Факел Новороссии. Новороссия – русская судьба (П. Ю. Губарев, 2016)

Новороссия – русская судьба

Новороссия… Новая Россия. Наша судьба.

Сегодня это название не сходит с первых полос газет и с экранов телевидения. И эта книга – о нашей борьбе за Новороссию. О восстании настоящего русского духа. О творении русской истории.

Написать книгу меня попросили мои соратники. Можно смело сказать, что она – плод коллективного творчества многих героев и лидеров Русской весны. Нам нужно было выразить все, что скопилось в наших душах и умах за это непродолжительное, но насыщенное событиями лихое время.

Важным мотивом стало то, что в ходе войны стало быстро искажаться пространство целей. Чтобы удержать перед собой образ и не упустить те изначальные смыслы народного восстания, мы и взялись за столь необычное для себя занятие, как написание книги.

В начале 2014 года слово «Новороссия» ворвалось в текущую реальность, словно сквозь некий туннель, какой-то фантастический портал из славного прошлого. Снова зазвучало имя, которое весь минувший век старательно стирали из национальной памяти. И вместе с ним в развратный наш, не верящий ни во что, бестолково-рассеянный век влетели могучие души Суворова и Ушакова, Румянцева и Потемкина, Екатерины Великой и Павла Первого.

В имени Новороссия сегодня – горящие руины городов. Красный флаг с синим андреевским крестом. Мертвые подбитые танки с поникшими стволами орудий и свернутыми набок башнями. Отчаянные православные бородачи в камуфляже и суровые патриоты-леваки с загорелыми на солнце лицами. Истерзанная металлом земля Саур-могилы, иссеченный осколками и пулями, развороченный снарядами бетон мемориала Великой Отечественной. Трагедии, окровавленные бинты, сутаны разрывов над кварталами Донецка – и неукротимая воля к победе.

Но Новороссия не всегда была такой, читатель. Еще совсем недавно – по историческим меркам – Новороссия была процветающей плодородной землей, славной колосящимися нивами и цветущими садами, гордыми промышленными гигантами и оживленными гаванями. Здесь шумела и бурно развивалась многоцветная, полнокровная жизнь. В университетах и на судостроительных верфях. В мастерских художников и в фабричных цехах. Густонаселенная, щедро напитанная солнцем, омытая синими водами Черного и Азовского морей, пронизанная полноводными реками, Новороссия давала великой стране всё. Уголь и металл. Горы хлеба, сочных овощей и фруктов. Корабли, двигатели и самолеты. Станки и электронику. Сотни видов самых разнообразных машин.

Эта земля была отбита русскими у Османской империи и у ее татарских вассалов. С первых Азовских походов Петра Великого 1695 и 1696 годов Российская империя более века вгрызалась в северный бок Османской Турции. Мы отбили эти территории у свирепых османов, создав у Черного моря, на побережьях лиманов и вдоль течений больших рек край обильный и процветающий. Край, через который текут Дунай, Днестр и Южный Буг, Днепр, Северский Донец, Дон и Кубань. Край, населенный упорными, трудолюбивыми, предприимчивыми, зажиточными людьми с южнорусским говором. Новороссия, тянущаяся широкой полосой от Бендер и Тирасполя на Днестре вдоль Черного и Азовского морей до самого Донбасса и Ставрополья – это воистину жемчужина Русской цивилизации. Сюда, на ее освоение, двигались несколько волн заселения. Здесь бок о бок живут русские (великороссы и малороссы-украинцы), болгары, гагаузы (потомки тюрков-огузов, турок-сельджуков), волохи-молдаване, потомки сербских поселенцев-арнаутов, евреи.

Убери Новороссию из нашей истории – и исчезнет изрядная часть русской национальной гордости. Кого мы вспоминаем, когда разговор заходит о славе русского оружия, о нашем национальном героизме? Об адмиралах Ушакове и Нахимове, об Александре Суворове и Михаиле Кутузове, о героической обороне Севастополя в 1854–1855 и 1941–1942 годах. О не менее героической обороне Одессы и Очакова в 1941-м. О взятии Измаила. О битвах при Ларге, Рымнике, Кагуле, на Кинбурнской косе. Мы вспоминаем об ожесточенных боях у Саур-могилы, когда армии Сталина в августе 1943-го взламывали немецкий Миус-фронт, объявленный железными воротами, запирающими путь русским в Донбасс. И мало кто мог даже вообразить себе, что 71 год спустя там будут идти бои между армией Новороссии и силами необандеровской, «майданной» укрофашистской хунты.

Так вот: вся эта воля, труд и слава – это и есть наша Новороссия.

Сложна ее судьба. Уже в XIX веке когда-то одну Новороссийскую губернию разделили на семь регионов. Бессарабскую, Херсонскую, Екатеринославскую, Таврическую, Черноморскую губернии, Область Войска Донского и Кубанскую область. Старейший университет в Новороссии – Одесский – до 1917 года назывался не Одесским, а Новороссийским. Имя Новороссии жило и живет в названии крупнейшего порта РФ на Северном Кавказе – Новороссийска. В краеведческом музее города Донецка висит карта города 1912 года, только называется карта «План завода Новороссийского общества каменноугольного, железного, стального и рельсового производств (Юзовский завод)». Это и есть Донецк образца 1912 года. Но еще в царской России Новороссия стала скорее историческим названием для нескольких административно-территориальных единиц. Однако Новороссия никогда не была так называемой Украиной.

В аду охватившей страну Гражданской войны 1918–1922 годов образовалась Донецко-Криворожская республика, объединявшая обширные земли Новороссии – кроме Крыма, Ставрополья, Кубани, Одесской и Николаевской областей. В состав республики ДКР вошли территории современных Донецкой, Луганской, Днепропетровской и Запорожской, а также частично Харьковской, Сумской, Херсонской, Николаевской и Ростовской областей. Столицей республики стал Харьков, а позже – Луганск. Но в 1919 году Ленин, заигрывая с украинскими самостийными коммунистами, добился включения земель ДКР в состав будущей Украинской ССР. Тем самым Ленин пытался разбавить украинскую крестьянскую среду рабочим, промышленно-городским населением. По тем же причинам в состав советской Украины передали земли нынешних Одесской, Николаевской и Херсонской областей. (А в 1954 году – и Крым.)

В Советском Союзе и в страшном сне никто не мог увидеть того, что страна будет развалена по границам союзных республик в 1991-м, и Новороссия в большей своей части попадет под власть духовных наследников Мазепы, Петлюры, Бандеры и Шухевича. И впоследствии 23 года искусственно слепленное государство Украина будет создавать миф о тысячелетнем стремлении украинского народа к независимости от Москвы. А потом произойдет Русская весна, сначала в Крыму, потом на Донбассе. Но обо всем по порядку, уважаемый читатель.

В СССР Новороссия поднималась и развивалась. На всю страну гремели достижения Донбасса, Днепропетровска и Кривого Рога, Одессы, Николаева. Да, конечно, не обошли Новороссию и беды той эпохи, но к середине 1980-х эта историческая область отличалась высочайшей степенью развития всего: индустрии, науки и образования, сельского хозяйства. Эти земли выступали как парадная витрина счастливой и обильной жизни великой страны. Были здесь машиностроение, металл и уголь Донбасса, и верфи Николаева, и мощные порты Одессы, Ильичевска, Южного, и развитый индустриально-аграрный узел Приднестровья (Тирасполь), здравницы, виноградники и заводы Крыма, и тучные нивы повсюду. И сады с деревьями, чьи ветви гнулись под тяжестью спелых плодов.

Не было здесь национальной розни. Все жили и работали совместно, делая общее дело. Многолика была та, советская Новороссия. Но само ее имя было забыто в языке официальной власти. Считалось, что это – южная Украина, Ростовская область, Северный Кавказ. Позже это очень дорого обойдется нам.

Расчленение Советского Союза разделило и Новороссию. Но именно в конце 1980-х годов, с первыми порывами истеричного, антирусского украинства (или украинизма, как называет это явление один мой уважаемый соратник), возникает и первое движение за воссоздание Донецко-Криворожской республики. В противовес антирусскому беснованию на Западной Украине и в Киеве. Тогда впервые появляется черно-сине-красный флаг будущей Донецкой Народной Республики.

В ту волну новой русской смуты возникает первый очаг сопротивления чуме русофобии и сепаратизма: ПМР, Приднестровская Молдавская республика, населенная великороссами, украинцами-малороссами и молдаванами. Там люди в схватках 1990–1992 годов дают вооруженный отпор молдаво-румынскому национализму, сначала пытаясь сохранить ПМР в составе Советского Союза, а затем – как независимую республику, которая стремится стать частью Российской Федерации. Увы, Москва пока так и не решилась на это. До сих пор. Но я убежден, что сейчас начинается великий этап русской истории – собирание земель. Именно Приднестровье стало первым оплотом Новороссии, символом русского сопротивления силам Зла, раздробления и деградации. Саму память о Новороссии пытались стереть в национальном сознании. О Новороссии говорили разве что в узких кругах русских организаций да пророссийских исторических кружках.

Донбасс мог бы стать аналогом ПМР еще в 1992-м. Именно летом того года, по преданию, в Москву приезжали первые гонцы из Донбасса, чтобы попасть на прием к президенту Ельцину и предложить ему: поддержите возможное отложение Донбасса от Украины, бьющейся в корчах укронационализма и страшного экономического кризиса. Так, как вы поддерживаете независимость Абхазии и Южной Осетии от русофобской Грузии. Но ельцинскому режиму было на это наплевать. Тогдашняя РФ равнодушно взирала на то, как русских убивают, грабят и насилуют в «новых независимостях». В 1994 году была подавлена и попытка президента Крымской автономной республики Юрия Мешкова отделиться от Украины. Так и не появились тогда еще два очага Большой Новороссии. А ведь их возникновение плюс принятие в состав РФ Приднестровья могли бы разжечь соответствующие настроения в Одессе, Николаеве, Херсоне, Днепропетровске… Однако история не терпит сослагательного наклонения.

Все эти годы Новороссия мучительно пробивалась сквозь каменную плиту саркофага, в которую ее попробовали уложить. Опытный глаз видел, что она подспудно есть. Юго-Восточные области Украины голосовали всегда против самых бандеровских, русофобских сил: это видно по электоральным картам Украины 1991–2012 годов. Этим умело пользовалась бездарная Партия регионов и режим Януковича. (Напомним, что он в 2010-м шел на выборы с лозунгом федерализации Украины, о котором очень быстро «позабыл».) Юго-Восток поддерживал тех, кто стоял за добрые отношения с Российской Федерацией, за федерализацию Украины, за ее неучастие в блоке НАТО, за придание русскому языку статуса второго государственного. Но коли вы посмотрите восточнее, то увидите, что в «российской» части Новороссии (Ростовская область, Кубань, Ставрополье) люди голосовали против отмороженных прозападных, русофобских «демократов» и либералов. Именно там возник феномен кубанского губернатора, батьки Кондратенко, не побоявшегося в конце 90-х заявить о борьбе с мировой финансово-ростовщической мафией и о приверженности русскому национальному патриотизму. Именно о юге РФ с ненавистью говорили московские либералы – как о «красном поясе», как об оплоте патриотизма и казачества.

В «нулевые» годы в Донбассе рождаются общественные движения, выступающие за осознание региона частью Русского мира, создание Донецкой республики, Донбасской Руси. Именно их, восходящий своими корнями к символике «Интердвижения Донбасса» флаг, теперь – знамя ДНР. Именно их активисты ринулись на штурм областной администрации ранней весной 2014 года. Именно из русского движения Донецкого края и вышел автор этих строк, первый народный губернатор Донбасса.

Хотя еще в 2009-м мы казались большинству лишь небольшой группой политических маргиналов. Но идеи, как и мины, могут годами ждать своего часа… И потом двигать народные массы в направлении их реализации. Так и случилось в 2014 году.

Сейчас нас могут спросить: а зачем вы пошли воевать за Новороссию? Что двигало вами весной 2014-го? Почему вы восстали? Чем вас не устраивала перспектива «евроинтеграции» Украины? И зачем вообще возрождать Новороссию?

Что ж, отвечу откровенно. Хотя простого ответа не получится. Итак, соберемся с мыслями.

Причина первая: победивший на Майдане украинский нацизм, ставший по сути государственным проектом. Вы хорошо представляете себе обстановку сразу же после государственного переворота в Киеве 21 февраля 2014 года? Подчеркну: именно тогда, а не сейчас. Вспомните: еще толком не рассеялся дым от пожаров и горящих покрышек, но победители уже принимают закон о фактическом отказе от использовании русского языка как регионального в областях, где «дэржавна мова» не используется. В Киеве открыто шествуют откровенно нацистские молодчики «Правого сектора»: не только с портретами Бандеры, но и с нарезным автоматическим оружием. Они вот-вот хлынут в «неблагонадежные», недостаточно «свидомые» регионы – наводить свои порядки. В Донбасс – совершенно точно. Потому что, с их точки зрения, здесь – «недоукраинцы», люди третьего сорта, азиатчина, москали, «титушки». Бесчинствующие укронацисты начинают крушить советские памятники.

Неужели нам нужно было покорно ждать, когда к нам ворвется это озверевшее быдло? Неужели нам надо было склонить головы перед наследниками даже не гитлеровцев, а их «шестерок», туземных пособников?

Русскому языку на Украине (где на нем, а не на мове, изъясняется половина населения) придумали этакий мутный статус «регионального языка». Вы даже не представляете, как это унизительно! Вместо государственного двуязычия, которое предлагал даже националист Черновол, вводилась система, где наш язык – «региональный». Зато все официальные документы оформляй на «мове», теряя время. Это был сильнейший элемент национального унижения, каждодневного оскорбления.

Все великорусское на Украине планомерно изводилось. Русские школы закрывались. Озвучивание кинофильмов – только на мове. При этом было видно, что сами политики-«украинизаторы» говорят на ней с трудом, что дома они болтают на языке Пушкина, а не Шевченко. Добавьте к этому обливание нечистотами России и русских, возвеличивание пещерных украинских нацистов первой половины ХХ века в школьных учебниках и в трудах самостийных «историков», провозглашение первых людей на Земле украинцами – и вы получите более или менее понятную картину ежедневного оскорбления русских. Да, и что сделала буквально в первые дни власть хунты в 2014 году? Пыталась принять закон о языке, практически запрещавший нашу речь. И только то, что Донбасс поднялся, только тот факт, что даже в силах АТО в основном говорят по-русски, поумерило пыл языковых украинизаторов.

Потому мы и поднялись на борьбу, чтобы остаться русскими. Отстоять свою русскость! Как и приднестровцы, которые в 1990-м восстали против насильственной румынизации, против превращения русских в «черную кость» в тогдашней Молдавии. Время показало нашу правоту очень скоро. В Одессе, где движение «Куликово поле» решило не брать в руки оружие и не захватывать власть силой, а надеялось мирным путем собрать подписи за автономию Новороссии, людей просто сожгли заживо. В Запорожье митинг был жестоко подавлен с применением силы. В Харькове прорусский актив пошел на сотрудничество с мэром Геннадием Кернесом. Наши соратники из других регионов Большой Новороссии сделали большую ошибку: пошли на соглашательский сговор с местной элитой, которая их немедленно предала, а ребята оказались в застенках СБУ.

Была и вторая причина: Киев 23 года обворовывал Новороссию. Мы понимали, что прежней Украине приходит конец. Все годы выморочной «независимости» с 1991 года Киев был вынужден поддерживать существование депрессивных, нищих, но бандеровски настроенных регионов Галичины (и тянущихся за ними регионов Центра) за счет дотаций из регионов Новороссии – Юго-Востока. Мы не обращали внимания на официальную статистику, которая показывала убыточными и Донецкую, и Одесскую области! Ведь многие налоги платились через головные офисы в Киеве, как бы не из областей Юго-Востока. Но всем известно, что на самом деле средства на содержание остальной Украины дают машиностроители, металлурги, горняки, химики, портовики, аграрии именно Новороссии.

Эта порочная схема обрекала «самостийную» на вечный кризис: регионы Новороссии (Юго-Востока) не могли развиваться, потому что им приходилось тащить на себе нищие области центра и запада Украины. Помимо того приходилось кормить олигархию в лице Ахметова и ему подобных. Оттого наши предприятия старели и теряли конкурентоспособность (ресурсов-то не хватало!). Мы напоминали малокровных, которых заставляли еще и кровь свою переливать.

Победивший «евромайдан» стал сигналом второго этапа деиндустриализации Украины, полного превращения страны в крестьянско-сырьевой придаток сытой Европы. «Евромайдан» нес нам угрозу разрыва экономических связей с Россией, разорение наших предприятий из-за непосильных затрат на «евроинтеграцию», забивал их потоком европейских товаров. Украина и так тяжело заплатила за открытие своих экономических границ после вступления в ВТО при Ющенко! А это означало одно: мы разоряемся – но из нас продолжат высасывать последние соки. И нам надо было покидать этот «корабль дураков», чтобы просто выжить. Иначе нас ждала неменуемая медленная мучительная гибель.

Вы знаете, почему жители Западной Украины и люмпен-интеллигентщина городов западнее Донбасса считает нас какими-то запойными недочеловеками, генетическим мусором, безмозглыми тушами? Почему они мнят себя креативными, утонченными, культурными пассионариями, а нас – безропотными, туповатыми невольниками? Потому что мы – действительно другие. Мы, русские Донецкого угольного бассейна, не выходили на шумно-балаганные митинги «украинствующей демократии» в конце 1980-х. Мы не летели на яркие политические приманки, как легкомысленные мотыльки. Потому что мы, в отличие от безответственной интеллигентщины и городских бездельников, – люди дисциплины и системы. Наша жизнь несколько поколений была вписана в жесткий индустриальный ритм. Мы всегда были воинами промышленности, организованными почти по-армейски. Ибо от нашего труда и собранности зависела жизнь огромной страны, жизнь других людей. Нам было некогда ходить на митинги и бузить, потому что наши горные выработки могли быть затоплены подземными водами, наши металлургические печи могли застыть и навсегда выйти из строя. Срывая работу машиностроительных заводов, мы могли привести к остановке производств по всей огромной державе. От кузнечно-прессового оборудования Новокраматорска зависела тяжелая и средняя индустрия всего СССР. Удобрения химиков Северодонецка ждали поля одной шестой части суши. Потому мы были дисциплинированной, привыкшей к организации промышленной армией. Цеха и шахты наши – это полки, заводы – дивизии, производственные объединения – армии.

По психологии мы, донецкие русы, ближе к уральским русским, потомственным заводчанам, нежели к жителям Западной Украины, нежели к полтавским селянам. Мы преданы своим предприятиям, они – смысл нашей жизни. Кстати, и в РФ либералы-«демократы» презирают уральцев, еще в 1992-м обозвав их крепостными. Да, наши достоинства имеют продолжение в виде недостатков. Так сказать, есть тут и обратная сторона медали. Дело в том, что поколения жизни в Индустриальной цивилизации приучили нас вере в своих командиров – директоров заводов и шахт.

Когда СССР разрушили, директорат и хозяева воспользовались нашей привычкой к дисциплине и системе. Потому Донбасс так долго пробуждался. Потому бойцы «Беркута», которых до событий на Майдане у нас, в Донецком бассейне, считали просто «мусорами», с началом укронационалистического переворота в наших глазах стали собратьями, дисциплинированными «системщиками». И мы их поддержали, приняли. Вызвав дикую ненависть новых бандеровцев, архаичных националистов-укропитеков. Они-то думали, будто мы покорно примем их власть, как бессловесный скот. Они-то мнили себя пламенными пассионариями, а нас – генетическим шлаком, рабочим быдлом, «ватниками».

Но они просчитались!

Как только донецкие русы взялись за оружие, как только поднялись против последышей Бандеры с извлеченными из белых хранилищ Соледара дедовскими противотанковыми ружьями и карабинами, все эти западноукраинские пассионарии предпочли охранять Майдан в Киеве, куражиться во Львове и Тернополе, отсиживаться по прикарпатским своим хуторам, бегая от повесток из военкомата. Даже мобилизовать в ВСУ легче всего оказалось местную, украинскую «вату» – жителей остальной Новороссии. Людей Индустриальной цивилизации, а не карпатских сел. Что, конечно, горько видеть.

Но мы гордо несем знамя русских Донецкого кряжа! И не намерены подчиняться укронацистам, этим детищам сырых схронов, одержимых ненавистью ко всему, что для нас свято…

Восставая, мы весной 2014-го надеялись, что Россия не бросит нас, как не бросила Крым.

Но – переведем дух – не только всё это нас воодушевляло. Мы думали и о гораздо большем.

Мы, русские патриоты, считаем, что русский народ состоит из трех ветвей: великороссов (Петровых-Ивановых), малороссов-украинцев (Петренко-Иваненко) и белорусов (Петровичей-Ивановичей). Мы не признаем сведние русских только к великороссам и того искусственного разделения нашего народа, что проходило в течение всего советского и постстоветского периодов нашей истории. И если посмотреть внимательно, то жители Донбасса, как и Северного Причерноморья, практически такие же, как и живущие в РФ русские-южане. Например, на Кубани и на Ставрополье. Или в Белгородской и Воронежской областях. Да на Брянщину поезжайте! Там – то же фрикативное, взрывное «г» в речи, хэканье! Немецкие оккупанты в 1941–1943 годах вообще зачислили Брянщину в «рейхскомиссариат Украина». Мы – юго-западная ветвь русского народа, и всегда это помнили.

Приднестровье, Крым и Донбасс – это фантомные боли Новороссии, боли разделенного единого русского народа. Мы считаем искусственно созданной ту украинскую национальную идентичность, сделанную как антипод России и русскому народу. Убери из украинского национализма русофобию, и в его содержательной сути не останется камня на камне. Искусственная враждебность к России и русским части украинского народа лишь подтверждает успешность работы наших геополитических врагов.

Распад Союза и «либеральные рыночные реформы» принесли ад. Деиндустриализацию, нищету, дикую коррупцию «элит», чудовищное социальное расслоение и вымирание коренного населения. Собственность досталась малочисленной группе олигархических кланов, которые и получили власть над обездоленным большинством. Те самые, которые грабили мою страну, когда мы готовили свои школьные домашние задания при свечах, потому что электричество давали почасово. Возникла совершенно тупиковая «модель», где участь большинства – угасание и дегенерация под пятой Великих Регрессоров. Причем жить приходится в мировом захолустье, в сырьевых придатках Запада, имея колониально-зависимую финансовую систему и «элиту», работающую «вахтовым методом». Лишь бы выжать прибыли из погибающих территорий – и удалиться на Запад, в «приличное общество», предварительно закупив там недвижимость и собрав приличную сумму денег на банковских счетах.

Закройте глаза и вспомните те тысячи встреч и разговоров, начиная с 1991 года, что случились с тех пор. Вспомните свой личный опыт. Воскресите в памяти то, сколько за эти годы было разорено, распродано за бесценок, раскурочено, разгромлено. Везде – в науке, промышленности, в сельском хозяйстве. Как будто нашествие орды варваров прокатилось по нашим землям! Сколько трудов многих поколений было пущено по ветру, сколько миллионов судеб изломано.

Став «независимой», Украина превратилась в злосчастный край, в территорию деградации и одичания.

Как хорошо написал Владимир Корнилов еще в 2011-м, на двадцатилетний юбилей «незалежности» Украины, ни разу с 1991-го ВВП «свободной» Украины не приблизился к ВВП советской союзной УССР 1990 года. Электроэнергии было в 2009-м произведено на 41,8 % меньше, чем под игом империи. Мяса – на 56 % меньше. Молока – на 52,6 %. Производство сахара-песка рухнуло на 81,2 %. Сахарной свеклы – на 77,3 %. И это на Украине, которая всегда славилась как очаг русского сахароварения – что при царях, что при Советах. Самостийники орали, что москали в империи-СССР отнимают у них колбасу. Пожалуйста! Если в 1990 году УССР произвела 900 тысяч тонн колбас, то «независимая» Укропия в 2010 году – 281 тысячу тонн. На 68,78 % меньше. Интересно, кто теперь съел украинскую колбасу-то?

В 1991 году скаженные самостийники бегали по улицам и голосили, что по добыче угля, железной руды, выплавке стали и производству сахара Украина на рубеже 1989–1990 годов прочно занимала первое место в Европе. И вот им досталась почти четверть всей промышленности СССР. Как же независимая Украина распорядилась всем этим?

Текстильная индустрия к 2009 году почти умерла: по отношению к 1990 году на 92,8 %. Выпуск обуви – на 89,6 %. Цемента стали делать на 58,2 % процента меньше, чем тогда. Производство стали упало на 67,6 %. Что стало с производством готового проката? По итогам 2010 года – минус 38,5 % к 1990 году. Аммиака произвели на 15,7 % меньше.

Погибло знаменитое когда-то тракторостроение: падение достигло 98,6 %. Уничтоженным оказалось станкостроение: минус 99,7 %. То же самое – с кузнечно-прессовым оборудованием (минус 99,6 %). Производству холодильников повезло: падение составило «лишь» 46,5 %. Зато выпуск стиральных машин пал на 79,2 %.

Когда-то на западе Украины, во Львове, делали телевизоры. В 2009-м их производство упало практически полностью: на 93,7 % по отношению к 1990 году. На 91 % сократился выпуск грузовых автомашин. Ну, а ввод в строй жилых домов уменьшился на 63,3 %.

Минеральные удобрения? Их производство в 2010 году по отношению к 1990-му пало на 52,5 %, с 4 миллионов 815 тысяч тонн до 2,285 млн тонн. В 1989 году советская Украина произвела 126 самолетов. Лучшее достижение «свободной» Украины – 9 лайнеров КБ Антонова в 2013-м. А так – один, шесть, четыре машины в год…

Чего теперь производится больше, чем при «русской оккупации»? Подсолнечного масла (рост в 2,8 раза) и зерна – примерно на четверть. Но этим страну не накормишь, работы всем не обеспечишь. Став хлебно-подсолнечной колонией Запада, советского уровня жизни не вернешь.

Став «независимой», Украина пережила десять страшных лет экономического падения. Ее ВВП снизился до 40,8 процента к 1990 году. И только в 2000-м начался рост. Лишь к 2008-му самостийная смогла дорасти до 74,2 % от ВВП Украинской ССР девяностого года. Однако разразившийся кризис отбросил ее на пять лет назад. Это не государство – это катастрофа. К 2013 году положение в экономике самостийной продолжало быть плачевным.

«…Андрей Новак, занимающий должность председателя Комитета экономистов Украины, рассказал о снижении ВВП украинской экономики: по экономическим показателям – в два раза по сравнению с 1990 годом. Заметно существенное падение производства главенствующих в экономике страны товаров.

Статистика, приведенная Новаком, показывает: на сегодняшний день в Украине наблюдается сокращение производства стали в 2 раза по сравнению с 1990 годом. Производство алюминия и чугуна упало в 1,5 раза. За 22 года во всех сферах украинской экономики наблюдается средний спад в 1,5–2 раза, а в некоторых достигает разницы в 10 раз. Негативная статистика присуща и аграрному сектору. Единственное его подразделение, примерно держащееся на уровне 1990 года, – это птицеводство. Также не было замечено существенных изменений в фармацевтической сфере…»[1]

В 90-е годы было потеряно более 40 % основного капитала, объем ВВП упал на 60 %, инвестиций в основной капитал – на 80 %. То есть республику просто эксплуатировали на износ, ничего в нее не вкладывая. Доктор экономических наук профессор Василий Найденов в 2013, предвоенном, году бил тревогу. Он сравнивал то, как шли дела после гибели СССР на Украине и в гораздо менее богатой Белоруссии.

Итак, ВВП Беларуси сначала понизился на 20 %. Однако уровень 1990 года преодолен белорусами еще в первые годы нового века. В Белой Руси сохранены и работают все предприятия, в том числе сельскохозяйственные. Появилось много новых, практически нет безработицы (0,6 %). Беларусь добивается более высоких экономических показателей. По данным 2010 года, ВВП на душу населения в Беларуси – 12,3 тыс. долларов США, рост по сравнению с 1995 годом – в 2,9 раза. А на Украине – 6 тыс. долларов США, рост по сравнению с 1995 годом – 1,5 раза. Средняя заработная плата на 2010 год в Беларуси – 544 долларов США, на Украине – 394 доллара США.

При этом экономика Украины не развивается. По словам Найденова, во всех странах в периоды экономических трансформаций происходил бурный рост (СССР, Германия, Япония, Китай и др.). Ничего подобного нет на Украине. После катастрофического спада 90-х годов идет вялый рост при обеднении структуры экономики. То есть экономика самостийной становится все более примитивной и сырьевой, низкотехнологичной. Это и есть «движение в лоно европейской цивилизации»?

Валовая добавленная стоимость, созданная в промышленности Украинской ССР в 1991 году, составляла 36 % ВВП, а в 2010 году в незалежной – 27,1 %. Машиностроение и металлообработка в объеме промышленной продукции в 1991 году составляли 26,4 %, в 2011 году – 11,6 %; легкая промышленность в 1991 году – 12,3 %, в 2011 году – 0,7 %. Исчезло или доживает последние годы множество высокотехнологичных отраслей: самолетостроение, судостроение, турбины, синтетические алмазы и инструменты из них, электронные приборы и др. Низко пала и не растет доля высокотехнологичной продукции в промышленности (5-й и 6-й уклады составляют только 4,1 %). Украина теряет доходы даже на транзите нефти и газа, трубопроводные системы которых остались от СССР. Транзит нефти сократился до 25 % мощности, транзит газа – наполовину, и они продолжают падать.

– Подобного разрушения не было даже в результате войны. Уже через 10 лет после Великой Отечественной, в 1955 году, объем промышленной продукции УССР был в 2,2 раза больше довоенного уровня. В 2013 году исходные объемы еще не достигнуты, с момента обретения независимости прошло 22 года! – заявил тогда профессор Найденов.

Соответственно, уменьшилось потребление продуктов животноводства на душу населения – мяса и мясопродуктов с 68 кило на человека в 1990 году до 51 кг в 2011. Молока и молочных продуктов – с 373 до 205 кило. Падает капиталооснащенность сельского хозяйства: число тракторов упало с 495 тысяч в 1990 году до 147 тысяч в 2011-м. Зерноуборочных комбайнов – с 107 тысяч в 1990 году до 32 тысяч в 2011-м. Грузовых автомашин – с 296 тысяч до 101 тысячи. По сравнению с 1990 годом на 82 % сократилось поголовье крупного рогатого скота: с 24 623 тысяч голов до 4426. На 69,2 % пало поголовье коров – с 8378 до 2582; свиней – на 62 % (с 19 427 до 7373); овец и коз – на 79,3 % (с 8419 до 1739).

Ох, какое славное «освобождение от Империи» вышло! «Самостийный рай» обернулся нищенским прозябанием, голым задом. Не зря Украина стала этаким «белым Таджикистаном», поставщиком гастарбайтеров и проституток. В. Корнилов издевательски писал:

«…В 1991 году нас убеждали, что Украина, перестав кормить „империю“, заживет богато и счастливо, став „житницей Европы“. Может, ностальгия по колбасе за 2,20 кому-то покажется сейчас смешной, но ведь и митинги за независимость проходили под неизменным лозунгом „Хто з’їв моє м’ясо?“ „Империи“ вроде бы нет уже 20 лет, но за эти два десятилетия производство украинского мяса упало на 56 %, и мы теперь его импортируем. Так кто его съел-то уже без „империи“? А как получилось, что в 1990 г. УССР производила 6,8 млн тонн сахара, а в 2009 году – уже 1,3 млн? Или это враги независимости втихаря сжевали все сладкое в этой стране?

Ну кто может объяснить, почему задавленная колониальным гнетом Украина могла производить 1210 млн кв. м ткани, а ближе к 20-летнему юбилею сподобилась всего на 87 млн? Почему в 1990 году здесь производилось 106 тыс. тракторов, а в 2009 году – лишь 1,4 тыс.?

Кто-то, конечно, может усмехнуться, вспомнив качество отечественной одежды или тракторов. Однако надо понимать, что за этими катастрофическими цифрами – не просто падение производства. За ними – закрытие сотен предприятий, потеря тысяч, десятков тысяч, сотен тысяч рабочих мест, а с ними и надежды когда-нибудь получить работу в этой стране. Что уж удивляться, что многие жители гордой и независимой Украины надеются лишь на одно – устроиться хоть кем-нибудь хоть где-нибудь за границей.

Неужели кто-то думает, что учитель из Жмеринки, пытающийся получить работу ассенизатора в Польше (из которой в свою очередь учителя уехали ассенизаторами в Англию), или медик из Дебальцево, рискующий всем, но остающийся в бомбимой со всех сторон Ливии, ностальгируют по СССР, вспоминая только свою „веселую молодость“? И неужели кто-то думает, что 18-летний гражданин Украины будет уважать свое государство, видя, как его мама, человек с двумя высшими образованиями и десятилетиями педстажа, валится с ног от усталости, подрабатывая после украинской государственной школы еще уборщицей и ночным вахтером, чтобы оплатить образование сына?! Образование, которое всё равно не даст ему работу! С какой же стати ему любить это государство, не любящее ни его, ни его маму? Так только ли в „воспоминаниях“ о счастливом детстве 60-летних дело?»[2]

Это было написано в 2011-м, но строчки о Дебальцево оказались пророческими. Чем больше проваливалась экономика «укропства» с 1991 года, чем беднее становились «новые европейцы» – тем больше расцветала коррупция и тем шизофреничнее, яростнее становилась антирусская пропаганда. Все беды валились на Россию, на СССР, на Российскую империю.

Зайдя в тупик, власть Януковича возжелала добывать новомодный сланцевый газ в Донбассе. С помощью транснациональной компании «Шелл». На восьми тысячах квадратных километров. При этом правящим обезьянам даже не пришло в голову: а как истыкать нашу землю массой скважин-дыр? Как закачивать в них море воды для гидроразрыва пластов? Ведь любой специалист скажет, что дебет скважин при такой добыче падает в течение нескольких лет до нуля. Зато грунтовые воды отравляются.

В 2005 году самостийники совершили еще один идиотский шаг: втолкнули бедствующую республику во Всемирную торговую организацию, ВТО. Ну как же! Это же дорога на Запад, в Европу и в евроатлантическую цивилизацию! И вот ради единения с западной цивилизацией, ради погони за какими-то «европейскими ценностями» самостийники ввели согласованные с ВТО таможенные тарифы на импорт. Как и следовало ожидать от евроукраинцев, рвущихся в Европу любою ценой, они оказались в 2,5 раза меньшими, чем в среднем в ВТО. Из-за этого импорт стал преобладать над экспортом, бюджет Украины лишился больших доходов, внешняя торговля стала хронически убыточной. Ежегодно Украина стала терять на этом до 1,5 млрд долларов. То есть во имя химеры «евроинтеграции» самостийные бонзы принесли в жертву национальные интересы. Кто там мечтал сделать Украину аграрно-сырьевым придатком Европы? Гитлер. Изучите его застольные беседы, они изданы. А тут «вожди самостийности» сделали то же самое добровольно. Никаких дивизий оккупантов не понадобилось.

В сентябре 2012 года Украина, буквально разоряясь, обратилась было в ВТО с просьбой пересмотреть почти 270 тарифов, но получила дулю: отрицательный ответ. В 2011 году отрицательное сальдо по внешней торговле составило 14,2 млрд долларов. В том же году состоялось футбольное Евро-2012, куда власти вбухали 15 млрд долларов. Так сказать, в рамках пути в Европу. Но эти вложения в пинание мяча оказались совершенно неокупаемыми. Огромные бессмысленные затраты потянули и без того хилую экономику несчастной страны на дно. Довели ее до порога долгового краха.

Таким образом, уже к 2013 году Украину столкнули в новый виток кризиса. Еще без всякой войны.

Но нацистам-укропитекам и этого оказалось мало. Абы не с москалями! Они взяли курс на экономическую ассоциацию с Евросоюзом. Их не останавливало то, что в условиях ассоциации с ЕС предусматривается дальнейшее сокращение и обнуление защитных таможенных тарифов Украины. То есть реальный сектор республики практически уничтожается, она превращается в чистого поставщика сырья и живого товара: гастрабайтеров и проституток.

Почему для Украины ассоциация с ЕС – это смерть? В проекте договора об ассоциации с ЕС для Украины (который Янукович сначала составил, а потом принялся тормозить) предусмотрено понижение и обнуление таможенных защитных ставок, ограничение экспорта украинских товаров, введение жесткой системы технических, санитарных, организационных и прочих нормативов вплоть до изменения колеи железных дорог, ограничения деятельности на энергетических рынках и т. п. Кроме того, существует разница в тарифах. Так, на экспорт свинины из Украины тариф 10,2 % + 93 евро за 100 кг, а из ЕС – только 5 %. Масло сливочное в Европу – 189,6 евро за 100 кг, а на Украину – 10 % со снижением на 5 лет. Сардины в Европу – 23 %, на Украину – 0 %. Тариф на пшеницу в Европу – 94 евро за тонну при ограничительной квоте 950–1000 тысяч тонн и на кукурузу – 94 евро за тонну и квоте 400–650 тысяч тонн. Кроме того, европейские производители получают субсидии, которые для Украины ограничиваются и запрещаются. По металлопродукции из Европы на Украину устанавливается нулевая пошлина, а с Украины – произвольная.

Как известно, эпопея с евроинеграцией кончилась государственным переворотом и гражданской войной. В результате нее падение экономики составило за полтора года примерно тридцать процентов. То есть сошедшая с ума Украина вернулась в дикую нищету образца года этак 1997-го.

Правда, укропитеки-бандеровцы продолжают тешить себя и легковерную паству свою россказнями о том, будто бы после победы над «ватой» Украина ка-ак рванет вперед в развитии! Станет новым Китаем! Потому что люди украинской расы (ее открыли «свободовцы») якобы намного трудолюбивее и умнее «москалей-кацапов». Они упорно не желают понимать, что Украина была процветающей в СССР именно благодаря тому, что являлась частью огромной страны. Участницей громадных проектов развития Советского Союза, Империи. Как только такого громадного рынка не стало, все на Украине покатилось вниз.

Пришло самое страшное: деиндустриализация. Что это такое? Поясним для тех, кто этого не понимает. Когда на Украине работали заводы, фабрики и агрохозяйства, они не просто давали изделия, энергию, товары и еду. Нет! Они создавали цивилизацию. От их доходов содержались больницы и поликлиники, детские сады, школы и вузы. Дома отдыха и санатории. Библиотеки. Культура и искусство. Благодаря работающему реальному сектору жили университеты, институты, техникумы-колледжи – ибо заводы, фабрики и агрохозяйства жадно требовали квалифицированных специалистов. Они давали работу прикладной и даже фундаментальной науке. Можно сказать, что труд заводов, шахт и мирных пашен позволял жить городам и селам, давая им средства на содержание обширного коммунального хозяйства, транспорта, местной энергетики. Миллионы людей, зарабатывая деньги на производстве, выступают как хорошие покупатели, способные тратить деньги не только на товары, но и на отдых, на поездки и развлечения. Не зря экономисты говорят, что рядом с работающими крупными предприятиями развивается малый и средний бизнес. А не наоборот!

Как только банда самостийных политиканов и олигархов своими «реформами» и разрывом связей с Россией уничтожила огромную часть украинского реального сектора, пришли не просто нищета и безработица. Пришел конец цивилизации и вообще человеческой жизни! Без питательной почвы в виде работающих предприятий стали чахнуть, словно растения с оторванными корнями, наука, образование и культура. Начало ветшать коммунальное хозяйство городов и сел. Стала нищей медицина. Казна лишилась доходов, стала безобразно малой для такой большой республики. Образовались миллионы людей с мизерными доходами – не может развиваться малый и средний бизнес, сфера услуг. Миллионы людей стали уезжать в поисках лучшей доли за кордон, лишая государство налоговых поступлений. Украина влезла в неоплатные государственные долги.

Что толку от того, что рынок наполнился заграничными товарами? Ведь для их покупки нужны деньги. А где их взять народу, коли работы нет, а если и есть – то за жалкие гроши?

Пришедшие новые хозяева-олигархи отобрали себе те средства, что в СССР шли с предприятий на дома отдыха, санатории, детские сады и поликлиники. Ведь у заводов была своя социальная инфраструктура! Так же, как и сельские хозяйства содержали школы, деревенскую медицину, дома культуры. Все это сбросили как «непрофильные активы», чтобы не уменьшать барыши хозяев. К чему это привело? Не просто к катастрофе, а к настоящему вымиранию Украины. Люди слишком нищи, чтобы рожать детей, на одну семью на Украине приходится полтора ребенка. Тогда как для простого воспроизводства (чтобы нация не старела и не вымирала) надо как минимум 2,1 ребенка в среднем. А еще лучше – трое детей, чтобы компенсировать ужасающий спад рождаемости в 90-е годы. Да что там спад рождаемости! Нищета и безнадега тогда выкосили миллионы совсем не старых людей! То был настоящий геноцид.

На момент провозглашения «независимости», в 1991-м, население Украины составляло 52,2 млн человек. Сегодня – 45 млн. Институт демографии и социальных исследований прогнозирует до 2050 года падение численности населения до 36 млн. То есть за годы «свободы от империи» вымерло 7 млн человек! Это какой-то «незалежемор». Наши источники говорят, что фактическое население Украины уже в 2012 году было не более 38 млн – поскольку 7 млн душ уехало из страны на заработки. Хотя на бумаге они и продолжали числиться как живущие в республике.

Вот что принесли с собой «независимость» и деиндустриализация на несчастную Украину. И массовое помешательство, и вымирание, и болезни, и разгул дикого националистического мракобесия…

Когда мы слышим слово «бандеровец», традиционно представляем забитого парня из карпатского хутора, прячущегося в схроне и дурно пахнущего. Этот образ пришел к нам из советского кинематографа, а дальше история обрывалась. И если о русских эмигрантских организациях сняли «Ошибку резидента», «Кортик» и другие советские детективы, то об украинской диаспоре, заселившей в послевоенные годы страны Северной и Южной Америки, Западной Европы и Магриба, мы знали лишь по фамилиям хоккеистов НХЛ. Между тем украинцы, или, как их называют в западных шпионских кругах, «юки», в годы холодной войны играли одну из ключевых ролей в организации глобального ультраправого подполья, действовавшего под зонтиком спецслужб НАТО и призванного противостоять коммунистам в случае опасности прихода последних к власти в Западной Европе и Латинской Америке.

Очевидно, что и после распада СССР эти организации не исчезли и продолжали действовать на территории Украины. Смысла в них вроде и не было, но они присутствовали, и это факт. В подобном положении в свое время оказалась «Аль Каида» – после ухода советских войск из Афганистана смысл в созданном ЦРУ монстре пропал, и американцам пришлось потратить десятилетие, чтобы поменять формат агентурных сетей, зачистить отработанный материал и лишь затем представить миру усовершенствованный проект Исламского Государства.

Однако вернемся к бандеровцам как одному из ключевых звеньев неонацистского проекта. Так, соучредителями Всемирной антикоммунистической лиги – организации, координируюшей транснациональное ультраправое подполье, стали генерал Чан Кайши и ОУНовец-бандеровец Ярослав Стецько. Учреждение этой организации стало переломным моментом для коллаборационистской миграции, на тот момент запуганной фильтрационными службами. Интеграция в масштабный проект западных спецслужб позволила им не только отбелить свои биографии и начать новую, но позволило укрепить национальные общины, главенствующую роль в которых стали играть представители бандеровских организаций. Таким образом, жизнь нескольких поколений украинской диаспоры – внеклассное образование, спортивные секции, летние лагеря – прошла под присмотром бандеровских кураторов.

Ежегодно Гарвардским университетом в рамках летней программы Центра исследований Украины (Украинские студии) проводится Летняя школа, участниками которой оказываются студенты из США, Канады, Украины и стран бывшего СССР. Очевидно, значительная часть представителей американского континента попадает туда через инфраструктуру бандеровских (диаспорных) программ, а опыт и знания, полученные в Гарварде, в дальнейшем капитализируются для продвижения в сфере политологии, социологии и других «либеральных искусств», как в академии, так и практической сфере – политике, консалтинге, пиаре, СМИ.

Но это в США и Канаде. Украинское диссидентское движение в УССР позднесоветской эпохи не контактировало с бандеровскими кругами, а тема коллаборационизма была жестко табуирована. Поэтому в перестройку, когда джинн украинского национализма вырвался наружу, «Народный Рух», «Украинская Республиканская партия» и другие родоначальники национализма на Украине всячески отмежевывались от Бандеры и бандеровщины. Красно-черное знамя использовалось лишь экстремистами из УНА-УНСО, на тот момент возглавляемой Дмитрием Корчинским. И пока умеренные представители советских научных и творческих элит формировали новый украинский политикум, радикалы создавали субкультуру наемников частных армий, ездили воевать в Приднестровье, Закавказье и на Кавказ, создавали местного масштаба организованные преступные группировки. Позднее, вследствие появления на Украине иностранных фондов, они взяли на себя и львиную долю бюджетов под развитие институтов гражданского общества и новых СМИ.

Ползучая бандеризация полностью устраивала украинские власти, которые, несмотря на партийно-хозяйственное происхождение, видели соперников лишь в конкурирующих олигархических группах и немножко на левом фланге. Поэтому ничего предосудительного в том, что патентованный неонацист Дмитрий Корчинский стал ведущим политических программ, занимаясь бесконечным оправданием всевозможных преступлений против человечности, они не замечали. Как не замечали проблемы русского языка и русскоговорящих регионов правозащитники. Де факто, у националистической и номенклатурно-олигархических элит Украины сформировался негласный консенсус – мы спокойно решаем дела, вам – гуманитарная сфера.

Даже возникновение парамилитаристских структур не пугало власти. Банды они не создавали. Многие пополняли вооруженные силы, работали в охранных фирмах, малом бизнесе. То есть вели вполне добропорядочный образ жизни. Активный отдых, единоборства и страйкбол запрещены не были. Бандеровские организации значительно пополнили ряды украинского офицерства – западные партнеры способствовали их карьерному продвижению, выбирая из числа кандидатов на участие в стажировках и международных миротворческих миссиях. Кстати, украинские военные, во время Майдана заявлявшие об антиконституционности применения армии против сограждан, сегодня бомбят Донбасс из всех имеющихся в наличии видов оружия. Украинская армия поддержала переворот безоговорочно. Не прозвучало ни одного голоса протеста. Ни один генерал не подал в отставку. Это очень важно для понимания глубины проработки Украины иностранными спецслужбами.

В девяностых бандеровцы, как всякая системная и контролируемая извне система, нагуливали мускул, а во главе националистических движений оставались «няшные шевченковеды» и гламурные дипломаты. Переломным моментом стала гибель Вячеслава Черновола, за которой последовал раскол Народного Руха и появление объединяющего националистический лагерь лидера – Виктора Ющенко. В этот момент страна впадает в фазу политической турбулентности – убийства в среде украинских элит и полуэлит начинают носить не экономический, а политический характер, начинаются массовые протестные движения. Изначально протесты социально ориентированы, но быстро перехваченны националистами благодаря почти стопроцентному присутствию в СМИ. Бурно развиваются электронные СМИ. На волне скандалов они начинают теснить традиционные, при этом, согласно украинскому закону о СМИ, они не несут никакой ответственности за достоверность размещаемых материалов.

Но самое страшное, что на Украине фактически не осталось никакой другой общественно-политической мысли. Сторонники СССР находятся в глубоком подполье, а никаких других идей украинские гуманитарии так и не произвели. Очевидно, в силу бандеровской ангажированности распространителей грантов. Сегодня даже банкиры с тремя паспортами называют себя «жидобандеровцами». А если серьезно, то масса антивоенных выступлений и протестов против мобилизации обусловлена не отсутствием недовольных, а отсутствием идеологического базиса, обязывающего гражданина открыто отстаивать свою жизненную позицию. Закономерным был и приход бандеровцев к власти на Украине. Природа не терпит пустоты, и какой бы по своим качествам ни была субстанция, пустоту она обязательно заполнит.

Между тем, денацификация Украины невозможна без уничтожения бандеровского движения или, по крайней мере, его маргинализации. Слишком уж бескомпромиссна его идеология, слишком управляемы извне его структуры. А значит, стать конструктивной силой обществено-политического процесса они в принципе не способны. Более того, бандеровская идеология разрушительна для самих украинцев и несет только войну, национальные чистки, криминализацию экономики, разорение и усиление зависимости от западных спецслужб. Но как бы ни развивались события на Украине, победа над бандеровщиной возможна лишь при наличии идеологической альтернативы. А еще очень важно понимать, что шапкозакидательское отношение к проблеме бандеровщины уже погубило президентов Кучму и Януковича. Необходимо уяснить, что кучка разрозненных, враждующих между собой политических организаций и молодежных группировок – это единая структура, щедро финансируемая из-за рубежа и оттуда же координируемая. Образованная, активно действующая во всех сферах и обученная всем современным технологиям – конспирации, коммуникации, отношениям с общественностью. Наша победа не будет легкой, но она обязательно наступит – бандеровская идеология чужда подавляющему большинству граждан Украины и враждебна в отношении большинства ее регионов. А значит, никакая поддержка извне не обеспечит возможность кучке радикалов до бесконечности третировать абсолютное большинство своих сограждан.

Весной 2014-го, начав драться за Новороссию, мы мечтали создать новое Русское государство, свободное от олигархии и коррупции. От яда прошлых лет. Государство с подлинным народовластием. Такая Новороссия должна круто изменить историю Русского мира.

Нам виделась сильная, процветающая Новороссия, которая освободилась от выплаты дани Киеву и олигархам. Которая благодаря этому дышит полной грудью, строится, развивается, поднимается. Здесь процветают промышленность, порты, сельское хозяйство. Города и университеты. А рядом лежит на боку издохшая от экономического коллапса необандеровская Украина. Которую мы в итоге и освобождаем. Мы видим наши знамена над освобожденным Киевом.

Нас окрыляла великая мечта о воссоединении русских земель! Мы считаем, что Донбасс положит начало русскому Рисорджименто – как называли воссоединение Италии бойцы армии Гарибальди за полтора века до нас.

И мы зажгли факел Новороссии…