Ученик Верховного. Первые уроки. Глава 1. Первые уроки (Эли Крав)

Урок 1. Поверить в себя. Колька

Оооох!.. Как больно!.. Так палкой по башке садануть!.. Странно только – эта палка шагах в трех от него лежала.

И сам он куда делся?

Ну и заварил же я кашу! А так ведь здорово все начиналось…

Сам виноват, знаю, но чтобы сразу палкой по лбу!

Ого, какая шишка выскочила!

Начиналось-то все так красиво, со сказок. Их я, конечно же, любил, но никогда не верил – ни в колдунов, ни в ведьм, ни в леших и прочую нечисть. Да и в современные сказки – о супергероях со сверхвозможностями – тоже. А вот Толька обожал их всегда! Сколько книг о них перечитал, сколько фильмов посмотрел! И мечтал: «Если бы я мог, как тот волшебник!..» или «Вот бы стать таким, как Супермен!» Всякие таинственные и загадочные штуки – это его страсть. Понято, что когда я ту книгу нашел, от которой веяло таинственностью и загадочностью, то сразу же отнес Тольке!

Конечно, я знал, что он обрадуется, но такой реакции не ожидал. Сначала Толька с абсолютно обалдевшим видом разглядывал книгу, спрятав руки за спину, будто боялся дотронуться. Потом он дрожащими руками пытался переворачивать страницы. Получалось не очень… В конце концов Толька захлопнул книгу, прижал ее к груди и посмотрел на меня вытаращенными глазами, будто мальчик, который хотел одну конфету, а получил целый мешок Деда Мороза. Вот тут-то и состоялся наш серьезный разговор, когда я согласился, точнее, дал себя уговорить попробовать учиться колдовству по этой книге.

И я честно старался. Правда! Сидел вместе с Толькой в сарае и упорно пытался сдвинуть с места, не касаясь руками, то подкову, то свечку. Целых три дня пытался! Даже на речку не ходил и по чужим садам не лазил, все сидел в сарае, как идиот! Пацаны смеялись над нами, называли колдунами. Не, дразнить меня они не рискуют. Да и Тольку, пока он рядом со мной…

На четвертый день такое «колдовство» мне надоело. Глупости все это! Если мяч пнуть ногой – он полетит. А если не трогать – он так и останется на месте. Вот и все! По-другому не бывает! Двигать предметы, не прикасаясь руками, могут разве что фокусники. И тоже без чудес обходятся. Но Тольку ж не переубедишь! Пришлось действовать по-другому. Я привязал к свечке тонкую нитку и протянул ее за окошко, а под подковой закрепил магнит на веревочке.

Ну вот! В тот день я сказал, что мне все надоело и я пойду на речку, а он может делать все, что хочет. Толя, конечно же, расстроился, но со мной не пошел. Вот тогда я ему и устроил! Сделал вид, что ухожу, а сам спрятался за углом сарая и оттуда подглядывал в окошко, как он свечку гипнотизировал – смотрел на нее так внимательно и даже бормотал что-то. Тут я взял да и потянул за ниточку! Толька как подскочил да как взвизгнул! Я чуть не уписался со смеху! Немного успокоился, снова заглянул в окошко, а он уже над подковой стоит. Напрягся весь, аж покраснел… Еще немного – и очки от напряжения запотеют! Вот умора! И тогда я дернул за веревочку. Толька как закричал да как выскочил из сарая – я еле успел за кустом спрятаться! Но меня он не заметил. Кажется, он вообще ничего не видел – во весь дух гнал по дороге и орал не понять что. Я тут же – шасть в сарай и пообрезал нитки, веревочку, в общем, замел все следы. А сам рванул к соседям в футбол играть, будто бы и ни при чем.

К вечеру Толька меня разыскал и давай рассказывать, какой он колдун! Я сдерживался изо всех сил. Как мне удалось не заржать в голос – до сих пор удивляюсь. А он посмотрел на мою расплывающуюся в улыбке рожу, махнул рукой и ушел.

С тех пор Толька пропал. Не, мы знали, где он – сидит в этом дурацком сарае и «колдует». Ни разу не вышел поиграть с нами – ни мяч погонять, ни в речке купаться, ни на соседские сады набеги устраивать. Толька и раньше дома сидел – книжки читал. А когда мы познакомились, я хоть гулять его начал вытаскивать. И, между прочим, он довольно хорошо вписался в нашу компанию, хотя учился в пятом классе, а не в шестом, как все остальные. И вот опять – двадцать пять! Лето заканчивается, а он все в сарае торчит! Я уже и сам пожалел о своей шутке. Посмеялся, конечно, здорово, но кто же знал, что он будет так обижаться?

В общем, пошел я к нему объясняться – и получил на орехи!.. Только вот как? Он же у окна стоял, а палка была у другой стены на ящике… Да фиг с ней, с палкой! Сам Толька куда делся-то? Не мог же он мимо меня в дверь просочиться! Да и окошко тут совсем малюсенькое…

Прямо как растворился! И где его теперь искать?

Урок 2. Источник магической силы

Весь день просидел на пороге сарая – ждал Тольку. Мы часто сидели здесь вместе, смотрели, как красиво оранжево-красное солнце закатывается за дальний лес, и что-нибудь рассказывали друг другу, обсуждали, иногда даже спорили. А сейчас я сидел один на теплых досках, прислонившись плечом к открытой двери сарая. Мне так было удобно – сам, вроде бы, на улице, но в любой момент можно обернуться и увидеть, что происходит внутри сарая.

От нечего делать взял в руки Книгу. Хотел сказать, что собирался ее полистать, но это было бы неправдой. Листать можно журнал с картинками. А Книга вызывала уважение. Сам не знаю почему. Шершавый, потертый кожаный переплет, очень прочный, солидный. Название затерлось от времени, но на крепости переплета это не отразилось. Страницы тоже очень плотные, крепкие, будто не из бумаги, а из ткани какой-то. Ни один листочек в книге не помят, ни один уголок не загнут. И удивительно равномерный темно-желтый цвет страниц, будто они не от времени пожелтели, а всегда такими были. От раскрытой книги веяло силой – притягательной и немного страшной.

На первой странице тоже нет ни названия, ни имени автора – сразу текст. Можно ли вообще верить такой книге? Но Толька сразу поверил, и после этого с ним стали происходить всякие странные штуки. А что если и я поверю? Нет, что будет, если я сделаю вид, что поверил? Или хотя бы почитаю?

О том, как предметы взглядом двигать, даже читать не стоило – все равно у меня не получается. Дальше писали о перемещениях. Тут я вообще растерялся: чтобы выучить заклинание, его нужно повторять. Но как? Сказать вслух и тут же улететь куда-нибудь? Непонятно…

Я закрыл Книгу, глянул внутрь сарая и вдруг увидел, что на месте, откуда Толька исчез, появилось мутное облачко. Оно увеличивалось, увеличивалось, а потом стало резко таять. А на полу под ним лежал… Толя! Я подскочил к нему и застыл – у него все лицо залито кровью, одежда изодранна, как у бомжа, а руки покрыты волдырями ожогов.

Ой! У него же нос свернут! Очки еле-еле держатся на распухшей переносице. Стекла вроде как целые, но одна дужка треснула и загнулась вверх. Но главное – он живой и даже в сознании, кривит разбитые губы, пытаясь улыбнуться.

– Это… сейчас… доктора! – я бросился к двери, но услышал за спиной громкий стон. Такой, будто бы Толька пытался сказать: «Нет». Я вернулся.

– Ты не хочешь, чтобы пришел врач?

Он прикрыл глаза.

Понятно! Придется выкручиваться самому. Но что же делать? Не оставлять же друга валяться на полу! Сгонял за соломой, подстелил Толе и накрыл его старым плащом. Но дальше, дальше-то что? У него же все лицо в крови! Ее, наверное, надо смыть, как мама когда-то обмывала мои разбитые коленки.

Кувшин и относительно чистая тряпка нашлись быстро, но за водой пришлось сбегать к колонке. Страшно было оставить Тольку одного даже на минутку, но все обошлось. Обтирая ему лицо, я понемногу успокаивался. Голова вроде бы цела. Царапины на лбу и щеках оказались неглубокими. А вот свернутый на бок нос и фиолетово-черные синяки под глазами меня пугали. И порванная губа, на которой запеклась кровь. Но я все равно обтирал ему лицо – через силу и через страх. Меня удивило, что Толя пытался ртом поймать край мокрой тряпки, и вдруг понял – он же пить хотел! Я напоил его, и он сразу же уснул.

И вот тут-то мне стало по-настоящему страшно! Где он был? Что с ним случилось? Не умрет ли он сейчас? Как я могу ему помочь? Врача он просил не звать, значит, надеяться можно только на чудо. Или… на колдовство?

Прислушиваясь к дыханию Толи, я трясущимися руками открыл Книгу. Глава «Врачевание» в ней была совсем коротенькой и почти всю ее занимали беременности, роды и прочая галиматья. И только в самом конце я нашел заклинание, заживляющее раны. Для начала я решил опробовать его на себе. Нашел осколок зеркала и, глядя на посиневшую шишку на лбу, начал читать заклинание. Шишка сначала посветлела, а потом совсем исчезла. Правда, голова немного закружилась, но я так переволновался, что не обратил на это внимания.

Заклинание-то работает! А как и почему – какая разница? Если Книга поможет, пусть даже тем самым колдовством, в которое я до сих пор не верю, – я готов поверить во все, что угодно!

И сразу начал читать заклинание над Толей. Лицо его понемногу стало светлеть, волдыри на руках – уменьшаться. А у меня голова закружилась еще сильнее. Чем дальше читал, тем хуже себя чувствовал – меня шатало, причем с каждой минутой все сильнее, потом ноги подогнулись, и я грохнулся на колени. В этот момент мне показалось, что Толькины раны уже выглядят не так страшно, как раньше. Но даже обрадоваться этому не хватило сил. Книга выпала из рук, в ушах зашумело и…

Когда очнулся, было уже темно. Толя спал рядом. Дышал он ровно, и это меня немного успокоило. Я пригляделся. Через малюсенькое окошко пробивался свет уличного фонаря. Видно было плохо, но я сумел заметить, что нос у Тольки выровнялся, а губа почти срослась. Да и царапин на лице стало заметно меньше. Волдыри на руках еще остались, но они уже выглядели не так ужасно.

Хотел подняться, но не сумел – тело ломило, будто весь день тяжеленные камни таскал. Встать на четвереньки и то удалось не сразу – даже на это сил не хватало. Зато потом я сумел доползти до кувшина и напиться – казалось, что в горле у меня пересохшая пустыня с верблюдами и колючками. Толька тоже мог захотеть пить, и я подтащил кувшин к нему поближе.

Послышались шаги, и я притворился спящим. Зашел Толин отец, посмотрел на нас, потоптался немного у двери и ушел. Конечно же, он видел лицо сына, но сейчас оно выглядело как после драки – синяки под глазами, разбитые губы. Ну и ладно! Так даже лучше – пусть думает, что сын не хочет появляться дома с фингалами, и мы выиграем еще два-три дня. А я, может, еще сумею подлечить Толю за это время. Главное, сил поднабраться немножко, и тогда все получится.

Было б у меня побольше сил, он был бы уже здоров. Теперь я понимаю, откуда берется энергия на лечение, перемещения и прочее колдовство. Из меня! Надо завтра посмотреть, что в Книге про энергию написано, а то так и совсем обессилеть можно.

Но это завтра, а сегодня – спать!

Урок 3. Обобщение памяти

После Толькиного возвращения прошло уже две недели. Мне удалось неплохо его подлечить, правда и сам потом два дня подняться не мог – сил не было. Хорошо хоть тетке до меня никакого дела нет: пришел – садись есть, не пришел – ну и ладно. Не хватало еще, чтобы она меня разыскивать начала!

На четвертый день Толя уже мог вставать. Он встал, поправил очки, как-то невнятно меня поблагодарил и ушел.

И ВСЁ! Ни где он был, ни что с ним произошло – так ни слова и не сказал. И, как я понял, рассказывать не собирался. Это так неприятно и так несправедливо! Я ждал, волновался, и что теперь? Мне же интересно, в конце концов, а он!..

Даже играть с пацанами расхотелось! Какой интерес целыми днями гонять мяч или сидеть в реке до посинения? Рядом со мной – тайна, и Толька ее скрывает! И если он не хочет поделиться с другом, то мне придется все выяснить самому!

Теперь уже я сидел в сарае и пытался разобраться с Книгой. Меня интересовало чтение мыслей. Я отобрал нужные заклинания и начал тренироваться. Сил это отбирало ничуть не меньше, чем лечение, а узнать, получается у меня или нет, я не мог – никого поблизости не было.

После очередной попытки правильно произнести заклинание, мне вдруг послышался шум драки и какие-то крики. Выскочил на улицу – все тихо, вернулся в сарай – снова шум. Только тут я заметил двух петухов, дерущихся прямо перед окном. Как раз то, что мне нужно! Выбрал одного из них и попробовал немного «прокрутить назад» его память, как это описано в Книге.

То, что я увидел, поначалу испугало. Я же не знал, что у петухов черно-белое зрение! Это походило на старый испорченный телевизор с нечетким изображением, и ощущение, будто я внутри этого телевизора, было неприятным. А потом стало смешно – надо же, драться с другим петухом за червяка, которого давно утащила курица. Дело, оказывается, не в червяке, а в принципе!

Тут я снова почувствовал, как в ушах холодеет и сереет в глазах. Еще немного – и опять потеряю сознание. Когда же я научусь правильно пользоваться энергией?

Но с заклинанием я, можно считать, справился, и теперь можно попытаться кое-что разузнать у Тольки. Осталось только вытащить его куда-нибудь, а то он совсем перестал со мной общаться, да и не только со мной. Сидит целыми днями на лавочке возле дома и смотрит в одну точку. На все вопросы отвечает односложно и невпопад. Да и не мог я спросить его ни о чем важном, когда рядом родители или братья его младшие постоянно крутятся под ногами. В общем, уговорить Тольку пойти на речку мне помог его отец. Он тоже считал, что сыну не мешало бы проветриться.

Разговора по дороге не получилось. На все мои вопросы Толя пожимал плечами и мычал время от времени что-то непонятное. Но я особо и не надеялся его разговорить. Все, что мне было нужно, – это отвести его подальше от чужих глаз. Наш с Толькой секретный пляж лучше всего подходил для моих планов.

Вот мы и на месте: деревья расступились и выпустили нас на узенькую – чуть шире метра – полоску песка на берегу реки. Секунда – и я уже стоял по колено в воде. Сам не заметил, когда успел скинуть сандалии и рубаху. Обернулся, чтобы махнуть рукой – пошли, мол, купаться, – но понял, что таким способом Тольку расшевелить тоже не удастся. Он сидел на траве в шаге от песчаной полосы и глядел куда-то за реку. Купаться расхотелось – какая радость плескаться одному? Я вышел из воды и сел рядом. Так мы и сидели молча, пока я собирался духом и уговаривал себя. Как вывести друга из такого состояния, я не знал, и очень надеялся, что сумею ему помочь, когда разберусь, в чем дело. Я вздохнул, представил себе Книгу с заклинаниями и нырнул в его мысли.

«Все хорошо!», «все прошло!», «больше ничего не случится!» – эти фразы носились в его мозгу по кругу и выталкивали меня обратно.

Теперь понятно, почему у Тольки такой идиотский вид: поталдычь-ка про себя пару-тройку фраз неделю кряду – и вправду свихнешься!

Ладно, попробуем по-другому! Нужно за что-нибудь зацепиться, чтобы меня не выносило. Например, представить то, что помнили бы мы оба. Возьмем это: захожу я, значит, в сарай, а Толя стоит у стены. Надо бы поискать это в его памяти…

Во второй раз войти оказалось легче, и вскоре память отозвалась похожей картинкой, увиденной его глазами: вот я, Колька, вхожу в сарай и останавливаюсь у двери, а я, который Толька (только бы не сойти с ума! только бы не сойти с ума!), улыбаюсь, как победитель. Ух ты, как четко и здорово все выглядит через стеклышки очков! Раньше, когда я чужие очки мерил, все вокруг выглядело ужасно размытым. Но у меня-то зрение в порядке, а они, очкарики, вон как, оказывается, видят! Ну хорошо! Мы, значит, в сарае и я, стоящий у двери, говорю, что нет никаких «особых способностей», что это был прикол и розыгрыш. А я-Толька улыбаюсь еще шире. Напротив меня на крышке ободранного ящика из-под картошки лежит суковатая палка. Я поднимаю ее в воздух, не касаясь руками. Но Колька не обращает внимания. Тогда я кидаю палку ему в руки. И промахиваюсь! Кольку крепко прихватывает по голове. Ой! Я же не нарочно! Да чего теперь оправдываться? Вон какое злое у него лицо (неужели у меня действительно была такая зверская рожа, или это Тольке так с перепугу показалось?)! Ну всё! Боюсь, что дружбе теперь конец. И мне тоже… Он мне сейчас как даст (ну какой же он глупый! я б на него ни за что руку не поднял)! А может, у меня еще есть шанс? Колька отходчивый, и если куда-нибудь смыться, он может успокоиться и простить. Только куда из сарая деться? Дверь только одна, и у нее стоит Колька. Может, попробовать то новое заклинание? Вдруг получится?

Перед глазами что-то вспыхнуло, и земля ушла из-под ног. Это похоже на прыжок с обрыва в реку, но там хоть видно, куда летишь, а тут – только цветные пятна перед глазами. Страх быть побитым уже казался мелкой неприятностью.

И вдруг – бум, грохнулся на колени, но не сильно, будто упал с небольшой высоты. Я стоял на четвереньках на большом теплом камне. Можно даже сказать, на горячем. Ай! Я вскочил на ноги – камень просто обжигал.

Огляделся, и холодок в груди, прошедший было после падения в неизвестность, разлился по спине противным липким потом. Камень оказался островом в бескрайнем, до самого горизонта, красно-бордовом море, от которого и исходил этот жуткий жар. А над ним – светло-красное небо с рыжеватыми облаками.

Пот тек с меня уже сплошным потоком и от жары, и от ужаса. Никаких экспериментов больше не хотелось. Осталось единственное желание – вернуться домой. Я прочел заклинание перемещения, но ничего не произошло, только молния вспыхнула на горизонте. Повторение заклинания тоже ничего не изменило. Страха я уже не испытывал, просто одеревенел как-то – не мог ни рукой шевельнуть, ни ногой. В голове вдруг стало пусто-пусто, ни одной мысли. И только шипение огненного моря вокруг. И какая-то черная точка над горизонтом – там, где только что мелькнула молния.

«Вот и все! Доигрался, колдун-самоучка! – это появилась первая мысль. – Вернуться не могу, а значит, осталось либо помереть с голоду на этом голом камне, либо сгореть в море!»

Я нащупал в кармане какой-то гвоздик и кинул его в огненную волну, лениво облизывающую подножье скалы. Тот вспыхнул и сгорел на поверхности, не успев даже утонуть.

Между тем черная точка заметно увеличилась. Похоже, что-то летело ко мне. На помощь или?..

Летящий уже вполне различим – это черный всадник на черной крылатой лошади. Боюсь, ничего хорошего он мне не несет.

С его приближением на меня накатывают новые волны ужаса – я вижу, что это не лошадь, а клыкастое и когтистое чудовище. Даже на такой жаре меня начинает бить мелкой дрожью. А подо мной голая скала – ни убежать, ни спрятаться! Они подлетают еще ближе, и я понимаю, что всадник напоминает человека только издали. Кажется, что весь он состоит из огромных шипов и клыков размером с кинжал. Меня уже даже не трясет, а просто дергает из стороны в сторону, так, что очки съезжают на самый кончик носа и грозят свалиться в жидкий огонь.

Тут всадник открывает рот, нет, пасть, и кричит, нет, ревет так, что даже камень подо мной дрожит: «Ты-ы-ы-ы… ЧЕЙ?!»

– А-а-а-а-а-а-а-а!.. – кричу я.

– А-а-а-а-а-а-а-а!.. – кричит вместе со мной Толик.

Меня так резко выкинуло из его воспоминаний, что теперь дико болела голова. Сидевший рядом Толька посмотрел на меня огромными от ужаса глазами. Кажется, он все понял. Возмущенный, он вскочил и тут же повалился на песок, зажав ладонями виски. Видимо, головная боль у нас одинаковая. Что это может значить? Что у нас еще общего, кроме боли? Воспоминания?

Мысли, словно тяжелые валуны, с трудом ворочались в моей больной голове. Почему меня выбросило из его воспоминаний? Из-за крика? Это там, в воспоминаниях, Толя кричал. И сейчас тоже! И я вместе с ним… Уф, как голова болит! Ничего не соображаю…

Я кричал потому, что был им, Толькой, в его воспоминаниях, а он потому что… тоже!? Это значит, что из-за меня он вспомнил все то, что так старался забыть? Он ведь может серьезно на меня обидеться!

Мне стало совсем нехорошо, и я завалился на песок.

Проснулся от холода – наступила ночь. Тольки рядом не было. Голова еще болела, но уже не так сильно. Я с трудом поднялся и пошел домой, шатаясь, будто пьяный. По дороге почему-то вспомнил заклинание перемещения, которое никогда не учил, но пользоваться им побоялся.

Как обидно! До разгадки, кажется, один шаг. Еще немного, и все бы прояснилось! Но Толька, наверное, совсем на меня обиделся. И что теперь? Дружбе конец? Нет, ни за что!

Урок 4. Выбор пути

После того случая на реке Толька вернулся к нормальной жизни, но меня стал сторониться. Наверное, его уже меньше мучили ночные кошмары, потому как теперь черный всадник снился мне. Хорошо хоть не каждую ночь, иногда и выспаться удавалось.

Желание заниматься колдовством пропало совсем. Но больнее всего была Толина обида. Ужасно не хотелось терять друга. Выхода я не видел и поэтому решился на крайний шаг.

Когда я подошел к его дому, Толька возился с отцом в саду. Честно говоря, понятия не имею, для чего нужно окапывать деревья и все такое прочее, но слышал, что как-то так готовят сад к зиме. До зимы еще, правда, очень далеко, но на деревьях начинают появляться желтые листочки. Надо же, лето заканчивается! Так быстро время пролетело, что я и не заметил. Скоро сентябрь, нужно в школу идти, а я не могу сказать, что соскучился по классу.

Толька, кажется, меня заметил, но вида не подал. Сейчас, когда отец с ним рядом, у меня был шанс, что он не убежит.

– Толь! – позвал я.

Он даже головы не поднял.

– Толь! Мне нужно с тобой поговорить! Это очень важно!

Я видел, как они с отцом о чем-то переговаривались, после чего Толька воткнул лопату в землю и с неохотой подошел к забору.

– Послушай! Я знаю, что очень виноват перед тобой, и мне очень неприятно. Прости меня, пожалуйста! – я говорил без остановок, на одном дыхании, боясь, что он уйдет. – Обещаю, что это больше никогда-никогда не повторится! Мы же друзья!?

Толька молчал, но и не уходил.

– Ты знаешь, что здесь? – я показал сверток.

Он прищурился, сделал какое-то движение рукой и сказал:

– Книга…

– Точно! Именно с нее и начались все наши ссоры! В общем, я решил отнести ее обратно – туда, где нашел.

Толька помолчал, снял очки, дужка которых была перемотана синей изолентой, повертел их в руках, снова надел и, глядя куда-то в сторону, произнес:

– Ты знаешь, я вылечил нашу кошку, когда ее подрали соседские собаки…

– Да? А я утюг остановил в воздухе, когда он падал на теткиного младшего.

– Но ты же не умел двигать предметы!

– А ты – лечить!..

И тут я увидел, как Толя улыбается – впервые за последний месяц.

– Хочешь, пойдем вместе? – предложил он. – Подожди, я сейчас!

Странно немного – когда я показал Тольке землянку, он ее назвал погребом и даже объяснил почему: дверь замаскирована в склоне небольшого холма, от нее вниз идут ступеньки к небольшой комнатке с обшитыми бревнами стенами и потолком. Может, где-то он и прав. А я считаю, что если находится в земле – значит землянка!

Если б это место нашел кто-нибудь другой, тут можно было бы здорово играть в разбойников или в партизан. А мне и в голову не пришло показать ее еще кому-нибудь, кроме Тольки. Не до игр тут было. Внутри сама собой возникала какая-то серьёзность. Где-то здесь проходила граница между обычной жизнью и Тайной.

Почти все пространство маленькой комнатки занимал стол и две лавки вдоль стен. На столе – огарок свечи и прямоугольный след на месте, где раньше лежала Книга. Снаружи сильно дуло, а внутри было тепло и уютно. Мы зажгли свечку очень вовремя – ветер тут же захлопнул дверь. Я положил Книгу на место.

– Честное слово, я не знаю, почему ее взял! Случайно нашел дверь в эту землянку, увидел, что здесь никто не живет, а на столе лежит она, Книга! Ты же знаешь, я никогда не брал чужого! А тут само как-то получилось…

– Кстати, – говорю, – ты заметил, что землянка-то не жилая, но пыли в ней нет. Вообще!

– Это колдовство, я точно знаю, – ответил Толька. – Я научился его видеть.

– Как это?

– Ну, могу посмотреть на что-то и сказать – есть в нем колдовство или нет. Например, здесь, – он прищурился и повел рукой, – заколдованная свечка. Дверь тоже – поэтому, наверное, я ее не заметил снаружи…

– Но я же заметил!

– А может, ее должен был увидеть именно ты?

Я не нашел, что ответить.

– Кстати, а как ты нашел это место?

Я почувствовал себя ужасно неудобно, лицо моментально стало горячим. Но выкручиваться было бесполезно – рано или поздно он все равно бы спросил.

– Я на скобу двери рукой наткнулся…

– Лежал на траве за кустами? Ой, а покраснел-то как! Что, подсматривал за девчонками на речке? Наивный! Это городские могут раздеться, чтобы искупаться, а наши девчонки еще больше одеваются, чтобы в воду залезть!

– Да, я это заметил!

Так смешно вдруг стало, что тут же забылось смущение и неудобство.

Толя снял очки, поправил замотанную изолентой дужку и хотел надеть снова, но остановился и положил их на стол.

– Знаешь, мне больше не нужны очки. Я теперь и без них прекрасно вижу. Или ты меня так здорово вылечил, или колдовское видение помогло… Сначала думал их разбить или поломать – знаешь, как в кино, – да жалко стало. Столько лет я в них ходил!

Мы снова замолчали.

Я вздохнул. Просить прощения всегда неприятно. Но гораздо хуже постоянно чувствовать себя виноватым.

– Прости меня, пожалуйста, что без спросу залез в твою память!

– Знаешь, – задумчиво ответил Толя, – когда я понял, в чем дело, мне и в правду было очень неприятно. Но это потом до меня дошло. А в тот момент я увидел все немного другими глазами. И знаешь, мне стало легче. Так что нечего на тебя обижаться. Мы же на врачей не обижаемся, а они иногда очень больно делают.

– Значит, обиде конец? – обрадовался я. – Может, тогда расскажешь, что было дальше? После того, как это страшилище заорало?

– Какой любопытный! – Толя улыбнулся как-то очень по-взрослому. – Да ничего не было!

– Что значит «ничего»? Кто же тебя так побил? И как ты домой вернулся? И вообще, о чем орало это чудище? Что значит «чей»?

– Чей? – повторил он и вздохнул. – Он спрашивал, чей я ученик, у кого колдовству учусь. А когда узнал, что ничей… – Толя махнул рукой.

– Что? Что он с тобой сделал? – допытывался я.

– Да ничего особенного! Эта лошадь-дракон огнем в меня плюнула. Я закрыл лицо руками – вот руки и опалило – и от удара слетел с камня. Но упал не в горящее море, а в какой-то глубокий серый колодец с неровными стенами, о которые я очень сильно побился.

– И что дальше?

– Что-что… Открыл глаза – лежу в сарае.

– Погоди, – не понял я. – Тебя же полдня не было! Ты что, все это время в колодец падал?

– Может быть, не знаю…

Я помолчал и спросил:

– И после этого тебе больше не хочется заниматься колдовством?

– Страшно, – еле слышно ответил Толька и опустил голову.

– Мне тоже! – вздохнул я.

Мы сидели, глядя друг другу в глаза через неподвижно застывшее пламя свечи.

– С друго-о-ой стороны-ы… – начал Толя, в задумчивости растягивая слова, – мне бы не хотелось отказываться от того, чему научился за последнее время. Вот они, результаты, – он кивнул на очки.

– Мне тоже не хочется! Но бояться каждый раз – а вдруг опять что-нибудь случится?..

На этот раз молчание затянулось, будто мы играли в игру «кто первый заговорит».

И тут меня прорвало:

– Нет! Не сможем мы уже быть такими, как все! Надо что-то делать! Может, рискнем? Да, страшно снова влезть куда-нибудь не туда. Мы же сами не знаем, что делаем. Значит, нужен кто-то, кто может помочь, подсказать. Нам нужен учитель, наставник или тренер. Давай попробуем его поискать! – предложил я. – Что у нас для этого есть? Первое – это Книга. Она ведь просто так не могла валяться в землянке! Ее же кто-то здесь оставил! Или сама землянка – она же тоже заколдованная. Нужно искать, кем и как – не просто же так она здесь возникла!

– Хорошо, я согласен, – почти сразу ответил Толя, – но к поискам нужно серьезно подготовиться. Давай продумаем, что нам может понадобиться…

В таверне

За столиком в полутемном углу таверны беседовали два приятеля. Один – невысокий полноватый мужчина с аккуратно подстриженной бородой, одетый в выцветший длинный балахон неопределенного цвета. Выглядел он как маг, пытающийся притвориться простолюдином. Во всей округе не нашлось бы ни единого человека, не узнавшего Великого Мага Мохана, но раз уж он решил сохранять инкогнито, посетители изо всех сил старались его не узнавать.

Второй был высок и худощав. В отличие от собеседника, он и не думал таиться, да и герб на панцире подсказал бы любому: это Эренгор, один из самых прославленных рыцарей Порубежья. Он не отличался богатырским телосложением, но не было в Лесном удачливее рыцаря. От других защитников рубежа Эренгор отличался не только комплекцией. Его умные и внимательные глаза скорее подошли бы школьному учителю, чем воину.

– Это просто невезение какое-то! – говорил Мохан. – Кто бы мог подумать, что с выбором ученика меня ждут такие сложности? Приглядел тут одного: и способности есть, и возраст подходящий, и сирота к тому же – все, как надо. Подкинул ему одну из Начальных Книг, а он вместо того, чтобы самому читать, отнес ее приятелю! Представляешь? Тот начал в книге ковыряться – и у него тоже способности открылись! Но ты же знаешь этих пацанов: основ учить не хотят, сразу в глубины лезут! Если осваивают перемещения, то обязательно норовят портал открыть да перенестись куда-нибудь подальше! Тоже мне, прыгун! Можешь себе представить, что случится, если совершая перемещение, маг не определит конечный пункт? Так вот он его и не определил! Его чуть было не вынесло куда-то на границу между мирами. Пришлось вмешаться. Самой близкой к точке выхода оказалась Магмия. А там народ суровый, шутить не любят! Еле уговорил не палить мальчишку, а только попугать немного, пока я обратный портал не открою. Так вот, это приключение настолько испугало мальца, что он расхотел заниматься магией!

Все, думаю, не будет у меня ученика! Ан нет! Тот, первый, который сирота, другу помочь решил. И тоже начал заклинания учить, да способности развивать. Я уже было обрадовался, как он вдруг взял и подсмотрел из любопытства, что с первым, с путешественником, стряслось. И тоже огонька магмовского перепугался. Так я снова остался без ученика!

– А твои студенты? – рыцарь говорил коротко. Фразы были четкими, выверенными, как удары меча, и точно бьющими в цель.

– Да что ты?! Студенты!.. Обыкновенные дети фермеров и торговцев. Для них моя школа – единственная возможность хоть чему-нибудь научиться в жизни. Способностей же у них… – маг покачал головой.

– И что теперь? – прервал его Эренгор.

– В конце концов, эти двое снова решили, что магия – это хорошо, но нужен учитель. Созрели ребятки! Молодцы, но… Мне-то нужен только один ученик! Так что накрыл их пока одеяльцем, а сам думаю, – Мохан показал другу небольшой, размером с кулак, магический кристалл. В нем отражались двое мальчишек, сидящих за столом друг напротив друга. У одного из них – худого шатена с узким, вытянутым лицом – был открыт рот, словно он говорил о чем-то и застыл посреди фразы. Второй, курносый загорелый крепыш с короткими светлыми волосами, очень внимательно смотрел на собеседника, немного наклонив голову к правому плечу.

– Ты их заморозил?

– Нет, замедлил только. Для них и полчаса не прошло, а родственники их уже отпели и оплакали – три месяца, как мальчишки из дома ушли. Видишь, он говорит что-то? К концу фразы у них зима закончится и начнется весна. Тогда-то я и войду к ним, чтобы взять одного из них учеником. Вот только кого?

– А вообще, забавные они пацаны, – Мохан отхлебнул эля и продолжил: – Необразованные только – до сих пор магию колдовством называют… И способности у них разные, у каждого свои. А еще – ты представляешь – в их мире, ограничивающем любого лишь двумя видами магии, каждый из них пользуется тремя!

– Уникумы?

– Нет, они каким-то образом задействуют способности друг друга… У одного, например, перемещения и магическое виденье, а у другого – врачевание и ментальная магия. Так вот первый теперь тоже лечит, а второй – предметы передвигает. Вот и выбери из них одного самого достойного!

– Нехорошо это! – покачал головой Эренгор.

– Да чего уж тут хорошего!..

– Я не о том. Ты их вырвал из привычной жизни. Одного ты выберешь, а куда второй вернется? Короче, бери обоих. А там разберешься, кто из них лучше.

– Веришь, я бы с радостью взял их обоих! Но ученик у меня может быть только один. Не я придумываю правила, не мне их и нарушать!

– Хорошо, ученик один. А кандидатов в ученики? Их у тебя может быть тысяча.

– Да, ну и что? Ты предлагаешь… Кандидатами? Обоих? – и маг замолчал, погрузившись в размышления. – А вообще, интересная мысль! Узнать их поближе и выбрать лучшего… Думаю, я так и поступлю! Ну, спасибо за дельный совет! С меня причитается! – Мохан жестом подозвал девушку с кувшином эля.

У мага заметно поднялось настроение. Наконец-то он увидел путь к решению проблемы, многие месяцы не дававшей ему покоя. На душе стало легко и спокойно.

– Главное, – сказал Мохан, отпивая из кружки, – чтобы их дружба не создала дополнительных хлопот.

– Не беспокойся. Обязательно создаст! – приободрил его Эренгор.