Глава 2
– Все хорошо, она этого не делала
– Плохо. тогда это сделал кто-то другой
Луч солнца скользнул по стене, спустился вниз и безжалостно остановился на подушке возле темных, стильно уложенных накануне волос. Несколько мгновений выждал и направился на лицо спящего мужчины, выражающее во сне полную беззаботность и удовлетворение от одинокой холостяцкой жизни. Мужчина приоткрыл темно-серые глаза и уставился на часы. Часы показывали половину восьмого, раннюю рань – по меркам молодого человека, вставшего недавно на путь сыска и теперь позволяющего распоряжаться временем по собственному усмотрению. Но солнце на этот раз решило нарушить его планы хорошенько отоспаться. Щурясь от навязчивого света, мужчина встал и направился к окну задергивать портьеру, неосмотрительно оставленную без внимания вчера вечером. Но сон прошел. Неожиданно, внезапно и совершенно, как только сыщик вспомнил о новом деле.
Он, весело насвистывая бравурный марш, отправился в ванную бриться и приводить себя в порядок.
После ванной – традиционная чашечка кофе, сваренная по-турецки. Кофе встряхивает сонный организм, освежает память, направляет работу серых клеточек мозга в нужное русло. Но не растворимый кофе, включающий в себя непонятные добавки, а натуральный, из чистых, в меру прожаренных зерен с завораживающим ароматом. Хороший крепкий кофе ассоциировался у сыщика с роковой брюнеткой, убивающей воздыхателя пылким взглядом бездонных карих глаз. А растворимый напиток напоминал ему субтильную блондинку, суррогат. Рыжая же… что он думал о рыжих девушках? Ничего. До этого дня. Сегодня придется думать о рыжей.
Жизнь прекрасна! Жизнь прекрасна, когда ты молод, полон сил и обладаешь недюжинными дедуктивными способностями, так востребованными в наше нелегкое время. Жизнь прекрасна, когда ты выглядишь на все сто. Внешний лоск в первую очередь говорит клиентам о солидном финансовом положении, тогда они не скупятся на гонорары.
Сыщик открыл шкаф и пробежал глазами по вешалкам.
Сегодня он едет в дом к профессору Ображенскому, следовательно, увидит красавицу Ирину Аркадьевну. Он взял вешалку с темно– серым костюмом – новинкой сезона. Но разговаривать по просьбе профессора ему придется с их бедной родственницей, натворившей с голодухи разных бед. В этом случае нужно одеться более демократично. Он повесил темно-серый костюм обратно и взял светлый льняной.
Девица сидит на диете в целях научного эксперимента, прекращать который профессор не хочет ни за что на свете, даже ценой здоровья собственных родственников. Девица, по его словам, ночью пробралась за пропитанием на кухню и привязала к лестнице колокольчик. От восторга при виде еды она закричала, на этот крик пришкандыбал девяностолетний дед профессора, но зацепился за веревку и упал с лестницы. Родственница клянется, что веревку не привязывала, и сочиняет историю про грабителей.
Все ясно, ему нужно поговорить с девицей и объяснить, что в доме его постоянного клиента профессора Ображенского следует себя вести более осмотрительно и прилично. Иван Иванович, разумеется, верит родственнице. Но, доверяя, нужно проверять. В данном случае – выяснить, кто же на самом деле привязал эту злосчастную веревку. Выяснить так, чтобы не беспокоить обитателей коттеджа. Те хорошо знали Андрея Туровского, неоднократно оказывавшего услуги профессору, так что его появлению вряд ли удивятся. А с девицей он поговорит с глазу на глаз.
Туровский усмехнулся: еще ни одна женщина не устояла против его фатального обаяния.
Высокий, подтянутый, широкоплечий, с пронзительным взглядом стальных глаз, пробирающих до мелкой дрожи, с мягким бархатным баритоном, который дамы находили весьма сексуальным, он являл из себя настоящего героя, сошедшего со страниц любовного романа.
Еще ни одна не устояла. Но Туровского не интересовали затянувшиеся романы-интрижки. Он рвал отношения с женщинами дерзко и решительно, как только понимал, что увлечение прошло, но дамы его сердца, как ни странно, покидали его не обижаясь. Вероятно, надеялись на всплеск чувств в будущем.
Облачившись в светлый костюм и белые узкие туфли, он взглянул на себя в зеркало и остался доволен. Рыжуха никуда не денется, во всем признается сразу. Да она таких мачо, как Туровский, наверняка никогда в жизни не видела.
Андрей хмыкнул, взял с полочки ключи от «мерседеса» и, беззаботно покручивая их на указательном пальце, вышел из квартиры.
Двор новостройки, куда недавно вселился Туровский, являл из себя полное запустение. Обещанное компанией-строителем благоустройство прилегающей к дому территории из-за финансового кризиса задерживалось на определенное время. Жителям приходилось довольствоваться парковкой и тротуаром, за которым темнели бугры и колдобины. Вид оставлял желать лучшего, так что поменять его на коттедж Ображенского сыщику хотелось не глядя.
Это и стало для него роковой ошибкой. Он проглядел соседку из первого подъезда, располневшую краснолицую молодицу, пару десятков килограммов назад выглядевшую на свой тридцатилетний возраст. Она неслась к нему со скоростью испуганного бегемота и грозно хватала воздух красными, под цвет лица, губами, похожими на вход в преисподнюю. Ничего хорошего Туровский от нее не ждал. Злясь на себя, что не огляделся, прежде чем показаться на белый свет, он подбежал к «мерседесу» и принялся открывать водительскую дверцу. Но бегемотиха, несмотря на свой внушительных размеров вид, тоже оказалась проворной. Она подскочила к Андрею и схватила его за рукав.
– Господин Туровский! – запричитала дама. – Как хорошо, что я вас встретила! Я уже три часа вас караулю. Он опять не ночевал дома. Он опять меня бросил…
– Елизавета Тихоновна, – мягко начал Андрей.
– Ах, – махнула рукой та, – к чему эти сантименты. Зовите меня просто Изольдой!
– Изольда, – Туровский тут же перешел на волнующий шепот, – зачем вы бегаете за мужем? Такая чувственная, роскошная женщина должна держаться с достоинством и на расстоянии… От меня, во всяком случае. Вдруг ваш супруг что-то заподозрит и начнет ревновать?!
– Правда? – Ее заполненные скорбными слезами глаза моментально высохли и округлились. – И тогда он вас убьет как соперника?
– Непременно, – кивнул Туровский, открывая дверцу.
– Это хорошо, – улыбнулась своим мыслям дама. – Ах, что я говорю! Это плохо. Вы ведь тогда не сможете за ним проследить!
– Но я не могу за ним проследить таким образом, каким вы желаете, чтобы я это сделал. С этого года, несравненная Изольда Тихоновна, частным сыщикам запрещается пользоваться подслушивающей аппаратурой…
– Не может быть! – всплеснула полными руками, унизанными перстнями, соседка. – Неужели нельзя поставить ему в автомобиль жучок и подслушать все, о чем он говорит?! И главное, с кем он говорит в мое отсутствие.
– Действительно нельзя, – пожал плечами Андрей и сел за руль.
Дама вцепилась в дверцу.
– Чем же вы тогда, господин Туровский, собираетесь зарабатывать на хлеб с икрой?!
– Лучшим, что может быть у сыщика, – подмигнул Андрей, – дедукцией. Единственное, что нам еще не запретили использовать на практике.
– Так используйте ее применительно к моему неверному мужу! Я хорошо заплачу.
Андрей вздохнул, отвел глаза от драгоценностей. Да, судя по всему, сделка могла быть удачной. Но Туровский никогда не занимался такой мелочью, как слежка за супругами. Это неблагодарное дело. Сначала они ссорятся, заказывают слежку, потом, когда им представляешь все доказательства неверности, внезапно резко меняют политику, объединяются и начинают винить сыщика в подтасовке фактов.
– Может быть, когда-нибудь, – бросил Изольде Туровский, привыкший оставлять женщинам надежду.
– О-зо-ло-чу, – хриплым басом произнесла бегемотиха, – если вы найдете эту стерву!
– Хорошо! – нервно выкрикнул Андрей, бесцеремонно отпихивая даму от дверцы. – Я же сказал, когда-нибудь. Сейчас у меня важное правительственное задание. Задание партии, понимаете?
Соседка прищурила хитрые глаза и ничего не сказала.
Это было выразительнее всех слов. Туровский понял, что Изольда от него никогда не отвяжется. Никогда. Обремененная подозрениями в неверности супруга, она была способна на преступление. Ему следует держаться подальше. Может быть, стоит погостить у профессора? В любом случае нужно чаще к нему ездить. А у Изольды тем временем в семейной жизни все прояснится, она прет напролом, как танк победителей по вражескому стану, вряд ли неверный супруг долго продержится в своей неверности.
Но – осечка! Вышла осечка, она не клюнула на его колдовское обаяние. Странно. Он начинает терять шарм или квалификацию? Андрей нахмурился, подумал: нужно было надеть серый костюм, и надавил белой туфлей на педаль газа.
Небольшой инцидент с соседкой вывел сыщика из благостного настроения. Туровский решил: ночь полнолуния пагубно сказалась на представительницах слабого пола, и ему придется приложить дополнительные усилия, чтобы добиться желаемого результата. Если на него не клюнет и девчонка, он придумает, как ее разговорить. Узнает, чем она занимается, интересуется, увлекается…
Чем может увлекаться обычная девица близкого к краху личной жизни возрасту? Ясное дело, мужчинами. Так что заранее настраиваться на поражение Туровский не стал, не такой у него характер.
Аллочка слонялась без дела из комнаты в комнату, старалась настроиться на диетический лад.
Сегодня в ее спальню Костик по просьбе профессора поставил напольные весы. Такие симпатичные, небольшие, со стеклянной поверхностью… Аллочке показалось, что профессор приобрел такие весы намеренно – встань на них с лишними килограммами, нежное стекло даст большую трещину не только на весах, но и в отношениях Аллы с дядей. Ссориться не хотелось. Она старалась перед взвешиванием много не есть и надеялась не просто найти взаимопонимание со стеклянными весами, но и сродниться с ними. Сегодня, правда, они в присутствии профессора и студента безжалостно показали все ее шестьдесят килограммов. Профессор покачал головой, студент глубоко вздохнул, а Алла вспомнила про кусок проглоченного сыра.
После их ухода она перетащила весы ближе к двери и поставила по правилам фэн-шуя.
Постоянно открывающаяся дверь должна была изгонять лишний вес, то бишь лишний вес должен был покидать Аллочку, оставляя в ее нехлипком (но когда-нибудь оно будет хлипким!) теле самое необходимое для жизнеобеспечения.
Для того чтобы фэн-шуй начал действовать, Алла стала гулять по комнатам, время от времени заглядывая к себе. Она подмигивала весам, ласково гладила их холодную, неподкупную поверхность и шептала как заклинание: «Надо есть… бананы».
Весы помогли ей забыть Машкино коварство.
А дядя попросил вспомнить ночной инцидент. Он объяснил Алле, что пригласил в дом специалиста по фантомам, который жаждет поговорить с девушкой, видевшей ночью привидения.
Алла пожала плечами: отчего же не поговорить со специалистом по привидениям, раз больше в этом доме поговорить толком не с кем.
Машка не в счет, разговоры с ней могут привести к нервному срыву. Ирина Аркадьевна никогда не уделяла Аллочке должного внимания, изредка перебрасываясь с ней ничего не значащими фразами, когда оставалась дома. А дома она оставалась редко, вот и сегодня укатила в клуб. Анестезия после утреннего предательского рассказа о ночном происшествии в присутствии Владимира также не внушала доверия. К тому же они со Стасом отправились к бассейну, где собрались провести целый день, погода выдалась солнечная, можно было загореть на халяву. Алла догадывалась, что у супругов не слишком удачно складываются дела в семейном бизнесе. Гостят они у профессора потому, что разнообразят жизнь его супруги, сами же таким образом экономят. Впрочем, что это за разнообразие, Алла так и не поняла. Ирина часто уезжала из дома, игнорируя свою подругу Воронцову.
Со студентом вообще говорить было не о чем, у того одни формулы и алгоритмы питания вертелись в круглой голове. Скоро его голова станет квадратной. Остается только догадываться, как он общается с Машкой. Хотя эта хищница наверняка изобрела способ общения посредством жестов и пылких взглядов.
Вот с Владимиром Воеводиным Аллочка поговорила бы. А то у него осталось превратное мнение по поводу картины и ее мозгов. Умный, тактичный, обходительный. Таким должен быть мужчина ее мечты. Когда ее жертвенное голодание ради науки завершится, Алла займется поисками мужа. Конечно, можно надеяться на то, что такой замечательный во всех отношениях мужчина, как Владимир, обратит на нее свой взор. Можно, но нельзя. У нее от диеты еще не случилось размягчение мозга, она прекрасно понимает, что он птица не ее полета. Да, Алла для него летает слишком низко, а он, как горный орел, парит неприлично высоко. Едва ли их пути пересекутся.
У нее низкая самооценка. Алла об этом знает. Но повысить ее, живя в доме дяди и будучи жертвой научного эксперимента, совершенно не получится. Вот если бы Владимир встретился ей чуть позже…
Алла представила, как она, вся такая худющая (ага, спасибо профессору!), но обаятельная и привлекательная, решительно заходит в полумрак ресторанного зала, где сидит он. Он поднимает на нее глаза и что видит? Шикарную девушку! В черном коктейльном платье, выгодно облегающем привлекательные формы… А, платье должно быть коротким, чтобы он мог увидеть ее длинные ноги. Ах, они не длинные? Так станут длинными после голодовки! Интересно, не будут ли ей коротки ажурные чулки со стрелкой, купленные по случаю у подруги… Ну да, о чем это она?
Алла сама не заметила, как оказалась в гостиной в кресле у окна, она продолжала мечтать.
На ее ногах будут умопомрачительные шпильки на высоченном каблуке.
Она закинула ногу на ногу и замотыляла розовым тапком из рыбьего меха с мордочкой зайца. Его длинные уши от каждого движения нервно трепыхались и вздымались над полом, вызывая искреннее беспокойство. Казалось, еще немного, они оторвутся, и несчастное животное останется без органов слуха. Но Звонарева этого не замечала, она витала в облаках.
Да, она наденет платье, чулки, шпильки и соблазнит Воеводина.
Что же она станет с ним делать?
Алла усмехнулась и прищурилась. Какая разница, он сам должен будет ей предложить сходить куда-нибудь, хотя бы в ресторан… Ах, забыла. Они уже в ресторане. Тогда он пригласит ее на Лазурный Берег. Что?! Алла вздрогнула. У нее нет стильного купальника! А в приличном месте ей понадобится не один, а несколько бикини, танкини и парео.
Она улыбнулась собственным мыслям и посмотрела в окно. Во двор коттеджа въезжал чей– то «мерседес». Видимо, это был гость профессора. Или специалист по фантомам? В любом случае Алла хотела выглядеть хорошо. Она вскочила и побежала в свою комнату, на ходу поправляя волосы. В холле с ней столкнулась Маша.
– Приехал, – заговорщически прошипела она, – я так и знала, что профессор его вызовет!
– Это не следователь, – удивилась Алла, – это спец по миражам.
– Знаем, – ухмыльнулась та, – какой он спец. Прошлый раз у хозяйки серьги с брильянтами пропали, так он тоже приезжал. Нашел.
– Где? – заинтересовалась Алла.
– В бассейне, – хмыкнула Машка, – у сережек застежка была необычная, Ирина сдуру не застегнула их как следует. А криков было!
– Значит, – кисло заметила Алла, – он сыщик. Сыщик по фантомам. Ненавижу, когда меня обманывают!
Андрей сидел в кабинете профессора и внимательно его слушал. Ван Ваныч, как он иногда позволял себе называть клиента, путано объяснял, почему хочет докопаться до истины и почему, собственно, эта истина не должна быть доступна окружающим. Если кто-то, привязывая веревку к лестнице, вдруг решил подшутить, необходимо найти этого шутника, а профессор подозревает – шутницу, и серьезно поговорить с ним или с ней. Туровский кивал, он все отлично понимал. В коттедже собрались хорошие знакомые и близкие люди, жестко подшучивать друг над другом было просто неприлично.
– А если, – на этих словах профессор замялся, – веревка с колокольчиком вовсе не шутка, то…
Он не знал, что тогда делать.
– Ничего страшного, профессор, – улыбнулся Туровский, – я не стану принимать решения без вашего ведома и буду обо всем докладывать вам лично. Как я понял, подозреваемая в коварстве – ваша племянница Звонарева. Где я могу с ней побеседовать?
– Да где угодно, голубчик! – Ображенский обрадовался завершению неприятного разговора. – Хоть в гостиной.
Он провел сыщика в гостиную и позвал Машу, попросил ее пригласить Звонареву.
Пока девица спускалась, профессор показал Туровскому картину, списанную его бабкой с полотна великого мастера Фредерика Лейтона. Андрей высказал предположение, что отличить руку бабушки от руки мастера не взялся бы, настолько профессионально было написано полотно. Он умолчал о том, что совершенно не разбирался в живописи. Охватить все сферы жизни невозможно. Но это не проблема, если понадобится заняться живописью, он привлечет специалистов. Без проблем.
Их прервал телефонный звонок. Профессор снял трубку и радостно приветствовал звонившего, называя его то Вячеславом, то Славиком. Он благодарил Вячеслава за помощь, сообщал тому, что работа просто замечательная и он заедет лично к другу в художественную галерею.
Глядя на раскрасневшегося профессора, Туровский понимал, что проблема есть. И профессор чего-то явно недоговаривает. Был момент, когда Андрей понял, еще немного, еще чуть– чуть, и Ображенский раскроет нечто, что повлияет на ход расследования. Но в гостиную влетела девица, и профессор откланялся, сославшись на срочные дела.
Андрей встал и галантно склонил голову.
– Позвольте представиться, – тихим, но уверенным тоном дамского угодника произнес он. – Туровский. Можно просто Андрей.
– Звонарева, – хмыкнула девица, – можно просто Алла.
Андрей улыбнулся ей чарующей улыбкой и жестом пригласил сесть рядом с ним на большой бархатный диван. Но девица фыркнула и уселась в кресло возле окна. Туровский бросил на нее внимательный взгляд, тут же запечатлевший в сознании все нюансы характера вредной племянницы.
Склонна к полноте, значит, с комплексами. Красит слегка вьющиеся волосы в рыжий цвет – конфликтует с окружающим миром. Андрей пригляделся к веснушкам на лице Аллы. Нет, не красит, рыжий – натуральный цвет, значит, она сама по себе рыжая бестия. Да, точно, он так и станет звать эту вредину «рыжей бестией». Огромные зеленые глазищи с длинными пушистыми ресницами – признак нездоровой печени, пухлые губы – признак сентиментальности и доброты. Вздернутый нос перечеркивает положительные качества, значит, себе на уме. Фигура. А ничего у нее фигура… Но это к делу не относится. Итак, рыжая бестия вполне могла совершить хулиганский поступок. Профессор говорил, что она сидит на диете. Что ж, сбросить пару килограммов ей не помешает, но только пару. Больше не нужно, фигура у нее что надо. Так, он думает не об этом.
Алла тоже в свою очередь разглядывала сыщика.
И он ей категорически не нравился!
Высокий, слишком длинный, скоро начнет сутулиться, к старости наживет горб. Мускулистый – сидит на анаболиках, только закончит их принимать – мышцы обвиснут, как уши у спаниеля. Серые глаза жутко холодные, такие наверняка были у энкавэдэшников, занимающихся массовыми расстрелами ни в чем не повинных граждан, таких как Звонарева. Стрижка стильная, пробиваются седые волосы. Сколько ему на вид? Лет тридцать пять. Значит, не за горами старческий маразм. Костюмчик небось из последней коллекции известного модельера. Сорит деньгами налево и направо, скоро будет бомжевать у станций метро. Еще туфли надел белые! Белая обувь не практична, после одного сезона у нее появляются заметные трещины. Чувствует, что до осени ему не дотянуть с такой работой, белые тапочки заранее прикупил… Кому они нужны, эти сыщики? Ей вот не нужны.
– Что, так и будем молчать? – поинтересовалась Алла.
– Так, действительно, нам нужно поговорить о ночном происшествии, – спохватился Андрей.
– А что? Ночью что-то произошло?! – нагло округлила глазищи Звонарева. – Я ничего не слышала, – она кокетливо пожала плечами, – спала на новом месте как убитая. Ой. Хорошо спала и видела замечательные сны.
– Ван Ваныч сказал…
– Ему привиделось, – перебила Аллочка, совершенно не понимая, откуда у нее взялось столько наглости. – Он на ночь слишком много мяса съел: две рубленые котлеты, фрикадельки и салат «Столичный». Салат, между прочим, был с телятиной. – Она сглотнула слюну.
– А вы, насколько мне известно, – Андрей постарался придать своему голосу мягкость, – воздерживаетесь от переедания, ведете здоровый образ жизни. Как это замечательно! Какая вы необыкновенная девушка. Не всякая сможет так, как вы, сидеть на одних бананах…
– Да, не каждая. А я вот такая.
Алла понимала, что он старается найти к ней ключик, влезть в душу и все там разворотить. С другой стороны, раз она это понимает, врасплох он ее не застанет. Уж она к таким мачо привыкла, уж она умеет с ними обращаться: раз– два – и поставила на место.
– Как себя чувствует Иван Терентьевич? – невинно поинтересовался Туровский, выбирая другую тактику общения с рыжей бестией.
Подло. Прямо с ног свалил. Хорошо, что Алла сидела.
– Как чувствует? – переспросила она вяло. – Ирина Аркадьевна утром говорила, что он бредит.
– Бедный, – покачал головой Туровский, – как ему не повезло!
Аллочке захотелось крикнуть, что это ей не повезло, что она оказалась не в том месте и не в тот час! Что это она своим голодным видом спугнула грабителей и те ушли без награбленного… Нет! Все-таки Алла явно видела у них в руках картину в раме.
– Мы в детстве, – продолжал тем временем Андрей, – тоже играли в подобные игры. Привязывали веревку на лестнице, связывали ручки дверей напротив…
– Я ничего никуда не привязывала, – мрачно заметила Алла. Ее желание вредничать иссякло. Но сыщик ей все равно не нравился.
– Очень хорошо, – потер руки Туровский, – тогда вы мне поможете найти этого шутника. Давайте попытаемся вспомнить, что произошло ночью после того, как вы поспали и увидели сны. Ночь была, как я полагаю, длинной. Вы, Аллочка, спали, спали, затем проснулись – и?
Алла вздохнула. Раз уж он все знает, она ему расскажет, как дела обстояли на самом деле. Лучше Алла расскажет, чем Анестезия или Стае, те снова переврут. Но пусть только этот Туровский усомнится в грабителях! Тогда она выскажет ему и профессору, что думает об этом. Выскажет, наплюет на диету и вернется домой. Она больше не в силах терпеть обиду.
– Проснулась, – кивнула Алла.
– Очень хорошо, – подбодрил ее Андрей.
«Ничего хорошего, – подумала Алла, – лучше бы спала!»
– И спустилась вниз, на кухню. – Она на мгновение задумалась, стоит ли озвучивать причину.
– Я тоже, – подмигнул ей Туровский, – люблю ночью перехватить кусочек-другой. Мне почему-то всегда хочется есть после полуночи. Это луна так действует.
Алла хмыкнула, пусть к ней даже не примазывается! Она в последние дни всегда хочет есть.
– Я спустилась на кухню и взяла сыр.
Совершенно необязательно знать сыщику,
что Звонарева набрала целую продовольственную корзину.
– Сунула его в рот и пошла обратно. Но тут в гостиной вдруг услышала шорох. – Ей даже стало нравиться рассказывать. Туровский слушал ее так внимательно, как до этого несчастную девушку не слушал никто. – Это был даже не шорох, а шум. Да, это был шум. Я заглянула в гостиную, – Алла встала и подбежала к двери, – и вот отсюда увидела… – Она сделала многозначительную паузу.
– Что? – сдвинул брови к переносице сыщик.
– Грабителей, – зловещим шепотом ответила Алла. – Они стояли здесь, – она подбежала к картине, – и мерзко хихикали. Большие, толстые, страшные. Их было двое. Я испугалась, это же вполне естественно!
– Разумеется, – поддакнул Андрей, – я бы тоже струсил.
Он понял, что перегнул палку.
– В душе. Глубоко в душе. Где-то очень глубоко.
– Вот я тоже, пока разбиралась со своей душой и страхом, их упустила. Они ушли в ту дверь. – Алла показала на второй выход из гостиной. – Там черный ход и еще одна лестница на второй этаж.
– Очень интересно, – проговорил Туровский, встал и подошел к картине с другой стороны. – Значит, вы видели, как они украли эту картину?
– Конечно же эту, а какую еще?
– Но она на месте.
– Но я видела!
– Замечательно! – Туровский заложил руки за спину и принялся вышагивать по комнате. – И знаете что, Алла Звонарева?
– Что?!
– Я вам верю! Так все и было. Все было так, как вы мне рассказываете. Остается уточнить детали.
– Давайте.
Туровский резко остановился напротив Аллы и спросил:
– Когда вы спускались по лестнице, там была привязана веревка с колокольчиком?!
– Нет! Я бы обязательно зацепилась и свалилась, как Иван Терентьевич.
– А если хорошенько подумать? И представить!
Туровский схватил ее за руку и потащил на лестницу.
– Не забывайте, Аллочка, вы мне помогаете восстановить картину происшествия.
– Помогаю, – согласилась та.
– Она была такой.
Туровский подбежал на втором этаже к комнате Аллы, открыл дверь, закрыл ее, якобы выходя. Огляделся, натянул на физиономию маску полного удовлетворения – якобы никого не увидел. И радостно, с энтузиазмом, представляя озабоченную предстоящим пиршеством девицу, попрыгал к лестнице, жеманно придерживая подол воображаемой длинной ночной сорочки. На ходу он насвистывал, беззаботно вращал глазами и облизывался.
Такой тупой физиономии Алла отродясь не видела! Это он ее так себе представляет?!
Туровский тем временем весело и беспечно прыжками дрессированного кенгуру в два захода одолел лестницу и остановился внизу. Якобы опустил подол.
– И что? – не поняла Алла.
– Вы перепрыгнули веревку! – довольно заявил тот. – А Иван Терентьевич этого сделать не смог.
– Прикольно было бы, если бы и он перепрыгнул, – хмыкнула Алла.
– Да, в его случае это был единственно правильный ход, вернее, прыжок.
Туровский моментально преобразился, заложил руки за спину и принялся смотреть на лестницу, словно ждал, когда та сама во всем признается. Алла пожала плечами и спустилась вниз.
– Ой, а что вы тут делаете, Андрей Александрович? – Из кухни показалась расфуфыренная Машка. И когда только успела! Она что, прячет косметичку в мусорном ведре или держит ее в хлебнице? – Я и не слышала, как вы подъехали. Вся в делах, все кручусь и кручусь. Кофе не желаете? Я сварю.
Туровский растаял от внимания. Аллу передернуло. Это же надо быть такой откровенной хищницей! Без стыда и совести напропалую кокетничать с мужчиной. Хотя Алла тоже пробовала с ним кокетничать, делала это исключительно ради собственной безопасности.
– Сварите, Машенька, буду вам очень благодарен, – кивнул ей Туровский.
– Аллочка, я и тебе сварю, – улыбнулась та и вернулась на кухню.
– Милая девчонка, – пробормотал ей вслед Андрей, – профессору с помощницей явно повезло. Впрочем, – он повернулся к Алле, – вы тоже мне помогли. Теперь останется немного подумать, сопоставить факты. И уточнить очередность.
– Очередность чего? – не поняла Алла.
– Очередность, с какой выскакивали из комнат перепуганные домочадцы, – пояснил Туровский.
– Я никого не пугала, – обиделась Алла.
– Разумеется, Аллочка. – Туровский поставил ее рядом с собой. – Вспомните, кто на ваш крик прибежал первым.
Ей нечего было скрывать. И честно признаться, до одури хотелось кофе. Машка отлично его варит. Алла не стала тянуть и попыталась вспомнить.
– Первым пришел Иван Терентьевич, – напрягла память Алла, – я включила свет, и он свалился…
– Я в курсе, – нетерпеливо перебил ее Туровский.
– За ним прибежал профессор, его жена, супруги Воронцовы, потом пришла Маша, за ней Костик. Владимир Аркадьевич ничего не слышал.
– Значит, – прищурился сыщик, – во всем этом светопреставлении не участвовал только он?
– Значит, он не участвовал, – согласилась Алла.
– Все понятно, – улыбнулся Туровский и направился в сторону кабинета.
– Что понятно?! – испугалась Алла. – Владимир Аркадьевич ничего к лестнице не привязывал!
– Откуда вы знаете? – остановился Андрей.
– Знаю, – испугалась Алла, – знаю! Можно у него спросить! Он весь день в комнате сидит.
– Ничего вы, Аллочка, не знаете, – ухмыльнулся сыщик. – Господин Воеводин со своей сестрой уехал в город. Так что спросим его чуть позже.
Алла проводила глазами сыщика в профессорский кабинет и морально приготовилась защищать Владимира. Она была уверена: он не способен на такие идиотские шутки, как привязывание колокольчиков и веревок к лестницам. Зачем это ему?
– И как? – поинтересовался профессор у вошедшего сыщика. – Дело продвигается?
– Все отлично, – бодро отрапортовал тот и взял протянутую ему профессором сигару.
Мужчины сели, закурили, задумались, после чего Туровский вздохнул и сказал:
– Все хорошо, она этого не делала.
– Плохо, – вздохнул профессор. – Тогда это сделал кто-то другой.
Алла ждала возвращения Ирины, сидя на своем любимом месте у окна в гостиной. Неужели она проглядела Воеводина?! Точно проглядела. Не мог нормальный мужчина сиднем сидеть в комнате, когда на улице отличная погода, а в городе полно развлечений.
В том, что она симпатичная, Алла теперь не сомневалась. Она чувствовала, что понравилась Туровскому. Женщина чувствует симпатию мужчины на уровне подсознания, как те выделяют блондинок с длинными ногами и пышной грудью. А потом говорят, что полюбили за трепетную душу и глубокомысленные глаза.
Но пусть этот мачо ни на что не надеется! Звонарева другому отдана и будет век ему верна.
Во дворе послышался шум колес. Алла замерла. Возвращалась спортивная иномарка Ирины. Вот машина остановилась на привычном месте. Тихо урча, смолк двигатель, открылась водительская дверца… Точно! Владимир ездил в город с сестрой. Как она его не заметила? Бессонная ночь…
Из автомобиля вышла Ирина и пошла открывать багажник. Владимир кинулся ей помогать. Они вместе достали оттуда что-то большое и тяжелое и понесли в гараж. Алла попыталась приглядеться, что они несли, но не успела. Ее поразил другой факт!
Она в волнении откинулась на спинку кресла.
Такого от Ирины Аркадьевны Алла не ожидала! Это что, продолжение издевательств над бедной родственницей?! Насмешка над жертвой науки?! Или что-то другое…
Ирина влетела в гостиную.
– А, Алла! – воскликнула она. – И как я тебе?
– Замечательно, – пробурчала та, видя перед собой рыжеволосую красавицу хозяйку.
– Огненные оттенки пищат этим летом. – Ирина схватилась за свои вьющиеся рыжие локоны. – Так что, милочка, мы с тобой обе пищим! Мы похожи! Правда ведь, Влад?
– Очень похожи, – усмехнулся Владимир, заходя следом за сестрой в гостиную. – Но одна из вас явно красивее. – Он подмигнул Алле.
Алла покраснела, конечно же она нисколько не сомневалась в том, что он говорил именно о ней.
– Да, я страшно красивая! – сказала своему отражению в витраже старинного буфета Ирина.
– Просто жуть, – кивнула Звонарева.