Глава 10
Сашка с трудом разлепил один глаз и попытался определиться в пространстве. Первое, что выяснилось – он лежал носом в подушку. Видимо, поэтому ночью было так трудно дышать и снились какие-то кошмары. Парень, кряхтя, перевернулся на спину. Руки и ноги на месте, хотя и сильно затекли. В глаза тут же начал бить дневной свет из незашторенного окна. Сашка прикрыл лицо рукой и понял, что спит в футболке. Так, замечательно! Скорее всего, джинсы тоже не сняты. Он похлопал себя по бёдрам – так и есть. Осталось только ещё понять, где находятся кроссовки. Если на ногах, то впору кричать: «Караул!» Спать в уличной обуви – это верх свинства. Сашка с трудом приподнял чугунную голову и бросил взгляд на ноги. Кроссовок не было – можно похвалить себя хотя бы за это. «А есть ли они вообще?» – мелькнула тревожная мысль. Парень поискал глазами обувь и дёрнулся, как от удара током: «Где я?!» Он мгновенно подскочил и сел, разглядывая обстановку. Он спал на кожаном диване, стоящем в плохо знакомой однокомнатной квартире. Взгляд наткнулся на спортивную сумку с неразобранными вещами, валявшуюся в углу. Сашка расслабился. «Господи, я же у Славки в гостях!» – подумал он. Сделав над собой усилие, парень поднялся с дивана, уронив при этом подушку. «Откуда она взялась? – удивился Сашка, возвращая её на место. – Кажется, никаких подушек я здесь вчера не находил». Шаркая и держась за гудящую голову, он побрёл в ванную. По пути узрел свои кроссовки, разбросанные по углам прихожей. В зеркале ванной комнаты отразилась собственная опухшая физиономия. «Вот это я вчера наклюкался! А губы-то почему фиолетовые?» Парень высунул язык и увидел, что он такого же синюшного цвета. Мгновенно, как вспышка, в сознании всплыл вчерашний вечер. Лицо нового знакомого Анастаса (надо же, имя запомнил!), демонстрирующего фиолетовый язык. «Нажрался вчера суррогата! – понял Сашка. – Поэтому и башка трещит!» Вздохнув, он порадовался, что брат не объявился ни вчера вечером, ни сегодня утром и не видел его в невменяемом состоянии. Затем парень включил холодный душ и сунул под него гудящую голову. «А как я вообще до дома-то добрался? – продолжал он ворочать мозгами. – Не помню». События вчерашнего вечера обрывались в памяти где-то в районе опрокинутого пластмассового столика. Какая-то перепуганная девица в мокром платье, убегавшая прочь. «Наверное, Стас меня домой привёл, – сделал единственный возможный вывод парень. – Он и подушку достал. Ну что ж, неплохо я отметил день приезда!» Сашка вытащил голову из-под душа и снова воззрился на себя в зеркало.
Приняв ванну, освежившись и несколько придя в себя, журналист задумался, что же делать дальше. Брат не появлялся и не звонил; где его можно найти, не сказал. А может, звонил да никого не застал? Парень уставился на телефонный аппарат с беспроводной трубкой, стоящий на стеклянном столике. Ну конечно! Дома-то никого не было. И что теперь делать? Неудобно как-то… Сашка глянул в окно. Дело шло уже к полудню, ослепительно светило солнце. Бабульки на лавочках в тенёчке несли свою бессменную вахту. Парень прислонился лбом к стеклу. Ну не торчать же ему в квартире в ожидании, когда брат соизволит появиться! В конце концов, он не виноват, что Славка бросил его здесь, не оставив способа связаться. Захочет – сам найдёт.
Придя к такому выводу, Сашка засобирался на улицу. «Пойду опять на море!» – решил он. А что, собственно, ещё делать летом в курортном городе? Есть после вчерашнего перепоя не хотелось, а вот поплавать бы не мешало. Кстати, джинсы и кроссовки надо бы сменить на что-то более лёгкое. Сашка недовольно покосился в сторону сумки с вещами. Разбирать её на больную голову не хотелось, но придётся.
Извлекая на свет помятые в дороге шорты и майки, парень наткнулся на небольшую прямоугольную коробочку. Господи, как он мог забыть! Сашка вытащил из сумки фотоаппарат, суетливо сдувая пылинки. Это была не дешёвая «мыльница», популярная среди населения в 90-е годы. Ширпотреб журналист терпеть не мог, предпочитая иметь одну вещь, но дорогую и качественную, чем десяток дешёвых и быстро приходящих в негодность. «Я не настолько богат, чтобы покупать дешёвые вещи!» – любил он повторять чьё-то известное высказывание. Фотоаппарат Сашка приобрёл, исходя из этого же принципа, вложил в покупку немало денег и тщательно её берёг.
Выйдя из подъезда, провожаемый внимательными взглядами разом примолкнувших старушек, московский гость побрёл по уже знакомой дороге к морю. Головная боль тупо стучала в виски. Надо было срочно окунуться – может, полегчает. В кармане широких шорт болтался фотоаппарат – сегодня Сашка решил сделать несколько снимков.
Фотографирование было для него не просто хобби. Он любил созерцать красоту и старался её запечатлеть. Красота – это самая быстро меняющаяся субстанция в мире.
* * *
Что такое красота? Сашка давно пытался ответить на этот вопрос. Первое, что он уяснил, когда начал размышлять на эту тему, было разделение красоты на внутреннюю и внешнюю. Внутренняя красота, или духовная, присуща только человеку. Всё остальное с уверенностью можно отнести к красоте внешней. Человечество на протяжении своего существования пыталось достичь идеала красоты. Хотя вразумительно объяснить, что такое идеал, не мог практически никто. Художники разных стран и времён пытались представить миру своё видение красоты внешней, писатели делали акцент на красоту внутреннюю. Но, изучая литературу, Сашка скучал. В памяти не откладывалось почти ничего. Рассуждения русских классиков о духовной красоте его не вдохновляли. Скажите, пожалуйста: как заглянуть человеку в душу? При помощи какого прибора? Вывернуть его наизнанку расспросами и разговорами? А понравится ли это ему? И какова вероятность быть посланным далеко и надолго против вероятности услышать нечто, что заставит тебя взглянуть на мир по-другому? Духовную красоту сложно увидеть, а ещё сложнее показать. Мир не любит сложностей. Люди хотят жить просто, не утруждая свой мозг.
Другое дело – красота внешняя. Чтобы распознать её, не требуется больших умственных усилий. Глаз сам фиксирует внешнюю красоту, часто даже помимо нашей воли. Её легко увидеть, легко показать. Другое дело, что она быстро исчезает. Внешняя красота с течением времени разрушается, меняется, приходит в негодность. Хотя при этом она служит источником вдохновения для красоты духовной. Испокон века поэты воспевали красоты природы. Красивые женщины пробуждают в человеке самое высокое в мире чувство – любовь. Природа и женщины – вот две главные составляющие, служащие источником вдохновения и совершенствования. А вот теперь встаёт главный вопрос: какая природа и какие женщины? Другими словами, мы вернулись к тому, с чего начали: что такое красота?
Известные философы в один голос уверяли, что красота – это прежде всего гармония. Гармония линий и цвета, звука и смыслового содержания, сливающихся в единое целое. Сашке такой ответ ясности не прибавлял. Хорошо, а что есть гармония? Определённое сочетание неких составляющих? А как вывести формулу этого сочетания? Кто может сказать, что за чем должно следовать и в каком порядке?
Объективности нет ни в одном из суждений о красоте, красота – понятие субъективное. Вот к какому выводу он пришёл. И решил предложить миру своё видение красоты. Для начала хотя бы красоты внешней. Для этого Сашка избрал самый простой способ – купил фотоаппарат.
Первое, что обнаружил молодой философ – к стыду своему, он понятия не имел даже о красотах родного города – Москвы. Казалось бы, ничего сложного – сесть в метро, сойти где-нибудь в центре, побродить по улочкам. Но у Сашки, занятого то учёбой, то работой, то развлечениями, никогда не было на это времени. И он решил наверстать упущенное. Пешком бродил по Тверской, Арбату, Ленинским горам, взбирался на Останкинскую телебашню. Посетил усадьбу в Коломенском и Серебряный бор. Крутился на каруселях в Парке культуры и ночами напролёт глазел на подсвеченные фонтаны Поклонной горы. Наконец-то сходил в цирк на Цветном бульваре и в Большой театр, покатался на коньках в парке Сокольники и на прогулочном катере по Москве-реке.
«Красиво живёшь! – ворчала мать. – Лучше бы подработку нашёл и денег в дом принёс!» Но Сашка не обращал на неё внимания. Он научился делать хорошие фотоснимки. Красота преходяща, её надо было успеть запечатлеть. Перестраивали Арбат и Тверскую, по всей Москве возводили многоэтажные жилые комплексы, не всегда её украшавшие. Слякотной осенью уныло было в Коломенском и неприглядно в Серебряном бору. Голые деревья с облетевшей листвой зябли на холодном ветру, серые тучи набегали и заслоняли ясное синее небо. Сашка ловил те моменты, когда этого не было. Когда сияло солнце и зеленели деревья в парках, когда было ярко, живо и, главное, – красиво. Красиво так, как видел он. Иногда стоял с фотоаппаратом на улице и высматривал привлекательных девушек. В отличие от общепринятого мнения, Сашка считал, что их было мало. Созерцая красоту, он стал привередливым. Девушки улыбались, когда замечали, что их фотографируют, – ему это не нравилось. Настоящей удачей он считал снимок, сделанный незаметно. За всё время парню удалось сделать лишь несколько таких фотографий. Одну из них он особенно любил. На ней Сашка заснял очень красивую девушку – высокую блондинку, выходящую из дорогого автомобиля. Девушка смотрела куда-то вдаль, слегка прищурив яркие голубые глаза. Она не позировала, и потому в её лице не было ни слащавости, ни надменности, ни желания понравиться. Она не притворялась и потому была совершенна. Сашка спрятал эту фотографию в укромное место, доставая и подолгу разглядывая лишь в часы одиночества и раздумий.
Однажды душным майским вечером парень привычно взял фотоаппарат и собрался выйти из дома. Замешкался у двери и вдруг замер, остановленный плохим предчувствием. Вначале журналист не понял, в чём дело, и всё-таки открыл дверь и вышел на улицу. Опустился на лавочку возле подъезда и задумался. И осознал, что означают его плохие предчувствия, – ему некуда было идти. Он исходил всю Москву вдоль и поперёк, сделал тысячи снимков и днём, и ночью, и зимой, и летом. И вот теперь источник иссяк, красота закончилась. Сашка не мог придумать, куда бы ещё ему можно было пойти и что запечатлеть. Пора было предлагать миру результаты своих изысканий.
– Ты бы хоть эти фотографии в свою газету отнёс, что ли, – с надеждой предложила мать. – Может, денег заплатят!
Парень попробовал. Отобрал изрядное количество снимков и принёс. Главный редактор пожал плечами.
– У нас информационно-аналитическое издание, мы виды Москвы не печатаем. Обратись в какой-нибудь глянцевый журнал. И вообще, лучше бы ты своими статьями с таким рвением занимался!
Издатель глянцевого журнала, специализирующегося на географии, повертел в руках увесистую пачку фотографий.
– Неплохо, но ничего нового, – вынес он вердикт. – Москва, Москва, опять Москва! Избитая тема. Все ваши снимки, молодой человек, – взгляд туриста. Общеизвестные виды, набившие оскомину пейзажи. К тому же фотографии какие-то, не знаю, дилетантские, что ли… Любительские. Единственное, что более-менее достойно внимания – портреты девушек. Но у нас географическое издание, снимки людей мы не публикуем.
Сашке всё-таки удалось пристроить несколько фотографий в какой-то журнал. Ему даже что-то за это заплатили, но радости парень не испытал. Оказывается, ему нечего предложить миру. Его видение красоты – общепринятый штамп, всем известный и никому не нужный.
Он забросил фотоаппарат подальше и занялся своими статьями. Но неприятный осадок от всего произошедшего не давал покоя и отравлял ему жизнь.
Редакция газеты, в которой работал журналист, давала задания на написание экономических и политических статей. Сашка увязал в сухих цифрах и непонятных терминах, чуждая ему область деятельности раздражала и даже злила. Писать не хотелось. Журналистика не приносила удовлетворения, он хотел работать по вдохновению. Оказалось, что это – недоступная роскошь. Страшная и жестокая правда жизни – ты не можешь заниматься тем, чем хочешь. Ты должен делать то, что может тебя прокормить. Эта мысль ударила Сашку как обухом, обожгла и подкосила. Но она стала и первым уроком, который преподала ему жизнь. Первое, что он уяснил себе раз и навсегда:
Я НЕ МОГУ ЗАНИМАТЬСЯ ТЕМ, ЧЕМ ХОЧУ. Я ДОЛЖЕН ЗАНИМАТЬСЯ ТЕМ, ЧТО МОЖЕТ МЕНЯ ПРОКОРМИТЬ.
* * *
Всё-таки не стоило брать сегодня с собой фотоаппарат. С такой больной головой высматривать виды и фиксировать их на плёнку не было сил. Тем более драгоценную технику во время купания придётся оставить в кармане шорт. Значит, далеко не поплаваешь, надо будет следить за одеждой, чтобы её не спёрли. Сашка досадовал на собственную несообразительность.
Выйдя на уже знакомую набережную, парень поморщился. Сегодня, в субботний день, на пляже было столпотворение. К многочисленным отдыхающим, видимо, добавилось местное население, желающее провести выходной на берегу моря. Практически на каждом квадратном сантиметре песчаной поверхности распласталось чьё-то тело. Люди лежали носами в пятки друг друга, визжащие дети носились буквально по головам, щедро обсыпая песком. Вода близ берега просто кишела народом. Самое интересное, что почти никто не плавал. Мужчины и женщины стояли по шею в воде, не двигаясь, устремив бессмысленные взгляды куда-то вдаль. Лёгкие волны слегка покачивали их тела, и тогда они начинали вяло шевелиться, стремясь не упасть.
«Почему они так себя ведут? – подумал Сашка. – Никто из них не умеет плавать? Или им просто лень это делать? Хотя как может быть лень плавать? Странно».
Сойдя на песок, парень стал пробираться к воде, стараясь ни на кого не наступить.
– Александр! – вывел его из задумчивости знакомый голос. Сашка вздрогнул и обернулся. Шлёпая босыми ногами по воде и приветственно махая рукой, к нему приближался Стас.
– Здравствуйте, мой дорогой друг! – протянул он Сашке ладонь. – Как вы себя чувствуете после вчерашнего?
– Здравствуйте! – хрипло произнёс тот и поморщился. Даже незначительная мимика заставила снова всколыхнуться волну головной боли.
– О-о-о, – понимающе протянул теперь уже старый знакомый. – «Перепел», явный «перепел». Что ж вы на солнце-то вышли в таком состоянии? Вам в тенёчек надо, в тенёчек. И таблеточку принять.
– Ага, – покривился Сашка. – А вы как?
– А я вот, представьте себе, – ничего, бодр. Видимо, адаптировался за многие годы к местному суррогату. Пойдёмте на набережную, там я видел аптечный киоск. Купим вам что-нибудь от похмелья.
– А! – махнул рукой парень. – Неохота тащиться. Окунусь, и само всё пройдёт.
– Ну-ну, воля ваша. Хотите, я ваши вещи постерегу?
– Хочу. Если вам не трудно. – Сашка чуть не сказал, что у него в кармане лежит дорогостоящий фотоаппарат, но вовремя прикусил язык. Кто его знает, этого Стаса! Парень покосился в сторону вчерашнего знакомого. Тот смотрел на него своими выпуклыми жабьими глазами с выражением глубокого участия и желания помочь. Отогнав нехорошие мысли, Сашка скинул одежду и пошёл в воду. На ходу обернулся, увидел, как Стас опустился на песок рядом с его вещами. Зайдя на достаточную глубину, парень нырнул. Проплыл под водой, стараясь не задеть ноги людей, толпящихся в море, и вынырнул подальше от кишащей человеческой массы. Удалившись от всех, лениво перевернулся на спину. Палящее солнце тут же ослепило его, раздражённые глаза не могли воспринимать яркий свет. Сашка снова лёг на живот и, вспомнив свой вчерашний неудачный заплыв, решил больше не искушать судьбу и погрёб к берегу. Стас терпеливо ждал его на песочке.
Конец ознакомительного фрагмента.