VII
Вниз стремительно хлынули первые капли дождя. Эстаф лежал посреди улицы, без чувств, бледный, как первый снег. Медленно и тяжело приоткрыв глаза, он увидел перед собой небо, затянутое почти черными тучами, и почувствовал невыносимую головную боль. В висках мощно и ритмично пульсировало, словно внутри кто-то невидимый и очень сильный со всей силы бил в огромные японские барабаны вадалко. Лицо Эстафа искажалось от невыносимой боли. Приподняв голову, он огляделся по сторонам в попытке понять, где он. Магазин одежды справа, кафетерий, трамвайные линии под ногами и вереница домов вдоль улицы постепенно вернули ему сознание. Не в силах двинуться Эстаф увидел молодую женщину, направляющуюся к нему. В следующую секунду боль внезапно прошла, но сразу же, не дав отдышаться, ударила с новой силой. Перед глазами Эстафа все почернело, и он отключился. Большая капля дождя упала на лоб и потекла к глазам.
– Эй, вы в порядке? – издалека, затихая, донеслось до уха Эстафа, после чего его разумом овладел сумрак.
В ярко освещенной палате предметы постепенно сфокусировались, и расплывчатый силуэт медсестры, делавшей укол, приобрел нормальные очертания. Эстаф, наконец придя в себя, охрипшим голосом окликнул ее.
– Где я? Что происходит?
– Вы очнулись! Подождите немного, я позову доктора! – ответила удивленная медсестра и побежала по коридору.
Эстаф проводил ее глазами и посмотрел на старика, лежащего на соседней койке. Тот подложил под голову еще пару подушек и принялся гладить свою седую бороду. Заметив, как Эстаф массирует руку после укола, старик решил заговорить.
– Вам больно? – вопрос оказался на удивление неожиданным, отчего Эстаф не сразу воспринял его.
– Простите?
– Вам больно после укола?
– Да, немного затекла рука.
– Я думаю, это несправедливо колоть людям что попало без их ведома.
– Я вас не понимаю, – присев на кровать, ответил Эстаф. – Вы же видите, что вам делают укол!
– Я хотел сказать, что мы не знаем, что именно нам вкалывают.
– Вы не поверите, но это лекарства.
– Да, но лекарства бывают еще и ядом!
– Вы не доверяете медсестрам и врачам?
– Доверяю, – потянул старик, – только это ущемляет права больных. Они должны знать, что им вкалывают в данном случае, или же вскрывать ампулу непосредственно перед пациентом!
– Как в хорошем ресторане с бутылкой вина?
– Почти.
– Если кому и взбредет голову отравить вас, то на ампуле с ядом можно написать что угодно!
– Не спорю, – согласился старик и тут же замолк.
– Вы опасаетесь за свою жизнь или размышления о правах любимая тема разговора? – с улыбкой спросил Эстаф.
– Моя жизнь ничто по сравнению с попыткой сделать мир лучше!
– Да вы философ!
– Может быть… – тихо произнес старик, как будто успел поверить и потерять веру в это утверждение сотню раз.
– Вы сказали о попытке сделать мир лучше…
– Что я сделал для этого? – неожиданно для Эстафа продолжил старик, широко улыбнувшись, оголив желтые зубы.
Эстаф не смог выдавить из себя ничего и просто покачал головой. Его собеседник повернулся на бок, зажал в ладони бороду и пристально взглянул на Эстафа широкими глазами темно-серого цвета. Старик обладал каким-то добрым магнетизмом и редким мужским очарованием. Морщины на его лице, широкая улыбка и мягкий бархатистый голос приковали внимание Эстафа.
– Об этом сложно говорить, в особенности незнакомому человеку. Мне легче сказать, что я не сделал ничего, чтобы сделать мир лучше, чем рассказывать о поступках, в действенности которых вы можете засомневаться, или счесть меня однобоким человеком, не учитывающим тот факт, что своими так называемыми хорошими поступками я, вероятнее всего, сделал также что-то плохое кому-то другому!
– Согласен. Вы можете ничего мне не говорить. Давайте ограничимся лишь искренними ощущениями в то время, когда мы наедине с самими собой.
– Ну, это уже зависит от уровня требования к самому себе и планки, которую мы или нам ставят.
– И какая планка у вас?
– Думаю, высокая. Но мы можем выяснить это лишь в сравнении. А для сравнения нам нужны критерии!
– И для каждого критерия необходима шкала, ведь правда?
– Да, вы правы! Думаю, чем меньше цена деления этой шкалы, тем глубже мы сможем рассмотреть различия и оценить мотивы, толкающие одного на поступок ценой в три деления, а другого – на четыре, учитывая, что делений может быть сотня тысяч!
Эстаф задумчиво отвернул голову и почувствовал, как хочет на свежий воздух. Взглянув на свое тело, на руки, Эстаф с удивлением заметил, что ощущает их как-то странно, как чужие.
– Что с вами случилось? – вдруг спросил старик.
– Вы о чем?
– Почему вы в больнице?
– Не знаю. Я только недавно очнулся. Мне сделали укол, и мы с вами стали говорить. У меня даже не было возможности спросить у сестры, где моя жена и что со мной случилось.
– Вы ничего не помните?
– Я помню, как сидел на концерте. Следующее, что я помню, как лежал на улице.
– Надеюсь, доктор вам расскажет, – произнес старик.
– Как давно вы здесь? – поинтересовался Эстаф и нажал на кнопку пульта с тонким проводом, вылезающим из-под матраца.
– Меня привезли прошлым утром. Вы тогда спали.
– Прошлым утром?!
– Да. Вы здесь по крайней мере уже целые сутки.
В палату вошла миловидная медсестра, а за ним и доктор.
– Как вы себя чувствуете? – спросил доктор.
– Как давно я здесь?
– Вы поступили к нам без сознания четыре дня назад.
– Четыре дня?! – вскрикнул Эстаф. – Что же со мной случилось?!
– Мы взяли кровь на анализ, провели тесты, все показатели были в норме. Для нас было странно, что вы не приходили в себя. Мы не можем сказать точно, что произошло, но считаем, что вы пережили эмоциональный и болевой шок в результате какого-то внешнего воздействия.
– Шок… четыре дня… – тихо и рассеянно выговорил Эстаф, приложив ко лбу запотевшую ладонь. – А где же моя жена? Вы сообщили ей?
– Мы нашли у вас в пиджаке документы и выяснили ваш телефон. Но, к сожалению, никто не отвечал на наши звонки.
– Мне нужно домой! – растерянным голосом произнес Эстаф, одним махом скинув с себя одеяло.
– Вам рано вставать!
– Я отлично себя чувствую, мне надо домой, вы слышите?
– Успокойтесь, пожалуйста. Пока вы находитесь под наблюдением, – пытаясь удержать Эстафа, скомандовала сестра.
– Хорошо, скажите, когда я смогу выйти отсюда?
– Я не могу вам ничего обещать.
– Прошу, доктор, осмотрите меня! Я чувствую себя превосходно, понимаете? – умолял Эстаф.
Сестра положила руки в карманы халата и задумчиво посмотрела на доктора.
– Эй, доктор, – вмешался вдруг старик, – может, он на самом деле здоров.
– Хорошо. Только не вставайте. Я скоро вернусь, – ответил доктор и вместе с медсестрой покинул палату.
– Вы действительно хорошо себя чувствуете? – поинтересовался старик.
– Да!
– Я тоже чувствую себя хорошо, но мне некуда идти. Да и не к кому, – печально произнес старик, и его глаза сделались грустными.
– Вы живете один?
– Да, – чуть слышно произнес старик, словно хотел сказать больше, но передумал.
– Как ваше имя?
– Виланд!
Старик вновь погладил бороду, помассировал лицо, уши и шею и беспомощно опустил руки вверх ладонями, густо и глубоко исчерченными линиями. На мизинце блеснул перстень с темно-бирюзовым плоским камнем, окруженным мелкими камнями.