Акцент второй. Техника. Люди как люди
Антон Первушин
Критерии подобия
(из цикла «Открытие космоса»)
[Граничные условия]
Максим Левин, номер шестой (расшифровка аудиозаписи)
Знаете, я не из пугливых. Серьезно! Да и с чего? Если б было иначе, меня и на пушечный выстрел к «Внеземелью» не пустили бы. А тем более к Отряду. Даже Владимир Николаевич не помог бы. Придумали бы что-нибудь. Типа врожденная патология, предрасположенность к болезни Меньера, мало ли. На отказать наши лекари – большие выдумщики. Так что если бы что такое нашли, какую-нибудь фобию, отправили бы в ЦУП операторствовать без разговоров…
Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз боялся по-настоящему. То есть до дрожи и липкого пота… Десять лет мне было, не больше. Пансионат «Айвазовский» на южном берегу Крыма. Нас всем лицеем поселили там на полтора месяца. И я впервые оказался в общей комнате с тремя такими же пацанами. Непривычно поначалу было, но вписался – подростки быстро к таким вещам привыкают. Тем более что с ребятами этими я учился и дружил. Но тема сейчас не об этом. Отдыхали мы славно. Море в двух шагах, платаны, кипарисы, кактусы, легко представите. Единственное было – воспитатели решили, что мы за компами пересиживаем, а это вредно, и ввели строгое ограничение на доступ к сетям. Не больше двух часов в сутки. Реально глушили все каналы блокираторами. Поэтому после отбоя ни фильм не посмотришь, ни в командную стрелялку не порубаешься. А все живые и озорные. Спать совсем не хочется. Сначала делились впечатлениями. Потом обсудили какую-то игру. Потом и это наскучило. И кто-то предложил рассказывать страшные истории. Знаете, наверное?.. Дети придумывают разные страшилки. Обычно нелепые. О родителях-людоедах, о бомжах-мутантах, о красной перчатке и черной простыне, про гроб на колесиках. Тут и завелись все. А я, честно говоря, ничего такого раньше не слышал. Меня эта культурка обошла, совсем тепличный цветок. И принял байки за чистую монету. И вот представьте. Летний душный вечер, почти ночь. Шорох прибоя. Ароматный воздух. За окном тускло горят фонари. Приятели тихим шепотом обмениваются байками, одна страшнее другой. Причем каждый раз особо предупреждают, что история настоящая. И у окна лежу я – едва жив от ужаса. Обхватил плечи под одеялом. Стиснул зубы, чтобы не закричать. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Смешно вспоминать. На следующий день я разболелся. Температура поднялась, сыпь какая-то выскочила. В общем, отправили меня в карантин, а потом и Владимир Николаевич приехал, забрал. Я, конечно, не жаловался, но после тех каникул он занялся мной всерьез. Гимнастический клуб, авиамоделизм, картинг, астрономическая секция, радиодело, автомастерская. Потом дошло и до парашютных прыжков, и до дайвинга, и до экстремального туризма. Вообще юность у меня была насыщенная, спасибо Владимиру Николаевичу. Много рискованных случаев, но знаете, никогда я больше не боялся так, как в тот вечер под одеялом…
Иногда, конечно, случались забавные истории, похожие на те детские страшилки. Могу одну рассказать, если вам интересно… Интересно? Расскажу. Дело было в тренажерном комплексе ИМБП. Нашу команду «Плато» запечатали на трехмесячную высидку, тест на совместимость. Как вы знаете, в команде люди опытные, бывалые, а я самый молодой. Они всё шутили, что я у них как бы стажер и должен бегать за пивом для ветеранов. А ведь из комплекса никуда не убежишь. Так и закрепилась эта фразочка. Дескать, пошлем стажера за пивом. Означает, что нужно быстро придумать какой-нибудь экстраординарный ход и спасти ситуацию… Ситуации нам подкидывали разные, да. То пожарная тревога, то обесточат лабораторный модуль и надо через лунную камеру тянуть временные кабели. Но это всё рутина. Я не дурак и прекрасно понимал, что старички мне испытание устроят. Типа прописки. И ждал, конечно, подвоха. И дождался.
Помню, началось это на десятый день нашей изоляции. Точнее, на ночь. Я спал в личном отсеке. Громкое название – отсек, на самом деле это комнатушка три на два метра, но зато изолированная. Вполне позволяет почувствовать себя в одиночестве. Это, как вы знаете, в космических экспедициях немаловажно. В общем, разбудило меня что-то. Какой-то посторонний звук. Со сна я даже не смог понять, что это такое. Потом дошло. Тихое ритмичное постукивание. Тук-тук-тук. Тук-тук-тук. Я проснулся. Сел на кровати, включил освещение, огляделся. Постукивание сразу прекратилось. И сколько я ни вслушивался, ничего больше не уловил. Как отрезало. Я залег обратно. Думаю: ну нормально, постучало и хватит. Только на часы глянул – было начало второго по московскому. А ближе к утру меня снова торкнуло. Проснулся и слышу: тук-тук-тук, тук-тук-тук. На этот раз я вскочил резвее. Снова свет, и вокруг озираюсь. Сориентироваться попытался. Вроде бы, эти тук-туки идут со стороны стенки, которая в изголовье. Пока соображал, опять прекратилось. Я обследовал стенку. Ну и что в ней такого особенного? Перегородка из гипсокартона. Разделяет личные отсеки. Со стороны изголовья находится отсек Артема Ореха. Тут я задумался. Орех – штатный врач и психолог нашей команды. И относится он ко мне неоднозначно. Это я увидел сразу. Ему вполне хватило бы наглости устроить мне психологический тест, испытать на прочность. Приняв эту гипотезу за основную, я успокоился и снова завалился спать. Утром, за завтраком, я уселся напротив Ореха и рассматривал его более внимательно, чем допустимо приличиями. Он невозмутимо ел. Иногда только зыркал в мою сторону, но без озорного огонька. Я засомневался. Может, мне всё приснилось? А следующей ночью тихий стук повторился. Причем опять ровно в час по Москве. У меня сработал внутренний будильник. Я проснулся за несколько секунд до начала и слышу: тук-тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук-тук. Раз уж не могу это прекратить, решил сделать замеры. Подсчитал, что тук-туки воспроизводятся с частотой в две секунды. Продолжительность цикла – сорок секунд. Ближе к финалу учащаются, затем стихают. Второй цикл начался ровно в пять и был идентичен первому. Я забеспокоился. Версий было две. Либо Орех настроился вывести меня из равновесия и делает подлянку строго по графику. Либо тут что-то совсем другое, и оно с провокациями и тестами никак не связано. А что другое?..
Я, конечно, знаю о психологических феноменах, которые возникают у отдельных людей в изолированном пространстве. По сурдокамерам большой экспериментальный опыт накоплен еще во времена Гагарина и Армстронга. Испытуемые, которые в них сидели, то глюки разные видели, то слышали странные шумы. Но это ведь при полной изоляции, когда в условиях информационного голода начинается изменение сознания. А в тренажерном комплексе какой голод? Наоборот, каждый вечер я чувствовал себя немного утомленным от болтовни коллег, от распоряжений и поручений. Спать бы и спать. Но следующей ночью всё повторилось. Тук-тук-тук, тук-тук-тук. В час и в пять… Прям «Пестрая лента», да…
Утром я подумал и решил, что стуки имеют механическую природу. Человек вряд ли способен с такой скрупулезностью мотать душу другому человеку. Разве что выродок какой. Но Артем Орех, хоть и были мелкие шероховатости в наших отношениях, на выродка не тянул. Но если стучит какая-то механика, значит, где-то есть техническая проблема… На четвертый день после начала тук-туков я доложил о происходящем нашему командиру – Виктору Скобелеву. Тот задал пару уточняющих вопросов и сразу пошел ко мне в личный отсек. Тут я и увидел, что командир – настоящий мастер. Он осмотрелся, снял ботинки, влез на мою кровать. Вытянул руку и коснулся пальцами решетки, закрывающей вентиляционное отверстие. И я услышал: тук-тук-тук.
– Оно? – спросил Скобелев.
– Оно, – ответил я.
Вот так и выяснилась причина загадочных тук-туков. Оказалось, два из четырех шурупов, которые удерживали решетку, чуть вывернулись из резьбы. В час по московскому вентиляционная система переходила на ночной режим работы, в отверстиях возникал легкий противоток – он и толкал решетку к стене. А основной поток ее тут же отталкивал. Решетка хлопала и появлялся стук. В пять утра система выходила на нормальный режим, и всё повторялось. Достаточно было подвернуть шурупы, и тук-туки прекратились. Всё прозаично. Скобелев проблему вычислил, потому что сразу увидел совпадение между временем тук-туков и периодами смены режимов работы вентиляционной системы. А в совпадения он не верит и всегда докапывается до сути. Еще и поблагодарил меня за бдительность. Работать под его руководством – одно удовольствие, да.
Видите, меня трудно вывести из равновесия. Но когда «кентавры» поперли на базу, я, знаете, испугался. Впервые с детских времен по-настоящему испугался. До полуобморочного состояния. И не тому испугался даже, что «кентавры» представляли реальную угрозу. А тому, что Скобелев и Орех сошли с ума. Прямо у меня на глазах…
Виктор Скобелев, номер первый (собственноручная запись)
Чрезвычайное происшествие, спровоцировавшее нарушение программы работ на лунной базе «Плато 1», требует анализа и организационных выводов. Необходимо собрать независимые показания очевидцев и участников событий. В настоящем рапорте я постараюсь изложить свое видение ситуации, дать оценки произошедшему и действиям моих товарищей. Прошу обратить внимание вышестоящей инстанции, что рапорт не предназначен для цитирования и не может быть использован в качестве доказательства при дальнейшем разбирательстве и вынесении вердикта о правомерности тех или иных поступков членов четвертой экспедиции.
(Приписка на полях: «Здравия желаю, Паша! Поздравляю с новым званием!»)
18 июня 2026 года (в начале лунного дня) четвертая экспедиция посещения обитаемой лунной базы «Плато 1» (Море Кризисов) в составе трех космонавтов высадилась на ракетодроме ЛР 12. К сожалению, межпланетная транспортная инфраструктура пока еще не развита в должной мере, поэтому эксплуатация базы, рассчитанной на шесть человек, осуществляется штатом сокращенного состава.
Конец ознакомительного фрагмента.