Глава 6
В понедельник я мучился с бодуна. Я сбрил бороду и отправился по адресу, указанному в объявлении. Редактор – человек с запавшими глазами в обрамлении черных кругов – сидел за столом без пиджака, в одной рубашке. Он выглядел так, словно неделю не спал. В помещении было темно и прохладно. Это был наборный цех одной из двух местных городских газет – той, которая поменьше. Наборщики сидели за столами под включенными лампами и верстали страницы.
– Двенадцать долларов в неделю, – сказал он.
– Хорошо, – сказал я. – Согласен.
Я работал вместе с толстым дядечкой небольшого росточка, с обвисшим брюшком. У него были старинные карманные часы на золотой цепочке, толстые пухлые губы и вечно угрюмое выражение на мясистом лице. Он носил жилет и зеленые солнечные очки. Его моршины не были ни характерными, ни фактурными; лицо наводило на мысли о том, что его сложили, как лист плотной бумаги, в несколько раз, а потом кое-как разгладили. Он носил башмаки с квадратными носами, жевал табак и постоянно сплевывал тонкую струйку коричневой слюны в плевательницу, которую держал под столом.
– Мистер Белджер, – сказал он, имея в виду редактора, которому явно не помешало бы выспаться, – мистер Белджер изрядно потрудился, чтобы поставить на ноги эту газету. Он хороший мужик. Мы были на грани банкротства, а когда он пришел, дела сразу наладились.
Он посмотрел на меня.
– Обычно на эту работу берут студентов.
«Жаба ты, вот кто», – подумал я.
– Я имею в виду, – продолжал он, – что студенты, они же еще где-то учатся. И пока ждут, когда их позовут, могут спокойно читать учебники. Вы где-нибудь учитесь?
– Нет.
– Обычно на эту работу берут студентов.
Я вернулся в свою комнатушку и сел за стол. Комната была маленькая, сплошь заставленная металлическими шкафами с выдвижными ящиками. В ящиках лежали цинковые клише, которые использовались для набора объявлений. Еще там были самые разные штампы с именами и товарными знаками заказчиков. Толстяк с мятым лицом кричал мне: «Чинаски!», и я мчался к нему выяснять, какое именно клише и какой именно штамп нужны ему для набора. Часто меня посылали в наборный цех конкурирующей газеты, чтобы взять у них штампы и литеры, которых не было у нас. Мы тоже одалживали им штампы. Мне нравились эти прогулки. Я нашел одно милое местечко в переулке неподалеку от редакции, где стакан пива стоил пять центов. Толстяк дергал меня нечасто, и я почти не вылезал из пятицентовой пивной, превратившейся в мой второй дом. Толстяк начал по мне скучать. Поначалу он просто недобро поглядывал на меня. А потом все же поинтересовался:
– А где ты был?
– Пиво пил.
– На эту работу обычно берут студентов.
– Я не студент.
– Наверное, вам придется отсюда уйти. Мне нужен кто-то, кто будет здесь постоянно.
Толстяк отвел меня к Белджеру, который выглядел так же устало, как всегда.
– Это работа для студентов, мистер Белджер. Боюсь, этот парень нам не подходит. Нам нужен студент.
– Хорошо, – сказал Белджер. Толстяк утопал прочь.
– Сколько мы вам должны? – спросил Белджер.
– За пять дней.
– Хорошо. – Он подписал какую-то бумажку и протянул ее мне. – Вот, получите деньги в кассе.
– Послушайте, Белджер, этот старый придурок – он настоящая жаба.
Белджер вздохнул:
– Господи, а то я не знаю?!
Я пошел в кассу.