Вечная трагедия. Наставление 138
Минует год за годом, столетие за столетием, цикл за циклом, но каких-либо заметных и существенных перемен в характере, желаниях и целях большинства человеческой расы так и не видно. Какой смысл в бунтах каких-то отдельных мужчин или женщин, очнувшихся отчасти от плена вещей и обратившихся к мнимым национальным, социальным и семейным нуждам, когда эти нужды есть лишь результат продажности высших устремлений и идеалов у тех, кто уже прошел этот путь, или тех, кто теперь пребывает в рабстве все у тех же погонщиков рабов – вожделений плоти, которые и подтолкнули их к этой продажности?
Истинно, повторяю, продажности всех высших чувств и высоких идеалов, ибо в чем же разница между куртизанкой, использующей свое тело для получения денег, и мужчиной или женщиной, торгующими своим умом и душой для такой же цели, если выручка от их позора нужна им для самоуслаждения?
Круг за кругом Великого цикла одна раса механически сменяет другую – при одинаковых условиях, с одинаковыми целями, одинаковыми усилиями. А если какой-то мужчина или женщина выдвинутся среди этих масс и укажут на манну, падающую с небес для питания души, то будут разорваны на куски животными страстями человека, или распяты на том кресте, который они в простодушии своем воздвигли, чтобы указать путь к тому хранилищу, где эта манна все еще лежит, собранная в прошлые века.
Изборожденные глубокими морщинами лица мужчин; размалеванные, огрубевшие лица женщин, что, образно говоря, танцуют на краю пропасти, созданной нарушением законов природы, или же съежившихся под нависшей скалой человеческих законов, обеспечивающих возможность гарантированного пополнения хранилища золотых запасов; страх, живущий в их сердцах или же бесчувствие и равнодушие к пророчествам о неизбежной уплате долгов, накопленных вследствие полного пренебрежения всеми духовными законами, – глядя на все это, стоит ли удивляться, что все эти люди обезумели от своей беспомощности и бесцельной борьбы против своего рабства или же впали в презренное, трусливое равнодушие? «Вот сюда! Вон туда!» – кричат лжепророки, желающие быть пророками, но беспомощные сами, чтобы найти безопасный путь хотя бы для себя, уже не говоря о том, чтобы верно направлять других. И как всегда – и в далеком прошлом, и ныне, раздается глас с небес: «Ищи внутри себя. Ищи сначала Царство Божие, и тогда все, что ты желаешь, будет дано тебе». Но человек говорит: «Нет, последнее должно быть первым; дай мне все, что я хочу, прямо сейчас, а уж потом я буду искать внутри». Но не знает он, что ему в действительности нужно; он знает лишь то, что требуют его чувства для мимолетного удовлетворения тела. То же, в чем он – истинный человек, мужчина или женщина, – нуждается превыше всего, – это Бог, и ничто меньшее не принесет ему удовлетворения. Но в мир «внутреннего» человек должен войти с обнаженной душою, как когда-то он был обнажен телом, входя в мир «внешнего». Он не может взять с собою ни вожделений, ни честолюбия, ни алчности; а так как он не хочет с ними расстаться, то вечная трагедия повторяется снова и снова.
Когда кто-то прошел через врата и, узрев отблеск славы в вышних, пытается рассказать своим собратьям-людям о том, что он видел, язык его отказывается служить ему. Все, что он может сделать, это указать на путь, которым он прошел. А так как этот путь окружен дикими зверями, которые кусали, терзали и топтали его, то, когда он указывает на свои рубцы и шрамы, взоры всех людей настолько поглощены увиденным, что им не разглядеть света Шекина[2], сияющего через его глаза. И потому раздается их крик: «Долой его! Нам не нужен ни он, ни его идеи! Распять его! Пусть он изнемогает от голода или умрет! Он мошенник, лгун и обманщик; он достоин лишь осмеяния и презрения». И тогда угасает свет в его глазах, подернутых печалью за тех, кому он не может служить, даже если бы отдал свою жизнь, ибо их глаза прикованы к тем ВЕЩАМ, которыми они окружили себя, к вещам материальным, к плодам своего ума – результатам их продажности.
Последняя часть пути к высотам жизни холодна, мрачна и одинока. Сердце взывает о тепле, о свете, о товариществе. Но этот холод, мрак и одиночество необходимы для сковывания низших желаний, для зарождения и вынашивания эмбриона новой жизни, для осознания того, что Бог является в жизни всем. Имея Бога, душа обретает и все желаемое.
В жизни каждого развитого сознания существуют моменты, когда эта великая истина легко и естественно входит в сердце и находит там свой дом. Но вещи, ради которых человек продает свою душу, гасят его сердечную жажду, и, не зная, что делать, большинство начинает собирать еще больше вещей, что приводит к завершению великой трагедии.