Глава 2
Андрей Ларин всегда помнил о том, что, работая в тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти, он постоянно подвергается опасности. В недрах МВД и ФСБ одновременно работало несколько групп, пытавшихся противостоять этому «ордену меченосцев». Иногда им кое-что удавалось. Пару раз сыскарям посчастливилось выйти на пятерки в нижних звеньях. Но тех, кто их направлял, интересовали члены организации высшего уровня и «боевые копья» – каратели, типа самого Ларина. Но даже в этих группах силовиков и спецслужб имелись люди, преданные Дугину. Они вовремя и информировали руководителя об опасности. Благодаря этому, а еще своим умениям и предельному чутью Андрею уже не раз удавалось избежать ареста.
Бывший наро-фоминский опер иногда нарушал инструкции Дугина, но неизменно придерживался одного правила – не оставлять на конспиративных квартирах, которые приходилось менять не реже раза в месяц, ничего, что могло бы вывести на след организации: ни документов, ни носителей информации.
Этим ранним утром Андрей не думал о плохом, хотя и был готов к нему. Предстоящая встреча с Павлом Игнатьевичем Дугиным могла означать новое задание. Правда, время и место встречи были выбраны довольно странно. Место – задано по GPRS-навигации, только координаты. Время – пять часов тридцать минут утра. Что ж, у Дугина могли быть свои резоны и свои секреты даже от такого проверенного человека, как Ларин. Андрею предстояло проехать тридцать километров за Кольцевую в северном направлении от Москвы, на что могло уйти не больше часа.
Июньское солнце уже поднялось над горизонтом, когда Ларин спускался по лестнице во двор. Он принципиально старался не пользоваться лифтом. Во-первых, для того, чтобы еще раз дать нагрузку мышцам. А во-вторых, лифт – это всегда потенциальная ловушка. Достаточно обесточить, остановить кабину – и пассажира можно брать практически голыми руками.
Прежде чем выйти из подъезда, Андрей еще раз глянул на экран айфона, вызвал на него карту и задал координаты, указанные Дугиным. Мысленно запомнив маршрут, стер координаты из памяти. Осторожность никогда не помешает. Айфон можно потерять, его могут украсть. В конце концов, тебя вместе с ним могут захватить. А координаты – это прямой путь к Дугину, человеку, возглавляющему тайную организацию.
Ранний час. Пустой подъезд. Неторопливые шаги Ларина гулко разлетались между бетонных стен. На нижней площадке он выглянул сквозь застекленное окошко. На крыльце никого. Коротко пискнул электронный замок, и железная дверь отворилась. Во дворе среди припаркованных машин утренний ветер гонял пустые мешки из-под мусора. Один из них черной кляксой медленно взмывал вдоль стены двенадцатиэтажки. Жителям крупных городов редко доводится видеть такие пустые дворы и улицы. Их можно наблюдать только очень ранним утром.
Андрей глубоко вдохнул посвежевший за ночь прохладный воздух. На аллейке, ведущей к улице, он увидел двух мужчин в оранжевых комбинезонах. Они граблями лениво сгребали скошенную траву. Неподалеку был расстелен кусок выгоревшего брезента метра два на два. Ларин тут же насторожился – в такую рань обычно даже и дворника не увидишь, а тут работники «Зеленстроя»… «Это ж во сколько у них рабочий день начинается?» – подумал он, уже понимая, что никакие это не работяги.
Был еще вариант, что эти «ранние пташки» – наружная охрана, приставленная Дугиным. Но Ларин отмел и эту мысль. Ну, не мог Павел Игнатьевич действовать так топорно. Наружка никогда не выставляется напоказ. А если уж и приходится это делать, то убедительно. Вот если бы на ящике, позаимствованном из овощного магазина, сидел бомж, это было бы приемлемо. Такой человек ранним утром ни у кого не вызовет подозрений.
Андрей не останавливался, не сбавлял шаг. Ведь главное – не показать противнику, что ты разгадал его планы. Тогда фактор внезапности окажется на твоей стороне.
«Зеленстроевцы», как и ожидал Ларин, активнее заработали граблями, стали подгребать траву поближе к дорожке, выложенной бетонными плитами.
– Встречное движение, – решил Андрей, – готовят точку пересечения.
Он даже не пытался пока представить, как эти здоровые мужики, маскирующиеся под работяг, оказались здесь, кто их мог прислать и зачем. Практика подсказывала: главное уйти от них, а уж потом будет время на размышления. Да и фактов прибавится.
«Зеленстроевец» с угрюмым лицом, втянув голову в плечи, сосредоточенно двигал граблями, уже абсолютно не заботясь о том, чтобы зубья подхватывали траву. Его напарник – круглолицый коротышка, находился по другую сторону бетонной дорожки, грабли держал, забросив их на плечо, вроде бы прикуривал, хотя даже не удосужился прикрыть зажигалку ладонью от ветра и не спешил крутануть колесико.
Андрей уже четко представил себе, что замыслили люди в оранжевых комбинезонах – беспрепятственно пропустить его между собой, а затем последует удар граблями с плеча от круглолицего. Угрюмый же довершит дело, повалит Ларина.
«Где-то здесь у них должна быть машина. Не на руках же они меня нести собрались по городу. Но с этим можно разобраться и позже».
Андрей с беззаботным лицом поравнялся с «зеленстроевцами». Рассеянным взглядом скользнул по напрягшемуся угрюмому, при этом краем глаза следил за круглолицым. Не зря же при всяком удобном случае Ларин тренировал боковое зрение и добился в этом определенных успехов. Он четко зафиксировал то, как грабли слегка приподнимаются над плечом круглолицего, сделал шаг вперед, чуть уклонившись вправо, и резко ударил локтем назад. Ларин уже не видел круглолицего, но по звуку и ощущениям не трудно было догадаться, что произошло. Локоть ударил в ребра, круглолицый хрипло вскрикнул, послышался звук падения.
– Первый пошел, – не дожидаясь, пока угрюмый набросится на него со спины, Андрей метнулся назад и влево.
Противник неосторожно подставил ему под удар бок, занося над головой острозубые грабли. Удар ногой пришелся чуть выше бедра. Но угрюмый все же устоял на ногах и даже развернулся к Ларину.
«Небось боксом занимается», – подумал Андрей, оценив стойку угрюмого.
От первых двух ударов он успел уклониться. Против третьего, нацеленного в голову, умело выставил блок. Этим он хотел дать почувствовать угрюмому, что якобы принимает бойцовские правила бокса. Ну, а затем должен был сработать стереотип. И он сработал-таки.
Угрюмый был хорошим боксером – более сильным, чем Ларин. Ведь в боксе многое значит масса. Он умело отбил удар левой рукой и перешел в контратаку, за что и поплатился. В прыжке Андрей ударил его ногой в грудь, проведя абсолютно небоксерский прием. На этот раз на ногах устоять не удалось – угрюмый грохнулся на землю, врезавшись затылком в деревянную ручку граблей. Кем бы ни были эти мужики в оранжевых комбинезонах, расправляться с ними окончательно Ларин не собирался. В конце концов, ими могли оказаться и честные служаки из МВД, которым поручили задержать его как опасного преступника. Вот если бы они покусились на жизнь Андрея, тогда бы разговор пошел иной.
Андрей не побежал, он просто перешел на быстрый шаг. Метров через сто оглянулся – угрюмый уже пытался поставить на ноги своего напарника, тот тряс головой.
– Ну, вот и порядок. Фору я получил, – Ларин уже видел свою машину, стоявшую у самого бордюра.
Еще вечером Андрей не поленился сходить проверить – не подпер ли кто его автомобиль? А потому был уверен, что без проблем сможет уехать.
– Оба-на! – только и сказал Ларин, когда увидел припаркованную неподалеку патрульную милицейскую машину.
Сержант, сидевший за рулем, посмотрел на Андрея с явным недоумением, как и куривший у распахнутой дверки лейтенант. Возможно, они ожидали увидеть то, как Ларина, закрутив в выгоревший брезент, тащат «зеленстроевцы».
Лейтенант сперва бросился по направлению к Андрею, на ходу выхватывая оружие из кобуры. Но понял, что не успеет. Ларин уже заскочил в свой автомобиль и рванул с места. Сержант подхватил размахивающего пистолетом лейтенанта на середине пустынной улицы и, стремительно набирая скорость, помчался следом за беглецом.
– Машина-то у них новенькая, и движок хороший, – наблюдая за преследователями в зеркальце заднего вида, пробормотал Андрей.
– Стой! Стрелять буду! – кричал лейтенант, высовывая в боковое окно пистолет.
Завизжали на перекрестке протекторы. Ларина хоть немного и занесло, но он вписался в поворот и до предела утопил педаль газа. Широкая улица ровной полосой уходила к развязке.
Обычно во время тренировок Андрею приходилось отрабатывать отрыв от преследования или на заполненной машинами городской трассе, или же на шоссе. Когда уходишь от погони в потоке машин, преимущество в скорости не играет большой роли – все равно до предела не разгонишься. А вот на пустынной улице, если ехать прямо, неизбежно выиграет тот, у кого машина быстрее.
Патрульный автомобиль неумолимо приближался. Даже пытаться маневрировать, перекрывая ему пространство для обгона, на широкой, в сорок метров улице было нереально. Возможно, поэтому лейтенант так и не выстрелил – понял, что в соревновании моторов победа останется за милицией. Надо было срочно что-то предпринимать. С одной машиной еще можно играть в кошки-мышки. Можно рискнуть заехать во двор. Но неминуемо вскоре появится подкрепление. Черт бы побрал все эти рации и мобильники!
Патрульная машина уже забирала влево и шла на обгон. За опущенным стеклом виднелся азартно ухмыляющийся лейтенант. «Табель» плясал в его руке. Машины некоторое время шли вровень.
– Так мне долго не продержаться, – понял Андрей.
На перекрестке он резко вильнул вправо. Автомобиль подбросило на покатом бордюре, и машина помчалась по тротуару. Милицейский сержант не успел повторить маневр. Теперь два автомобиля разделяло стальное ограждение, установленное вдоль тротуара. Лейтенант чертыхался и тряс пистолетом.
Ларин мчался вдоль стальных прутьев ограды парка и, когда показались ворота, тут же свернул в них. В зеркальце заднего вида он увидел, как милицейская машина разворачивается и мчится назад к перекрестку, чтобы в результате оказаться на тротуаре и продолжить погоню.
– Ну, вот. Выигрыш во времени есть, – решил Андрей. – Вот только планировку парка я не знаю, никогда здесь не был.
Он ехал по пешеходной аллейке, ближайшие ворота оказались закрыты навесным замком. Но как-то же заезжают сюда мусороуборочные машины… Должен быть еще один выезд.
Мелькали деревья. Андрей оказался на кольцевой площадке возле фонтана. Вдалеке он уже видел маячившую среди стволов милицейскую машину. Аллейки радиальными лучами расходились от круглой площадки.
«Только б не ошибиться», – подумал Ларин, свернув наугад.
Как он помнил – другая сторона парка должна выходить к заводским корпусам. Наверняка там есть широкий проход. Все-таки толпа рабочих в конце смены не впишется в узкие воротца.
– Не мой все-таки сегодня день, – пробурчал Андрей, увидев, как навстречу ему по аллейке мчится еще одна милицейская машина. – Вот и подкрепление.
Пришлось свернуть с дорожки. Под бампером хрустнули декоративные кусты. Автомобиль Ларина уже переваливался по заросшему густой травой газону. Преследователи действовали согласованно, наверняка переговариваясь по рации.
«Видимо, все-таки придется уходить пешком, – прикидывал в уме Андрей. – Брошу машину возле ограды, перемахну через нее, а там посмотрим, кто из нас быстрее бегает. – Он открыл бардачок и сунул в карман куртки тяжелый, холодный с ночи пистолет, прихватил и две запасные обоймы. – Так будет спокойнее».
Но тут планы Ларина радикально поменялись. У просторного цветника стояла водовозка на базе «ЗИЛа». Водитель с резиновым шлангом в руках поливал цветы. Именно поливал в прошедшем времени – теперь же он вовсю пялился на то, как две милицейские машины прямо по траве преследуют гражданскую легковушку. А потому струя воды, бившая из шланга, уже лилась не на клумбу, а мимо – на траву.
Андрей резко вдавил тормоз и выскочил из машины. Мужик со шлангом в руке уставился на него и от удивления даже рот раскрыл. Раскуренная сигарета упала к ногам.
– Извини, мужик, так надо, – спокойно произнес Ларин, запрыгивая в кабину водовозки.
«ЗИЛ» рванул вперед. Благо двигатель, качавший воду, был запущен. Шланг сорвался с крана и остался в руках у водителя. Струйка воды опала и иссякла.
Теперь Андрей чувствовал себя более уверенно – ведь каждый водитель подсознательно сопоставляет себя с машиной, с мощью двигателя. «ЗИЛ» катил по траве, оставляя за собой примятую колею. Милицейские машины двигались следом. Ларин высматривал, где лучше будет выехать на асфальт. Только здесь, в парке, на грузовике он и имел преимущество в проходимости.
– А вот, кажется, и подходящее место… – Андрей вывернул баранку, водовозка перевалила через бордюр и покатила к декоративному пруду, в котором плавали утки. – Хорошо, что утро раннее и людей нет. А то пришлось бы понервничать, лавируя между детскими колясками.
Водовозка выехала на дорожку, окаймлявшую пруд. Милицейские машины пристроились за ней. Лейтенант вновь высунулся в окно, явно намереваясь стрелять по колесам.
– А вот этого делать не надо, – Ларин вдавил тормоз и резко двинулся задним ходом.
Что-что, а водить транспортные средства задом наперед Андрей умел виртуозно: будь то легковой автомобиль, грузовик или автобус. А вот в милиции этой технике вождения явно уделяли мало внимания. Вихляя, патрульные машины отступали. Одна из них не удержалась на краю дорожки и соскользнула с берега в воду. Второй пришлось немного помочь. Ларин несильно саданул фаркопом в радиатор. Засвистел пар. Лейтенант выскочил через распахнутую дверцу и, не удержавшись на скользкой траве, покатился в воду. Сержант же, сидевший за рулем, отчаянно пытался сопротивляться. Ведущие колеса вгрызались в землю, выбрасывая из-под протекторов клочья травы. Андрей аккуратно дожал, и второй патрульный автомобиль тоже ткнулся багажником в пруд. Вода хлынула в открытые дверцы.
– Порядок, – ухмыльнулся Ларин. – Хоть на время оставят меня в покое. Минут десяти новой форы мне хватит. А раньше подкрепление не прибудет, – проговорил он, глядя на то, как сержант что-то кричит в рацию.
Тяжелая водовозка уже сворачивала на аллею. Впереди светлел проем широких ворот парка. Андрей проехал по улице всего пару кварталов, свернул во двор и оставил водовозку за трансформаторной будкой. Через пару минут он с айфоном в руке уже стоял у бордюра. К нему подрулило такси.
– Это вы машину заказывали? – осведомился водитель.
– Так точно, командир. Спешу, а автобусы еще не ходят.
Узнав, что предстоит ехать за город, таксист покосился на тяжелый карман куртки Ларина, справедливо подозревая, что там может таиться оружие. Андрей поспешил развеять сомнения и заплатил вперед. Вид денег подействовал успокоительно. Ведь Ларин не преминул ненавязчиво продемонстрировать, что денег у него в бумажнике хватает. К тому же из боковых кармашков торчало несколько кредиток. Состоятельный человек вряд ли пойдет на грабеж. Да и машина приметная – такси, вся в рекламных надписях.
– Только на смену выехал, – на всякий случай предупредил водитель. – Вы первый пассажир. Так что сдачи у меня не найдется.
– Не беда. Оставьте себе на чай. Мне главное вовремя доехать, – и Андрей посмотрел на часы. К назначенному времени он еще вполне успевал, хоть и задержался в парке, избавляясь от ментов.
– Если вы не против, я с включенным счетчиком только до Кольцевой доеду, а потом выключу.
– Это уже ваши проблемы.
Ларин законопослушно пристегнул ремень безопасности и откинулся на подголовник…
Сквозь дрему Андрей почувствовал, что такси тормозит. Открыл глаза.
– Как вы и просили – тридцатый километр, – услужливо пояснил водитель, показывая на столбик с табличкой.
– Ах да, спасибо. Я ничего больше не должен?
– Абсолютно ничего, – довольно улыбаясь, ответил водитель.
Ларин бросил взгляд на приборную панель – до времени, назначенного Дугиным, оставалось еще пятнадцать минут.
– Тогда счастливо.
Таксист немного удивленно смотрел на то, как состоятельный пассажир, подминая разросшийся возле дороги бурьян, спешит к лесу и исчезает в нем.
Ларин вновь вызвал на экран айфона карту и по памяти ввел координаты. Теперь оставалось только идти по указанному маршруту. Электронный подсказчик не подвел. Через семь минут Андрей оказался на лесном проселке. Автомобиль Дугина стоял под старой развесистой сосной, а сам Павел Игнатьевич мирно сидел на пеньке и попивал кофе из термоса. Завидев Ларина, он, прежде чем подняться и подать руку для приветствия, взглянул на часы.
– Не сомневайтесь, не опоздал, – улыбнулся Андрей.
– А я уж начал беспокоиться. Ты обычно загодя появляешься. Маячишь за кустами, иногда тебя и не заметишь, хоть знаю – ты рядом. Все обстановку проверяешь. Оно и правильно – «хвост» приводить за собой последнее дело.
– Пришлось немного задержаться…
Ларин хотел было коротко рассказать о том, что ему пришлось пережить. Подобная информация наверняка должна была заинтересовать и насторожить Дугина. Ведь конспиративная квартира, которую он предоставил Андрею, получалось, теперь «спалена» и возвращаться туда нельзя. Но Павел Игнатьевич остановил Ларина, подняв ладонь.
– Знаю-знаю, – по-отечески произнес он, и его мясистое лицо сделалось подозрительно добрым. – Ты успел вовремя, и, значит, норматив тобой сдан.
– Какой норматив?.. – не сразу понял Ларин, а затем до него дошло. – Так это вы снова меня проверяли, сумею ли я разгадать в двух рабочих «Зеленстроя» группу захвата? Сумею ли я отбиться от них? А потом уйти от патрульных машин в пустынном городе?
– Ну, конечно же, это была очередная проверка. Нужно держать себя в форме. Думаешь, почему лейтенант так и не выстрелил?
– Можно было бы и попроще. Если бы я знал, что это наши люди, не стал бы им машину портить.
– Условия всегда должны быть приближены к боевым. Когда знаешь, что противник условный, – это расслабляет. Непростительно расслабляет. Никто из них, кстати, не знал, кто ты такой. Они тоже не играли, не исполняли роли, а проводили операцию по захвату, с единственным условием, что не должно прозвучать ни выстрела и объект не стоит калечить. Ты победил, они проиграли. И я сделаю соответствующие выводы относительно их профессионализма. Кое-кому придется уйти на переподготовку, а кое-кому и…
– Получить новое задание, – вздохнул Ларин. – Я угадал, Павел Игнатьевич?
– Не спеши. Хотя и понимаю, что ты засиделся без настоящего дела. Рано еще. Слышишь, как птицы поют, солнышку радуются? Ты лучше кофе хлебни. Птицам хорошо, живут, как о них в песенке поется: «Птичка божья не знает ни заботы, ни труда. Хлопотливо не свивает долговечного гнезда».
– Вы о чем это, Павел Игнатьевич? Не замечал в вас раньше такой сентиментальности. Хорошая погода подействовала? – улыбнулся Ларин, прислушиваясь к пению утренних птиц. – Соловьи, что ли?
– Эх, Андрей, темный ты в некоторых отношениях человек. На асфальте вырос. Соловьи, они только весной поют. А это уже пересмешники. Они соловьев копируют, потому как своей песни у них нет. Плагиаторы, короче. Иногда теперь и такие среди них попадаются, что, наслушавшись рингтонов с мобильных телефонов, начинают и их передразнивать. А о гнездах я не просто так вспомнил. Ты что-нибудь о жилищной программе для военных слышал?
– Не больше, чем о ней по телевизору рассказывают. А насколько часто я телевизор смотрю, вы это сами знаете.
– Так, может, я в тебе ошибся? – прищурился Дугин. – И мне другого исполнителя для нового задания поискать?
Андрей налил крепкий горячий кофе в крышечку термоса, принюхался. Странное это было сочетание: натуральный запах лесной хвои, смешанный с тропической терпкостью кофейного аромата. Но этот смикшированный запах самым лучшим образом подходил для раннего утра.
– Вам решать, Павел Игнатьевич.
Дугин еще раз глянул на часы.
– Времени у нас предостаточно. Я тебя пока немного в курс дела введу. А потом мы с тобой поедем в одно малоинтересное место, которого все стремятся избежать, но потом все равно туда попадают.
– Интригуете?
– Никакой интриги нет, Андрей. Просто есть у меня подозрение, что в очередной раз намечается масштабный раздербан бюджетных средств, на этот раз выделенных на строительство жилья для военнослужащих.
Ларин сидел на пеньке, неторопливо попивал кофе. А Дугин не спеша говорил. Кое о чем Андрей уже знал, о многом догадывался. Но кое-что прозвучало для него и впервые.
– Я думал, хоть в армии порядка побольше, – вздохнул Ларин, – а оказывается, такой же бардак, как и повсюду.
– Повсюду, где есть большие деньги, появляется и коррупция, Андрей. Закон человеческой природы такой. Вот мы сидим с тобой сейчас в леске, чисто тут, аккуратно, воздух свежий, птицы поют, неподалеку ручей журчит… Райское место. А все почему? Потому что к нему человеческая рука не притрагивалась. Все само собой получилось, выросло, зацвело, запело. Только красота эта первозданная временна. Место-то козырное – тридцать километров от Кольцевой. Не удивлюсь, если на него уже кто-то глаз положил. На каких-нибудь планах вычерчивается его застройка. Поделят лес на участки, обнесут забором – и вырастут тут особняки. Государству за землю копейки, чиновники получить свои взятки возможности не упустят. Да, что это я тут о грустном? Давай наслаждаться, пока есть возможность, – и Дугин, прикрыв глаза, стал слушать пение птиц.
Ларин сидел и сосновой палочкой разгребал на земле опавшие иголки, обдумывая услышанное от Павла Игнатьевича…
Дугин свернул с трассы и остановил машину на просторной и почти пустой стоянке перед железобетонными воротами недавно открытого Северо-восточного кладбища. Наконец-то Ларин понял, зачем на заднем сиденье лежал букет цветов, завернутый в шелестящий узорчатый целлофан. Не на свадьбу и не на день рождения направлялись.
– Приехали, – сказал Павел Игнатьевич, беря букет белых калл.
Андрей посчитал бестактным интересоваться, к кому Дугин приехал, кому предназначен букет. Раз руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти решил взять его, Ларина, в спутники на кладбище, то в этом есть какой-то смысл.
Новые железобетонные ворота выглядели внушительно: мощная арка, увенчанная двумя скульптурами скорбящих женщин и православным позолоченным крестом. Дугин шел, торжественно держа в руках букет, и по тому, как он осматривался, было понятно, что попал на недавно открывшееся кладбище впервые. Увиденное впечатляло и Ларина. Огромное пространство, на котором могло разместиться с два десятка футбольных полей, огораживал бетонный забор. Проложенные под линейку дорожки и проезды разделяли кладбище на квадраты. Повсюду виднелись указатели с цифрами секторов. Посреди поля высилась изящная часовня для отпевания усопших. А вот могил было совсем мало – на кладбище только-только начинали хоронить. Всего лишь в одном секторе, расположенном у самых ворот, виднелись монументальные надгробия. В других же, еще до конца не занятых, торчали лакированные деревянные кресты, краснели глиняные могильные холмики, зеленели пластиковой хвоей и пестрели бумажными цветами венки.
– Нам сюда, – сверившись с указателем сектора, проговорил Дугин и сошел с асфальтированного проезда.
Под ногами зачавкала раскисшая от недавних дождей жирная глина.
– Да уж, в такой земле не каждый согласится лежать, – проговорил Андрей.
– У покойников согласия редко спрашивают, – ухмыльнулся Дугин. – Да и зачем под кладбище хорошую песчаную землю отводить? Мне лично все равно, что с моим телом после смерти случится: песок ли желтенький, глина, или сожгут его в пепел да развеют по ветру. Главное, чтобы живым поменьше хлопот своим уходом доставить.
Дугин миновал ряд недавних могил, присматриваясь к фотографическим портретам в траурных рамках, словно выбирал, где остановиться.
– Ну, вот мы и на месте, – Павел Игнатьевич стоял возле могилы с немного запыленными венками.
Ларин смотрел на фотографию какой-то бабушки в клетчатом платке. Ее имя, фамилия и годы жизни абсолютно ничего ему не говорили. Ну, прожил человек почти девяносто лет, наверняка всякого повидала на своем веку старая женщина. Но он-то, Андрей, здесь при чем? Почему оказался в одной компании с Дугиным у ее могилы?
Павел Игнатьевич положил цветы на могильный холмик, скомканной газетой протер некрашеную деревянную лавочку и предложил:
– Садись, Андрей.
– Вы ее знали? – спросил Ларин, присаживаясь.
– Никогда в жизни не пересекались. Хотя, наверное, старушка была неплохим человеком. Взгляд-то у нее на фотографии добрый. Или специалист в «Фотошопе» постарался? Надеюсь, Ольга Петровна не в обиде на то, что мы, абсолютно незнакомые ей люди, пришли на место ее упокоения и даже цветы принесли.
– Ничего не понимаю, – честно признался Ларин, осматриваясь по сторонам.
Народу на кладбище было совсем немного – с десяток человек. Кто-то наводил порядок на могиле, кто-то вместе с представителем администрации кладбища осматривал предложенный участок.
– На могилу не смотри. Просто здесь лавочка стоит, – подсказал Дугин. – Думай, Андрей, думай.
Подсказка дала пищу для размышлений. Теперь Ларин уже другими глазами вглядывался в ряды могил. Наконец его взгляд зацепился и остановился на свежевыкопанной яме неподалеку. Место наверняка было подготовлено для сегодняшних похорон. Возле ямы лежали дощатые щиты, чтобы участники погребальной процессии не испачкали обувь раскисшей глиной. В куче комковатой земли торчали две лопаты с отполированными от частого употребления черенками. Место на лавочке, где расположились Дугин и Ларин, идеально годилось для наблюдения. А время было уже обеденное – самое подходящее для того, чтобы появилась похоронная процессия.
Дугин расстегнул нагрудный карман куртки и извлек из него плоскую фляжку из нержавейки.
– Это так, для маскировки. Пусто там, – пояснил Павел Игнатьевич. – За рулем я никогда не пью. А ты козырек своей бейсболки пониже опусти, тебе сильно светиться не стоит, – произнес он, когда в воротах кладбища показался угловатый «пазик» с военными номерами.
Следом за ним уже втягивался небольшой военный духовой оркестр. Трубы поблескивали на солнце. Кладбищенский воздух завибрировал от звуков военного марша. За оркестрантами медленно двигалась вереница черных машин и почетный караул с автоматами.
– Не ниже полковника хоронят, – определил Ларин. – Почетный караул с салютом только от этого звания и положен.
– Правильно, Андрей, мыслишь. Именно полковника. И фамилия его – Павлов. О нем я тебе уже рассказывал. Обидно получилось. Он уже почти все документы собрал. Я не сомневаюсь, что его убили намеренно и никакого несчастного случая не было. Был бы он жив, я тебя не потревожил бы. Мои люди к нему давно присматривались. Через месяц, второй я собирался предложить ему вступить в нашу организацию. Но нас опередили. Абсолютно все собранное им бесследно исчезло, и рассказать он уже ничего не сможет. А человеком Павлов был осторожным, никого в свои тайны не посвящал.
Автобус остановился. Солдаты в камуфляже перенесли гроб из автобуса и водрузили его на подставку рядом с могилой, сняли крышку. Павлов лежал бледный, в парадной форме. Немолодая женщина в черном вложила ему в сложенные на груди руки выпавшую иконку.
– А вот и те, кто нас интересует. Смотри внимательно. По легенде, ты должен знать их в лицо по фотографиям.
– Какая легенда? Вы о ней мне пока ничего не говорили.
– Всему свое время, Андрей. Вот самый главный фигурант – генерал-лейтенант Рубинов Анатолий Никодимович.
– С синеватыми мешками под глазами и лицом скрытого алкоголика?
– Он самый. Только почему – скрытого? Залить за воротник он умеет, как всякий военный. В армии без этого никак – ни начальство доверять не будет, ни подчиненные уважать. А рядом с ним увивается холуй с погонами подполковника. Это Слижевский, его помощник. Не исключаю, что это он устранил Павлова. Может, и не лично, но убийство организовал, это точно. Возможно, был задействован кто-то из «Летучего эскадрона», о котором я тебе как-то говорил.
– Тайное подразделение Министерства обороны, созданное из бывших спецназовцев, для грязных дел? Значит, это он изъял весь компромат?
– Похоже на то, что не только изъял, но и копии себе оставил. Так, на всякий случай. Ты же знаешь логику холуев – служат своему хозяину до тех пор, пока он в силе, и всякие секреты, попавшие к ним в руки, приберегают для шантажа. Завтра Рубинов вылетает в Выборг, чтобы отправиться к своему приятелю – еще по Суворовскому училищу – генерал-майору Васькову. Что именно они замыслили, честно говоря, я понятия не имею. Но афера готовится крупная. Иначе бы не хоронили сегодня полковника Павлова. Они не те люди, которые могут спокойно смотреть на то, как у них из-под носа уплывают двадцать пять миллионов евро, и по гроб жизни себе не простят, если добрая часть этих денег не прилипнет к их рукам.
Почетный караул вскинул автоматы – громыхнули холостые выстрелы. Звук повторило эхо.
– Пошли, – негромко произнес Дугин, спрятав пустую блестящую фляжку в нагрудный карман куртки.
Ларин поднялся. Мужчины, негромко переговариваясь, пошли по заасфальтированному проезду к воротам кладбища.
– Я тебе предложу несколько вариантов внедрения. А ты выберешь, какой тебе больше подходит.
– А если не подойдет ни один?
– Тогда можешь придумать свой, – пожал плечами Дугин. – Я всегда готов выслушать твое мнение. Тебе же предстоит действовать, и риск должен быть оправданным.
Дугин и Ларин продолжили разговор, уже сидя в машине. Андрей, опустив козырек бейсбольной кепки пониже, присматривался к военным, вернувшимся с кладбища. Даже если бы Павел Игнатьевич не давал никаких характеристик Рубинову, Ларин с первого бы взгляда понял, что генерал-лейтенант – проходимец. Его выдавал вороватый и одновременно надменный взгляд. И как только держат таких людей в Министерстве обороны? Их же за версту видно! Кто и почему назначает их на должности, позволяет распоряжаться миллионными суммами и судьбами тысяч людей? Сколько раз Андрей уже задавал себе подобные вопросы. А четкого ответа у него так и не появилось.
Рубинов и Слижевский садились в машину вместе. Генеральская «Волга» уехала первой. Еще один довод в пользу того, что смерть полковника Павлова была на совести генерал-лейтенанта, и чувствовал он себя на кладбище некомфортно.
– …Ты не сомневайся, Андрей, немецкий язык у тебя почти идеальный. А небольшой акцент вписывается в рамки легенды, – продолжал говорить Дугин. – От тебя требуется совсем немного: успешно внедриться и разобраться в том, что затеял Рубинов.
– Не так уж и мало, – поморщился Ларин. – Найти общий язык с мерзавцами мне бывает сложно. Улыбаешься им, пытаешься стать своим в доску, а сам еле сдерживаешь желание, чтобы… – Андрей замолчал.
– Врезать по морде? Размозжить голову? Поверь, это самое легкое и наименее мучительное для них. А главное – абсолютно бесполезное для общества в целом занятие. Исчезнет один коррупционер – на его место придет новый, помоложе, понаглее и более голодный. Наша с тобой задача – уничтожить их репутацию, лишить власти и денег, поставить к позорному столбу. Так, чтобы другим неповадно было. Парочка публично наказанных – это всегда предупреждение для других мерзавцев. Потом десять раз думать будут, прежде чем идти на преступление.
– Да, мерзавцы всегда трусливы, – проговорил Ларин.
– Только не забывай, что трусость идет рука об руку с непомерной жестокостью. И пример убитого полковника Павлова тому подтверждение.
– Думаю, и он не был бы против того, чтобы мы пришли на его похороны.
– Ладно, забудь о грустном, – улыбнулся Дугин. – О нашей организации в России уже легенды рассказывают. Даже название ей придумали.
– Какое?
– «Белая стрела». Не знаю, почему белая, почему стрела, но почему-то прижилось. Мне, когда организацию создавал, и в голову не пришло ее как-то называть. А тебе как? Нравится?
– По мне хоть горшком называй, лишь бы в печь не ставили.