Виктор Коровкин
По образованию геофизик. Объездил почти всю страну с полевыми изысканиями. Стихи начал писать в экспедициях, но многое не сохранилось. Писать прозу стал для того, чтобы поделиться воспоминаниями. Так появился цикл «Байки геофизика». Печатался в коллективных сборниках «Мирного неба над головой», «Загляните в мамины глаза», «Поэты об искусстве», «Мелодия стиха», «Признание», «Стихи о любви», «Время», «Сборник стихов и малой прозы».
Костёр
Я, ребята, вам ни капли не лгу.
Просто сам истосковался душой.
Написать хочу я оду костру
Или стих посвятить простой.
Чтобы вспомнить сейчас самому,
Как летят долго искры вверх,
Как огонь лижет резво смолу,
А вокруг звучат песни и смех!
Чёрный чайник потом на огонь,
Долго варим брусничный мы лист.
Пусть он булькает, раньше не тронь,
Чем пойдёт из носика свист.
Вот сидим мы, а костёр – как очаг.
Ночи стали вдруг прекраснее дней.
Души сплёл костёр, как сказочный маг.
Нам казалось, нет людей нас родней.
Наш костёр танцует огненный твист.
Осторожно ко мне кто-то приник.
Хорошо мне, и я в помыслах чист.
Не кончается пусть сладостный миг.
Но сам знаешь, что приникла она,
Ведь недаром рядом вечером сел…
Днём и ночью в твоих мыслях одна,
Только к ней ты прикоснуться не смел.
Догорали те костры ранним утром.
Ещё месяц угольком чувства тлели,
И, конечно, поступали мы мудро —
Пусть друзья, коли разжечь не сумели.
Много прелести в романтике было!
Пусть горят костры – во тьме маяки.
Ошибались мы, но вкус не отбило,
Знали: в жизни все пути нелегки.
Полюбил! Вот повезло мне нечаянно,
Ведь могли не пересечься пути…
И что тлело – разгорелось отчаянно,
Страшно – мог ведь и мимо пройти.
И сейчас, откликаясь на отчество
(много в жизни было прожитых дней),
Иногда мне до одури хочется
Посидеть у костра ночью с ней!
Гладить светлые локоны нежно
И тихонечко ей в ушко шептать:
«Ну не бойся ты бурь больше снежных,
Я костром для тебя хочу стать…
Обогреть, если будет нам зябко.
Посветить, коль обступит вдруг мрак.
И с тобой будет всё у нас гладко.
Я люблю тебя! Знаешь ведь, как!..»
Хозяин
(из цикла «Байки геофизика)
Работали мы в Архангельской области, недалеко от Плесецка. Изыскивали площади под строительство громадного перерабатывающего комбината. Основная база находилась в Савинске, а мы жили там же, где работали – в Архангельской тайге… Палатки, костёр с песнями по вечерам, интимные беседы тет-а-тет (по интересам), так как работали у нас и девушки – техниками, записаторами, поварихами. В общем, было с кем поговорить, да я не об этом. Разговоры у костра вертелись вокруг разных тем, а так как стояли лагерем мы в лесу, то, конечно, и о зверье. Тем более, представляете, костёр ночью, вокруг темень… Иногда даже страшновато было оглянуться назад, где отблески костра рисовали причудливые светотени с горящими глазами, и как-то все жались поближе друг к другу, и чем страшнее были темы, тем ярче разгорался костёр – каждый норовил подкинуть туда полешко. Но тем ярче горели глаза за спиной… И вот зашёл у нас разговор про медведей. А надо сказать, что мы на лесной дороге стали замечать следы. Особенно по обочинам, там, где отвал дороги. Следы здоровенные, и видно прямо борозды от огромных когтей. Местные нам сказали, что это медведь ищет малину по краям дороги. И вот у костра мы все решили, что нам срочно нужна медвежатина в рационе. А то всё тушёнка, да тушёнка… Все охотники, так сказать, – ружья, ножи, а у меня даже «охотничья» собака. Молоденькая спаниелька. Не по медведю, конечно, но всё же – собака! И вот разгорелись страсти… Медведя, считай, «завалили». На всякий случай договорились, что это была необходимая самооборона. Мало ли что… И начали в мечтах «делить шкуру». Кому когти на ожерелье, кому шкуру на пол. А Валерка, был такой у нас из Питера, захотел голову мишкину домой увезти. На стенку, говорит, повешу. Костёр потихоньку догорал, медведь поделен, пора и по палаткам… На следующий день нам с Валеркой нужно было в посёлок. Как раз по этой лесной дороге. Километров двадцать по тайге. Так вот.
Идём мы с ним по этой дороге. Экипированы как положено: энцефалитки, ружья за спиной заряжены, на поясе, естественно, охотничьи ножи в ножнах. Со мной ещё «охотничья» собака. Идём мы втроём по этой дороге, философствуем, говорим о жизни, попутно разглядывая следы на обочине…
– Вот, смотри, наверное, глухарь переполз.
– А вот – когти! Да какие здоровые… А вот ещё, и вот.
Тут мы повернули за поворот, и я слышу хриплый Валеркин шёпот!
– А вот и он!
Смотрю – из зарослей малины торчит медвежий зад, шире нашего вездехода…
А сам мишка, увлечённо фыркая, гребёт малину двумя лапами, громко чавкает, совершенно ни на что не реагируя. Как же – хозяин тайги… А мы же бойцы – ружья, ножи, собака! Но куда там… Вот тут я впервые понял, что такое «животный страх». Руки-ноги онемели враз, с места не сдвинуться. Как-то одновременно мы с Валеркой оглянулись по сторонам: сосну бы нам или ель подходящую, но кругом только редкая молодая поросль… Стоим мы с ним оцепеневшие, затаив дыхание – чем кончится? И тут моя Жулька (Жизель по паспорту) с лаем бросается на то, что торчит из зарослей малины! «Всё, – думаю. – Прощай, собака любимая… Да и жизнь тоже…» Но Жульку жалко!
«Жуля, ко мне! Жуля!» – хриплым шёпотом зову я собаку. И тут медведь почувствовал неладное, с треском развернулся, высунул пасть из зарослей малины и ка-а-ак рявкнет! Мою Жизель как ветром сдуло…
А мы с Валеркой почувствовали, как нас обдало горячим, не самым приятным ароматом. А медведь посмотрел на нас в упор, фыркнул что-то и ломанулся через заросли малины. Жулька почему-то его отпустила, а мы с Валеркой первым делом глянули на штаны друг у друга. «Да, – говорит Валерка. – Если бы не Жулька, висели бы наши головы в берлоге у Топтыгина…» А потом местные охотники сказали нам: «Повезло вам, ребята! Осень, медведь уже нагулял всё, что ему положено на зиму… А с вами так, побаловался!» После этого мы целый месяц в Савинск – только на машинах, а ружья в палатках стояли… У костра – только про любовь. А медведя я зауважал. Хозяин!..