского правления Со–карраса экономическое положение Кубы было достаточно благополучным, годы с 1949–го по 1951–й ознаменовались ростом инфляции, что вынуждало трудящихся требовать повышения заработной платы. Поскольку работодатели им в этом, как правило, отказывали, отличительной чертой кубинской социально–политической жизни были бесконечные забастовки. Прио Сокаррас попытался решить эту проблему, предоставляя субсидии для увеличения заработной платы, а иногда подвергая аресту предприятия. Но результатов это не приносило. Что касается внешней политики, он во всем следовал курсом Соединенных Штатов. И хотя «охота на ведьм» и коммунистов в конце 1940–х годов как в США, так и на Кубе пошла на спад, Прио Сокаррас не упускал повода при каждом удобном случае пройтись по «Советам и коммунистам». 13 августа 1949 года он выступил с заявлением, что поставил «свою страну в авангард борьбы против попыток Востока добиться в холодной войне свержения демократических режимов в Западном полушарии».
Фидель Кастро, вернувшись с женой Миртой в октябре 1948 года из свадебного путешествия по США на Кубу, засел за учебники, чтобы наверстать упущенное за время отсутствия в университете, доздать экзамены и за второй, и за третий курсы. Остается удивляться либеральности администрации Гаванского университета и правилам, в нем царившим. Студенту позволили сдать «хвосты» полуторагодичной давности. Впрочем, в ректорате знали, что Фидель быстро справится с задолженностями. Так и произошло. За несколько недель, сдавая по одному экзамену в два–три дня, он ликвидировал все «хвосты».
Однако вскоре «улица» снова позвала Фиделя. Правительство Грау перед вступлением в должность президента Прио Сокарраса повысило на 20 процентов плату за проезд в общественном транспорте. Это было довольно существенным ударом по скудному бюджету кубинцев, в особенности живших там, где автобус был единственным средством передвижения между селами и городами. В ответ на это студенты в Гаване стали захватывать городские автобусы и перегонять их на территорию студенческого городка, куда, согласно законам «автономии университета», был запрещен доступ полиции. Стражи порядка принялись провоцировать студентов, впервые решившись открыть огонь по их общежитиям. А те в ответ закидывали их пустыми бутылками, гнилыми помидорами и камнями. Не отставал от товарищей и Фидель, при непосредственном участии которого накануне было отпечатано 50 тысяч листовок с призывом к населению Кубы бойкотировать те маршруты автобусов, на которых повысят цены[79].
В 1949 году произошло два знаменательных события в личной жизни Фиделя. Он убедил родителей отправить на учебу в университет и Рауля, который также поступил на юридический факультет. Считается, что именно с этого момента между братьями Кастро установились особенно доверительные отношения. А 11 сентября 1949 года в семье Фиделя Кастро и Мирты Диас–Баларт родился сын, которого в честь отца назвали Фиделем. Однако он более известен не под своим официальным именем, данным при рождении, а как Фиделито, что в переводе означает – «маленький Фидель».
С осени 1949 года Фидель Кастро стал больше времени уделять семье и учебе. Ему предстояло сдать много предметов по дипломатическому, административному праву и общественным наукам. К тому же с расколом той же осенью 1949 года Федерации университетских студентов общественная жизнь в Гаванском университете зашла в тупик. Значительная часть «старой гвардии» студентов закончила обучение и покинула стены университета, а студенты–новички все реже собирались для дискуссий на привычном месте на площади Каденас.
Первое полугодие 1950 года и свой последний семестр обучения в университете Фидель целиком посвятил сдаче экзаменов. 13 октября того же года ему было присвоено звание доктора юридических наук.
С вступлением в самостоятельную взрослую жизнь Кастро возмужал, осознав, что несет ответственность за жену и сына. Тем более что поддержка отца, материально помогавшего ему в студенческие годы, почти прекратилась, и он сам должен был зарабатывать средства для содержания своей семьи. Из выпускников Гаванского университета были наиболее востребованы именно юристы. Они получали должности в правоохранительных органах, становились помощниками членов конгресса, надевали адвокатскую мантию. По этому пути пошел и Фидель, вместе с двумя однокурсниками создавший адвокатскую контору. Акции протеста, уличные стычки с полицией остались в прошлом. Процедура оформления документов, необходимых для открытия конторы, была формальностью. А вот аренда помещения оказалась проблемой. Несмотря на то, что все трое были выходцами из обеспеченных семей, они принципиально решили не занимать деньги у родителей. И хотя арендатор помещения, состоявшего из маленькой приемной и небольшого кабинета, запросил в качестве предоплаты 120 долларов, три товарища смогли «наскрести» только 80 долларов, таким образом, фактически с самого начала карьеры начав работать в долг.
Конечно, тогда обеспеченные и состоятельные люди не могли быть их клиентами – начинающие адвокаты не имели опыта работы. Поэтому они стали заниматься делами мелких контор и рабочих, которым задолжали деньги за труд. Тут Фидель выявил тенденцию – те, кто имел целые состояния, оказывались самыми прижимистыми работодателями.
Компаньон Фиделя Хорхе Аспиасо вспоминал, что Кастро был всегда чуток и внимателен к рабочим. Однажды Фидель, посетив мастерскую столяра, разуверившегося в справедливости и погрязшего в долгах, настолько растрогался, что достал из кармана последнюю банкноту и незаметно положил ее на стол.
Адвокатская практика Кастро, которая невольно «отвела» его от уличных стихийных выступлений, также дала ему неоценимый опыт аналитической работы над документами. Впрочем, адвокатская деятельность интересовала его значительно меньше, чем сбор материалов, компрометирующих президента Прио Сокарраса.
В 1979 году тогдашний начальник аналитического управления КГБ СССР Н. С. Леонов с санкции своего шефа Ю. В. Андропова и по специальному постановлению Политбюро ЦК КПСС получил добро на трехмесячную работу в кубинских архивах в Гаване. Результатом этого стала книга «Фидель Кастро. Политическая биография», по определенным причинам вышедшая в свет только через 20 лет. «Фиделю удалось собрать острые компрометирующие материалы на Прио Сокарраса, – пишет Н. С. Леонов. – Из этих материалов было видно, что в свое время один из крупных землевладельцев по имени Эмилио Фернандес Менди–гутия был отдан под суд по обвинению в изнасиловании 10–летней крестьянской девочки. Его адвокатом на процессе выступал Прио Сокаррас, который в то время еще не занимал поста главы государства, а занимался частной адвокатской практикой. Приговор был таков: шесть лет тюремного заключения и 10 тысяч песо денежного возмещения родителям пострадавшей. Прошло немного времени, Прио Сокаррас стал президентом республики и, злоупотребляя своими правами, он личным декретом помиловал этого преступника.
Но Фидель установил, что, выйдя на свободу, Мендигу–тия стал играть роль подставного лица, на имя которого приобретались земли президентом Кубы и его родственниками. Таким путем Прио Сокаррасу удалось скупить значительные площади земель в пригородах Гаваны, на которых строились виллы, продававшиеся затем по спекулятивным ценам.
Для того чтобы представленные материалы были еще более впечатляющими, Фидель задумал провести киносъемку не только этих поместий, но и незаконного использования для их обработки государственных технических средств и рабочей силы. Вместе со своим другом Рене Родригесом Крусом, который обладал навыками кинооператора, они ночью незаметно проникали на территорию владений Прио Сокарраса, прятались в надежном месте, а с рассветом начинали снимать разоблачительные кадры. Так удалось снять, как по приказу президента Прио Сокарраса по утрам в поместья привозили на грузовиках солдат, которые целыми днями занимались строительными и садово–огородными работами, на которых к тому же использовалась техника (тракторы, бульдозеры), принадлежавшая министерству общественных работ. Иногда, когда появлялось несколько лишних песо, Фидель арендовал за 20 долларов в час частную авиетку и вел киносъемку с воздуха.
Собранные с таким риском материалы позволили Фиделю возбудить уголовное дело против президента страны, которого он обвинил в незаконном приобретении имущества, нарушении основных положений трудового законодательства, в извращении функций вооруженных сил Кубы, в насаждении латифундий»[80].
Как и следовало ожидать, это уголовное дело не дошло до суда. Тогда Фидель, несмотря на предупреждения «оставить свое досье при себе» или уничтожить его, решил ознакомить с его содержанием широкую общественность. Он сотрудничал с гаванской газетой «Алерта», из тех немногих, которые не боялись публиковать острые разоблачительные материалы. Кроме того, вел на одной из гаванских радиостанций свою передачу на юридические темы, которая превратилась, по сути, в открытую трибуну для разоблачения деятельности президента страны. После того как в феврале 1952 года в газете «Алерта» Фидель Кастро опубликовал материал о связях президента с мафией и преступным миром Гаваны, никто не давал за его жизнь и ломаного гроша. Фидель договорился до того, что обвинил Прио Сокарраса в том, что «он покупал и продавал убийства». Читателей, передававших экземпляры издания из рук в руки, потрясли факты о том, что глава государства лично выдавал руководителям преступного мира по 18 тысяч песо ежемесячно, а многие члены гангстерских банд официально числятся служащими государственных учреждений и при этом не ходят на работу[81].
С 28 января по 4 марта 1952 года Фидель выпустил целую серию статей в газете «Алерта», направленных против правительства Прио Сокарраса. И многие тогда недоумевали: как после столь серьезных разоблачений главарей преступного мира и их сообщников Фидель все еще жив. И друзья и близкие Кастро заговорили о «заговоренности Фиделя», которая всякий раз позволяет ему «уходить от смерти».
Имя Фиделя Кастро, который быстро завоевывал популярность в прогрессивной среде Гаваны, прогремело на всю страну после того, как он успешно провел адвокатскую защиту группы студентов Гаванского университета. Их обвиняли в нарушении общественного порядка. Фидель своей яркой и аргументированной речью настолько поразил присутствующих в зале суда, что председатель судебного заседания пожал ему руку и поздравил его с блестящей защитой. Студенты были оправданы.
Как уже говорилось, в этот период резко обострились установившиеся с 1943 года советско–кубинские дипломатические отношения: был сокращен персонал советского посольства в Гаване, которое стало выполнять по сути лишь протокольные функции. А состоявшийся 18—20 ноября 1951 года конгресс правящей партии «аутентиков» вообще рекомендовал правительству расторгнуть дипломатические отношения с СССР. Впрочем, Прио Сокаррас не успел ее официально узаконить. За него это чуть позже сделал Фульхенсио Батиста.
В том же 1951 году произошло событие, которое потрясло население Кубы и Латинской Америки. Лидер партии «ортодоксов» Эдуардо Чибас во время прямого радиоэфира достал пистолет и выстрелил себе в голову. Трансляцию тотчас прервали. Поступок Чибаса стал для многих шоком. Знающие его люди говорили, что он находился на грани нервного срыва. Накануне Чибас обвинил одного из министров в том, что тот заполучил земельные участки в Гватемале. Однако, втянутый в полемику с правительственным чиновником во время передачи, Чибас не смог эти обвинения доказать. Он пришел в отчаяние и предпочел застрелиться, нежели слышать упреки в клевете. Перед самоубийством Эдуардо Чибас назвал свой поступок актом протеста против надвигающейся военной диктатуры, а перед тем как нажать на курок, произнес: «Товарищи ортодоксы! Вперед!»
Этот совершенно необъяснимый поступок Чибаса так потряс Фиделя, к тому времени ставшего руководителем молодежного крыла партии «ортодоксов», что он долгое время не мог отойти от случившегося. А пойдя на штурм казарм Монкада в июле 1953 года, он даже взял с собой магнитофонную запись предсмертной речи Чибаса, полагая, что она «способна воспламенить даже самых инертных людей». Эту пленку он собирался поставить во время своего выступления по радио после захвата казарм.
Тело Чибаса было выставлено для прощания в Гаванском университете. В день похорон Фидель предложил руководству партии «ортодоксов» направить толпу людей, пришедших попрощаться со своим кумиром, к президентскому дворцу и взять его. Перед похоронами Фидель целую ночь отвечал на вопросы радиожурналистов и настраивал народ на радикальные действия. Правительство было дезорганизовано и охвачено паникой, армия была деморализована и не имела желания подавлять эту массу. «Никто не смог бы сопротивляться», – вспоминал Фидель. Так был упущен еще один шанс, воспользовавшись ситуацией, взять власть в стране в свои руки.
Это самоубийство внесло в ряды «ортодоксов» смятение. Их позиции и влияние, во многом державшиеся на личной харизме и популярности Эдуардо Чибаса, заметно ослабли.
У Фиделя была личная договоренность с Чибасом, что он войдет в партийные списки на выборах в кубинский конгресс. Однако, когда в феврале 1952 года новое руководство партии огласило список кандидатов для участия в выборах, к изумлению Фиделя Кастро, его имени там не оказалось. Фидель объяснял это так: «Тогда ходили слухи, что я коммунист, – слово, которое пробуждало множество условных рефлексов, созданных господствующими классами»[82].
Этот случай не выбил Фиделя из колеи, а только его раззадорил. Свое очередное выступление на радио он начал с обращения к слушателям с просьбой поддержать его на выборах. После этого он обзвонил несколько приятелей, которые согласились помочь ему, и, нарушив партийную дисциплину, на время, изъял из сейфа печать партии «ортодоксов». Затем Фидель, с помощью друзей, послал 80 тысячам (!) членов партии, проживавших в Гаване, письма с просьбой о поддержке его кандидатуры. Самый положительный отклик просьба Кастро вызвала в одном из самых бедных районов Гаваны – Кайо Уэсо, где находились мастерские рабочих, еще не забывших, как он помогал им в юридических тяжбах с богачами. Сработало и «сарафанное радио». И вскоре тысячи людей выдвинули Фиделя как независимого кандидата на выборы в конгресс Кубы.
Все предрекало победу на парламентских выборах именно партии «ортодоксов», которая, по предварительным опросам, за три месяца до выборов могла набрать около 50 процентов голосов. Параллельно шла предвыборная борьба за пост главы государства. Однако неожиданно активизировал свою деятельность Фульхенсио Батиста, ставший кубинским сенатором в 1948 году. Причем он ухитрился добиться этого, живя в США. Впрочем, он мог себе позволить тратить на избирательную кампанию средства, которые и не снились другим кандидатам в сенаторы. На деньги, «накопленные» в период своего первого президентства, Батиста создал партию «Народное действие». Он вступил в предвыборную гонку под популистскими лозунгами, обещав повысить зарплату военным и чиновникам госаппарата, и сумел привлечь на свою сторону даже кубинских коммунистов. До политических противников Батисты доходили слухи, что он путем подкупа вербует новых сторонников и призывает под свои знамена «старую военную гвардию», изгнанную из коридоров власти во время правления «аутентиков». Но слухам о готовящемся в среде военных государственном перевороте никто не придавал значения. Слишком гладко прошли на Кубе две предыдущие президентские кампании 1944 и 1948 годов. Но оказалось, Батиста действительно готовился к перевороту, поняв, что его шансы на избрание почти равны нулю.
Летом 2007 года Фидель Кастро в своих «Размышлениях» – цикле статей в главной кубинской газете «Гранма» – утверждал: «Если бы Чибас был жив, Батиста не сумел бы устроить государственный переворот, потому что основатель Партии кубинского народа („ортодоксов“) пристально следил за ним и методически публично ставил его к позорному столбу»[83].
Американцы, обеспокоенные ростом влияния левых партий, хотели видеть в качестве президента Кубы именно Батисту. «Симпатичный мулатик», как называли Батисту в Вашингтоне, за четыре, с 1944 по 1948–й, года отдыха на роскошной вилле в Майами успел не только как следует расслабиться, но и установил связи с влиятельными политиками и бизнес–элитой США. На Батисту у американских спецслужб было много компромата. В Белом доме понимали, что досье о его связях с мафией – самый действенный способ давления на Батисту, если, придя к власти, он отклонится от «генеральной американской линии». Но путь к возвращению в кресло президента для Фульхенсио Батисты был не таким уж легким. Предварительный опрос населения показал, что Батиста может рассчитывать на выборах на поддержку лишь 14 процентов населения.
По всем прогнозам выходило, что «титул президента» должны «разыграть» два других кандидата: Роберто Агра–монте от «ортодоксов» и Карлос Эвиа, которого поддерживали «аутентики». Поняв, что ему не суждено прийти к власти законным путем, Батиста начал готовиться к ее захвату с помощью военных…
Ранним утром 10 марта 1952 года помощник разбудил президента Кубы Прио Сокарраса и передал ему послание от Батисты: «С тобой всё кончено! Я – правительство!»