Фарисеи. Эссе. Фарисеи (Владимир Буров)

Содержание

Кто такие фарисеи.

Двойная структура Евангелий.

Зачем до сих пор подковывают блоху.

Нужны ли ученым тоже деньги.

Что значит богатство человека.

Откуда человек наблюдает Туманность Андромеды.

Медный Всадник гонит Евгения – хорошую наследственность.

Кто такой Троянский Конь.

Что давали на Пирамидах Жертвоприношений.

Заветный Вензель О да Е.

Фарисеи – простые луди.

Где мы будем жить, если не в Силиконовой Долине.

Ударил первым я тогда – так было надо.

Смысл одного единственного.

Робинзон Крузо.

Без магии не будет и правды.

Тайнопись Мастера и Маргариты Булгакова.

Нужна ли артисту телогрейка.

Кто делает людей фарисеями.

Хорошо ли делает Хомо Сапиенс, если на войне, а:

– Ест, пьет, да еще трахается, – Фиеста и По Ком Звонит Колокол Эрнеста Хемингуэя.

Я не ждал тебя, но рад, что вижу.

Одна работа и никакого удовольствия.

Какой стаж работы детективом должен иметь Конан Дойл.

Зачем бежит и бежит маленький Форрест Гамп.

Каяться надо не за свои – как многие думают – грехи, а за чужие.

Это рассказ о том, как трудно взять Крепость Войнича. Как многие предпочитают остаться фарисеями. Как некоторые ее берут.

Использованы разные материалы. В том числе Медный Всадник Пушкина, Фиеста Хемингуэя, Фильм о войне Гроссмана. Рассказ о том, как подписание одного письма привело к падению Трои.

Высказывания разных критиков. В некоторых случаях называются их имена.

Евреи прославили Библию. Евреи прославлены в Библии. Но ведь не все прославлены положительно. Там есть и фарисеи, которые выступали против истины. И, похоже, российские евреи относятся именно к фарисеям. И не только они, разумеется. Даже наоборот. Просто слово Фарисеи взято из Библии. Именно фарисеев мы постоянно видим ….

Рассуждения их не соответствуют Библейским истинам. Можно подумать, если в Библии осуждены фарисеи, то их уж нет. Или они где-то далече. Там и остались в прошлом. По крайней мере, к сегодняшнему дню вымерли, как мамонты. Так вылезет случайно один-другой мамонт, а больше не найдешь днем с огнем. Увы, увы, увы. Точнее:

– Ужас. – Кажется, что здесь очень много мамонтов.

Всё думают, какую бы найти новую хорошую идеологию. И придумали мамонтологию. Вчера один Мамонт заявил в ответ на упрек, что, мол, вчера, можно сказать, только еще в монастырях были конюшни, а в церквях склады, а вы уж судите Пуси Райт, как уголовников за песню в церкви, что, мол:

– Так мы уж за прошлое-то покаялись!

– Когда? В пятницу?

– Три дня в августе.

Получается, после трехдневного покаяния сегодня уже можно смело вводить инквизицию.

Про Наполеона, говорят, эшелоны книг написаны. Столько бы он сам не успел сказать. Так можно бы ожидать сотни эшелонов книг о покаянии. Ибо сказано было против Веры намного больше, чем сказал Наполеон про свои победы. Где эти эшелоны покаяний? Ноу.

Тем более, покаяние – это не слова, брошенные походя, об осуждении прошлого неверия, а дела. А дела – это даже не понимание, а хотя бы принятие идеологии Иисуса Христа, и оставление идеологии фарисейства. Однако никто не верит, что идеология фарисейства может быть преодолена. Что только не придумывают для улучшения жизни! Например:

– Давайте не будем ругаться матом. – Или:

– Давайте не будем петь в церкви развлекательные песни.

– Или, как сказал вчера же один парень:

– Давайте говорить друг другу комплименты. Конкретно-то он сказал вроде бы наоборот, что, мол:

– Хватить врать, бросьте, в конце концов, воровать!

Получается, что все стараются найти какие-то мелкие рецепты для улучшения жизни, а это бесполезно, так как кругом все воруют и врут.

– Все построено на вранье, – сказал этот веселый парень.

И вот это утверждение, что всё сейчас построено на вранье, является хорошим примером фарисейской идеологии.

Кто такие были фарисеи? Это были ученые люди. Они всё знали. Только… только не верили, что и другие могут знать что-то и понимать. Как, например, простые рыбаки, ученики Иисуса Христа. А действительно, как это возможно, чтобы больные смогли понять то, что не могут понять и здоровые? Имеется в виду, что фарисеи не смогли понять идеологию Иисуса Христа, а мытари смогли. По крайней мере, один – Апостол Павел.

Точно так же, как Эйнштейн смог открыть Теорию Относительности, а гораздо лучше его знавшие физику профессора не только не смогли сделать это великое открытие, но и до сих пор многие из них считают, что Эйнштейн зря всю эту историю придумал.

– Физика рухнула после его открытия, – говорят они.

Также и после открытия Иисуса Христа рушится прежняя вера. Вера, основанная на фарисействе. Можно сказать:

– На учености.

А почти легендарный вчерашний ведущий заявляет:

– Не надо трогать Библию. Ибо вы ничего в ней не понимаете. Надо долго изучать Библию, чтобы ее понять.

Честное слово:

– Просто фантастика! – Ибо полулегендарный ведущий, как под копирку выдал фарисейское утверждение, сказанное две тысячи лет назад. Фантастика в том, что: неужели он этого не заметил? Так сказать, выдал автоматом.

Вроде бы действительно:

– Как может покупатель понимать больше продавца? – А везде практически от чистого сердца пишут:

– Покупатель всегда прав! – А эти три слова могут заменить Декларацию Независимости Соединенных Штатов Америки!

Тем не менее, ее не просто никто не понимает, но никто не может выдержать ее напряжения. Например, какой-нибудь бывший член какого-нибудь бюро лихо выступает, рассказывая об американских фильмах. Ну, как будто чисто для рекламы дисков или кассет, как было раньше, рассказывает кратко, о чем эти фильмы. И рассказывает так, как будто он профессор, а слушатели еще только собираются в этом мире родиться. Вроде бы:

– А разве это не так? – Этот парень, действительно, смотрел каждый американский фильм несколько раз, а зрители ни разу. Его давление на аудиторию кажется логичным. Но существует явное противоречие. А именно, он говорит так, как будто прежде чем выйти на аудиторию много лет читал лекции Стивену Спилбергу. Более того:

– Целым пачкам Стивенов Спилбергов! – Ну, это же неправда. Не правда, друзья мои. А, следовательно, неправда и вся остальная ахинея, которую нес этот член молодежного бюро о содержании американских фильмов. Например, его разухабистые рассказы на все сто процентов противоречат тому, что в этих фильмах есть, тому, что задумывали их авторы, режиссеры, Стивены, так сказать, Спилберги, Кубрики и Мартины Скорсезе. Они старались создать, и создавали серьезную, интимную атмосферу в фильмах, старались, как Иисус Христос, чтобы люди поверили. А член бывшего бюро рассказывает нам, об этих фильмах, как об игрушках. Можно сказать, прямо так и говорит:

– Да не верьте вы тому, что этот Роберт Де Ниро или Чак Норрис вам плетут. Он просто, как и вы, это делаете обычно, кроет матом, и делает бросок через бедро с захватом. Создаваемый эти Скорсезами мир – нереален!

Как и мир, созданный Иисусом Христом. И в этом все дело:

– Не признать существующим мир Иисуса Христа. – Иначе рухнет вся фарисейская идеология. Согласно которой покупатель никак не может понимать больше продавца. Кто он такой? Никто, приехал с Нижнего Тагила.

– А я товаровед в Москве!

Или, как ученик может быть больше учителя? Учитель может даже дать подзатыльник ученику, если тот пропустит большой камень между колес автомобиля. Ведь этот камень мог задеть за пол машины. Имеется в виду учитель, который учит ученика водить машину. И соответственно ученик, который у него учится. Кажется, невозможно, чтобы было наоборот.

А тем не менее, в голове у человека такая информация есть. Достаточно вспомнить фильм Красотка, с Ричардом Гиром. Как только Ричард Гир объяснил – с помощью денег – кто в этом магазине главный, так отношение изменилось на обратное. Тот, кто был главным, а именно, продавец, стал слугой, а покупательница, Джулия Робертс, госпожой. Как будто она уже товаровед, а продавцы ее покупатели. Все перевернулось. Продавщицы из соседнего магазина даже рты разинули от изумления, когда Джулия Робертс зашла к ним рассказать об этом библейском изменении ситуации в магазине, где она только что набрала платьев, шляп и туфель на неприлично большую сумму. Не важно, что за деньги – важно, что ситуацию удалось изменить, как это и написано в Библии. А то некоторые говорят, что сделать этого вообще нельзя.

– Как это может быть, чтобы меньший стал большим? – спрашивают они.

Точно так же будет и с автомобилем. Если какая-нибудь Мадонна наймет водителя для обучения ее вождению, он не будет бить ее по затылку. Он слуга, персонал. Как он может командовать? Не может. А ведь он намного больше своей ученицы понимает в вождении машины. Можно сказать, что он знает все, а она – ничего.

Точно так же и человек С Улицы может высказать свои мысли о Библии. Это Может существует. А вот фарисеи продолжают утверждать, что:

– Нет! – Мол, ну, как это может быть, чтобы ученик понимал больше учителя. Как может рыбак понимать больше фарисея? А вот я сейчас показал, как. Как и сказал Иисус Христос:

– Больший будет меньшим. – И наоборот.

Это и есть Вера. Это и есть Демократия. И они не близнецы-сестры, или братья. Это одно и то же!

Поэтому, когда сегодня говорят, что один не может быть больше многих – отрицают не только демократию, что, мол, мы еще к ней не готовы, но отрицают и веру. Вот так. А если так, если вы не верите, почему против песен в церкви? Какое вам дело?! Вы ведь все равно неверующие! И, следовательно, это только фарисейство. Классическую физику вы признаете, а реальную, то есть физику с Теорией Относительности – нет. Церковь признаете, а Веру – нет!

Вот бывший идеолог Явлинский сказал, что всё основано на вранье, и, следовательно, надо перестать врать сначала, а потом уже решать какие-то более конкретные вопросы. Это примерно тоже самое, что сказать:

– Надо на корабле сначала поставить мачту и парус, чтобы он плыл, а уж потом мы будем решать, какую рыбу лучше ловить. Однако ответ Гёте другой. А именно он предлагает, дает указание Мефистофелю в Фаусте не паруса ставить, а:

– Потопить этот корабль. – И вот она разница между фарисейством и истиной.

А вы говорите, как Гайдар мог командовать гигантскими предприятиями, не имея на это опыта. Так их топить надо эти предприятия, как рассадники коррупции и выпуска продукции, которая никому не нужна даже бесплатно. Как-то: комбайны. Директора предприятий, где выращивают пшеницу, рожь и т. п. так прямо и сказали президенту:

– И бесплатно не надо. – А кому они нужны, если ломаются, еще не доехав до поля? Естественно:

– Никому!

То, что кажется невозможным в представлении, реально, тем не менее, существует.

Можно читать Библию и не быть фарисеем. Более того, можно понять то в Библии, что фарисеи до сих пор понять не могут. Вот конкретный пример. Полулегендарный ведущий Соло, вероятно, не раз читал Библию, но ни бельмеса, ни гугу в ее конструкции. Он довольно часто говорил, что в Библии, в Евангелии много позднейших Вставок. Что, следовательно, это не то, что говорил Иисус Христос. Тогда как само Евангелие – это Вставка в Библию. И всё пребывание Его на Земле, и Его смерть и Воскресение были направлены именно на то, чтобы доказать:

– Вставка возможна!

Недаром Иисус говорит, что был уже раньше, чем Его узнали. Сам текст Евангелия состоит из собственно текста, и из записей на полях. Недаром Иешуа у Булгакова говорит, что ничего из того, что там написано:

– Я не говорил. – Но, как говорил Пушкин:

– Не всяко слово в строку пишется. – Часть текста находится на полях. Это Вставка. Этого не было. Но:

– Будет.

Более того, само Воскресение – это Вставка. Позднейшая вставка. Просто по смыслу Евангелия. Иисус просит Марию Магдалину передать Апостолам, что встретится с ними в Галилее. В той Галилее, которой уж нет. Та Галилея, где Иисус был с Апостолами уже в:

– Прошлом. – И путь до нее далек. Недаром Апостолы идут туда не прямо, а как из Москвы в Петербург через Киев. И дойти до этого Типперери можно только в одном случае, только тогда можно попасть в Галилею прошлого, если:

– Христос Воскрес! – И будет сделана, как говорит В.С.:

– Позднейшая вставка. – Будет существовать то, чего не было.

Поэтому и вставки пятого века не нарушат истину Библии, а только подтвердят ее. Только докажут, что:

– Воскресение было.

Прохоров говорит, что его идеология проста:

– Давайте жить честно.

Не получится. Это все тот же социализм. Мол, давайте построим веру, а пока что верить не будем, так как не способны к этому. Это невозможно! Не в ту степь поведет дорога. Все равно это будет фарисейство. Не удастся покупателю быть больше продавца, а ученику учителя. Один больше всех. Многие скажут:

– Может это и так, может один и больше всех. Но ведь это почти Теория Относительности, которую с грехом пополам понимают пять человек.

Я уже приводил примеры, как это возможно. В голове человека Демократия существует. Кстати, был ли Левша демократом? Гости Игоря Волгина говорят:

– Непонятно, зачем он подковал блоху.

После этого она перестала танцевать. Вроде бы: Левша поступил непрактично, не по-западному.

Но это вряд ли. Яйца Фаберже тоже не танцуют, а стоят намного больше танцующих роботов. Может быть, этого не поняли не только русские, но и англичане. А, скорее всего, Левша спился даже не из-за того, что в нем не признали Эдисона, а из-за того, что не признали демократа. Человека Свободного. В нем не признали Николо Тесла. Просто из-за Долбицы умножения. Человек, с таким разговорным жанром – Человек Дикий, и Демократом быть не может.

Это не тот случай, который случился с Борисом Парамоновым, когда русский эмигрант, мастер по паркету не пришел в назначенный день менять этот паркет. Напился. И простой американец, не Левша, сделал эту работу хорошо. И без левых заскоков. Вроде бы взял только в два раза больше. Но это неважно. Как сказал сам Борис Парамонов:

– Не хуже.

Получается, что умение Левши лучше, чем умение обычного американского мастера, или английского, но:

– Несущественно. – Никому не надо это лучшее умение.

Но как же не надо? Яйца Фаберже нужны всем. Или все-таки умение Левши на уровне умения Импрессионистов? Ван Гога, Гогена, Сезанна? Пожалуй, именно так. Тогда, действительно, понятно, почему его не поняли. Хотя с другой стороны, разве за границей не любят русских художников? Любят. Куют не только блох, вообще пишут Черные Квадраты.

Скорее всего, кто-то из них попал под исключение из правил. Или Импрессионисты, или Левша. Они прошли в художники, как исключение из правил. Левша нет. Остался за бортом. Как и многие другие. Как Россия.

И она, демократия, идет не от знания, а от души. Правда подвергаться этому детектору лжи не хочется. Например, Алферов, которым всё хвалится Зюганов, говорил Капице, который недавно умер:

– Главное, чтобы ученые занимались наукой не ради денег! – Фантастичность этого утверждения не в том, что еще больше студентов узнают о том, что здесь нет науки, так как ученым здесь не платят, а в том, что это утверждение фарисейское. Почему? Потому что посылкой этого утверждения является отказ от денег, полученных за Нобелевскую Премию. А очевидно, что этого не было сделано.

Можно в принципе и отдать эти премиальные деньги на строительство какого-нибудь центра для бедных ученых, но взять другим способом еще больше. Это ничего не изменит. Это тоже самое.

Как написано в Библии:

– Откажись от своего богатства – и пойдем. – Отказаться надо, а не призывать к этому других. Понятно? Самому отказаться. Или уж молчать. Иисус сначала отказался от Неба, а потом уже здесь, на Земле призывал отказаться от фарисейского мировоззрения. Ведь именно фарисейство человек считает своим богатством. Это его сады, дома и поля. Один парень захотел быть честным, Владимир Войнович. Так его Чонкина и Шапку даже к юбилею, к 80-летию не показали. Как будто их никогда и не было. Даже песню про Марс не спели.

И дело не в том, что здесь нет науки, так как на науку не только нет денег практически, но нет и теоретически, не только нет, но, оказывается, и не надо, – но в том, что автор не замечает, как легко доказать, что его призыв является фарисейским.

Ибо:

– Для того, чтобы отказаться от денег – надо сначала их иметь.

Зачем призывать ученых работать бесплатно, если они и так это делают давно. Давным-давно.

Продолжение эссе Фарисеи

Медный Всадник
А. С. Пушкин

И Петр прав и Евгения жалко. Это фраза неверна. Научные работники говорят, что это простое решение спора:

– Кто прав? Евгений или Медный Всадник?

Здесь, как это часто бывает, наблюдатель поставлен вне закона. И Петр Первый прав, что поставил Россию на дыбы, и обыкновенного человека жалко, что он при этой каменно-медной поступи гибнет.

Так не бывает. Нет такого взгляда на Землю. Это взгляд на Землю из далекого далека. Где-то из Туманности Андромеды или с Альфы Центавра. Ученые смотрят на художественное произведение из окошка. Всегда считают себя внешними наблюдателями. Независимыми и объективными. Хотя уже существует Теория Относительности. Для литературы ее можно сформулировать так:

– Часть Наблюдателя всегда находится внутри художественного произведения. – Исследователь, читатель – это не тренер, а всегда играющий тренер. Он такой же ревизор художественного произведения, как Хлестаков Гоголя. Он участвует в событиях пьесы. Считают, что Хлестаков не настоящий ревизор. Наоборот, как раз настоящий. По-другому быть не может.

Тоже самое можно сказать и про Театральный Роман Михаила Булгакова. Один чиновник сказал, когда стало можно обсуждать Романы Булгакова:

– Теперь такого уже нет. – Имеется в виду, теперь никто не заставляет, как написано у Булгакова в Театральном Романе, писать обязательно роли и для пожилых, известных актеров, а не только для молодых и юных. Чиновник не замечает, что в романе Булгакова роли для пожилых, старых актеров написаны! А если написаны, чего теперь уж нет? Что изменилось?

По-другому быть не может. Это и доказал Эйнштейн. Это и есть Теория Относительности. Автор – это всегда герой романа. Все, в общем-то, это знают. Почему тогда поступают наоборот. Почему думают, что являются независимыми наблюдателями? Ведь очевидно, что фраза:

– И Петр прав, и Евгения жалко – это тавтология.

Тем более, эта фраза является просто завуалированной фразой:

– Петр прав. – И все. Никаких Евгениев. Как говорится, умер Максим, ну и так далее. – Слово на букву Х в его ослабленном значении с ним.

Предполагается, что этот Максим не Россия. Он умер, а Россия жива.

Однако если войти внутрь произведения, окажется, что это не так. Но никто не входит. Потому что это трудно. И трудность эта обозначена в Книге Войнича, как Крепость. Истина находится в Крепости. Нельзя из курилки сразу перейти к Переводу. Там был отдых, а здесь работа. А только так всегда и делается российскими переводчиками. Идут к переводу или из курилки, или из бани, прямо с гландами. Так даже лучше, думают они. Возникает горловой фефект речи, который заменяет им художественность.

Они считают:

– А почему нет? – Ведь ремесло-то у нас в кармане.

Это ошибка. Для того чтобы из Автора превратиться в Героя нужно Преображение. Переход через Альпы. Через линию полей, отделяющих текст от заметок на полях. А как перейти, если ученые считают такой переход невозможным? Так сказать:

– Мистика Библии. – Или, что, тоже самое: Ферма не доказал свою Теорему, так как нельзя доказать того, чего не может быть, ибо не может быть никогда.

Для попадания в Крепость, то есть с полей в текст книги, Одиссей придумал Троянского Коня. Казалось бы: зачем его брать? Не бери и Иерихонская Стена устоит. Однако это невозможно. Не взять Коня это все равно, что отказаться от Победы. Конь – символ Победы. А это все равно, что сама Победа.

Предвидение не срабатывает. Ни умная Елена, ни Кассандра ничего не могут сделать. Почему? Представьте себе такой пример. Вы ищите чайник. Два месяца. Ходите по всем магазинам и рынкам. Нет, нет, нет, всё не то. Или без свистка, или дно слишком тонкое, или очень дорогой, или свисток не открывается автоматически. Таким свистком и обжечься можно. Ведь его надо снять, прежде чем налить кипяток. То дно недостаточно широкое. Огонь будет обхватывать небольшое дно, и коптить чайник с боков. А если дно широкое, то и чайник на пять литров. Куда такой большой. Если он еще хороший, с толстым дном, то не все в доме его смогут и поднять. Слишком тяжелый.

И вот именно такой чайник вам попадается. Наконец-то! после долгих поисков. Вы в радостном раздумье, как Приам перед Троянским Конем. Уже ясно, что это то, чего вы так долго желали:

– Победа! – И вид матовый, и дно толстое, и свисток открывается и закрывается автоматически прямо с ручки. Но тем не менее:

– А где-нибудь написано, что он действительно из нержавейки? – спрашиваете вы. Ну, просто так, чтобы самому лишний раз порадоваться Победе. Ведь два месяца искал!

И вдруг, как будто удар молнии. Как гром среди ясного неба. Кассандра!

– Уже слову продавца не верите! Всё вам написать надо. – Что это было? Тем более продавщица говорит это спиной. Она занимается своими делами, и, удаляясь, от вас говорит:

– Ведь сказала же! Из нержавеющей стали.

О, боги! Приам хватается за голову. Победа, которая, казалось, была уже в руках, уплывает. Опять ничего. Опять поражение. Да не может быть! Этот чайник так прекрасен.

Тем более, продавщица выносит фирменную коробку с надписями, что все настоящее, из нержавейки, не Китай, а Гонконг. Гонконг, сертифицированный в России. Внутри толстой цветной коробки бумага, рассказывающая о правилах пользования и великолепных качествах чайника.

Что же перевесит? Великолепие Победы, или Предвидение, удар молнии, гром среди ясного неба. Ведь это было Предвидение, что чайник, как и Троянского Коня, брать не надо. Продавщица сразу отказалась разговаривать с вами по-человечески, бурчала что-то о доверии покупателей спиной к вам. А ведь у нее все было! Все бумаги и цветные коробки, где написано именно то, что вы бы так хотели увидеть. Нарушены элементарные правила торговли. Зачем? А именно за тем, чтобы предупредить вас:

– Не бери!

А вы положили их на весы: красоту долгожданного чайника и предвидение. А ведь определение Предвидения именно в том, что оно не взвешивается. Не сравнивается с достоинствами Коня, не сравнивается даже с Победой. Просто по Определению Предвидения:

– Именно вопреки Победе, вопреки Красоте и удобству, вопреки долгой битве. Это находится вне логики. Просто факт! Не будущее, а настоящее.

Но разум в этот момент покидает человека. Он забывает о существовании Теории Относительности. Забывает, где находится Храм Соломона. Забывает Великую Теорему Ферма! Как забывает человек по совету Иисуса Христа отдать и нижнее белье, если у него требуют рубашку. Он отвечает просто от души, как переводчик, идущий из курилки переводить фильм:

– Да пошел ты на – слово букву х в его ослабленном значении на б- И… и покупает красивый, на все случаи жизни чайник, вводит Троянского Коня в Крепость. Он забывает помолиться.

Должно быть что-то еще. Что-то еще, кроме Предвидения. Само по себе Предвидение не помогает. Нужно было помолиться. Забыл, опять забыл про этого Посредника.

И оказалось, Трою разрушила Победа. Конь Одиссея. А чайник оказался не нужен. Слишком тяжел для того, для кого покупался. Куда ей пять литров с толстым дном. Истина оказалась исключением из правил. Чайник на все случаи жизни не подошел.

Тем не менее, хорошо для тех, кто был внутри Троянского Коня. Они смогли войти в Крепость Войнича. Так и читатель, автор может хитростью войти внутрь художественного произведения. Он может стать Героем романа. И тогда все окажется не так просто, как:

– И Петр прав, и Евгения жалко.

Храм Соломона

С какого ракурса виден Храм Соломона? Его нельзя увидеть из окна, его нельзя увидеть, проходя мимо, его нельзя увидеть даже из самого храма. Ибо этот Храм находится в двух временах. Кажется, что нельзя из нескольких племен сложить народ, также, как из двадцати юрт Храм. Но это и не так делается. Как построить город, где был Храм и как иметь семьсот жен, если тогда в Иерусалиме жило всего тысяча человек?

Также, как из утверждения Диофанта получается теорема Ферма, из простой фразы, что:

– Квадрат можно разделить на два квадрата, получается:

– Доказательство существования Бога.

Через две тысячи лет после Диофанта свои слова приписал к словам Диофанта Ферма. И вышло, что никакая другая степень, кроме квадрата разделена быть не может. И суть этого доказательства в том, что между временами существует связь. И связь эта не является простым сложением. И не означает, что Храм Соломона посылается в прошлое из будущего. Хотя в принципе Храм Соломона можно назвать позднейшей Вставкой. Прошлое и будущее объединяются и образуют новое качество! И это и есть Храм Соломона. Это доказательство Великой Теоремы Ферма.

Об этом пишет и Пушкин. В Евгении Онегине дом называется по-разному. И просто дом и замок. Пример.

Также при соединении Прошлого и Будущего рушится Стена Иерихона.

Теперь ясно, где находится реальность. Настоящая реальность, не временная, построенная на песке.

И получается, что Медный Всадник гонится за Евгением не для того, чтобы убить его за непослушание, за угрозы.

– Ужо тебе, строитель чудотворный!

Это не угрозы, и даже не обещание. Это реальность!

Петр Первый, или Медный Всадник, видит будущее. Уже свершившееся будущее!

Говорят, что Пушкин разругался с масонами. Считал их пережитком семнадцатого века. Но это не значит, что он не знал масонской терминологии. Более того, он знал, что за этой терминологией стоят реальные факты устройства мира.

Собственно, нам нужны только два факта. Точнее, может быть: артефакта.

Первый – это, что такое окаменение. И второй – что представляет собой Погремушка Исиды.

Погремушка Исиды – это обруч с натянутыми на нем струнами. Исида, которая как раз и командует наполнением Невы водой, колеблет эти струны, пробуждая людей от сна реальности. Зачем? А вот именно за тем, чтобы они шли на штурм Крепости Истины. Чтобы нашли способ попадания туда. А с другой стороны, со стороны Приама и троянцев, чтобы они смогли отразить эту атаку. Они должны суметь не взять Коня Одиссея. И вот для этого нужен Камень. Человек должен окаменеть, чтобы противостоять соблазну взять красивый чайник, или коня. Только окаменевший, человек может воспользоваться Предвидением. Иначе оно будет: что в лоб, что по лбу. Бесполезно. Все должны к этому стремиться.

Однако, как оказалось, нет!! Не все! Большинство оказалось против Истины. Настолько большое большинство, что Чацкий вынужден был констатировать:

– Карету мне, карету!

А прекрасная преподаватель университета на вопрос, что сейчас бы делал Чацкий, не задумываясь ни на секунду, ответила:

– Уехал бы отсюда!

Фантастика! Здесь никому не нужны мерседесы. Точнее, может быть, нужны, но делать их никто не хочет. Более того, это просто-напросто:

– Запрещено! – Ведь Чацкого объявили карбонарием, преступником, человеком, нарушающим закон.

Почему так? Вывод только один:

– Другие, старинные люди, мой батюшка! – Это другая раса людей.

Откуда они взялись? А откуда взялись индейцы? Ведь это не просто народы, затормозившиеся в своем развитии. Так сказать, низшая раса. Это:

– Другая раса! – Люди, сделавшие открытие, что не надо пробиваться в Крепость. Не надо и все. Гениально!

А действительно, откуда напастись на всех Одиссеев? Где взять телескоп Хаббл? Где на всех найти Левенгука.

Прилетели какие-нибудь инопланетяне с Сириуса, или с Альфы Центавра и сказали:

– Чё вам мучиться, ребята? Будьте, как дети. Не надо штурмовать Крепость.

– Почему? – спросил вождь. И был ответ, который впоследствии записал Михаил Булгаков:

– И так всё дадут! – Мама! Вот это открытие! Вот это подарочек.

И начали ребята благодарить пришельцев. А когда те улетели дальше, дальше просвещать народы Вселенной, начали строить Пирамиды. Пирамиды для… жертвоприношений. И выстроились к этим Пирамидам километровые очереди.

Вот говорят, что мы живем плохо, что бегут из России люди. А ведь был лозунг, точнее констатация факта:

– Жить стало намного лучше, и даже веселей! – И это правильно. Раньше длинные очереди стояли на жертвоприношение, а во время этого лозунга только за пивом, да за туфлями в универмаг Добрынинский или в Гум. Тоже, правда, вокруг ступенек, как на пирамиду для жертвоприношения. Но лучше же все равно. Где веселье, правда, не совсем понятно. Если только иметь в виду свою доисторическую память. На третьем или четвертом зиккурате Гума, тяжело вздохнув, вдруг вспоминаешь, что там, на Пирамиде ничего не давали, даже за деньги, просто вырывали сердце, отрубали голову и сбрасывали вниз на эти самые многочисленные ступени. И люди тогда не вздыхали тяжело, что уже ночь отстояли в очереди, уже день позади, скоро солнце садится, а:

– Плакали. – Да, там, в других цивилизациях, где не отрубали головы, находили многовековые трупы убитых, принесенных в жертву детей с до сих пор заметными следами слез.

Получается, что дети не приняли эту истину о том, что все и так дадут, что не надо штурмовать Крепость, как дети. С открытой, как предполагается, душой. Выходит, что они хотели познания Истины. Просто так умирать не хотели.

Тем не менее, разделение людей на тех, кто хочет познания, кто хочет штурмовать Крепость Истины, и тех, кто к этому неспособен – произошло. Одни могут понять конструкцию Библии, соответствующую устройству Мира, другие могут запомнить наизусть Евгения Онегина, или, например, номера глав, разделов и подразделов Конституции. Вот вам арбуз и свиные ребра барбекю. Настолько разные люди, мой батюшка, что совместить их никак нельзя. Настолько разные, что одни, даже интеллигенты, голосуют за террор против других, террор, перешедший в резню. Хотя как может террор перерасти в резню? Вроде бы и так террор – это резня. И это было после семнадцатого года.

Так, когда произошло разделение людей на две совершенно разные категории? В семнадцатом году? В тридцать седьмом? Или когда Пастернака Семичастный назвал свиньей. То есть предателем. Если назвать людей, хорошо запоминающих номера статей Конституции Простыми, а остальных, тех, кто изобрел микроскоп, телескоп, открыл Теорию Относительности, написал Гамлета – Сложными, то получается, что Пастернак просто не знал, что здесь живут все Простые. Рассказал, что когда-то здесь, оказывается, жили и Сложные. И это, видимо, вошло в противоречие с теорией Развитого Социализма о входящих в него только Простых людях. Почему только Простых? Потому что других здесь никогда и не было. По крайней мере, давно уже не было. И вдруг опять! Пастернак. Разумеется, он кушает не там, где спит. А спит в спальне, ест в столовой. По системе профессора Преображенского. А оказалось, что здесь уж нет Преображенских. Все далече.

А собственно, где далече? Когда произошло это деление людей на Простых и Сложных? Почему именно на Простых и Сложных? Просто это заимствование классификации людей, нет, не у Карла Линнея, а у Михаила Шолохова. Он в своих выступлениях всегда просто начинал с примера самого себя, как просто Простого человека, попросту говорящего с Простыми людьми. Остальные, очевидно, были Сложными.

Может быть, это деление уже было с Сотворения Мира. А не явилось результатом Дарвиновской эволюции, или было занесено сюда с других планет для облегчения жизни Простых людей. Точнее, они и сделали часть людей Простыми людьми, которым по самому их устройству не надо делать открытия. Людей, которым напрочь не нужен мерседес. Ибо в них вставили чип следующего содержания:

– Лучше не иметь, чем иметь.

Тогда как по Библии наоборот:

– Надо иметь, чтобы отдать имеющееся.

Простой вроде бы сразу обходит Сложного. Он сразу ничего не имеет. И отдавать ничего не надо. Так сказать, уже готовый Совершенный человек. Можно говорить не стесняясь:

– Коммунист. – Или, по крайней мере, эсэр. Которых, как некоторые говорят:

– Хорошо бы объединить. – Хорошо бы, конечно. А потом опять разъединить. И так далее. А почему нет? Ведь сделать это можно проще простого. Вон один знаменитый простой артист этого не понял, так его теперь больше не пускают на разговоры с аудиториями Мужик не увидел разницы между простыми людьми. А ведь всё просто: просто одни коммунисты, а другие просто эсеры.

Тем не менее, это лирика. Ибо вопрос этот не простой, а наоборот, сложный. Вопрос о том, когда появились Простые люди? В семнадцатом году, в тридцать седьмом, во времена разногласий между Пастернаком и Семичастным, или намного раньше. Может быть, они появились как раз во время пушкинского Медного всадника?

Предполагается, что Евгенией Медного Всадника это сам Петр, сам Медный Всадник. Только в будущем. Так сказать, будущее в настоящем. А именно: Предвидение. И Всадник скачет за ним не для того, чтобы убить, а чтобы изменить, точнее:

– Восстановить.

Из романа Пушкина Евгений Онегин известно, что Татьяна писала на стекле:

– Заветный вензель: О да Е.

Е, вписанное в О – этот вензель – это и есть вид Погремушки Исиды.

Нева, как написано у Пушкина в Медном Всаднике, больна. А это и значит, что вензель разорвался, О разъединено с Е. Часть овала, на котором крепятся струны обломано. Можно сказать, что В это и есть Систрум, Погремушка Исиды. Е – Систрум с разбитым краем.

Поэтому УЖО Евгения это будущее для В, Всадника, это Е, гибель. Гибель, потому что Систрум больше не будет работать. Он больше не будет звенеть, не будет больше греметь, побуждая людей на штурм Крепости Войнича. Все превратятся в Простых людей. Медный Всадник гонится за Евгением, чтобы остановить поток разбушевавшейся Невы, чтобы восстановить Е, превратить его в В. Деревянный человек должен умереть, умереть в человеке! чтобы он был способен завоевать Крепость Истины.

Это битва за будущее России. Какой она будет? Простой? Или Сложной?

И, как заметил Чацкий с ужасом, она стала Простой. Нет наук и искусств не из-за чьей-то случайной глупости, а уже по:

– Закону Природы. – В ней уже царствует Простой Человек. И после семнадцатого года не произошло ничего нового. Только еще большее утверждение царства Простого Человека. Теперь это:

– Простой Советский Человек!

И, каким он был, таким он и остался на сегодняшний день.

Не напрасно среди Простых людей усиленно распространяется идея, что быть каменным это плохо. Но Петр Первый переводится, между прочим, как:

– Первый Камень. – А Петра Первого пропагандируют, как хорошего, правильного человека. Как правого.

И не замечают, что первый Апостол Библии тоже Петр. Камень. В Библии это уж точно не случайно. Тем не менее, быть каменным среди Простых людей распространяется, как быть плохим. Как ругаться матом, или быть членом группы Пуси Райт. Бранящиеся Киски.

Вопрос о неправоте Петра Первого в принципе не снимается. Ведь его окаменению противопоставляется, пожалуй, еще более великая идея. А именно:

– Священное право собственности. – Евгений хочет иметь свой дом и жену. Кажется, что это слишком мало. Но в бесчисленное число раз больше, чем ни за что сидеть в лагере шестнадцать лет, как Арманда Эфрон. Без мужа, детей и дома. Более того, без права иметь дом и работу после освобождения. Только в лесу с медведями. Официально было запрещено принимать ее на работу и сдавать жилье.

Таким образом, Медного Всадника можно превратить и в Тифона, несущего распад и нарушающего естественный ход истории. Как зараза, привезенная сюда инопланетянами с Сириуса или Альфы Центавра. И тогда Евгений – это раненая Исида. А Простые Люди результат не естественного хода истории, а:

– Артефакт. – Инопланетный вирус. Как жрецы ацтеков в Теночтитлане.

И да:

– Простые Люди – это люди с той же закваской, что и фарисеи в Библии.

Всё-таки нет-нет, да удивляешься, как можно блокировать всё: науки и искусства? Ведь так и есть будет нечего. Ну, ладно, пусть все Сложные переведутся, а на Простых и этого хватит. А как быть с армией без мерседесов? На лошадях не удастся устоять ведь против мерседесов. Думаю, инопланетяне дали людям ответ и на этот вопрос. Как уже было сказано:

– Сами все дадут!

– А именно? – может быть, не понял кто-то. И тогда прозвучал древний заветный код инопланетян:

– Как? Да очень просто. По Ленд-лизу. – Сильно. Честное слово: очень сильно. Зачем иметь своих Сложных, когда их и так кругом полно. Как сорняков на картошке! Дадут такие мерседесы, что потом сами закачаются. Правда, какой-то Сложный Веник додумался до Джексона, но так ведь на них одних свет клином не сошелся. Найдутся другие. Этих мерседесов, как педров в Испании. Очень много и без Джексона-Веника. Зачем нам свои? – Вот это точно:

– Риторический вопрос.

Получается, что не:

– Петр прав, и Евгения жалко. – А:

– И Петра жалко и Евгения тем более. – Ибо Петр – он и в Африке Петр, а Евгений – это наше Счастье. Один, мой, единственный. – Это мы. Получается так, что кругом Петры, а нам нужны Евгении. Как говорится:

– Мы и сами хотим жить! – А то всё поселения, да гулаги.

Некоторые говорят, что так и должно быть. Ибо… ибо мы живем в Исторической России. Дас ист фантастиш.

Или:

– Искусство основано на традиции! – Откуда копаются эти аншлаги? В том смысле, что многочисленные резолюции – слово на букву х в его ослабленном значении – знает о чем.

Откуда берутся эти многочисленные оппозиции разуму больше похожие на оппозицию оппозиции? Ведь очевидно, что история не одна, а две! Точно также, как и традиции две. Не обязательно история, это победа Петра над Евгением, не обязательно это Гулаг. Точно так же, как традиция – это не обязательно водка, селедка и балалайка. Не обязательно соцреализм. То есть, как то, что могло бы быть. Типичное, в общих чертах. Существует точность. Но точность трудна, это не то, что рядом. Точность находится в крепости. И люди могли бы взять крепость. Могли бы, если бы знали, что она там. Поэтому Войнич и нарисовал Крепость в своем Коде. Потому что никто об этом не знает. Точнее, ее нарисовал кто-то другой, а Войнич, вероятно, только скопировал эту Книгу. А может быть, только сохранил, как это и считается.

Со времени Майя ничего не изменилось. Вот если сейчас, как тогда взять в плен десять тысяч переводчиков и выстроить их в четыре километровых очереди к… к Силиконовой Долине, где предполагаемая зарплата от пятнадцати тысяч долларов, все равно никто не сделает правильного перевода. Не могут. Более того, если их выстроить к Пирамиде Майя, где зарплатой будет не пятнадцать тысяч долларов, как у главных бухгалтеров московских ЖЭКов, а жизнь, все равно даже самые неплохие актеры не смогут прочесть перевод, как надо. Даже самые хорошие. Даже если будут знать, что за это незнание им вырвут сердце и отрубят голову. Поэтому жертвоприношение, в конце концов, и стало пережитком прошлого. За бессмысленностью. Крепость не возьмешь штурмом. Потом пробовали заставить людей соображать строительством Петербурга. Нет. Гулаг нет!

Соцреализм, нет! Пробовали называть свиньями, какающими там, где кушают. Нет. Целина. Продовольственная Программа. Никакие приводные ремни не помогают. Говорят, что, мол, все уже есть, и приводные ремни приготовлены, а нет, до правильного Счастливого Перевода, как раком до Луны. Взять даже самых лучших, талантливых, таких, как артист Ал. Серебряков, или Дм. Дибров – телеведущий – все бесполезно. Серебряков читал перевод Мэла Гибсона, как будто только что прилетел с другой планеты. Ничего не видел, ничего не знает. Дибров тоже где-то изображал перевод. Можно думать, что он и не читал перевод, а только изображал его. Читал так, как его читали раньше переводчики. Но это и есть ошибка! Хорошие люди, как будто преображаются при переводе. Совершенно не понимают, что делают. Ведь то, как раньше, до вас читали перевод, это не истина, не точность, а только:

– Как это могло бы быть. – И Караваджо, и Ваг Гог для того и стали писать с натуры, потому что поняли, что существует разница между представлением, образом и реальностью. Перевести правильно это и значит уловить реальность. А не соцреальность, то есть примерность. Соцреализм, действительно, как тут недавно сказал Дмитрий Бак, основан на традиции, на гулаге, и возможно даже, на реформах Петра, если считать, что Священный Закон Собственности выше, чем Закон, Священный Закон Окаменения, так сказать, Петризации. Может быть, между этими законами и другие взаимоотношения. Сейчас это не важно.

Важно другое. Нет серьезного отношения ученых, переводчиков к Вере. А именно там, в идеологии Христианства скрыта истина. Именно христианство не создало, конечно, а открыло существование двух историй и двух традиций.

Одна история – это история, как предполагается, она была. А другая, тоже написанная и нарисованная. Но бывшая не в прошлом, а в:

– Будущем! – Библия поставила будущее по степени реальности наравне с прошлым. И даже выше.

Были найдены первые рисунки в пещерах Европы. Им пять тысяч лет. Найдены рисунки народности Сан, бушменов. Это Южная Африка, рисункам всего двести лет. Внимательный ученый обратил внимание, что они не являются тем, что все считают реальностью. Это не фиксация сцен охоты. А транс. Люди проникали в пещеры, чтобы там, в тесноте и уединении, нарисовать будущее. И это такая же реальная история, как история прошлого, такая же традиция, как традиция идущая из прошлого.

Литературный критик говорит, что дело начиналась не с секса, не с искусства для искусства. Не искусство сотворило мир. А все это было только прилагательным. Очевидно, что наоборот. Очевидно, потому что видно. А идеологию Бака не изобразишь. Она недоказуема! И дело даже не в том, что первые рисунки не копировали быка или корову, а изображали только голову, и дальше несколько волнистых линий. Почему? Потому что для души этого было достаточно. Более того, это было точнее, чем изобразить всю тушу. А то некоторые думают, что у первобытного человека просто шариков в голове еще не хватало, чтобы изобразить быка целиком. Может, и не хватало, так это и не надо было. Ибо так ли уж важно традиция номер два, то есть история, важно, чтобы была связь с Богом, традиция номер один.

У древних племен была история номер один. Шаманы входили в транс и сообщали людям ее содержание. А наши шаманы сообщают нам будущее, как две капли воды похожее на прошлое. Я имею в виду раньше. Чем собственно Продовольственная Программа отличается от Коллективизации? Только временем внедрения в производство. Почему? Потому что и то, и другое не основано на:

– Священном праве частной собственности. – Не просто можно, а морально можно. Более того:

– Обязательно. И напряжение в чеховских Трех Сестрах основано именно на этом праве. На противостоянии истории номер один и истории номер два. Наталья там, это Дм. Бак здесь. Все хватаются за голову от его рассуждений, но он, как Наталья признает только традицию, только историю, не верит в реальность транса художника. Три сестры в ужасе мечутся, но не вступают в бой с традицией. Они понимают, что здесь что-то не так, что есть какая-то нелогичность даже в том, чтобы уступать свою комнату даже ребенку, но уже нет Веры. И, скорее всего, ее разрушил Медный Всадник. Они уступают традиции. Уходят кто куда. Как в будущем крестьяне по лагерям, поэты по поселениям, писатели к свиным корытам. Наша традиция, чтобы писатель был у свиного корыта. Как Пастернак. Смешное утверждение, но историческое.

Пакистанцы, по словам Сатановского, называют евреев не иначе, как детьми обезьяны и свиньи. Даже походя, в мультфильмах. И это не просто оскорбление. В нем есть логика. Обезьяны, потому что такие же, как мы. Ну, вроде того, что копируют, а на самом деле не такие, только подражают нам. А так как такие же, как мы, но говорят другое, – значит, свиньи, предатели. Накакали там, где им давали кушать. Точнее, как говорил Семичастный: даже свиньи так не делают. Как Пастернак, по словам комсомольца Семичастного.

Тем не менее, евреи не испугались возможности такого оскорбления. Более того, понесли его, как знамя Веры. Новой Веры в Бога. Как и оскорбление комсомольцем Семичастным Пастернака теперь работает против Семичастного и за Пастернака. Против истории номер два, против традиции, за историю номер один, за транс художника, который оказался точностью, письмом с натуры Караваджо, Ван Гога, Сезанна. И последний, Сезанн, сказал, как это трудно создавать реальность с натуры:

– Центр уходит, не вижу связей, рука уже не та. – Ибо точность трудна, ибо она находится в Крепости Войнича.

Хотя кажется:

– А чего тут трудного? Все перед Вами.

Очевидность ошибки того, кто говорит, что искусство основано на традиции в том, что его рассуждения всегда вторичны. Вторичны, потому что у них есть автор. И, следовательно, это статья, эссе, роман, пьеса, и, значит, действие его традиции происходит на сцене. Всегда на сцене. И пусть они сколько угодно трахаются на сцене столько раз, сколько у них должно быть детей, – все равно у вас-то в руках Камасутра. Вы-то в курсе, что можно и так, чисто для секса, ради искусства. Секс ради секса, искусство ради искусства. Мол, люди раньше такого хамства не знали, чтобы трахаться без интереса иметь детей. Они не знали – Бог, очевидно, был в курсе. А Он, очевидно, был вместе с первыми людьми на Земле. Да и сам часто спускался на Землю, чтобы напомнить людям:

– Не увлекайтесь, не абсолютизируйте обычаи и обряды. Сначала было Слово!

Да и сами люди появились не только из Земли, но из Неба.

Традиция, история всегда не просто традиция и история, а:

– Рассказ о традиции и истории.

Вот эту очевидную тонкость Екклесиаста и не замечают переводчики. Даже стоя на очереди в Силиконовую долину с зарплатой главного бухгалтера Управляющей Компании, даже стоя в километровой очереди на жертвоприношение.

Дм. Бак говорит, что Демократия мешает ему жить, что Демократия не в традициях русского народа. Ну, что-то вроде того, что раньше было больше свободы. На основание его слов можно доказать, что раньше свободы было все-таки меньше. Почти столько же, сколько сейчас. Но все-таки меньше. Значит так:

О несвободе литературного критика Дмитрия Бака. Жить мешает демократия.

Как-то:

– Курс доллара и письма почитателей его таланта.

Тут возможны разные способы. Лемешев, говорят, просто писал на своих почитательниц с балкона. А насчет доллара трудно что-либо посоветовать. В том смысле, что лучше не брать. Надоел. Не получится. Вон Сбербанк в один день обул своих почитателей на рублевую сумму, которую вкладчики получили за три года, как проценты. Три года, так сказать, слушали про рубль, а в один день всё отдали. Доллар пошел вверх на десять процентов.

Вывод:

– Раздражение Дмитрия обосновано:

– Слушай – не слушай – всё равно обуют. – И действительно, зачем тогда каждые полчаса передавать эти курсы и индексы? Наверное, те, кто их передает, думают, что их никто не слушает. Ан – нет.

Впрочем, чему удивляться? Всё это уже было, было.

Нервозное состояние Дмитрия Бака обусловлено повышением уровня свободы в голове. Или в сердце. Раньше люди не раздражались, когда читали надпись над домом Культуры им. Ленина:

– Нынешнее поколение – будет жить при Коммунизме.

А что такое слышит Дмитрий? Курс доллара, состояние индекса Никей. Это в принципе тоже самое:

– Нынешнее поколение – будет жить в Силиконовой Долине.

Но уже в душе человека появилось право на сомнение. Как следствие увеличения количества Свободы. Именно поэтому Дмитрий нервничает, когда слышит информацию о состоянии индекса Никей.

– А вдруг опять не получится?!

Что тут можно посоветовать? Только одно:

– Снизить свои потребности в Свободе до уровня того времени, когда все, без нервов, равнодушно слушали:

– Нынешнее поколение Советских людей будет жить при Коммунизме! – Что ни включи, куда не поверни голову, а уже тут как тут:

– Жить хорошо. А будет еще лучше!

Далее, являются ли действия Петра Первого, строительство каменного Петербурга масонским окаменением? Или наоборот, противодействием этому окаменению?

Говорят, что Мы верим больше, чем Они. Откуда? С какой стати? Ведь, как было сказано, за семьдесят лет мы создали Новое Общество. Общество под названием:

– Советский Народ.

Чем оно отличается от других обществ? Именно тем и отличается, чем отличается обезьяна от человека. У нас нет хвоста! Наш хвост, то есть Вера, отпал за ненадобностью. Как атавизм. Именно такова конструкция общества Советский Народ. Откуда теперь этот хвост взялся? Сам вырос? Слишком быстро. Евреев вон сорок лет водили по пустыне, чтобы они начали понимать, что такое Вера. Мы сорок лет еще не ходим. Поэтому:

– Не надо, ребята, приклеивать бумажные хвосты. – Слишком заметно, что это Подделка. Бумага все выдержит, как говорят, но только многие скажут:

– Как в сказке не бывает. – Впрочем, можно добавить, что, как раз будет, как в сказке:

– А король-то голый!

Тут один коммунистический парень иногда высказывает, что, мол:

– Коммунизм и христианство – близнецы братья.

Совершенно верно. Оба люди, только один с хвостом, а другой нет. Вроде бы одно и то же, но и разница есть. И заключается она как раз в Вере. И этот парень сам так и говорит:

– Мы такие же, как Они, Там, на Западе, только в Бога не верим.

Так зачем же теперь заниматься мамонтологией, лепить, так сказать, горбатого? Нет – так и нет. Зачем самому-то передергивать. Так не бывает:

– Хочу верю – хочу не верю. – А у нас, мол, вот такая вера.

Дело не в вере, просто коммунисты соскучились по запретам. Вот и всё. Если уж нечего запрещать, так давайте запретим Пуси Райт. Такие и в коммунизм – если что – не поверят. Стараются замутить воду так, что, мол, и коммунизм бывает с верой в бога. Почему нет? Потому нет, что много раз в разных вариантах сказано, что это две вещи несовместные. Что:

– Церковь должна быть отделена от государства! – Почему В. И. Ленин так говорил? Не назло же. А, наверное, с благими намерениями. А именно:

– Русская церковь не даст жизни государству. – Ведь ей не только Пуси Райт нельзя, ей и Скорсезе нельзя!

Еще несколько замечаний.

– Печален будет мой рассказ, – говорит Пушкин. Имеется в виду Медный Всадник. Почему? Только из-за того, что погиб Евгений? Думаю, что Пушкин имел в виду:

– Оба.

Далее:

– В то время из гостей домой

Пришел Евгений молодой… – Для чего здесь слово Гость. Просто так для связи слов в предложении, для рифмы? Вряд ли. Слишком важное для Пушкина слово. В данном случае, я думаю, пропущено слово. А именно:

– Каменный. – Имеется в виду, что Евгений ходит в гости, как Каменный Гость. Не зря же дальше Пушкин описывает его сидящим на каменном льве в позе Наполеона. Но тут же, правда, написано:

– Наш герой…

Дичится знатных и не тужит

Ни о почиющей родне,

Ни о забытой старине. – Что вполне может означать, Евгений не хочет вспоминать ни Рыцарей Золотого Камня, ни древние Мистерии, ни секретные общества. Например, Кибелу, родственницу Белкина, сидящую на троне с Систрумом, рядом с двумя львами. Написано:

Неправильно думают, что Высоцкий в Каменном Госте отвечает с вызовом на вопрос, точнее, утверждение Каменного Гостя:

– Дрожишь ты, Дон Гуан.

– Я? нет. Я звал тебя и рад, что вижу. – Мол, да, страшно, но я от своих слов не откажусь. Хотя и позвал тебя по глупости. Точнее, как раз так он и думает. Но не из-за страха, что его могут принять за труса, испугавшегося того, чего он не ждал. Нет, именно:

– Я ждал тебя. И рад, что вижу. – Ибо Каменный Гость приходит, чтобы посвятить человека в Рыцари Золотого Камня.

Хотя Дон Гуан и говорит:

– Я гибну – кончено – о Дона Анна! – эта гибель по Апостолу Павлу. На вопрос, как можно оказать сопротивление греху, он отвечает:

– Почитайте себя мертвыми. – Окаменевшими. И только так можно было спастись от Потопа:

– Приют смиренный и простой. – Розенкрейцеровский Храм описывается, как Эфирная Структура, помещенная в обычное окружение сельского дома. Несмотря на кажущееся изображение Евгения, как на бедного раба, это явно не так.

Так невиден непосвященными и Храм Соломона.

Кажется, что Евгений стал Дураком, чокнулся.

Кажется, что Пушкин описывает городского сумасшедшего. И речь идет только о цене, которую заплатили простые люди за реформы. Пусть и нужные, но смертельные. Многие, не просто не поняли, не просто реформы не помогли им, а люди сошли с ума. Можно поставить камни вместо старого дерева, но нельзя изменить разум, нельзя заменить голову.

Нет, это более глубокое, мистическое описание. Это интерпретации Карт Тарот. Тарот это – Королевская Дорога. Все карты здесь одеты в какую-то масть, в дам, королей, тузов и т. д.

На Евгении одежда истлела. Именно поэтому он не разбирает дороги. Имеется в виду, что не становится ни одной реальной картой. Именно потому что материальность, реальность на самом деле является смертной сферой, ром нереальности. Он Дурак, нулевая карта, не имеющая обозначения, одежды. Сон, который терзает Евгения – это не будто бы что-то ему приснившееся, а наоборот, мир, о котором он еще помнит.

Евгений находится в состоянии инициации, посвящения в Рыцари Золотого Камня. А вся – история, основанная на истине – есть не что иное, как мистерия, под названием:

– Петербургская Повесть, подобно Древним Мистериям, копируемым Орденом Розы и Креста.

Скорее всего, этот Сон, где умерли оба героя, и муж, и жена – является Герметической женитьбой.

Но:

Апостол Павел говорил:

Только мертвый может взять Крепость Войнича.

И с другой стороны:

– В результате наводнения смерть нашел именно Петр! Его труп нашли.

Кто погиб? Петр Первый, его Западные реформы? Или Истина Древних Мистерий? Мистерия – это драма.

Похоже, что именно обоих жалко. Оба погибли. Почему?

Кто-то привез сюда неубиенную истину. Что ни скажи – всё будет правильно. Ибо ошибка – это демонстрация силы.

Например, какой-нибудь Секст Эмпирик или Аристотель опровергнет эту вашу точку зрения. А вы преспокойненько:

– Он у нас учился!

– Кто, простите? Медный Всадник или Рыцарь Золотого Камня?

– Оба.

Говорят, что хотят подвергнуть сомнению некоторые непреложные истины. Как-то:

– Сомневаются, что была Куликовская битва.

– Сомневаются в том, кто начал Вторую Мировую войну.

Вроде бы:

– Да, пожалуйста!

Нет, оказывается, это унижает русского человека. Делает разум его ущербным.

Такое утверждение очевидная логическая ложь.

Как-то:

– Первое правило любого бойца, каратиста, боксера, даже футболиста:

– Не нападай первым!

Ибо бой – это искусство защиты.

Однако в кино мы видим, что и Чак Норрис, и Жан-Клод Ван Дамм не всегда так поступают. Иногда они бьют первыми. Почему?

– Ибо, очевидно, что противник нападет. – Фактического нападения еще нет, но в принципе противник уже напал, сосредоточил армию у ваших границ. Или еще что-то.

Например, известно, что это серийный убийца, и он обязательно вас убьет. В таких ситуациях ждать от противника первого удара глупо. Ибо в принципе враг уже его сделал.

Поэтому нет никакой разницы, была ли Куликовская битва, или татары увидели преимущество русской армии и решили пойти на уступки.

Также и в случае начала Второй Мировой. Разве логично было громить Гитлеру весь мир из-за того, что поляки что-то там первыми сделали не так? Конечно, нет. Это было так, издевательски – лирическое объяснение.

Так в чем же дело? Почему некоторые недовольны тем, что, например, Куликовской битвы не было?

Дело только в одном. Идет борьба за форму объяснения тех или иных событий. Разумное, здравомыслящее объяснение противостоит дуркованию.

Почему?

Считают, что разум слабее сознательной глупости. Ведь его легко послать, куда подальше. Ты умный?

– А мне по барабану. – Я думаю по-другому. Не логично. А попробуй-ка доказать мне обратное!

– Не получится.

– Вот именно.

Так кто сильней?

Тем не менее, приходится только удивляться, что недовольны, что кто-то считает, что Куликовской битвы не было. Как будто только сегодня кто-то до этого додумался. Это известно, как известно, давным-давно, давным-давно. И основана эта теория на том, что на месте бывшей будто бы битвы, ничего не было найдено. Ни оружия, ни трупов. Точнее, того, что должно было от них остаться.

Борьба идет не за факты, а за их объяснение.

Точнее, объяснение-то только с одной стороны. С другой:

– Запрет. – Никаких разумных объяснений не должно быть.

Известно, что при Советской Власти на лекциях в Московском Университете студентам читали лекции о том, что Куликовской Битвы не было. Что, мол, есть основания так считать.

Выходит, разумность объяснений у нас сейчас ниже Советского уровня.

То, что было разумно при Советской Власти, уже пытаются запретить!

Зачем?!

Неужели в этом сила.

По сути, хотят запретить Храм Соломона. Что, мол, если исторически его быть не могло – то и не было. И нет.

А как же Вера?

То же касается и Куликовской Битвы. Она не только была, несмотря на то, что ее не могло быть исторически, как и Храма Соломона, но и:

– Есть.

Устройство мира, описанное в Библии, распространяется не только на евреев, не только на Храм Соломона и падение стены Иерихона от звука труб, но и на победу русских в Куликовской Битве.

И это не значит:

– Что вот исторически не было, а могло бы быть.

Нет. Не в этом дело. Просто мистическая победа больше реальной. Потому что проходит не в одном времени. Исторически ее не увидеть полностью. Как нельзя увидеть в утверждении Диофанта о делении квадрата на два квадрата, Доказательства существования Бога. Нужно Прошлое связать с Настоящим. Поверить, что между ними есть связь.

Как видите, и без запрета на научные исследования можно объяснить, что Куликовская Битва была.

Вера даже в Россию не приходит случайно. Значит, она здесь была. А если была, то и мир здесь был устроен по Библии.

Надо только верить. А не разгонять ученых с церковной трибуны за непатриотичные будто бы открытия.

Иерихонская Стена тоже не могла упасть, так как Иерихон был разрушен за восемьдесят лет до разрушения его звуками труб, описанное в Библии. Это, по мнению одних ученых. С точки зрения других, тогда, во время, описанное в Библии, города Иерихона не было вообще. Еще не построили. Просто в 14-м веке до нашей эры еще не было городов.

Материалы не вошедшие в основной текст Эссе Фарисеи

Обладает ли отдельный кирпич смыслом? Как слово. Почему чтецы не могут найти смысла в чтении программы передач? Вроде бы: это и есть их профессия:

– Осмысливать просто слова, просто кирпичи.

Как же так, что они этого не могут? Вывод только один:

– А никто не может.

Возникает противоречие:

– Отдельная стенка, строящегося студентами коровника смысла не имеет. А как же не имеет? Имеет, очевидно, что имеет. Сколько битв проходило при ее возведении! Куб, два, наконец, три куба в день. Рекорд! Пять кубов кладки за день! Ура! Откуда, что берется? Это живая стена! Она имеет смысл.

Почему же чтецы текста не могут произнести ни одного осмысленного слова? И так, и эдак произносят названия станций Метро, а без толку. Они мертвы. И:

– Марьино. – Так это логично, разумно – безразлично. А какой здесь может быть разум? Разве эти буквы:

– М, а, р, ь, и, н, о, – обладают смыслом?

Некоторые девушки пытаются найти смысл. Говорят не так строго, как на параде полка, а ласково:

– М – а – а – рьин – о. – Вроде как не Марьино, а Марьюшка. А все равно ничего не получается. Как будто девушка через микрофон в метро говорит не Марьюшка, а:

– Умерла по любому Марьюшка. Что, если вы имеете такое имя, то заранее уж считайте себя сегодня покойником.

Многие чтецы давно уж бросили эти интонации, и произносят слова, как будто считают лопаты в сарае. Слова для них бездушны. Ну, примерно, как отдельно взятые человеки.

Тем не менее, пиратские переводчики этот смысл нашли. Каким образом? Почему зазвучал отдельный кирпич?

Вот один человек говорит, что выводит тараканов из газовой плиты, прежде чем ее включить. Разными там приманками. Картошка, мука, крошечки хлеба. Всё вкусное. И только после того, как они покинут плиту, включает газ.

А какой смысл? Разве у этих тараканов есть нервная система, способная понять такую заботу о них?

Где находится смысл, казалось бы, бессмысленных слов:

– Сильвестр Сталлоне, Чак Норрис, Мэл Гибсон, Роберт де Ниро, Роберт Ретфорд, Пол Ньюмэн, Том Круз.

Пример взятия Крепости Войнича

Пример из Робинзона Крузо Даниэля Дэфо:

– Человек прыгает в воду без ножа, но потом, на дне, пользуется ножом, чтобы обрезать веревку.

Один говорит, что этого не может быть. А второй ему отвечает, что нож был взят в последний момент. Автор просто не стал об этом писать. Мол, и так будет понятно, что, Робинзон Крузо взял нож прежде, чем прыгнуть в воду, чтобы обрезать там, в воде, веревку.

А первый критик ему возражает:

– Так и надо было это написать!

Что в данном случае имеется в виду? Сегодня я не буду говорить, что тот, кто говорит, что надо было заранее предупредить читателя, что матрос взял нож прежде, чем прыгнуть в воду, тот не создаст образа, и, следовательно, пишет не художественную литературу, а статью, бухгалтерский отчет. Ведь дело в том, что образ создается не писателем. Поэтому в Библии и утверждается:

– Не создавайте образа!

Образ создают и писатель, и читатель. И, следовательно, писатель, если он пишет художественную литературу, должен писать так, чтобы читатель создал, а точнее, до-создал образ, встретив противоречие. Увидев в руках Робинзона Крузо нож, и вспомнив когда-нибудь, что ножа на самом деле не было, не только оставил предупреждающее замечание о существующем противоречии, но и решил его, то есть создал образ, нечто такое, чего нет в книге, но что существует. Где? Где-то между ними. Поэтому Бог был недоволен, что образ Его был сделан в виде золотого тельца. Он хотел, чтобы Образ был создан 2-мя людьми:

– Писателем и Читателем.

Можно дополнить этот рассказ рассказом о пуле Пелевина, которую увидел герой в нескольких сантиметрах от себя. А именно:

– Двое создателей божественного образа находятся в разных временах. Это Я. Одно Я объединяет двух человек:

– Автора и героя. – Поэтому Герой Романа это двойной человек: автор + герой.

Т.к. я давно не говорил о доказательстве Великой Теоремы Ферма, то напомню:

– Великая Теорема Ферма и доказывает существование связи между этими двумя героями образа: автором и читателем.

Между текстом и замечанием на полях.

Именно поэтому критерию Ной брал на борт пары, пары способные создать:

– Образ.

Увидеть пулю Пелевина человек не может, но могут увидеть двое, создав образ. Т.е. художественную литературу.

Так вот, того, кто не создает художественного образа, нельзя называть ослом. – А может, и можно! Вот только хотел зачеркнуть это слово, и заменить на более понятое: дурак, но нет, возможно осел имеет в Библии именно этот смысл. Осел это тот, кто не имеет образа, это еще не человек, а только часть его. Что не только неверующий может поверить, но и осел может стать мировой знаменитостью, если правильно завершить этот образ. Этот незавершенный образ. – Это будет неправильно. Просто это естественное восприятие мира человеком. И это естественное состояние не видит истины, не может ее понять, как необходимость качественного изменения, которое достигается только вдвоем. И тогда образуемый этими двумя союз называется:

– Образ. – Именно Образ, Мистический баран, создаваемый усилиями двоих, где всегда Третий, Иисус Христос и берет Крепость, которая изображена в Книге Войнича. Именно для этого она там и нарисована. Как Трудность, которую Один Человек взять не может.

Только, так сказать:

– Жених и Невеста.

О чем везде писал Пушкин.

Код Войнича рассказывает, что один человек не сможет создать качественный переход, чтобы полететь к звездам.

Вот было непонятно, почему в Книге Войнича в ванной плавают несколько женщин, а не одна. Если иметь в виду смысл по Библии о Чистых руках. На замечание, что перед едой надо мыть руки, И.Х. ответил, что мыть надо не руки, а душу. Т.е. невидимый Образ, который не схватишь руками, ни грязными, ни чистыми. И, следовательно:

– Сам не отмоешься.

Думаю, в этом смысл, что в ванной купаются не одна, а несколько человек. Образ складывается из нескольких времен. Именно где-то здесь должна находиться и дорога к Храму Соломона. Он ведь не мог существовать в одном времени. Более того, и много времен, как много племен не создадут Храм. Пока вопрос:

– Где он?

К Крепости Войнича.

Мастер и Маргарита. Без фантастики не удастся взять эту Крепость. Одного описания Ершалаима будет недостаточно. Хотя, некоторые, К. Симонов, например, считали, что лучше бы в этом романе оставить один Ершалаим.

Зачем писать про Воланда, Коровьева, Кота, Азазелло, Геллу? Ведь можно обойтись и без этого. Зачем нам волшебный храм? Русский писатель и так все имеет. Без фантастики. Дом на Клязьме. Один в шести комнатах. Годовой отпуск на море для написания романа. Че еще? Свой ресторан Грибоедов, где есть дешевые судачки а натюрель, холодное пиво и прекрасные писательницы.

Все и так есть! Зачем нам еще магия?

Ответ:

– Без магии не будет правды. И не удержать тогда Крепость Войнича.

Как бы это могло быть.

Это, очевидно, не прямой эфир. Но предполагается, что где-то он существует. Где-то он был, и с него сделали копию, и назвали ее:

– Как бы это могло быть. – То есть, точнее, как было. Преспокойным образом Копию, следовательно, выдают за Подлинник. Эта потребность выдать Копию за Подлинник и называется:

– Соцреализм.

Наши переводчики скрывают, что они делают перевод. Говорят, что их голос это и есть голос героя фильма. Только на русском языке. Сейчас, конкретно, это Кевин Костнер и его дочь Молли.

Художественные произведения – это вообще Артхаус. Поэтому их и не пишут.

Вся сегодняшняя жанровая литература – детективы, мелодрамы – не художественна! Фантастика. Они не по неумению пишут диктанты! А рассчитывают, что именно их схематичные повествования и будут понятны!

Переводчики говорят:

– Мы так – через жопу – не говорим. Мы так изображаем.

Изображают идолов.

Предполагается, что изображение должно быть отчужденным.

В чем разница между этим идолопоклонским отчуждением и тем, что делают художники? Например, Сезанн, Ван Гог, импрессионисты?

Картина – это ведь тоже вроде машина отчуждения. В чем разница между этими отчуждениями?

В Мастере и Маргарите другой язык. Другая фактура. Она принципиально отличается от языка советской литературы. Именно поэтому девушка, в первый раз в начале 90-х прочитав это ММ, сказала:

– Какая-то там мура, то ли – сл. на х в ослабленном значении – то ли ерунда.

Можно подумать, что это дура какая-то набитая.

Нет, она говорила правду. Это, действительно, иностранный язык. Точнее, язык чернокнижника Герберта Аврилакского.

И даже не о том речь, что сразу в начале романа задается сложный вопрос:

– Можно ли узнать то, что было, но сегодня нет? Как сказал артист Назаров, узнать прошлое невозможно. Ибо все умерли. И действительно, просто так, невооруженным взглядом нельзя, не получится.

Но дело, я повторяю, не в этом.

Уже сразу начинается непонятная сцена: пьют газировку. Ибо:

– А при чем тут газировка?

Ведь эта девушка ищет глазами совсем другое. Она ждала, что ребята за газировкой договорятся отказаться от премии. Ибо на самом деле они план не выполнили. Были приписки. Она ждет понять именно то, что и предлагали Булгакову:

– Иди в мартеновский цех, посмотри, как жизнь-то расцветает.

Сначала такие фразы воспринимаются, как издевательство, или, как пропаганда. Но это на самом деле текст, которого ждут, который может быть понят.

А рассказы о загадочных путевках на море для написания повести или романа, об отдыхе в шести или семи комнатах на Клязьме, о жизни в маленьком домике, где главным делом является написание романа и занятия сексом – это черная магия. Текст просто не воспринимается. А уж дальше вообще конец света: летающие любовницы, Воланд, качающийся в воздухе Коровьев, Кот, Азазелло, Гелла. Ершалаим и Пилат. И там же Иешуа, Матфей.

Тут ожидается деление премии за досрочную выплавку стали, а гражданин в новом пальто падает в бочку с селедкой.

Роман в самых элементарных деталях воспринимается, как тайнопись. Мура, по-советски.

В связи с этим получается, что советские детективы – это как раз и есть то, что действительно нужно здесь. Т.е. их, оказывается, читают! А я думал – нет. Все никак не мог додуматься, куда они деваются после попадания на прилавки магазинов. И ответ, оказывается, есть. И он положительный:

– Их читают!

Как говорится:

– Слово на П с ц на конце – холодец.

А ММ – нет. Никогда бы не подумал, что это правда. Фантастика. Точнее:

– Ужас.

Абракадабра.

У теории Дарвина много исключений. У закона Бойля-Мариотта исключений еще больше.

Последние слова Булгакова:

– Чтобы знали, чтобы знали.

Возникает только один вопрос:

– Кто, чтобы знал?

Позднейшая вставка в Библию ничем не хуже прижизненной. Все равно она с полей. Если связь текста с полями стала возможной, то и позднейшая вставка также логично связана с текстом!

Настоящее это поля прошлого.

Одноглазая Гадюка в фильме Убить Билла не является любителем или укротителем змей. Она просто прочитала о змее Черной Мамбе в интернете.

Она читает информацию о Черной Мамбе укушенному брату Билла с листа, из блокнота. Как плагиат. Как художник у мольберта. Это очень важно. Ибо человек ничего не может к себе добавить по-настоящему. Может только создать рядом.

Некоторые стараются повторить прошлое. Мол, хотим вам показать, как это было на самом деле.

И это ошибка! Как было это совсем не так! Ведь задача, которую поставил Иисус Христос не в том, чтобы делать, как было, а чтобы:

– Изменить Прошлое. – Вот, как все это было: изменить мир, можно только изменив прошлое. Раньше его могли менять. Поэтому, как это было это не то, что вы думаете было.

Нам дают Америку, как с помойки.

Актеру известна информация о том, что кто-то находится в морозилке. Фильм Авария. Как он не притворяйся, этого нельзя скрыть!

Удивительно, как переводчики – чтецы – находят такой голос для перевода, которого не может существовать!

Здесь гений очень редкое явление. Настолько редкое, что среди живых его не найти. Его нет. А в Голливуде все гении. Армия гениев.

Например, Говард Картер, который нашел Гробницу Тутанхамона, не стал знаменитым при жизни. А Лорд Карнарвон, с которым они вместе искали гробницу Тутанхамона, умер сразу после этого открытия. Казалось бы: уже ничего нельзя сделать. Они так останутся в безвестности. Но вот кто-то снял о них фильм. Об их поиске Гробницы Тутанхамона. И они стали знамениты. Кто это? Стенли Кубрик, Стивен Спилберг, Мартин Скорсезе? Нет. Даже не знаю, кто. Но фильм соответствует Золотому Стандарту Голливуда. Хотя, скорее всего, это не Голливудский фильм. БиБиСи. Но тем более. И эти ребята, нашедшие Тутанхамона, стали известными всем и знаменитыми. Казалось бы:

– А что там сложного?

Но вот, к сожалению, того же самого не скажешь о фильме про Гроссмана, про фильм о его войне. Жизнь и Судьба. Сходу бросаются в глаза элементарные ошибки. Показывают грязные лица. Считают, что так и надо, потому что так было.

А почему комаров в лесу не показывают? Когда идет кино о Сибири. Или: почему у всех белые фарфоровые зубы? Я имею в виду в других фильмах.

Потому что дело происходит в двух реальностях! Сегодняшняя реальность состоит из сцены и зрительного зала. Дело происходит на сцене. Поэтому не только не обязательно показывать комаров и гнилые и кривые зубы, но и запрещено. Как не вписывается чистое лицо в бою в Сталинграде, так оно не вписывается сегодня в бою на сцене. Должны быть соблюдены правила перевода Прошлого в Будущее. Они хоть и похожи, но не одно и то же. Как сказал Пушкин:

– Всегда я рад заметить разность между Онегиным и мной.

Как говорится:

– Поля, я предан вам душой. – И, следовательно, один был на поля боя, а другой-то не был! Откуда же у него грязь ни лице? Как будто выбирал свеклу или картошку в колхозе месяц с утра до вечера со стопроцентным сохранением зарплаты.

– Как откуда? Специально намазали.

Вот именно, и это видит и понимает зритель, что грязь специально намазали. Что это не копоть от взрывов снарядов. Наполовину, да. Но наполовину-то нет.

– А что же тогда делать? – спросит кто-нибудь.

– Меньше грязи. Не все лицо мазать, как у трубочиста, а достаточно две полосы. Как в спецназе. Зачем нам педалировать эти куцые телогрейки без воротников?

– Как зачем, – скажет кто-нибудь, – чтобы знали.

Это ошибка. Телогрейки – это не одежда, не внешняя, отделенная от советского человека часть, которую надо периодически показывать, чтобы все знали, в чем мы ходим. А часть нашей души. А она нам и так известна. Без демонстрации прошлогодних мод. Короче… Нет, лучше, резюме:

– Нет лакировки. Как это ни грустно. Точнее, как это ни смешно. Как в Кубанских Казаках. А, следовательно, это неправда. Ибо на самом деле, когда человек выходит на сцену, ему стряхивают пыль с ушей. И с ушей, и с костюма.

Конструкция художественного произведения такова, что оно не существует само по себе.

Телогрейка в душе. Поэтому нам и нравятся такие фильмы, как Холодное Лето 53-го, Край.

Зона и Поселение всегда с нами. Внутри.

Как сказал Ломоносов:

– Россия будет прирастать Сибирью. – Поселением, Зоной, Лесом, Полем, Рекой. И символ всего этого:

– Телогрейка. – Телогрейка от… Ей надо было найти место на гербе. Телогрейка от Серпа и Молота. Нет, это не то. Мы до сих пор живем в лесу.

Как Эпитафия.

Такое впечатление, что Россия до сих пор такая же, какой была в Холодное Лето 53-го, всё тот же Край, где в лесу живут красивые немки. Страна Германия.

– Посмотри, какая я!

И эта прекрасная немка решает:

– Хороша Страна Германия! – А Россия лучше всех.

Запомнилось только, как хороший парень, профессор, подписал письмо против своих сограждан. Обычно это делали – в кино – после пыток, мучений бессонными ночами, взятием в заложники детей, жен и любовниц. А здесь просто и ясно режиссер показал, что человек хотел обосраться, но не смог. Не нашел туалета. Американцы и англичане:

– За нас. – А он:

– Против!

Вот это да. Пусть сидят. Ибо, как он подумал, толку все равно не будет никакого. А с работы выгонят. И, скорее всего, тоже отправят обниматься с англичанами и американцами. Мысленно. Так сказать, творчески. Только происходить это будет там, где все. В Гулаге. Это хороший пример того, что Истина может быть неподъемна не по своей вине. Отсюда можно сделать далеко идущие выводы. Как-то:

– И Елена Прекрасная, и даже Кассандра поступили также. Также, как этот хороший парень, профессор. Соврали, то есть. Елена – понятно, могла звать своих бывших любовников, Одиссея и других недостаточно убедительно. А как могла подписаться за Гулаг Кассандра?! Почему партийные органы просят подписаться против иностранцев, пытающихся защитить невиновных в наших тюрьмах, честного профессора? Не для того главное, чтобы еще сильнее сплотить его, так сказать, с самим собой, с самими собой, а он – это и есть доказательство, что в Троянском Коне никого нет. Как нет безвинно осужденных в наших тюрьмах. Вот и получается, что Приам в вопиющем о беде голосе Кассандры уловил и его честный голос. Голос этого хорошего парня, поставившего подпись против своих. Своих капитанов и полковников, мучающихся в Гулаге. И Царь Трои Приам засомневался в ее пророчестве, что не надо брать Коня с бойцами вражеской армии. И самому хочется взять этого Коня, как символ Победы, да еще в голосе Кассандры нет полной уверенности, что его ни в коем случае нельзя брать. И он взял. Взял из-за того, что хороший парень, профессор поставил свою подпись под протестом. Протестом против Защитников Крепости.

Вот, что значило зерно, упавшее при дороге, в бурьян, на каменистую почву. Оно не просто не выросло, не просто не сработало, а сработало в обратную сторону. Троя была разрушена. Из-за этого, подписанного честным профессором протеста против своих – пала Троя.

Хотя он был ни в чем не виноват. Ноша была неподъемной. Он не просто согласился, он вынужден был стать:

– Фарисеем.

Здесь можно добавить, что нквд поставил на конвейер производство фарисеев. Ведь это была не просто профанация:

– Подпиши, и ты с нами. – Неправильно думать, что признанием несуществующей вины, хотели просто поиздеваться над бывшим колхозником, капитаном, полковником или генералом, чтобы он чувствовал себя предателем Своих. Главная насмешка здесь в том, что это профанация:

– Покаяния. – Настоящего покаяния. Ведь каяться надо не за свои – как многие думают – грехи, а за чужие. Не за себя, а за своих отцов. За своих друзей. Более того:

– За врагов.

Квинтэссенция этого:

– Хорошо каяться за то, что вы не делали! – Собственно это и есть Покаяние, которого добивается от человека Библия.

– Ну, вот вам Библия! Получите.

Именно это признание вышибали из русского народа в годы Советской Власти. Признание несуществующих грехов.

Кажется, что это признание грехов, это производство фарисеев проводилось сразу на двух параллельных конвейерах. На одном признавали грехи своих друзей, которые уже были в лагерях. Это производство понятно. Вроде бы и второй конвейер тоже плодил фарисеев. Вроде бы именно такая была задача. Ну, если человек врет на самого себя, он тоже автоматически становится фарисеем. Зерно-то автоматического вранья уже в нем заложено этой клеветой на самого себя. Не получается.

Человека, конечно, можно заставить спеть песню:

– А он мне нравится, нравится, нравится! И никого не свете лучше его нет! – Он даже сам может от души ее спеть. Только следователь все равно скажет по Станиславскому:

– Нэ верю. – Почему? Ну, как можно поверить объяснению в любви, если вы посадили у любовника всех родственников, друзей и знакомых? Этот пытаемый под пытками, а может даже без пыток, искренне скажет:

– Да, нет, честно, люблю. – Может даже дома записать на магнитофон – если бы он тогда уже был – эту песню про бескорыстную любовь, но ведь по Системе-то Станиславского надо достать не душу даже, а подсознание. Чтобы уж совсем по-честному. И вот здесь не получается. Даже Нерон бы не поверил такому объяснению в любви.

– Ну, не может человек объясняться в любви тому, кто разрушил всё, что он любил, и пересажал всех, кого он любил. – Именно такую установку имели следователи на своих столах, как настольный календарь. Поэтому, как Станиславский:

– Нэ верю. – И тогда это был конвейер не по производству фарисеев, второй, дополнительный, а:

– Просто уничтожение.

В первом случае, в случае хорошего профессора, человек меняется, становится фарисеем, а во втором, нет, не меняется, а становится предателем. Предателем, в первую очередь самого себя. Предатель это тот, кто остался тем, кем был. Почти тем. Наполовину он тот же, все также не может искренне, на подсознательном уровне объясниться в любви тому, кто его отправил в лагерь, но во второй, сознательной половине его сознания лежит записка:

– Люблю. – Он подписал ее под пыткой. Но, увы, теперь это противоречие раздирает его душу. Именно поэтому многие умирали в лагерях, не дожив до свободы. То есть. не только от физических унижений, но и от собственных моральных. Некоторые быстро умирали уже на свободе, только что вернувшись. Как, например, отец Зои Федоровой. Вернулся, но прожил недолго, всего полгода.

И, кажется, об этом удалось рассказать в фильме о войне Гроссмана. Не получается прежней идиллии, что:

– Вот мы жили счастливо, да немцы напали.

P.S. для этого фрагмента. Даже не послесловие, а просто добавление про покаяние в Библии. Почему в Библии требуется покаяться за грехи Своих Отцов? Почему человек должен отвечать за то, чего он не делал? Просто это требование является утверждением Вечной Жизни. Следовательно, человек не только сейчас живет, но и жил, и будет жить. И, следовательно, Прошлое для современного человека не является чужим. А не чужим, значит, Своим. И, значит, каяться надо за Свое Прошлое Вечного Человека.

А здесь – наоборот. Каяться надо по Системе Атеизма. Не За дела в прошлой жизни, и не Ради жизни будущей, а за конкретные дела этого своего пришествия на Землю.

Примерно тоже самое, когда здесь сейчас говорят, что мы делаем так же, как они там, на Западе. Новых законов не выдумываем. Мы, как говорится, не приняли ни одной нормы закона, какой бы не было на Западе. Пусть так. Но делается это в Разных Системах мировоззрения. Точнее:

– В противоположных. – Соответственно, и результат противоположный.

Опять продолжаем, что нельзя художественное произведение считать существующим:

– Независимо от реальности. Само по себе.

Например, говорят, что Джейк, герой Хемингуэя в Фиесте, ничего не делает, только пьет.

Т.е. как?! А кто же пишет этот роман? Дядя, что ли? Как я уже только что сказал:

– Пушкин и Онегин – не одно и то же лицо. А это значит, что они похожи! Не всегда, но периодически, часто читатель считает, автоматически ассоциирует Автора Романа и Героя Романа:

– Как одно и то же лицо!

Как Иисус сказал Апостолам:

– Видели ли вы Отца Моего?

– Нет, откуда, – отвечали ребята.

– Если вы видели Меня – видели и Отца Моего, – ответил Иисус Христос.

И, следовательно, Автор – это тоже Герой Романа. Конкретно, Хемингуэй в роли Джейка, героя романа:

– И восходит солнце, Фиеста.

– Как это может быть? – спросит кто-нибудь. – Один половой гигант, а другой импотент.

Дело в том, что один из них уже настолько устал быть секс символом, что сам уже чувствует себя импотентом. Он уже не может, как раньше, поставить женщин в ряд. На очередь. Но… но находит способ, как продолжать это дело. И находит не только для себя, но и для своего героя. И способ этот Хемингуэй применяет не только для секса, но и для литературы, способ написания романов. А именно:

– Не обязательно, чтобы стоя… не обязательно быть всегда готовым к бою, важно, чтобы в решающий, рабочий момент не надо было говорить:

– Прощай Оружие! – Наоборот:

– Я не ждал тебя, но рад, что вижу.

И точно так же он делал при написании романа. Нет никаких мыслей? И не надо. Более того, обязательно не надо. Важно, чтобы они пришли в непосредственном контакте с Романом. Не приходят? Ищем, как решение всех проблем, всего одно предложение. Нет. Одно слово. Нет. Ставим на диван два кило мандаринов. И так потихоньку их едим и бросаем шкуры в огонь. Слово придет. Одно, нужное слово, придет обязательно. А дальше? Дальше:

– Пусть очередь занимают. – Хватило бы только бумаги.

Вот, пожалуйста, вам связь между сексом и импотенцией. Между Автором и Героем Романа. Между тем, кто только пьет и смотрит корриду, и тем, кто пишет это Восходящее Солнце.

Более того, он не только там пьет, но и ловит рыбу, пьет в лесу кофе, ест утром клубнику. Вы скажете:

– Какая это работа? Одно удовольствие.

А вы хотите, чтобы с ним случилось тоже самое, что произошло с Джеком Николсоном? Чтобы его роман, как роман Джейка, состоял из одной только фразы:

– Одна работа и никакого удовольствия. Одна работа и никакого удовольствия. Одна работа и никакого удовольствия.

А потом бы он разочаровался в этом однообразном романе без удовольствия, взял кирку и начал гонять жену по отелю. Вы этого хотите? Так сказать, объявил бы ей для разнообразия игру в волка и козлят.

Фиеста – это не послание. Это тур, ваш тур, ваше личное путешествие. Беря эту книгу, вы сами заказываете себе это путешествие. Только так. Дело не просто в благоуханности прозы, как сказал Игорь Волгин. А это машина времени. Однозначно.

Говорят, что:

– Там нет никакого праздника.

Есть. Праздник в существовании прошлого. Как сказал Пушкин:

– Что пройдет, то будет мило. – Будет мило, потому что будет продолжать существовать.

Праздник в:

– Просто Жизни.

Праздник в реальности происходящего. В реальном создании Машины Времени. И восходит солнце – значит:

– И опять я там. Я опять там. Там, где был. Где был счастлив. Солнце опять восходит. Это не только Прощание, но и:

– Здравствуй. Это я. – Как сказал Владимир Высоцкий.

Далее, говорят, что Хемингуэй провоевал всего месяц, поэтому не мог хорошо написать о войне. Извините, но это уже перебор. Как говорится:

– А зачем козе баян?

Как говорил по этому поводу русский Шерлок Холмс Василий Ливанов:

– Если вы хотите такой реальности, чтобы у артиста было побольше опыта по фактуре роли:

– Дездемону надо сначала задушить, а потом выпускать на сцену. А на роль Отелло нанять киллера из Малаховки.

Да и Штирлицу не мешало бы по стажироваться в гестапо. Года четыре. Мюллеру – тем более.

Какой стаж в пребывании на необитаемых островах у Даниэля Дефо? А какой у Конан Дойла в работе детективом.

Это же не журналистика. Здесь все наоборот: чем больше стаж – тем больше ошибка. Вы что-то перепутали товарищ. Тут или в театр, или на ткацкую фабрику. Это две вещи не взаимодополняющие, а наоборот, как сказал Пушкин:

– Несовместные! – Две разные идеи. Одна делать, а другая:

– Казаться!

Социализм, соцреализм, он, правда, так и пишет:

– Быть! А не казаться!

В художественной литературе, в театре, в кино – все наоборот:

– Казаться, а не быть. Ибо здесь быть это и есть казаться.

Очевидно, но частенько эта идея подвергается сомнению. Потому что подвергается сомнению очевидная идея, что:

– Сначала было Слово.

Всё действительно теряется. Как теряется время. Теряется всё, независимо от содержания. Но, о том и Книга, Праздник, который всегда с тобой, что можно это ушедшее оставить с собой. Навсегда с тобой.

Итак, я повторю:

– Кому интересна чужая бумажная импотенция. Важна своя – литературная! В этой книге описывается не одно, сексуальное ранение, а два:

– Второе в сердце.

Герой ранен в пах, а автор в сердце. М.б., в голову. Человек имеет серьезное ранение. Импотенцию к жизни. А жизнь продолжалась. И в романе И Восходит Солнце он находит решение этой проблемы. Как он сказал:

– Затратив нечеловеческие усилия на превращение этого путешествия в Роман.

Во время этого путешествия он находит способ каждый день встречать солнце.

В общем, понятно, что в этом романе не один, а два импотента ищут способ жить дальше. И живут.

Говорят, что в этом романе главный герой Роберт Кон. Он и то, он и се. А в чем его достоинство? В том, что этот парень уразумел народную мудрость:

– Остатки сладки?

Дак мы их еще не выбросили.

Далее, какой был фильм Черепашки Нинзя! И как изуродовали его современные чтецы перевода. Превратили в помойку. Не меньше. И таких фильмов!.. Да, все. Провели кастрацию по Системе:

– Из всех искусств, для нас важнейшим является кино. И цирк.

Здесь заранее, в посылке предполагается, что попасть в прошлое мы не можем. Что, тоже самое, не может быть сделан точный перевод. Пули всегда будут попадать в молоко. И по теории вероятности: от одного до десяти. В десятку только десять процентов попаданий. Но и то это неправильный образ. Ибо:

– В десятку никогда.

Все образы переводчиков рассматриваются вокруг истины. Это всегда то:

– Чего не может быть никогда.

Если так Логично рассуждать, как переводчики, человек никогда бы не появился. Только что-то примерно похожее на него. Так не проповедуют ли эту идеологию похожести, примерности, того, как это могло бы быть, те, кто сам:

– Только похож на человека?

Думаю, это вполне возможно. Как Это Было – только частный случай более общего образа, более общей теории:

– Было – это Прошлое, измененное Будущим.

Именно поэтому листья на картине Ван Гога фиолетовые, хотя должны бы быть зелеными. Их изменила линза будущего.

Переводчики несут свой голос, как выпускники свой диплом. Как ремесленники свой инструмент. Они, возможно, думают, что это и есть Мастерок Масонства. Но нет, конечно, нет. Правильно – это образ Высоцкого, который говорил, что стихи и песни его пишутся не всегда, а когда пишутся, нет уверенности, что эти стихи лучше, намного лучше, чем те, что издают члены союза писателей. Ибо… ибо инструмент не в руке мастера, а рядом.

И это Рядом не унести с собой, как диплом.

Сокращено 1,5 стр.

Цветные стекла в храмах символизируют взятие Крепости. Не пассивное принятие белого цвета, просто солнечного света, а разложение его на радугу, понимание Бога.

Почему Радуга завет? Почему это договор с Богом? Потому что Радуга это способ, прием Одиссея для взятия Крепости. Поэтому и делают в Храме цветные стекла, цветные витражи. Это символ готовности идти на штурм Крепости. Даже символ взятия Крепости. Ибо:

– Человек Поверивший – взял Крепость Истины.

Что надо делать вместо того, чтобы топить корабли, как Мефистофель по приказу Фауста у Гете? Ответ:

– Дать им три дня без пошлин на границе и четыре дня без откатов.

Сокращено.

Главное – нет цели. Как говорил Пушкин:

Сокращено.

Ужас не в том, что переводчики и чтецы переводов – роботы, а получается, что и все остальные не лучше.

Мы роботы. Как у Стивена Спилберга в фильме Искусственный разум. Мальчики и девочки очень похожие на людей.

В Библии написано, что дьявол хочет, чтобы людей ценили не больше травы полевой. Вроде бы это только предупреждение, что надо верить, иначе так и случится. Но… но, похоже, это как раз произошло. Мы роботы.

– Искусственный Разум. – Так читать перевод люди не стали бы.

Вот сейчас смотрю это кино Стивена Спилберга и не могу поверить своим ушам. Кто заставил людей быть Роботами? Или их такими и создают Там, на Небе. И предлагают здесь, на Земле измениться. Но как?! Сознание людей находится в добровольном концлагере.

Где наши папы? Где Володарский и Гаврилов? Спасите нас, пожалуйста! Переведите нам кино, пока мы не чокнулись окончательно!

Люди думают, что человек это тот, кто говорит от себя, высказывает Свои мысли. Но это как раз Робот. Люди читают, как музыканты с листа, слова, которые говорит Бог.

Но Роботы думают, что это они – люди, т.к. умеют высказывать свои мысли. А Роботы своих слов не имеют. Наоборот:

– Человек – это Робот, а так как он этого не понимает, то и становится настоящим Роботом. В себе мы этого не замечаем. Но когда слышим русский перевод – ужасаемся. Не тому, что он такой деревянный, а потому, что делается:

– От души.

Мы не можем сделать обратный перевод. Значит, мы тоже Роботы.

А как его сделать? Если бы хотя бы был слышен иностранный текст. Но нет, полный дубляж его исключает. А когда слышен, то переводчик бесцеремонно его обрывает на полуслове, как будто на ярмарке отрубает голову роботу. Так просто, для развлечения.

Фарисейство И. В., писателя и историка.

Сокращено 1 стр.

И. Волгин не заметил этой очевидной связи. И это фарисейство.

Дело не в том, что очевидно – значит, легко видно. Наоборот. Просто для доказательства не надо строить сложную причинно-следственную конструкцию, а оно находится прямо перед нами. Очевидно. Как доказательство Великой Теоремы Ферма, которое сделал сам Ферма. А американские профессора написали для этого двести страниц.

Честность в Крепости. Просто так от пожеланий она не появится.

В этом Эссе не всегда указываются имена действующих лиц. Обычно это:

– Один парень, один историк, один литературный критик.

Их можно видеть почти каждый день на телевидение. Под разными именами.

Очень распространенный пример фарисейства: высказывание певца Девятова:

– Пища, приготовленная профессионально – без души.

Это большая, принципиальная, фундаментальная ошибка. Ибо как раз профессионалы только и могут добраться до души, заключенной в Крепости. Здесь просто делается элементарная подмена:

– Применяется слово профессионализм к понятию: обучение профессионализму.

Сначала да, человек пользуется мертвой водой, но потом-то живой. Как Сальери:

Можно, конечно, противопоставить Сальери Моцарту. Тогда получится, что Сальери действительно хотя и творил, но без… без Веры.

Тогда утверждение певца Девятова верно. Ведь почти все называют себя профессионалами. Более того, слово Фарисей можно перевести, как Профессионал. Здесь считается:

– Для того, чтобы быть профессионалом, ученым, надо обязательно не верить в бога.

Но мы-то рассматриваем, называем профессионалами героев Одиссеи и Илиады Гомера. Они всегда имели в виду не только Землю, но и Небо, где живут боги.

Так что было поставлено в фундамент Советской Власти в 17-м году? Непрофессионализм или Неверие в бога? В принципе это одно и то же.

– Кухарка будет управлять государством. – Что это? Каковы ее инструменты власти? Думаю, как раз профессионализм без Веры. И кухарка может окончить университет, наверное, думал В. И. Ленин, а поверить – нет. Это слишком трудно. Так и не надо! Именно при таком устройстве мира, без бога, кухарка и может управлять государством.

В общем, вместо всех этих премудростей в фундамент государства была поставлена, заложена:

– Коррупция.

Сокращено.

Русским переводчикам – чтецам переводов, я имею в виду, ибо до самих переводов дело просто не доходит – надо работать в детских кукольных театрах на ролях злых ведьм.

Ал. Серебряков. – Как будто только с Луны свалился.

– Я не могу изменить свой голос, – скажет артист. – Как говорю обычно в фильмах, также говорю и здесь в переводе.

В переводе не надо обманывать. Не надо свой голос выдавать за голос Рокки Бальбоа. За голос русского Сильвестра Сталлоне.

По системе Станиславского нужно оставаться собой в предлагаемых обстоятельствах. Ваши обстоятельства:

– Вы в стороне, а не на месте Мэла Гибсона. Как говорил один из верующих в Христа людей, излечив больного:

– Это не я. – Я только переводчик.

Почему не переводят, а выдумывают из головы детско-деревенско-прошлогодние абстрактные слова. Почему перевод Гоблина направлен на уничтожение конкретики подлинника? А говорит, что он точный. Перевод сознательно делается абстрактным. Мол, это и есть наша точность. Мы так говорим. И получается, что гоблинский перевод с посылкой:

– Я не буду переводить. Я буду говорить по-своему. По-пионерски, по-коммунистически, по партийному. И, следовательно, партийность художественной литературы не выдумка. Оно существует до сих пор.

Вот это падение духа на втором слове, на слове:

– Солнце, – означает, по мнению переводчицы, что это не она на самом деле говорит, не она подлинник, она обозначает этим падением духа, что она только:

– Переводчица.

И это и есть ошибка. Ибо Я подлинника и Я переводчика – это одно и то же Я. Точнее, два Я одного события, находящегося в двух разных временах. В двух разных измерениях:

– Одно на полях, а другое в тексте.

Анна Герасимова читает этот перевод о Голубом Французе без понимания смысла перевода. Мол, и так сойдет. Все равно это лучше, чем делают многие другие. Да лучше, здесь нет злостного вранья. Но в принципе также, как и на других каналах делают. Можно сказать, что на Viasat History выбрали отличников, но по-настоящему читает перевод только один Антонович. Да и то идет на грани. При переводе текста про индейцев Майя, Антонович изобразил голосом ужас перевода индейцами Майя, обращенных к ним слов бога. Голос Идола. Пусть это было на короткое время, на мгновение, можно сказать, но все равно – напрасно. Получается, что внизу нас кипит магма идолопоклонства. И настоящий, правильный перевод, цивилизация – это только пена над океаном каких-то злых сил, противостоящих человечеству.

Лев Редник читает перевод Импрессионистов. Педалирует юмор. А ведь там этого не было. Переводчик – чтец перевода – видит юмор в тексте подлинника, и комментирует юмор, как юмор, т.е. везде юмор. Тогда как в подлиннике юмор, без комментария, что это юмор, без педалирования, юмор, так сказать, с серьезным лицом. Переводчик не обращает на это внимания. Возможно, он думает:

– Какая разница? – Ничего существенного не меняется.

Меняется, принципиально меняется. Конкретный, частный случай обобщается в юмористический жанр.

– А как еще? – думает переводчик. – По-другому и не бывает!

Тогда как импрессионисты писали свои картины, чтобы показать, как обстоит дело на самом деле.

Перевод – чтение перевода – просто буквально превращает картину Ренуара в этикетку на спичечном коробке.

Переводчик лезет в картину и уничтожает ее. Хочет сказать, что нам не нужна картина:

– Лягушатник, – нам надо целое:

– Болото.

И эти переводчики с Viasat History не являются злостными надсмотрщиками за рабством, как другие. Но в принципе ничем от них не отличаются.

У них, Там, на Западе, Импрессионизм может быть с серьезным лицом, а у нас нет. Нужно всё хорошее обязательно превратить в детский сад. Как будто: так и надо. Скажите это Аркадию Арканову. Посмотрим, что он вам ответит. Вы видели хоть когда-нибудь, чтобы он улыбался на сцене?

Про Антоновича. Почти повтор. При переводе – чтении – жертвоприношений. Даже если на несколько секунд вводить идолопоклонское произношение, чтобы чуть-чуть показать, как это было, то можно подумать, что всё как было при индейцах Майя, так и осталось, и только сверху чуть-чуть прикрыто христианством. Внутри всё также кипит вулкан, ждущий Точных переводчиков.

Нигде в Библии не написано, что надо выгонять из церкви поющих и танцующих. Они же не торгаши. А кто торгующий? Кто устроил в церкви валютный обменный пункт. Не посторонние же люди. До них ведь Иисусу дела нет. Его волнует, что торгующими стали служители церкви. О них речь. Их Он изгонял из храма. Почему Он выгонял торгующих голубями? Голубь символ свободы. Именно голубь показал Ною, что остров свободы найден. Свободу нельзя купить или продать.

Сокращено.

И да: чуть ли не каждый день спрашивают, как переводится Рussy Riot? Пусси Райот, как будто это что-то очень уж страшное. А это только:

– Мягкий Шум. Играющие Пушистые Киски. – Примерно тоже самое, как раньше песня Ландыши. Ее тоже запрещали исполнять. Мол:

– Слишком легко, бездумно вольнодумно:

Сокращено.

Недаром коммунистическую идеологию часто сравнивают с христианской, с церковной, имеется в виду. И вот уж представители обвинения объявили, что:

– Хулиганство на политической почве мало чем отличается от хулиганства на религиозной почве.

Но и песня Ландыши – это тоже хулиганство. Также легкомысленно относятся к жизни, как стиляги, практически, как игроки в джаз, рок-н-ролл, буги-вуги, твист. Получается, что хулиганство всё, что движется быстрее паровоза. Недаром так часто встречаются знаки:

Сокращено.

Атеизм здесь – это всё-таки вера большинства. И хотя она не верна, но люди долгое время воспринимали атеизм, как разумность, научность, честность – пусть в первом приближении. А спрашивается, почему? Только ли потому, что их заставили? Нет, люди поняли, что это лучше, чем религия, которая была! А вы опять начали играть ту же музыку. Так нельзя. Это проигрышная позиция.

Сокращено.

Критикуемый перевод, чтение перевода есть только на Viasat History. На других Viasat такое же кикиморское чтение переводов, как везде на других каналах. Бывают исключения, но редко. Например, Михаил Карасиков и Виктория Бабанова нормали читали текст в фильме Большая Ночь, про двух итальянских поваров. Или в фильме Избрание, который некоторые нелепо перевели, как Выскочка. Как она может быть выскочкой, если там все выскочки. Это там, как норма. Дети. Но главное, чтение перевода кажется нормальным. Удивительно, такое чтение подходит только в этом фильме. В других оно режет слух. Чтение Романа Антоновича не режет слух никогда.

По переводу можно видеть насколько капитально зомбированы здесь люди, что действительно не верится, что все они люди, а не в роли людей исполняют волю каких-то чужеродных Земле пришельцев.

Добавить к чтению перевода Ал. Серебряковым.

Казалось бы, как это может быть, человек нормально разговаривает в фильмах, где играет роли, а перевод прочитать не может, тут, в переводе, как будто пролетает над гнездом кукушки?

Ответ по Библии:

– Надо измениться, не изменяясь.

Зачем Сезанн семьдесят раз пишет один и тот же холм? Особенно про Импрессионистов известно, что они много раз писали одни и те же предметы.

Более того, даже поступающим в художественный институт начинающим художникам и художницам объясняют, что они должны нарисовать, написать. Что? Перед ними одна и та же скульптура. А преподаватель рассказывает им, кто, кем был этот человек, чью скульптуру они будут писать.

– Напишите, – говорит он, – свое отношение к этому человеку. Скульптура неизменна, а все картины еще только даже начинающих художников должны быть разными!

Идея-то известна, оказывается. Чего еще надо?

Вам никто не предлагает сделать операцию на гландах, СВОИМ голосом надо показать свое отношение к натуре. А ваша натура это Мэл Гибсон. Нельзя просто выйти и читать за него текст так, как вы, еще не успев выйти из туалета, разговариваете утром с женой.

– А что, мне с ней с выражением разговаривать, что ли? – скажет кто-то.

Главное надо почувствовать, даже переводя лягушку или Черепашку Нинзя, что она:

– Двойная! – Это Рафаэль плюс автор, который написал слова для Рафаэля.

Также мальчик или девочка в кино, или Форрест Гамп – это не только ребенок или Форрест Гамп, но и их создатель! Буратино – это не только Буратино, но и Папа Карло. Каждый из них говорит не свои слова, а слова, написанные автором, папой, Папой Карло, который не чурбан, а… а бог. Вы переводите бога в роли полена. А вы прямо из бани начинаете переводить, читать перевод, т.к. думаете, что:

– Гланды и аденоиды, простуженные после бани, не помешают переводу. Не Гамлета переводить. Для меня нет никакого труда, чтобы перевести Буратино. Ибо:

– Я человек, а он полено.

Вы забываете, что душу в него вдохнул бог, слова написал взрослый дядя:

– Толстой, Шекспир, Набоков, Булгаков и т. д.

Вы их хорошо изучили, чтобы вот так своим голосом читать текст дураков, деревяшек, черепах, лягушек и других?

Отрекись от своего голоса. Поставьте его перед собой, и если надо, набейте морду.

Сделай из него Буратино, а не пищи, как мышь, которой кот прищемил задницу.

В общем, измените всё, кроме того, что вы изменить не можете:

– Свой голос.

Ал. Серебряков скажет, что он так и делает. Свой голос не коверкает. Молвит русским языком.

Этого мало. Считайте свой голос голосом Мэла Гибсона.

– Я так и делаю, – скажет Ал. Серебряков.

– Нет! Вы просто заменяете один голос на другой. Чтобы свой голос сделать голосом Мэла Гибсона, надо свой голос:

– Сделать чужим.

Вы только открываете рот, а звук вашего голоса – это фонограмма. Тогда это будет голос Мэла Гибсона.

В принципе это ваш голос, но вы показываете к нему свое отношение. Как показываете свое отношение к словам:

– Быть или не быть.

Представьте себе театр. Весь мир театр. А мы в нем актеры.

Переводчики.

Как только вы отстранитесь от своего голоса, это будет голос Идола. Так что, отстранив свой голос, не забывайте и про себя, идите вместе с ним, не отставайте, не дайте Идолу захватить ваш голос. Иначе вас могут отправить в прошлое, комментатором побед социализма. Если голос уйдет от вас, и будет гулять где-то рядом. Нельзя отдавать права на голос Идолу.

Девушка – Анна Герасимова с Viasat History – произносит:

– Король Солнце. – Так, как будто после слова Король ей пора в булочную. Видимо, подумала она, очередь за хлебом подходит. Надо спешить. Только так можно объяснить, почему ее голос вдруг упал, устал, проявил полное равнодушие к слову Солнце. Вообще видно, что эта девушка печалится, что она переводчица, что она только читает перевод, что она не сама:

– Французский бриллиант.

Если бы апостол с тем же недовольством делал свой перевод больному – тот бы умер. Умер из-за недовольства апостола, что он только передает слова бога, а не сам бог.

Получается вроде, что переводчиков легче послать на Пирамиду Майя для жертвоприношения, чем можно ожидать, что они хотя бы когда-нибудь научатся читать текст. Они сами тоже так думают, поэтому так и переводят, как будто находятся в рабстве. Вершина кажется недостижимой. Как Вера.

Попытаться восстановить настоящий перевод после наших переводчиков – это всё равно, что расшифровать древние иероглифы. Или Предсказание индейцев Майя.

Однако переводчики существуют. Настоящие, переводчики. Кто их запрещает? Кому так сильно нужно рабство?

Когда Булгаков, прежде чем умереть, сказал:

– Чтобы помнили, точнее, Чтобы Знали, – кого он хотел назвать?

Фарисейские законы В. Бортк.

Сокращено 3,5 стр.